Текст книги "Магические осадки не ожидаются (СИ)"

Автор книги: Дарья Волкова

Соавторы: Юлия Васильева,Ирмата Арьяр,Василиса Раса,Ирина Зволинская,Наталья Алексина,Алена Нефедова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Если заведующий рассчитывал, что магомобиль мигом домчит в Департамент курьера с документами, то жестоко ошибся.

Машина плыла неспешно, объезжая грязь и лужи, а над самыми крупными останавливалась, раздувала колеса и поднималась, словно дирижабль, в низком и длинном прыжке. О такой технике я десять лет назад даже не слышала, не то что увидеть живьем, хотя отец был ярым поклонником прогресса и отслеживал все новинки, чтобы первым поставить в гараж и разобрать по винтикам! Я же, вместо того, чтобы наслаждаться прогулкой, с ужасом думала, что выданных фритов мне явно не хватит оплатить эту поездку. И что тогда делать?

Добравшись до района ремесленников, где улицы выглядели почище и даже появилась брусчатка, мобиль слегка прибавил скорость. Совсем чуть-чуть. Шофер явно клевал носом за рулем. У меня появилось сильное желание огреть его папкой по голове и самой сесть за руль. Да, десять лет у меня не было практики, но это как с плаванием: научившись, уже не разучишься.

С такой скоростью мы доберемся до цели к обеду! Ехать надо было почти через весь город: Департамент магии находился в Деловом квартале на юго-западе, неподалеку от Академии и Погодной башни.

Третий приступ настиг меня на полпути, у центрального парка. Я даже заметила яркую вывеску кондитерской «Тафна». До того, как меня скрутило, я успела увидеть, как расцветает яркими разноцветными вспышками половина неба над Фританом. Красиво, беззвучно и страшно.

– Ух ты, какой фейерверк! – проснулся шофер. – Не знаю, в честь чего салют, но такого я еще не видел. Нам как раз туда!

Он нажал на газ, мотор довольно взревел, и меня от резкого рывка вжало в спинку сиденья.

– Стой! – пыталась я крикнуть, но мой хрип смешался с карканьем тысяч ворон, голубей и мелких пташек, взвившихся в небо и улепетывающих от места взрыва во все перья. Даже птицы умнее этого идиота в картузе, который раскочегарил свой вездеход и то и дело гудел клаксоном, распугивая ранних разносчиков, бродячих собак и котов.

А я уже не то что кричать – дышать не могла.

Волна магии ударила разноцветным веером, выбила дух. Невыносимое жжение охватило все тело, и я потеряла сознание, как во время казни в руках палача. Последним чувством было сожаление: зря я согласилась убрать кожаную крышу мобиля – был бы хоть какой-то шанс выжить…

* * *

– Только попробуй сдохнуть в моем магомобиле, кочерыжка старая! – ввинтился в уши злой петушистый голос. – Что я скажу хозяину? Эй, очнись! Эйта, чтоб ты сдохла! Но не здесь, не здесь, слышь?

Меня нещадно трясло, затылок бился обо что-то мягкое, по лицу стекала ледяная вода. Жива! Жива, Предивная!

Я оттолкнула пухлые, но цепкие руки шофера. Прошипела:

– Руки убрал, невежа. Велика честь для твоего драндулета, чтобы я выбрала его местом своего упокоения!

– Драндулета? – задохнулся возмущением шофер. – Это новейшая, уникальная, самая дорогая модель гоночного вездехода!

– Гоночного? – ахнула я, выпрямляя спину и радуясь, что привычной после приступов ломоты в теле почти не ощущается, лишь легкое покалывание тысячи иголочек, терпимо. – О, так твоя колымага создана для гонок улиток или черепах? Да телега без лошади ездит быстрее!

– Да ты… ты…

– Ну давай, господину Смокту будет интересно услышать, насколько вежлив его шофер.

– Кому? – парень выдавил из себя смешок. – Что еще за господин Смокт?

– Заведующий больницей святого Понтимония.

– Впервые слышу. Этот твой Смокт мне не хозяин, чтоб ты знала, ведьма старая. Выходи, приехали., – Ггрубиян шире распахнул приоткрытую дверцу и махнул рукой.

