Текст книги "Запретные территории [СИ]"

Автор книги: Дарья Ардеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава 16
Тема Райпура

Мярион. Дворец Верслибр.

– Шторы опущены. Спектакль окончен, – скрестив руки, прокряхтела Фриция.

Райпур встретил её лукавый взгляд, и, кивнув ей, поднялся со стула.

– Уже уходишь, Райпур? – буркнула Фриция, подняв на него глаза. – Тебе что, не понравились наши кушанья?

– Нет, моя Фриция, кушанья были великолепны, – рассеяно пробормотал Райпур. – Я просто… хочу убедиться, что эти двое – Поттер фон Серая Лига и его сестра – покинули наш дворец.

– Я знала, что тебе тоже противно их общество, – понимающе закивала правительница. – Таким как ты должно быть даже стыдно иметь хоть что-то общее с этими националистами. Правда, меня несколько удивила твоя сегодняшняя тирада. Что-то там насчёт истории. Однако, ты показал, что способен аналитически мыслить. Браво, Райпур. И, знаешь, пожалуй, ты прав. Не надо принимать поспешных решений. Сколько там дал нам этот Поттер на раздумье?

– Неделю, Ваше Высочество.

– Неделю… У нас впереди ещё целая неделя. Сколько всего за это время произойти успеет, а, Райпур? По прошествии недели всё может перемениться до неузнаваемости. Пути истории неисповедимы, верно?

– Так точно, моя Фриция.

– Ну так и иди отсюда, Райпур, – понизила голос Фриция, и Райпур, ещё раз поклонившись ей, зашагал прочь.

Выходя из зала, он поискал глазами Марту, но вдруг понял, что её и след простыл. Когда это она успела покинуть обеденную? И зачем? Чего бы это ей, первой придворной киске, и не остаться на пиру?

Он покачал головой, отгоняя мысли, и зашагал по мраморному коридору.

«Пережди пару минут и иди за нами…»

Но Райпур не знал, куда идти. У него не было ни малейшей догадки, куда могли отправиться Поттер и Крошка, покинув тронный зал, но что-то подсказывало генералу, что они не могли уйти далеко.

За окнами тем временем уже повисли сумерки, и холодный воздух пропитался запахом ночи. За крышами домов виднелась каёмка золотого света, последние лучи россыпью зависли над притихшим городом, и куда-то вдаль поползли свинцовые тучи, скрывшие загорающиеся в вышине звёзды.

Свет в дворцовых коридорах ещё не зажгли, а потому широкие холлы купались во мраке, но мрак тот был каким-то тёплым и ободряющим, он словно успокаивал глаза, уставшие от яркого света, и скрывал за своей маской шумы, раздражающие слух. Но Райпур знал – где-то в самых сокровенных углах, самых потайных закоулках Верслибра притаилось зло. Зло, пожелавшее свергнуть с трона его Фрицию, зло, поставившее себя наравне с его госпожой. И он добровольно открыл этому злу двери в их дворцовые палаты, и сейчас по своей воле шёл к нему навстречу.

И тут над его головой раздался противный высокий писк. Райпур резко обернулся, но всем, что ему удалось увидеть, был промельк коричневых перьев. В следующий миг чьи-то острые когти схватили его за воротник и потащили за собой. Райпур слышал, как отчаянно хлопают над его головой чьи-то крылья, словно эта птица силилась оторвать его от земли. Генерал замахал руками, пытаясь отодрать от себя назойливую птицу, но та, отпустив его воротник, тут же схватила клювом его манжету и упрямо потянула на себя. Райпур снова замахнулся и ударил птицу кулаком, но та, отлетев от него на порядочное расстояние, снова вцепилась когтями в его рукав, и, отчаянно вереща, подняла на него свои выразительные чёрные глазки.

– Да что тебе от меня надо? – закричал на птицу Райпур, снова отведя руку для удара, как вдруг откуда-то сбоку послышался чей-то шёпот:

– Псс, генерал, идите сюда!

Райпур повернулся на голос и увидел, как в дальнем конце коридора мерцнули во тьме кошачьи глаза. Птица громко запищала, выпустила манжету Райпура из своих когтей и молнией полетела к кошке, притаившейся в конце туннеля.

– Марта? – окликнул её генерал, но кошка отрицательно помотала головой.

