Текст книги "Седьмая могила без тела (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Мне очень жаль, миссис Чендлер, – начала я, когда мы расселись и женщина еще раз шмыгнула носом. – Вы узнали в записке почерк мужа?

– Нет, – гордо подняв голову, ответила она. – Я уже говорила полиции, что таким почерком он писал только пьяным.

– Ваш муж выпивал?

Миссис Чендлер встала, покопалась в ящике, а потом вернулась и показала нам какую-то монету. Нет. Значок. За трезвость из Клуба анонимных алкоголиков.

– Это значок за девять лет. Тот, что ему дали за десять, он повсюду носил с собой. И он ни глотка не сделал, с тех пор как… – Она отвернулась, чтобы взять себя в руки. А когда снова повернулась к нам, на ее лице была написана страстная решительность. – За все это время он ни капли не попробовал. А потом вдруг снова запил и решил наложить на себя руки? Ни с того ни с сего?

– Миссис Чендлер, вам знаком кто-нибудь из этих людей?

Я показала ей три фотографии из папки, которую принесла с собой. Это были три другие жертвы с предсмертными записками. Если нам удастся найти между ними связь, то мы поймем, кто это делает и почему.

Но была у меня и другая, более важная цель для приезда сюда. Если хоть чуточку повезет, то призрак покойной жертвы задержится в любимом месте. Я осмотрелась, но никого не увидела. Хотя краем глаза заметила чучело ши-тцу на книжной полке. А чучела животных пугают меня до чертиков.

– Никого не узнаю, хотя вот это фото кажется знакомым, – сказала миссис Чендлер, отдавая мне снимки и указывая на Анну Гальегос. – Они как-то связаны с исчезновением моего мужа?

– Нет. Не совсем. Кто-то из полиции говорил вам, что предсмертная записка вашего мужа не первая из найденных?

– Да, об этом упоминали. Мне сказали, что пропали еще двое, мужчина и женщина. Почему никто ничего не делает? – Миссис Чендлер начинала паниковать. – Почему их не ищут?

– Их ищут, миссис Чендлер. Поэтому мы и приехали. Мы тоже работаем над этим делом.

– Причем тут частный детектив? – удивилась она.

– Я работаю по совместительству консультантом полиции. В последнее время у вашего мужа были с кем-нибудь конфликты? Ссоры с коллегами или…

– Он бухгалтер в юридической фирме. И ему постоянно приходится ругаться с адвокатами и следователями, которые считают, что должны получить больше, чем отработали на самом деле. Но ничего такого, что могло бы объяснить происходящее.

Я кивнула и задала еще несколько вопросов в том же духе, однако начинала ощущать, что миссис Чендлер нервничает из-за Рейеса. Он ходил по дому, осматривал коридоры, заглянул в кухню, отодвинул занавеску и посмотрел в окно.

– Если что-нибудь вспомните, – сказала я по пути к выходу и вручила хозяйке визитку, – позвоните, пожалуйста.

– Позвоню. Только прошу вас, найдите его! – Ее голос надломился, и из глаз опять брызнули слезы.

К дому подъехал «бьюик» с орегонскими номерами. Миссис Чендлер бросилась вперед и обняла женщину, вышедшую из машины. Они выглядели, как сестры, но я решила больше не вмешиваться и пошла вместе с Рейесом к Развалюхе.

– Все прошло бы намного лучше, если бы ты не был так напряжен.

– Все прошло бы намного лучше, если бы стая адских псов не гонялась за моей невестой.

Что ж, тут он прав.

***

Дальше мы поехали в начальную школу, где работала учительницей в третьем классе сестра одной из жертв. Ужасно не хотелось прерывать занятия, но я должна была с ней поговорить. Рейеса кое-как удалось уболтать подождать на улице. Ничего ведь стремного нет в том, что у школы ошивается взрослый мужчина. Но я боялась рисковать. Вдруг, если приведу его с собой, учительница тоже начнет нервничать?

После проверки всех воздухопроводящих отверстий, сканирования сетчатки глаза и взятия образца моей ДНК, мне позволили пройти мимо целых двух дверей по коридору до класса Мари Гальегос.

