Текст книги "Седьмая могила без тела (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Короткие каштановые волосы и вся левая сторона лица были покрыты запекшейся кровью, как будто Сильвия била его чем-то тяжелым и тупым, потому что вырубить Диби не так-то просто.

Уложив его голову себе на колени, я погладила его по щеке, склонилась и прошептала на ухо:

– Пожалуйста, дядя Боб! Прошу тебя, очнись.

Внезапно я поняла, что он теплый, и в груди затеплилась надежда. Я поискала на шее пульс и нашла – пульс казался сильным и упертым, как бык.

Я поцеловала Диби в лоб и уже собиралась проверить рану, которая, похоже, была где-то справа в районе ребер, как вдруг меня что-то укололо в шею. Почти непроизвольно я замедлила время и вытащила из кожи иглу. Оставалось только надеяться, что фигня в шприце не была смертельной. Так и не остановившись до конца, время вернулось, но все вокруг почему-то замедлилось.

Я обернулась посмотреть на нападавшего, но даже он, точнее она двигалась медленно. Или скорее расплывалась.

Я пнула ее по руке, и Сильвия Старр отшатнулась, но тут же бросилась к упавшему на пол шприцу. Подхватив дядю Боба под мышки, я попыталась оттащить его к лестнице, но мир почему-то упрямо кренился влево. Изо вех сил я старалась как-то к нему приспособиться, при этом не упав. Мир продолжал крениться, пока пол не встал вертикально, прижавшись к моему плечу и щеке. Почему это гравитация так быстро изменилась? А если так и дальше пойдет, мы же просто-напросто попадаем с Земли! Ну и где мы тогда окажемся?

Меня сильно дернули за волосы, а к виску прижался холодный металл.

– Ты не понимаешь – сказала женщина так, словно все это время мы вели с ней премиленькую беседу. – Это он отправил тебя туда.

– Куда – туда? – уточнила я.

– В тюрьму.

– Я никогда не была в тюрьме. В смысле не сидела. Хотя однажды…

– Мисс Рэммар, не нужно.

Это был дядя Боб. Может быть, он проснулся от того, что я тыкала в него пальцами.

– Меня зовут Сильвия Старр! – зашипела Сандра-Сильвия, но уже через секунду ее голос превратился в умоляющее нытье. – Если бы он тебя не арестовал, тебе не пришлось бы десять лет сидеть в той адской дыре!

– Да что ты знаешь про ад?

Это был Рейес. Он пришел меня спасти!

– Держись! – крикнула я, едва ворочая языком, и показала пальцем на пол возле уха. – Мы все упадем! Схватись за что-нибудь!

Я понятия не имела, почему мы до сих пор не скользим по полу.

– Тебя ни за что ни про что обвинили и вынесли страшный приговор, – проныла Сильвия.

Совсем сбитая с толку, я взглянула на Рейеса.

– Меня никогда ни в чем не обвиняли. И уж тем более ни за что ни про что.

– А я им говорила. – Металл к виску прижался плотнее. Мне на глаза упал длинный черный локон. Было больно, я попыталась смахнуть его с лица, а Сильвия продолжала:  – Говорила, что твоей вины в этом нет, но меня никто не слушал. Со мной обращались, как с идиоткой.

– Ты и есть идиотка.

– Тебя обвинили и посадили в тюрьму за убийство человека, который был жив!

Я хотела было возразить и еще раз объяснить, что меня никогда ни в каком преступлении не обвиняли. Ну разве что за проникновение со взломом, но тот случай стерли из моего личного дела, когда мне стукнуло восемнадцать. И тут до меня дошло, что разговаривает Сильвия не со мной.

Рейес ведь тоже был в подвале. Он стоял, весь покрытый кровью, с таким скучающим выражением лица, словно разыгранный Сильвией спектакль ни капельки его не впечатляет. Зато меня до невозможности впечатляло то, что Сильвия держится строго перпендикулярно к полу и даже не собирается падать.

