Текст книги "Грязь на девятой могиле (ЛП)"
Автор книги: Даринда Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
От насмешливой ухмылки приподнялся уголок красивых губ, и все нервы в моем теле разом ожили. Рейес только что бросил мне вызов, от которого я не смела отказаться.
– Я не мальчик в пубертате, дорогая. Уверен, что сумею продержаться дольше пятнадцати минут.
– А я не хихикающая школьница. Уверена, ничего у тебя не получится.
Что ж, я бросила ему ответный вызов. Черты лица Рейеса потемнели, и в воздухе заискрило от нетерпения.
Кивнув на стул в углу рядом с разделочным столом, я сказала:
– То, что нужно. Но у меня еще одно условие.
Рейес оглянулся посмотреть на стул, а потом снова повернулся ко мне и вопросительно изогнул бровь.
– Тебе запрещается ко мне прикасаться.
– На пятнадцать минут?
– Ага, на пятнадцать минут.
Мысленно я молилась о том, чтобы мой допрос длился не дольше пяти. А потом можно будет дать деру. Само собой, после поцелуя. Давно пора подкинуть дровишек в мои фантазии. Скорее всего Рейес сумеет освободиться за несчастных пару минут, но я к тому времени буду уже далеко. А с его гневом разберусь завтра. Пусть кому-то мой план покажется стремным и даже жестоким, но Рейес первый начал. Нечего было скрывать от меня, кто я такая. Значит, я имею полное право получить эту информацию любым способом.
Я выволокла стул на середину кухни. Если внезапно нагрянет Дикси, ситуация станет, мягко говоря, крайне неловкой.
– В общем, садись.
Не сразу, но Рейес все-таки сел на стул, хотя по напряженным движениям было ясно, с какой неохотой он все это делает.
– Время пошло?
– Пока нет. Я… – Осмотревшись по сторонам, я заметила кухонный таймер на полке рядом с грилем. – Я заведу таймер.
Сбегав в кабинет Дикси, я взяла пояс с ее плаща, который она хранит здесь на всякий случай, и пулей вернулась в кухню, боясь, что Рейес может передумать. Однако он по-прежнему спокойно сидел на стуле, взявшись за спинку руками.
Осторожно приблизившись, я свела мощные запястья у него за спиной и связала поясом так туго, как только осмелилась. Не хотелось перекрывать ему доступ крови к пальцам, но в приоритете на сегодня было выжить любой ценой. Я продолжала затягивать узлы, пожирая Рейеса взглядом. Мышцы на руках напряглись, превратившись в полотно игры света и тени. От спокойного размеренного дыхания едва заметно приподнимались широкие плечи.
Когда мне показалось, что руки Рейеса связаны достаточно туго, я взяла с полки таймер, завела на пятнадцать минут и шагнула вперед. Рейес смерил меня полным любопытства взглядом.
Несколько секунд спустя я уже сидела на нем, запустив пальцы в густые волосы. Они оказались мягче, чем можно было ожидать. Будто из чистого шелка. Сжав кулаки, я заставила Рейеса поднять голову. Его дыхание участилось, а по венам, разогретая предвкушением, помчалась кровь.
Вжавшись в него всем телом, я поерзала, прямо сквозь джинсы ощущая доказательство того, что Рейес меня хочет. Эта твердость под тканью стала настоящим упоением, словно я умирала от голода, но даже не понимала этого.
От желания внутри меня всколыхнулась энергия. Как огонь, который разрастался вокруг Рейеса, моя энергия требовала выхода. Чтобы ласкать, гладить, воспламенять…
Когда я снова заговорила, голос оказался хриплым и звучал как-то отчужденно, словно издалека. Я уже была там, где так долго хотела оказаться. На вершине мира вместе с Рейесом Фэрроу, который исполнял все мои желания. Однако задумала я нечто непростительное и очень сомневалась, что темное создание, сидевшее сейчас подо мной, готово прощать направо и налево.
– Придется сделать это сейчас. Когда я закончу, ты больше никогда со мной не заговоришь.
– И почему же?
– Потому что ты очень-очень разозлишься.
– У меня в планах куча всего, но злиться я точно не собираюсь.