Мисс Гальегос оказалась крошечной латиноамериканкой с коротким каре и симпатичным личиком. И она была в таком же раздрае, как и миссис Чендлер. Стоя в классе у ее стола, я задала ей те же вопросы и показала те же фотографии, но все без толку. Дети тихонько выполняли задания. Те, что посмелее, искоса поглядывали на нас из любопытства узнать, о чем мы разговариваем. А самые смелые смотрели в открытую. Но, чем дольше мы разговаривали, тем беспокойнее становились ученики. Я всерьез опасалась, что, если останусь подольше, мы будем иметь дело с натуральным мятежом. Ну или Рейеса арестуют за то, что он шляется по школьному двору.

Я решила не доводить третьеклассников до кровопролития и напоследок сказала их учительнице:

– Если вдруг что-то вспомните, позвоните, пожалуйста.

– Спасибо. Позвоню.

Убрав фотографии, я пошла обратно в комнату пыток. Оставалось только надеяться, что не придется повторно проходить проверку. Моя задница больше не выдержит. Да и Рейес заревнует.

– Мисс Дэвидсон! – прошептала выглянувшая в коридор Мари, когда я уже дошла до нужной двери.

Я поплелась обратно к ней, скрестив пальцы.

– За день до исчезновения Анна кое о чем упоминала. Я вспомнила буквально только что.

– Помочь может любая деталь, – подбодрила я, стараясь не очень высоко взлетать на крыльях надежды, чтобы потом не пришлось больно падать.

– Она говорила, что с ней связалась какая-то женщина, якобы старая подруга, и приглашала выпить по чашечке кофе. Но потом Анна сказала нечто очень странное.

– И что именно?

– Что она знала эту женщину, но они никогда не были подругами. Более того, Анне когда-то казалось, что женщина ей угрожает. Похоже, сестру не на шутку взволновал тот звонок, но она говорила об этом, как о забавном случае.

И могла дорого заплатить за эту ошибку.

– Анна ходила на встречу?

– Не знаю. Знаю только, что не хотела, но моя сестра из тех, кто любит угождать людям.

Ага, знавала я таких. Сама раз или два была в этом замечена. Достав блокнот, я сделала себе пометку просмотреть телефонные записи Анны.

– Имя она не называла?

– Называла, но я забыла. Извините. – Мари с головой захлестнуло чувство вины.

– Пожалуйста, не стоит извиняться. Ваша сестра, случайно, не упоминала о Фиби Дюрант?

– Не помню. – Мари уставилась себе под ноги, и я ощутила ее боль так, словно меня приложило стеной из сплошного горя.

Я чуть не сложилась пополам под грузом разбивающего сердце отчаяния. И, как назло, ничем не могла помочь.

– Она не вернется, да?

Я тоже опустила голову и ответила как можно туманнее:

– Мне бы очень хотелось сказать, что вернется.

Мари кивнула и закрыла между нами дверь.

***

В общем, утро закончилось полным фиаско, а головная боль уже начинала капитально доставать. Никто из родственников жертв ничего не помнил ни о каком звонке от старого друга или подруги. Они не узнавали ни других жертв, ни их имен. И не могли сказать наверняка, были ли у их пропавших без вести родных какие-нибудь проблемы на работе или в личной жизни.

Дядя Боб поднял телефонные записи Анны Гальегос, но там не оказалось ничего необычного. Звонили ей только родственники и близкие друзья.

– Может быть, та женщина звонила ей на работу, – сказала я в телефон, одновременно заказав в местной кофейне любимый мокко латте, но без кофеина. Женщина за барной стойкой смотрела на меня так, словно я свела глаза к носу и показала ей язык. Не обращая на нее внимания, я спросила у Диби: – Достать эти записи сможешь?

– Само собой. И кстати, она работала в «Мире растений». Это питомник на улице Канделарии.

– Спасибо. Звони, если что-то еще накопаешь.

– Чуть не забыл! – добавил Диби. – Зик Шнайдер, мужик, который на тебя напал, действительно сидел, но в Крусесе. Его выпустили пару месяцев назад. А тот, который умер в Санта-Фе, был его отцом. Зик Шнайдер-старший.

– Чую, та еще семейка.

– Вот именно. Видимо, когда в документы вносили данные о смерти старшего, была допущена ошибка, и записали не того Шнайдера. И угадай, на кого работал младший Шнайдер, когда вышел на волю.

– На бога? – Он же сказал угадать.

– На Бруно Наварру.

– Это который криминальный авторитет?

– Криминальный авторитет, который сидел в тюрьме с Рейесом.

