Текст книги "Кхаа Тэ (СИ)"

Автор книги: Дарья Согрина - Друк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

– Не волнуйтесь, Магистр, ей придется еще долго терпеть мои ухаживания. И когда настанет час свидания, не скрою, я с огромным облегчением прильну к ее груди, и усну подобно младенцу в нежных материнских объятиях.

Маг покачал головой. В его прозрачных голубых глазах, промелькнул отблеск печали. Одаренный Визиканур вызывал восхищение и одновременно горечь в сердце. Он был храбр и безрассуден, силен и слаб в своих стремлениях подавить иную сущность, которая досталась ему от нерадивой демонессы.

– На твоем месте, я бы предпочел засыпать, как можно дольше в объятиях прекрасных дев, нежели мечтать оказаться в будуаре Дероды. Но не в моих силах плести рисунок судьбы. Ты сам выбираешь тропу, по которой идешь. Я могу лишь предостеречь об опасностях и ловушках, но никогда моя тень не предстанет пред тем, кто жаждет совершить прыжок в бездну мрака.

– Клянусь, учитель, я сделаю все возможное, что бы, как можно дольше не подходить к краю пропасти, – шире улыбаясь, твердо проговорил Ноэл.

– Бессмертное время покажет, являются ли твои слова ложью или искренним утверждением, – кивнул Рейвен и взглянул в сторону величественных башен Аскалиона, возвышающихся над макушками густых темных елей.

Стая воронов, громоздящаяся на сухих ветвях Алмарин, неожиданно взмыла ввысь, и громко хлопая крыльями, помчалась в сторону Цитадели.

– Ноэл, а где плутает твой пернатый спутник? Давно мы не видели Карро в Убежище. Даже Эурион сподобился поинтересоваться вороном и его местонахождением. Я надеюсь, он не погиб в одной из миссий, сопровождая тебя?

Черноволосый волшебник, неотрывно следящий за темным облаком, которое вскоре скрылось за шпилями Аскалиона, покачал головой.

– Он жив. Но мне не ведомо, где он сейчас прибывает, – слукавил молодой маг, стараясь не встречаться взглядом с Магистром. – Карро – непредсказуем. У него есть привычка пропадать на неделю или две. Мне не уследить за его перелетами, и контролю он не поддается, как впрочем, и все его собратья. Он же не белка.

Рейвен усмехнулся в седую бороду. Да, его воспитанник был абсолютно прав. Многие годы вороны сотрудничали с магами Цитадели, но никогда не прислуживали им, хотя частенько звали чародеев владельцами, но никогда таковыми их не считали. Белки же, верно служили волшебникам, получая взамен сытный паек и помощь в самые суровые зимы.

– В этот раз он задержался в путешествии по Нирбиссу. Я уповаю, что этой своенравной пичуге не взбредет в голову отправиться в Мендарв.

Ноэл еле заметно вздрогнул, но Магистр не предал этому значения.  Здесь, на возвышенности, любого охватит дрожь. Ветер становился с каждой секундой все более промозглым, ледяные потоки воздуха теребили плотные накидки, словно парусину, стремясь пробраться к теплой плоти волшебников.

– Вряд ли Карро настолько беспечен, чтобы сунуться в страну людей, – пытаясь не выдать волнения, промолвил маг, укутываясь плотнее в плащ.

– Карро умен и, в тоже время, крайне любознателен. К счастью, он может избежать беды в Мендарве, если будет держать рот на замке. Птица хоть и не магическая, но говорящая, может вызвать интерес у тамошнего ордена полоумных безумцев, борющихся с чародейскими проявлениями.

Ноэл ощутил, как кровь стынет в жилах. Нет, Магистр не мог знать о том, что он отправил ворона в разведку. Кроме Барка, о странствиях птицы никому не было ведомо. Но может статься, у Верховных магов возникли какие-то подозрения? Если так, то Визикануру стоит проявить максимум осторожности в будущем.

– Время обеда, – внезапно сменил тему Рейвен. – С тебя достаточно сегодня ратных тренировок. Подкрепись и отправляйся к клирикам. Вероятно, они отыщут для тебя какое-нибудь задание, где ты сможешь размять кости и попрактиковаться с мечом на живых мишенях.

