Текст книги "Её звали Лёля (СИ)"

Автор книги: Дарья Десса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

– Оля! Очень приятно!

Так и познакомились. А теперь она у меня из головы не выходит. С чего бы вдруг? Надумал сразу после расставания с Анной найти себе новую подружку? Ничего не получится. Кажется, у Оли кто-то есть. Как же его зовут, она ведь упоминала. Хотя нет, ерунда. Она не замужем и ни с кем не встречается. «Но это не повод начать к ней клинья подбивать», – говорю себе и стараюсь отвлечься. Непросто это сделать, когда у тебя на сердце дыра размером с Марианскую впадину. Её нужно чем-то заполнить, а как?

Знаю я один метод, универсальный для всех мужчин – напиться. Но посреди рабочей недели не получится. Это у меня отпуск, а у знакомых и друзей – будни. Потому валюсь на диван и включаю телевизор. Может, какой фильм посмотрю. Первый же попавшийся оказывается про Великую Отечественную. Прямо магия какая-то! Эта тема меня никак отпускать не хочет! Смотрю минут пять, потом переключаю. Не охота. Стрельба, смерти, ранения – не моё. Я человек мирный. В армии не служил, ограниченно годен. С детства астма.

«Кстати, ещё один повод не ездить в волгоградскую степь», – приходит мысль. Но дальше думаю о том, что Оля там будет. Может, всё-таки согласиться? Развеяться от скуки, хотя бы так. Да что теряю? От Астрахани до Волгограда ехать на машине четыре часа. Ну пять, если пробки. На поезде чуть больше, зато можно поспать ночь, а рано утром уже там. Если не понравится, махну обратно. Потрачусь немного, так это ерунда. Зато пообщаюсь с Олей.

Опять эта Оля! Заноза в мягком месте какая-то! Пытаюсь на неё разозлиться, чтобы не думать. Но повода-то ни единого! Девушка хорошая, добрая. В прошлый раз помогла мне избежать большой проблемы. Это когда я должен был сделать отчет, да закрутился с Анной, забыл о нём начисто. Прихожу в офис, а там заместитель шефа – редкой вредности тип. Вызвал и давай тиранить: «Почему отчёта нет до сих пор?» Он ещё картавит так противно, я слушать его не могу.

В этот момент зашла Оля и сказала: «Простите, но это моя вина. Я попросила Костю мне помочь с одним делом, и он слишком много времени потратил». Спасла меня коллега! Зам к ней неровно дышит, старый пендель, потому тут же осклабился. На меня порычал ещё немного, мол, давай быстрее делай. Я потом Оле коробку шоколадных конфет притащил – в знак благодарности. А то ведь мог и без квартальной премии остаться.

Всё-таки она милая, эта Ольга. Блин горелый! Да сколько я буду о ней думать?! Не выдержал, вскочил и стал одеваться. На улице жара, но наплевать. Пойду в торговый центр. Устрою себе шопинг. Куплю какую-нибудь ненужную ерунду, только бы развеяться. Вышел, а там пекло такое, что дышать трудно стало. Вызвал такси. В машине кондиционер. Отъехали, и вдруг по радио заиграло:

«Дымилась роща под горою,

И вместе с ней горел закат.

Нас оставалось только трое

Из восемнадцати ребят».

– Выключите, пожалуйста, – попросил я.

Пожилой водитель нахмурился.

– Что, не нравится?

– Старьё? Нет.

Он вдруг сбавил скорость. Подрулил к обочине. Остановил машину и сказал:

– Выходи.

– Не понял? – спросил я.

– У меня дед на Курской дуге в танке сгорел. Живьем. Вместе с экипажем. А ты «не нравится», – передразнил меня. – Пошёл вон из моей машины!

Я вышел. Остановился на солнцепёке. Стало почему-то вдруг очень стыдно. Но, с другой стороны, если я ретро не люблю, чего же так орать-то? Выгнал ещё. Хотел было жалобу кинуть через приложение, но не стал. Что-то мне подсказывает, таксист был прав. Но в чём?!