– Меня зовут Крошка фон Серая Лига. Хотя мы уже знакомы.

Она немного поколебалась, а затем выступила из теней. На её спине, любопытно тараща на Райпура чёрные глазища, восседала та самая птица.

– Да, Вы бегали за крыльями для Вашего брата, – пробормотал Райпур.

– Обидно, однако, что Вы ничего больше не помните, – вздохнула кошка. – А как я обслуживала Вас с госпожой Тиккой в кафе? А как я вывела Вас в зал с дырой в потолке, когда Вы заблудились в Храме Солнца?

Райпур припомнил кошку, за которой шёл среди колонн Храма Солнца. Тогда она всё время придерживалась тени, а после и вовсе скрылась, так что он и не успел её разглядеть.

– Врёшь, – буркнул он. – Если это была ты, в Храме Солнца, это означало бы, что ты в Серой Лиге. А это не так. Ты не серая, а, значит, не можешь быть сподвижницей Поттера.

– Ну и что, что не серая! – закатила глаза кошка. – Все кошки серы в темноте.

– Кроме тех, кто придерживается света, – парировал Райпур. Он ухмыльнулся, увидев в глазах белой кошки гневную искорку.

– Да чтоб было Вам известно, я – офицер Серой Лиги. И ни за что не брошу сей пост, – Крошка горделиво вскинула голову, и тут же птица, что сидела на её спине, пронзительно заверещала. Глаза Крошки моментом округлились, а шерсть на загривке встала дыбом, и она быстро бросила Райпуру: – Прячемся, сюда кто-то идёт.

Райпур ожидал, что Крошка сейчас же юркнет в тень, но она, подняв хвост трубой, стояла и смотрела на Райпура.

– Бежим же! – повторила она.

– Мне нет смысла бежать, – пожал плечами Райпур. – Это мой дворец, мои слуги. Чужая здесь ты.

– Прошу, идите со мной, – настояла Крошка, и генерал увидел, что она дрожит от желания быстрее смыться. И, правда, в конце коридора зажегся свет и раздались чьи-то шаги.

– Ты не вправе мне приказывать. И даже не вправе ПРОСИТЬ, – прорычал Райпур, сжав зубы. – Вы, коты Серой Лиги, подставили меня и мою Фрицию. Теперь я ничего вам не должен.

Птица на спине Крошки ещё раз что-то прокричала и, к изумлению Райпура, кошка ответила ей серией точно таких же писков.

– А что вы скажете, узнав, что прямо сейчас там куда-то ведут конвоем вашу Наследницу? – повела бровью Крошка, договорив с птицей.

– С ней всегда ходит куча фрейлин.

– Нет, фрейлины там не при чём. Аймек говорит, что её под руки тащат куда-то ваши подчинённые в форме цвета хаки.

– Тебе это птица сказала? – нахмурился генерал.

– У птицы имя есть, – протянула Крошка. – Это Аймек. Он у нас лейтенант.

– Бред, – фыркнул Райпур.

– Сейчас посмотрим, кто из нас бредит, – хмыкнула Крошка, взмахом хвоста приглашая генерала последовать за собой.

– По рукам, – Райпур бросился следом за ней, и вот они уже прятались под лестницей, прислушиваясь к доносящимся сверху звукам.

Райпур моментом узнал звук клацанья каблучков Наследницы по мраморному полу. Звук то появлялся, то исчезал, сменяясь громким скрежетом.

– Что это? – спросил Райпур Крошку, свернувшуюся у его ног.

– Она упирается, а её тащат, – бесстрастно бросила Крошка. – Не слышишь что ли, как она каблуками по полу возит.

– Тебе что, совсем нет дела до того, что там происходит? – прошипел Райпур.

– А я уже всё знаю, – фыркнула кошка.

– Что знаешь?

– Исход был ясен с самого начала.

– Так что за исход?

– Фриция решила избавиться от той, что может занять её трон.

– Бред.

– Не бред, а реальность.

Райпур недоверчиво покосился на Крошку, которая начала лениво вылизывать лапку.

– Ты всё ещё веришь своей Фриции? – мурлыкнула она, не отрываясь от своего занятия. – Нечего доверять этой старой карге. Она и тебя изнутри прогрызёт, вот увидишь. А потом прибежишь ползать в лапах у Поттера, моля его помочь.