Черноволосый маг со шрамом на щеке безмолвно кивнул. Магистр похлопал воспитанника по плечу и неспешно стал спускаться с каменистого холма. Его темная мантия под теплой накидкой, подобно тягучей смоле, скользила по гранитной россыпи, не издавая не единого звука.

Ноэл Визиканур, поправил меч, затянул покрепче шнурок, удерживающий плащ, и неторопливо, сохраняя дистанцию, последовал за Рейвеном.

Тучи сгущались над ним, он чувствовал электрическое покалывание грядущей грозы по всему телу. Если Магистры узнают о его тайне, то он погубит и себя, и ту девчушку в Мендарве. Если же час разоблачения наступит не скоро, у мага будет время, изменить русло судьбы.

Прискорбно, что драгоценные дни текли, подобно льняному маслу сквозь сжатые ладони, а вестей от ворона все не было. От чего спасти? Как защитить? И успеет ли он вовремя протянуть руку помощи незнакомке, которой Ноэл невольно покровительствует по велению безумного зеркала? Все интересующие мага ответы, были скрыты под завесой тайны, не желающей скидывать маску, обнажая свой лик.

Псилон Герион Виэнарисс, накинув капюшон темно-синей бархатной мантии, неспешно брел по аллее, соединяющей соборный палисадник и территорию королевских палат. Редкие храмовники, да караульные паладины, уважительно кланялись капеллану, стараясь не встречаться с его хмурым взором. Верховный жрец не замечал людей вокруг себя, он был погружен в думы, касающиеся предстоящей поездки в феод Данкоса.

От размышлений главу ордена оторвал шум быстро приближающихся шагов. Псилон не остановился. Это мог быть, кто угодно. Юный гонец, мчащейся с поздней депешей из анклава духовенства во дворец, или какой-нибудь дворянин, опаздывающий на ужин с вечерней службы. Но ожидания капеллана не оправдались. Бегущий человек – торопился именно к нему.

– Ваше Преосвященство, да осветит ваш путь благословение Тарумона Милосердного, – раздался за спиной судорожный голос посланца.

Капеллан сбавил темп, продолжая целенаправленно идти к королевскому саду. Молодой послушник, в зеленом хитоне, поравнялся с ним. Щеки юноши, которому на вид было не больше шестнадцати, покраснели от бега, а дыхание было прерывистым. Большие карие глаза испуганно ерзали из стороны в сторону, не решаясь встретиться взглядом с Верховным жрецом, явно недовольным тем, что кто-то отважился нарушить его покой.

– Вам срочное послание от брата Конлета из Дубков, – собравшись духом, промолвил паренек и резво протянул Псилону небольшой свиток, скрепленный сургучом, где отчетливо виднелась печать ордена.

Капеллан, наконец, соизволил остановиться. Его колючие глаза брезгливо оглядели юношу, готового провалиться сквозь землю. Затем он небрежно вырвал письмо из тонких пальцев курьера.

– Пусть свет Пророка, сопровождает тебя до конца дней, дитя, – сухо произнес Псилон.

Послушник сделал глубокий поклон, стараясь не хлопнуться в обморок от страха, что порождал в нем глава церкви.

– Да не омрачит ваш лик Тень Горестей, пока благодать Тарумона Милосердного живет в вашем сердце, – запинаясь, пробормотал посланец и, не дожидаясь очередного гневного взгляда, стремглав развернулся на пятках и во всю мощь помчался обратно, в сторону собора.

– Не омрачит, не переживай, отрок, – проворчал Псилон, ломая печать и разворачивая пергаментный лист, где корявый почерк брата Конлета, начертал очередное донесение. Срочная депеша была доставлена в самые кратчайшие сроки и непременно обязана содержать ценную информацию. Наверняка курьер загнал лошадь, пока скакал от Дубков к Форгу.

На аллею мягко опускались вечерние сумерки, но фонарщики успели зажечь часть уличных светильников со стороны дворца. Верховному жрецу удалось разглядеть текст, не прибегая к магическим уловкам, которые, применять на виду у всех, было крайне небезопасно.

– Интересно... – задумчиво протянул он и пригладил белесую бороду.