Он не угрожал. Это было обещанием. Но я-то знала правду, и правда заключалась в том, что Рейес ошибается.
Наклонив голову, я на несколько секунд остановилась, когда между нашими ртами осталось не больше сантиметра, а потом поцеловала его. Губы Рейеса оказались такими же, как и все его тело. Обжигающе горячими. Он сразу же ответил на поцелуй, и мой язык двинулся исследовать желанные глубины. Пальцы запутались в густых волосах, кулаки сжались еще крепче, словно я боялась потерять связь с реальностью, пока язык Рейеса скользил по моим зубам.
Внутри нарастало тепло, проливаясь прямо в живот, и от этого тепла натягивалась кожа. Казалось, мне в ней слишком тесно…
Может быть, это был мой единственный интим за кучу лет, но я все-таки собрала волю в кулак и оторвалась от Рейеса, чтобы оценить его эмоциональное состояние. Он был таким красивым, что я потеряла несколько драгоценных секунд, потому что не могла отвести от него глаз.
Будто слегка опьянев, Рейес смотрел на меня пристально, как ягуар, готовый броситься в атаку. Что ж, очень скоро ему в сто раз сильнее захочется на меня наброситься, но совсем по другой причине.
Запрокинув голову, я вдохнула прохладного воздуха и спросила:
– Кто ты?
– Я буду тем, кем ты захочешь, – не медля ни секунды, ответил Рейес.
Ну, никто не говорил, что будет легко.
– Нет, – сказала я, потихоньку отодвигаясь. – Что ты за существо? Ты ведь, черт возьми, стопроцентно не человек.
Он застыл, явно поняв, что я задумала, и танцующий на его коже огонь стал еще ярче и горячее. Рейес опустил голову и тяжело смотрел на меня из-под темных ресниц, а в это время живущий внутри него хищник выходил на первый план. Оставалось только молиться, что мои узлы выдержат.
Рейес ни слова не сказал, поэтому я перешла ко второму этапу. Нашла самый большой нож, рискнула подойти так близко, что мне точно несдобровать, если Рейесу удастся освободиться, и приставила лезвие к его шее. Естественно, он понятия не имел, что я бы ни за что на свете не причинила ему боли, но мне нужно было убедить его, что я с радостью это сделаю.
Сдвинув лезвие под подбородок, я подняла голову Рейеса.
– Кто ты?
В мерцающих глазах ярко сиял гнев.
– Фиг с тобой, – процедила я. – Кто я?
– Ты тратишь драгоценное время, Датч. – Он взглянул на таймер. – Через двенадцать минут этой твоей ленточке конец.
– Ты не дал той женщине сказать мне, кто я такая. Не знаю, как и почему, но ты и есть черный дым. Он струится с твоих плеч. Ты – воплощение тьмы и пламени.
– Одиннадцать.
– Сегодня ты меня слышал. Когда время замерло, ты все равно меня слышал. И ты не позволил ангелу меня убить. Зачем ангелу, небесному созданию, желать моей смерти?
– Десять.
– Я вижу то, чего не видят другие. Знаю дюжину языков. И разговариваю с призраками.
– Датч…
– Почему ты постоянно так меня называешь? Меня зовут Датч?
– Девять.
Ничего не получалось. Рейес не верил в мою угрозу. Ни капельки. Или так, или ему вообще плевать на собственную жизнь. Что ж, может быть, ему не будет плевать на мою.
Все сильнее отчаиваясь с каждой секундой, я отошла назад и приставила нож к своему горлу.
Рейес дернул руками, но я постаралась на славу. Так запросто ему не встать.
И внезапно мне стало все равно. Я почти радовалась возникшему оправданию присоединиться к миру призраков. Там не так уж плохо. Если я не была каким-нибудь особенно жутким человеком, то либо окажусь наверху, либо останусь здесь. Меня устраивают оба варианта. Сегодня я получу ответы, даже если придется умереть.
– У тебя будет две минуты, чтобы освободиться и отвезти меня в больницу. Последний шанс. – Я вдавила острие в горло и вздрогнула, когда нож проткнул кожу. Да уж, фигово будет, как ни посмотри. – Кто я?