Я оглянулась и посмотрела сквозь зеркальное стекло на своего суженого. Он стоял на улице, прислонившись к столбу, и не спускал глаз с горизонта. Да уж. К обязанностям телохранителя Рейес относился очень серьезно. Не хватало только темного костюмчика и «авиаторов». Потому что без них он выглядел, как парень с подиума, решивший погреться на солнышке. Бедняга.

– Спасибо, Диби. Буду на связи.

– Ужин в силе? – поинтересовался дядя Боб.

– А еда подразумевается?

– Чертовски надеюсь, что да.

– Тогда я за. – Понятия не имела, что в ближайшем будущем мне предстоит ужин. И уж тем более не знала, по какому поводу. Но кто откажется от халявной еды? – Свидимся, братан.

Повесив трубку, я развернулась и осмотрела посетителей. Все вроде как были нормальными. В смысле живыми. Но я четко знала, что где-то поблизости призрак. Чувствовала прохладу и мягкую вибрацию, которая тихонько гудела прямо внутри меня, как это всегда бывало, когда рядом оказывался кто-то из покойников. Плюс я уловила едва заметный намек на запах, который не ощущала уже давным-давно. «Уайт Шоулдерс»[20]20
  Англ. «White Shoulders» – туалетная вода от парфюмерного дома «Evyan» (США).


[Закрыть]. Аромат, который в детстве был одним из моих любимых.

Так и не заметив ничего необычного, я во второй раз за день набрала номер Нила Госсета.

– Если опять собираешься обзывать меня кобелем, побереги силы. Я давно в курсе.

– Погоди-ка! Она тебе перезванивала? – опешила я. – Ты же не собираешься с ней на свидание?

– Нет и еще раз нет, – разочарованно ответил Нил.

– Ну, тогда ладно. Я звоню по другому поводу. – Я почти шептала в трубку, хотя Рейес был на улице. Но на всякий случай… – Не было ли каких-нибудь стычек между Рейесом и криминальным авторитетом по имени…

– Бруно Наварра. Он же Бугор.

– М-мм, да. «Пятерка» за догадку.

– Помнишь, я рассказывал о трех бугаях, которых натравили на Фэрроу в его первый день на общем режиме, и с которыми он расправился меньше, чем за полминуты?

Еще бы я не помнила! Нил тогда только начал работать охранником, и то, что сделал Рейес, оставило глубокий след в его душе.

– Помню, конечно.

– Так вот, то были люди Бугра.

– Не может быть!

– Серьезно. Ты уж прости, что приходится это говорить, но Бугор не самый приятный парень на земле.

– А с ним был знаком человек по имени Зик Шнайдер-старший?

– Был, а что?

К сожалению, рассказать Нилу больше я не могла. И так уже пошла на риск. Если кто-нибудь узнает, что я видела Зика Шнайдера-младшего, меня легко могут обвинить в его убийстве.

– Скажем так, мужик производит впечатление.

– Значит, ты больше на меня не злишься?

– Нет, Госсет, я на тебя не злюсь. Буквально сегодня виделась с этой дамочкой. Красноречия ей не занимать, так что я тебя понимаю.

– Говорил же! А она обо мне упоминала? – с надеждой спросил Нил.

– Все-таки ты конченый кобель!

Глава 12

Хочу, чтобы вы запомнили этот момент навсегда.

Так что где-то через недельку обязательно

придумаю ответную шуточку поскабрезнее.

Надпись на футболке

По пути в питомник, где работала Анна Гальегос, я позвонила папе и оставила очередное сообщение. Однако в «Мире растений» нас ждали все те же ответы. Никто ничего не знал. Даже ближайший коллега Анны, которого все называли Галлахером[21]21
  Лео Энтони Галлахер-младший (род. в 1946) – американский комик, известный тем, что во время выступлений разбивает арбузы.


[Закрыть] из-за сходства с известным комиком, о телефонном звонке слышал впервые. Судя по всему, этим Анна с ним не поделилась.

Иными словами, мы опять оказались в тупике.

– Чувствую себя салатом, – пожаловалась я, забираясь в Развалюху.

– А по виду и не скажешь, – возразил Рейес.

– Может быть, все дело в том, что мы в питомнике и повсюду куча растений и прочего гадства. Наверное, тебе стоит добавить меня в свой знаменитый салат-тако[22]22
  Салат-тако – теплый салат по мотивам мексиканской кухни, имеющий множество вариаций. Как правило, подается в подсушенной на сковороде или в печи кукурузной лепешке или с кукурузными чипсами.


