Текст книги "Хранители равновесия (СИ)"

Автор книги: Дария Дмитраш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Показалось, что содрогнулась почва, содрогнулось само пространство. Мрак закричал, извиваясь, схлопываясь, истончаясь. А в следующий миг Камомила почуяла, как по каналу от друзей идёт просто невероятно огромный поток энергии. Не долго думая, она влила его весь в заклятье печати, заставляя округлиться края щита. Заставляя его обволакивать неоформленный мрак в смяртельных обьятиях. Над слугой Хаоса сомкнулся золотистый шар, что стал уменьшаться, стягивая пространство узилища, а потом схлопнулся яркой вспышкой, убирая даже намёк на присутсвие этого страшного существа.

Дрожащая Камомила осела на землю, плача от потрясения, утирая тыльной стороной ладони кровь, сочащуюся из носа. К ней всё ближе, на подгибающихся лапах, подходил Раль.

– Ирис!– послышался надрывный крик позади.– Что? Что с тобой?

Камомила вздрогнула всем телом, поворачиваясь назад. Ощущает, как холодеет её душа в предчувствии беды.

Глава 31

Ирис лежал на холодной, бурой, словно обагрённой кровью, безжизненной земле. Лицо его было столь бледным, что, казалось, сливаеться с этим бесконечным серым пространством. Только слабое, неровное дыхание указывало на то, что он всё ещё жив.

– Кама. Кама, что с ним?– спросила дрожа всем телом Диази.

Камомила с трудом перешла на магическое зрение и вздрогнула всем телом, оседая на землю. Лицо её побледнело.

Позади неё остановился Каракал, тревожно заглядывая в лицо провидца.

– Что?– мотнула головой Ди.– Кама,– дрожа всем телом, попросила фея.– Не пугай меня.

– Он,– сглотнула комок в горле магеса.– Он так хотел нас защитить. Так не хотел, чтобы я у тебя брала силу.

– Но, ты ведь,– хрипло спросила Диази.– Что ты имеешь в виду? Он же...

– Он выложился полностью,– лицо магесы застыло маской бессилия, неверия.– Ди, он умирает.

– Что?– потрясённо переспросила она.– Ты... Не...

Камомила перевела взгляд на потускневшую ауру друга, что пестрела разрезами, будто какой-то неведомый хищник полоснул по ней острыми когтями. Она попыталась соприкоснуться с нею остатками своих магических сил, попыталась влить столь недостающую ей энергию. Но та неизменно отторгалась.

– Нет,– покачнулась Диази, оседая перед Ирисом на колени, заглядывая в такое родное, такое любимое лицо друга. Друга? Но ведь она так и не нашла в своей душе ответ.

А он опять. Опять защитил её. Опять поставил на кон свою жизнь. Как же она бесполезна. Только и умеет, что подвергать его жизнь риску. Приносить ему боль.

Тело охватила слабость. Голова кружилась. Было так больно дышат, словно воздух вокруг раскалился. Обессилено склонившись над ним. Проведя рукой по светлым волосам. Заглядывая в умиротворенное, словно стеклянная маска, лицо.

Мгновения их жизни. Они проносились перед глазами. Тысячи разных оттенков смеха. Тысячи разных оттенков улыбки. От притворной, до грустной. И до невозможности ласковой и тёплой, согревающей сердце.

Тысячи разных выражений грусти. Когда губы дрожат, решая, растянуться в улыбке или безвольно опуститься. Обволакивающий грозовым облаком взгляд синих глаз.

Разные оттенки смеха. Задиристый, добродушный, подбадривающий.

Хмуро сложенные домиком брови, когда замысливал очередную пакость. Светлые водовороты в глазах, как будто потоки тёплого, южного ветра.

Взгляды. Прикосновения. Даже тогда, когда сорились, это никогда не вызывало чувство отторжения. Но всегда – чувство какого-то непонятного тепла.

Это странно, да? Когда она осознала? Когда поняла, что в нём так сильно изменилось? Разве смятение может заставить сердце так сильно биться? Разве растерянность может вызывать головокружение от близости?

