Текст книги "Любовь с пятого этажа (СИ)"

Автор книги: Дарья Милова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13

Алиса

Телефон снова вибрировал не от него.

Кто-то из родителей скинул смешное видео с занятием, студийный чат обсуждал уборку зала, мама скинула фотографию папы в шляпе и подписала: «Твой отец решил, что он итальянский джентльмен».

А от него – по-прежнему тишина.

Прошёл день. Потом ещё один.

Я уже успела убедить себя, что всё – точка. Что мне просто показалось. Что ни один нормальный человек не исчез бы вот так, если ему было бы не всё равно.

Я обиделась. Разозлилась. Попыталась отвлечься.

Даже шла в магазин за новой зубной щёткой – и всё равно в голове вертелось:

Он просто не написал.

Плевать. Значит, так и надо.

Я стояла у окна с чашкой чая, глядя на питерский июль – теплый, почти настоящий, как будто город пытался компенсировать мне холод внутри.

И тут – вибрация.

Телефон засветился.

Виктор.

Я не сразу поверила.

Рука вздрогнула. Я села прямо на подоконник, не чувствуя жара от чашки в ладонях.

Открыла.

Привет. Я знаю, что поступил как полный идиот.

Если честно – испугался. Себя, чувств, того, как ты на меня действуешь.

Я хотел бы всё объяснить. Но не в переписке.

Если ты готова – приглашаю тебя на свидание.

Без ресторанов, без официантов. Просто прогулка.

Питер, ты, и немного меня, если позволишь.

Я заеду куда скажешь.

Моё сердце стукнуло глухо. Один раз. Потом второй.

И третий – уже быстрее.

Я перечитала. Снова. И ещё раз.

Внутри – смешалось всё: раздражение, облегчение, злость, нежность, недоверие, тревога.

Он исчез, да.

Но он и вернулся. Не с лёгким флиртом. Не с «как ты».

А с чем-то настоящим.

Я не хотела прощать быстро.

Не хотела сразу падать обратно в то, откуда сама себя вытаскивала.

Но и лгать себе тоже не хотела.

Поэтому я набрала ответ. Медленно.

Пальцы дрожали. Наверное, от глупой надежды, которую я всё-таки берегла.

Хорошо. Сегодня в шесть.

Лиговский, у цветочного павильона.

Я нажала «отправить».

И в тот же миг – выдохнула.

Будто держала воздух двое суток.

Я не знала, что надеть.

И это бесило.

Это была не просто прогулка. Не первое свидание. Не из тех, где хочется выглядеть безупречно ради картинки.

Это было… возможное продолжение.

Или – прощание с иллюзиями.

Я стояла у шкафа, уставившись в вешалки, как будто они могли подсказать, кем мне быть:

отстранённой? лёгкой? честной?

Вытащила одно платье – серое, с мягкой юбкой и запахом. Вернула.

Потом юбку и джемпер. Слишком просто.

Потом джинсы и рубашку. Слишком «деловая подруга».

В итоге выбрала то, в чём чувствовала себя… собой.

Тонкое льняное платье песочного цвета, чуть ниже колена. Оно будто шептало: я не старалась слишком сильно, но если что – я умею.

Нанесла лёгкий макияж – чисто для себя. Без стрелок, без драм. Только чтобы скрыть усталость под глазами и вернуть себе хоть какой-то контроль.

– Что ты делаешь, Алиса, – пробормотала я в отражение. – Ты ведь сказала себе: без ожиданий.

И всё же…

Остановилась у зеркала.

Подошла ближе. Поправила волосы. Сняла и снова надела серёжки.

Выдохнула.

Телефон в сумке вибрнул.

Я подъехал. Стою у павильона. Не спеши.

Не спеши.

Словно он знал, что внутри всё клокочет.

Я взяла сумку, бросила платок через плечо – и вышла.

В подъезде сердце стучало уже под рёбрами.

У дверей – совсем громко.

Если он снова исчезнет – я выдержу.

Если останется – посмотрим, что будет.

Но пока я просто шла – к Лиговскому, к павильону, к нему.

И с каждой секундой приближалась к тому, что давно боялась себе позволить: шанс на начало

Город шумел, как обычно. Пыльные маршрутки, туристы с картами, жара, которой никто не ожидал от июля в Петербурге.

А я – шла.

Не бежала. Не вальсировала. Просто шла.