Глава 5

Ребята прошли по улице Розы Люксембург (здесь её по-простому называют Розочкой) и повернули налево, чтобы пройти ещё немного вдоль Волги. Об этом попросил Тёма. Он вдруг понял, что время ещё есть, и не хочется с девушкой расставаться. Так они снова оказались на набережной, которая на несколько километров тянется вдоль главной водной артерии. Это любимое место прогулок горожан. А также влюбленных, конечно же, поскольку вокруг очень живописно.

Здесь из Волги выбегает речка Кутум. Место это издавна называют почему-то Стрелкой. Раньше тут всё было заполнено деревянными судёнышками всех размеров и типов, поскольку на возвышении стоит красивый старинный особняк, выстроенный в стиле модерн. В царские времена тут располагалась рыбная биржа. Улов привозили отовсюду, начиная от Каспия и заканчивая городком под названием Харабали – это к северу от Астрахани, на середине пути до Сталинграда.

Особняк после революции хотели было взорвать – уж очень буржуйский. Но решили – пусть послужит советской власти. И чего там только не было за двадцать с лишним лет! Столовая, типография, теперь вот политотдел Каспийской флотилии. Место проходное, оживлённое. Возле этого особняка есть такие милые лавочки, а рядом растут огромные развесистые тополя, – ну разве можно найти ещё лучше место для романтических свиданий?

Вот и Артём так думал, но у Лёли на сей счет сложилось другое мнение. Она боялась, что её, комсомолку и отличницу, кто-нибудь увидит милующейся с молодым человеком. Ну да, у них с Тёмой отношения, точнее – дружба, так она их называет. Но девушка знала: стоит им оказаться на лавочке в тени развесистого тополя, шуршащего над головой серебристыми жёсткими листьями, как непременно потянет друг к другу.

«Этого только мне не хватало!» – подумала Лёля и вздохнула. Конечно, она бы очень хотела вновь ощутить прикосновение мягких губ Тёмы на своих губах. Но это же отвратительно, когда молодые люди целуются на набережной на виду у всех! Потому они прошли мимо лавочек. Добрались до моста. До революции он был Коммерческим – из-за рыбной биржи, конечно. Но потом переименовали в честь Андрея Ивановича Желябова. О нём молодые люди знали, что он был революционер-народник, члена Исполкома «Народной воли», один из организаторов убийства царя Александра II.

Они прошли мимо моста, теперь уже по другой набережной, что тянется вдоль Кутума. И только там, оказавшись в густой тени растящих у самой воды деревьев, Лёля снова разрешила Тёме поцеловать себя. Но только убедившись, что вокруг никого не было. Их ласка продолжалась меньше минуты – девушка первой остановила юношу, чтобы слишком не расходился. Взяла его за руку и повела дальше.

Вышли на берег Кутума. Здесь, на речном просторе, было чуть прохладнее из-за лёгкого ветерка. Вокруг царило торговое раздолье. Продавали свежевыловленную рыбку в садках, арбузы и дыни, которые вот уже вторую неделю как поспели. Все-таки конец июня – начало большого сезона, когда всё поспевает. И начинается пора свадеб, поскольку можно здорово сэкономить на фруктах и овощах – всего вдоволь. А уж рыбы так и вовсе – сколько пожелаешь. Любой, хоть речной, хоть морской.

Парочка шла вдоль речки, взявшись за руки. Это максимум, что Лёля позволяла себе и своему «суженому-ряженому», как она в шутку называла Тёму. Но их знакомство было не таким безоблачным, как всем казалось теперь, кто знал обоих. Хотя, по правде сказать, молодые люди старались скрывать ото всех свою дружбу. Но шила-то в мешке не утаишь! Особенно когда вокруг тебя такой активный молодёжный коллектив. Небольшой к тому же. Всего пара сотен студентов.

Они познакомились, когда Лёля поступила после окончания школы на первый курс. Тёма уже учился на втором и собирался стать великим ученым-медиком. Его кумирами были Иван Сеченов, Сергей Боткин и Николай Склифосовский. Стоит произнести при нём слово «медицина», и Тёма непременно станет цитировать их труды или рассказывать что-нибудь из биографии.

