Текст книги "Её звали Лёля (СИ)"

Автор книги: Дарья Десса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Гранин в тот день, перед тем как сесть на поезд, обещал вернуться, прощаясь с Валей. Говорил добрые слова, ласково шептал что-то ребёнку в её животе, надеясь на то, что успеет возвратиться до его появления на свет. Ничего из этого не сбылось.

О том, что все погибли, никто не знал долгое время. Сначала считались без вести пропавшими. Но после на берег вынесло останки нескольких человек. Опознали среди них по удостоверению в нагрудном кармане и капитана Гранина. Похоронили их с почестями там же, на берегу, решив по домам не отправлять. Тела, пробывшие в воде несколько дней, не выдержали бы такого путешествия.

Так Валя, пробывшая замужем меньше года, оказалась вдовой в свои 20 лет. И даже не имела возможности поклониться могиле своего супруга. Она не могла оставить сына, чтобы отправиться через всю страну на далёкий берег сурового Охотского моря.

Из служебной квартиры, где она жила вместе с супругом, девушка возвратилась в родительский дом. Нет, никто не собирался её оттуда выгонять, поскольку сослуживцы Константина понимали: Вале теперь очень тяжело придется. Но она уехала оттуда сама. Не захотела занимать жилплощадь, предназначенную для семей комсостава. Она же теперь к ним не принадлежала.

Стоило Валентине вернуться домой, как к ней стали часто захаживать сёстры погибшего мужа. Он был из многодетной семьи, что жила в селе Икряное к югу от города. Там большая часть местных жителей были потомственными рыбаками, но братья Гранины, Константин и Николай, решили пойти своим путем. Первый после армии подался в НКВД, второй решил стать инженером, поступил в ПТУ. В Икряном остались шесть сестёр, одна другой меньше.

Узнав о гибели старшего брата, они начали навещать Валю. То одна приедет на Вовку посмотреть и гостинцев ему привезти, то другая. То третья, то… Словом, меньше чем за полгода все перебывали. Некоторые по нескольку раз. Дандуковы только удивлялись. Пока Константин был жив, его сестры были редкими гостями в их доме, а теперь зачастили. «Не к добру это», – качала головой Маняша. Но муж Алексей в это не верил. Он считал, что Граниным просто жалко Валю и наполовину осиротевшего Володю.

Сёстры Константина сначала ничем себя не проявляли. Просто говорили о жизни за чашкой чая или рюмочкой наливки. Делились новостями из сельской жизни, слушали городские вести. Но потом вдруг как-то исподволь, словно вскользь, начали говорить с Валей на тему того, что ей очень трудно одной. И как-то раз одна из сестёр предложила отдать им маленького Вовку на воспитание. Ты, мол, одна осталась, тяжело тебе, а мы малыша выходим, выкормим, в люди выведем, у нас, Граниных, семья вон какая большая.

Валя поначалу вежливо просила не вмешиваться. Говорила, что глупости это – как она своего ребенка чужим отдаст? Сёстры спорили с ней: мы не чужие, мы – тётки родные. А ты, мол, приезжай, когда захочешь, в любое время, мы тебе всегда будем очень рады, ты нам не чужая теперь. Так бы терпела Валя, но уродилась она гордой, только умела до поры до времени прятать эту черту своего характера.

И вот однажды ощетинилась, как кошка, у которой решили котёнка отнять. Взяла, да и прямым текстом, не выбирая выражений, послала этих «назойливых баб», как она сказала, подальше. Три сестры, которые в тот неудачный для них день заявились делегацией, поджав губы, ретировались. Не стали ругаться в ответ, шуметь да кричать. Решили, видимо, что Валя остынет, одумается, да и сделает по-ихнему.

Через некоторое время они снова появились у домика на улице Морозова. Теперь вчетвером. Может, взяли бы и родителей с собой, да тех на свете уже не было лет пять: от тифа померли. Когда сёстры Гранины оказались во дворе, к ним вышел Алексей. Строго посмотрел и сказал:

– Значит, так, бабоньки. Я вашу заботу уважаю. Родне помогать – дело святое. И если хотите помогать Вале с ребенком – пожалуйста. Хотите видеть Вовку – милости прошу, хоть каждый день приходите. Но еще раз услышу «отдайте мальчика нам», выкину за ворота, не обессудьте.