Каждый шаг – как отсчёт.

До встречи. До объяснения. До его глаз.

Лиговский. Цветочный павильон.

Около витрины – вязаные букеты из пионов и роз, картонная табличка: «Не трогать руками».

И он.

Он.

Стоял, прислонившись к машине. В белой рубашке с закатанными рукавами, чуть небритый, уставший, красивый до боли.

Словно ничего не произошло.

Словно просто пятница, и мы просто договорились встретиться.

Он заметил меня сразу.

Выровнялся. Посмотрел так, будто всё вокруг исчезло.

И я – тоже.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответила я, стараясь не выдать, как бешено колотится сердце.

Он сделал шаг ближе.

Я осталась на месте.

– Ты пришла, – произнёс он, с тем особым удивлением, когда не веришь в собственную удачу.

– Ты тоже, – ответила я.

Молчание. Секунда. Две. Мысли в голове как в калейдоскопе.

– Мне жаль, что я ушёл тогда вот так, – сказал он, не опуская взгляда. – Я не готов был объяснять. Хотя должен был. Но я испугался. Реально. И себя, и тебя, и того, как быстро ты стала для меня важной.

Я ничего не сказала. Просто смотрела.

Он продолжил:

– Я не хочу всё перечеркнуть. Я хочу… хотя бы попробовать быть честным с тобой. Прямо сейчас. Если ты позволишь.

Я выдохнула – медленно.

Пауза уже не давила. Она звучала.

– Тогда поехали, – сказала я. – Показывай мне Питер, как обещал.

Он слегка улыбнулся.

Открыл передо мной дверь машины.

– С удовольствием.

Глава 14

Виктор

Я не помню, когда в последний раз так нервничал.

Наверное, когда рождалась Варя.

Тогда я тоже сидел – в коридоре роддома, с пересохшим горлом, дрожащими пальцами и мыслью: вот сейчас всё изменится.

Сейчас – то же самое. Только она сидит рядом.

Алиса.

Тихая, собранная. Смотрит в окно, будто просто наслаждается городом. Но я чувствовал – она ждёт.

Не слов, нет.

Поступков.

Объяснений.

И я собирался их дать. Сегодня. Как бы ни было страшно. Потому что если я промолчу ещё раз – потеряю её.

Я посмотрел на неё – в профиль. Свет от фонаря выхватил линию скулы, ресницы, лёгкую тень на шее. И что-то сжалось в груди.

Она настоящая. И я не хочу её терять.

– Всё хорошо? – спросила она, не поворачивая головы.

– Сейчас – да, – ответил я, ловко сворачивая направо. – Но через пару минут станет ещё лучше. Я тебе покажу одно место.

Она чуть приподняла брови.

– Это случайно не смотровая площадка с видом на крыши и шампанское из пластиковых стаканов?

– Почти, – усмехнулся я. – Только без стаканов. И с хорошей обувью.

Через несколько минут мы подъехали к Смольному собору.

Я припарковался чуть в стороне, выключил двигатель. Вышел и обошёл машину, открывая ей дверь.

– Ты ведёшь меня в церковь?

– Почти. Почти, – повторил я. – Идём. Осталось немного. Мы пошли вдоль ограды, мимо закрытых ворот, пока не вышли на заднюю часть комплекса. Там была узкая тропа, почти незаметная, ведущая к спуску к Неве.

– Ты серьёзно? – удивлённо спросила она. – Это законно?

– Нет, но красиво, – сказал я. – Поверь.

Через пару минут она остановилась.

– Ого…

Перед нами открылась панорама:

огромный изгиб Невы, мосты, фонари, вечерний свет на воде, – всё это будто вышло из старой открытки.

Тихо. Почти безлюдно. Только редкие лодки скользили вдоль берега.

– Ты первый человек, которому я показываю это место, – сказал я.

– И часто ты водишь женщин в кусты за собором?

– Только одну, – ответил я. – И только потому, что с ней всё – иначе.

Она не ответила. Но улыбнулась.

Мы сели прямо на каменную подпорку, под деревьями.

Рядом – старая скамейка, покосившаяся, с облупленной краской, но, почему-то, уютная.

Алиса поправила платье, скрестила ноги, вздохнула.

И всё.

Мы просто сидели.

Молча.

Перед нами – Питер.

Весь в огнях, в бликах на воде, в ритме редких машин на набережной.

