Текст книги "Мефистон. Город Света (СИ)"
Автор книги: Дариус Хинкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Глава 30
Тизка, Город Света, Сорциариус
На дороге лежала чья-то оторванная рука, за которой, как хвост, болталось запястье. Она семенила туда-сюда на пальцах, кружа, словно попавшее в ловушку насекомое.
Мефистон не знал, как долго наблюдал за ней, но времени прошло явно достаточно, чтобы он догадался, что последует дальше. Проползав несколько минут вдоль дороги, будто она что-то искала, кисть отрастила предплечье, а затем и другие части тела человека. В итоге появился мужчина лет тридцати, одетый в белую мантию, с коротко остриженными черными волосами и весьма непримечательным лицом. Впрочем, Мефистону было сложно различить его черты, ведь едва образовалась голова, как человек увидел, где он, завопил, вцепился в лицо и забегал кругами. Заметив Мефистона, он потянулся к нему дрожащими руками и застонал. Из глотки не вырвалось ни звука, но воин был чертовски уверен, что услышал: «Помоги мне!»
Но ничего другого тот сказать не успел, ведь все его тело начало сминаться, будто гармонь, съеживаясь и опадая, пока вновь не осталась лишь отчаянно мечущаяся кисть.
И так повторялось бесконечно с небольшими различиями. Временами мужчина успевал, шатаясь, подойти к Мефистону, и не раз ему удавалось беззвучно взмолиться, а иногда он оседал, так и не произнеся ни слова.
Было нечто завораживающее в наблюдении за тем, как кисть разрастается, вопит и вновь исчезает. Мефистон гадал: а что, если он существует лишь здесь, на этой пустынной дороге, наблюдая за рукой? Быть может, в этом и заключается его предназначение в жизни?
Темное, будто кровоподтек, небо пронизали молнии. Над головой мерцали пурпурные облака, но не было слышно раскатов грома. Да и вообще ни единого звука. Весь мир хранил такую тишину, что собственное дыхание казалось необычайно шумным и неприличным.
Дорога же, прямая и гладкая, вела к черной безликой стене, столь высокой, что Кровавый Ангел не видел ее вершины. Земля по обе стороны от нее волновалась сродни океану, но посмотревший прямо на стену понял бы, что видит миллионы драгоценных камней, сталкивающихся в бесконечной оргии разрушения. Они будто сошлись в битве без цели и конца, где большие камни крушили меньшие, а затем трескались сами.
Мефистон гадал, что же ему сделать с кистью. Оборвать ее мучения? Это ли значили вопли? Просил ли человек избавления? Мефистон поднял меч, размышляя, следует ли его зарубить. И тогда произошло нечто странное. Когда кисть в очередной, варп знает какой, раз отрастила человека, тот смог выдавить из горла различимое слово. Оно прозвучало приглушенно, будто сквозь толщу воды, но Мефистон все равно понял его.
– Тизка, – сказал человек, и в тот же миг вновь сложился в кисть, но слово вновь и вновь отдавалось в голове Мефистона.
– Тизка, – повторил он, глядя мимо кисти на далекую стену. И одно слово породило другое. – Цадкиил.
Слова прогремели в тишине. От произнесенного имени его рот наполнился желчью, а разум – воспоминаниями. Он пришел сюда не просто так. Мефистон представил хрупкого монаха с птичьим черепом вместо головы. Он должен найти его. Должен убить его.
Мефистон зашагал вдоль дороги, посеребренной после бесшумной бури.
И когда он ушел, кисть на какое-то время остановилась, будто ощутив, что осталась без зрителя. А затем отрастила руку, и вечный цикл возобновился.
Глава 31
Плавник, залив Приуса, Сабассус
Преисполненный отвращения от голоса Цадкиила в своей голове Луций тут же выстрелил в культиста. Разряд раскаленной плазмы разорвал еретика, на алтарь брызнула кипящая кровь, а дымящееся тело безвольной грудой рухнуло у его подножия. И когда кровь попала на алтарь, выполненный в форме лапы, когти вспыхнули так, что на миг ослепили даже Антроса. Когда же его визор приспособился к сиянию, космодесантник увидел, как кровь взлетает над лапой, образуя повисший в воздухе горящий круг несколько метров диаметром, с которого на пол капает пламя. От центра вытягивались огненные спицы, образуя восьмиконечную звезду – символ, который Луций видел в бесчисленных гримуарах и еретических фолиантах. Знак Губительных Сил. Кодиций ощутил прилив тошноты, когда диск начал медленно вращаться, мерцая и сыпля искрами.