[Закрыть] с тушеным в зеленом чили цыпленком, который поливается сверху гуакамоле и сметаной.

На щеке появилась притягательная ямочка.

– У меня есть знаменитый салат?

– Теперь есть. Назови его «Чарли Дэвидсон».

Тихо рассмеявшись, Рейес пристегнул ремень безопасности.

– На прошлой неделе ты просила назвать в твою честь буррито.

– И что с того?

– А на позапрошлой неделе это был бургер с красным и зеленым чили.

– Ага, точно. Который в рождественском стиле, прямо как я. Я ведь разноцветная и блестящая, как Рождество. Кстати, не пойму, к чему ты клонишь.

Я вела Развалюху на юг по проспекту Вайоминг, направляясь обратно в бар. Рейес сидел на пассажирском сиденье, чуть раздвинув колени и рассеянно поглаживая длинными пальцами рычаг переключения передач. Перед тем как рассказать жениху, что напавший на меня мужик работал на Бугра, я решила побольше разузнать об упомянутом криминальном авторитете. Большинство людей не станут никого убивать, если их разозлить. Вот только криминальные шишки к большинству не относятся.

Глядя в окно, Рейес как будто находился мыслями далеко-далеко, но вдруг заявил:

– Будешь и дальше так на меня смотреть – до бара не доедем.

– Просто поражаюсь, как быстро на тебе все заживает.

Он повернулся ко мне:

– На тебе тоже, только ты должна понять, как это делается.

– Надеюсь, не придется.

– Я тоже на это надеюсь. Твой дядя еще что-нибудь говорил?

– О чем? – насторожилась я. – Ничего он не говорил.

Несколько долгих секунд Рейес молчал, а потом уточнил:

– О жертвах с записками.

Я облегченно выдохнула:

– А-а! Ну, не так уж много. Все еще не выяснили, какая между ними связь. Зацепок практически нет. А записки отошлют в лабораторию. Вдруг остались какие-то улики.

Рейес молча кивнул.

И вообще целый день был какой-то неразговорчивый, так что я не выдержала и поинтересовалась:

– Как ты себя чувствуешь?

– А что? Выгляжу как-то не так?

– Не знаю. – Остановившись на светофоре, я смерила Рейеса подозрительным взглядом. – Ты сегодня как будто где-то не здесь.

Он снова отвернулся к окну.

– Я бы чувствовал себя гораздо лучше, если бы ты мне не лгала.

Черт. Так и знала, что он все поймет.

– Ничего серьезного я не скрываю.

– Тогда зачем врать?

– Затем, – тут же отозвалась я, так и не придумав вменяемого оправдания. Хотя, вообще-то, я спец по выдумыванию оправданий с лету. На языке крутилось что-то вроде «Затем, что ты капризная девчонка, а я нет», но даже на мой взгляд это звучало бы по-идиотски. – Перед тем как все объяснить, я хочу кое-что выяснить.

В баре плюнуть было негде. Рейес сразу двинул в кухню, а я поскакала в дамскую комнату, чтобы облегчиться в десятитысячный раз за утро. То ли кофе без кофеина куда более мочегонный напиток, чем обычный кофе, то ли Пип уже давит на мочевой пузырь.

– Это все гормоны, – заявила Куки, которая вышла из угловой кабинки.

– Ого! Не ожидала встретить тебя здесь.

– Спустилась пообедать, а свободных столиков нет.

– Я заметила. Погоди-ка! Так это из-за гормонов я писаю каждые пять минут?

– Ага. Поначалу из-за них. В третьем триместре уже совсем другая история. Сама все поймешь, когда ребенок начнет играть в футбол твоим мочевым забавы ради.

– Звучит весело.

– Выяснила что-нибудь? – спросила Кук.

Пока мы мыли руки, я рассказала ей о том, чего мы не узнали, и поделилась мизером, который нам все-таки удалось узнать.

– Дядя Боб достанет записи звонков на рабочий телефон Анны. Будем надеяться, что узнаем, кто ей звонил. Может быть, тогда все и прояснится.

– Супер. Я перепроверю все имена и узнаю у сестры Анны, упоминала ли сама Анна какие-нибудь из них.

– Замечательная идея.

В зале нас встретил приглушенный гул толпы.