И только тогда я обратила внимание, что мы стоим у парадной лестницы Департамента магии, украшенной изваяниями дракорлов, символом вольного града Фритана. Рядом с магомобилем замер невозмутимый швейцар и ловко держит в правой руке и запотевший графин, и пустой стакан, а левую руку прячет за спиной.

На площади перед департаментом суетилось на диво много магов и полицейских для такого раннего часа, и все бегали, размахивали руками, не обращая на нас внимания.

– Спасибо, что привели меня в чувство, – вежливо поблагодарила я, полюбовалась на изумленно вытянутое лицо парня и отряхнула намокшее платье. Под ногами чавкнула лужица. – Вы удивительный человек. Вроде бы так злобно ругаетесь, а позвали на помощь и не пожалели дорогой кожи салона. А ведь я помню, как вы дорожите этой диковиной и защищаете даже от дурных запахов.

– Держи документы, бабуля, – промямлил парень, разом растеряв злость, и протянул мне папку, совершенно сухую. Хорошо, что специальный конверт обладает магической защитой от всяких случайностей.

– Сколько я вам должна за поездку?

– Нисколько, все уже оплачено, – буркнул он и отвернулся, как будто я уличила его в чем-то постыдном.

То есть заведующий под благовидным предлогом сунул мне несколько сотен фритов? Придется все-таки встретиться и отдать, мне чужого не надо.

Я выбралась из мобиля, поблагодарила швейцара, протянувшего мне свободную руку, и поинтересовалась:

– А что тут происходит, уважаемый?

– Уже ничего, уважаемая. Видите? – пожилой мужчина поднял руку вверх, показывая на проплывающий над площадью дирижабль с бегущей строкой на транспаранте: «Граждане Фритана, сохраняйте спокойствие, никакой угрозы для жизни и здоровья населения нет! Граждане Фритана…»

Из громкоговорителя доносился монотонный женский голос: «Ситуация под полным контролем городского совета. Повторяем, никакой угрозы для жизни и здоровья населения нет».

Со стороны Погодной башни поднимался легкий дымок.

– Думаю, еще возможны магические осадки, – поделился наблюдением швейцар. – Если у вас нет зонта, можете взять одноразовый в гардеробе департамента.

– Благодарю. Лишним не будет.

Я почти вприпрыжку поднялась по ступеням, удивляясь необыкновенной легкости в теле. И это после тяжелого ночного дежурства и трех приступов, один сильнее другого!

Бюрократическая процедура передачи важных документов отняла еще минут десять, и наконец я свободна.

Впрочем, еще не совсем: нужно было посетить Департамент наказаний, отметиться последний раз, чтобы меня, не успевшую глотнуть воли, не объявили в розыск, и снять магическую метку осужденной.

Всеблагие небеса, неужели действительно всё позади? Неважно, сколько мне осталось жить, важно, что скоро с меня снимут метку и выпустят из клетки!

От одной только мысли о свободе я окуналась в океан всепоглощающего счастья, и казалось – за спиной вырастали огромные, во все небо, крылья. Меня распирало от радости так, что кружилась голова. Секретарь, пока оформлял расписку в получении курьерской почты, с опаской поглядывал на мою идиотскую улыбку, которую я никак не могла стереть со своего морщинистого лица. Жуткое, видать, зрелище.

Но о зонтике я не забыла. Еще с академического курса помню: если случилась аномалия или утечка, то магические осадки могут выпасть и бородавками, и лишними волосами, и, наоборот, лысинами, и чем угодно – магия неисчерпаемо разнообразна. На дирижаблях и аэростатах, конечно, работают уловители, не могут не работать, но с таким взрывом, как недавний, повредивший Погодную башню, никакие штатные уловители не справятся.

Хотя, наверное, мне уже поздно обзаводиться зонтом. Когда меня накрыло, крыша магомобиля была сложена, а на голове у меня лишь ветхий платок, даже шляпы нет. Но у трости удобная высота и ручка, а подспорье мне понадобится, меньше буду спотыкаться.