– Восемь.
Закрыв глаза, я глубоко вздохнула, покрепче взялась за нож и воткнула его себе в горло.
Глава 14
Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие…
Пять стадий пробуждения.
Наклейка на бампер
Не вошел нож и на полсантиметра, как меня впечатало в холодильную установку, и что-то крепко сжало горло, перекрыв доступ кислорода. Однако это сделал не человек. Вокруг меня клубился дым. Пусть я ничего не видела, зато отчетливо ощущала на шее руку и прижатое ко мне сильное тело.
Дым растворился, и на его месте материализовался Рейес Фэрроу. Одной рукой он прижимал мою руку с ножом к стене, а другой делал все, чтобы я больше никогда не задышала снова.
Наши лица разделяли считанные сантиметры, и в какой-то момент мне удалось заглянуть в невероятные глаза. В глубоких карих омутах сияли золотые и зеленые искорки. На ум пришла пословица «Не все то золото, что блестит». Блестящее не значит хорошее. И Рейес был живым тому доказательством.
Он стиснул зубы. На челюстях заиграли желваки. Но мои мысли до сих пор пытались осознать фишку с дымом.
Кто на такое способен? Кто в этом или потустороннем измерении способен в мгновение ока переходить из одного агрегатного состояния в другое?
Пережив очередную вспышку ярости, Рейес меня отпустил. Я упала на колени и так сильно закашлялась, что меня чуть не вырвало. Нож все еще был в руке, и я инстинктивно покрепче его сжала, хотя уже поняла, что пользы от него никакой.
Рейес отвернулся, и я воспользовалась шансом кое-как подняться на ноги и дать деру. Не оглядываясь, я врезалась в вертящуюся дверь и выскочила в коридор. Без малейших усилий Рейес мог меня поймать, но почему-то даже не двинулся следом. Или ему было наплевать и на мой поступок, и на то, что я могу о нем кому-нибудь рассказать, или он боялся по-настоящему причинить мне вред. Лично я склонялась к последнему варианту.
***
На следующее утро я проснулась полностью вымотанная. Все тело болело. Как мне вообще удалось уснуть после того, что я видела? Это же нечто невозможное… Немыслимое! Уверена, физика далеко не мой конек, но одно я знала наверняка: то, что сделал Рейес, попирало законы… всего. Природы, науки, человечества. Значит ли это, что все известное нам о нашем мире – ложь?
Мозг пытался осознать случившееся и сделать хоть какие-нибудь выводы. Уже под душем я попыталась ни о чем не думать, но не вышло.
Поскольку домой я убежала без куртки Рейеса, на работу идти было не в чем. Что ж, как и со многим другим, на помощь должна прийти многослойность. Напялив футболку, я надела поверх нее рубашку на пуговицах и тонкий свитер. А чтобы уж совсем смахивать на капусту, откопала в полупустом шкафу самый огромный свитер и еле-еле в него влезла.
Если уж это не поможет, то других вариантов просто нет.
Взяв сумку, я попрощалась со всеми своими соседями и вышла в мир блестящего льда. Прямо на моем пороге, на крючке, где когда-то звенели китайские колокольчики, висела куртка Рейеса. Видимо, он сам ее принес. А значит, вряд ли так уж сильно зол, раз побеспокоился.
Видя в воздухе собственное дыхание, я спустилась по ступенькам, чуть не оставив зубы торчать в самой последней, и похрустела по корке льда в сторону кафе. Как вдруг через сетчатую дверь разглядела Мэйбл, которая мне помахала.
– Привет, Мэйбл! – крикнула я и внезапно заметила, что моя соседка как-то изменилась.
Может быть, ее что-то расстроило. Даже помахала она мне скорее не в качестве приветствия, а чтобы привлечь внимание. Я осмотрелась по сторонам, подошла к ступенькам Мэйбл и спросила:
– Все в порядке?
Мэйбл кивнула и жестом позвала меня войти.