– Зря вы так, Алексей Степанович, – сказала одна из сестер (поскольку их было много, да похожие одна на другую, Дандуков их по именам не сумел запомнить). После этого они снова, как в предыдущий раз, развернулись и ушли молча.

С тех пор сёстры Константина ходить перестали. Почему-то жизнь Вовки им была больше неинтересна. Может, Алексея испугались? Так ведь он же не с топором на них бросался. Просто сказал своё веское мужское слово. Видимо, крепко на них подействовало. Ну, а младший брат, Николай, тот и вовсе ни разу не пришел в гости после гибели Константина. Никто не знает, почему так.

Глава 26

После столовой нас снова усадили в машину, и огромный «КРАЗ», переваливаясь на ухабах, словно большой корабль покачиваясь на волнах, повёз нас в степь. Насколько я понял из разговоров ребят, где-то там, на бескрайних просторах, шли тяжелые бои, от которых остались следы далекого прошлого. Есть участок, где прежде не работали поисковики, вот нам и предстоит им заниматься.

Пока мы ехали, я всё понять не мог: что за следы такие? Сгоревшие здания? Но за восемьдесят лет они давно должны были исчезнуть. Может быть, каменные руины? Да, скорее всего. Только сколько ни ехали, а ничего подобного я не видел. Даже сомневаться начал: может, водитель дорогу потерял? Зря Семён Иванович с нами не поехал. Видимо, заплутали.

Но когда проезжали мимо небольшого холмика с плоской вершиной, высотой всего-то метров пять, кто-то ткнул пальцем в окно: «Смотрите!» Все быстро перебрались на его сторону и начали глазеть. Я поддался всеобщему интересу, глянул, а там… какие-то кирпичи валяются среди пожухлой травы. Ну, а где приметы войны? Спрашивать об этом во всеуслышание не решился. Меня тут и так воспринимают, как чужака. Не хватало усугублять отношение. Ещё отправят домой за свой счет, как обратно-то ехать? Дороги не знаю, а от Волгограда забрались далеко.

Потому подошёл к Толе с Денисом и спросил, что такого все увидели.

– Это фундаменты – всё, что осталось от хутора Бабуркин, – ответил Толя. – Вон, а теперь туда посмотри!

Он показал рукой, но я ничего не заметил снова.

– Неужели не видишь?

Отрицательно мотаю головой. Уже начинает раздражать этот «тайный язык». Словно в волшебную реальность попал, вокруг одни маги. Они видят такое, что недоступно мне. У них, видите ли, особенный взгляд. Поделитесь уже волшебством, сколько можно?!

– Вон те ямы, как ты думаешь, что это? – спросил Денис.

– Откуда мне знать. Может, котлован рыли. Дом хотели построить или молочную ферму.

Парни переглянулись и улыбнулись.

– Нет, Костя. Всё намного серьёзнее. Это воронки от авиабомб.

– Да ладно… – ахнул я.

Никогда прежде не видел их и уж тем более не мог представить, что они такие громадные. Метров по десять в диаметре!

– А теперь представь, какими они были сразу после взрыва. Ведь за 80 лет их больше чем наполовину землёй присыпало, – задумчиво сказал Толя.

– Хуже всего другое, – поддержал Денис. – Подумай, какова была сила взрыва.

Я представил. Стало страшно. Когда в кино взрывы показывают, это выглядит не так впечатляюще. Помню, смотрел запись из Бейрута, где в порту рванули почти три тысячи тонн аммиачной селитры. Так там взрывная волна была такой силы, что несколько кварталов сравняла с землей за считанные секунды. Были дома, а стала равнина. А здесь…

– Теперь представь, – мрачно добавил Денис, – что ты сидишь в окопе, и на тебя не одна бомба упала, а несколько. Да ещё снаряды: артиллерийские, танковые. Да ещё из стрелкового оружия свинцовым ливнем.