– Я возьму обед в офис. Если хочешь, присоединяйся, – предложила Куки и вдруг резко остановилась.

За баром с меню в руках сидел дядя Боб.

– Может, и присоединюсь, – ответила я, пока подруга пожирала взглядом моего сурового дядюшку. – Я солгала Рейесу, и он меня отчитал. Так что, наверное, лучше сейчас на глаза ему не попадаться.

– И о чем ты солгала на этот раз? – поинтересовалась Кук, продолжая пялиться на Диби.

Я нахмурилась:

– Ты так говоришь, будто я каждый день вру.

– А ты каждый день и врешь. Я точно знаю, потому что врать ты вообще не умеешь.

– Почему мне постоянно об этом говорят? Да я спец по вранью! Легко могла бы стать адвокатом по уголовным делам.

Куки погладила меня по голове. Было больно.

– О чем ты солгала?

Мы стояли у стойки для еды на вынос. Ждали, когда принесут заказ Куки. Я осмотрелась, не маячит ли где-нибудь поблизости Рейес.

– Я думаю, что чувака, который на меня напал, послал Бруно Наварра.

Подруга тут же повернулась ко мне:

– Криминальный авторитет?

– Единственный и неповторимый. Помнишь, как к Рейесу в казенном доме подослали трех наемников?

– Помню.

– Их послал Бугор.

– Не может быть! – ахнула Куки.

– Может.

– Серьезно?

– Серьезнее некуда. Зик Шнайдер-старший работал на Бугра, а Шнайдер-младший стал работать на него, как только откинулся.

– А Бугор все еще сидит?

– Понятия не имею. Даже не подумала узнать. Поэтому и хочу сначала покопаться, а потом уже все расскажу Рейесу.

– Ладненько, я все выясню и дам тебе знать.

– Спасибо, Кук! Господи, обожаю всякие копания! Особенно когда этим занимаешься ты.

Но подруга уже опять повернулась к Диби.

Я тихонько хихикнула:

– Беги. Я дождусь твоего заказа. Вы ж не виделись уже, – я глянула на невидимые наручные часы, – несколько часов.

Куки провела руками по волосам (не знаю зачем, потому что они постоянно торчат во все стороны), разгладила одежду и поплыла к объекту своего обожания. Надо было видеть выражение лица Диби, когда он наконец заметил Кук! На такую взаимную любовь было больно смотреть. И я не шучу. Голова раскалывалась. А от вида влюбленной парочки боль становилась почему-то сильнее. Еще и подташнивало.

– Чем могу помочь? – спросил Рейес, внезапно появившись у стойки.

– Я бы хотела знаменитый салат-тако Рейеса Фэрроу.

– Не припоминаю, чтобы у Рейеса Фэрроу был какой-нибудь знаменитый салат.

Как всегда, когда он выходил в зал, шум вокруг стих.

– Держу пари, он сумеет что-нибудь сообразить на скорую руку.

– Салат-тако в меню есть, но не уверен, что его можно назвать знаменитым.

– Беру.

Рейес притворился, будто достал блокнот левой рукой, а правой выудил из-за уха невидимую ручку, чтобы записать мой заказ. Я улыбнулась, поставила локти на стойку и уперлась подбородком в сложенные ладони, не сводя глаз с жениха. По мне волнами неслись похотливые взгляды в сторону Рейеса. Оставалось только надеяться, что он сможет их игнорировать. Сегодня он был сам не свой, и меньше всего на свете мне хотелось, чтобы что-то его донимало. Видимо, у исцеления длиной в одну ночь имеются последствия. Наверняка Рейес все еще выздоравливал.

Отложив невидимую ручку, он вырвал невидимую страницу и передал Сэмми, который сегодня был за шефа. Сэмми нахмурился, но подыграл:

– Ты неправильно написал «анчоусы».

– Нет, – вмешалась я, – там должно быть написано «салат-тако».

– Тогда с орфографией у него совсем туго, – подмигнул мне Сэмми.

Рейес скопировал мою позу. Поставил локти на стойку, уперся подбородком в ладони, наклонился ко мне и прошептал на ухо:

– Что ты от меня скрываешь?

Щеку обдало теплым дыханием, и я повернулась к нему, чтобы всей грудью вдохнуть земной аромат. Рейес всегда пах грозой на закате, а в последнее время еще и сандалом, потому что так пахло его любимое мыло.

