Текст книги "Кхаа Тэ (СИ)"

Автор книги: Дарья Согрина - Друк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Сочный изумрудный лес с каждым взмахом крыльев становился, все более золотым, пронизанный алыми переливами. Вскоре, вдалеке показались красные башни замка Бальтора Данкоса и россыпь камышовых крыш Дубков, отделенная от леса извилистой полосой Зарницы. Сердце ворона ликовало. Еще немного, и он вновь окажется в родной клетке, под кровом дома Лангренов. Посылка отправлена по месту назначения, и теперь, можно дальше безмятежно наблюдать за сельской простушкой, пока не случится очередная заморочка.

Острый взгляд Карро внезапно выловил в конце дороги группу всадников, неумолимо приближающуюся к деревушке. Доспехи паладинов сияли в слепящих лучах солнца, а бело-зеленые хитоны, неподвижно восседали на низких кобылках.

«И кто это к нам пожаловал?» обеспокоенно подумал ворон. Он взглянул в сторону Дубков, где манящим тихим зовом, влек его дом Ребекки, затем с подозрением глянул на незваных гостей.

«Как бы сказал Ноэл: с врагом нужно сражаться лицом к лицу. Нападать на этих полоумных я не стану, а вот разведать, кто они такие, не помешает», птица, долго не размышляя, направилась навстречу кортежу.

С каждым метром тревога нарастала. Эти храмовники выглядели немного иначе, чем те, которых ему пришлось лицезреть во время путешествия с Барком. И даже вчерашним вечером во дворе замка священнослужители были куда проще одеты. В феод прибыла явно важная персона, куда более высокого сана, нежели местная братия, что околачивалась здесь.

Снизив высоту, Карро решил опередить путников, притаившись в ветвях придорожного дерева. Он выждет, пока представители ордена Тарумона Милосердного, ничего не подозревая, прошествуют мимо него, и хорошенько их рассмотрит.

Топот копыт приближался с неумолимой быстротой. Процессия двигалась рысцой, но пичуге казалось, что она несется во весь опор и прямо на нее.

Первыми прогарцевали четыре паладина в начищенных шлемах с открытыми забралами и белоснежными перьями на макушках. Затем за ними неторопливо последовала высокая фигура в темно-синем плаще. Человек восседал на гнедом жеребце и держался так, словно был самим Верховным магом Аскалиона. Незнакомец откинул капюшон, и его белоснежные волосы рассыпались по плечам, серебренными нитями. Позади белобородого старика, также шли паладины... Но ворон уже потерял интерес к остальным участникам группы.

Карро почувствовал, как в его птичьем горле пересохло, а перья встопорщились от тревоги и смятения. Он разрывался между желанием пуститься наутек и жаждой примоститься на голове у отступника и выклевать ему глаза.

Псилон Герион Виэнарисс – собственной персоной! Жив и здоров! В Мендарве! Наглец не только обвел всех вокруг пальца, но еще осмелился скрыться в самом центре Большой земли, не пожелав сбежать на Огненный Архипелаг! И не страшась гнева чародеев!

Вот он какой, Верховный капеллан ордена Тарумона Милосердного! Аскалионцам стоило бы догадаться, когда пятнадцать лет назад, вокруг государства людей внезапно появилась магическая стена! Только волшебник мог сотворить завесу, опутанную незримыми заклятьями, и привязать к камню, а не религиозный фанатик! Треклятый маг предал Цитадель, Рейну, Эуриона, всех волшебников!

Карро судорожно пытался собрать мысли в голове в единое течение. Неожиданное известие несло в себе ворох неприятных моментов. Если Псилон жив, то возможно, и Айлас не пал в том сражении! А если это так, то Нирбиссу грозит неимоверная опасность. Тешить себя надеждами, что его дорогой Меус, также миновал объятий Темноликой, он не желал. Слишком мала была вероятность.

Псилон и Айлас два чародея, что подвергли просторы Большой Земли невзгодам! Их жажда жизни, могла с легкостью обмануть Дероду. Ренегаты, черви внутри сочных фруктов, ядовитые змеи, таящиеся в теплой постели, они были полны коварства и злобы!