Сразу скажу, что соседка у меня пребывает на тонкой границе между не самой примерной хозяйкой и настоящей барахольщицей. Повсюду валялись стопки писем и журналов. На полках стояли пластмассовые коробки со всяким «добром», которое Мэйбл хранила то для внуков, то для племянников. В стеклянной витринке, с которой не стряхивали пыль лет, эдак, двенадцать, едва виднелась коллекция старых кукол. На самом деле Мэйбл вовсе не неряха, просто не любит выбрасывать вещи. И не фанатеет от протирания пыли.
Я дождалась, пока она не вставит зубы, а потом вопросительно изогнула бровь.
– Ларингит, – слегка охрипшим голосом ответила Мэйбл на мой молчаливый вопрос.
– Сочувствую.
– Не болит ни капельки, – отмахнулась соседка. – Я должна тебе кое-что рассказать. Ты знакома с Иеремией Кубриком? Это бывший свекор Дикси. Живет чуть дальше по улице возле дома Дентона.
– Не-а, извини, – пожала плечами я. Понятия не имею, что такое дом Дентона.
– В общем, мы с ним сегодня утром эсэмэсились, – тут мне пришлось проглотить удивление, что Мэйбл и какой-то пожилой мужчина «эсэмэсились», – а он у нас, понимаешь, любит приглядывать за окрестностями. У него даже телескоп есть. Короче говоря, он сказал, что вчера вечером видел кого-то у тебя дома.
На этот раз я не стала скрывать удивления.
– И позавчера тоже, – продолжала Мэйбл. – Тебя дома не было, и Иеремия решил, что ты должна об этом знать.
– А он, случайно, не рассмотрел, кто это было? – еле-еле выдавила я сквозь стиснутые зубы.
– Рассмотрел, само собой. Мальчишка Джеффрис, который копом стал.
Так и знала! Наверняка он сделал не один экземпляр ключа.
– Господи, какая же я дура!..
– И вовсе ты не дура. – В качестве наказания Мэйбл стукнула меня по плечу. – Этот мальчишка слегка с приветом с того самого дня, как появился на свет. В полиции, видать, трудные времена, раз они берут на работу таких, как он.
– Большое спасибо, что предупредила. – Я уже собралась уходить, и тут меня осенило. – Значит, Иеремия следил за моим домом через телескоп?
– Нет, – усмехнулась Мэйбл. – Он хотел узнать, дома ты или нет. Чтобы подловить, как ты по комнатам в одних трусах вышиваешь.
От ужаса из меня против воли вырвался визг:
– Он вуайерист, что ли?!
– Нет, конечно! Эти бродят тайком вокруг домов и заглядывают в окна. А Иеремия заглядывает в окна с расстояния.
Я не знала, что мне делать. Смеяться или бежать в полицию подавать заявление. Впрочем, до заявления бы вряд ли дошло. В конце концов, теперь я знала, кто вламывается ко мне в дом, и даже обзавелась свидетелем. Иеремия Кубрик только что вручил мне необходимые доказательства, чтобы можно было смело пожаловаться на Йена его же начальству.
Впрочем, придется быть начеку. Йен явно не в себе. Максимум, на что можно рассчитывать, – это официальное обвинение в проникновении со взломом. Однако есть шанс, что Йен всего-навсего лишится работы. Тогда придется иметь дело со злющим психопатом, который считает, что у него имеются все права на мою многострадальную задницу.
– Спасибо, Мэйбл. Я знала, что кто-то ко мне вламывался, только не знала, кто именно.
– Ну, теперь знаешь. А еще у Иеремии фотографии есть.
– Серьезно? – Я чуть не сплясала победный танец. – Это мне точно пригодится. Можно как-нибудь раздобыть копии?
– Ясное дело.
– Еще раз спасибо, Мэйбл. Мне пора на работу, но…
Я не договорила, и Мэйбл спросила:
– Что-то не так?
– Говоришь, у него есть фотографии?
– Ага.
– А у него… у него есть мои фотки?
Соседка расхохоталась:
– А откуда, по-твоему, у него новые обои? Кстати, шикарно выглядишь в тех трусах с лифчиком, которые бронзового цвета. Это его любимая фотография.
Елки-палки! Это по всем статьям неправильно! Пора, наверное, вложиться в жалюзи. Но сначала разберусь с Йеном.