– Не оставляй меня,– шептала она, склоняясь над его лицом. Ощущая, как по щекам катяться слёзы.– Пожалуйста. Я больше не буду убегать.

Перед глазами стояла пелена. Взор затуманился от слёз. Средце рвалось в груди от неверия и боли. Горячие капли хрустальными камешками срывались с её ресниц, падая на его лицо.

Они были наполнены энергией. Они застывали на его лице ярким сгустком силы, что растворялся, впитывался внутрь. Камомила ощутила, как сердце от радости подпрыгнуло у неё в груди. Ведь эти слёзы растекались светом по внутренней сущности Ириса. Они заполняли его ауру силой, латали разрывы.

– Прости,– продолжала плакать ничего не замечающая Диази.– Прости меня. Я...

Знакомые черты. Знакомые с детства до мельчайших подробностей. Любимые черты, что, то теряли, то приобретали фокус. Глупо было задаваться вопросом, когда это всё началось. Глупо было копаться в душе. Ведь она уже знала ответ.

Всегда.

Словно во сне, словно в страшном сне, пришло это невероятное осознание. Тогда, когда, возможно, было уже слишком поздно. Когда в своей попытке спасти её, он опять зашел слишком далеко.

Ощущая, как сердце пропускает то один, то другой удар. Не веря, что всё может вот так закончиться. Не замечая, что дыхание Ириса выровнялось, становясь всё более ровным и глубоким. Она склонилась, касаясь своими губами его губ. Мир будто прекратил своё существование, сосредоточившись на этом конкретном моменте. Теплое дыхание, что касалось её лица. Мягкая прохлада его губ.

А в следующий момент Ирис ответил на поцелуй, подавшись к ней всем телом, попытавшись подняться. По телу Диази прошла дрож. Она отшатнулась, глядя на провидца широко распахнутыми, полными непонимания глазами.

– Я умер?– хрипло спросил провидец.

Камомилу разобрал истерический смех. Она переводила взгляд с Ириса на ошарашенную Диази, то заваливаясь на спину, то хватаясь руками за волосы.

– Дурааак,– содрогнулась всем телом Ди, ощущая, что вновь начинает плакать, но уже от облегчения.

– А что, так хотелось?– спросила у юного мага Камомила, немного пришедшая в себя.

– Знаешь, ради повторения того, что было минуту назад, я не против,– ответил Ирис, приподнимаясь на локтях. И по голосу его было непонятно, шутит ли он или вполне себе серьёзен.

– Дурааак,– вновь сказала Ди, только в этот раз в её голосе прозвучало возмущение, смущение. Она резко поднялась и стремительно стала углубляться в мёртвую рощу.

– Чего сидишь?– язвительно спросила у Ириса Кама, что глядел вдаль с мечтательным выражением лица.– Шуруй за ней.

Ирис улыбнулся и сорвался на ноги, провожаемый насмешливым взглядом Каракала.

Покрасневшая, выведенная из равновесия Диази, продиралась вглубь рощи, ломая сухие ветви.

– Постой!– кричал Ирис, помогая себе ускориться с помощью ветра.– Да постой же!

Наконец, у какого-то особо массивного сухого деревца, раскинувшего в вышине свои изломанные ветви, он догнал её и схватил за руку.

– Да постой же ты!– вновь попросил провидец, пытаясь заглянуть ей в лицо.

Диази дёрнулась, раз, другой, пытаясь вырваться. А потом, внезапно, развернулась и замолотила кулачками по его груди.

– Дурак, зачем ты это сделал?– дрожащим от потрясения голосом кричала она.– Зачем опять жертвовал собой? Зачем меня спасал? Я не стою того!

– Может потому, что люблю тебя,– серьёзно ответил Ирис, словив её руки в свои.– Потому что всё равно не могу представить, как жить в мире, где нет тебя.

– А я могу?– полным боли голосом спросила фея.

– Это воспринимать как признание?– попытался пошутить Ирис.

– Дурааак,– опять захныкала Ди, совершенно неожиданно для юного мага, спрятав лицо на его груди.– Я так испугалась.