– Все это время я знала, что ты невиновен. Но ко мне относились, как куску дерьма.

Эмоции, которые излучал Рейес, сильно отличались от того, что он ей показывал. Как ни в чем не бывало сложив на груди руки, он изображал полнейшее безразличие, а внутри него бушевала неукротимая ярость.

– Мисс Старр, – снова заговорил дядя Боб осипшим голосом, – Чарли не была присяжной на том суде. Если вы причините ей вред…

– То что? – спросила Сильвия, еще сильнее вдавливая холодный металл мне в череп. Бедняга Фред! – Что мне будет?

Дядя Боб! Я совсем забыла, что его подстрелили. А меня накачали. Диби подстрелили!!!

Я никак не могла решить, о ком из нас думать в первую очередь. Попыталась пересилить последствия того, чем меня накачали, и увидеть мир таким, какой он есть. Большим голубым шариком, который никуда не кренился, и с которого никто не упадет. Знать это и ощущать – совсем не одно и то же. Мне не удавалось вместить все это в ту половину Барбары, то есть моего мозга, которая отвечает за логику.

Сильвия дернула меня за волосы и так сильно царапнула металлом по виску, что появилась кровь. Дядя Боб попытался прийти мне на помощь, но со связанными руками мало что мог сделать. Зато сказал твердым, не терпящим возражений голосом:

– Уберите пистолет.

– Заткнись! – заорала на него Сильвия и снова повернулась к Рейесу. – Ради тебя я искала возмездия.

– Возмездия ты искала ради себя.

– Нет. Я знала, что ты невиновен. Знала, Рейес! Но мне угрожали, насмехались надо мной, заставили чувствовать себя дурой и проголосовать так, как хотели они. Они избавились от тебя, как от ненужного мусор! Как будто ты какое-то презренное отребье! А ведь любой, у кого есть глаза, видит, какой ты необычайный… Никто из них не заслуживает права жить той славной жизнью, что дана им свыше.

– Улики свидетельствовали против меня. Детектив Дэвидсон всего лишь выполнял свою работу.

Я услышала, как Сильвия презрительно фыркнула в адрес Диби. Что ж, пора было что-то делать. Честное слово, я собиралась, вот только забыла, что именно и как. Может быть, заказать по телефону головку сыра?

– Ты ошибаешься.

– Я редко ошибаюсь, – отозвался Рейес, и с этим я бы точно спорить не стала. – Присяжные действовали по инструкции. Взвесили улики и приняли решение, основанные на представленных свидетельствах. А ты не хотела видеть того, что видели они.

– Они видели юного преступника. Хулигана. Чудовище.

– Значит, они видели меня насквозь.

В голову пришла мысль. Точнее сотни мыслей. Сосредоточиться было трудно, но эта конкретная мысль пробуждала нешуточное любопытство.

– Ты знал, да? – спросила я у Рейеса. – Когда она подкатила к тебе со своим интервью, ты уже тогда знал, что она была на твоем суде.

– Знал, – нахмурился он.

– Ты же видел фотографии других присяжных. Значит, понял, что их убивает она?

– На дело твоего дяди я даже внимания не обращал. Мне было о чем подумать.

– Как можно не обращать внимания на что-то настолько важное?

– Два слова. Адские псы.

Я фыркнула и попыталась отвернуться, но не получилось, потому что меня за волосы стальной хваткой держал самый натуральный Конан.

Убежденная в своей правоте, Сильвия продолжала вещать:

– Они все заслуживают смерти за то, что с тобой сделали. День за днем я сидела в зале суда и смотрела на так называемые улики и свидетельские показания, зная, что ты невиновен. А ведь я всего лишь хотела восстановить справедливость…

Ни капельки не тронутый ее речью, Рейес, тем не менее, начинал терять терпение.

– Меня кусали, раздирали когтями и калечили злобные адские псы, а тебе хватает наглости тыкать пушкой в мою невесту?

– Пушкой?! – пискнула я. Вот, значит, как…

– Я искала возмездия за то, что с нами сотворили.