Появление эльфийского лазутчика у разрушенной стены не было неожиданностью. Но то, что остроухий намеренно, пришел в деревеньку, кишащую церковниками, оправдывало подозрение Псилона. В баронских угодьях, творилось что-то неладное. Все события, произошедшие за последний месяц на территории, окружающей надел, не могли быть простым совпадением.

Капеллан спрятал письмо за пазуху, и продолжил свой путь во дворец. Придется внести изменение в четко продуманные планы и отправиться в северно-западный удел ранее предопределенного срока. Дела ордена превыше всего. А собственная безопасность еще важнее религиозного устава церкви Тарумона Милосердного.

Ребекка задумчиво водила деревянной ложкой по миске с овощной похлебкой. После происшествия на базаре, она совершенно потеряла аппетит. Тор и Кор, наоборот, были голодны, как волки в долгие зимние ночи.  Домашние хлопоты требовали, что бы юные организмы восполнили утраченную энергию. Они быстро умяли свои порции и взяли добавку. Артур, смотря на близнецов, уплетающих суп за обе щеки, с грустью подумал, что вскоре, им придется затянуть пояса и постараться поменьше есть, дабы дожить до весны.

Наконец, с ужином было покончено. Мальчики, поблагодарив сестру за еду, и, как и прежде, не убрав за собой, стрелой вылетели за дверь. Им не терпелось отправиться на улицу, дабы присоединиться к играм деревенских ребятишек.

Фермер усмехнулся, глянув им вслед, и помог дочери вымыть посуду да заготовить дрова для печи на утро. Златовласка, непременно встанет спозаранку, чтобы приготовить завтрак домочадцам. А возиться с поленьями – это забота не для шестнадцатилетней девчушки.

Покончив с уборкой, Ребекка отправилась к себе в комнату, сославшись на усталость. Оказавшись в собственной спальне, она предусмотрительно закрыла дверь на засов и вытащила из укрытия клетку с вороном.

Карро взъерошил перья, высказывая тем самым свое недовольство, долгим пребыванием за сундуком, под покрывалом. Девочка села напротив питомца и внимательно посмотрела на него, словно видела в первый раз. Она не знала с чего начать разговор, хотя догадывалась, что прозорливая птица, бесспорно, уже пролистала книгу ее разума.

– У меня к тебе огромная просьба, – нарушила затянувшееся молчание златовласка.

Ворон склонил голову набок, надменно окинув взором девушку, и так громко щелкнул огромным клювом, что Ребекка даже вздрогнула от неожиданности. Громадная пичуга явно не была настроена на мирную беседу.

– Не злись. Я действительно нуждаюсь в твоей помощи, – прошептала она.

Птица, нарочно игнорируя девчушку, начала чистить смоляное оперенье, издавая при этом звук, похожий на возмущенное ворчание.

– Пожалуйста! Мне очень нужно, чтобы ты кое-куда слетал и передал послание моему другу, – не унималась Ребекка. На этот раз ее мольбы были услышаны.

Карро внезапно прекратил наводить красоту. Его большие желтые глаза превратились в узкие щели. Перья на загривке взъерошились. И ворон, тихо и устрашающе прошипел, словно гадюка, готовящаяся к нападению.

– Ты за кого меня принимаешь, деревенщина? Я что, по-твоему, почтовый голубь? С какой такой стати, я должен носить любовные записочки твоему благоверному?

Златовласка облегченно вздохнула, не обратив внимания на раздосадованный тон пернатого. Если он заговорил, то полдела сделано.

– Выслушай меня, а потом негодуй.

– Не стану я слушать твои бредни, – процедил ворон.– Ты совсем ополоумела? Моей смерти хочешь? Решила меня отправить прямо в лапы фанатичным белым рясам, чтобы они мне шею свернули и бульон приготовили из моей драгоценной плоти? Тебе надо возлюбленному письмецо отправить, вот и ступай сама к нему или поищи другого дурака, который согласится, на ночь глядя, идти неведомо куда, по твоей внезапной прихоти!

Ребекка схватилась за голову. Этот ворон был невыносим. Она бы предпочла вовсе не связываться с ним, но в данный момент, у нее не было выбора. Карро единственный, кто может ей подсобить и не вызвать подозрения у окружающих.