Ощущая, как всё быстрее колотиться сердце. Ощущая, как вновь во всём теле растекаеться горячее пламя. Он уже хотел вновь подавить себя, но не смог удержаться и прижал её к себе посильнее. Пряча лицо в мягких волосах с самым любимым в этом мире запахом хвои. Ощущая, как кружиться голова, заставляя окружающий мир вертеться волчком. Стало сложно устоять на ногах. Серый мир пустошей преобразился. Он будто включил, вобрал в себя потерянные столь давно теплые краски.

Немного отстраняя её, он улыбнулся, тепло и грустно, протягивая руку, нежно вытирая слёзы. От его взгляда, от его прикосновений, от улыбки в груди возникло болезненное тепло, что стало распространяться по телу, заставляя застыть на месте от невозможности отвести глаза. А Ирис как-то странно мотнул головой, отворачиваясь. Судорожно втянул в себя воздух. А когда посмотрел вновь, что-то изменилось.

Он сбросил ширму сдерживающих его страхов. Он перестал прятать поток своих чувств, что будто кисель обволакивали её сознание. Диази утопала в укрытых поволокой глязах, ощущая, что мир то начинает вертеться, словно юла. То схлопываясь в точку, растворяя, убирая ненужные детали.

– Ты не представляешь,– хрипло прошептал он, заставляя её сердце ускорить ритм.– Как я долго этого ждал.

Мир будто пошатнулся в тревожном предвкушении. Балансируя на тонкой грани, когда вот-вот в их душах произойдут необратимые изменения, они мучительно долго смотрели друг другу в глаза. И это молчание сказало гораздо больше, чем сотни и тысячи произнесённых пустых слов. В этом застывшем пространстве и времени, они были лишь одни, и ничего вокруг уже не было важно.

А в следующий миг, он обвел глазами контуры её губ, что столь долгое время манили его, завлекали, снились по ночам. Ощущая, как по телу прокатываеться дрож. Забывая, как нужно дышать, он склонился и поцеловал, ощущая, как сердце сжимается от болезненной радости. Понимая, что с трудом держиться на ногах.

Она делила с ним дыхание. И всё в этом мире стало совсем несущественным. Абсолютно неважным. Лишь его головокружительная близость, лишь эти тёплые, мягкие губы.

В какой-то момент, по спине прошлась его тёплая рука, пальцы другой запутались в её волосах.

– Больше... не отпущу... никогда... никуда...

Шептал он, утонув лицом в её пушистых волосах. Прижимая к себе всё сильнее. Ощущая тепло её тела. А в следующий миг вновь находя губами её губы, чтобы заставить сжаться, закружиться мир в воронке абсолютного счастья.

.....

Выбрались они к остальным, когда вечные сумерки мёртвой рощи стали потихоньку сменяться мраком ночи. Первой вышла Диази, стараясь не смотреть на Камомилу с Каракалом, что сидели у костра и с интересом смотрели на вышедшу из укрытия сухих деревьев парочку. Порывшись в своих сумках, Ди постелила на землю мягкое покрывало и села перед костром. Позади неё сразу уселся Ирис, что, будто доказывая всю серьёзность намерений больше никогда её от себя не отпускать, с видом собственника обнял её, положив подбородок на плечо.

Камомила насмешливо фыркнула, Каракал заулыбался. А Диази ощутила, что начинает потихоньку сходить с ума. Это было настолько непривычно. Она ещё не успела до конца осознать свои чувства. Ещё не привыкла к тому головокружительному потоку эмоций, что вызывает его близость. Ощущая, как сходит с ума сердце, понимая, что не может ни на чём сосредоточиться. Пытаясь унять головокружение от его тепла. В конечном итоге она не выдержала и разорвала эти обьятия, поднимаясь на ноги. Но в следующий миг он словил её за руку.

– Пожалуйста,– голосом полным тихой мольбы, попросил он.– Я так скучал.

Встретившись с заполненными грустью глазами, она судорожно втянула в себя воздух. Немного поколебавшись, Диази улеглась на покрывало, положив голову на его колени. Ирис сначала растерялся, а потом на губах его заиграла довольная улыбка. Со счастливым выражением на лице, он стал перебирать её мягкие волосы.