+Пентакль таинств.+
Антрос резко обернулся, ища, откуда доносится голос, но увидел лишь расплавленные останки рубрикантов.
+Он почти готов принять астральный свет, который твой господин пробудил на девятой башне.+
– Мой господин? – Антрос скривился, видя, как омерзительный знак с каждым мгновением разгорается ярче. – О чем ты?
+Ты знаешь, Луций Антрос. Конечно же знаешь. Твой господин – мой слуга. Без помощи Мефистона я не смог бы вновь разжечь Серебряные Башни. Я воззвал к нему о помощи века назад, но лишь теперь в глубине Когтя он исполнил предсказанное мной предназначение. Он вознесся, Антрос, как вознесешься и ты. Когда астральное пламя достигнет алтаря, обряд завершится, круг замкнется.+
– Лжец! – воскликнул Луций, но тревоги в голосе скрыть не смог. Ведь именно этот страх преследовал его столько лет, боязнь, что странности старшего библиария проистекают из ужасного предательства. Это не было правдой. Просто не могло быть.
Он бросился к огненному колесу и вцепился в призрачное пламя, прокричав заклинание в желании уничтожить отвратительный знак.
Пламя варпа хлынуло в него с ужасающей силой, и Луций охнул от боли. Прикоснувшись ментально к пентаклю, он высвободил разряд психической силы, и вокруг закружились искры, а плоть засверкала от эфирного огня.
«Оно убивает меня», – осознал Антрос, ощутив, как распадаются его клетки. Он попытался отпустить круг и, к своему ужасу, понял, что не может. Луция сковало ведьмовское пламя.
+Не убивает,+ донесся из отбрасываемых огнем теней голос Цадкиила. +Это пламя преображения, Антрос. Оно освобождает тебя. Выпускает твою истинную форму из темницы прежней плоти.+ Луций отбивался и корчился, пытаясь вырваться, но тщетно. Он стал един со знаком, и его броню окутал сапфирный огонь. И тогда, продолжая бороться, он увидел, что демон не лжет. Его тело менялось. Пластины доспехов текли, будто ртуть, становясь чем-то новым и нечестивым. Жидкость пузырилась, образуя плащ из серебристых перьев.
– Нет! – взвыл он, когда ослепительно вспыхнувший пентакль выпустил новый поток энергии.
+Да,+ сказал Цадкиил. +Не делай вид, что удивлен, Антрос. Ты обрел силу, гораздо большую, чем открыли тебе учителя. И сам знаешь почему. Всегда знал. Ты порождение астрального света, Антрос. Не Кровавый Ангел, но истинный ангел. Ты – осколок имматериума. Вот что сегодня привело тебя сюда.+
– Нет, нет, нет… – застонал Луций, но слова демона впились в него, воспламенив все когда– либо терзавшие его страхи.
+Все эти годы ты изучал запретные знания. Говорил себе, что ищешь исцеление, способ помочь Мефистону, но ведь сам знаешь, что это неправда. Каждая постигнутая тобой техника приближала тебя к величию, и ты упивался силой.+
– Нет… – Антрос бессильно обмяк на пылающем колесе, тряся головой.
Его кости трескались и менялись, принимая новые искаженные очертания, терзая и тело, и душу.
+Началось,+ произнес Цадкиил.
Глава 32
Тизка, Город Света, Сорциариус
Когда Мефистон подошел ближе к городским стенам, то замедлил шаг, заметив, что дорога дальше чем-то усыпана. Он поднял меч, готовясь защищаться, полный решимости не дать никому вновь застать его врасплох.
Кровавый Ангел рассмеялся, осознав, что там валяются всего лишь части тел, пойманные в том же бесконечном цикле роста и упадка, что и оставленная позади кисть. Тут встречались головы, руки и ступни, некоторые принадлежали людям, другие – нет. Когда космодесантник приближался, они всякий раз оживали, отчаянно суетились на пути, а затем вновь падали на землю, будто двигаясь в странном танце.
Мефистон опять заметил, как его почти загипнотизировало буйство преображения. Он выругался и заставил себя отвести взгляд.