Парень замолчал, и мне тоже добавить к этому было нечего. А вскоре и не до того стало. Машина остановилась, мы высыпали наружу. Крапов приказал построиться. Мне сначала показалось это неправильным: чего он командует нами, словно мы в армии? Но поддался общему настроению. В самом деле, если мы бойцы отряда, то и дисциплина должна быть соответственная. Свои гражданские взгляды я решил временно отодвинуть подальше. Иначе никогда не найду больше с Ольгой общего языка.

Полковник объяснил, каковы наши задачи. Распорядок дня, где будем питаться и всё такое. Но прежде предстояло установить палатки, в которых будем жить. Это для меня оказалось ещё одним неожиданным открытием. Думал, приедем в обжитое место. Посёлок какой-нибудь. Не в чистом же поле ночевать! Выяснилось: именно так и будет. Ну, приехали! Такого опыта у меня ещё не было. Это мои родители, судя по их рассказам, в студенческие годы ездили в колхоз помидоры с арбузами собирать. Жили в палаточном городке. Романтика! Костры по вечерам, песни под гитару. Никогда не понимал, в чем прикол. Днём жара, ночью холодно, спать на земле, а ещё комары?!

Теперь предстояло мне ощутить всё то же самое. Да, угораздило по полной программе. Я осмотрелся вокруг. Ну, и где тут палатки взять? А спать придётся прямо на брезенте, что ли? Даже немного тоскливо стало. Видимо, мне одному. Остальные с воодушевлением принялись готовить площадку для лагеря. Срубали и выдергивали траву, относили подальше. Потом снесли в одно место все вещи, получилась такая гора рюкзаков и сумок. «Туристы, блин», – поворчал я, но делать нечего. Присоединился к остальным.

Возились мы долго. Площадка получилась метров триста квадратных. Убрали с неё растительность, разбили на квадраты. Потом прибыла ещё одна машина – тентованный грузовик. С неё выгрузили здоровенный тюк. Я думал, туристические палатки внутри. Какое там! Оказалась одна, военная. «Это УСБ-56, – пояснил Толя. – Вместимость на армейских одноярусных кроватях не менее 20 человек. Все поместимся». При этом вид у него был такой радостный, словно подарок сделали.

«Ну, хотя бы более-менее уютно будет», – подумал я и стал помогать остальным устанавливать брезентовое сооружение. Возиться пришлось до самого вечера. Не думал, что палатка такая огромная. Ширина больше шести, а длина свыше девяти метров. Но зато, когда установили её, у нас появилась крыша над головой. Правда, теперь требовалось другое: ужасно хотелось принять душ. Взмокли все. И если питьевая вода у нас была во флягах, пусть и тёплая, то ополоснуться – это стало мечтой.

К счастью, и об этом организаторы позаботились. Когда палатка была закончена, подъехала водовозка. Я думал, пополнит наши запасы и уедет. Но нет, осталась. Водитель присоединился к нашему отряду. К ужину, который приготовили наши девушки, мы смогли привести себя в порядок. Забавно было, конечно, принимать душ из шланга, стоя на брезенте в степи. Романтика, блин! Но я испытал огромное удовольствие. Такого в ванной не получишь. А тут… Красота! Свежий воздух, ветерок дует, пахнет травами, и ты стоишь в одних плавках под струями воды и чувствуешь, как будто легче становишься.

Потом был наш первый ужин. Девушки постарались, но без особых разносолов, конечно. Тут все-таки жара, а холодильника поблизости не наблюдается. Потому всё, что приготовили, – гречневую кашу с тушёнкой, свежие овощи и хлеб, – пришлось съесть. Ну, помидорчики-огурчики ещё остались, конечно. На другой раз пойдут. И вот, когда все были сытые и довольные, хотя и очень уставшие, настала пора задушевных разговоров.

Бойцы развели костёр в особом месте, – для него выкопали небольшую яму, чтобы не вызвать степной пожар, – уселись все кружком, и давай общаться. Рассказывали, кто откуда приехал, чем занимается по жизни. Мне тоже пришлось о себе немного поведать. Постарался сделать это очень коротко. Я же тут оказался один «офисный планктон». А ребята в основном люди с рабочими профессиями. Для них такие, как я, – нечто вроде «белой кости». Типа из другой касты, как в Индии, что ли. Потому постарался не выпендриваться, быть как все.