Карро терпеливо выждал, пока последняя лошадка не скроется за поворотом, и стрелой взмыл вверх к безоблачному небосводу. Бесшумно хлопая крыльями, ворон направился в сторону Круана. Он умирал от усталости и жаждал вернуться к провинциальной девчушке, что наверняка беспокоится о нем, но нити мироздания решили ткать иной орнамент.

Во дворце Яндариуса полно магов, пусть и не таких сильных, как аскалионцы, но способных открыть портал в Цитадель. Карро должен добраться до Эуриона и сообщить ему скорбное известие, даже если ему придется после этого погибнуть от истощения.

Псилон Герион Виэнарисс жив, и сия страшная весть, пожалуй, лишь сравнится с угрозой возвращения на просторы Нирбисса Дейры Лаура!

Глава 10

«И пробьет час, когда фантомный

гонец, постучится во врата

чертогов. И наступит день, когда

возлюбленные дети Создателей,

будут вынуждены принять его зов.

Дважды Призванному, дозволено

ответить отказом, но третий раз

отвергнув посланника, он горазд

навлечь проклятье».

Пророчество Археса.

Подобно алмазной короне, простирается сверкающий Морен, среди насыщенной зелени дремучего Круана. Кристальные водопады срываются с высоты хризолитовых скал, что подпирают фундамент королевского дворца, сотканного из замысловатого кружева причудливых колон и арок. Вековые деревья с раскидистыми кронами, прячут в своей прохладной тени невероятной архитектуры дома. По белоснежным тропам и изящным мостам, тихо шурша одеяниями, прогуливаются остроухие создания, чей лик нетронут дыханием старости и хранит печать первозданной красоты. Морен – столица эльфийского государства, последнее пристанище Светлоликих, что оказались вдали от Инайрлан после Великого Разлома.

Озарится огнем вечность темных небес.

И сорвутся печати с проклятых завес!

Крики боли и стоны ворвутся в наш мир!

Сотни бесов и драконы устроят здесь пир!

Щит Создателей оставит нас одних.

Мрак накроет землю, явив скверны лик.

Падет цепь, что сковала Змея тень!

Туман крови окропит новый день.

Из глубоких чертогов ринется ввысь,

Нещадный Дейра Лаур, испепеляя Нирбисс!

Мы заплатим за гордость, высокой ценой!

Омыв Пророчество тлетворной слезой!

Мы отринем законы предков своих!

И разрушим все клятвы в скорбный миг!

– Гимн Аскалиона? Странно слышать его из твоих уст... – с нотками удивления в голосе, молвила высокая стройная женщина в длинном парчовом платье цвета лазурита. Ее узкие васильковые глаза внимательно смотрели на сына короля, стремясь угадать его мысли.

– Арлена, ты всегда подкрадываешься так незаметно, что мне начинает казаться – ты не просто королевская садовница, а шпион, следящий за каждым моим шагом.

Илиос улыбнулся, отрывая взгляд от панорамы Морена, простирающегося в долине. Город мерцал в лучах полуденного солнца, у подножья хризолитовых утесов. Внизу, водопады превращались в прозрачное широкое озеро, вода которого не желала преобразовывать водоем в реку, а неспешно просачивалась сквозь каменистое дно к недрам Нирбисса, а затем, где-то вдали от Круана, вырывалась на поверхность журчащим ручьем или искрящимся гейзером.

Здесь, на открытой террасе, обрамленной величественными столпами и перилами из серебристо-белесого виаргора, сын Яндариуса чувствовал себя не наследником престола, а эльфом, пред которым открыты все тропы, и корни предков не связывают тело и разум прочными путами. Здесь, он мог вдыхать пряный аромат свободы, и ощущать незримые нити, ведущие к Инайрлан.

Илиос был единственным отпрыском монарха Светлоликих. Нет, не единственным! Еще была Мариениас. Но прошло двадцать лет, как она сгинула. Приемная дочь Яндариуса спуталась с чародеем из Аскалиона, а ее благоверный, развязал войну с остроухим народом.

Эльф стиснул зубы. В его зеленых глазах отразились блики ярости. Несмотря на юный возраст, а по меркам Светлоликих, чуть ли не младенческий, он прекрасно помнил скорбные дни.