Райпур аж поперхнулся от возмущения. Поймав его взгляд, Крошка выразительно подняла на него глаза:

– А как, ты думаешь, этой семидесятилетней старухе удалось удержаться у власти? Ведь были у неё молодые преемники, и не один, а она всё держит трон за собой. Фу, у меня аж живот крутит, когда говорю о таких гадких людях.

Райпур собрался было ответить, как тут прямо над их головой раздались шаги. Генерал снова узнал клацанье каблучков Наследницы, рядом с которой шло ещё как минимум четверо людей с более тяжёлой походкой.

– Не, ну так нечестно! – протянул чей-то голос.

– Чего тебе опять нечестно, Стив?

– Я тоже служу во дворце, а меня никогда не отправляли ни в какие дома для отдыха! Мне тоже отпуск, между прочим, положен! Ну почему, почему жизнь так несправедлива!

– Может потому, что ты не Наследник?

– Я так и говорю – жизнь несправедлива. Вот госпожу Дааву опять отправляют в некий санаторий, а нам торчи тут, работай.

– Скажи это начальству.

Послышался громкий смех, а затем всё разом стихло – это процессия ушла вниз по коридору.

– Вот видишь, Фриция просто отправила Наследницу в дом отдыха, чтобы она переждала там, пока вся эта заварушка не закончится, – довольно ухмыльнулся Райпур. – Фриция прекрасно знает о недуге Даавы и не за что не поднимет руку на свою слабоумную племянницу. Поверь, наша Фриция желает своему народу только добра.

– Да, да, да, мир, добро, цветочки, радуга, – фыркнула Крошка. – Дуралей, ты что, думал, что твоя эта Фриция так прям возьмёт и скажет своим подчинённым, что хочет избавиться от назойливой Наследницы? Помяни моё слово, всё обернётся вот так – Наследница отправится в санаторий на отдых, по дороге на её карету нападут лихие лесные разбойники, убьют её и ещё пару людишек для виду, и будет несчастная Фриция ходить по дворцу горевать. Погорюет часика с два, чтоб народец ей посочувствовал, а потом пойдёт искать нового Наследника. Возьмёт в Наследники какого-нибудь пятилетнего дитя, и будет у неё в запасе ещё двадцать один год неограниченного правления.

– Не смей так говорить о моей Фриции! Она великая женщина, вот что я тебе скажу! Гордись, что живёшь под её флагом. Да если бы Наследница куда-то пропала, Фриция умерла бы от горя, она души не чает в своей племяннице!

– Да хоть бы умерла.

– Иди отсюда, а то я позову стражу, – рассвирепел Райпур. – И радуйся, что сегодня на торжественном обеде я не поддержал Фрицию в её желании объявить вам войну. Запомни, офицер Серой Лиги Крошка, ваша Серая Лига ничто по сравнению с мощью территории Короткомордых. Если Фриции будет угодно, мы вас в порошок сотрём, лишь бы лапа ваша не ступала на наши земли.

– Рада за тебя, Райпур, – горько улыбнулась Крошка. – Рада, что ты нашёл своё пристанище в этой жизни. Но когда же ты поймёшь – другой жизни тебе не дано. Да, ты можешь продать душу служению своему эго, но пойми, не здесь и не сейчас. Не здесь и не сейчас. Мне абсолютно все равно, что станется с этой Наследницей. Она слабоумная, сама и не поймёт, как умрёт. Больно надо спасать шкуру дауну, который и поблагодарить тебя за это не сумеет, язык заплетается. Но ты то, генерал, другое дело, у тебя есть голова на плечах. И ты будешь сожалеть, слёзы будешь лить на предсмертном одре, а шанса-то второго не будет. Поэтому говорю тебе – ты следующий. Следующий претендент на трон и, соответственно, следующая жертва Фриции. А теперь – бывай.

Крошка резко отвернулась от него и, скользя лапами по полу, засеменила прочь. Аймек укоризненно смерил Райпура взглядом, и, широко раскрыв клюв, каркнул что-то обидное, да только Райпур ни слова не понял.

Белая кошка скользнула к раскрытому окну и прыгнула. Аймек кинулся вниз следом за ней. Райпур вскочил на ноги, недоумевая.