Она не задавала вопросов.

Не требовала объяснений.

Не пыталась вытащить из меня больше, чем я уже сказал.

И это – было самым неожиданным.

Мне не нужно было оправдываться.

Не нужно было защищаться.

Просто… быть рядом.

Я слышал её дыхание. Видел, как медленно опускаются ресницы, когда ветер чуть задевает лицо.

Видел, как она иногда проводит пальцем по колену – будто сама не замечая.

И как уголки губ всё-таки подрагивают в улыбке, когда мимо проплывает лодка с огоньками, и оттуда кто-то кричит пьяное: «Катяяя, я тебя лююю!»

– Романтика, – пробормотала она тихо.

– Питерская, – ответил я.

И снова – тишина.

Мы сидели молча, пока не раздался щелчок.

Не громкий. Но очень знакомый.

Щёлк.

Как рация.

И чуть глуховатый голос где-то сбоку:

– Молодые люди, что вы тут делаете?

Я повернул голову. Из-за кустов появился полицейский в жилете, со скучающим лицом.

За ним – второй. Тоже не слишком заинтересованный, но уже достаёт фонарик.

– Да вы что, серьёзно? – пробормотал я, – Они здесь, что, патрулируют теперь?

– Виктор, – прошипела Алиса, уже вставая. – Мы что, реально сбежим?

– А у тебя есть другой план?

– …Нет.

– Тогда побежали.

И мы побежали.

Серьёзно. Взрослые люди. По траве, под светом фонаря, под окрик: «Гражданочка, стойте!»

Алиса смеялась уже на втором шаге. Я – на третьем.

Когда мы выскочили обратно к машине, оба задыхались.

Я рывком открыл дверь, она нырнула внутрь, как в боевике.

Сам прыгнул за руль, завёл, дал газу – и через секунду мы уже летели по Лиговскому, с открытыми окнами, с бешеным пульсом и… абсолютным счастьем.

– Мы реально… – начала она, задыхаясь, – …убежали от полиции?

– Кажется, да, – выдохнул я, дав сигнал поворотом.

– Ты с ума сошёл, – смеялась она. – Я вообще приличная женщина!

Мы смеялись.

Громко, открыто, как будто с нас сняли плёнку.

Как будто напряжение последних недель просто выпарилось.

На светофоре я взглянул на неё.

Растрепанные волосы, раскрасневшиеся щёки, глаза блестят – живая .Не просто красивая.

Светофор.

Красный.

Мы замерли.

Я выдохнул, пальцы расслабились на руле.

В голове ещё звенело от смеха, от адреналина, от того, как она смеялась – запрокинув голову, по-настоящему, свободно.

И вдруг – она наклонилась ко мне. Резко. Без предупреждения.

И поцеловала.

А по-настоящему.

Тепло, глубоко, уверенно.

Так, что я не сразу понял, где я.

Ветер гулял по машине. Музыка едва слышно фонила из динамиков. А я… я просто перестал дышать.

– Боже, – выдохнула она, когда отстранилась на миллиметр. – Спасибо тебе. Я уже давно такого не испытывала.

И – снова поцеловала.

Смелее. Жаднее.

Обеими руками вцепившись мне в майку, будто боялась, что я исчезну.

Я больше не думал.

Не анализировал.

А потом она посмотрела на меня – с безумным светом в глазах – и сказала:

– Мне срочно нужно тебя увидеть голым.

Поэтому – ко мне.

…

Я не помню, как проехали следующие улицы.

Не помню повороты, неоновый свет, прохожих, остановки.

Я отключил голову.

Отключил сознание.

Была только она.

Тёплая, порывистая, настоящая.

С ладонями, которые не отпускали.

С губами, от которых невозможно было оторваться.

С глазами, в которых – вся моя потерянная нежность.

И всё моё желание.

Алиса.

И больше – никто.

Больше – ничего.

Глава 15

Алиса

Я не думала.

Не взвешивала.

Просто сказала то, что сдерживала весь вечер. Всё это время, пока он смотрел на меня своими глазами, будто в них ночь и грех вперемешку.

"Мне нужно срочно тебя увидеть голым".

И всё.

Поехали.

Он даже не усомнился. Даже не спросил «точно ли». Просто вжал педаль – как будто именно это было его спасением.

Мы влетели в подъезд. Я смеялась, я задыхалась, я дрожала от желания.