– Цадкиил! – прорычал он, шагая к стене. Ворота города представляли собой глыбы из черного кристалла, тянущиеся до облаков. Их поверхность была гладкой и отполированной, однако под ней виднелись очертания серебряных арабесок, что непрестанно двигались по спирали, будто металлические живые создания, кишащие под поверхностью огромного темного озера.
К своему удивлению, воин обнаружил, что ворота открыты, и потому быстро прошел внутрь на широкий проспект, по обе стороны которого поднимались тонкие здания из того же стекловидного камня. Архитектура оказалась странной, но приковывала взгляд. Башни напоминали сплетения застывших молний или сросшиеся и завязанные в угол кровеносные сосуды из черного кварца, что изгибались друг вокруг друга, ощетинившись иглами и шипами. Выгнутые и уродливые стены выступали на проспект, будто ветви сгоревших деревьев. Из узких окон во мрак сочился слишком яркий свет. По переулкам спешно шагали едва заметные фигуры. Мефистон мельком видел закутанных людей и одетых в доспехи тзаангоров, но, похоже, никто не замечал его, торопясь куда-то по своим делам.
Гнетущая тишина исчезла, едва он вошел в город, и теперь Властелин Смерти слышал отголоски далеких разговоров, разносящихся по изгибающимся улицам.
Мефистон быстро зашагал по проспекту, стараясь не обращать внимания на видневшиеся сквозь окна причудливые сцены. Он бормотал имя демона, будто мантру, больше не желая отвлекаться.
Проспект вывел его на площадь, где взгляду открылись другие жители города, куда-то спешащие в капризном свете. С трех сторон к небу устремлялись искривленные шпили, однако с четвертой начиналась дорога к башне, возвышающейся над всеми прочими. Она вздымалась ввысь на сотни метров и была окутана разрядами тех же застывших молний, что и меньшие здания. На вершине же виднелся огромный драгоценный камень – источник пляшущего повсюду пестрого сияния.
Разум Мефистона сжался, будто кулак, но даже в таком состоянии он понимал, что его цель должна быть в башне. Поэтому он поспешил через площадь к ней.
Никто до сих пор не вставал у него на пути, и потому в предвкушении поимки Цадкиила воин задумался, почему он смог проникнуть в город так легко. Это ведь была твердыня Хаоса. Пусть и не наследие забытой цивилизации, парящие башни дрожали от колдовской силы, будучи сотворены чародейскими машинами и темными обрядами. Созданы ради конкретной цели. Так почему же никто не преградил дорогу чудовищу из засохшей крови, несущему огромный дымящийся меч? Почему он спокойно брел по центральным кварталам города?
– Цадкиил! – воскликнул он, заставляя себя вновь думать о цели.
Лишь подойдя к башне, библиарий осознал весь ее ошеломительный масштаб. Встав у ее подножия и поглядев вверх, он заметил, что перспектива настолько искажена, что казалось, будто башня нависла над ним, готовясь протянуть руку и схватить его. Само же здание было восьмиугольным, с дверью с каждой стороны. Три, открытые его взгляду, были широко распахнуты, словно приглашая войти в мрачные залы. Пока Мефистон размышлял, в какую же из них войти, он заметил, что из нанесенной ему Сороколдом раны по-прежнему течет кровь, равно как и из оставленной демонической машиной. И, что странно, это рана оказалась в форме девятки, точно как первая.
Он чувствовал: девятки подразумевают нечто такое, что должно его встревожить, но от попытки разгадать эту тайну голова Мефистона заболела. Поэтому космодесантник сдался и бросился к ближайшей двери, но замер, чуть ступив за порог, и раздраженно взвыл: на противоположной стене теснились десятки лестничных пролетов, что извивались вокруг друг друга, будто головоломка, изгибались и меняли направление столько раз, что, похоже, никуда не вели. А другой двери из зала не было. Оставалось лишь подниматься по лестницам, таким запутанным, что Мефистон даже не знал, где начать.
Он ударил Витарусом о пол, высекая искры из зеркальной поверхности.
Кто-то охнул и бросился бежать через зал. Это была женщина, одетая в церемониальную накидку, как и увиденный им за городскими вратами человек. Она направлялась к лестничному колодцу, но потом, заметив, что Мефистон гонится за ней, побежала обратно к главным дверям.
Воин выругался и помчался следом, не желая дать ей уйти.
– Цадкиил! – воскликнул он, размахивая мечом.