– Сначала покажи свое, а потом я покажу свое.

– Что бы ты ни думала, у меня от тебя секретов нет. Хотя бы потому, что мне больше нечего скрывать.

– Позволю себе не согласиться. Как меня зовут?

Рейес отстранился и смерил меня внимательным взглядом.

– Если скажу, то сразу тебя потеряю.

Я положила ладони ему на щеки:

– Это невозможно.

– Потеряю, причем навсегда, – печально улыбнулся он, а потом развернулся и ушел в кухню готовить нам обед.

Вспомнить не могу, когда видела его таким грустным. Что же такое он знает, и какие, по его мнению, секреты я таю?

***

Поскольку свободных столиков не было, мы с Рейесом ели в кухне, не проронив ни слова. Он знал, что я солгала, но упомянул еще и о каком-то секрете, который я якобы храню со вчерашнего дня. Что вчера было такого, из-за чего он решил, будто я скрываю нечто очень важное?

Я изумленно покачала раскалывающейся головой.

– Куда дальше? – спросил Рейес, забирая миску из-под моего салата.

– Надо заскочить на кладбище «Сансет» и взглянуть на одну могилу.

– Буду готов через пять минут.

Я побежала в офис умыться после обеда и узнать, как дела у Куки. Она уже успела найти инфу на Бугра Наварру. К нашему удивлению, все адреса находились в самом сердце Альбукерке. Ему принадлежала сеть небольших торговых центров, а главный офис располагался в здании на проспекте Менол, хотя я очень сомневалась, что Бруно проводил там много времени. Еще Куки откопала домашний адрес и адрес, на который отправлялась львиная доля почты. Последний был как-то связан с бизнесом, но ни к какому названию из рабочих не относился. Любопытно.

– Молодчина! – похвалила я Кук. – Осталось только придумать, как избавиться от жениха, чтобы по душам потолковать с Бугром.

Куки так резко развернулась на своем кресле, что за драматичность заслужила как минимум «Оскар».

– Ты же шутишь, да? Забыла, что случилось в последний раз?

– Да помню я, помню. Гадкие адские псы. Если и дальше так пойдет, то они мне перегадят все планы на долгую и счастливую жизнь.

– «Гадкие»? «Перегадят»? С чего вдруг ты отказываешься от словечек покрепче?

– С того, что не хочу ругаться на глазах у Пип. – Я решила посоревноваться с подругой в драматичности и резко развернулась на пятках, чтобы уйти. Но дверь была приоткрыта. Само собой, я вписалась в нее лбом и, схватившись за Барбару, переживающую сильнейший удар, рявкнула: – Твою мать! Ну вот, все-таки выругалась. Черт бы меня побрал! Я стану худшей на свете матерью.

Все еще держась за голову, я встретилась с Рейесом у Развалюхи. Он приподнял брови, но я так злобно зыркнула в ответ, что не стал ни о чем спрашивать. Вот и молодец.

По пути на кладбище «Сансет» я достала сотовый и набрала Диби. Его куда-то вызвали, и поговорить в баре нам не удалось.

– Привет, милая. Что стряслось? – спросил он в трубку. Голос прозвучал как-то рассеянно. А может, даже чуть-чуть расстроенно.

– Дядя Боб, я никак не могу понять. Зачем забирать тела? Если кто-то убивает людей, то почему бы не обставить все, как самоубийство?

– Потому что это не так легко, как кажется. Может быть, убийца просто-напросто боится, что судмедэксперты все выяснят.

– Тогда зачем вообще заморачиваться с предсмертными записками? Так все выглядит еще подозрительнее и чуднее.

– Может быть, кое-кто надеется, что, не найдя тел, мы бросим искать и удовлетворимся одними записками.

– А мне так не кажется, – задумчиво возразила я. Хотя думать не самое безопасное для меня занятие. – У меня есть теория.

Кажется, я его заинтриговала.

– Выкладывай.

– Я думаю, что для убийцы это что-то очень личное. Кто бы это ни был, по-моему, он пытается сделать заявление. Хочет, чтобы все знали, что люди, якобы написавшие те записки, не заслуживали своей жизни.

– Растешь на глазах.

– Да я всегда такой была! – обалдела я.

– Это одна из наших рабочих версий. А ты определенно на правильном пути. Мотивы должны быть очень личными. И, как только мы выясним, что объединяет всех этих людей, выйдем на убийцу. В этом я не сомневаюсь.