Рейес застыл, и от его гнева воздух завибрировал.

– С нами?

– Если бы тебя оправдали, я бы заботилась о тебе до конца своих дней. Мы могли бы быть счастливы. Я бы дала тебе все, что ты хочешь.

Рейес шагнул ближе и смерил Сильвию мрачным взглядом:

– На протяжении всего процесса я чувствовал твою слепую страсть так же ясно, как убежденность других присяжных в моей виновности. Тогда я считал всех вас имбецилами. Но теперь передумал.

Внезапно я осознала один простой факт: Рейес в любой момент мог замедлить время и со всем этим покончить. А значит, тянул намеренно, пытаясь вытащить из Сильвии не только признание, но и мотивы. Чтобы позже дядя Боб мог подтвердить, какую ахинею она тут несла. Одна беда – Диби все еще истекал кровью.

А я, видите ли, могу драться с адскими псами, одним лишь словом победить самого сына Сатаны, но засуньте меня в одну комнату с рехнувшейся барышней, и из строя я выйду первой.

– Рейазиэль, – сказала я на арамейском, – мы должны сейчас же оказать дяде помощь.

Рейес кивнул и мгновенно оказался перед нами, глядя на Сильвию, как хищник – на свою добычу за секунду до смертельного прыжка.

– Не калечь ее, – строго сказал дядя Боб.

Он хотел заполучить Сильвию живой, но вовсе не по благородным причинам. Диби жаждал увидеть ее лицо, когда присяжные признают ее виновной. Но мощная, пульсирующая жизнью жажда мести зародилась в нем только тогда, когда Сильвия приставила к моей голове пистолет.

Рейес пытался подавить эмоции, но не справился. Они затопили его, словно прорвало дамбу. Десять лет он провел в самой охраняемой тюрьме, но всегда вел себя так, словно заключение никоим образом на него не повлияло. Но это не было правдой. Его взгляд остановился на мне, а внутри пылал готовый вырваться на свободу гнев. Подтащив к себе Сильвию, он сказал ей что-то на ухо. Я уткнулась лбом в пол, чтобы не видеть, как раскачивается перед глазами мир, и, сосредоточившись, всеми порами прислушалась к едва слышному шепоту, текшему с губ Рейеса в ухо Сильвии.

– Как смеешь ты питать свою гордыню, ничего обо мне не зная?

Он обхватил ладонями ее голову и одним молниеносным движением, которое я даже толком не рассмотрела, свернул ей шею. В напряженном воздухе раздался громкий хруст. Отодвинув от себя Сильвию, Рейес бросил безжизненное тело к ногам дяди Боба. Она упала, а мне всеми фибрами души захотелось закричать.

Я отказывалась верить в случившееся. Не мог Рейес взять и убить человека на глазах у детектива полиции. Он же опять попадет в тюрьму! Нас ждет сущий кошмар. Снова будет суд, СМИ сойдут с ума, но Рейесу, чей гнев сжигал мне кожу, было наплевать.

Он навис над дядей Бобом, и я метнулась к ним. Точнее попыталась. Потому что боялась того, что может сделать Рейес. Но он всего лишь заговорил, и его тихий голос звучал так же опасно, как когда он шептал Сильвии:

– Вы у меня в долгу.

Прекрасно понимая, что награду за чудеса равновесия мне уже точно никогда не получить, я вписалась в Рейеса и вцепилась ему в руки, страшно переживая, что он решил убить единственного свидетеля, который мог заново отправить его в тюрьму за убийство женщины. Но, как выяснилось, беспокоиться было не о чем. Рейес поднял меня на руки, и тут в подвал ворвался Ош, который, едва взглянув на Сильвию, сообщил:

– Он жив. Но осталось ему недолго.

Неужели последняя жертва психопатки все еще жива?

– Где он? – спросила я.

– Пока в безопасности. В сарае за хижиной. Но, похоже, она его чем-то накачала. Пена изо рта идет.