Уже на выходе меня едва не сбил с ног ворвавшийся в здание глава департамента. Я его сразу узнала, несмотря на то, что господин Стан Альеди постарел за эти годы, хотя и не так катастрофично, как я. Он меня, разумеется, не признал. Скользнул пустым, каким-то потерянным взглядом. Позади него семенил тоже хорошо знакомый мне глава департамента Целительства и негромко, но внушительно убеждал:

– Поверьте, друг мой, никакой опасности. Случайное опустошение резерва, только и всего. Вы же сами прекрасно знаете, что такое бывает у магов сплошь и рядом.

– Не сплошь и не рядом, Барни! – рявкнул господин Альеди и остановился, тыча пальцем в грудь старого друга.

Я замерла, прижавшись к стене и обратившись в слух.

– Ну пусть так, но ничего смертельного, если каналы не повреждены, а они у твоего сына чистенькие и крепенькие, его уже проверили. Уже к следующему утру он придет в сознание, и его резерв будет на прежнем уровне, хотя я бы не рекомендовал столь интенсивное восстановление, денька три нужно, постепенненько.

– А моральная травма? Ему это опустошение может напомнить историю с этой… ну ты знаешь… она же чуть ли не лучшей твоей ученицей была. Он мне простить не мог ее ареста и казни! До сих пор поминает!

– Но ведь простил же за столько-то лет? Простил. Женился, наследниками обзавелся. Какая тут может быть моральная травма? Но если ты переживаешь, проследим, поработаем…

– Вот проследи и поработай! – Альеди расстроенно махнул рукой и продолжил путь к лестнице. К нему тут же подбежала целая толпа, окружила, оттеснив спутника.

Магистр Барни тяжело вздохнул и засеменил к выходу.

Я догнала его и спросила:

– Скажите, пожалуйста, он сильно пострадал?

– Кто? – Барни вскинул голову, пробежался по мне взглядом, и увиденное ему не понравилось. – Вы кто такая?

– Курьер, – широко улыбнулась я. Зубы у меня здоровые, крепкие, улыбка обезоруживающая наповал. – Меня отправила госпожа Альеди узнать о состоянии ее сына.

– Хм… с каких пор дорогая Клара посылает с поручением столь… почтенных нищенок?

– Так ведь взрыв, осадки, смерчи… – я быстро покрутила кистью руки, показывая, как опасны магические бури. – В такую погоду своих-то домашних ей жалко, пригодятся еще, а я… милостыню просила и от попутного заработка не отказалась. У меня и зонт есть на такой случай, видите? – Яя постучала дармовым приобретением по мраморному полу.

Но магистр Барни был умен, просто так не проведешь, сходу экзамен не сдашь. Вот и сейчас подозрительно сощурился:

– Странно, почему она сама не связалась со мной по магофону?

– Так ведь взрыв, – терпеливо, как маленькому, напомнила я и посмотрела на бывшего учителя строго и устало, по-матерински. – Помехи, связь плохо работает.

– Ах да, да… – смутился глава целителей. – Передайте, чтобы не беспокоилась, ее дорогой Симон в надежных руках. Никаких физических повреждений нет, у него всего лишь небольшое магическое истощение. Мы его оставим на сутки под наблюдением в моей лечебнице, как и остальных артефакторов, завтра уже отпустим.

Когда я вышла на крыльцо департамента, то первым, что увидела, был сверкающий хромом магомобиль и парень в картузе. Он дремал, откинув голову на кресло. Ждет новый заказ?

Но мое предположение оказалось неверным. Стоило спуститься с лестницы, не забыв по старой привычке почесать клюв дракорла на удачу, как шофер встрепенулся и нажал на клаксон, привлекая внимание. А для верности высунулся, приоткрыв дверцу, и крикнул:

– Эй, бабка, ну наконец! Ста лет не прошло, как ты справилась. Садись, поехали!

– Это вы мне?

– Тебе, эйта, тебе! Давай, старая, загружай кости!

Я отмахнулась и поковыляла мимо, опираясь на сложенный зонт, как на трость.

Магомобиль плавно заскользил рядом.

– Ну ладно тебе, бабуля, дуться. Садись, отвезу куда надо. Бесплатно, не боись.