Глава 27

Капитан НКВД Константин Гранин заприметил Валю Дандукову на Первомайской демонстрации, когда она с подружками стояла на улице имени товарища Ворошилова в ожидании, когда тронется праздничная колонна трудящихся. В руках девушки поблескивал влажными цветками букетик белой сирени, которым она игриво помахивала в воздухе. На ней было ситцевое платье с широкой юбкой, белые босоножки с такого же цвета носочками.

На голове – модная в то время стрижка, когда волосы завивались в пышные валики, которые укладывались на темени и макушке. Волосы на затылке также скручивали или оставляли распущенными, создавая спиральные завитки. Лоб у незнакомки был открыт, и офицера поразило, насколько ровная и гладкая на нём кожа. Да и всё лицо девушки показалось ему невероятно красивым, – она выглядела, словно актриса из кино.

«На кого же похожа? – думал Константин, тайком любуясь красавицей. – Точно! На Валентину Серову». Как раз недавно, буквально год назад вышел фильм «Девушка с характером», где актриса сыграла главную роль. Картина Гранину понравилась, хотя фильмы с Любовью Орловой ему нравились больше. Серова всё-таки выглядела слишком… буржуазно, что ли. Уж очень красива даже по меркам советского кинематографа. Но уж никак не ожидал молодой милиционер повстречать на улице Астрахани очень похожую на кинозвезду девушку.

В тот день, 1 мая 1939 года, Валя была абсолютно счастлива. Год назад окончила школу-десятилетку, поступила в местный педагогический институт, собираясь в будущем стать учителем начальных классов. Ей всегда нравилось возиться с малышами, потому она даже в пионерском лагере работала летом вожатой. Очень хотела в этом году снова поехать туда, чтобы, – кто знает? – возглавить пионерскую дружину. Но больше её тянуло в те красивые места, потому как там была чудесная природа – лагерь находился меньше чем в 40 километрах от Астрахани, на берегу не такой широкой, но тоже довольно крупной реки – Кизань. Купание и рыбалка там притягивали к себе многих астраханцев. Валя не была исключением, но лишь в пионерлагере смогла в полной мере испытать все прелести жизни среди природы. Для неё, городской жительницы, там многое было в новинку и радовало.

Теперь она стояла в окружении подружек-однокурсниц, весело болтая о том, что будут делать после демонстрации. Вариантов было два: прогуляться по набережной Волги или отправиться к кому-нибудь на дачу, чтобы там, на лоне расцветающей природы, устроить пикник. Многие так делали, и потому город в этот день окутывали ароматные дымы. Особенно густо они тянулись по кварталам, прилегающим к Большим Исадам и Татар-Базару – здесь в окрестностях издавна селились торговые люди. В основном, выходцы с Кавказа и Средней Азии, для которых жареное мясо – неотъемлемая часть рациона.

Капитан НКВД Константин Гранин в этот день об отдыхе мог только мечтать, поскольку стоял в оцеплении. Вообще-то он работал в управлении внутренних дел, был опытным, несмотря на молодость (ему исполнилось недавно 26 лет) оперативником, и потому, казалось бы, при чем тут он и оцепление? Можно подумать, у людей его квалификации других забот нет.

Но ничего не поделаешь. На утреннем разводе был получен приказ, впрочем традиционный для 1 мая, – задействовать весь личный состав на охране общественного порядка. Хотя все и так знали: граждане сознательные, а если кто и станет буянить, так лишь перебравшие в честь праздника. Таким обычно хватало нескольких резких слов, чтобы в чувство привести. Лишь самые взбалмошные отправлялись в милицию – проспаться и получить штраф. Сутки в камере предварительного заключения для многих становились хорошим воспитательным моментом. Попробуй, посиди в каменном мешке, когда на улице началась жара! А у тебя страшная жажда с похмелья и страшно голова болит. Многим одного раза хватало. Хотя бывали редкие исключения.