В те темные времена ему только минуло пятнадцать, и отец не позволил участвовать в сражениях, что развернулись на просторах Цинтруона. Илиос затворником прибывал в Морене, пока королевская чета, да и весь эльфийский народ, несли невосполнимые потери.

Мариен, что стала причиной брани, бесследно исчезла, а Лиагвейн, супруга правителя Светлоликих и мать наследника престола, отправилась в туманные дали Инайрлан, сраженная одним из аскалионцев.

Эльф взглянул на Арлену. Женщина, облокотившись на колону и теребя кончик медного локона густых волос, внимательно смотрела на него. Молча, словно вновь жаждала узреть его думы. Она сражалась плечом к плечу с его матерью. На ее руках Лиагвейн умирала.

Минуло два десятка лет, с того злосчастного периода. Уже давно был заключен мир с Цитаделью, хотя у многих участников войны сохранился неприятный осадок, который они скрывали за лучезарными улыбками, дипломатическими отношениями и нормами этикета. Но порой, боль потерь прорывалась сквозь прочные стены сдержанности и тогда, отголоски горестных дней, проявлялись в мелочах.

Когда неведомая хворь свалила эльфийского волшебника Финадеэрла, и он скончался в муках в собственной постели, народ остроухих первый раз обратился за помощью к Цитадели, и получил невнятный отказ. Минуло несколько лун, и тот же недуг настиг короля. Светлоликие вновь воззвали к Аскалиону. Эльфам нужна была всего лишь горстка мандрагоры, а не тайные заклинания или рецепты чародейских эликсиров. Но Эурион, во второй раз, дал отрицательный ответ на просьбу. Его действия могли быть оправданы старческой вредностью или же обидой за события канувших в историю дней. Двадцать лет назад Цитадели, переступив через гордыню, пришлось признать свою вину в кровопролитном конфликте и заключить перемирие с эльфами.

Великий Магистр, всласть потешив свое самолюбие, через несколько дней, все же решил не нагнетать и без того тягостную атмосферу. В Морен явился один из аскалионских воронов с посланием, в котором говорилось, что мандрагора прибудет в Круан вместе с одним из чародеев – Морганом Герионом Виэнариссом.

Но, даже согласившись помочь, Цитадель продолжала это делать издевательски. Аскалион был куда ближе, нежели подножье Энал, откуда до Морена добирался пресловутый маг. Впрочем, на данный момент, Светлоликие больше не нуждались в услугах Верховных магов. Они получили мандрагору, благодаря иному источнику.

Эльфы отправили в Мендарв лазутчика, который должен был встретиться со связным и забрать у него ценную посылку. Раньше, когда требовалась мандрагора, гонцы проникали в государство людей через Пазедот, но беды, творящиеся на землях троллей, лишили их протоптанной тропы. Нейвис отправился впервые, в западную часть Мендерва, не зная, что его ждет и будет ли там Белла, которой придется проехать полстраны ради спасения Яндариуса.

Мандрагора появилась раньше срока, но не с посланцем, а через небольшой портал, из последних сил созданный семьей лесных эльфов, которым с трудом удалось открыть его. Вместе с ларцом, содержащим драгоценный груз, прибыли и клинки. Посылка была окутана шлейфом радости и печали. Ибо такой способ доставки мог означать лишь одно – Нейвис погиб ради жизни своего короля.

Илиос откинул за плечи длинные светлые волосы и горько усмехнулся. Если бы Аскалион не играл в бесчестные игры, то Нейвис и Финадеэрл были бы живы.

– Гимн аскалионцев в моих устах, не во славу им воспет, а в знак презрения, – проговорил он печально. – Была бы моя воля, ни один чародей из Цитадели не ступил бы на земли Круана. Но я не король, чтобы издавать такой указ. Единственное, что в моих силах, это вежливо спровадить Моргана, когда он отдаст нам мандрагору. Это растение, как оказалось, не бывает лишним.

Арлена неспешно подошла к Илиосу и осторожно погладила по плечу, задев кончиками пальцев белоснежные пряди.