Я задумалась: с чего такая щедрость у грубияна, который отродясь никого не уважал? И со мной вот возился, в чувство приводил. Денег не взял, а ведь мог бы чаевые затребовать.

– Так как, ты говоришь, зовут твоего хозяина?

– Тебе-то зачем? Ладно, скажу, если сядешь. Мне велено отвезти тебя куда захочешь.

– У тебя салон провоняет, не боишься? – покосилась я.

– Да ничего ему не будет, магическая защита стоит от всего. Видишь, уже сухое сиденье и коврик как новый.

Что ж, доеду до Департамента наказаний, время сэкономлю, башмаки сберегу. Сам напросился.

– Рассказывайте! – сказала я, усаживаясь на заднее сиденье. На этот раз парень дверцу мне не придержал, даже с водительского места приподняться не соизволил.

– А куда едем-то?

– Пока прямо, на перекрестке направо, потом снова прямо. Я скажу, где дальше повернуть. Итак?

– Адрес забыла? – догадался шофер. – Ладно, разберемся. Итак, хозяин этого, как ты выразилась, драндулета, – легендарный изобретатель, артефактор и мудрец Анри Норд. Впрочем, вряд ли ты, эйта, что-то слышала об этом великом человеке. Он, после того как штраф за дочку выплатил… кстати, народ ее святой назначил, уж о милостивой Арлиль, покровительнице бедных и влюбленных, ты наверняка слышала?

– Сегодня впервые узнала о существовании такой святой, – честно призналась я.

– Да ты что! Десять лет назад весь город только о ней и говорил! Даже я слышал, хотя еще подростком был. Казнили ее за чужое преступление, говорят. Слишком она оказалась опасна властям, говорят. А что опасного в целительнице? Так вот, мастер Норд после казни единственной дочери был изгнан из общества, лишился заказов, впал в нищету, развелся с женой и только лет пять назад оклемался от горя и вернулся к изобретениям. А позволил он сегодня эксплуатировать это чудо инженерной мысли в постыдном качестве какого-то дешевого извозчика, исключительно потому, что сам надолго уехал из города, а машину одолжил для испытаний своему бывшему ученику, тоже, само собой, артефактору, молодому магистру Симону Альеди. Вот он и есть мой хозяин, я его личный шофер.

Так вот почему шофер то и дело натягивал картуз – чтобы никто в департаменте магии его не узнал и не спросил, что он тут делает на чужом магмобиле, когда хозяин при взрыве пострадал и в больнице.

Услышав о бывшем женихе второй раз за утро, я даже лицом не дрогнула, ни единой ресничкой. И почему я не удивлена очередному привету из прошлого? Такому жаркому, что щеки обожгло огнем, да и все тело странно горело и… чесалось. Мучительно чесалось, как бывает, когда отваливаются корки от заживающей раны. Раны во всю мою жизнь.

– Говорят, кстати, незадолго до того Симон и Арлиль собирались пожениться, – тем временем просвещал меня юный сплетник. – Но его отец, он тогда был мэром, а сейчас глава департамента магии, был сильно против. Это еще одна из причин, почему красотку Арлиль обвинили в черном колдовстве и казнили. Зато теперь у Фритана своя святая, нет худа без добра, земля ей пухом. Кстати, что там на кладбище сегодня ночью случилось, не знаешь?

Я отрицательно качнула головой и пожала плечами:

– Понятия не имею, меня там не было.

– Жаль, – брякнул болтун и сам же заржал над двусмысленной шуткой. – Ну вот, я тебе все рассказал, старая, и даже больше. Запомни этот день, величайший в твоей жизни. Господин Альеди-младший – будущий мэр. Гордись знакомством с его шофером. Интересно, зачем лучшим людям города понадобилось отправлять вездеход, чтобы перевезти какую-то старую козявку? Теряюсь в догадках, – он с намеком прищурился на меня в зеркало.

– Не козявку, а курьера муниципального госпиталя святого Понтимония, – оборвала я расспросы. – Спасибо за поездку. Остановите здесь.

