Текст книги "Грязь на девятой могиле (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Даринда Джонс – Грязь на девятой могиле

Перевод – Euphony

Редактирование – RuSa  

Переведено специально для сайта http://www.worldselena.ru

Аннотация

В маленьком городишке в штате Нью-Йорк живет и работает в закусочной некто Джейн Доу – девушка, которая ничего о себе не помнит. Постепенно она начинает понимать, что видит мертвых людей, а такие новости кого угодно ошарашат. Однако самое странное – в ее жизни один за другим появляются люди, которые, похоже, что-то о ней знают, но ничего не рассказывают. Зато постоянно лгут и пичкают бедняжку полуправдами. А вскоре она ощущает нечто очень опасное – огромную силу, появление которой, разумеется, ничего хорошего ей не сулит.

Среди всех этих странностей есть и положительные моменты. Например, новая подруга, которой, как с самого начала чувствует Джейн, можно довериться, и повар – потрясающе красивый мужчина, от чьей улыбки захватывает дух, и чьи прикосновения обжигают, как самый настоящий огонь. А еще рядом с ним Джейн чувствует себя почти как за каменной стеной.

И все-таки от прошлого не убежать. Чем плотнее сплетается ложь, которой не стесняются даже новые верные друзья, тем сильнее запутывается Джейн. Пока наконец не оказывается лицом к лицу с человеком, утверждающим, что его прислали ее убить. И прислали самые темные во вселенной силы, которые ни перед чем не остановятся, пока она не умрет. Слава богу, у Джейн есть ротвейлер.

Но все это оказывается бесполезным в поисках собственной личности и того, что она когда-то утратила. Для этого потребуется вся храбрость и непонятная сила, которая током течет по венам. И теперь Джейн почти жаль дьявола в синих джинсах – того самого сногсшибательного повара, который врет, как дышит. Потому что она решила во что бы то ни стало докопаться до истины, которую он скрывает. Даже если в конце концов кто-то из них погибнет. 

Благодарности

Я очень благодарна людям, без которых эта книга была бы настоящим отстоем. Серьезно. Причем во всех мучительных смыслах.

Итак, «спасибы» отправляются:

Александре Макинист, чьи инициалы на самом деле расшифровываются как «А-балденная Магия»;

Дженнифер Эндерлин – за то, что она невероятный редактор и потрясающий черлидер;

Анне Боутман – за поддержку и энтузиазм, которые сложно переоценить;

Индии Купер – за удивительную работу с текстом;

мистеру Джонсу – единственной и неповторимой любви всей моей жизни, и двум прекрасным созданиям – Джердену и Кейси, то бишь могучим парням Джонсам;

всем моим родным, даже тем, кто меня не признает;

сказочным людям с сайта «Heroes and Heartbreakers»;

Саре Уэнделл – за шикарное название группы, и всем из «Smart Bitches, Trashy Books»;

Дане и народу из издательств, которые делают ради книг все, разве что сами их не пишут;

Квентину Линну, который ответил мне на 17 835 вопросов о том, как управлять рестораном;

Марджи Лоусон – за то, что в лучшем смысле беспардонно и вовремя ругала меня за страсть к слову «назад» и за еще большую страсть к слову «задница». А еще за Боберта. Тут моя благодарность не знает границ;

ребятам из «Six Chicks & a Pocket Rooster» – за лучшую неделю в моей жизни!

Марике Гейлман – переводчику от бога. Merci!

Терезе Роджерс за комментарии и за цитату из «Своей игры». За вовремя подставленное надежное плечо.

Кит – за невероятное понимание самой сути и за то, что всегда готова примчаться на помощь.

Джованне и Рианне – лучшим бетам на свете.

Робин Питерман и Донне Макдональд – за то, что вы обалденные и дали мне возможность писать вместе с вами.

Всем-всем из «LERA» и из «RWA».

Моим сестричкам из «Общества красных туфелек».

Гримлетам! За то, что вы – Гримлеты!

И, как всегда, огромное спасибо ТЕБЕ, мой дорогой, удивительный, замечательный читатель, за то, что так же сильно любишь Чарли и Рейеса, как я.