– Мда,– хмыкнула Камомила.– Должна признать, так гораздо спокойнее. Появилась гарантия, что ты не напустишь на нас грозу.

– Умеешь же ты момент испортить,– добродушно огрызнулся Ирис, ощутив, как вздрогнула от неожиданности Диази и положив на её плечо руку, успокаивая.

– Когда это такое было?– поинтересовалась фея.– Что всё это значит?

– Это Кама что-то мудрит,– мотнул головой провидец, немного покраснев.– Каракал, тебе Когитар всё обьяснил?– поспешил перевести тему провидец.

Юный Дэйв сразу погрустнел, но нашел в себе силы кивнуть, вновь опустив глаза, разглядывая язычки пламени.

– Интересно, как у тебя получился тот огонь?– задумчиво спросила Ди.– Ты, наверное, пробудил в себе способности провидца.

– Кто бы говорил,– хмыкнула Камомила.– У тебя аура сияет как солнышко. Ты теперь у нас весьма неслабый целитель.

– Что?– вздрогнула Диази, попытавшись подняться. Но Ирис этого сделать не дал.

– Смирись,– насмешливо сказала Кама, за что поймала неодобрительный взгляд провидца.

Повисла тишина, во время которой Диази, вспоминая все прочитанные на эту тематику книги, пыталась осознать свои новые возможности.

– Бездна слабеет утром,– прервал тишину Ирис.– Ночью тебе туда лучше не ходить. Нам уже спешить некуда. Так что есть шанс поспать, набраться сил. А с восходом солнца мы проводим тебя к барьеру.

Каракал кивнул, подавляя тяжелый вздох. Ложа массивную голову на передние лапы.

Танцующие язычки отвлекали. Заставляли погружаться его сознание в водоворот мыслей, настолько тяжелых, что посторонние раздражители для него исчезли. В голове у Раля стойко крутилась лишь одна мысль.

Возможно, завтра он умрёт.

Было страшно. До невозможности, до неприятия этого мира. До головокружения. До панической дрожи в теле. До тошноты.

Выбор. Интересно, существование книги судеб оставлет хоть какой-то выбор живым существам. И насколько хватит его благородства, выдержки, желания держаться за своё слово. Не запаникует ли он в самый важный момент?

Костёр начал затухать. Его маленькие спутники погрузились в глубокий сон. Этот забавный маг и провидец продолжал обнимать Диази, не желая отпускать фею даже во сне.

Интересно, что ощущали его предшественники? Что ощущала Бэтула, которая первая предложила создать печать? Которая прекрасно знала, что у неё нет никаких шансов выжить. Что, сделав этот шаг, она прекратит своё существование. Её сознание раствориться во вселенной, не способное более познать никаких чувств.

Интересно, как оно там? Что происходит за гранью? Сколько раз он скользил по лезвию бритвы. Сколько раз он чуть не ушел за барьер, разделяющий жизнь и смерть. Но так ни разу и не смог понять, что происходит после.

Оставалась надежда, что покой, что сулит темнота забвения, не будет заполнен тоской за родными и близкими.

Отец, мама, семья. Интересно, как они? Скучают за ним так же, как он за ними? До рези в глазах, до голвокружения. Заставляя сознание погружаться то в тоску, то в безнадёгу. Осознавая, как от желания их увидеть ноет в груди сердце. А добрые воспоминания сменяються невысказанными призраками старых обид, что уже никогда не смогут быть озвученными, а оттого никогда не смогут быть забыты. Увидеть бы их напоследок.

Хитрый лис Когитар. Он знал, что без знаний, что поколениями передаються в семьях избранников книги судеб, у него нет никаких шансов не то, что обновить печать. Но и просто добраться до неё сквозь бездну. Спасибо ему за надежду, подаренную уроками и разговорами.

Чернота ночи стала вымываться, в мир потихоньку врывался предутренний свет. Слегка пошатываясь, Каракал поднялся и стал углубляться в мёртвую рощу. Холодный ветер пронизывал до костей. Он холодил сердце и душу. Сухие деревья то и дело скрипели, выгибая свои изломанные ветви, словно живые. Страх с новой силой стал обволакивать его сознание.