– Эй, Крошка, стой! Не надо… – закричал было он, подбегая к окну, из которого сквозил холодный вечерний ветер, но тут же увидел, как птица взмыла вверх, таща в своих лапках кошку из Серой Лиги.

– Так вот ты какая, Крошка, – пробурчал Райпур. Он устремил взгляд в небо, где исчезала на горизонте чёрная фигурка, и вдруг ему показалось, будто гора свалилась с плеч. Он следил, как уносится вдаль белая кошка и чувствовал, что это станет последним отголоском Серой Лиги в его жизни. Потом он распростится с ней навсегда. И начнёт жить своим умом.

«Что это? Это конец? Пришло время вернуться к повседневной жизни?»

Но небесная лазурь сменилась зловещей ночной тьмой, будто Райпур был последней строчкой книги, которую читатель, так и не дочитав до конца, захлопнул на предпоследней странице. То чувство, будто книга закончена… а персонаж её всё ещё продолжает жить.

Ремарка

Отрывок из книги «Как от нас прячут историю и кому это выгодно».

А вы никогда не задумывались, почему в жизни всё складывается именно так? Почему мы встречаемся именно с одними людьми, а не с другими? Почему мы дружим с одними, в то же время враждуя с остальными? Почему не наоборот? Почему мы не можем дружить со всеми? Или уж, раз так решили, идти против мира всего?

У вас никогда так не бывало, что, встретив одного человека, вы встречаете его вновь и вновь, словно пути ваших жизней переплелись и идут бок о бок, подобно двум пересекающимся дорогам? Может, один раз посчастливилось вам повидать одного человека, а после он пройдёт мимо вас по переулку, или сядет за соседним столиком в кафе. Пусть вы его даже не заметите, может, и не помните уже вовсе, а может, знаете только по слову «привет», но ведь он тут, рядом с вами. Он, а не кто-то другой.

Оглянитесь, может и в вашей жизни есть такие же перекрёстки. Где-то рядом бродит человек, о жизни которого вы не знаете, который не знает ничего о вас, но, тем не менее, вы живёте в одном и том же мире, ходите по одной и той же улице, обедаете в одном кафе. Кто он, ваша тень? Нет, это совершенно другой человек, и нет гарантии, что он хоть чем-то на вас похож. Но вы несёте одну и ту же кабалу, и руки вам спутали одни и те же оковы. Так сколько же вы жили, не подозревая о существовании друг друга?

Вы спросите, а есть ли человек, на вас похожий? Не просто живущий с вами на одной плоскости, но и мыслящий как вы, тот, кто вас поймёт и во что бы то ни стало поддержит. Может, есть, но учтите – в мире нет и не будет вторых вас, не будет вашей точной копии. И того человека, что на вас до ужаса похож, вам никогда не встретить. Ваши жизни можно представить в виде двух параллельно идущих дорог, а параллельные прямые, как известно, не пересекутся.

Вы можете находить себе единомышленников, друзей, соратников, но вам никогда не встретить того, чьи действия и склад мыслей будут идентичны вашим.

Это называется Теорией Солнечной параллели.

«Как прячут от нас историю и кому это выгодно»

Подпись – Дымка

Глава 17
Лейтмотив

Вначале не было ничего. Ничего. Настолько «ничего», что даже не было пустоты небытия. Не было тьмы. Тишины, и той не было, хоть не было ни звука. Вообще ничего не было. Ничего.

А, главное, не было времени. Казалось, она висела в этом однородном пространстве вечность, хотя пробыла там всего мгновения. Но мгновений тоже не было. И не было вечности. Не было ничего.

В голове рылись сотни вопросов, но одновременно было пусто и безмятежно. Перед глазами мелькали яркие воспоминания, но и память куда-то пропала. А когда она попробовала осмотреть себя, чтобы убедиться, что всё в порядке, то поняла, что и её нет. Её тело пропало. И души тоже не было. Не было мыслей. Не было догадок. Её самой больше не было. А, значит, для неё осталось существенно лишь одно слово. Ничего.

Ни-че-го.

А потом откуда ни возьмись наползла тьма. Она окутала её своими тёмными тканями, а вместе с ней появилось тепло. С появлением тьмы ожило зрение, с появлением тепла – осязание. А потом возьник страх. Страх неизвесности. Она висела во мраке, в тёплом, душащем мраке, и он неумолимо возвращал её к действительности.