– Во-первых, Годфри никакой мне не возлюбленный! Во-вторых, ты наверняка уже прочел мои мысли и ведаешь, в чем заключается моя просьба. В третьих...

– Чушь, чушь, чушь! Все твои мысли и замыслы чушь! – твердо подвел итог ворон. – Ты явно обезумила, девочка! Я не стану тебе пособничать! Я слишком молод, чтобы напрасно погибнуть в бесчестном бою, а ты видимо, нет, раз решила влезть туда, куда тебя не звали!

Лицо златовласки стало серьезным. Тонкие брови нахмурились. Губы сжались в ниточку. Птица совершенно не желала идти на компромисс.

– Я тебя умоляю! – иронизировал Карро, глядя с усмешкой на девушку. – Кто-то же должен из нас трезво рассуждать. А в здравом уме в нынешний момент нахожусь только я. Ибо считаю твою идею с погребением эльфа – идиотской! Мало того, что ты рискуешь попасть в цепкие лапы этих, как их, Тарумонцев, так еще и жаждешь подключить к провальной афере сына барона! Видать, юродивая ты толику!

– А ты – бездушный, эгоистичный и высокомерный цыпленок! – выпалила златовласка, чувствуя, как обида душит ее.

Ворон даже бровью не повел, хотя откуда ему было взять пресловутые брови. Он наклонил голову на бок и совершенно бесстрастно промолвил:

– Зато живой и здоровый.

– Этот юноша, заслуживает быть похороненным, а не обглоданным волками!

– Возможно. Но у меня нет желания закончить так же, как и он. Поэтому я и не собираюсь помогать. И советую тебе тоже не впутываться в это темное дело.

Порицания Карро довели златовласку до исступления. Она резко поднялась с постели и сложила руки в замок. Дальше вести беседу с упрямым вороном не было смысла.

– Ладно. Я справлюсь сама, без твоей помощи, – старясь не сорваться на крик, промолвила Ребекка и твердым шагом направилась к двери.

Карро, недовольно что-то проворчал, щелкнул клювом и заговорил.

– Стой, пустоголовая! Твоя взяла!

Златовласка, улыбнувшись, остановилась. Затем обернулась и в два шага подскочила к клетке, обняв ее. Ворон испуганно вжал голову в тело, словно боялся, что этой безумной девчонке удастся расплющить в объятьях стальные прутья, а заодно, и его в придачу.

– Благодарю, – прошептала Ребекка, не сдерживая радости.

– Пока не за что, – пробормотала птица, боязливо озираясь, как бы ее предположения не сбылись. – Отпусти эту несчастную клетушку и отойди на пару шагов от нее! Терпеть не могу, когда кто-то нарушает мое личное пространство!

Девочка послушно исполнила просьбу питомца. Она готова была сделать все что угодно, лишь бы пичуга согласилась помочь ей.

– И прекрати скалиться, словно шут на королевском балу. Иначе, я впрямь решу, что ты немного того.

Волнуясь, что Карро изменит свое решение, если она не внемлет его словам, златовласка собрала волю в кулак и подавила улыбку, жаждущую вновь озарить ее лик.

– Так. А теперь, внимательно слушай, какой я придумал стратегический план, который в сто крат приемлемее твоего замысла.

Ребекка судорожно закивала, стиснув зубы, и не произнося не звука.

– Ты начертаешь послание. Я его отнесу твоему благоверному Годфри. Распиши все до деталей, чтобы мне не пришлось объяснять ничего этому высокородному олуху. Ваше легкомысленное благородие, надеюсь, осознает, что для дворянского отпрыска, я должен остаться обычным вороном?

Златовласка, соглашаясь с рассуждениями птицы, кивнула.

– Чудесно. Продолжим. В полночь, ты выскользнешь из дому. Тихо, как мышь и, незаметно, словно сова на охоте, отправишься к Белле. Узнай у травницы, что нужно было эльфу. Даю крыло на отсечение, что остроухий, неспроста подошел к ее прилавку. Может целительнице и удалось обвести вокруг пальца религиозных фанатиков, но меня ей не обмануть. Она, что-то знает. Поспрашиваешь, но аккуратно. И упаси тебя Создатель, попасться на глаза храмовникам и подставить всех нас. Следующий этап нашей операции – Дубрава. После целительницы бегом туда, я буду ждать тебя у опушки. Надеюсь, и возлюбленный твой тоже там будет.