Кипя от злости, я ушла и даже не спросила, не нужно ли Мэйбл чего-нибудь принести после работы.
Да как этот Йен только посмел?.. Наглый гад! Казалось, меня изнасиловали, а ведь он ко мне даже не прикасался. То есть прикасался, конечно, но не в этом смысле.
Боберт был детективом. Наверняка сумеет подсказать, как быть и что делать. Наваять заявление – это одно. А наваять заявление на психопата, который еще и коп, – совсем другая история.
До кафе я дошла, не чувствуя от злости холода. Ну и одежек на мне было столько, что не сосчитать. А сосчитать пришлось, когда я раздевалась на складе.
Едва я вошла через черный ход, меня тут же встретил райский аромат. Причем райский в буквальном смысле. На ум пришло одно слово. И очень может быть, этому слову я по-настоящему поклонялась в прошлой жизни. В этом слове заключалась вся разница между жизнью, наполненной радостью и счастьем, и жизнью по макушку в унынии и мыслях о самоубийстве.
Чили…
Избавившись от большей части верхней одежды, я пошла за стойку включить кофеварку. Куки еще не пришла, иначе кофе уже был бы готов.
Пока я шла к своей цели, из кухни вышел Рейес и прислонился плечом к косяку, тем самым не давая вращаться двери. Я напряглась и глянула на него, но только потому, что совсем не смотреть в его сторону было бы еще страннее.
Вытирая руки полотенцем и глядя на меня горящими от гнева глазами, Рейес поинтересовался:
– Сегодня податься в суицидники не желаешь?
– Может быть. – Ей-богу, у моих действий просто шикарные последствия.
– Ну, я-то хоть имя свое помню.
Я оскорбленно ахнула. Неужели он опустился до того, чтобы ударить по больному месту?
Я шагнула ближе:
– Да неужели? Зато я-то хоть человек!
Наверное, перед тем как такое говорить, надо было осмотреться по сторонам, но Рейес, похоже, не имел ничего против.
Несколько долгих секунд мы играли в гляделки, а потом он потянулся за чем-то в кухню и вручил мне тарелку:
– Веселого Рождества.
Он приготовил омлет и энчиладу с красным и зеленым чили. В рождественском стиле. Рот тут же наполнился слюной. Еще чуть-чуть, и из уголка губ бы потекло.
– Спасибо, – внезапно оробела я.
– Это тоже тебе. – Снова протянув руку за дверь, Рейес сунул мне под нос нож для стейка.
Я нахмурилась. Для энчилады нож мне не понадобится.
– На случай, если захочешь закончить то, что начала вчера.
– То, что нужно, – процедила я и выхватила нож. Еще одно противное последствие в дневник наблюдений.
Честно говоря, мне даже очень хотелось закончить начатое. Просто ужасно хотелось.
Я влюбилась. Хотя еще тридцать секунд назад не понимала, как сильно. А поняла в тот самый момент, когда мои глаза увидели Рейеса. Каким бы сердитым, уязвимым или непостижимым он ни был, от одного его присутствия разжижались кости, а сердце наполнялось теплом и чувством защищенности. Для меня он был как святилище. Как приют во время дикого шторма. За гранью известного и неизвестного, за пределами прошлого и будущего, я знала, что могу на него положиться. Что этот мужчина в нужный момент всегда окажется рядом.
Все это жило где-то в глубине потерянной памяти. Очнувшись в переулке, я знала, как говорить, ходить, искать что-то в интернете. И я очнулась влюбленная, словно эта любовь была вплетена в мою ДНК. Уже тогда я любила Рейеса Фэрроу. Вот почему меня так к нему тянуло. И ничего поделать с этим нельзя.
Не говоря уже о том, что он спас мне жизнь. А ведь он спас! Не может он быть злым. Тот крылатый ангел совершенно точно хотел меня уничтожить, а Рейес (пусть я и не помню всех подробностей) меня защитил. Не знаю как, но он боролся с небесным созданием. Ради меня. И его даже ранили!
Вот только ангелы тоже не злые. Может быть, все не так просто. Может быть, нельзя все и всех поделить на добро и зло. Может быть, в промежутке существует бесконечное количество серых оттенков.