Потому и Гранину пришлось прийти рано утром на центральную улицу города, тянущуюся мимо стены древнего кремля и расположенного вдоль нее центрального стадиона. Много лет спустя это место превратят в большую ухоженную площадь. Разобьют фонтаны и клумбы, высадят декоративные деревья – дубы, клёны и липы, а ещё много розовых кустов. Установят посередине памятник вождю мирового пролетариата – Владимиру Ильичу Ленину, и после станут дважды год устанавливать возле него трибуны, чтобы лучшие люди региона приветствовали колонны трудящихся.

Но всё это будет потом, а пока здесь всё совсем иначе. Не слишком много растительности, стадион и пустырь напротив него, дальше низкие старые домишки до самого канала имени 1 мая. На улице Ворошилова, увидев Валю, самую красивую и высокую из всех девушек, что встречались ему на пути сюда, Константин осознал вдруг, что влюбился с первого взгляда. Загвоздка была в том, что, глядя на неё восхищёнными глазами, капитан впервые в жизни растерялся. Ему захотелось подойти к ней и познакомиться. Только ведь он при исполнении!

Промучившись несколько минут и понимая, что если не решится на первый шаг сам, то упустит девушку навсегда (он ведь не знал, кто она и откуда), Гранин собрал волю в кулак и решительным шагом подошел к студенткам. Вскинул руку к козырьку фуражки и отрекомендовался:

– Здравствуйте. Капитан НКВД Гранин. Предъявите ваши документы.

Девушки испуганно замерли, глядя на молодого высокого капитана. Все, кроме Вали, которая заинтересованно посмотрела на офицера. Он был в новенькой, отутюженной белой форме, в сверкающих на солнце хромовых сапогах, с портупеей и кобурой на правом боку, из которой виднелась потёртая рукоять нагана.

– Доброе утро, товарищ милиционер. Нам всем предъявить, или только мне одной? – невозмутимо спросила Валя.

– Всем, – ответил, секунду подумав, Гранин.

– А у меня нет с собой документа, удостоверяющего личность, – улыбнулась незнакомка, похожая на актрису. – Прикажете пройти с вами в отделение для выяснения личности?

Она говорила это не просто смело, а даже дерзко. Так, что подруги воззрились на неё испуганно. С ума, что ли, сошла? Так разговаривать с человеком из органов! Но неожиданным оказалось другое: капитан, до этого решительный в своем праве останавливать и проверять кого угодно, вдруг немного оробел. Сам не предполагал подобного поворота событий.

– Ну, зачем же сразу в отделение, – сказал он, отведя глаза. – Вы можете просто хотя бы сказать, как вас зовут.

– Валентина Алексеевна Дандукова, студентка первого курса педагогического института, факультет начального образования. Живу на улице Морозова, дом номер 28. Ещё вопросы будут, товарищ капитан?

– Нет, – окончательно растерявшись, ответил Константин. Но тут же внутренне собрался и, оглядев остальных, потребовал. – Ваши документы, гражданки.

Студентки стали копаться в сумочках, доставая паспорта, протягивать милиционеру. Тот неспешно брал по одному, раскрывал, сверял фото и личность, возвращал. Когда проверка была завершена, снова вступила Валя.

– В таком случае мы пойдем? – улыбнулась она. – Иначе от своей колонны отстанем.

– Да, идите. С праздником, гражданки.

– Пошли, девочки, товарищ капитан разрешил, – весело сказала Валя, и они упорхнули куда-то, весело щебеча. Вдалеке одна из девушек оглянулась, что-то сказала другим, и все весело рассмеялись. Гранин остался на месте, ощущая себя полнейшим лопухом. «Познакомился, значит, с красивой девушкой. Вот дурак-то!» – укорял он себя. И, с досадой выругавшись шепотом, развернулся и пошел вдоль колонны, – выполнять прямые обязанности.

Глава 28

Ночь, проведённая в голой степи, оказалась далеко не такой приятной, как сон в собственной постели. Жара хотя и спала, но всё ещё была достаточно сильна. По крайней мере, первый пару часов. На смену ей за полночь стал приходить холод. И если раньше я лежал на выданном спальнике, то потом забрался внутрь, застегнулся и постарался согреться. Ничего себе приключения!