Вспомнился Бэлл. Этот странный хранитель, которого было так сложно понять. Он был таким разным. Таким непредсказуемым. Его было невозможно читать даже с врожденными способностями к ментальной магии, что была у Каракала. В один момент он казался невозмутимым шутником, который может перевести любой жизненный казус в весёлую шутку. В другой – будто лишался эмоций, глядя на тебя пустыми глазами, на дне которых притаилась боль и такая тяжелая усталость, словно перед тобой стоял совсем не молоденький юнец, а уставший от этой долгой жизни старец.

Глазам Каракала открылась высокая стена из переплетённых между собой деревьев. В своё время Эры дополнительно запечатали вход в бездну, чтобы дополнительно блокировать разрушительное воздействие Хаоса, когда ослабляеться печать. Одним сплошным куполом они окружали пространство и были способны пропустить лишь избранника.

Ощущая, как с невероятной быстротой колотиться в груди сердце. Либо не желая мириться с возможностью смерти, либо желая зарание исчерпать все выделенные для него в этой жизни удары. От напряжения свдило мышцы и было сложно дышать. Интересно, Бэлл себя чувствовал так же? В тот миг, когда принимал это нелёгкое решение? В тот миг, когда жертвовал жизнью, чтобы дать возможность жить другим? И какое после этого право он имеет колебаться? Когда этот маленький, чернявый чертёнок, который никому и никогда не сделал ничего плохого. За душой у которого не было ни капли вины. Если он нашел в себе силы шагнуть за грань. Какое право имеет он сейчас колебаться?

Сделав судорожный вдох, ровно в тот миг, когда над серым миром пустошей стал стремительно разливаться сумрак утра, Каракал сделал шаг, впитываясь в барьер. Исчезая за гранью.

Сознание его окутала тьма. Он будто завис во вневременье. Он не понимал, где низ, а где верх. Существует ли пространство. Существует ли мир, или всё это время это был лишь бред его воспалённого подсознания. Ощущая себя невесомым призраком, он вспоминал, как надо дышать. И почему должно биться в груди сердце. И каким образом можно научиться заново видеть и слышать, воспринимать на ощуп разные поверхности.

А тьма была холодна. Она не несла в себе жизни. Она даже не несла в себе злобу. Это был арктический холод, бездушный, заполненный безнадёгой, которому нет дела до потуг живых существ в попытках сделать жизнь лучше, а мир светлее.

Но вот на грани сна и реальности стал клубиться мрак, холодной тьмой нависая над зависшей во вневременье душой Каракала. Почему-то юный Дэйв не удивился, когда навстречу ему из этого мрака шагнул Агвантибо. Но он уже не выглядел ожившим мертвецом. Рослый, с лоснящейся здоровьем шерстью, перекатывающимися под шкурой рельефными мышцами. Вожак был ровно таким, как Раль его запомнил в пещере Свершений.

– Вновь идёшь против своих сородичей?– грустно вопросил вожак.– Вновь делаешь выбор, не считаясь с мнениями родных и близких. Кто тебе сказал, что Хаос – это зло?

Каракал напрягся, приходя в себя. Вновь чувствуя своё тело. Тревожно бьющееся в нём сердце. Делая шаг, другой навстречу вожаку. Стараясь не обращать на него внимания. Было глупо предполагать, что его не постараються остановить.

– А ведь даже твои сородичи поняли, что без тьмы никогда не будет существовать света,– продолжал говорить Агвантибо, провожая его своими желтыми глазами.– Что свет несёт стабильность, а тьма перемены. Наш мир застыл в своём развитии. Создатель отринул тьму, как ненужный элемент мироздания. Но так продолжаться не могло.

Каракал мотнул головой, всё ускоряя шаг, осознавая, что каждое направленное на продвижение вперёд усилие отбирает у него неоправданно много сил.