– Он мне не возлюбленный! – возмущенно прошептала девочка, нарушив тишину.

– Ой, прошу тебя, мне на самом деле все равно, с кем ты там крутишь любовь. Ответь мне, ты все поняла, о чем я толкую? Или я должен еще раз повторить для твоей соломенной головы?

– Хватит осыпать меня  бранью. Я не такая глупая, как тебе привиделось. Я в силах справиться с любыми трудностями!

– Замечательно. А теперь, освободи меня из этой железной тюрьмы, я должен размять крылья, прежде чем лететь к баронскому замку. Да, и не забудь подробно мне расписать маршрут до покоев этого Годфри.

Ребекка кивнула. Но перед тем, как выпустить птицу на волю, она подошла к двери и приложила ухо к деревянной поверхности. Никто не должен был слышать ее беседу с Карро. В доме стояла тишина. Близнецы еще не вернулись с улицы, а Артур, видимо, решил прилечь, либо пошел к Зарнице, в надежде отыскать хоть какие-то следы, указывающие на то, куда могла исчезнуть его любимая супруга.

Багряная Дубрава накинула на плечи вечернюю шаль осенних сумерек. Теневой полог стер границы четких очертаний, превратив лес в бесконечный океан засыпающих древ.

В дебрях уединенной опушки, на безопасном расстоянии от Дозорной тропы и Дубков, среди поваленных стволов и шалаша сломанных ветвей, подобрав под себя ноги, сидела демонесса и сосредоточенно трудилась над созданием странного посоха. Табора кропотливо перевязывала древко травяной нитью, вплетая в него зерна зеленого камня и аритовую пыльцу. Уже месяц, как она работала над этим артефактом, осталось еще немного и ее усилия увенчаются успехом.

– Ты решила метлу изобрести, дыбы улететь из Мендарва? – раздался за ее спиной насмешливый голос.

Демоница вздрогнула. Мрачный эльф, такой неуклюжий и шумный, временами умел подбираться так незаметно, что Таборе казалось – этот коротышка, нарочно, прикидывается простофилей и увальнем, дабы ввести окружающих в заблуждение.

– Не думал, что демоны, обладают навыками болотных ведьм. Уверена, что сможешь оседлать этого скакуна?

– Не мешай, Науро! Я должна сосредоточиться! – огрызнулась девица, не отрываясь от дела.

Толстяк иронично хрюкнул и уселся рядом с напарницей, скрестив короткие толстые ножки.

– Хм... Это не колдовской веник... Ты создаешь жезл? Ээээ, неужели ты думаешь провести Его Темнейшество этой безделушкой?

– Заткнись, Науро! Дай мне закончить, и я все тебе объясню!– прорычала Табора, ощущая, как от ярости пальцы перестают слушаться ее.

– Может, тебе подсобить? – не унимался эльф.

– Да, просто замолчи! Этим ты окажешь мне неоценимую услугу!

– Ладно, – обижено пробормотал коротышка, но не прекратил следить за действиями демонессы.

Тонкие пальцы Таборы, ловко обматывали деревянный шест травяным волокном. Через каждые два ряда девица накладывала на растительную обмотку зеленый осколок да аритовую стружку и, вновь, покрывала их пенькой. Когда она закончила с древком, прошло больше получаса. Эльф от скуки и нерушимой тишины Дубравы, даже задремал чуток. Он скинул с себя покрывало сна лишь тогда, когда демоница довольно произнесла:

– Прекрасно, теперь осталось дело за малым!

Науро прищурив глаза, молча наблюдал за безумной дамочкой, которая на досуге, решила увлечься рукоделием, вместо того, чтобы заняться поисками истинного артефакта. Хотя тот, был под самым носом лазутчиков, но надежно замаскирован неведомыми силами.