Поначалу Тёма, – это он позже сам рассказал, – очень стеснялся подойти к девушке с вьющимися светло-русыми волосами, стянутыми простеньким ободком. С чудесными голубыми глазами, аккуратным носиком и губами, на знавшими помады. Одетой небогато, но очень опрятно – в блузку к кружевным воротником и воланами, тянущимися сверху вниз до талии. Ещё на ней была простая тёмно-синяя юбка, туфельки и белые носочки, закрывающие тонкие щиколотки.

Всё решила случайность. Лёля однажды случайно столкнулась с Тёмой в коридоре первого этажа, возле библиотеки, выронив целую стопку учебников – несла их, старательно прижимая к груди. Вид у неё при этом был торжественный. Ну, а молодой человек торопился на занятия, вот и быстро шел. Его окликнули, он неловко развернулся, задел девушку плечом, и книжки горохом посыпались у неё из рук.

Она шумно вздохнула, и Тёма понял: подумала что-то нехорошее о нем, неловком. Села и начала собирать учебники. Он тоже опустился, и снова попал впросак. Не рассчитал траекторию. Они стукнулись лбами, и оба плюхнулись на пятые точки. Сидели и потирали ударенные лбы несколько секунд. При этом юноша уставился на коленки девушки, которые выглянули и-под чуточку задравшейся юбки.

Заметив, куда он так пристально смотрит, Лёля вспыхнула:

– Прекратите немедленно пялиться! – потребовала она. Поднялась и скомандовала. – Соберите мои книги!

Тёма, не ожидав такого напора, повиновался. Собрал стопку и протянул незнакомке. Она взяла книги и пошла дальше, ни слова больше не сказав. Юноша хотел было ретироваться, но что-то потянуло вслед за девушкой. Он догнал её и попросил прощения за своё поведение.

– Ладно, прощаю, – смилостивилась она, тряхнув светлой головой.

«Как одуванчик», – подумал в тот миг Тёма, увидев, как в свете солнца, падающего из больших окон, светится причёска незнакомки.

– Меня Артём Мятников зовут, я на втором курсе, – представился он. – А вас?

– Ольга Алексеевна Дандукова.

Да, вот так солидно она ему и представилась, поскольку думала, будто этот высокий симпатичный и худой парень – один из тех, кому «лишь бы с кем, только бы». Но будущее показало: это совсем неправильное о нём впечатление. В тот день они поговорили совсем немного, поскольку начинались занятия, надо было спешить. Но на следующий же день встретились снова в библиотеке: Тёма, набравшись смелости, сел напротив. Это было в читальном зале.

Там, во время беседы, Лёля поняла: Артём Мятников – вовсе не бабник. Он круглый отличник, комсомолец, парень добрый и уважительный. Так началась их дружба.

Глава 6

Чего он взъелся на меня, этот таксист? Подумаешь, я старую песню слушать не захотел. Не поклонник ретро, если на то пошло! А там какая-то древность почти вековой давности. Ну да, про войну. Но мне музыка такая не по душе, при чем тут память предков и всё такое? Блин, достали уже. Одна зовёт старые окопы рыть, другой из тачки выпихнул. Одурели все, что ли? Недавно, слышал, закон приняли: будешь публично осуждать советское прошлое, – штраф влепят.

Настроение было окончательно испорчено. «Прогулялся, зараза!» – недовольно думал я, шагая по улице. Не доехал немного до торгового центра. А тут жара такая, что асфальт плавится и, кажется, мозги вместе с ними. Пришлось топать пешком. Зато внутри огромного здания, когда добрался, смог прийти в себя. Здесь прохладно, дышать сразу стало легко. Принялся шататься из одного отдела в другой.

Забрёл в магазин «Всё для рыбалки и охоты». Вообще ни одно из этих занятий меня не привлекает. Даже рыбалка, которой здесь, в Астрахани, болеют, кажется, через одного. Нет, я тоже в детстве ходил на Волгу с отцом. Воблу ловили в начале мая, когда она тут идёт косяками, и её пытаются добыть все, кому не лень. Но потом мне надоело. Не люблю жестокость, а бедных червяков жалко. Они живые, а их на стальной крючок. Ужас. Потом рыбу поймаешь, у неё во рту кровь. Ужас. Неприятно, и я перестал рыбачить.