– Ясненько. Ну, тогда дай знать, если что-то выяснишь.

– Заметано. Ты тоже звони, если что. Вечером увидимся.

Нажав «отбой», я повернула к кладбищу. На «Сансете» все было пропитано смертью, но местные призраки здесь не тусовались. Наоборот. У большинства покойников нет причин оставаться в таком безжизненном, угнетающем месте. И это прекрасно объясняет, почему я так люблю кладбища. Мало живых, еще меньше мертвых. Даже в детстве зеленым пышным паркам я предпочитала меланхоличную атмосферу древних захоронений. На кладбищах люди умирают редко. Зато парки притягивают трагедии, как магниты. И убийцы, которые отнимают жизни в парках, как правило, самые жестокие. Как будто невинные прохожие каким-то образом подпитывают зло. Именно поэтому кладбища – одни из моих самых любимых мест на земле.

Девочка из душа, Лэйси Бэнкс, стояла у могилы и, увидев меня, помахала в знак приветствия.

– Вы приехали! – воскликнула она, как только я вылезла из Развалюхи.

– Само собой. Это ты? – спросила я, но Лэйси уже заметила Рейеса, и у нее отвисла челюсть.

Отойдя на несколько метров от джипа, он стал осматриваться по сторонам.

Я помахала рукой под носом у девочки:

– Лэйси…

Она пришла в себя.

– Извините. Просто… он такой… такой…

– Понимаю. Так это ты?

– Ага. Дом, милый дом.

Походив вокруг могилы, я озвучила очевидное:

– Ну что ж, на вид землю никто не трогал. Ни единого следа, что кто-то тут копался. Почему ты решила, что твоего тела там нет?

– Потому что в гробу пусто.

– Чего?! – Ее слова застали меня врасплох. Уж не знаю почему. – Ты можешь заглянуть в свой гроб?

– Ну, как бы, да. Если спущусь вниз.

Мне такое и в голову не приходило.

– А зачем тебе туда спускаться?

Лэйси подбоченилась.

– Я постепенно разлагаюсь. Это так круто! Хочется увидеть все подробности. Вот я и поглядываю время от времени, как выгляжу. К сожалению, жидкость для бальзамирования катастрофически замедляет процесс.

– Да уж, печально, – отозвалась я, поддев землю носком ботинка.

Трава на могиле поддалась легче, чем можно было ожидать. Землю действительно тревожили, просто на первый взгляд ничего нельзя было заподозрить.

– Кстати, я обшарила дом бывшего. Никакой Лэйси там нет. Может, это и не он.

– Если он, я узнаю. – Я снова набрала номер Диби и крикнула, как только он поднял трубку: – Извини!

– Ничего страшного. Что у тебя?

– Можно как-то заполучить ордер на раскапывание могилы?

– С каждым разом у тебя вопросы все страннее и страннее, – рассмеялся дядя Боб. – И нет. Для этого нужны очень веские причины. Эксгумация тела – это тебе не шуточки.

– Блин, в том-то и проблема. Тела там нет.

– Пропали еще три, – внезапно поделилась Лэйси.

– Как это?

– Что там такое? – спросил Диби.

– Погоди минутку, – сказала я ему и повернулась к Лэйси. – Говоришь, есть еще три пустых могилы?

– Ага, – кивнула она, – я проверяла. Могу показать. Все три – девушки. Похоронены в течение последних пяти лет.

– Фу, блин, – выдохнула я, уже жалея, что спросила. – Фу, и все тут. Короче, дядя Боб, у нас, похоже, объявился расхититель гробниц. Но на вид все тут нетронутое.

– Я поговорю с капитаном. Но повторяю: эксгумация – дело серьезное. Мне будут нужны хоть какие-то доказательства того, что над могилой надругались, а не просто на ней подебоширили.

– Лады, – громко вздохнула я, – что-нибудь придумаю.

– Вина сегодня принести?

– М-мм, неси. – Я все еще понятия не имела, о чем, черт возьми, речь. – А мне виноградного сока с газом прихвати.

– Договорились.

Мы разъединились, и я стала искать глазами Рейеса, но нигде его не увидела. Меня с ног до головы обдало тревогой. Дюжина!

– Не может быть, – пробормотала я и побежала туда, где видела его в последний раз. – Это же освященная земля. Им сюда не пробраться.