– Глупец, ты ведь сам всегда твердил, что нельзя принимать решения, не выслушав обе стороны,– начал злиться вожак.– Ну, так позволь показать тебе последствия твоих действий. Позволь показать, к чему привел твой выход в мир. Дэйвы слишком сильные союзники, чтобы проигнорировать вернувшуюся в мир новую силу. Четверть от всех возможностей живых существ.

По телу юного Дэйва прокатилась дрожь. Тьма стала перетекать, меняясь, уплотняясь, приобретая краски. Каракал стал проваливаться вниз, перед его глазами завертелся круговорот образов.

Вот расхаживает по пещере отец, обьясняя соклановцам реалии внешнего мира. А вон светящаяся огнём, будто солнышко, Фелис. Что весело смееться, рассказывая ровесникам, как приобрела свою силу. Что завлекает, убеждая стронуться их в путь. Ведь она магией всегда осветит им мрак. Мама, что улыбаеться так искренне и счастливо. Армадилл, расхаживающий по пешерам с гордым видом участника столь важных событий. Круговорот действий, эмоций. И среди всего этого слуги Хаоса. Много-много слуг, что чёрными сгустками мрака перетекают вдоль стен. Иногда принимающих форму чёрных волков, о чём-то разговаривая с Дэйвами.

– Они сделали свой выбор. Они вновь пошли против всего мира. Они вновь выбрали шаг в сторону развития, вместо светлого, но толкающего к деградации покоя.

– Нет!

Содрогнулся всем телом Каракал. Отступая на шаг и ещё один.

Это неправда. Этого не может быть. Никто не говорил, что он встанет перед ТАКИМ выбором.

– Это неправда! Они не могли!

– Рискнёшь проверить это?– насмешливо спросил Агвантибо, приблизившись к нему на шаг.– Рискнёшь сделать этот поспешный шаг, что навеки превратит тебя в глазах всех Дэйвов в извечного врага, имя которого станет порицательным?

Его трясло, словно от лихорадки. Перед глазами продолжали проноситься образы. Вот один за другим Дэйвы стали выходить из мира пещер. А на их пути уже стояли миилиры, с Эрами и Рйндами. В вышине кружили великие маги Фей.

Чаша весов колебалась, разрывая противоречиями сердце. Он обещал. Обещал столь многим разумным, что укрепит печать. Он обещал, что избавит мир от Хаоса. Он видел слишком многое, и всей душой был согласен с остальным миром, что Хаос – это зло. Вспоминался превращающийся в переродка медвежонок. Тоска Близарда, у которого слуги Хаоса едва не отняли брата. Чуть не убивший их чёрный волк.

Но сородичи ничего этого не знали. Они уже выбрали сторону. И его отец был их предводителем. Такое не прощают. Это означает – войну. Войну на уничтожение. Ведь столь сильные союзники Хаоса этому миру не нужны. Если это правда, то без весомой поддержки повелителя тьмы, его сородичам не выстоять.

– За что?– задыхался Каракал, поставленный перед ТАКИМ выбором.

Голова закружилась от неверия.

А миилиры поприветствовали вышедших наружу Дэйвов, в то время, как Эры и Райнды смерили мятежных хранителей задумчивыми взглядами.

Ничего не говоря, ничего не обьясняя, они поднялись ввысь, закручивая три стихии в одну яркую, яростную воронку. Она рухнула на вышедшего следом за очередным Дэйвом слугу Хаоса, стирая его присутствие с лица этого мира.

И вновь выбор. И вновь развилка пути давнего конфликта. Каракал знал нетерпимость отца. Знал слишком чётко и ясно, чтобы не предугадать ответ.

– Остановись!– закричал он во мглу разрывая пространство и время, всем сердцем, всей душой желая вмешаться, желая заставить отца сменить свой выбор. Ощущая, как каменной плитой на его плечи давит выбор.

Шаг сделан.

Война обьявлена.

Мир в очередно раз оказался на перепутье.

– Что же ты будешь делать?– шепнул на ухо Агвантибо.

Сознание рвалось на части. Голова кружилась, затягивая его в воронку безумия. Это был слишком страшный, слишком жестокий выбор. Смерть всех Дейвов против жизни мира. Выигрыш по времени в одно столетие, или вбитый им самолично клин в сердце собственного народа.