ХОХ

~Д~

Лорелее,

в список титулов которой входит далеко не полный

представленный ниже перечень:

Герцогиня Диалога

Императрица Интонации

Виртуоз Голоса

Сирена Устной Речи

Ниндзя Повествования

Суперженщина

Баронесса Бардов

Роковая женщина Художественной литературы

Волшебница Красноречия

Жаркие Губки (во всех смыслах)

Спасибо за то, что делишься своим неимоверным талантом с этой серией!

Глава 1

Запомни: никогда не поздно попробовать ЛСД.

Надпись на футболке

Я стояла у столика, наливая кофе в бежевую чашку с надписью «Гриль-бар “У костра”», и думала, стоит ли говорить моему клиенту, мистеру Петтигрю, что рядом с ним сидит мертвая стиптизерша. Видите ли, не каждый день за моими постоянными клиентами увязываются мертвые стриптизерши, но сказать об этом мистеру Пи я все-таки не рискнула. Вдруг он отреагирует так же, как и я, когда месяц назад впервые увидела ходячий труп? Тогда я завизжала, как двенадцатилетняя девчонка, и заперлась в ванной.

На семь часов.

Между прочим, старого плута я обожаю. Мистер Петтигрю – увешанный орденами и медалями ветеран войны. А еще детектив полиции Нью-Йорка. Правда, уже на пенсии. Глаза его повидали немало. И среди прочего – тонны зверств, разврата и отчаяния. Короче говоря, мистер Пи крепкий орешек и настоящий супергерой. Представить не могу, в какой ситуации он стал бы визжать, как двенадцатилетняя девчонка, и запираться в ванной.

На семь часов.

В свою защиту скажу, что первый мертвец, которого я увидела, разбился на смерть на стройплощадке в Каламазу. Падение с тридцати метров и неудачно подвернувшаяся арматура – и в моей коллекции под названием «То, чего нельзя развидеть» на одну картинку больше. Во всем ведь надо находить светлые стороны.

Я положила на стол три упаковки сливок, которые достала из кармана в переднике. Выяснилось, что хранить сливки в кармане джинсов себе дороже.

– Спасибо, Джейни, – игриво подмигнул мне мистер Пи и сдобрил свой кофе.

Этот эликсир я научилась любить больше, чем воздух, картошку-фри и даже гигиену. Но только тогда, когда я поздно просыпаюсь и оказываюсь перед выбором: сделать себе чашечку живой воды или залезть в душ. Странно, наверное, но кофе побеждает. Каждый. Божий. Раз.

Мистер Пи – постоянный клиент, а завсегдатаев я люблю. Когда кто-нибудь из них заходит в кафе, я чувствую себя чуточку менее потерянной и сломленной, как будто в гости приехали родные. Хреново звучит, понимаю, но у меня никого больше нет.

Около месяца назад я, промокшая до нитки, очнулась в переулке. По лицу барабанил дико холодный дождь, а в голове не было ни единого воспоминания. Я не помнила, кто я, где и какой сейчас год. Все, что у меня было, – это одежда на мне, здоровенный бриллиант на безымянном пальце и неописуемая головная боль. Впрочем, боль довольно быстро испарилась, а вот одежда и обручальное кольцо – нет. И слава богу. Но если я замужем, то где мой муж? Почему до сих пор за мной не приехал?

Этого я жду с самого первого дня, который так и назвала. День Номер Один. И жду уже четыре недели, три дня, семнадцать часов и двенадцать минут. Жду, когда муж меня найдет. Когда меня хоть кто-нибудь найдет.

Наверняка у меня есть родственники. У всех же есть, правда? Ну или на худой конец – друзья. Однако складывалось впечатление, что нет у меня ни родных, ни друзей. Никто в Сонной Лощине, как и во всем штате Нью-Йорк, не знал, кто я такая.

Однако это не мешало мне всеми изгрызенными ногтями цепляться за мысль, что у каждого на этой планете хоть кто-нибудь, но обязательно есть. А значит, и мой кто-нибудь наверняка где-то там ищет меня и в своих поисках днем и ночью, вдоль и поперек прочесывает нашу галактику.