– Все недомолвки и обиды погребены в прошлом. Не стоит пробуждать гнев в сердце к тем, кто смог признать вину и, склонив голову, явился просить мира.

На лице эльфа появилась тень скорби. Он с сожалением взглянул на садовницу, верного друга и целительницу, которая, несмотря на утрату, смогла очистить разум от ненависти и впустить вероломных неприятелей в свою разрушенную войной вселенную.

– Никогда, никогда Светлоликие не стремились к сражениям! До встречи с иными созданиями, нам не была ведома злоба, презрение и возмездие! Оказавшись на просторах Нирбисса, мы стали вынуждены защищать свой народ и традиции. Благодаря демонам и людям, мы утратили мирный и чудесный Инайрлан, в который можем вернуться лишь бестелесными духами. Благодаря чародеям мы лишились покровительства богов и потеряли последнюю Первородную. Да, двадцать лет назад, мы впервые ступили на поле брани, а, не склонив головы, бежали, как когда-то из Мендарва. Мы дали отпор. И что в результате? Чародеи, затеявшие перебранку, до сих пор считают нас предателями! У них даже не хватает смелости, высказать нам все свои претензии! Плетут интриги, продолжая с нами вести невидимую борьбу.

– Ты не прав. В Аскалионе множество эльфийских полукровок нашли приют. Да и мы, нередко посылаем обучаться в Цитадель наших чародеев. Наша магия иная. А приумножить знания никогда не помешает.

Илиос иронично осклабился. Арлене, как и ему, была известна причина, почему до сих пор эльфам не закрыли врата в Цитадель

– Если бы не Архес, ни одного Светлоликого не было бы в Убежище.

Эльфийка кивнула. Эта история стала легендой, разлетевшейся горлицами по всему континенту.

– Да, я согласна. Мудрый основал Аскалион и собрал одаренных волшебников под одной крышей.

– Так почему же они забыли о том, что все, чем они обладают в нынешнее времена – эта заслуга Светлоликих! – разъяренно воскликнул Илиос, ударив кулаком по колонне, которая издала тихий звон. Его красивое лицо исказилось гневом.

– Аскалион был создан не для того, чтобы стать краеугольным камнем между расами. Цитадель и все кто живет там, последний оплот, что встанет на защиту Нирбисса, когда Тень накроет просторы бренного мира, – спокойно проговорила Арлена и взглядом обвела живописную панораму Морена.– Ни люди, ни демоны, ни эльфы, не смогут выстоять перед Сумраком без помощи чародеев.

Васильковые глаза затянула дымка. Эльфийка дотронулась до серебристого резного кулона на груди – лист Алмарин, прекрасных древ, что растут на плодородных землях Инайрлан. На территориях Нирбисса эти деревья еще кое-где встречались, но с каждым годом их становилось все меньше и меньше. Эти нерушимые великаны были последним напоминанием о Туманных далях, которых лишились Светлоликие, когда злой помысел разорвал завесы миров.

– Тьма пробуждается, Илиос, – продолжила целительница.– И когда она ступит на эти просторы, то времена Великого Разлома, покажутся обитателям Нирбисса всего лишь кошмарным сном, о котором вспоминают крайне редко.

Наследник престола умерил внешне свой пыл, хотя в душе еще плясали огоньки ярости. Арлена была мудрой женщиной и никогда не болтала попусту. Но конец мира и пробуждения Лауров могли случиться через тысячелетия, а противостояние аскалионцев и Светлоликих происходило – здесь и сейчас.

На этот раз эльфийке, очевидно удалось, прочесть мысли сына Яндариуса. Она тяжело вздохнула и решила развеять невысказанные сомнения.

– Уже шестнадцать лет, как на Большой земле, в разное время и в разных местах, лицезрели Найгари, – голос Арлены дрогнул, словно она в данную минуту узрела пред собой силуэт призрачного создания.

Илиос нахмурился. Это был поистине недобрый знак, предвещающий скорую беду.

– Фантомные гонцы? – переспросил он, надеясь, что ослышался.

Арлена удручено кивнула.