Он не мог. Он не был способен сделать этот шаг. Его сознание не было способно шагнуть в эту пропасть.

Перед глазами кружились образы. Битва между слугами Хаоса, Дэйвами и остальными хранителями. Потоки воды в противовес пламени. Ярчайший свет угнетающий тьму. Больше, больше силы. Земля высыхала, плавилась. Корчились от жара деревья и травы. Разбегались в разные стороны перепуганные животные.

И в какой-то миг Раль понял, что утопает. Что не способен сдвинуться с места. Решимость, что первые мгновение влекла его вперёд, иссякла, истаяла, словно её никогда и не было.

Значит вот так, да? Он не справился. Не смог сделать выбор. Сама судьба, сама книга судеб сделала усилие, чтобы перевернуть страницу, воспользовавшись его нерешительностью, его бессилием.

Он припал к земле, дрожа всем телом. Ощущая, как гаснут картинки сражения. Ощущая, что всё больше погружаеться во власть мрака.

А в следующий миг в его груди зажегся огонь, что огненной вспышкой взорвался в его сердце. Сознание опалила сила. Его тело засветилось во мраке, будто вобрало в себя солнечный свет. Появились силы подняться. Появиллись силы открыть глаза.

– Неужели ты думал, что я настолько глуп, чтобы допустить такое?– прозвучал позади него голос. Такой родной. Такой знакомый. Сердце защемило от радости и одновременно грусти. На глазах выстпили слёзы.

– Пааап?– не веря самому себе, спросил Каракал, оборачиваясь.

Алцэс выступил из мрака, смерив насмешливым взглядом хмурого Агвантибо.

– Вожак был достойным соперником,– склонил голову на бок глава.– Ты – не он. Исчезни.

Во мраке вневерменья разнёсся устрашаюший рык, но Алцэс подул на образ Агвантибо, и силуэт Дэйва стал расплываться, исчезая, истаивая.

– Пап. Ты как здесь?– потрясённо спросил Раль.– Что произошло? Что происходит?

– Ты так повзрослел, сынок,– тепло улыбнулся Алцэс, подходя к сыну вплотную. Заглядывая в его глаза.– Я так горжусь тобой. Ты зашел так далеко. Столько всего сделал. Столько всего исправил. Я так рад, что смог помочь тебе. Так рад, что смог в последний раз увидеть тебя. Поговорить с тобой.

– В последний раз?– переспросил Каракал, глядя на отца потрясённым взглядом.– Пап, что произошло? Ты же не...

– Всё верно,– грустно кивнул Алцэсс.

– Нет,– мотнул головой Каракал, отступая на шаг.– Нет. Это неправда. Как? Почему? Неужели из-за меня?

– Нет, сын,– отозвался глава.– Ты не виноват в этом. Просто в жизни бывают такие моменты, когда само твоё существование выглядит достойной ценой, достойной оплатой в борьбе за благополучие тех, кто тебе дорог.

– Но... как?– судорожно втянул в себя воздух Раль.

– Моё сознание хотело защитить Фелис, и я сумел установить барьер. Моя душа захотела, чтобы ты остался жив – и вот я здесь.

Алцэсс сделал несколько шагов, соприкоснувшись лбами с сыном и заглядывая в его яркие, словно затаившееся пламя, глаза.

– Ты нужен им, сын. Ты нужен Дэйвам. Ты должен обьяснить им суть происходящих вокруг событий. Должен разьяснить законы мироздания. Повести их за собой. Чтобы они больше не бродили в темноте. Чтобы извечный враг не смог подобраться к ним неожиданно, приводя в смятение их души. Я верю в тебя. Я верю в твою волю. Верю в твой дух, твою силу. Я горжусь тобой.