Дверь – хлоп. Куртка – полетела. Ключи – где-то на полу. Свет – не включала. Я вела его наощупь, как будто на запах, как зверь, что чувствует только одно: он мой. Сейчас.

Я развернулась к нему, и он схватил меня – без церемоний. Руки на моей талии, на спине, в волосах.

Поцелуй – жёсткий, мокрый, с перехватом дыхания, с глухим стоном.

Он вжимал меня в стену, я подставлялась, цеплялась за его плечи, за шею, за всё, что можно было сжать.

Майка полетела, я потянула её, как злая, как голодная.

– Вот, – выдохнула я. – Вот теперь правильно.

Он засмеялся – низко, опасно.

– Ты уверена, Алиса? Сейчас уже поздно отступать.

– Я не отступаю. Я беру.

Он втащил меня в спальню. Одним движением стянул с меня платье, будто знал, как оно устроено.

Я осталась в белье. На секунду.

Пока он смотрел на меня, как хищник, и говорил этим взглядом всё, что не нужно было словами.

И я… я села на него – прямо на кровати.

Развела его колени, прижалась бёдрами, почувствовала, насколько он твёрдый, насколько жаждущий, насколько больше, чем я ожидала.

– Сними это, – прошептал он, задевая бретель.

– А если не хочу? – дерзко.

Он рывком подтянул меня ближе и впился в грудь сквозь кружево, языком, зубами, губами.

Я выгнулась.

– Господи…

Я села на него сильнее, подалась бёдрами, чувствуя, как он давит под тканью.

– Хочешь? – прошептал он в моё ухо. – Скажи.

– Уже мокрая, – прошептала я. – Думаешь, я просто так ехала с тобой в лифте с дрожащими коленями?

Он замер. Только пальцы на моих бёдрах напряглись – как будто его ударило током.

Вдох – тяжёлый. Взгляд – тёмный, затянутый туманом желания.

– Алиса… – хрипло выдохнул он.

Но я уже знала, чего хочу.

Медленно, с умыслом, я соскользнула с него вниз, опускаясь на колени у края кровати.

Он смотрел на меня сверху – будто не верил. Будто хотел остановить, но одновременно не смел даже дышать.

Я провела ладонью по его животу, ниже.

И он весь напрягся – как струна, как зверь, затаившийся в ожидании.

– Ты ведь хотел, чтобы я сказала, – прошептала я, проводя ногтями вдоль линии бедра. – А я хочу показать.

Я осторожно потянула вниз пояс, потом ткань…

И он остался передо мной – настоящий, твёрдый, пульсирующий от ожидания.

Я смотрела на него снизу вверх, и он зарычал.

– Алиса… не мучай…

Но я не спешила.

Я дышала на него, касалась языком легко, почти мимолётно, наблюдая, как его бёдра дёргаются, как в пальцах напрягаются сухожилия.

Потом – глубже.

Горячо.

Влажно.

С полной отдачей.

Он застонал, глухо, сдавленно, словно сдерживал что-то дикое.

Обе руки – в моих волосах, но не жёстко, не насильно.

Он дрожал. Я чувствовала это всем телом – как его держит на грани.

Как он не может поверить, что это происходит.

– Господи, Алиса… – прошипел он, запрокидывая голову. – Ещё чуть-чуть – и я сорвусь.

Но я не хотела пощады. Я хотела, чтобы он забыл себя, забыл всё.

Я хотела его сломать сладко. До беспамятства.

Когда он схватил меня за плечи и вытянул наверх, взгляд у него был безумный.

– Всё. Хватит.

– Уже не можешь? – усмехнулась я, вытирая губы, дерзко, медленно.

– Могу. И ты сейчас узнаешь, насколько.

Он развернул меня резко, так, что я оказалась под ним, раскинув руки на простынях.

Его ладони – горячие, тяжёлые – легли на мои бёдра, раздвигая их уверенно, будто не спрашивал разрешения.

Да и не нужно было.

– Хочешь жёстко? – прошептал он, касаясь губами моего уха.

– Хочу тебя, – выдохнула я.

Он вошёл резко – одним сильным толчком.

Я захлебнулась стоном, выгнулась к нему – и он поймал моё запястье, прижал к кровати, не давая вырваться.

Не потому что я сопротивлялась.

А потому что я сгорала, и он это чувствовал.