– Она его отравила, – сказала я.

А потом извернулась в руках Рейеса и потянулась к дяде Бобу, решив во что бы то ни стало его исцелить. Пусть я не знала наверняка, получится или нет, но в тот момент это не имело значения.

Диби ткнулся плечом мне в ладонь. Похоже, раскусил мой план.

– Нет, милая, – сказал он, глядя на Рейеса. Видимо, не знал, арестовать его или вручить медаль. Впрочем, со связанными за спиной руками ни того, ни другого он точно сделать не мог. – Все должно выглядеть так, чтобы комар носа не подточил.

Я помогла ему подняться на ноги. Взглянув на шаткую лестницу, дядя Боб осмотрел всех нас с ног до головы.

– Откуда кровь, я потом спрошу, а сейчас надо избавиться от любых намеков на то, что вы здесь были. – Он кивнул на заднюю часть подвала, где стояли канистры. – Она собиралась поджечь весь дом. Знала, что время на исходе, и намеревалась меня убить, а потом убежать в закат за ручку с тобой, Фэрроу.

От этих слов Рейес мысленно содрогнулся.

– Дело было так, – продолжал дядя Боб и кивнул на фонарь, горящий в самом начале лестницы. – Она решила начать с подвала и как раз стояла там, наверху, когда споткнулась, скатилась вниз и сломала себе шею.

– Дядя Боб, – заволновалась я. План-то хороший, но если не сработает, его тоже посадят. – Ты не обязан это делать.

– Обязан, – сурово отозвался он. – Чтобы убедиться, что я точно здесь сдохну, меня она облила с ног до головы.

– Ну уж нет, – передумала я. Фиговый план, хуже некуда. – Ты не станешь поливать себя бензином.

– Верно, у меня связаны руки. Это сделаешь ты.

– Черта с два! – Я чуть опять не подружилась с полом. – Ни за какие коврижки.

– Милая, хочешь ты или нет, но придется.

Он казался таким уязвимым! Бледным и хрупким… Я его таким никогда не видела. Для меня Диби всегда был несокрушимым быком, которого я знала с самого рождения.

– Бери канистру, полей меня, а потом разбрызгай по подвалу. Я разобью фонарь и дам отсюда деру.

– А если не успеешь? Ты потерял кучу крови!

– Фэрроу, – дядя Боб явно решил переложить задание на моего жениха, – займись этим. И давайте уже отсюда выбираться, пока меня окончательно не осушило.

Рейес кивнул, подозвал ко мне Оша и, взяв канистру, начал поливать бензином Диби. Запах стоял удушающий. По моему лицу потекли слезы. Не так давно я пережила то же самое, и от воспоминаний эмоции взбесились. Одно дело – когда такое происходит со мной. И совсем другое – с кем-то из тех, кого я люблю.

– Хватит, – выдавила я, хватаясь за плечо Рейеса.

Пальцы соскользнули по густому слою крови, и тошнота разыгралась не на шутку.

Снова подняв меня на руки, Рейес, шагая через ступеньку, быстро пошел наверх. Ош взял канистру и стал разбрызгивать вонючую жидкость по подвалу, стараясь не задеть Сильвию. Не забыл слегка полить и лестницу, чтобы было меньше подозрений. Потом помог дяде Бобу подняться наверх.

Улыбнувшись мне напоследок, Диби исхитрился сбить фонарь на пол. Горючее тут же занялось пламенем, которое в красивом танце распространялось по помещению.

– Скоро буду, – сказал Диби, – но сначала подышу немного дымом.

– Рейес, заставь его пойти с нами! – взмолилась я.

– Милая, ни у кого не должно возникнуть никаких подозрений, – сказал дядя Боб и наградил Рейеса мрачным взглядом.