– Первое предвестие начала Конца, – глубокий вдох, позволил женщине дальше вести рассказ. – К несчастью, до моих ушей дошли и иные, крайне прискорбные новости, – цилительница замялась, пытаясь совладать с волнением, охватившим ее. – Развалины храмов Лауров по всему континенту, начинают бурно покрываться неведомой растительностью. Одни руины поедает ржавый колючий мох, другие затягиваются пеленой черной зловонной плесени. Но самое горестное знамение заключается в том, что предсказания Археса начинают сбываться. Слухи о Жезле Пророчества, все чаще всплывают среди светских бесед и болтовни простолюдинов.

Лицо Илиоса утратило сияющую белизну, став серым, словно грозовое облако.

– Твоему отцу не известно о последних двух предзнаменованиях. И вряд ли он обрадуется, услышав об этом. Тьма просыпается, Илиос. И сейчас не время изливать ненависть на чародеев, которые, надо полагать, способны предотвратить падение Нирбисса в смертоносную бездну.

Арлена еще раз провела по плечу мужчины своей изящной ладонью с тонкими, почти полупрозрачными пальцами, а затем, не прощаясь, направилась вдоль длинной террасы, обрамленной мерцающими колоннами. Ее лазурное платье тихо шуршало, и звук этот утопал в шуме водопадов и пении невидимых птиц, стремясь сгладить боль от сказанных слов.

Илиос проводил садовницу взглядом, и вновь обратил свой лик к мирно простирающемуся под ногами городу. Морен – воссозданный Первородными, по подобию чудесных поселений, что остались в Туманных далях Инайрлан!

Сэр Найджел, с сожалением, посмотрел на свой потрепанный костюм, в который ему пришлось облачиться. Добротные доспехи и дорогую одежду придется оставить в личных покоях. А рубаха из грубой ткани и кожаные штаны да серый шерстяной плащ, теперь на неопределенный срок, станут его верными спутниками.

Ни разу главнокомандующему королевской армии не приходилось покидать Мендарв, да еще инкогнито. Но обстоятельства и приказ Тивара, не подлежали обсуждению. Как долго сэру Найджелу придется незаметно следовать за Меусом попятам, бороздя просторы Большой земли? Недели? Месяцы? Года? С какого перепуга черноволосый капеллан решил, именно сейчас отправиться в паломничество да еще в одиночку? Ответы на все эти вопросы были ведомы лишь Верховному жрецу да Тарумону Милосердному.

Найджел Брион всегда с пренебрежением и опаской относился к Странникам. И вот ныне, ему было суждено примерить на себе шкуру шпиона. Ах, если бы генералу довелось, лишь добывать разведданные за пределами Мендарва, возможно, он бы так не переживал. Но нет, старому вояке надобно было следить за капелланом и прикрывать спину Его Преосвященства от неурядиц и всяких проходимцев, да так неприметно, чтобы тот не догадался о присутствие телохранителя.

Главнокомандующий вынужден был пожертвовать пышными усами, и выкрасить светлые волосы да брови в темный цвет, дабы изменить внешность. Отвар из ореховых листьев с легкостью справился с этой задачей. А сажа из камина добавила последний штрих в образ. Теперь, генерал Брион походил на истинного оборванца, нежели на человека, от которого зависела безопасность страны людей.

Король достаточно ясно дал понять, что о путешествие сэра Найджела не должна прознать ни одна мышь во дворце, и в особенности Псилон. К счастью, верховный маг, еще ночью покинул Форг, отправившись в западный удел по делам ордена. Так что, одна проблема разрешилась сама собой.

Изменившемуся до неузнаваемости генералу, осталось лишь распрощаться с монаршими чертогами, используя тайные ходы. Он должен был прибыть на пристань раньше Меуса. В его обязанности входило разведать обстановку в гавани и оказаться на борту корабля, которым собирался воспользоваться Верховный жрец, дабы отплыть из Мендарва. Черноволосый капеллан все еще занимался багажом, укладывая в дорожные сумы какие-то свитки и книги, поэтому сэру Найджелу не составило труда опередить его.