До департамента наказаний, скромно расположившегося дальше всех от центра, на стыке Делового квартала и складских территорий Городских служб, мы не доехали совсем немного.

– Уже на месте? – Парень удивленно осмотрел высокий каменный забор, отгораживающий территорию складов. В сплошном монолите терялась узкая дверца с надписью «Входа нет». – Делайте ваши дела, я подожду, сколько нужно.

– Я надолго, а вам требуется немедленная медицинская помощь, молодой человек. Посмотрите на свою шею.

Он развернул к себе зеркало заднего вида, извернулся, пытаясь взглянуть на собственный затылок и вытащил еще одно зеркало. Сзади и немного сбоку на его шее появились желто-синие, как сходящий фингал, разводы.

– Что это? – Он испуганно округлил глаза.

– Наш заведующий, господин Смокт, говорит, что такие пятна появляются, когда человек, не обладающий магией, попадает под сильное воздействие случайных магических выбросов, и его организм отторгает чужеродное влияние. Такое нечасто встречается. Например, после сильных магических взрывов.

– Таких, как сегодня?

– Именно. По рассказам господина Смокта, а он, к вашему сведению, еще и одаренный целитель… О чем это я?

– К шилоперам Смокта! Эти пятна опасны? А с аэростата вещали, что ничего не угрожает! Врали, как всегда. Как это лечить?

– Не перебивайте, юноша. По объяснениям господина заведующего, обычно ненаправленная магия стекает с людей как дождь, без особых последствий. Изредка она может зацепиться за неразвитые каналы и дать толчок их открытию, и это очень опасно для взрослых людей: они не обучены, имеют уже сложившийся баланс физических и психических сил, и его нарушение может их искалечить. Но это не ваш случай, полагаю. Так вот, встречаются стремительные аллергические реакции, и это особенно плохо: анафилактический шок может убить. Я бы рекомендовала вам немедленно обратиться за консультацией к господину Смокту, дорогу вы знаете…

Магомобиль рванул и унесся, едва я, сойдя на мостовую, захлопнула дверцу.

– Вот и славно, – улыбнулась я, пряча в карман безобидный двусторонний маркер-распылитель, каким санитарки в больнице ставят отметки на казенном белье. Незаменимая вещь в нашем криминальном районе.

Я не могла позволить, чтобы такой болтун узнал мою конечную цель. К тому же, нельзя, чтобы полицейские увидели меня в машине, принадлежавшей моему отцу. Пусть это нелепая случайность, но поди докажи это департаменту наказаний. Родственникам запрещена любая помощь осужденным, иначе самое малое – штраф, а могут и в соучастии заподозрить.

Но теперь моя догадка, по чьей просьбе следил за моим состоянием целитель Смокт, переросла в уверенность. Только Симон мог, пользуясь служебным положением Альеди-старшего, разнюхать о моей судьбе и новом имени. Только Симон мог подтолкнуть машину правосудия и поспособствовать, чтобы ходатайство целителя Смокта было рассмотрено и принято. У моего отца, как у гениального инженера и артефактора, раньше были связи, но если от него из-за меня отвернулись власть имущие фританцы, то он не смог бы добиться помилования.

Остается только узнать, откуда мой бывший жених узнал о том, что сегодня утром Смокт отправит меня курьером так срочно, что потребуется магомобиль? И тут вывод только один: Смокт и Симон знакомы настолько близко, что один может попросить другого об услуге в четыре часа утра. Все сходится.

Пресветлая, как же стыдно! Прошлое постучалось и крапивой жгло сердце.

Симон наверняка тайком видел, во что я превратилась. Да что там думать, его отец обязательно потащил бы сына полюбоваться на изуродованную меня, пока я валялась в тюрьме без сознания, чтобы он и думать обо мне забыл. Потому и женился быстро, уже через полгода, хотя клялся, что никогда не посмотрит ни на одну женщину. Собственно, эти слова и стали поводом для его родителей обвинить меня в применении черной магии, ментального приворота… в дополнение к другим чудовищным преступлениям.

Занятая воспоминаниями, я и не заметила, как дошла до Департамента наказаний.