На этот раз Рейес послушался. Мы оказались на улице возле не находящей себе места Куки. Не говоря ни слова, Рейес жестом велел ей следовать за нами и понес меня к машинам. Ош сел за руль Развалюхи, чтобы отогнать ее домой, а мы залезли в «куду» Рейеса. Куки созвонилась с капитаном, так что к тому моменту, как мы выехали на шоссе, копы уже были в пути.  Когда мимо нас проехали машины с мигалками и воющими сиренами, мы смотрели только на дорогу. В зеркале заднего вида виднелись отсветы от огня. В небо поднимались клубы густого серого дыма. А мой дядя, на секундочку, с ног до головы был облит бензином. Даже пары могли полыхнуть от одной случайной искры, и тогда он сгорит заживо. Но если выберется на улицу, то все будет в порядке. До сих пор лило как из ведра, а значит, огонь не перекинется на ближайшие кусты. Намеренное разведение огня в Нью-Мексико – всегда плохая идея. Поэтому сегодняшний дождь был как нельзя кстати.

Мы спешили попасть домой и переодеться в чистую одежду, чтобы успеть встретить в больнице скорую. Рейеса и Оша пришлось оставить – каждому предстояло свидание с мотком скотча. Дюжина испарилась, но никто из нас не знал, надолго ли. Рейес позвонил Гаррету и попросил отвезти нас в больницу.

Перед зданием толпились офицеры. Ранили одного из них, и они пришли оказать поддержку. Мы подъехали сразу за неотложкой. Куки на ходу выскочила из Развалюхи и помчалась за скорой. Чтобы припарковаться как можно ближе ко входу в отделение, я сделала круг, попутно пытаясь решить, не слишком ли рано называть Кук «скорым поездом».

– Роберт! – крикнула она, увернувшись от какого-то копа и ловко пригнувшись под рукой фельдшера. О да, когда надо, этой барышне прыти не занимать. – Роберт…

Выскочив из Развалюхи, я бросилась к подруге. Несмотря на попытки вежливого офицера как можно осторожнее оттащить Куки, она мертвой хваткой вцепилась в каталку, пока Диби выгружали из машины.

– Брызгала бензином направо и налево, – рассказывал он капитану, который, видимо, обратно решил возвращаться в скорой. – Меня облила с ног до головы, а потом пошла вверх по лестнице, поливая ступеньки. Я не видел, что произошло. Наверное, она поскользнулась и скатилась вниз. Следующее, что я помню, – все вокруг горит, а она без сознания на полу. Видимо, шею сломала.

Подъехала вторая неотложка с последней жертвой Сильвии. Парень был жив, и его сразу же отправили на промывание желудка.

– Роберт! – тихо вздохнула Куки, и, когда он на нее взглянул, мне показалось, что второй раз за день распахнулись небеса.

Капитан Экерт разрешил ей зайти в больницу, не отрываясь от каталки. Дяде Бобу предстояла операция. К счастью, ничего жизненно важного пуля не задела. Я подшутила над ним, сказав, что в таком случае пуля должна была попасть ему в мозг. Ну или в член. Он рассмеялся, радуясь тому, что остался жив.

Мы с Куки и Гарретом сидели в комнате ожидания, когда появились Рейес и Ош. Причем оба с таким видом, словно больница принадлежала им и только им. На обоих были толстовки. Макушку Оша прикрывал цилиндр, который в сочетании с самой обыкновенной толстовкой выглядел до боли мило. Надо же было им как-то прикрыть скотч.

Рейес сел рядом со мной, обдав с ног до головы обжигающим жаром. Ош двинул к торговым автоматам и, вернувшись, вручил нам с Куки по бутылке минералки, хотя на самом деле нам с ней до потери пульса хотелось кофе.

– Как ты это сделала? – глядя на свои ладони, спросил Рейес, когда я глотнула воды.

Рукава толстовки он подтянул вверх. На сильных предплечьях бугрились мышцы с узором из крепких вен, но все равно его руки казались почти изящными.

Я повернулась к нему и недоуменно приподняла брови. Рейес посмотрел на меня исподлобья.

– В хижине я держал тебя за руку, а ты… просочилась сквозь пальцы.