Но все это не важно. Не важно, кто Рейес такой, откуда пришел и как, черт возьми, превращается в дым. Потому что вместе с огнем, дымом и всем остальным он мой, и точка. Прямо здесь и сейчас, пусть даже молча, я заявляю на него свои права.
– Простите, я опозда…
В кафе замороженным торнадо ворвалась Куки, но, увидев нас с Рейесом, тут же остановилась, деликатно откашлялась и убежала на склад снимать верхнюю одежду. Забрав свои подарки, я продолжила прерванный путь к кофеварке, но не удержалась и попробовала кусочек. Когда Куки появилась снова, я мычала от удовольствия, пережевывая второй кусок.
– Это то, что я думаю?
– Если у тебя на уме обалденная аутентичная энчилада, то да.
– То-то мне показалось, что я запах учуяла. Правда, подумала, что просто размечталась.
– Держи. – Рейес передал Куки еще одну тарелку через раздаточное окошко.
Ошеломленно вздохнув, Куки взяла тарелку с таким видом, словно ей вручили бесценное сокровище.
Так у нас и прошло все утро. Мы обе тайком пробовали кулинарные шедевры Рейеса (само собой, когда он не видел) и обслуживали столики (правда, только потому, что иначе нас бы уволили).
Приходил мистер Пи с мертвой стриптизершей. Заказал, как обычно. Гаррет тоже заскакивал, тоже заказал, как всегда. Почтил кафе своим визитом и Ош. Заказал, правда, то, чего не было в меню, но тут тоже ничего странного. Все остальные места были заняты женщинами. Слова «утренний наплыв» приобрели совершенно новое значение. Видимо, нанять Рейеса и правда было хорошей идеей для бизнеса. Вот только у меня остались ссадины от вчерашней попытки сбежать от безголового всадника и от побега галопом домой сразу после инцидента с Рейесом. Теперь эти ссадины пульсировали и нечеловечески пекли. Однако Дикси была права: парень умеет готовить. Так что парочку ушибов я как-нибудь перетерплю, если взамен буду получать безлимитное количество чили и всего, что к нему причитается.
Когда пришел Боберт, я попросила его разузнать побольше о мистере Йене Джеффрисе. Наверняка я не первый объект его одержимости. Если он и раньше преследовал женщин, должны были остаться какие-нибудь записи, даже если официально не выдвигали никаких обвинений.
А еще я рассказала Боберту о том, как мне перезвонила женщина-агент из ФБР.
– Она настоящий профессионал, – сказал он. – Обещала перезвонить мне, если что-нибудь прояснится.
– А вдруг я все испортила, Боберт?
– Джейни, – он накрыл мою ладонь своей, – ты все сделала правильно. Может быть, тот факт, что ты заметила нечто подозрительное, поможет спасти жизнь целой семье.
В ответ я неуверенно кивнула.
К одиннадцати пришли Фрэнси и Эрин, которым тоже на обед перепало по порции уже знаменитой энчилады. Фрэнси покраснела с ног до головы. Потом еще полчаса у нее из носа текло, но она упрямо держала марку. Чтобы впечатлить Рейеса, само собой.
И все-таки было уже одиннадцать. Мистер Ви должен был позвонить давным-давно. Я все ждала от него заказа, но так и не дождалась.
– Мне нужно передохнуть, – сказала я Куки, которая тоже устроила себе перерывчик и сидела за столиком рядом с Бобертом.
Оба выглядели так, словно только что занимались сексом, но всему виной была энчилада.
Закутавшись в куртку Рейеса, я вышла на улицу и направилась прямиком к магазину мистера Ви, но не прошла и полпути, как заметила на двери табличку. Нет-нет-нет… Это точно не к добру! Практически пробежав оставшуюся половину пути, я прочла надпись: «ЗАКРЫТО. ВЛАДЕЛЕЦ НА БОЛЬНИЧНОМ».
Приклеившись к витрине, я прикрыла ладонями глаза от света. Внутри было темно и пусто. Я отошла на пару шагов и покосилась на химчистку. Если бы бандиты прокопали туннель и что-то украли, разве не торчали бы тут уже патрульные с детективами? Табличка «ОТКРЫТО» сияла, как гирлянда. Из двери на улицу вышла женщина, держа за руку маленького мальчика. В другой руке у нее было платье в чехле. Значит, работала химчистка в обычном режиме.