Предъявила метку, дежурный маг внес в журнал запись и неожиданно поинтересовался:

– Как там погода после взрыва? Уже всё стихло? – И в ответ на мой недоуменный взгляд заметил: – Ваш зонт сухой, даже не фонит, а добирались вы с Рожна, другого конца города.

Все они тут следователи! Все мы подозреваемые. Хотя в чем я опять провинилась?

– Да, меня не задело. Повезло, подвезли.

Хотя задело, и еще как. Все тело странно зудит, как обгорелое.

– Да вам и не грозит, ваше счастье.

– Тебе бы такое счастье, сынок. Не хочешь? – не удержалась я от язвительной вспышки.

– Извините, гражданка Леман, – дежурный сегодня был на редкость благодушен. – Я к тому, что вам-то, с вашими мертвыми каналами, полная проверка не потребуется. Все подозрительные вспышки в городе сейчас проверяют. Даже мне прибор дали. – Он повертел в руках диск с вплавленными в металл камнями, чем-то похожий на тот, что показывал мне целитель Смокт, только крупнее. – Вот он мне и показал, что от вас ни малейшего всплеска, даже от зонта не фонит подарочками. Кстати, о подарках. Вам подписано помилование, поздравляю. Дайте вашу руку, метку снимем.

Я протянула левую руку. Метка выглядела как вживленный под кожу предплечья бронзовый жук. Маг приложил прибор, руку обожгло, как кипятком, но я бы вытерпела и большую боль, лишь бы избавиться от позорного клейма. Закончив, маг бросил «жука» в коробку и зажал небольшую ранку марлевой салфеткой, наверняка не стерильной.

– Вот и всё, гражданка Леман. Не беспокойтесь, остаточная магия амулета не даст ранке загноиться. Поболит несколько дней. Останется небольшой шрам, но бывалые люди его маскируют татуировками, могу посоветовать мастера…

– Вряд ли он мне понадобится, – фыркнула я, баюкая ноющую руку. Вопреки словам мага, боль уходила стремительно.

– Как пожелаете. И еще я должен выдать вам документы и пособие. Распишитесь в получении.

Я расписалась, разорвала конверт, развернула бумаги. Копия помилования, оригинал метрики с моим посмертным, скажем так, именем; в отдельном конверте – подарочный сертификат от лавки дешевого готового платья на пятьсот фритов. А главный сюрприз – я изумленно вздернула бровь – пятитысячный чек на имя Мар Леман в Первом городском банке Фритана. Сумасшедшие деньги для неимущих. Если экономить и спать на скамейке в парке, то и на месяц можно растянуть.

– Что это? Как это понимать?

Дежурный широко заулыбался, встал из-за стола, одернул мундир и торжественно произнес:

– Гражданка Леман, позвольте поздравить вас с полным искуплением вины и обретением свободы. Что до денег, то это «БлаФПОМ», благотворительный фонд помощи осужденным магам, выделил вам пособие для начала новой честной жизни. Фонд уже десять лет работает, многим помог, его основатель – магистр Симон Альеди, сделал на этом неплохую политическую карьеру, и его прочат в мэры. Голосуйте за Симона Альеди.

Я стиснула зубы и не смогла даже улыбнуться. Хотелось разорвать подачку и швырнуть клочки в лицо благодетеля. БлаФПОМ, подумать только! Совесть замучила? Взятку мне решил дать? Искупить свое бездействие в те давние дни, когда его помощь была действительно нужна? Он даже на заседание суда не явился как свидетель, ни слова не сказал в мою защиту!

– Спасибо… И прощайте! – Сложив чек и метрику в карман, а остальные бумаги в надорванный конверт, я направилась к выходу.

– Надеюсь вас больше никогда не увидеть в этих стенах! – крикнул вслед дежурный.

Да услышит тебя Предивная!

Говорят, свобода – это счастье. О да. Свобода – это ликование, эйфория, ощущение божественной легкости, словно тебя поцеловал ангел. Но эти состояния не могут длиться вечно, иначе поцелуй ангела превратится в смертельный. Так вот, теперь я точно знаю: счастье – это распоряжаться своей свободой.