– Я должна была увидеть дядю Боба, – ответила я, зачарованная пристальным взглядом.

– Такая же фигня была возле дурдома, – встрял Своупс, – когда ты просочилась сквозь наручники.

– Серьезно? – спросила я, пытаясь вспомнить, что там случилось на самом деле, и сделала еще один глоток. – По-моему, я просто вытащила из браслетика руку.

Он покачал головой:

– Черта с два.

– Хм-м, – прогудела я и потыкала в запястье указательным пальцем, чтобы убедиться, что оно никуда не делось. Впрочем, меня мало волновала поднятая тема.

Рейес взял меня за руку. Провел пальцами по ладони и выше, по запястью, словно проверял на прочность. Как фокусник, который показывает шляпу перед тем, как вытащить из нее кролика.

– А кинжал? – добавил он обвиняющим тоном. – Ты пыталась покончить с собой.

– Если помнишь, то ты тоже, – парировала я.

В Рейесе вспыхнула досада, но он оставил ее при себе.

– Тебе нужно исцелиться. – Я беспокоилась и о нем, и об Оше. Рейес был обжигающе горячим. А я уже знала, что он становится горячее, когда ранен. – И отдохнуть.

– Сначала нам нужно найти безопасное место. Я сейчас.

Он встал и пошел в темный угол, где пряталась «светская львица». В обычных обстоятельствах я бы хоть чуточку, да взбесилась. Но ведь она призрак. Стоит ли к ней ревновать?

К нам со скорбным выражением лица подошел капитан Экерт. Пытаясь прочесть его эмоции, я застыла, а потом подскочила с места, не в силах совладать с тревогой.

– Дядя Боб!..

– С ним все в порядке, – сказал капитан и попытался усадить меня обратно, но я не поддалась. – Последняя жертва… он не выжил.

– Знаю, – я кивнула на сиденье рядом с моим, где сидел некий мистер Трухильо и почесывал макушку уставшей ротвейлерши по кличке Артемида.

Мы как раз думали, что сказать его жене, перед тем как приехали Рейес и Ош. Мистер Трухильо хотел передать супруге послание. Как и многих других призраков, его больше волновало благополучие родных, чем тот факт, что он только что скончался. Он подробно описал мне, где найти страховой полис на его жизнь и запасные ключи от «харли-дэвидсона», который он купил под влиянием кризиса среднего возраста. Причем потребовал ясно и четко донести до жены, чтобы ни под каким предлогом не продавала байк его кузену Мэнни, потому что Мэнни – тот еще козлина. Так и сказал.

Капитан Экерт кивнул и с любопытством взглянул на Рейеса, а потом отошел поговорить с офицерами, которые стояли неподалеку. Капитан явно о чем-то умалчивал, и мне стало интересно, что такого ему в скорой наговорил дядя Боб. Что вообще он мог сказать, когда в той же машине сидели медики?

Казалось, Рейеса не заботит, как он выглядит со стороны, разговаривая с призраком. Судя по всему, с покойницей, помогавшей нам в сражении с Дюжиной, все было путем.

К нам Рейес вернулся мрачнее тучи.

– Они все еще здесь.

– Знаю, – кивнул Ош. – Чувствую их присутствие.

Лично я, услышав эти новости, не чувствовала ничего, кроме злости. Как, елки-палки, их убить? Ну и на всякий случай, где можно достать маленькую атомную бомбочку?

– Уезжать надо сегодня же, – добавил Ош.

– Чего? – Я перевела взгляд с него на Рейеса. – В каком это смысле? Куда уезжать?

В глазах Куки засияла тревога. Рейес глубоко вздохнул:

– Нам нужна священная земля. Псы из ада. По идее, им туда путь заказан.

– Рейес, я не могу уехать. Мой дядя в больнице. Отец пропал. А кто-то фоткает меня уже кто его знает сколько лет.

Рейес наградил меня таким взглядом, что в любой другой раз у меня бы от страха завернулись пальцы на ногах. Но не сейчас. Я не собиралась бросать дядю Боба.