Трухлявый ствол, поваленного дерева, находящийся рядом с Таборой, был полым внутри. Демонеса забралась в него почти наполовину. Что-то невнятно бормоча, она через мгновение вынырнула из тьмы исполинского бревна, держа в руках сплетенную из ветвей корону, напоминающую языки пламени – рыжие и с острыми зазубринами. Каждый деревянный лепесток огня был обмотан желто-красным волокном, под которым, как уже догадался эльф, таились мистические осколки зеленого стекла и арит. Демоница стала старательно приделывать пугающее сплетение к шесту.

– Это больше похоже на скипетр демонолога, нежели на Жезл Пророчества, – с сомнением сказал Науро, скривившись. – Надеюсь, моя дорогая, ты не намерена использовать Темную магию в Мендарве? Я, конечно, уверен, что этим святошам не выиграть сражение с твоими дальними родственниками, но боюсь, и мы живыми не вернемся из этого боя.

– Бестолочь, я не настолько в отчаянии, чтобы пытаться прибегнуть к магии Призыва. Мелкие бесы только все испортят. А сотворить Разлом Измерений мне не под силу. Не знаю, остался хоть кто-нибудь на Нирбиссе, владеющий такой мощью и навыками, которая способна прорубить проход между планами.

– Солнце мое, давай мы не будем приближать Конец времен. Все эти врата, иные создания, неизвестная магия – излишни! Я не подписывался погибнуть ради Разрушения мира! В нашу задачу входит – отыскать Жезл! И мы можем его уничтожить на месте. Либо привести к его Темнейшеству!

– Ты сказал привести? – Табора с подозрением взглянула на коллегу по несчастью. – Артефакт живое существо? Ты знаешь кто он?

Науро виновато оскалился. Он стремительно размышлял, как выпутаться из этой ситуации не подставив себя и не выдав ценную информацию, от которой, возможно, зависит судьба всего континента.

– Ээээ. Таборачка, золотце мое, ты, небось, ослышалась, – протянул он. – Я сказал принести, а не привести. Но, я не виню тебя. Нынешнее твое состояние может вызвать не только слуховые галлюцинации, но и довести до сердечного приступа. Я бы на твоем месте поберег здоровье.

Демонесса гневно прорычала, и изначально, она намеривалась стукнуть толстобрюхего хама, только что законченным посохом, но вовремя одумалась. Она не напрасно столько времени провела, создавая этот примитивный на вид, но весьма эффективный артефакт, чтобы в один миг сломать его об голову коротышки.

– Потерпи, Науро, скоро я с тобой поквитаюсь.

– Ага, я помню. Ты уже не раз это повторяла. Вместо угроз, лучше поведай, что ты там выстругала и наплела, мастерица моя незаменимая.

На губах демонессы промелькнула злорадная улыбка. Она с нежностью провела кончиками пальцев по шесту.

– Эта вещь поможет нам стать незаметными для храмовников, и точно узнать, что или кто является Жезлом Пророчества.

Уши эльфа задрожали от возбуждения. Маленькие глазки загорелись азартом. Он умирал от любопытства. Бесчестные игры с адептами пресловутого ордена будоражили его естество, предрекая веселье.

– И каким образом эта штука действует на бело-зеленые рясы? – поинтересовался он.

Табора недовольно фыркнула.

– Почему тебя интересуют они, а не артефакт? Ты словно не желаешь отыскать его?

– Не мели чушь! – отмахнулся эльф. – Адепты Тарумона Милосердного, куда привлекательней, чем, какой-то выдуманный предмет Археса.

– Ты, что-то темнишь, Науро... – задумчиво пробормотала демонесса, внимательно изучая беспечное выражение лица толстяка. – Интуиция мне подсказывает, что все-таки, тебе ведомо больше моего о Жезле.

Эльф пренебрежительно изогнул мохнатые брови. И расхохотался.

– Ты такая забавная, звезда моя. И весьма проницательная. Когда станешь провидицей и научишься читать мысли, как маги Аскалиона, дай мне знать. Я постараюсь держаться подальше, а то не приведи Создатели, узришь мои похабные думы о тебе.

– Не нарывайся, Науро! – сквозь зубы прошипела девица, сжимая рукоять посоха, но стараясь контролировать себя, дабы не пустить его в дело в порыве ярости.