Женщина бросилась назад в зал, явно ища другой путь к спасению. Добравшись до середины, она упала на колени, вытащила из-под накидки какие-то ключи и начала их перебирать. Но едва она нашла нужный, Мефистон настиг ее, схватил за руку и вздернул так высоко в воздух, что ноги ее оторвались от пола. Жрица выругалась на неизвестном ему языке, пытаясь вырваться, и бессильно пнула его в грудь.
– Цадкиил, – повторил он, подавшись ближе к ее лицу, и увидел, как его звериные черты отражаются в испуганных глазах.
Женщина умолкла и обмякла. Гнев исчез из взгляда, уступив место хитрости.
– Цадкиил?
– Да.
Жрица подумала, а потом кивком показала, что ему стоит ее опустить. Так Мефистон и поступил, но вот меч убирать не стал.
Она отряхнула одежду, сверля его взглядом. Очевидно, вид почти двух с половиной метрового кроваво-красного чудовища не произвел должного впечатления. Женщина быстро заговорила на языке, который он не понимал, отчего явно пришла в еще большее раздражение, а затем кивком показала на лестницы у дальней стены.
– Никаких фокусов, – проворчал он, махнув туда Витарусом.
Без проводника он никогда бы не нашел даже первой ступени, но женщина уверенно взбежала вверх, помедлив, лишь чтобы потереть багровеющую руку, и бросила на него сердитый взгляд. Путь через первый лестничный колодец прошел нормально, но уже на следующем Мефистон оказался в смятении. У него сложилось впечатление, будто лестница поднимается, но уже через минуту он понял, что видит над головой пол в холле, словно они идут по потолку. Каждый раз, когда лестницы возвращались по собственным следам, он приходил в еще большее замешательство, и вскоре мог лишь шагать за женщиной, даже не пытаясь понять, куда она его ведет.
Наконец они оказались на раскинувшемся на сотни метров строевом плацу, где потолок либо был необычайно высоко, либо вовсе отсутствовал. Когда Мефистон поглядел вверх, то увидел только падающие радужные лучи. А едва сойдя с лестницы, припал к земле и крепче сжал обеими руками Витарус.
В зале собралась великая армия из сотен космодесантников в синих доспехах с высокими, обрамленными позолотой гребнями на шлемах. Такая же позолота украшала и пышные пластины брони, отполированные до блеска и напоминающие в калейдоскопическом свете драгоценности.
Мефистон напрягся, ожидая атаки, но потом понял, что космодесантники его не видят. Они все так же стояли идеальными сомкнутыми рядами, плотно прижав к нагрудникам болтеры и выпятив подбородки. За полной броней он не видел лиц воинов, но ощущал, что они не заметили бы его даже без шлемов. Они пребывали в трансе.
Уже прошедшая через половину зала женщина остановилась, обратив внимание, что Мефистон разглядывает неподвижных легионеров.
Она рассмеялась и подошла к одному. Космодесантник был на целый метр выше и закован в броню, а потому легко мог бы раздавить женщину, но та толкнула его с такой силой, что он пошатнулся и нарушил строй. Мефистон думал, что сейчас воин застрелит его спутницу или забьет до смерти, но он просто выпрямился и встал обратно, будто ничего не произошло.
Женщина ухмыльнулась Мефистону, призывая его идти дальше.
Он пошел следом, пусть и осторожнее, направив клинок на сомкнутый строй. Кровавый Ангел не боялся легионеров, но не желал тратить время на бой, когда Цадкиил прятался где-то рядом. Ни один из космодесантников не двигался, и Мефистон не удержался от того, чтобы подойти поближе. Неподвижность воинов выглядела теперь еще более странной. Он постучал по шлему одного из них Витарусом. Никакой реакции.
Женщина позвала его, и они вышли из смотрового зала в длинную галерею, с обеих сторон которой стояли книжные шкафы, заставленные фолиантами в матово-черных переплетах. Должно быть, здесь их лежали тысячи, но Мефистон быстро шагал вслед за проводницей, не обращая внимания на библиотеку.
Весь следующий час они шли через всевозможные залы и коридоры. В некоторых Кровавый Ангел замечал жрецов, похожих на его спутницу. При виде красного чудовища собравшиеся в кучку люди спешно уходили. Но куда чаще взгляду Мефистона открывались сомкнутые ряды космодесантников в синих доспехах, таких же неподвижных, как и увиденные в первом зале.