– Сегодня нам повезло, – твердо сказал Рейес. – В следующий раз удача может от нас отвернуться.

– Напоминаю: я всадила себе в сердце кинжал.

Рейес вздрогнул, вспомнив, как это было.

– Никакого везения, – продолжила я, – тут не вижу. Зато я нашла свой свет. Значит, могу делать так столько, сколько понадобится. И им до нас не добраться.

Он шагнул ближе и проговорил едва слышно:

– Тебя обыграла одна мелкая психопатка со шприцем.

На этот раз вздрогнула я.

– Одна доза снотворного, и ты даже на ногах стоять не могла, не то что драться с адскими псами. На такой риск я не пойду. К тому же у Оша есть план.

– Ну надо же! Так теперь за нас все решает даэва? – насмешливо поинтересовалась я. – Мы вдруг стали ему доверять?

Я-то Ошу доверяла сразу, но Рейес – совсем другая история.

– У нас нет выбора, – сказал он, и я ощутила то, что он хотел от меня скрыть.

Рейес считал, что потерпел поражение, и неудача снедала его живьем.

Меня обуяло чувство вины.

– Рейес, я совсем не хотела…

– Прекрати. – Он опустил голову, и под невозможно длинными ресницами заискрились карие глаза.

Он терпеть не мог, когда ему сочувствуют. А я терпеть не могла, что он терпеть не может, когда я ему сочувствую. Вот только ничегошеньки поделать с этим нельзя.

Я шагнула вперед и, остановившись почти вплотную к нему, погладила потемневшую от щетины щеку.

– Даже не проси.

Рейес сгреб мои волосы в кулак и подтянул меня к себе. Между нашими губами остались какие-то миллиметры.

– Я облажался по всем статьям, Датч, – севшим голосом сказал он. – Правильного пути нет. Но я могу хотя бы попытаться сберечь тебя и нашу дочь.

– И вовсе ты не облажался.

Уголок красивого рта печально приподнялся.

– Хреновая из тебя лгунья.

– Да я обалденная лгунья! – Чтобы не дать ему спорить со мной и дальше, я прижалась к нему губами.

Он сразу ответил на поцелуй, и мне показалось, будто он просит прощения. Но это был обман. Заставив меня испытывать острую нехватку кислорода и отчаянное желание найти укромный уголок, Рейес прервал поцелуй и сказал:

– А еще ты наивная дурочка.

Ощутив прикосновение металла к запястью, я громко ахнула и посмотрела вниз. Он приковал меня к себе. Наручниками! Самыми что ни на есть настоящими! Изобразив оскорбленную невинность, я подняла наши скованные руки.

– В помещении, где полно копов, это, конечно, ни разу не подозрительно.

– Я тебе не доверяю, – пожал плечами Рейес. – Можешь подать на меня в суд.

С отвисшей челюстью я уставилась на Оша, который улыбался, как обожравшийся сметаной котяра, и, явно довольный собой, сказал:

– Моя была идея.

– Это неправильно по всем понятиям. Я дядю Боба не брошу!

– Его только что вывезли из операционной, – сообщил вернувшийся к нам капитан. – Как раз сейчас отходит от наркоза.

На наручники он едва взглянул и жестом позвал нас за собой.

Я вконец офонарела. А если бы я по-настоящему оказалась в беде? Если бы меня и правда похитил какой-нибудь мужик, помешанный на наручниках? Один мимолетный взгляд – это все, на что я могу рассчитывать?!

Расправив плечи, я двинулась за капитаном и, уже подходя к палате в реанимации, опять сказала Рейесу:

– Дядю я не брошу ни за какие коврижки.

– На что спорим? – спросил он так, словно пытался меня соблазнить.