Всеми фибрами души я лелеяла эту надежду. Надежду на то, что меня найдут. Что я не одинока. Оболочка, которая не давала мне вконец расклеиться, уже была покрыта паутиной трещин, которые день за днем множились и кровоточили, угрожая окончательно разрушить хрупкую поверхность. Я не знала, сколько еще продержусь. Сколько еще пройдет времени, пока давление, нарастающее внутри меня, не выльется в разрушительный взрыв, разорвав мою душу на осколки и запустив их в космос. Пока меня не сотрет с лица земли.

По-моему, вполне возможный сценарий, если уж даже врачи сказали, что у меня амнезия. Представляете? Оказывается, эта фигня бывает на самом деле. Кто бы мог подумать!

Пока мистер Петтигрю изучал меню, которое знал наизусть, я смотрела через здоровенное витринное окно кафешки на два мира сразу. Очнувшись в переулке, я довольно быстро поняла, что вижу то, чего не видят другие. И ладно бы только мертвецов! Видела я еще и их мир. Или измерение. И это измерение вполне сгодилось бы в качестве иллюстрации к словосочетанию «дикость редкая».

Большинство людей видит только материальный, осязаемый мир. Тот, где ветер не проходит насквозь, а бьет по лицу, ногам и рукам. Тот, где слова «продрогнуть до мозга костей» имеют исключительно переносное значение, потому что физические тела живых людей не дадут холоду проникнуть так глубоко.

Но вокруг нас есть и другой мир. Неосязаемый. Тот, где порывы ветра не обволакивают, а просачиваются внутрь точно так же, как дым, видимый только на свету, становится частью воздуха.

Сегодня в осязаемом мире было облачно. Прогноз обещал восьмидесятипроцентную вероятность осадков. Зато в неосязаемом мире гневно клубились тяжелые тучи вкупе со стопроцентной вероятностью грозовых штормов и гремучих торнадо в вечной пляске над землей.

А цвета… Изумительные, потрясающие цвета! Вокруг меня сияли такие оттенки оранжевого, красного и фиолетового, каких ни за что не найти в осязаемом мире. В ответ на малейшие реакции капризной погоды они вихрились, сталкивались, смешивались между собой, как будто боролись за первенство. Тени были не серыми, а цвета васильков и лаванды с вкраплениями меди и золота. Вода была не голубой, а всех оттенков орхидей и фиалок, изумрудов и бирюзы.

В паре кварталов от кафе тучи разошлись, и в землю ударил ослепительный луч света, с распростертыми объятиями приветствуя очередную везучую душу, у которой подошел к концу срок годности материального воплощения.

Даже в городишке размеров Сонной Лощины такое случалось довольно часто. Слава богу, гораздо реже случалось прямо противоположное – когда раскалывалась земля, и в разломе открывалась бездонная пропасть, чтобы забрать менее удачливую душу (иными словами, ту, что не заслужила другой участи) во тьму. Но не в какую-нибудь обыкновенную тьму, а в бесконечную непроглядную пустоту, в тысячу раз чернее и глубже самой темной ночи.

А врачи божатся, что со мной все путем. Но они не видят и не чувствуют того, что вижу и чувствую я. Даже со своей полнейшей амнезией я знаю, что мир перед моими глазами нереальный. Неестественный. Неземной. А еще знаю, что должна держать язык за зубами. Инстинкт самосохранения мотивирует капитально.

Короче говоря, либо у меня какие-то экстрасенсорные способности, либо в юности я переборщила с ЛСД.

– И все-таки он красавчик, – сладострастно вздохнула стриптизерша, вырвав меня из свирепого неосязаемого мира, и прильнула роскошными изгибами к мистеру Петтигрю.

Я решила промолчать о том, что по возрасту он ей в отцы годится. Оставалось только надеяться, что он ей все-таки не отец.

– Его зовут Бернард, – продолжала барышня и провела пальцем вниз по щеке мистера Пи. Тоненькая бретелька соскользнула с поцарапанного плеча.