– Кайа! Кайа, ты меня слышишь?

Вдруг она начала чувствовать воздух. Воздух дрожал и колебался везде вокруг её тела, и его вибрации, резкими сигналами отдающиеся в её ушах, превращались в осмысленный звук.

– С ней всё в порядке?

– Да, не знаю! После того, как я своими глазами видела, как затянулась рана у неё на шее, я уже ничего не знаю.

Воздух наполнил её лёгкие, и она почувствовала его пустой, водянистый вкус, оседающий на верхнем небё. Она чувствовала, как воздушные потоки проходят по её горлу, как они приятны и холодны, и тут же к ней вернулось чувство реальности существования. А следом за ним вернулась боль.

Она почувствовала, как тяжело и несуразно её тело, как оно зависит от земли, от того, на чём стоит. Она почувствовала, как эта самая земля притягивает её к себе, а на плечах лежит добрая сотня тонн воздуха. И то и другое так мешало свободному и ловкому полёту, что она, притянутая к земле, зависящая от воздуха, чувствовала себя ещё несуразней. Но без этих опор, без этих атмосферных давлений, существовать она не могла, а, значит, приходилось смириться.

Она почувствовала, как бьются в её тонких запястьях беззащитные венки, как лихорадочно отмеряет удары сердце, разгоняя по жилам кровь, как лёгкие, отчаянно раздуваясь в попытке заглотнуть побольше воздуха, касаются рёбер, и по телу прокатываются судороги. Она почувствовала жар, сухость во рту, невыносимую боль в плече. Всё её тело было наполнено болью. Она никогда не замечала раньше, как это больно – быть во плоти. Как это больно – дышать. Как это больно – снова обрести чувственность.

Она открыла глаза. Свет. Много света. Так много, что чувствуешь себя эфемерным духом, скользящим между его лучами. Но только боль, только боль давала ей понять, что она не свободная душа, что у неё есть плоть и кровь. Что она жива.

«Жизнь невозможна без боли. Боль отступает, только если ты мёртв.»

– Кайа, очнись, ты меня слышишь?

«Отлично, значит, я Кайа. Потихоньку начинаю припоминать.»

– Это вообще нормально, что человек жив с таким-то ранением?

«Понятно, значит, я – человек.»

– Кайа, проснись!

«Сколько же я спала? Ничего не помню… И вообще, была ли я здесь раньше? Я понимаю язык, на котором они говорят…. Да и голоса эти, кажется, уже слышала раньше… Сколько же я спала?»

Она захлопала глазами, затем пошевелила пальцами рук. Тело слушалось, хоть каждое движение и отдавалось болью.

– Кайа, скажи что-нибудь?

– Я… – пробормотала она, удивившись тому, как явственно и громко отдался звуковой вибрацией её клич. – Я вернулась.

Ремарка

Отрывок из книги «Как прячут от нас историю и кому это выгодно»

А вы помните, как впервые открыли глаза в этом мире?

Я лично нет. Но отчего-то смутно знаю, что там, откуда я пришла сюда, не было ни тени, ни света. Потом, перед самым моим появлением, забрезжила тьма, мгновением сменившаяся светом. До этого тьмы и света не было.

А ещё там не было времени. Хотя, давайте говорить начистоту, времени и так не существует. Там его не существовало вообще. Подумайте только, вы ведь торчали в том небытие сотни тысяч лет, пока не соизволили появиться на свет в этом мире. Мне отчего-то кажется, хоть я совсем и не помню своего рождения, как, думаю, и любой из вас, что я не существовала всего миг, миг до того, как меня окутала тьма, и зажегся свет. В том мире миг и вечность равны. Точнее, их нет. Попусту не существует.

А теперь на миг представьте, что вам довелось снова бы появиться в этом мире в первый раз. Вообразите, что вы бы просто разом очнулись в абсолютно незнакомой обстановке. Вы бы не знали, что вы сами такое есть, что вы за существо, как вам двигаться, как вам говорить, как думать. Вы бы не знали, что такое свет, что такое тьма. Что такое цвета, запахи, звуки. Ведь появившись на свет, вы и этого не знали, верно? Что вы сделали первым делом, очутившись в незнакомом мире?