Само собой, Рейес мог и телефонный справочник прочитать так, будто пытается меня соблазнить. Ну или список покупок. Или даже инструкцию к какому-нибудь прибору. Воображение даже подсунуло не очень здоровую картинку того, как Рейес зачитывает вслух инструкцию по эксплуатации чего-нибудь, где используется сцепление. Например, о том, как работает двигатель автомобиля. Что тут попишешь? Нравится мне слово «сцепление». Я даже представила себе, как бы оно звучало в устах Рейеса. Наверное, произнесенное его глубоким голосом, оно бы капало мне на кожу, как теплая вода.

С трудом, но мне все-таки удалось не расплыться лужей и прийти в себя.

– Что, по-вашему, такое священная земля? – спросила я, подхватив под руку поравнявшуюся со мной Куки. – Куда мы должны переехать?

Несмотря на то, что в палату к Диби Оша и Гаррета не пустят, они все равно шли за нами. Видимо, хотели поучаствовать в разговоре.

– В монастырь, – отозвался Ош. – Священнее не придумаешь.

– Это все, конечно, замечательно, но вы-то как? – спросила я как можно деликатнее. Мы с Куки шагали под ручку. Мы с Рейесом – в наручниках. – Вы же тоже… как бы это сказать? Из ада. Сможете войти на священную землю?

– Мы родились людьми, – сказал Ош. – Можем ходить там же, где и ты.

– Ясненько. – Еще одна новость, но логика есть. И Рейес, и Ош были на кладбище. А там земля освященная. И тут меня обуяли подозрения. Ну серьезно, много ли они знают? – А псам туда точно не войти?

– Наверняка сказать нельзя, – покачал головой Рейес. – Но попытаться стоит.

Я глубоко вздохнула:

– Ну что ж, все равно прямо сейчас мы никуда не поедем.

– Датч, – с нажимом произнес Рейес.

– Я серьезно, – настаивала на своем я, зачем-то понизив голос, хотя была уверена, что капитан и так все услышит. По больничным коридорам эхо разносилось похлеще, чем в амфитеатре. – Мы не станем заниматься «этим» на святой земле, не связав себя священными узами брака. Без обид, но восемь месяцев без секса я точно не протяну.

Рейес остановился, обернул пальцами мое запястье, причем наручники даже не оцарапали кожу, и ухмыльнулся. Всему нашему эскорту тоже пришлось притормозить.

– Датч, ты просишь меня жениться на тебе?

Я укоризненно поджала губы.

– Фигушки. Предложение сделал ты. Я прошу тебя жениться на мне прямо сейчас. Нельзя нам так оскорблять Большую Шишку наверху. Неправильно это, и все тут. К тому же Пип понадобится папочкина фамилия.

Кажется, Рейес потерял дар речи. Куки уж точно, но всего на пару секунд. Просияв, она обняла меня, чуть не сломав ребра.

– Вот блин! Клянусь, мы все организуем сегодня же. Найдем судью, священника или еще кого-нибудь. Я знаю одного бездомного, который когда-то был священником и проповедовал в деревенской церквушке, пока не спятил и не начал пить по местным католическим церквям святую воду, потому что боялся, что в него вселится Вельзевул. – Кук взглянула на Рейеса. – Прости, так он называл твоего отца.

На его щеке появилась лукавая ямочка.

– Я называл и похуже.

Куки вздохнула, и выражение ее лица стало беспредельно мечтательным.

– К тому же у нас уже есть разрешение на брак[29]29
  Документ, подтверждающий право пары заключить законный брак. Вступает в силу после подписания священником и/или ответственным представителем любой из легитимных церквей/религиозных общин/соответствующего государственного учреждения.


[Закрыть]. Мы побьем все рекорды по романтике!

Мне, конечно, нравился ее энтузиазм, но я все-таки заметила:

– Кук, как-то я сомневаюсь, что мы справимся за один вечер.

– Лучше уж постарайтесь, – заявил Рейес. – Уезжаем на рассвете. Святыми или грешниками, но мы переезжаем на освященную землю.

– Ну и ладно, – громко вздохнула я и посмотрела на подругу. – И не с таким справлялись, правда?