– Успокойся, сегодня я не жажду тебя изводить. Расскажи, как эта палка действует на церковников, и как тебе удалось ее изобрести.

Табора умерила свой гневный пыл, и затуманенным взором оглядела слегка грубоватое, но все же произведение, магического искусства. Давно она не работала над чародейскими реликвиями. Последняя ее поделка, созданная еще до встречи с Морганом, висела сейчас на поясе – верные и несменные кинжалы.

– В отличие от тебя, я не теряла времени даром в Дубраве. Благодаря Таре, которая рассеяла магическую пыль повсюду, мне удалось подобраться к белым хитонам так близко, что я сумела утянуть несколько амулетов. Эти растяпы периодически их снимали в кладбищенском святилище. Толку то, от стекляшек никакого, когда кругом следы Бури стихий, перебивающие любую чародейскую активность в малых дозах.

– А тебе какой прок от этих талисманов, выискивающих чары? – в голосе Науро звучало неподдельное недоумение.

Лицо демонессы озарило самодовольство. Она хитро прищурилась и оскалилась в улыбке. Необразованность повелителя Брока ее забавляла. Несведущий в магии эльф, не мог самостоятельно сложить мозаику без тщательного разъяснения.

– Я знаю, кто создавал эти безделушки, и мне ведомо, как обратить магию, заключенную в них себе на благо. Пока у нас будет этот посох, мы сможем смело разгуливать под носом храмовников, они даже духа нашего не учуют. А когда мы доберемся до хижины Лангрена, то эта штуковина, как ты ее называешь, укажет нам на артефакт, где бы он ни был скрыт.

Мрачный эльф недоверчиво покосился на напарницу, затем на палку, с витиеватой короной на конце. Этот предмет не внушал ему доверия. Но он знал – Табора с упрямой ответственностью относится к делу, за которое взялась.

– Каким образом? И откуда тебе известно имя мастера амулетов, ты же первый раз в Мендарве?

Демонесса кивнула, и ее зловещая улыбка стала еще шире.

– Я впервые здесь, это – правда, но тот, кто возглавляет проклятый культ, когда-то обитал на Большой Земле и был знаком со мной.

Коротышка нахмурился. Его рыжие брови зашевелились, а ноздри стали принюхиваться к лесному воздуху, словно желая уловить аромат загадочного приятеля Таборы.

– И ты говоришь, что я скрытный? Сама отыскала союзника даже в государстве людей! – обиженно проговорил он, вскочив на ноги и сложив руки на груди. – Давай, рассказывай, кто такой, зачем явился сюда и с какого перепуга решил встать во главе безумного ордена?!

Демоница неспешно поднялась вслед за Науро, опершись на посох. Ее улыбка медленно таяла на красивом лице, освещенным мерцанием луны, выглянувшей из-за макушек деревьев.

– Я поведаю тебе имя, и всю мерзкую историю жизни пресловутого супостата, лишь тогда, когда мы закончим с заданием и уберемся из Мендарва. В данное мгновение я не могу этого сделать, «мой друг», у меня кое-что забрал. И пока моя собственность в его распоряжение – я связана молчанием.

Коротышка хмыкнув, почесал огненную шевелюру. С каждым вздохом, Нирбисс неумолимо порождал новые тайны и заговоры. Но эльфу нравились такие сюрпризы. От россыпи неожиданностей, его тоскливая жизнь, превращалась в опасную пляску на лезвие острого клинка. Правда, в танце всегда вела Дерода...

– Ты меня заинтриговала. И, пожалуй, я согласен потерпеть, дабы услышать твой рассказ об этом таинственном незнакомце, – протянул он, облизав пересохшие губы.

– Поверь, когда узришь истину, ты не останешься разочарованным.

– Не сомневаюсь!

– Ну, хватит напрасно болтать. Нам стоит хорошенько отдохнуть. Возможно, предстоящие два дня выдадутся крайне тяжелыми.

Науро поежился. Ох, не нравился ему такой настрой демонессы, но тянуть время, уже было невозможно. Если ей все же удастся обнаружить Жезл, придется импровизировать и не допустить, чтобы тот был уничтожен. А потом, он найдет способ, и избежать гнева Его Темнейшества, и не нажить врага в лице Таборы.