Теперь сам не знаю, что мне тут надо. Удочки, крючки, блесны, лески, грузила, – чего только нет! Но меня заинтересовала одна вещь: камуфляжный костюм. Штаны, футболка. Ткань хорошая, прочная. Внизу ботинки крепкие, походные. И написано, что на весь набор скидка 30% в честь дня рождения магазина. У меня отпускные ещё не потрачены толком, и я решил купить. Зачем? Да сам не знаю. Вроде как лето, иногда друзья зовут на природу. Рыбачить или охотиться не буду, а компанию составить, шашлыков на природе пожарить – это классно.

Купил, сложил в пакет, иду дальше. И кто бы мне навстречу? Ну да, начальница собственной персоной! Рияна Рахимовна, легка на помине. Пухлая, розовая, низенького росточка, с живой мимикой лица и очень улыбчивая. Это если не знать её получше. Увидела, обрадовалась, как родному. Всего три дня не виделись, а она чуть не обниматься кинулась:

– Костя! Как я рада тебя видеть! Как отдыхаешь?

Я лопотал про покупки, а сам подумал: «Ну всё. Попал, теперь не отвяжется. Знаю я её. Мягко стелет, да жёстко спать. Хорошо, что не с ней. Образное выражение, но сути не меняет». И точно. Поболтав минуты три, начальница вдруг стала клонить на рабочую тематику. Мол, людей не хватает, а пришёл новый крупный заказ. Стала намекать: надо бы выйти на работу «всего на пару деньков». Ага, я прекрасно знаю эти «пару деньков»! Уже сколько человек прошли через такое. Стоит вернуться в офис, как всё. Прости-прощай, отпуск!

Приходится наврать начальнице, что у меня уже билеты куплены. Мол, и рад бы вернуться, да никак не могу – не имею права подставлять товарищей.

– Куда собрался? – улыбается.

Я начинаю лихорадочно соображать, и тут, сам от себя не ожидая, ляпаю:

– В Волгоградскую область, участвовать в поисковой экспедиции!

Рияна Рахимовна поднимает свои тонкие брови, смотрит непонимающе:

– Не знала, что ты интересуешься такими вещами.

– Очень! – ответил я. – С недавнего времени особенно.

– Надо же, – растерянно говорит начальница. – Надолго?

– На две недели. Как раз весь отпуск займёт.

– Когда уезжаешь?

– Завтра вечером поезд.

– Да… Ну ладно, – она перестаёт улыбаться. Потом думает несколько секунд и отпускает меня со словами «удачи в поисках».

Мы расстаёмся, и я спешу подальше от руководства. Сажусь на фудкорте с гамбургером и колой, думая о том, как ловко мне удалось отделаться от перспективы лишиться отпуска. Проверять, есть ли у меня билет на поезд, Рияна Рахимовна, ясное дело, не станет. Мстить за отказ тоже. Она тётка строгая, но не подлая. Только теперь нельзя больше ей на глаза попадаться.

Я спокойно доедаю свой обед, потом собираюсь ехать домой, но тут звонок. Мама. Просит приехать вечером. Говорит, у них с отцом ко мне есть одно дело. Ох, не нравится мне эта новость! И как в воду смотрел: когда приезжаю к ним, и сидим на кухне ужинаем, они меня просят помочь на даче. Отец сам не может, поскольку работает. Но нанял бригаду, чтобы та заменила забор. Старый покосился, новый будет на бетонной подушке.

– А мне что там делать? – спрашиваю.

– Контролировать, чтобы всё делали правильно, – отвечает отец.

Я тут же соображаю: целую неделю мне придётся каждый день мотаться на дачу, что за десяток километров от города, и там в жаре торчать целый день?! Дачный домик наш даже без кондиционера! Там и холодильника-то нет, чем мне заниматься?! Адресую все эти неудобные вопросы родителям. Отец хмурится, машет рукой и уходит. Понимает: сейчас если останется, поругаемся. Терпеть не могу их дачу! По детству сколько сил и времени я там потратил!

Мама сидит со мной и убеждает, что надо помочь. Я упрямлюсь, а потом выкладываю главный аргумент: у меня завтра вечером билет на поезд! Уезжаю в Волгоград – участвовать в поисковой экспедиции.