– Скажи, как ты меня хочешь, – рыкнул он. – Громко.

Я хрипло выдохнула:

– До боли. До срыва. До потери всего.

– Отлично, – прошептал он. – Потому что я хочу тебя точно так же.

Он двигался так, будто вбивал себя в меня, с каждым разом глубже, сильнее, точнее.

Я хваталась за него ногтями, обвивала ногами, как будто могла удержать.

Как будто хотела, чтобы он остался внутри навсегда.

– Ты – наркотик, – прорычал он. – Я от тебя ломаюсь.

– Тогда ломайся, – прохрипела я. – Но только внутри меня.

Он застонал, поймал мои губы, и поцелуй был грязный, влажный, голодный, как будто мы сражались.

Я знала, что завтра не смогу ходить.

Что голос осипнет.

Что кожа будет в отпечатках его рук.

Но мне было всё равно.

Потому что это был он.

Мой. Сейчас. Целиком.

Он поднял мою ногу выше, изменил угол – и я закричала, не сдерживаясь.

Оргазм накрыл, как удар волны – обрушился, разорвал, выбил из тела.

Я дергалась под ним, цеплялась за воздух, пока он сам не сдался, не вжал меня в матрас и не прошипел мне в ухо:

– Алиса… чёрт… ты…

Он сорвался. Глубоко. Жёстко. До последней капли.

И остался внутри, тяжело дыша, уткнувшись в мою шею, в волосы.

Я обняла его. Молча.

Потому что слов просто не было.

Только биение двух тел.

И ощущение, что внутри – мы уже неразделимы.

Глава 16

Виктор

Я не сразу понял, сколько времени прошло.

За окном светало.

Внутри – всё ныло. Но не от усталости. От того, как сильно я хотел её снова.

Даже после того, как мы трахались всю ночь.

Это не было просто сексом.

Это было… одержимостью.

Мы начинали жадно, будто срывали с себя остатки контроля.

А потом – волна за волной.

Она смотрела на меня с вызовом и ртом, распухшим от поцелуев.

Царапала спину.

Сидела на мне, наклонялась к моему лицу, тяжело дышала и шептала такие вещи, от которых у меня мозг плавился.

Первый раз был быстрым. Почти агрессия.

Она сама подалась, сама раздвинула ноги, сама прошептала: "Сильнее. Ещё."

Я вбивался в неё до конца, слышал, как она стонет в подушку, царапает простыню.

Потом – перерыв.

Пять минут. Может, семь.

Я лежал, думал: ну всё. Финал.

А она – развернулась, уселась поверх, медленно опускаясь, и прошептала:

– Ты думал, я наелась?

Нет, Виктор. Я только начинаю.

Второй раз – дольше.

Медленнее.

Глубже.

Она смотрела мне в глаза, пока двигалась, будто проверяла, выдержу ли.

Не выдержал.

Но продержался дольше, чем думал.

Третий…

Она лежала на животе, а я гладил её спину и просто не смог остановиться.

Это было тихо, тяжело, интимно.

Она не говорила ничего – только захлёбывалась дыханием, когда я двигался в ней медленно, как будто боялся потерять.

А потом она уснула.

На мне. В руках.

Голая.

Разбитая.

Моя.

Она зашевелилась.

Сначала едва заметно – пальцы сжались в простыне. Потом – вздох. Лёгкий, неглубокий.

Она не открыла глаза сразу, будто сопротивлялась утру. Или пыталась продлить это чувство – безопасности, тепла, близости.

Я не шевелился.

Просто лежал и смотрел на неё.

На мягкие изгибы, на плечо, которое касалось моего.

На растрёпанные волосы. На ресницы. На чуть приоткрытые губы.

И думал только об одном:

Сказать сейчас – или нет.

Сказать, что есть ещё одна. Маленькая. Пятилетняя.

Что есть мир, который она пока не знает.

Мир, в котором я каждый вечер читаю сказки. В котором есть мультики, царапины на коленке, капризные «не хочу гречку» и кружка с котиком.

Я почти слышал, как внутри нарастает паника.

Потому что если скажу – всё изменится.

Навсегда.

Она моргнула, открыла глаза.

Взгляд ещё сонный, расфокусированный. Потом – нашёл меня.

И она улыбнулась.

Просто. По-настоящему.

Как будто ничего не боялась.