Единственным приятным моментом в предстоящей операции было то, что в дороге с новоявленным шпиком будет кошель с золотом, так щедро преподнесенный королем. Расходы за пределами страны людей могли быть разными. Но даже, если учесть, что Мендарвская монета не была входу на остальной части Нирбисса, то металл, из которого она была выкована, повсюду высоко ценился.

Сэр Найджел, еще раз с печалью, оглядел себя. Вид у него был удручающий. Ну, что же вероятно, по возвращению, если все пройдет удачно, Тивар, наконец, вознаградит его по достоинству, предложив пост советника. Сложись все, как предвиделось Бриону, то ему бы больше не пришлось разъезжать по стране и тренировать неуклюжих бойцов, да отдавать распоряжения туго мыслящим офицерам.

Темная Дубрава, казалось, за последние несколько часов сбросила две трети своего золотого наряда наземь. Некоторые древа вовсе оголились, не страшась скорых холодов. Они тревожно скрипели от порывов свирепого ветра, задевая ветвями соседей, еще окутанных покрывалом листвы, словно призывая их, последовать примеру и тоже обнажить тела.

Кряхтя и фыркая, с огромного дуба слез полноватый Мрачный эльф. Взбираться на древо всегда было куда легче, чем слезать с него. Оказавшись на земле, он неспешно стал отряхивать с жилетки и штанов ошметки коры да прилипшую прелую листву. Даже в такой глуши, опрятный вид напоминал ему о тех добрых деньках, когда он мог нежиться в своих покоях, да выслушивать жалобы подданных.

Науро испуганно подпрыгнул, краем глаза заметив, как рядом с ним, с грохотом шмякнулся длинный посох, и чуть было не ушиб голову, своим устрашающим наконечником, похожим на корону из сплетенных рогов.

– Эй, аккуратнее! – возмутился он, глянув вверх.

На медно-золотой ковер, вслед за упавшим оружием, спрыгнула демоница. Вид у нее был жалкий. Шелковые длинные волосы всклокочены, словно голова дамочки побывала в самом центре смерча. Черная одежда хранила следы древесной пыли, а на голенищах сапог удобно устроилось несколько уховерток. Табора брезгливо сбила их пальцами.

– Мало того, что благодаря факельному шествию, мы сегодня великолепно отдохнули, так сказать, выспались на столетие вперед, – пробурчал Науро, вынимая из рыжей шевелюры сухой сучек, – так ты еще решила раскроить мне череп своей клюкой?

– Заткнись, – огрызнулась демонесса, тщательно стараясь смахнуть с себя следы пребывания на дубе.

– Дорогуша, я бы на твоем месте выбрал тон помягче. Если бы не моя проницательность и осведомленность, то ты бы сейчас наслаждалась не свободой, а обществом приверженцев Вечного огня.

Табора презрительно зашипела и сверкнула глазами, под которыми виднелись темные круги от недостатка сна. Выспаться ей и впрямь не удалось.

– Если бы не мой посох, то мы бы оба уже были мертвы! Лишь благодаря ему, храмовники не учуяли нас!

Науро насмешливо взглянул на странный самодельный тирс, а затем – на напарницу.

– Сомневаюсь, что он бы тебе помог, если бы адепты ордена случайно наступили бы на Ваше Великолепие, мирно дремлющее в листве! Изначально, конечно они бы испугались, потом удивились, и естественно, придя в себя, вряд ли позволили демонице уйти на все четыре стороны, даже если бы, она стала размахивать жезлом перед их носом.

Табора поджала губы. Толстяк был прав. Если бы эльф не разбудил ее и не заставил забраться на вершину дуба, то такой исход был бы наиболее вероятным. С десятком храмовников, демонесса справиться без труда, используя лишь кинжалы. Но полсотни священнослужителей, она бы не одолела без помощи магии.

– Что этим балбесам понадобилось искать посреди ночи в Дубраве? Или у них в порядке вещей прочесывать осенний лес, когда мучает бессонница?

Эльф почесал голову и задергал заостренными ушами. Он ведал правду, но если он расскажет о своих наблюдениях Таборе, та наброситься на него с расспросами. И всю душу вытрясет, пока не докопается до истины.

– Не знаю, что тебе ответить, милочка. У этих бело-зеленых хитонов всякая дурь в голове водится!