Он начал гадать, для чего могла понадобиться такая армия. Узоры на доспехах были ему незнакомы, но Мефистон догадывался, что эти воины служат той же нечистой силе, что и Цадкиил. Поэтому стоило вернуться назад и разгромить армии демона, когда Властелин Смерти избавится от него.
Наконец женщина провела его по узкой спиральной лестнице в круглый зал, омытый текучим сиянием. Свет падал сквозь стеклянный купол на потолке, преломляясь в лучи всех возможных оттенков, что открывали взгляду круг неподвижных космодесантников в центре.
Жрица весело поглядела на Мефистона, а затем показала на воинов и скрылась в тени.
Мефистон уже собирался погнаться за ней, когда в его разуме прогремел голос:
+Тебя оказалось так легко провести.+ Властелин Смерти зашагал вперед, протолкнулся мимо космодесантников и в самом центре их круга увидел свою добычу.
Глава 33
Коготь, дельта Абиссамы, Сабассус
Во главе отделения Туриоссы Рацел прокладывал себе путь через колоннаду. Столпы превращали психические разряды эпистолярия в бурю, обрушивая ослепительные потоки энергии на рубрикантов. Предатели пытались отбиваться, но высвобожденная ритуалом Рацела яростная мощь приводила их в замешательство.
– Рассредоточиться! – взревел Гай, стреляя из пистолета в стену из жара и света. – Не позволяйте им подойти к Мефистону.
Он оглянулся через плечо и грязно выругался. Огненное колесо разрывало его друга на части. Броня старшего библиария раскалилась добела и плавилась от жара.
– Мефистон, ты еще тут?
+Не подпускай их ко мне, Рацел. Теперь я все понимаю. Каждую деталь. Просто сохрани мне жизнь.+
– Легче сказать, чем сделать, – проворчал Гай, заметив, как отделение рубрикантов отходит от остальных и двигается вдоль дальней стены прямо к Властелину Смерти.
– Удерживайте позиции! – приказал он половине воинов. – А вы за мной!
Кровавые Ангелы поспешили назад, к Мефистону, стреляя на бегу, и залегли за упавшей колонной рядом со старшим библиарием.
Пока боевые братья отстреливались от врагов, Рацел схватил свою копию «Пресыщенной косы» и начал быстро листать страницы, ища новое проклятие, которое усилила бы архитектура помещения. А затем колонна разлетелась на части, и книгу вырвало у него из рук.
Двое боевых братьев рухнули. Из их расколотых шлемов хлестали кровь и гидравлическая жидкость.
Рубриканты обогнули зал по периметру и зашли с тыла к эпистолярию и его воинам. Рацел прокатился через облако осколков и открыл огонь в ответ, извергая плазму в золоченые маски. Позади в пламя рухнули еще трое Кровавых Ангелов, чьи черепа расщепили неприятели.
Тысяча Сынов окружала его со всех сторон, подходя медленно и осторожно. Автоматоны уже поднимали оружие, готовясь стрелять.
+Книга тебе не нужна,+ произнес Мефистон. +Повторяй слова за мной.+
И Мефистон начал изрекать слова ритуала, а Рацел – громко произносить их следом, воздев посох над головой. Снаряды врезались в грудь эпистолярия, отбросив его назад, но он все равно смог выдавить последние звуки.
Через миг големы разлетелись на части, будто разбившиеся вдребезги горшки. Последовал еще один ослепительный взрыв.
Рацел тяжело осел на пол. Он чувствовал, как по треснувшему шлему течет кровь.
Гай сорвал его с себя, попытался встать, но ноги не послушались его. По нагруднику потекло еще больше живительных соков.
Он пополз к Мефистону, марая плиты кровью.
И почти добрался до него, когда увидел, как из кружащихся клубов дыма выходит новая фаланга рубрикантов. Десятки еретиков приближались со всех сторон.
– Будьте вы все прокляты, – процедил библиарий сквозь сжатые зубы и открыл огонь.
Глава 34
Тизка, Город Света, Сорциариус
+ Я взрастил тебя и направлял,+ заговорил закутанный монах, постукивая по полу изогнутым посохом. +Потому неудивительно, что ты так послушно ответил на мой зов. Но все-таки я ждал проблеска непокорности, хотя бы мимолетного мгновения хитрости от прославленного старшего библиария Кровавых Ангелов.+
Слова демона окутали его будто дымом, ошеломив и заставив запнуться. Старший библиарий. Да, вот кем он был. Он позволил словам прокатиться по разуму, освобождая воспоминания. И увидел космодесантника, но не такого, как сверкающие синие статуи в башне, а закованного в алые латы ангела с белыми длинными волосами, призрачными крыльями и мрачным суровым взглядом.