– Привет, – прошептала она, проводя пальцами по моей щеке.

– Привет, – ответил я, и голос чуть дрогнул.

Сейчас?

Сказать сейчас?

Растоптать этот момент?

Эту хрупкую, живую тишину, где всё – просто?

Я смотрел на неё – и не смог.

Не сегодня.

Потому что я хочу ещё один день быть с ней в этом пузыре.

Где нет обязательств. Нет страхов.

Есть только она. Я. И память о ночи, которая изменила всё.

– О чём думаешь? – спросила она, приподнимаясь на локте.

– О том, что ты невероятная, – ответил я. И это было правдой.

Пока единственной, которую она могла вынести.

Она рассмеялась и потянулась ко мне.

Мы лежали в молчании ещё несколько минут.

Слов не нужно было.

Тело помнило. Сердце билось ровно.

Пальцы Алисы лениво скользили по моему плечу, и я даже думал – может, вот так всегда?

Но потом я глянул на часы.

И охнул.

– Почти восемь.

– Что?! – Она вскинулась, будто я выстрелил рядом. – Господи… Я опаздываю! Чёрт-чёрт-чёрт!

Она вылетела из кровати, натягивая платье наизнанку и одновременно ища туфли.

Я смотрел, как она мечется по комнате – дикая, с мятой простынёй вместо плана, и почему-то хотел, чтобы это утро не заканчивалось.

– Подожди, – сказал я. – Куда ты летишь?

– На работу, – бросила она, застёгивая браслет зубами. – У меня уже должна быть растяжка. Или хотя бы хвост. Хотя бы мозги.

– А где ты работаешь?

Она чуть сбавила темп, бросила на меня быстрый взгляд:

– Преподаю бальные танцы.

– Правда?

– Правда, – выдохнула она. – Не хобби. Не временно. Настоящая работа, вот это всё.

– А почему я только сейчас об этом узнаю?

Она снова засмеялась, запихивая волосы под резинку:

– А ты не спрашивал.

Честно. И больно в точку.

Я встал, натягивая джинсы:

– Поехали. Я тебя отвезу.

– Нет-нет, ты чего, – отмахнулась она. – Тебе же тоже на работу. Не отвлекайся. Я сама, честно. Там недалеко.

Я нахмурился. Хотел было настаивать – но её глаза уже бегали, в руках крутился телефон, в голове, судя по всему, был полный список задач и «чёрт-чёрт-чёрт».

– Ты уверена?

– Сто процентов, – кивнула она, подбегая к зеркалу и кое-как собирая волосы в хвост.

– Запасные ключи вон там, в ящике у входа. Возьми и просто закрой дверь за собой, ладно?

Я кивнул, удивлённый её собранностью среди этого хаоса.

– Увидимся вечером? – спросила она, уже на пороге.

Я сжал челюсть.

– Не смогу. Дела.

Она замерла. Легко кивнула.

Но в её лице что-то изменилось – мелькнуло и ушло, прежде чем я успел понять.

– Ну… тогда завтра?

– Завтра – точно, – сказал я. – Я напишу.

– Хорошо. Пока, – улыбнулась она. Почти по-настоящему.

Дверь захлопнулась.

Я остался один. В тишине.

С её запахом на простынях. С её смехом в ушах.

И с тупым, глухим уколом внутри.

Потому что я видел: ей было немного больно.

И оттого – больно стало мне.

Я вошёл в здание почти автоматически.

Тревога внутри чуть стихла, но не исчезла.

Слишком много мыслей, слишком мало сна.

И одна чёртова улыбка – в голове с утра, будто гравировка под кожей.

– Ну, здравствуй, король мрачных лиц, – услышал я, ещё не дойдя до турникета.

Лена.

С той самой улыбкой, которой она сносила башку ещё до того, как вышла замуж за Макса.

Теперь – на стойке ресепшн, в идеально выглаженной рубашке и с глазами, в которых считывались все мои нервы за секунду.

– Доброе утро, – буркнул я.

– Ха, хорошая шутка. Кто тебя ночью бил – ты сам или кто-то с каблуками?

Я молча кивнул на турникет.

– Пустишь?

– Только если пообещаешь не убивать никого до обеда.

– Лена...

– Ладно-ладно, проходи. Но ты сам потом прибежишь рассказывать. Я в тебя верю, мой необщительный друг.