Демоница закончила заниматься своим туалетом и нахмурилась. Неужели это проделки Псилона? Срок еще не вышел, и ему не к чему подставлять ее. А впрочем, проклятый чародей не был из тех людей, что держат слово! Он способен и взаправду, провернуть этот трюк, дабы припугнуть бесовское отродье!

Демоны уже давно стали полноценными жителями Нирбисса и редко досаждали остальным обитателям континента. Хотя существовали отщепенцы, которые не могли смериться с участью неполноправных хозяев мира и пакостили периодами. Но ненависть Псилона, не была оправданной по отношению к рогатому народу, если не брать в счет того казуса, что произошел между ним и Таборой во время сражения. Вот только, неприязнь к демонам у чародея возникла еще задолго до их первой встречи.

«Не впадай в панику, Табора. Ты сможешь улучить момент и отобрать у этого негодяя пресловутый локон. А когда прядь окажется в безопасности, маг пожалеет о том, что второй раз встал на твоем пути!»

– Ты что уснула? – внезапный толчок в плечо, оторвал демонессу от размышлений. Науро стоял рядом и выжидающе смотрел на нее.

– Я в порядке, клыкастый. Не смей меня трогать, иначе я всю твою волосатую морду расцарапаю, – процедила она, потирая ушибленное место.

Коротышка, закатив глаза, вздохнул.

– Я и не сомневаюсь. Сегодня ты уже попыталась меня пришибить своей безделушкой.

– Науро!

– Таборочка, моя прелесть, я с радостью поиграл бы с тобой в догонялки, перепрыгивая валежник, подобно юному горному козлику. И погода чудная, и лес насыщает воздух романтикой, но боюсь, время неподходящее. Оставим наши невинные забавы на потом, а сейчас будь так любезна, поведай, что делать будем с твоей клюкой и с Жезлом Пророчества, да и с прочими странными штуками Нирбисса. Я не тороплю тебя, но не горю желанием провести еще одну ночь в ожидании Темноликой. А эта настырная бабенка явно бродит неподалеку, аромат ее духов я за версту чую.

Демонесса презрительно хмыкнула. О, она не боялась встретиться с Деродой, однажды, той почти удалось уволочь Табору в свою нору. Но сейчас, девушка знала, что постигни ее гибель, Темноликая не явится за ней. Ныне душа демоницы принадлежала другому созданию. И пока Табора не расплатится с долгами, не видать ей покоя ни на этом свете, ни в загробном мире.

Если храмовники возьмут за правило, каждую ночь прочесывать лес, то долго парочке не удастся скрываться. И однажды, лазутчики Его Темнейшества попадут в смертельный капкан. А такого демонесса допустить не могла.

– Сегодня! Сегодня ночью мы должны проникнуть в дом Лангренов и отыскать эту чертову реликвию! – твердо проговорила она.

– Пророческую реликвию. Твой посох чертов, а реликвия может и не священная, но явно не выкована в демонической кузне, – поправил Науро, за что был награжден испепеляющим взглядом.

– Еще одно слово, и церковникам попадется весьма жирная добыча в виде упитанного эльфа, – пригрозила она.

Науро загадочно улыбнулся, обнажая клыки.

– Моя дорогая и суровая воительница, жаль, что ты не обладаешь даже толикой дара предвиденья, иначе, ты бы так не рассуждала. Вряд ли надменные фанатики обрадуются встречи со мной.

– Ой, прости, я забыла, какой ты страшный и опасный зверек, при виде которого все обитатели Нирбисса бросаются врассыпную, – отмахнулась демонесса.

Науро насупился, но ничего не ответил на издевку.

«И вовсе я не страшный. И совсем не из-за моего внешнего вида они бы меня не тронули», обиженно подумал коротышка.

У Науро, как и у многих созданий этого континента были свои тайны, о которых он не спешил поведать кому-либо, даже боевой подруге. Но пока эльф прятал свои секреты за крышкой кованого сундука, у него был козырь против множества врагов, что возжелают преградить ему путь.