Взор Каракала укрыла пелена слёз. А в следующий миг Алцэсс отстранился от сына, и стал уходить во мрак. Ощущая, как сердце сдавила тоска, на подгибающихся лапах, Каракал последовал за ним. Продираясь сквозь вневременье. Ощущая, насколько сильно давит на него мрак, стараясь остановить, задержать, не дать ему добраться до печати. И вот уже на грани видимости в его сознание ворвалась маленькая искорка света. Она всё крепла, становилась всё ярче, все весомей. Отклакаясь в душе таким неимоверным теплом, что перехватывало дух. Он потянулся к этой искорке всем своим существом, ощущая наплыв ярких, непередаваемо чистых эмоций. Соединяя с ней свое сознание. Перетекая в неё, обмениваясь духовной силой. Свет все больше набирал власти в этой кромешной мгле. Он проникал в его душу теплыми лучиками солнца, заставляя сердце ускоирться от охватившей его душу радости.

– Я люблю тебя,– услышал он прощальный шепот отца. А в следующий миг сознание Каракала разлетелось мириадой разоцветных искорок.

Эпилог

Взволнованные отсутствием Дэйва, друзья всё утро бродили по поросшему сухими деревьями острову. Камомила ругалась про себя. Ирис был хмур. Диази дрожала от волнами накатывающего на неё беспокойства.

Хмурое, серое утро. Безжизненный, укрытый бурой землёй остров. Изломанные ветви деревьев. Это так угнетало. Заставляя переживать всё сильнее и сильнее.

– Даже не попрощался,– сглотнула комок Диази.– Даже не дал нам его подбодрить.

– Тише ты,– зло сказала Камомил.– У него всё получиться, слышишь? Мы вернёмся вместе. И он познакомит нас со свое семьёй.

– Он сильный,– кивнул бледный Ирис.

Будто в подтверждение слов Камомилы, сквозь серую пелену облаков пробились яркие лучики солнца, раскрасив пространство разноцветными бликами. Создавая островки света на мрачных просторах мёртвых пустошей. Друзья зависли в воздухе, затаив дыхание, любуясь этой красотой. А в следующий момент радостно взвизгнула Диази.

– Смотрите, там!– указала она пальцем на лиловое пятно, проглядывающиеся между ветвей сухих деревьев.

Недолго думая, феи рванули туда.

Каракал лежал в десятке шагов от переплетающихся стволов барьера. Он мирно спал. Ему снился отец, что улыбался, одаривая его тёплым взглядом.

– Кар-Кар,– радостно закричала Камомила, приземляясь перед Дэйвом. А потом вспомнила, как тот её напугал своим исчезновением и стукнула своей миниатюрной ладошкой Раля по носу.

– Ну, нельзя же так,– укоризненно сказала Диази, не сдержав облегчённой улыбки.

– А нечего пугать,– огрызнулась магеса.

– Что это?– потрясённо выдохнул Ирис, заметив то, что не заметили феи.

Ослабленый потрясением Каракал застонал, открывая глаза и заморгал от яркого света, что ворвался вместе с лучами солнца в этот сумрачный мир. Небесное светило приветствовало своего избранника. Немного пошатнувшись, он поднялся на все четыре лапы и неосознанно расправил свои ярко красные, кожистые крылья. Почувствовав дискомфорт, он обернулся и замер, глядя на эту красоту.

– Каракал,– восхищённо выдохнула Диази.– Ты такой красивый.

Величественная, пышущая силой лиловая фигура Дэйва, расправившего кожистые крылья выглядела просто потрясающе. Каракал восторженно выдохнул воздух, с трепетом в сердце разглядывал отнятый когда-то у Дэйвов символ свободы, что переливался в лучах солнца бордовыми и алыми искорками.

– А ты умеешь летать?– несмело поинтересовался Ирис.

Каракал засмеялся, радостно и звонко. Сердце взорвалось от радостного предвкушения. Ведь сбылась его неосознанная, глубинная мечта – овладеть воздушной стихией. Он взмахнул крыльями раз, другой, поднимая воздушные волны, взмывая в бесконечную небесную высь.

Феи ещё долго стояли, с улыбкой наблюдая, как в небесных просторах резвиться, рыча от восторга, лиловый зверь. То, кружа под облаками выделывая мёртвые петли, то взмывая свечькой в небесную высь.

Книга посвящается моей любимой племяшке Женечке.

Я придумывала этот мир, думая о тебе.

5 апреля 2015 года.