Положа руку на сердце, я понятия не имела, чем эта женщина зарабатывала на жизнь. Исключительно судя по внешнему виду, либо стриптизом, либо проституцией. Синих теней у нее на глазах хватило бы покрасить весь Крайслер-билдинг, а пресловутое маленькое черное платье скрывало не больше, чем если бы на ней была пружинка-«радуга». К стриптизу я склонялась только потому, что перед ее платья держался на липучках.

Люблю липучки, блин.

Само собой, поговорить с женщиной на глазах у мистера Пи я не могла. А жаль. Мне бы хотелось узнать, кто ее убил.

Как она умерла, я уже знала. Ее задушили. На шее виднелись черные и фиолетовые полоски, а в глазах лопнули капилляры, из-за чего белки стали ярко-красными. В общем, тот еще видок. Интересовали меня подробности самой ситуации. Как все произошло, видела ли женщина нападавшего, знала ли его. Что тут скажешь? У меня явно нездоровые наклонности, но где-то в глубине души настойчиво зудело желание помочь стриптизерше.

Впрочем, она ведь уже умерла. Как слабенькая батарейка в лютый мороз. Что я могла для нее сделать?

С самого Дня Номер Один я жила под девизом не совать нос в чужие дела. Потому что меня никоим образом не касается, как призраки умерли, кто их оплакивает, одиноко им или нет. По большей части мертвецы, как осы: я не трогаю их – они не трогают меня. И такое положение вещей меня полностью устраивает.

Но порой при виде мертвецов внутри что-то просыпается, как какой-то глубоко укоренившийся условный рефлекс. Мной завладевает отчаянное желание горы свернуть, лишь бы им помочь. И это так сильно раздражает, что я, как правило, наливаю себе кофе и притворяюсь, будто ничего не вижу.

– Бернард, – повторила стриптизерша и с любопытством уставилась на меня. – Разве это не самое красивое имя на свете?

Я едва заметно кивнула, и в этот самый момент мистер Пи наконец-то сделал выбор:

– Принеси мне, наверное, как обычно, Джейни.

На завтрак он всегда заказывал одно и то же. Два яйца, бекон, картофельные оладьи и тост из цельнозернового хлеба.

– Будет сделано, красавчик.

Забрав у мистера Петтигрю меню, я вернулась к раздаточному окошку и приколола заказа мистера Пи к доске, хотя Суми, главный повар на нашей смене, стояла буквально в полутора метрах от меня по другую сторону окошка и всем своим видом выражала недовольство от того, что я просто не озвучила заказ вслух. В конце концов, она же стояла в полутора метрах. Буквально по другую сторону окошка. С очень недовольным видом.

Но протокол есть протокол. Я обязана следовать строгому набору правил. Тем более что моя начальница, рыжая бестия по имени Дикси, на всяких правилах помешана чуточку меньше, чем армейский генерал.

Подсмотрев, что прочел в сотовом мистер Пи, стриптизерша захихикала, а я, разобравшись с заказом, принялась томиться. Не только ожиданием, но и мыслями. Об ЛСД, пружинках-«радугах» и капиллярах. Почему я помню слова вроде «капилляры», «генерал» и даже, черт возьми, «томиться», но не помню собственного имени? Это же ерунда какая-то! Все это время я ломала голову над алфавитом, пытаясь подобрать хоть что-нибудь подходящее, но буквы уже заканчивались. После «Ш» останется всего семь.

Я нашла свой кофе и начала там, где закончила.

Шейла? Нет.

Шелби? Тоже не то.

Шерри? Очень сомневаюсь.

Ни один из вариантов не подходил. А я была уверена, что если услышу свое настоящее имя, то сразу его узнаю и все вспоминания вернутся одной сверкающей лавиной. Пока что одна-единственная лавина проживала у меня в животе и каждый раз изображала акробатические трюки, когда в кафе появлялся один конкретный завсегдатай. Высокий, суровый, с черными как смоль волосами и аурой в тон.

В настоящее меня вернул голос сотрудницы:

– Опять задумалась, солнышко?

Подойдя ко мне, она легонько ткнула меня локтем. Похоже, этот приемчик ей нравился больше всех остальных.