– Ищете парня, который с вами приехал? – спросила Лэйси и показала на склеп: – Он там.

Переживая из-за Дюжины, я помчалась в сторону склепа и увидела, как Рейес с кем-то разговаривает. Резко притормозив, я спряталась за деревом. Рейес разговаривал с женщиной. С красивой и высокой женщиной, у которой волосы были цвета натурального меда. Летящее белое вечернее платье, улыбка на миллион баксов... И женщина была мертвой.

Ветерок донес до меня легкий аромат «Уайт Шоулдерс». Как в кофейне. Я же тогда почувствовала присутствие призрака. Наверняка это была она.

Женщина повернулась и сказала что-то Рейесу, указав на меня изящной рукой и широко улыбнувшись. Но он не обернулся ко мне, а, наоборот, отвернулся еще больше, и ко мне хлынула волна горячего гнева.

– Пора ехать, – сказала я Лэйси и со всех ног бросилась к Развалюхе.

Само собой, Рейес придет в бешенство от того, что я его вот так бросила, но в данный момент моей целью номер один было уберечь его от тюрьмы. Имелось у меня подозрение, что в кофейне эта женщина за мной шпионила. И наверняка подслушала весь разговор с дядей Бобом. Но я знала то, чего не знал Диби. Где живет Бугор Наварра и где обстряпывает свои делишки.

Сначала съезжу по деловым адресам и попытаюсь добиться объяснений. Понятия не имею, что может сделать с Бруно Рейес, но несдержанность может привести моего жениха обратно в тюрьму. Он и так провел уйму времени за решеткой за преступление, которого не совершал. А если Рейес хотя бы заподозрит, что Зика натравил на меня Бугор, то все наверняка закончится камерой два на три.

– А с телом-то моим что? – спросила Лэйси.

– Даже не переживай, солнце. – Я постучала Барбару пальцем по виску. – У меня есть план.

– А-а, ну ладно. Значит, мне просто тут подождать?

– Ага. Замечательная идея. Так и поступим.

Прыгнув в Развалюху, я тут же вставила ключ в замок зажигания, а мгновение спустя распахнулась водительская дверь. Тот, кто ее открыл, был, мягко говоря, раздражен.

– Привет, – безмятежно улыбнулась я. – А я тут машинку прогреваю.

Рейес опустил голову и смерил меня сердитым взглядом. Да как он посмел?!

– Ты знала, – раздался глубокий голос с обвиняющими нотками.

Все ясно. Загадка разгадана. Но у меня тоже имелись поводы пораздражаться.

– Ты послал ту женщину за мной шпионить.

Рейес наклонился еще ближе, и вокруг меня вспышками заискрил его гнев.

– После твоей вчерашней выходки я отправил ее за тобой приглядывать.

– И шпионить, – добавила я.

– Ты знала, на кого работал Шнайдер, и ничего мне не сказала.

Я выключила двигатель.

– Потому что, кроме прочего, знала, что ты будешь делать.

– Ты не имеешь права скрывать от меня такие вещи.

– Я собиралась все тебе рассказать. Сразу после того, как поговорю с ним.

Рейес пригвоздил меня к месту таким резким скептическим взглядом, что объяснений не требовалось. Он считал меня идиоткой. А чтобы уж совсем не оставалось сомнений, еще и расхохотался.

– Ты хоть представляешь, что бы он с тобой сделал, зайди ты к нему в темпе вальса с вопросом, на кой он послал своего человека тебя убить?

Чтобы ответить, пришлось бороться с горькой обидой.

– Он никого не посылал меня убить. Он велел убить тебя, или ты уже забыл?

– Охренеть! – Рейес оттолкнулся от Развалюхи и отошел. – Вот интересно, наступит ли когда-нибудь момент, когда ты начнешь серьезно относиться к такому дерьму?

– Уже наступил, придурок, – процедила я, снова заводя двигатель. – А ты можешь смело прогуляться.

Я захлопнула дверь и утопила педаль газа в пол, подняв столб пыли, а выезжая на дорогу, рискнула глянуть в зеркало заднего вида. Рейес смотрел мне вслед, сжав кулаки и сгорая от злости. Что ж, у меня еще оставался шанс добраться до Бугра раньше, чем женишок узнает, где его искать.

На всякий случай я звякнула Куки и попросила никому ничего не говорить о Бруно, а его адреса прислать мне эсэмэской.