Как оглушенная, я брела по Деловому кварталу в сторону Торговых рядов и под косыми взглядами респектабельной публики, спешившей на службу или по насущным вопросам, чувствовала себя воробьем, сдуру залетевшим в элитную голубятню. Полицейские провожали подозрительными взглядами, но не останавливали. Возможно, их обманывал мой решительно-радостный вид, полная достоинства походка и курьерская магическая папка в руках. Я должна вернуть ее в больницу, как и маркер, но не сегодня. Пожалуйста, не сегодня. Надеюсь, господин заведующий не обвинит меня в воровстве больничного имущества.

Я то и дело трогала предплечье левой руки, чтобы убедиться, что я не сплю и метки там нет. А дойдя до Торговых рядов, как назывался целый квартал мелких лавочек, ярмарок и рынков от Блошиного, где продавалось все на свете, до узкоспециализированных Рыбного, Лошадного, Скорняжного и прочих, я не выдержала и закатала рукав. Увиденное поразило: рваная рана исчезла, а на ее месте розовела свежая кожица. И никакой «остаточный магический фон» не мог ее так быстро заживить, или я ничего не понимаю в целительстве и напрасно закончила магическую академию! С отличием, между прочим!

Как ни странно, несмотря на все потрясения и бессонную ночь я чувствовала себя великолепно, словно у меня выросли два крыла, и я даже знала их имена: свобода и воля. Но, увы, к крыльям прилагался хвост, и назывался он голод.

Лавки на узких улочках уже открылись, несмотря на утреннее происшествие с Погодной башней. До меня долетел умопомрачительный запах сдобных булочек, и моя решимость вернуть господину Смокту «проездные» деньги пошатнулась.

Но сначала я нашла лавку дешевого платья и подобрала себе самую скромную коричневую юбку и бежевую блузку. Сертификата не хватило, пришлось доплатить. Ведь я уже пошла на сделку с совестью, кутить так кутить! После грубой робы я чувствовала себя так, словно надела бальное платье. Щедрая хозяйка еще и подарила не новый, но вполне приличный жилет.

– Да у вас фигура девушки, почтенная. Поразительное преображение! – хозяйка лавки поцокала языком, когда я за ширмой переоделась в купленное и вышла. – Вы словно помолодели лет на десять!

То-то мне показалось при взгляде в зеркало, будто морщины слегка разгладились, а губы стали ярче. Значит, не показалось? Вот что значит свобода – лучшее средство от морщин!

И я потратила еще двадцать фритов на скромную шляпу-панаму вместо опостылевшей рабочей косынки. И еще сорок на холщовую сумку, куда и сложила пустую папку, конверт и свою полосатую робу. Да я транжира!

Но на мясную лепешку и ночлег в самых дешевых номерах деньги еще остались, а завтра… это и будем решать завтра.

Еще пять фритов я заплатила на ближайшей почте за конверт с маркой. Вложила в него чек на пять тысяч и отправила по адресу БлаФПОМа. Презирать себя буду, если приму эту подачку от «будущего мэра» Симона Альеди.

Ничего, если остатка от «проездных» не хватит на ночлег, подвину троллей и переночую у реки под мостом. В отличие от людей, у этих существ прекрасная память, а я не раз им помогала в прежней жизни.

А деньги… Есть у меня идея, как их заработать.

– Утренний номер «Вестей вольного града»! – донесся петушиный голос газетного разносчика. Мальчишка бежал мне навстречу, то и дело останавливаясь у открытых дверей лавок, совал торговцам газету, ловил монеты и мчался дальше. – Что будет с Фританом после падения Погодной башни? Смертелен ли магический град? Выживет ли кандидат в мэры? Объявлена охота на кладбищенского убийцу!

О, вот последнюю новость я не могла пропустить. Я нашарила в кармане купюры. Их ведь не обязательно возвращать прямо сейчас, правда? Я же могу вернуть их с первого заработка?

Мальчишка с коробом за спиной пробежал мимо меня, пришлось окликнуть. Взяла сложенный листок, сдачу, вдохнула давно забытый запах свежей типографской краски и торопливо развернула газету.