В мыслях возник план. Я вышла на проезжую часть и стала рассматривать здания. Если я права, то, похоже, все-таки был один вариант пробраться в магазин мистера Ви, не взламывая замки (вряд ли я хороша в этом деле) и не выбивая окна. В последнем я тоже вряд ли профи. В смысле окно-то разбить я сумею, а остаться при этом незамеченной – очень сомневаюсь.
Я бросилась обратно в кафе. Приближался обеденный час пик, так что времени оставалось совсем чуть-чуть. И мне была нужна помощь.
Ужасно не хотелось отрывать Куки от благоверного, но на кону стояли жизни людей. Я практически незаметно кивнула в сторону склада, намекая подруге, где буду ее ждать. Куки сощурилась. Я кивнула еще раз, теперь уже заметнее. Она покачала головой и пожала плечами.
– Милая, – пришел на подмогу Боберт, едва сдерживая смех, – если ты сейчас же не пойдешь за ней на склад, она тебя точно стукнет.
Наверное, не надо было гримасничать прямо возле их столика.
Подарив Боберту на прощание затяжной поцелуй (не многовато ли нежностей на публике?), Куки пошла за мной в мой первый дом вдали от настоящего дома.
– Что такого секретного ты не можешь сказать мне в присутствии Боберта?
– Мне нужна твоя помощь, чтобы кое-куда проникнуть, ну или вломиться.
– Я, конечно, не против, но вряд ли смогу помочь. Ломать – это я легко, а проникать – совсем не моя история. Особенно если речь о крышах и веревках. Пардон, но тут я пас.
– Да тебе придется всего-то постоять на стреме.
– А! Это я могу, да.
Мы зашли на склад и закрыли за собой дверь.
– Стресс мне гарантирован? – уточнила подруга.
– Может быть. И мне скорее всего понадобится твой телефон.
– Сомневаюсь, что переживу еще один стресс на данном этапе жизни.
Я как раз занималась тем, что изо всех сил задвигала здоровенную полку в угол, примыкающий к магазину мистера Ви. Наверху была панель доступа к системе отопления и кондиционирования. Если я права, то эта система была общей и для кафе, и для антикварного.
– Ерунда. Ты как чай. Чем горячей вода, тем тебе привычнее. Или что-то не так?
– Даже не знаю. Просто как-то все сразу навалилось. Новый город, новый дом…
– Новая подруга, которая видит призраков.
Пока Куки придерживала полку, чтобы не шаталась, я забралась наверх и сняла панель доступа.
– А вот и нет. Ты – самое лучшее во всей это кутерьме.
– Спасибочки. На телефон-то поглазеть можно?
Куки протянула мне свой сотовый.
– В том-то и беда, понимаешь? Все вроде бы замечательно. У меня классный муж, классный дом. Мне нравится это место. В смысле город ведь и правда очень красивый.
– Согласна. – Я включила фонарик в телефоне. За панелью открывался доступ к проводам и противопожарной системе. Подвесной потолок был сделан из деревянных досок и гипсокартона. Оставалось придумать, как подняться выше. Я начала складывать сверху на полке ящики в виде лестницы. – Но любые перемены, даже если они к лучшему, отражаются на наших телах и умах.
– Есть такое дело. Минуточку! Забыла спросить. Зачем ты все это затеяла?
– Мистер Ви ушел на больничный.
С помощью фонарика я осмотрела открывшееся пространство и нашла что-то вроде зазора между кирпичами метрах в пяти от меня.
– Не думаю, что мы должны пользоваться его болезнью, чтобы вломиться к нему в магазин.
– Он тот самый человек.
– В каком смысле?
– Именно о нем я рассказывала Боберту. Его держат в заложниках.
– Джейни, ты серьезно? – тут же всполошилась Куки. – И зачем тебе залезать к нему в магазин?