Вот уж не думал, что на открытом воздухе, посреди степи, когда днем столбик термометра уверенно рвётся вверх, можно сначала измучиться от пекла, а ночью начать мёрзнуть. При том, что одеяла нам не выдавали! Потому часам к шести утра, когда нас принялись будить, я даже немного закоченел. Но стоило выбраться из спальника, как тело охватил настоящий зимний холод.

– Что трясёшься? – с улыбкой спросил Толя. – Замёрз, что ли?

– Блин, тут такой дубак! – ответил я, мелко дрожа. – Как это может быть? Лето же!

– Сразу видно, что ты городской, – усмехнулся парень. Сам он был в одних сатиновых трусах и, кажется, низкой температуры не ощущал совсем. Спокойно взял полотенце, зубную щётку с пастой и пошёл умываться, шлёпая резиновыми тапками. Я быстренько натянул джинсы с футболкой и последовал за остальными. Надо ли говорить, что вода в машине тоже показалась мне ледяной?! Быстренько приведя себя в порядок, я посмотрел в сторону и увидел Ольгу. Она стояла на краю площадки и смотрела, как над горизонтом медленно поднимается алая заря. Лицо девушки было освещено: розовые лучи ласкали её кожу, ещё не собираясь его опаливать. Это будет потом, когда светило окончательно войдет в дневные права. Но пока было романтично, я невольно залюбовался.

– Хватит уже пялиться, – по-дружески шлёпнул меня по плечу Денис. – Пошли завтракать.

– Зачем нас разбудили в такую рань? – я глянул на часы и удивился. Оказывается, только половина шестого! Значит, побудка была в пять.

– А ты собираешься работать в самый разгар дня? – спросил новый знакомый. – Поверь, тут примерно к одиннадцати часам такое пекло, что мама не горюй.

Потом был завтрак, и я с удовольствием, – проснулся зверский аппетит на свежем воздухе! – полакомился бутербродами с колбасой и свежими овощами. Какое всё, оказывается, вкусное, когда ешь на природе! У меня настроение даже поднялось. Согрелся горячим чаем, захотелось чем-нибудь заняться. Но после еды пришлось слушать инструктаж.

Перед нами выступил представитель МЧС. Майор приехал на «козелке» с двумя сотрудниками. Представился заместителем начальника районного управления. Сказал, что нам, прежде чем выйдем на коп, надо кое-что узнать. Очень важное. Потом рассказывал о видах боеприпасов, как их опознавать и что делать, если нашёл. Если кратко, то ничего. Сомневаешься? Зови старшего. Увидел что-то напоминающее, пусть даже отдалённо, мину или снаряд? Зови командира. Сам ничего не делай. Малейшее движение может привести к взрыву.

– А если я ошибусь, и это будет просто ржавая железка? – спросил я, чем вызвал смех остальных.

– Вопрос правильный, по существу, – сказал майор, и остальные замолчали. – Вы здесь впервые, правильно? – спросил он.

– Так точно, – ответил я зачем-то на военный манер.

– Если вы обнаружите нечто такое, что потом окажется безвредным, значит, вам повезло, – сказал спасатель. – Здесь лучше ошибиться, чем пострадать.

– Лучше беребздеть, чем недобздеть, да? – пошутил я.

– Верно, – согласился майор, но без улыбки.

После инструктажа мы снова забрались в машину и поехали. Хорошо, недалеко на этот раз забрались, всего пару километров проехали. Когда остановились, я заметил неподалеку какие-то промоины в земле. Напоминало, словно кто-то водой заливал степь, неглубокий след остался.

– Это окопы, – сказал Денис, вставая рядом.

– Наши или немецкие?

Парень глянул на меня и усмехнулся горько.