– Не врёшь? – это отец, услышав меня, вернулся на кухню. – Покажи билет.

– Пап, хорош! – недовольно отвечаю ему. – Билет электронный. Как я тебе его покажу?

– Ты серьёзно уезжаешь или просто так сказал, чтобы на дачу не ехать? – это мама.

– Серьёзно.

– Знаешь, а ты молодец. Хорошее дело, – говорит отец, усаживаясь за стол. Гнев из-за моего отказа прошёл у него. – Я тебе рассказывал о Лёле?

– Давно, я не помню уже, – мне совсем не хочется, чтобы сейчас глава семейства пустился в воспоминания. Слишком долго, а мне домой хочется.

– Это родная сестра твоей прабабушки, моей бабушки Валентины, – сказал отец. – Они жили тут, в Астрахани.

– Да-да, вспомнил, – говорю я, прерывая отца. – Послушайте, мне пора ехать. Надо ещё вещи собрать. Вот, я тут купил уже кое-что в поездку.

Показал родителям пакет с камуфляжной одеждой. Отец говорит, чтобы я подождал, уходит. Когда возвращается, в руке у него фляжка. Пузатая с трех сторон и плоская с четвертой. Крышка с цепочкой. Протягивает мне. Выглядит металлической, но очень легкая. Алюминиевая.

– Настоящая, солдатская, – говорит отец. – С флота с собой привёз. Старшина подарил. На память. Вот, смотри.

Он перевернул фляжку, и я увидел на ней надпись, вырезанную фрезой: «ККФ, ДМБ-95» Слова эти означают, насколько помню, «Краснознамённая Каспийская флотилия, демобилизация 1995 года». Это год, когда у отца кончился там срок срочной службы. Три года, между прочим. Не представляю, как ему удалось там столько продержаться! Это не год, как теперь. Но зато служба, как сам говорит, превратила его из сопливого мальчишки в настоящего мужчину.

Беру фляжку с обязательством вернуть после экспедиции и еду домой. По дороге думаю, как мне теперь быть? Если останусь дома и никуда не поеду, то родителям это совсем не понравится. Отец точно сильно обидится. Не хочется их сильно огорчать. Да ещё Рияна Рахимовна, хитрая лиса! Если увидит, что я её обманул… Короче, обложили со всех сторон. До позднего вечера я места себе не нахожу. Потом, не выдержав, звоню Ольге.

– Да, я слушаю, – голос у неё сухой. «Обижулька!» – думаю о ней с улыбкой.

– Оля, твоё предложение насчет экспедиции ещё в силе? – спрашиваю её.

– Да, а что?

– Я еду с вами.

Глава 7

Лёля с Тёмой дошли вдоль берега Кутума до Крестовоздвиженского моста. Вернее, он раньше так назывался, – по церкви, которая стояла неподалёку на одноименной улице. Но в середине 1930-х храм взорвали. Хотели было снести и Благовещенский женский монастырь, что прямо через дорогу. Монашек оттуда давно уже выгнали. Большую часть строений сломали. Большущую колокольню, например, которую было видно далеко-далеко. То, что осталось, решили отдать местным жителям под квартиры.

Теперь на месте, где была Крестовоздвиженская церковь, располагался пустырь. Влюблённые прошли мимо него, дальше до канала имени 1 мая, а потом углубились в район, который Лёля знает с детства. Здесь она родилась и выросла, и места тут всегда были не слишком благополучные. Ещё с царских времён здесь селились люди бедные, – в основном, трудовой люд. Ремесленники, рабочие с рыбных и корабельных заводов, бывшие крестьяне, перебравшиеся в Астрахань из окрестных деревень.

Жили бедно, всякое случалось между соседями. Но своих не трогали, а чужие сюда забредали редко. Хотя и здесь отношения выстраивать приходилось порой с кулаками. Среди местных немало было и таких, кто вернулся из мест не столь отдалённых. Кто с царской каторги, кто из лагерей. Сидели в основном по статьям уголовным, политических не было почти. То дела людей образованных, а тут были до сих пор и те, кто в документах вместо росписи ставил крест.