Я бы долго сидела на месте, разглядывая себя и то, что меня окружает. Думаю, первым, что привлекло моё внимание, был бы свет. Слишком он ярок, чтоб его не заметить. А ещё он меняет цвета. А ещё в лучах солнца тепло, а в тени – нет. Я бы выяснила всё это опытным путём, наблюдая за светом.

Как осуществляется живым существом познавание мира? Вперёд его толкает страх неизвестности. Так сказать, всё то, что интересно, ужасно неизвестно, кхе-кхе. Вследствие наблюдения за определённым предметом или явлением, многократно повторяющимся, что хорошо для закрепления его образа в памяти существа, в его голове возникли бы логические цепочки закономерностей, благодаря которым и выстраивается его модель мира. Например, я бы опытным путём заметила, что если встать в луч солнца, становится чуточку теплее, и, многократно вставая в эту точку и замечая ощущение тепла, сложила бы представление о том, что солнце не только светит, но и греет.

А теперь представьте, что было бы, если бы вы отказались от уже выстроенных вами логических закономерностей и начали бы исследовать заново?

Вероятно, именно этим вам и придётся заняться, чтобы отказаться от стереотипной модели мира.

«Как прячут от нас историю и кому это выгодно»

Подпись – Дымка

– Сколько я пробыла без сознания?

– Часа три, не больше, – пискнула Дора, перевесившись через спинку дивана.

– Твоё счастье, что рана оказалась не настолько глубокой и сонная артерия была не задета, – фыркнула Дымка. – Да и на клыках этого лиса не было никакой инфекции. Видно, что он всё-таки не какой-то дикарь, а из знатных слоёв. Хотя, я в Длинномордых не разбираюсь….

Кайа услышала глухое рычание, раздавшееся словно в подтверждение Дымкиных слов. С трудом повернув голову и приподнявшись на локтях, она увидела странное рыжее существо, связанное по лапам толстой верёвкой. Существо лежало на боку в углу у шкафа, верёвки мешали ему подняться. Этот зверь был размером с маленькую тощую рысь, только у него была более вытянутая морда, выступающий над чёрными глазами лоб и пушистый рыжий с белым хвост. Поначалу Кайа подумала, что перед ней белка, которая ела после шести, но даже при таком раскладе белка не могла быть таких размеров. Между ушей странного зверя, на кончиках которых были непонятные чёрные пятнышки, стояла красная метка, словно это было его опознавательным знаком.

– Кто ты? – сердито рявкнула она, припоминая, как похожая тварь недавно прокусила ей шею.

– Длинномордый, – уклончиво ответил он. – Гораздо интереснее, кто у нас ты.

– Ты его понимаешь? – изумлённо воскликнула Дымка. Её глаза готовы были вылезти из орбит от удивления.

– Я, кажется, тоже понимаю, что он говорит… – пролепетала Дора. – Он словно говорит на ломанном кошачьем. Язык тот же, только вот звуки совсем иные.

– Как нам тебя называть? – продолжила Кайа, метнув на зверя строгий взгляд. Тот медленно поднял на неё глаза, будто намеревался испепелить своим взглядом, и, как ни в чём не бывало, ехидно ухмыльнулся:

– Кто из нас кого допрашивать будет, крошка? Давай определимся. В отличие от тебя, я нахожусь на своей территории, а, значит, все вы – мои пленники.

– Твоё имя! – приказала Кайа.

Длинномордый исподлобья покосился на неё, словно раздумывая, отвечать ему или нет.

– Лисий Хвост, – наконец, протянул он. – Так как вам, чужаки, моё имя незнакомо, я поясню. Я владелец скромной сети забегаловок, названных, разумеется, в честь меня. Самое знаменитое заведеньице – бар «Лисий Хвост», если Короткомордые хоть что-то слышали о нём. Но, разумеется, я не только в баре штаны просиживаю. Я не только скромный директор некой кафешки. Служу родине, защищая её от набегов ваших сородичей. Давайте так договоримся – вы меня отпускаете, а я вам дам … эм…свой автограф. По рукам?

– Нет, Лисий Хвост, – фыркнула Кайа. – Я знать не знаю, кто ты, и ничего не слышала о твоём баре. Мне плевать, что там за элитные дома тебе принадлежат и до каких чинов ты дослужился. Как бы влиятелен ты ни был, моё доверие к людям измеряется не их влиятельностью.