– Наши, конечно. Немцы же наступали. Забыл? Им недосуг было оборонительные сооружения строить. Пёрли вперёд, сжигая всё на своём пути, – лицо Дениса при этих словах стало мрачным. Мне показалось, что для него события Великой Отечественной – что-то личное. Спросил об этом. Раз уж вместе предстоит провести несколько дней, надо бы узнать человека получше. Тем более наши койки в палатке рядом, да и вообще он производит впечатление нормального парня. То есть с которым можно общаться, а не строить из себя не пойми кого. Я привык, что на работе многие так делают. Приходится соответствовать, чтобы не казаться белой вороной.

– Мой прадед воевал в этих местах, – сказал Денис. – Добровольцем пошёл, хотя бронь имел. Мог дома остаться. В артиллерии служил. Где-то тут и погиб. Прабабушке сообщили, что пропал без вести. Она потом подавала запросы, искала. Сказали – участвовал в Сталинградской битве в самом начале. Август 1942 года, и всё. Больше никаких сведений. То ли секретно, то ли сами не знают. Может, повезёт, и я его найду.

Я ничего не стал говорить. Типа «обязательно найдешь» или «у тебя получится». Глупо будет. Сам-то не понимаю в поисковом деле почти ничего. Полученной информации хватит, чтобы понять: тут шли кровопролитные бои. Но детали… Кто его знает? Помолчали, а потом я спросил:

– Ну что, когда трактор приедет?

Денис медленно повернул ко мне голову, нахмурился:

– Зачем?

– Как это? Копать, конечно.

– Костя, ты серьёзно или прикалываешься?

– Серьёзно, а что?

Денис недовольно покачал головой.

– Запомни раз и навсегда: коп – это только руками. Никакой техники. Она используется только в особых случаях. Когда надо из болота или со дна реки достать, например, танк или самолёт. Наша работа сродни археологии. Очень тонкая и детальная. Ничего нельзя пропускать, ни одной мелочи.

– Потому что каждая может помочь опознать воина? – спросил я, постаравшись сгладить возникшее между нами напряжение.

– Да, – ответил Денис.

– Можно, я с тобой буду рядом? – спросил я, впрочем не понадеявшись на согласие. Тут многие считают, что меня не стоило брать, как они говорят, «на коп». Но Денис согласился. Без особой, впрочем, радости. Хорошо, не отказал. Я взял лопату и поплёлся следом за ним. В это время, пока мы общались, Крапов обозначил границы участка, где отряду предстояло действовать. Потом разбили его на сектора, и мы с Денисом в паре стали работать.

Ну, как работать? Копать. Осторожно снимать верхний слой земли, пытаясь обнаружить что-нибудь или кого-нибудь. Я, чтобы не накосячить, смотрел, как действует Денис. Осторожно, аккуратно. Солнце между тем уже поднялось из-за горизонта. Стало припекать. Я оглянулся, стараясь отыскать Ольгу. Её не было. Вздохнул. Жаль, не увидимся до вечера, наверное. Ладно, не ради неё сюда приехал, в конце концов. Или все-таки ради неё? Пока сам не знаю.

Глава 29

Но вся беда и радость одновременно были в том для капитана, что дерзкая девушка глубоко запала ему в сердце. Никто прежде так с ним не разговаривал. Он привык к тому, что люди, видя его форму, начинали робеть и морально «проседали». Не делали так разве что некоторые преступники, но с ними Валентину сравнивать было глупо. Она же показалась Константину в тот момент, когда заговорила с ним, неким… лучиком света среди и без того солнечного дня.

Конечно, Константину и раньше нравились девушки, но дожив до своих 26 лет, он умудрился ни разу всерьез не влюбиться. Да и некогда было: сначала школа, которую он окончил с отличием, затем служба в армии, после – училище НКВД, служба. Но теперь капитану предстояло решить головоломку: он очень захотел снова увидеть Валентину, только не знал, как это сделать. Нельзя же просто заявиться к ней домой? Если придёт просто так, то её семья переполошится.

Он видел такое много раз. Стоило на пороге появиться человеку в форме НКВД, как в доме все бледнели и начинали трястись. У многих ещё были свежи в памяти события 1937 года, когда порой забирали просто по доносу. Некоторые потом возвращались, другим повезло гораздо меньше. Теперь ситуация изменилась, у органов новое руководство.