Лёля никого здесь не боялась и чувствовала себя, как дома. Стоило канал перейти, и возникало ощущение, будто она уже пришла к себе. Хотя до улицы Морозова оставалось пройти ещё с километр. И едва ступили на другой берег, как девушка аккуратно вытащила свою ладонь. Тёма ничего говорить не стал. Девушка всегда так делает, стоит им здесь оказаться. Поначалу обижался немного. Но потом догадался: Лёля не хочет, чтобы о ней соседи разное говорили. Мол, ходит с парнем под ручку, видать у них всё было уже.

Расстались они в тот день не возле дома девушки, а в паре сотен метров от него. На этом Лёля настояла. Тёма спросил только, когда она уже перестанет скрывать их отношения и познакомит с родителями. «Всему своё время», – прозвучало в ответ, и тон был такой, что лучше не спорить. Да парень и не собирался. За время общения понял уже: если Ольга Дандукова решила, то переубедить её будет крайне сложно. Чаще всего – невозможно. Такая вот принципиальная.

Он потянулся было, чтобы её поцеловать, но девушка вместо губ подставила щёку. Звонко чмокнув её, Тёма пошёл обратно. Пока возвращался домой, стал думать о том, что давно придумал. Захотел сделать Лёле перед началом нового учебного года подарок – отвезти её в дельту Волги на лотосовые поля. Правда, для этого нужно было договориться сначала с дядей Валерой, заядлым рыбаком и охотником, у которого есть свой маленький катер. По-другому до заповедных мест не добраться. Можно, конечно, на машине, а потом долго пешком. Но откуда её взять?

Водный транспорт – дело другое. Но о том, чтобы преодолеть такое расстояние, до волжских раскатов (место впадения Волги в Каспийское море) – а это почти 70 километров – на веслах не могло и речи идти. Слишком далеко. Да и как грести обратно против течения? У Икряного, например, что к югу от Астрахани, Волга разливается очень широко. Лет тридцать назад сюда вообще море доходило. Потому село так и назвали: все жители – сплошь рыбаки.

Значит, нужен катер. Вот с ним дядя Валера и поможет. Ну, а пока времени много, ещё два месяца почти, и Тёма думал, что успеет приготовиться. Там, на раскатах, среди красоты, которую он видел только на картине в галерее, парень собирался сделать девушке предложение. Он уже не мыслил своей жизни без Лёли и справедливо полагал, что поскольку никакая другая ему не нужна будет уже никогда, то настала пора жениться.

Лёля пока ничего об этом не знала, о намерениях Тёмы не догадывалась даже. Да и с какой стати? Она рассуждала о жизни совсем иначе. Сначала надо профессией овладеть, диплом получить, поработать на благо советской Родины, а уже потом подумать о личном благе. «Ведь наша великая страна и лично товарищ Сталин заботятся о нас, помогают получать бесплатное образование, даже в столовой бесплатно кормят, значит, надо оправдать доверие», – вот как думала иногда девушка, если мысли уносили её в романтические дали.

Правда, себе Лёля не могла признаться в другом: она тоже полюбила Тёму. С той самой первой встречи, когда впервые заглянула близко-близко в его серые глаза. Посмотрела, да и… нырнула в них, словно в теплые воды Волги. И так оставалась там, но только… никому ни-ни! Чувства – это прекрасно, но учеба – главное. В их семье прежде никогда не было ни одного медицинского работника, и Лёле казалось, что надо восполнить этот пробел.

К тому же она с детства обожала всех лечить. Правда, из подручных средств чаще всего были только подорожник летом и горчичники зимой. Но зато все, кому она оказывала помощь, говорили, что у девочки очень лёгкая рука. Даже зелёнка не слишком щиплет, когда берётся ранку смазывать. А уж этих царапин она пересмотрела видимо-невидимо. Сама ведь тоже много носилась по окрестностям. Чаще всего бегали купаться на канал. На Большие Исады носились в выходные дни, чтобы стырить что-нибудь вкусненькое. Там ведь овощей и фруктов так много, что порой у продавцов глаз не хватало за всем присмотреть. Поставят тележку, а сами уйдут в тень и дремлют. Грех пяток яблок или крупную гроздь винограда не увести!