Куки нанялась в кафешку через два дня после меня и сразу же попросилась со мной на утреннюю смену. Смена начиналась в 7:00, а в 7:02 мы уже были подругами. Оказалось, у нас много общего. В городке мы обе были новенькими. У обеих не было друзей. Обе ничего не понимали в ресторанном бизнесе и не привыкли к тому, что люди на нас орут из-за перегретой еды или остывшего кофе.

Ну, остывший кофе я еще могу понять.

Я осмотрела свой сектор, чтобы узнать, не бросила ли кого-нибудь из клиентов на произвол судьбы. Все два моих клиента (три, если считать и мертвых) казались абсолютно довольными. Особенно стриптизерша. В кафе наступило утреннее затишье после завтрака, но ненадолго. Очень скоро набежит обеденная толпа.

– Извини, – пробормотала я и, чтобы занять руки, стала протирать барную стойку.

– Что ты сказала? – в шутку рассердилась Куки, сунула бутылку кетчупа в карман передника и взяла две тарелки с раздаточного окошка. Густые черные волосы она начесала и уложила в колючий шедевр, который только на первый взгляд казался беспорядочной копной. А вот одежда на Куки – тот еще вопрос. Может быть, ей просто нравятся цвета, от которых слепнут клиенты. Ей-богу, не знаю. – Тебе не за что извиняться, – добавила она по-матерински строгим тоном. Что и понято, раз уж Куки и есть мама. Правда, с ее дочерью я еще не знакома, потому что она живет с бывшим Куки, пока сама Куки и ее новый муж Роберт обживаются на новом месте. – Мы об этом уже говорили, помнишь? По поводу твоих извинений и все такое.

– И то правда. Из… – Я замолчала на полуслове, чтобы не вызвать на свою голову гнев подруги.

И все же ее наигранная серьезность стала наполовину настоящей. Еще одно «извини», и мне точно несдобровать.

Подтолкнув меня внушительным бедром, Куки понесла еду клиентам. Как и у меня, у нее было двое живых клиентов и один мертвый, поскольку технически мертвец сидел за угловым столиком в ее секторе. Хотя это он зря. Куки мертвых не видит. За последние недели я выяснила, что, кроме меня, мертвых не видит вообще никто. Как будто это моя личная суперсила – видеть призраков и странный мир, в котором они обитают. Правда, если на нас когда-нибудь нападет жаждущий мести психопат на псевдоэфедрине, который сносно обращается с огромным мечом под названием «Утренний Стояк Тора», то нам крышка. И никакие молитвы не помогут.

Я понесла заказ мистеру Пи, краем глаза наблюдая за Куки, которая наливала воду в стаканы своих клиентов. Видимо, парочка не была знакома с миром Куки Ковальски-Дэвидсон. Официантка из нее не самая ловкая, подтверждение чему появилось буквально через несколько секунд. Барышня протянула руку, чтобы взять кусочек картошки-фри с тарелки своего кавалера. Движение застало Куки врасплох, и на колени клиенту из кувшина пролился фонтан холодной воды.

Чувак вскочил на ноги и вылетел из-за стола, рявкнув:

– Вот дерьмо!

От ледяной воды, угрожавшей отморозить ему хозяйство, он едва дышал.

За перепуганное выражение лица Куки смело можно было отдать полцарства и коня в придачу.

– Извините, пожалуйста, простите… – затараторила она и попыталась исправить ситуацию, стерев мокрое пятно с ширинки клиента.

Продолжая бормотать извинения, Куки все силы вложила в попытки высушить чуваку штаны. Или так, или она решила оказать услуги, которых не было в меню.

Женщина за столом рассмеялась, застенчиво прикрыв салфеткой лицо, а потом от души расхохоталась, заметив написанный на лице бойфренда шок. Все еще наблюдая за Куки, которая вовсю обхаживала клиента, барышня схватилась за живот и сложилась пополам от смеха.

Ну да, никаких сомнений: парочка явно была здесь впервые. Многие наши гости быстренько выучили одно просто правило. Никаких резких движений рядом с Куки. Впрочем, мало кто рассмеялся бы, увидев, как официантка пыхтит над чужим кавалером. Так что барышня мне понравилась.