Стал капитан думать и гадать, как быть, пока не решился. Надел свой единственный гражданский костюм и вечером в воскресенье, ровно через неделю, купив по дороге на Татар-базаре большой букет пионов, явился по указанному Валентиной адресу. Зашел в ворота, постучал в двери дома. Навстречу вышла симпатичная опрятная женщина средних лет.

– Добрый день. Вам кого? – спросила офицера, вытирая руки о маленькое полотенце.

– Здравствуйте, – кивнул Константин. – Мне нужна Валентина Дандукова. Она здесь проживает?

– Да, здесь. А вы кем ей приходитесь?

– Меня зовут Константин Гранин. Я…

– …Вы друг Вали?

– Нет, но надеюсь им стать, – сказал капитан и прикусил язык. Громкое заявление. Может, не стоит действовать так напористо? Люди могут подумать, что он навязывается. Не хотелось бы.

Женщина, впрочем, лишь улыбнулась в ответ.

– Что ж, посмотрим, – сказала она загадочно. – Кстати, меня Марией зовут. Марией Матвеевной. Я мама Валентины.

– Очень приятно, – кивнул Константин.

– Сейчас Валю позову.

Женщина ушла, Гранин остался стоять. Через несколько минут на крыльцо выпорхнула Валя. Её волосы были спрятаны под косынку, она была босая, в простеньком домашнем платьице. Глядя на неё, Константин испытал новый прилив любовного чувства. Девушка показалась ему такой милой, домашней, нежной. Правда, увидев его, она задорно улыбнулась:

– Кого я вижу! Товарищ капитан! Какими судьбами вас занесло в наш улус?

– Добрый день, Валентина, – серьезно ответил Константин. – Я хочу пригласить вас на свидание. И это вам, – он протянул девушке букет. Та протянула руки, аккуратно взяла его, чтобы пышные цветы не осыпались лепестками. Приблизила лицо к бутонам и глубоко вдохнула аромат.

– Откуда вы знаете, что я люблю пионы? – спросила она.

– У меня работа такая – всё знать, – отшутился Гранин. – Так вы примете мое приглашение?

– Хорошо, – ослепительно улыбнулась Валя. – Когда увидимся?

– Завтра, приглашаю вас в парк Аркадия. Там будет концерт – играет оркестр НКВД.

– Коллеги ваши, значит. Что ж, послушаем, как выступают наши доблестные милиционеры. Я согласна! Во сколько?

– Я заеду за вами в пять.

– Хорошо! До свидания, товарищ капитан!

Валя, снова ослепительно улыбнувшись, ушла в дом. Гранин пробежал по её ладной фигурке прощальным взглядом. Ах, как же хороша! Но нужно было возвращаться. Пока он шёл по городу, то расстегнул пиджак и ослабил галстук. До сих пор понять не мог: правильно оделся или нет? Вообще-то было очень жарко. Через десять минут пиджак уже висел у офицера на согнутой руке, а рукава рубашки он закатал и галстук убрал в карман. Хоть и середина мая приближается, но уже довольно жарко.

«Чего это я так разволновался? – думал Константин, шагая по улицам Астрахани. – Подумаешь, с девушкой пообщался. Ты ж офицер, соберись!» И вроде получалось, да не слишком. Не шла Валя из головы. Всю дорогу вспоминал её глаза, улыбку, светлый локон волос, торчащий из-под косынки, босые ноги. «Неужели влюбился?» – задал себе Гранин вопрос, на который ответа пока не было.

На следующий день, без десяти минут пять, Константин снова был на улице Морозова. Только на сей раз в рубашке с коротким рукавом. Наряжаться, как вчера, не стал. Показалось глупым. В нервном ожидании стал прохаживаться взад-вперед, пока наконец не услышал:

– Я в вашем распоряжении, товарищ капитан!

Константин обернулся и обмер. Валя выглядела точно так же, как там, на первомайской демонстрации. Тоненькая, высокая, красивая, со своей артистической прической, которая очень ей шла. Она смотрела на капитана большими карими глазами, опушенными длинными ресницами.