– Ну, как хочешь, крошка… – задумчиво протянул лис. Сощурив глаза, он приподнялся на передних лапах, и Кайа увидела, как блеснул на его груди серебряный медальон. Кулон в форме птицы, распростёршей крылья в вольном полёте. – Скоро меня станут искать и обязательно найдут. А вас убьют за пересечение границы и нападение на меня. Ты этого хочешь, крошка?

– Во-первых, не разговаривай так со мной, так как ты мой пленник! – разозлилась Кайа. – Во-вторых, я с тобой ещё не закончила! Тебя послали убить меня, да? Отвечай!

– Меня послали разведать… Ведь, как известно, лис везде пройдёт…

– Не говори загадками!

– Прости, это у меня в крови.

– Кем бы он ни был, не верь ему! – прошипела Дымка на ухо Кайе, бросив на Длинномордого полный ярости взгляд. – Недаром о лисьей хитрости легенды слагают! От этого прохвоста что угодно жди!

– А твоя кровь, как я вижу, не чиста… – улыбнулся лис. – Дочь Бичты-кошки и Пята-пса, угадал?

– Как ты узнал?

– Иначе как ты можешь понимать и меня, и Короткомордую одновременно? Ты, наверно, Кайа? Красивое имечко…Вполне под стать такой бойкой девчушке. Жаль, что ты не лисичка…

– Не уходи от ответа!

– Что я могу тебе ещё сказать, Кайа? Кстати, ты прекрасно сражалась для первой битвы… Но можно и лучше…

– Не утруждай себя разговорами, Кайа! – фыркнула Дымка. – Кстати, что он там тебе наговорил?

– Информации из него не выжмешь! – проворчала Кайа, отворачиваясь от лиса. Она потёрла рукой шею, всё ещё чувствуя боль от укуса, и вздохнула. – Дай мне отдохнуть, может потом мы что-нибудь сможем о нём разузнать… Кстати, вы спасли Эльтаира?

– То, что ты нашла, очень ему помогло… Серьёзное пищевое отравление… Но скоро поправиться, горе-изобретатель!

Кайа легла обратно на диван и закрыла глаза. Последней мыслью которая успела промелькнуть в её голове прежде, чем она провалилась в сон, было:

«И как это я дожила до того, чтобы ради человека жертвовать своей жизнью и покушаться на жизнь чужую? Что ж, похоже, Кайа, и правда, вернулась. Та самая, старая, доверчивая, дружелюбная Кайа.»

– Кайа! Проснись!

Кайа открыла глаза и чуть не упала с дивана от испуга, увидев перед собой наглую морду Лисьего Хвоста. Длинномордый перевесился через спинку дивана, водрузив на него свои передние лапы, и дружелюбно размахивал хвостом.

– Как ты освободился? – прошипела она, лихорадочно окидывая глазами гостиную в поисках своей сумки с томагавками.

– Перегрыз верёвку, – повёл плечом лис. – Передай хозяину этого дома, что ему не мешало бы поднапрячься и купить верёвку повкуснее. Ваши пленники страдают и мучаются от необходимости точить зубки об эдакую гадость.

Лисий Хвост ещё раз качнул хвостом и, опустив лапы на пол, отошёл к газовой плитке, на которой стояла сковорода. Взяв её ручку в зубы, лис ловко снял сковороду с плитки и поставил на заранее накрытый стол. Приподнявшись на задние лапы, он выключил плитку и обернулся к Кайе, застывшей на месте от изумления.

– Завтрак готов! – ухмыльнулся он.

– Ты умеешь готовить? – нахмурилась Кайа, спуская ноги с дивана.

– Я же Лисий Хвост, крошка, не забывай об этом. Быть владельцем бара и не уметь стряпать? Директор ресторана обязан знать, что твориться у него на кухне. Ну ладно, ты меня раскусила, я умею готовить только блины и омлеты. Этими неуклюжими лисьими лапами не создать кулинарных шедевров.

– Но, если ты освободился, то почему не ушёл?

– Зачем? Я и так могу сбежать от вас, стоит только захотеть… Но пока желания уходить от вас у меня нет… Толька эта Короткомордая начинает порядочно действовать на нервы…

Лис взял какую-то кастрюльку и придвинул её к сковороде.