– Мне нужно собственными глазами увидеть, чем конкретно занимались бандиты. – В высоту лаз был не больше полуметра. Не так уж просто двигаться в пространстве, которое само по себе вызывает клаустрофобию. – А еще надо выяснить, где находится хижина мистера Ви. Ты, случайно, не в курсе?
– Понятия не имею, что там делали бандиты, но за мистера Ванденберга переживаю ужасно.
Я поставила колено на одну доску, руку – на другую и стала пробираться вперед со скоростью улитки. Да уж, так я и полпути не проползу, а перерывчик уже закончится.
– Я не об этом. Ты, случайно, не знаешь, где находится хижина?
– Нет, но Боберт может поискать по своим каналам.
И то правда. Об этом я не подумала. Зато доползла до зазора, который, к сожалению, в ширину оказался размером с кредитную карту. Смахнув с лица паутину, я, тем не менее, стала протискиваться дальше. С задницей пришлось туго. Чтобы протолкнуть ее, понадобилась уйма времени. И столько же извиваний. Потолок мистера Ви был точно таким же, как в кафе, но панель доступа, слава богу, оказалась ближе к зазору.
До меня доносился приглушенный голос Куки, но я не отвечала. Во-первых, я едва понимала, что она говорит, а во-вторых, не хотелось кричать, чтобы меня ненароком кто-нибудь не услышал. Судя по всему, зазор находился где-то над кабинетом Дикси. Вряд ли ей понравится, что я ползаю у нее над головой.
По-пластунски я добралась до панели мистера Ви, стараясь не обращать внимания на боль в коленях и ребрах. Кто же знал, что края деревянных досок могут быть такими острыми? Сдвинуть панель оказалось не так просто, как я планировала, но в конце концов мне удалось подсунуть под край ногти, и я осторожно приподняла уголок.
В магазине по-прежнему было темно, поэтому я тихонько сняла панель и отодвинула в сторону. А потом, с ловкостью пьяного ниндзя, просунулась вниз сквозь открытое отверстие. К сожалению, никаких полок под панель мистер Ви заранее не поставил, поэтому спокойненько спуститься было невозможно. Пришлось прыгать и лететь несколько метров. Как только мои ноги приземлились на пол, я глянула вверх и задумалась, каким макаром мне теперь возвращаться назад.
Что ж, волноваться об этом буду, когда выясню, что задумали бандиты. Освещая себе путь фонариком в телефоне Куки, я стала пробираться между антиквариатами всех форм и размеров. Слишком много здесь было хрупких вещей, и мне в такой обстановке было очень и очень не по себе.
На столе мистера Ви стоял подсоединенный к удлинителю плазморез. Или им уже пользовались, или планировали использовать в ближайшее время.
Наконец я нашла дверь в задние помещения и открыла ее, затаив дыхание. Если бандиты оставили здесь кого-нибудь в качестве охраны, мне крышка. Что ж, с этим жить можно. К счастью, в комнате оказались только я и огромная дыра.
Весь пол был раскурочен. Вот прямо весь. Комнатка была маленькая, размером с чулан. Видимо, бандитов чуточку занесло. Однако беспокоил меня не пол, а черная дыра прямо посередине. Еще один мизерный лаз. Лучше не придумаешь.
Встав на четвереньки, я посветила в дыру фонариком, как вдруг раздалось низкое рычание. Кто-то рычал прямо мне в левое ухо.
Я медленно повернулась и уставилась в оскаленную пасть. Это была немецкая овчарка Ванденбергов. Еще раз зарычав, пес клацнул зубами. Ну разве он не прелесть?
– Привет, красавец, – сказала я ему. Он и правда был великолепен. – Ты самый-самый неотразимый на свете!
Пес продолжал рычать, но я все равно погладила его по голове. Рычание превратилось в скулеж, и вместо того, чтобы обглодать мне лицо, пес лизнул меня в щеку. Мы немножко покатались по развороченному полу, а потом я спросила:
– Ты знаешь, чем тут занимались плохие дяди?
Он гавкнул и заскулил, словно извинялся.
– Ничего, милый. Ты не виноват. Мы с тобой вместе все выясним, договорились?
Пес снова гавкнул, а я взяла телефон Куки и полезла в кроличью нору.