Пока Лёля возвращалась домой, вспоминала, как они проказничали, как пускали кораблики на огромной луже, которая тут неподалеку разливается. Она детям казалась озером: даже в самую сильную жару только скукожится, но остаётся. Как один знакомый объяснил, тут высокий уровень подпочвенных вод. Да и вообще, двести лет назад были одни ильмени и болота. Потом люди начали отвоёвывать землю, дома строить. Вот и получилась рабочая слобода.

Правда, сады здесь особенно не растут: та вода, что внизу, солёная. Стоит деревьям стать большими, как непременно погибнут. Потому во дворах либо кустарники, либо камыш высотой под три метра. Вот уж кому соль нипочём! И торчат острые кончики, словно пики, да шуршат жесткими листьями. Ух, какие они противные! Лёля много раз резалась об них, прежде чем не научилась держаться подальше. С виду большие и мягкие, а края грубые, с крошечными колючками. Если резко провести рукой – ранка будет.

Но как бы ни выглядела слобода, а Лёле милее места на свете не было. Она любила эти улочки с деревянными домишками, покосившимися столбами, опутанными проводами. Ей нравилось слушать, как гремят трамваи, покачиваясь с боку на бок: их путь лежал от Больших Исад до Татар-базара, и это была прямая линия, почти без поворотов. Очень оживленная всегда: кто не купил желаемое в одном месте, едет в другое.

Вот и теперь мимо Лёли прогромыхал трамвай с неизменными мальчишками на заднем прицепе или, как его по-простому называют, «колбаса». Девушка улыбнулась: порой сорванцов было так много, что вагоновожатой приходилось выходить из кабины и прогонять их, угрожая вызвать милицию. Иногда даже с палкой отгоняли. А что толку? Слетят, как встревоженные воробьи, отбегут. Стоит трамваю дальше поехать, – тут же подбегут и снова прыг на «колбасу».

Зимой электротранспорту и вовсе тяжко приходилось. Лёля сама видела, как трамвай, облепленный мальчишками на «колбасе», натужно пытался забраться на холм возле кремля. Рельсы обледенели, силёнок у техники не хватало, – внутри-то всё битком! – и колёса прокручивали. Но сейчас жаркое лето, мальчишек нет. Все на речках – купаются, загорают. К первому сентября будут похожи на закопченные колбаски – кожа темная-темная, и только белые зубы сверкают, когда улыбаются.

– Здрасти, тёть Лёль! До свиданья, тёть Лёль! – прошмыгнул мимо девушки соседский мальчишка. Бежал босиком, в одних шортах, в больше на теле ничего. Зато в руках – дыня. То ли дома взял, то ли стырил у кого в огороде.

Лёля улыбнулась, глядя сорванцу в след. «Когда-нибудь и у меня будет сын, – подумала с радостью в душе. – А лучше, мальчик и девочка». С этими мыслями она вошла во двор своего дома.

Глава 8

Ольга некоторое время молчит в трубку. Понимаю: пытается переварить мной сказанное. Да, сумел девушку удивить. То наговорил с три короба, что меня раскопки не интересуют, а то вдруг загорелся стать участником поискового движения. Не по-мужски как-то, нелогично. Веду себя, будто взбалмошная фифа: то одно, то другое. Наверняка моя собеседница думает теперь точно так же. Что ж, придётся с этим смириться. Мне, а не ей. Ну, а лучше постараться изменить мнение обо мне. Если получится.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сухо сказала Ольга.

– Это почему ещё?

– Потому что такие, как ты, в поисковом движении – балласт! – жестко ответила девушка.

Я даже поперхнулся. Вот это да! У ласковой кошечки, оказывается, очень острые зубки! Но ничего, будем приучать помаленьку.

– А тебе не приходило в голову, что люди меняются? – спросил её.

– Приходило. Но не в отношении тебя, – Ольга была по-прежнему бескомпромиссной.

– Послушай, Оля. Давай не будем ссориться. Я поеду с вами, посмотрю, что да как…

– Нет, Костя. Это ты меня послушай. Ты – балласт, и там туристы никому не нужны. Понятно? Мы занимаемся не просто копанием в земле. Мы восстанавливаем историческую справедливость. Ищем заброшенных и потерянных бойцов. Ты видел когда-нибудь, как внук или даже сын или дочь плачут над могилой обретённого отца или деда? Чаще даже прадеда, конечно, но не суть. Видел?