– Тебе блинов с мёдом или с глазурью, крошка? – спросил он с таким самодовольным видом, что Кайе захотелось метнуть томагавк в его надменную морду. – Ну, как знаешь! Думаю, с глазурью будет вкуснее…

Лис переложил блины на тарелку и полил сверху чёрным содержимым кастрюльки.

– Иди сюда и ешь! – фыркнул он. – Жри уже быстрей, а то от твоего холодного взгляда у меня мурашки по шкуре.

– Ты хочешь отравить меня? – огрызнулась Кайа.

– Блинами? К чему нам это? Если отравить тебя, ты умрёшь, а нам с тобой это надо?

– Ты насмехаешься надо мной? Не забыл, кто выиграл ту битву?

Лис снова опустился на все четыре лапы, и глаза его холодно заблестели:

– Ту битву выиграл я. Ты предпочла отключиться в самой середине боя. Не был бы я Лисьим Хвостом, если бы напал на полудохлого противника.

– Только из-за того, что я девчонка? – рявкнула Кайа. – Из-за того, что я слаба? Неужели я настолько жалка, что и прикончить меня лапа не поворачивается?

– Ты не поняла, – парировал лис. – Просто я, как мне кажется, излишне великодушен. Даже лисам присуще благородство. Я не стану добивать раненного. Поэтому в моих интересах, чтобы ты поскорее выздоровела, пришла в себя, и мы смогли завершить наш судьбоносный бой. Иди сюда и покушай.

– Я не могу ходить, если ты не заметил!

– Тебе это Короткомордая сказала? Ещё как можешь. Трепать языком сил ведь хватает?

С недоверием глядя на лиса, Кайа попробовала встать. Она сделала несколько шагов к столу, чувствуя в ногах непривычную лёгкость, и вдруг заметила около самой плиты нож. Как бы невзначай положив руку на столешницу, она быстро сжала нож в руке и уже было замахнулась, чтобы метнуть его в Длинномордого, как тот, даже не обернувшись, осадил её веским замечанием.

– Положи нож, Кайа! Тебя что, дома не воспитывали? Если у меня нет на спине глаз, это не значит, что я ничего не вижу.

«Так я тебя и послушаю, мерзавец!»

Кайа подняла руку, прицелилась и приготовилась уже метнуть нож прямо в затылок Лисьему Хвосту, как тот резко хлестнул её пушистым хвостом по руке, и нож отлетел в сторону. Кайа зашипела от злости, увидев, как далеко откатилось её оружие.

– Ты будешь есть, или нет? – спросил Лисий Хвост, исподлобья на неё покосившись. – Но предупреждаю – чем лучше ты будешь питаться, тем быстрее пойдёшь на поправку, и тем скорее мы сможем продолжить наш бой.

Кайа фыркнула и села на стул, придвинув к себе тарелку.

– Не похоже на яд, даже запах натуральный! – буркнула она. – Похоже, не впервой тебе травить людей.

– Я учился у своих же поваров. А в моём баре все ели их стряпню и никто не отравился! – пожал плечами лис, устраиваясь на стуле напротив неё. Он придвинул к себе блин и одним махом проглотил его, облизнувшись. – Видишь, я ещё живой! Ах, как же хорошо жить на белом свете!

С недоверием глядя на тарелку, Кайа отломила кусочек от блина и осторожно положила в рот. Медленно разжевав его, она уставилась на лиса, раздумывая, в чём же подвох.

– Видишь, не отравлено! – улыбнулся тот.

Только сейчас Кайа ощутила, как же она на самом деле проголодалась. С аппетитом съев первый блин, она потянулась за добавкой.

– А ты неплохо готовишь для лиса, – прочавкала она с набитым ртом.

– Всё для тебя, Кайа. За нашу битву!

– Угусь, за битву!

– Что здесь происходит? – раздался изумлённый крик с лестницы. Дымка, ощетинившись, прыгнула на стол между лисом и тарелкой и зашипела. – Что этот хитрец натворил?

– Натворил завтрак, – ухмыльнулась Кайа.

Дымка изумлённо обвела стол взглядом. Дора приблизилась к столу следом за ней и окунула палец в кастрюльку с глазурью.

– Мммм! Вкусно!

– Ты что! – воскликнула Дымка, округлив глаза. – Это же отрава!

– Не хочешь – не ешь! Мне больше достанется! – надулась Дора и, взяв половник, приступила к поеданию глазури.