Я уже прошёл через стеклянные двери, когда услышал, как сзади хлопнула дверь лифта и раздался слишком бодрый голос:

– О! А я смотрю, у нас тут утро гробовщика?

Макс.

В костюме, с кофе, и – как всегда – с наглым лицом победителя.

– Не начинай, – предупредил я.

– Не начинать? Ты себя видел? Ты как будто только что похоронил эмоции. Это всё та девуля ядерная?

Я остановился и медленно повернулся к нему.

– Не называй её так.

– Ладно, ладно, – Макс поднял руки. – Просто спрашиваю. Ты, блин, как ходячая тишина. Даже Варя на фотке с кружком веселей.

Лена переглянулась с мужем.

– Вик, – сказала она мягче, – что-то случилось?

– Всё нормально, – ответил я, глядя мимо них. – Работаем?

Макс подмигнул Лене:

– Перевожу: «я влюбился, всё сложно, и если вы сейчас скажете хоть слово, я уйду в монастырь».

Я не ответил.

Просто пошёл к себе в кабинет.

Но, конечно, они не оставили меня в покое.

Судя по шагам за спиной – шли оба. Как пара сговорившихся следователей.

– Вик, – сказала Лена, приоткрывая за мной дверь. – Ты хоть понимаешь, что у тебя на лице написано всё? "Доброе утро, я спал, но только телом. Душа моя в коме".

– А глаза у тебя, как у человека, которого вчера душили… но он вроде как не возражал, – добавил Макс, плюхаясь в кресло напротив моего стола и ставя кофе на подставку, как у себя дома.

Я тяжело выдохнул и повернулся к ним:

– Вы реально думаете, что у меня нет работы?

– Думаем, – одновременно ответили они.

– А ещё думаем, что ты явно не просто "переспал", – Лена прищурилась. – Ты либо провалился, либо… втянулся.

– И теперь боишься, что облажаешься, – сказал Макс. – Прямо как тогда с Викторией. Помнишь?

Я молча уставился в монитор.

Как будто там были ответы.

Но всё, что я видел – отражение своей усталой рожи.

– Это не Виктория, – выдавил я.

– Ага, – протянул Макс. – Значит, серьёзно?

– Значит, серьёзно? – протянул Макс, всё ещё не сводя с меня взгляда.

Я медленно кивнул.

– Она… она взрывает мне мозг. Полностью. – Я провёл рукой по лицу, по волосам. – Я не могу думать нормально, не могу спать. Даже Варя вчера спросила, почему я улыбаюсь как дурак, когда смотрю в телефон. А я ведь даже не писал ей.

– Ну вот, – вздохнула Лена, присаживаясь на край стола. – Заражение. Симптомы классические: мания, бессонница, тревожная зависимость. Дальше – только хуже.

– Я боюсь, – выдохнул я. – Не за себя. За неё. Что если она узнает… про Варю… – я сжал руки в замок. – Что если она испугается? Просто развернётся и уйдёт? Я останусь один. Как всегда.

– Ты не всегда один, Вик, – сказала Лена, уже серьёзно. – У тебя есть Варя. Есть мы. Есть… ты сам, в конце концов.

– Но с ней… – я запнулся. – С ней я будто оживаю. А если потеряю – это не просто минус. Это, чёрт возьми, будет как выстрел себе в сердце.

Макс встал, потянулся и хмыкнул:

– Значит, не теряй. Говори. Честно. Без пафоса. Она либо твоя, либо нет. Но если ты спрячешь Варю – она это почувствует. Рано или поздно. И тогда точно уйдёт.

– Страшно, – выдохнул я.

– Конечно, страшно, – сказал Макс. – Но если бы всё было просто, это была бы не любовь, а бизнес-проект.

Он хлопнул меня по плечу:

– Думай. Но не тяни. Такие, как она, не ждут вечно.

И вышел.

Лена посмотрела на меня дольше.

– Ты заслуживаешь быть счастливым, Вик. Даже если сам в это не веришь.

И тоже ушла.

Я остался в кабинете. Один.

С этой тишиной, в которой было больше смысла, чем во всех деловых встречах за день.

Я достал телефон.

Открыл её чат.

Палец завис над экраном.

«Привет. Завтра хочешь…»

Стер.

Слишком просто.

«Ты свободна завтра?»

Тоже не то.

Я смотрел в экран.

И не знал, с чего начать.