– Нет, но…

– Вот именно! Ты не понимаешь, насколько людям это важно – найти пропавших родственников. Знать, что они не валяются костями где-нибудь в заброшенном окопе, а что у них есть могила, а на ней – имя, фамилия и отчество, – всё это Ольга говорила очень убежденно, и я впервые слышал от неё подобные речи.

– Короче, мне можно с вами или нет? – я начал нервничать. Какая-то девчонка будет мне ещё отказывать! Разве движение у них не добровольное? Почему я должен её слушаться во всём? Слишком много чести! – Может, мне обратиться к вашему начальнику? Или кто он там, командир?

– Обращайся, – сказала Ольга и положила трубку.

Не ожидал от неё такого. Что произошло? Чем я так сильно её задел? Подумаешь, поисковое движение! Я раньше о нем только слышал, но значения никакого не предавал. Теперь вот столкнулся, но даже подумать не мог, что для кого-то всё это имеет такую большую ценность! Особенно для хрупкой девушки Ольги. Как мне теперь быть? Если не поеду, вляпаюсь по-крупному. Родители обидятся, начальница мозг съест. Куда ни кинь – всюду клин!

Мне остался последний шанс. Я полез в интернет и стал искать того, кто в нашем регионе командует поисковыми отрядами. Должен ведь быть такой человек! Он нашёлся довольно скоро. Интересный человек оказался. Полковник ВДВ в отставке, награждён орденом Мужества и прочими. Прошёл Афганскую войну, был ранен. Словом, настоящий герой, не выдуманный и не та фитюлька, которых теперь развелось видимо-невидимо. Носят какие-то игрушечные медальки, ветеранами прикидываются. Начитался я про них в интернете.

Какая-то бабка дальше всех пошла: в генерал-полковницы себя произвела и дважды Герои Советского Союза. Эту клоуншу даже на Красную площадь пустили во время 9 мая! Не понимаю, куда смотрели? Видать, ослепил их блеск её поддельных побрякушек. Ну, а этот, Герман Крапов, видать, в самом деле человек геройский. Вот ему я и позвонил. На рабочий, конечно. Сотовый найти не смог. Но оказалось, у него переадресация стоит.

Пообщались. Я сказал, что хочу поехать с ними в экспедицию в Волгоградскую область. Причина простая: у меня в Сталинградской битве предки участвовали. Родная сестра прабабушки и её отец. Получается, мой прапрадед. Вот и хочу побывать в тех местах. Посмотреть, что видели они. Представить, а ещё помочь в поисках бойцов Красной Армии. Наплёл, конечно. Не буду же я рассказывать, что мне надо на пару недель свалить из Астрахани, чтобы не засветиться тут. Жаль, пропал отпуск. Ну, зато на работу не припашут.

Герман Сергеевич сказал, чтобы я завтра с утра приходил к ним в штаб. Назвал адрес, и я понял, где это – областное управление ДОСААФ. Так, кажется, называется. Видать, они тесно сотрудничают. Что ж, придётся ехать на поклон к этому полковнику. В десять часов уже был у него, и Крапов оказался человеком радушным, внешности своеобразной: невысокий ростом, под метр семьдесят всего. Но зато очень широкий в плечах, буквально квадратный. Грудные мышцы очень развиты, да и весь он мне напомнил одного культуриста, который в кино снимался раньше. Как же его звали? Прозвище помню – Динамит.

Когда Крапов мне пожал руку, я сморщился: сдавил пальцы, как тисками. Пригласил сесть напротив. Я разместился, и он сразу перешёл к делу. Стал спрашивать про тех, кто у меня был на Великой Отечественной. Кто мои родители, чем занимаются. Потом о моей работе поинтересовался. Короче, пришлось автобиографию рассказать. Полковник слушал, кивал, задавал вопросы. Я только не понимал, зачем ему это всё. Он прочитал вопрос в глазах и сказал:

– В поисковом движении не нужны лишние люди. Те, кому хочется поехать ради прикола или хайпануть в соцсетях, понимаешь? – он сразу перешёл на «ты», а я к нему уважительно на «вы», он же старше.