Отличная новость: объявлена премия за помощь в поимке серийного убийцы и кормильца личей. На это я и надеялась. Обычно мэрия в таких шумных делах не скромничает, назначает плату за любые сведения и честно платит, если они подтверждаются.

Конечно, есть вероятность, что мерзавец, приманивающий бедных людей на имя Арлиль, – заядлый рыболов или просто работает в рыбной лавке. И всех их работников наверняка уже проверяют. И вряд ли найдут. Потому что в таком случае преступник прекрасно знает, что пропах рыбой, и примет меры, чтобы не оставлять столь явные улики. Для этого хватит самого дешевого амулета, перебивающего запахи.

А значит, убийца не чувствует собственного запаха. И только одна болезнь имеет такие симптомы, когда человек пахнет тухлой рыбой и не чувствует этого. Болезнь, обостряющаяся, когда человек слишком часто ест дешевую пищу – яйца и потроха. А из этого следует еще один вывод: преступник не только орудует в тавернах бедного квартала, но и сам из бедняков.

И что получается? А получается, что у меня есть еще один повод навестить целителя с шоколадными глазами, чистосердечно признаться в растрате «проездных» денег и предложить компенсировать их из премии за поимку преступника. Потому что наверняка убийца, оскорбивший мое прежнее имя, когда-то засветился среди пациентов Смокта – люди с синдромом рыбного запаха страдают еще кучей попутных расстройств, одно из них – агрессия. И сопутствующие ей травмы. Надо лишь поднять истории болезней и внимательно изучить особые пометки. Может быть, кто-то из целителей обратил внимание на назойливый запах?

Перспективы вырисовывались самые радужные, съеденная в булочной горячая лепешка придала сил, и я направилась в сторону реки, решив сначала заглянуть в тот трактир, где убийца обманул юного некроманта, как вдруг…

Я даже не поняла, что случилась, но, свернув за угол на перекрестке улиц, почувствовала, как закружилась голова, а в следующий миг я оказалась не на улице, а в незнакомом, пыльном и душном помещении.

И не одна.

Напротив стоял молодой, хрупкого сложения парень, смутно кого-то напоминавший.

– Кто это, Гилберт? – спросил низкий голос позади.

Справившись с изумлением от столь резкой смены обстановки, я оглянулась и успокоилась: полицейский. И не простой, а из магического подразделения. Только они могли позволить себе полное пренебрежение к служебному уставу: небритость и общая помятость, мундир расстегнут и даже, как мне показалось, местами прожжен, а местами в блестках. Но присутствие офицера магполиции означает, что все под контролем и бояться нечего.

Я переспросила у юноши:

– Гилберт?

И тут меня озарило. Ну конечно! Гилберт Грин! Именно так звали моего племянника, которого я помнила совсем еще мальчиком. То-то у него такие знакомые яркие глаза!

И тут он меня изумил еще раз просьбой прикоснуться. Он что, думает, что я призрак?

– Только быстро, – прошептала я.

И меня встряхнуло как молнией, когда Гилберт быстро дотронулся до моей руки. Да он же… он же вкачал в меня магию! И, главное, я ее приняла, впитала словно губка! Как? Я же уже не маг. С пережжеными каналами я – птица с вырванными крыльями…

– Невозможно! – прошептала я.

И только тогда заметила амулет в руке полицейского. Страшный амулет. Именно такими меня убивали, изымая магию на экзекуции. Надо спасать племянника! Как же не вовремя уехал из города отец, если верить болтливому шоферу!

К счастью, полицейский поверил в мой рассказ об особенностях семейной магии, а Гилберт оказался сообразительным и понял, что очную ставку пора прерывать, пока нас не поймали на несостыковках, а они неизбежны, взять хотя бы мой возраст на лице и в документах: какая из меня тетка для восемнадцатилетнего парня? Скорее бабушка.

Не прошло и десяти минут, как меня перенесло обратно, и я едва не наступила на хвост рыжего кота. Тот шарахнулся, обругал меня по-своему, и удалился, гордо взвеяв хвост.

А мой взгляд уперся в листок, наклеенный вместо вывески на обшарпанную голубую дверь: «Лавка Плюгта».