Замок барона Данкоса нерасторопно погружался в сон. Один за другим гасли огни свечей в продольных окнах, а во дворе поубавилось челяди и храмовников. Только мигающие лепестки факелов на крепостной стене, да на мосту, где прибывал ночной караул, напоминали о том, что в этом тихом месте не все подвластны дремоте. Бессердечная луна, покрыла серебристыми бликами мерные ночные воды Зарницы, омывающие остров с замком, а усталый ветер небрежно шелестел осокой вдоль берега, заставляя рассеянных копейщиков вздрагивать при каждом шорохе.

Годфри, откинувшись на спинку кресла, сидел за письменным резным столом, у распахнутого настежь окна и с упоением читал «Похождения Дегена Рыжебородого». Книга повествовала о приключениях бесстрашного герцога, которому удалось потопить множество пиратских фрегатов, победить тьму троллей на границе Мендарва и покорить бесчисленное количество женских сердец. Особое внимание, и даже перечитывая несколько раз, молодой барон уделял фрагментам сражений и любовным похождениям. Бои описывались поверхностно, впрочем, как и ухаживания аристократа, но все же, они представляли, хоть и скудную, но ценную информацию для пылкого юношеского сердца.

В камине тихо потрескивали поленья, охваченные рыжим обжигающим бесом, нарушая ночное безмолвие, а в воображении паренька,  на поле битвы, храбрые войны отдавали жизнь за своего господина, звенела сталь, и знамена взвивались над толпами, сражающихся людей.

Молодой барон слышал, как полотно хлопает на ветру, и с каждой минутой звук становился все отчетливее. Лишь, спустя некоторое время, Годфри осознал, что источник шума не в его голове, а за окном. Он оторвал взгляд от книги и поднял глаза.

На широком кирпичном подоконнике восседала огромная угольная птица, в глубине немигающих желтых глаз, затаился неподдельный интерес. Таких крупных экземпляров, молодой барон, отродясь не видел в Мендарве.

Годфри сглотнул слюну, судорожно размышляя, что предпринять: швырнуть сапогом в ворона или же продолжать  растерянно пялиться на пичугу.

Птица склонила голову на бок, оглядывая паренька, затем громко щелкнув клювом, выставила правую ногу вперед. Юноша оторопело уставился на желтую лапу, на которой белел клочок бумаги.

В Мендарве пользовались почтовыми голубями для коротких сообщений, но иными птицами никогда. Воронов в уделе Данкоса было немного, и то, те обитали в южной части Дубравы, у самой Дозорной тропы, почти на самой границе. Никому бы в голову не взбрело ловить этих сварливых пернатых и использовать в виде посланцев.

– Каррр! – негодующе возмутилась птица, вытягивая лапу. Она явно была умнее голубков и знала, что от нее требуется.

Годфри осторожно отвязал записку, с опаской следя за вороном, надеясь, что тот, в гневе не вздумает изувечить паренька клювом.

Сообщение, к удивлению барона, было от Ребекки. Юноша быстро пробежался по строчкам, выведенным красивым ровным почерком, и его лицо помрачнело. Он взглянул на ворона. Но птицы и след простыл. В отличие от прибытия, пернатый гонец предпочел удалиться бесшумно и незаметно.

Отказать Ребекке, Годфри не мог в любом случае, слишком она была ему дорога. Юноша согласился бы с самым безумным ее решением, но, к счастью, в данный момент, просьба златовласки была оправданной. Эльфа следовало предать земле или огню. Сын барона, как никто другой изучил до травинки Дубраву, и мог помочь не только с погребением, но и провести дочь Лангрена тропами, на которых не попадутся ни церковники, ни дозорные патрули.

Единственная проблема заключалась в том, что Годфри предстояло выскользнуть из замка незамеченным. Если он пройдет по мосту, через главные ворота в ночное время, об этом станет известно и отцу, и священнослужителям, которые время от времени блуждают по двору, как приведения, мучающиеся от бессонницы. Оставался один выход, и он был крайне не по нраву баронскому сыну.