– Мефистон, – прошептал воин, опуская Витарус, отчего клинок царапнул пол.
+Да!+ рассмеялся демон. +Смышленый малыш Мефистон. Он помнит свое имя.+
Гнев воспылал в груди Властелина Смерти с такой силой, что его будто подбросило вперед. В прыжке космодесантник с яростью обрушил меч на потустороннюю тварь.
Клинок не рассек мантию, но впился в серебристый алтарь в форме когтей.
Цадкиил исчез. Едва Витарус вонзился в металл, пульсирующие в зале огни стеклись в единый хлынувший с потолка луч белой энергии, что прижал воина к алтарю.
Мефистон взревел, пытаясь вырваться, но свет вдавил его в металл. Обе руки и одна нога оказались в ловушке, преобразившись из-за переливающегося сияния. Он изогнулся и скорчился, оглядываясь по сторонам в поисках Цадкиила.
+Меня здесь и не было. Я в ином мире, готовлюсь преподнести Алому Королю новости, которые покажут ему, как чудовищно он меня недооценил.+
Мефистон бушевал и бился в оковах, но свет лишь разгорался, образуя вокруг энергетическую петлю в форме восьмиконечной звезды, в которой виднелись нечистивые руны.
+3наешь, раньше я надеялся спасти тебя,+ добавил Цадкиил, и в словах его прозвучала явная печаль. +Ведь твоя душа уникальна, Мефистон. Трижды рожденный. Ты бы великолепно дополнил Новое Царствие. Однако лишь ты способен напитать ритуал. Только трехгранная душа может вернуть к жизни братьев Сабассуса.+
Петля начала вращаться вокруг Мефистона, но слова демона жгли его больнее любого огня.
+3а эфемеридой стоял я. Ты ведь понимаешь это теперь, не так ли? Все видения, которым ты следовал. Все надежды, что лелеял. Все предсказания и планы. Я дал их тебе. Все было тщательно сплетено, чтобы привести тебя сюда…+
Мефистон оцепенел от боли, когда голубой свет стал подниматься от алтаря, пронзая его грудь и возносясь к сводчатому потолку. Энергия проносилась через него с такой яростью, что пробивалась сквозь трещины на коже, словно буря на умирающем солнце. Он закрыл глаза, а когда открыл их, увидел сразу два мира. Зал под стеклянным куполом на Сорциариусе и колоннаду на Сабассусе.
В первом зале Мефистон видел, как к нему подходит жрица, все так же задорно улыбаясь. Она держала нож с изогнутым клинком и что-то шептала.
В другом он наблюдал, как Рацел яростно отстреливается от толпы рубрикантов. Друг лежал рядом с ним, истекая кровью. Он будто пытался дотянуться до Мефистона, но пал под огнем, не успев. Повсюду валялись трупы, в основном тела предавших десантников, но были и Кровавые Ангелы. Гай смог приподняться на локте и открыть огонь, но его броня уже была пробита в нескольких местах, и его окружали враги.
+3десь, в Городе Света, я завершу труд, начатый пять веков назад, и ты станешь катализатором.+
Жрица вонзила кинжал в бок Мефистона.
Когда она вырвала клинок, он ничуть не удивился ране в форме девятки, завершившей треугольник из порезов на теле. Наружу потекла кровь, и пентакли на обеих планетах вспыхнули ярче. Цадкиил расхохотался.
+ГОТОВО.+
Ритуал окончился, и в тот же миг три части души Мефистона воссоединились.
Он охнул и выпал из пентакля рядом с Рацелом, продолжающим стрелять.
Мысленным взором он наблюдал за невероятной силой, вырванной из его духа Цадкиилом. Она с воем пронеслась через Сабассус, обрушилась на первый из девяти пиков и хлынула в гротескного, похожего на птицу мутанта, сгорбившегося на алтаре в форме когтей. Мефистон знал, что это искаженное Хаосом создание – не кто иной, как Луций Антрос.
А затем пламя прошло через каждую из других гор, вспыхнувших, будто сверхновые, отчего планету окружило кольцо света.
Серебряные Башни возродились.