Псилон Герион Виэнарисс сидел за деревянным столом, на витиеватых медных ножках, и сосредоточенно просматривал книги переписи, любезно предоставленные ему бароном. Сейчас капеллан отождествлял себя с Меусом, которому безумно нравилось копошиться в архивах. Вот только Псилон совершенно не разделял увлечение брата. А разбирать каракули подручных Бальтора Данкоса, определенно не доставляло ему удовольствия. Но альтернативы у Верховного жреца не было. Он должен был собственноручно проверить каждую книгу и выписать имена тех жителей феода, что прибыли сюда из других государств или же перебрались в баронские угодья с иной части Мендарва, незадолго до завершения строительства стены.

Кроме Дубков, в уделе находился еще десяток деревень. С них капеллан и начал. Когда будет готов перечень граждан, он пошлет храмовников в селенья, и те приведут переселенцев в замок, дабы глава церкви, самолично, проверил их на наличие магических способностей и родства с сестрами леса. А пока ищейки рыскают по отдаленным поселкам, Псилон с горсткой подручных управится с Дубками.

Глаза слипались, и разум настойчиво требовал покоя, но Верховный жрец не смел позволить себе отдых, пока не закончит с делами. Он даже был вынужден отказаться от завтрака, на который его пригласила леди Илария. Полный желудок порождает лень. Меус наверняка с радостью бы согласился отведать местных яств, но Псилон не мог в данное мгновение польститься на такую невероятную роскошь.

Он должен отыскать следы Тары Рин, подлатать стену и избавиться от демонессы. Конечно, он не собирался пока убивать Табору, хотя с радостью бы это сделал, если бы та попыталась напасть на него. В нынешнее неспокойное время, чертовой девице придаться покинуть Мендарв, даже если она не успела разобраться с теми неурядицами, что привели ее в государство людей. Верховный жрец не намерен больше ждать. В Мендарве, демоница появиться, лишь тогда, когда Псилон соизволит призвать ее, используя прядь волос.

Капеллан снял с пояса неприметный кожаный мешочек и сжал его в ладони, чувствуя, как сладострастная волна разлилась по телу, от предвкушения того, как он может применить таланты демонессы себе в угоду. Табора одаренная, проворная и сильная, она станет смертоносным оружием в руках бывшего Магистра.

Взяв прядь в поездку, Псилон не намеривался использовать ее – это была лишь страховка. Табора, несомненно, мечтает о том, как бы перерезать чародею горло. Бесспорно, пока локон у него, жизни капеллана ничего не угрожает, хотя демонесса все равно попытается метнуть в него кинжал при первом же удобном случае. Оставить ценную вещь во дворце без присмотра, тоже являлось несусветной глупостью. Никогда не ведаешь, что может произойти в твое отсутствие. Вдруг кому-то заблагорассудиться порыться в вещах Верховного жреца? Ненароком прядь может попасть в чужие руки или еще того хуже будет уничтожена. Нет, Псилон не мог так рисковать.

Капеллан вновь закрепил мешочек на поясе, прикрыв мантией, и устало потерев глаза, оглядел комнату.

Его поселили в самых лучших покоях замка, и, пожалуй, в самых безвкусных. Казалось, что баронская чета к приезду главы ордена скупила в округе всю дорогую мебель, ковры и прочие предметы интерьера. Только данное нагромождение вещей в одном помещении не было признаком достатка и изыска, а скорее, источало зловонный аромат провинции.

Комод из белой сосны, словно плоть мертвеца, угрожающе пялился на Псилона на фоне бордово-желто-черного гобелена, изображающего пейзаж пресловутой Дубравы. Круглая кровать под аквамариновым балдахином, напоминала пуфик, на котором почивает злющая болонка Тивара, единственное, чем они отличались – размеры. Буковые резные стулья были, несомненно, самой неброской частью убранства, хотя прославились неудобством. Если продолжительное время сидеть на них, то начинала болеть спина, и затекали конечности. К счастью, Бальтор Данкос, дабы не разочаровывать капеллана, решил эту проблему молниеносно. Как только Псилон намекнул о негодности стульев, прислуга тут же, откуда-то приволокла, вполне приемлемое кресло зеленого оттенка. Видимо феодал приказал отдать в пользование жреца предмет антуража из собственного кабинета.