Несколько неловких, но очень забавных секунд спустя Куки прекратила промакивать штаны клиента и стала откровенно его тереть. И только потом до нее дошло, что она едва не полирует ширинку, а ее нос буквально в паре сантиметров от жизненно важных органов. Застыв, Куки медленно выпрямилась, еще раз извинилась и ушла за стойку. Причем ушла по-королевски, с ровной, словно кочергу проглотила, спиной и лицом цвета кетчупа «Хайнц».

Понадобились все силы, чтобы сдержать смех, угрожавший вырваться из груди, как детеныш какого-нибудь пришельца. Но внутри я валялась в позе зародыша, рыдала от смеха и тряслась от судорог. Когда Куки подошла ближе, пришлось взять себя в руки, откашляться и выразить все свои соболезнования:

– Если и дальше будешь покупать клиентам еду в качестве извинений, рано или поздно за работу в кафе ты будешь платить, а не получать зарплату.

Куки изобразила улыбку из холодного металла:

– Спасибо, я и без тебя в курсе.

Чтобы настрадаться в одиночестве, она позвала Суми, сказала, что берет перерыв, и ушла в служебные помещения.

Клянусь, эту женщину я обожаю. Куки веселая, открытая и абсолютно искренняя. А еще по каким-то непостижимым причинам она за меня переживает. Очень переживает.

Среди целых двух моих клиентов была одна женщина – шикарная, хоть и стареющая блондинка с такой огромной сумкой, что в ней вполне можно было бы даже поспать. Расплатившись, она ушла, а через две минуты к кассе подошел мистер Пи с раскрасневшимся лицом и влажными от смеха глазами. Да уж, Куки всех развеселила. Само собой, стриптизерша двинулась следом. Достав из кармана деньги, мистер Пи покачивал головой, все еще находясь под впечатлением от выходки Куки. А стриптизерша, видимо, решила, что сейчас самое подходящее время объясниться.

– Как-то он спас мне жизнь, – сказала она из-за спины мистера Петтигрю. Все это время барышня пыталась взять его под руку, но при каждом движении ее нематериальное тело проходило насквозь. Наконец ей опять удалось просунуть руку под локоть мистеру Пи. – Приблизительно год назад. У меня… в общем, нелегкая выдалась ночка.

Она коснулась пальцами правой щеки, и я поняла, что в ту «нелегкую ночку» ее били по лицу. Может быть, даже не раз.

Мое настроение резко изменилось. В груди все сжалось. Наружу полезло сочувствие, но я изо всех сил старалась подавить этот порыв и не обращать на него внимания.

– Мне тогда хорошенько досталось, – продолжала стриптизерша, не замечая моего липового безразличия. – А он приехал в больницу, чтобы взять у меня показания. Детектив, представляешь? Ко мне приехал детектив. Чтобы задать вопросы. Мне бы повезло, если бы явился хоть какой-нибудь патрульный… учитывая, как я жила.

– Держи, милая, – сказал мистер Пи, вручая мне двадцатку.

Остальные деньги он сложил пополам и засунул обратно в карман, а я нажала несколько кнопок на кассовом аппарате и начала отсчитывать сдачу.

– Ты бы слышала, как он со мной разговаривал! Словно я не полное ничтожество. Словно я что-то, да значу, понимаешь?

Я закрыла глаза и тяжело вздохнула. Еще как понимаю. С недавних пор мне стало хорошо известно, как действуют на человека различные нюансы в поведении других людей. В моем нынешнем мире даже крошечное проявление доброты было на вес золота. А что же делаю я сама? Изо всех сил игнорирую мертвую барышню.

– После этого я завязала. Нашла нормальную работу.

Может быть, она еще при жизни привыкла к тому, что ее везде игнорируют.

– Не такую нормальную, конечно, как у тебя, – тихо рассмеялась стриптизерша. – Я начала танцевать стриптиз. Местечко было дыра-дырой, зато я больше не торчала на улицах. Да и чаевые давали неплохие. Я наконец-то устроила сына в частную школу. Дешевую, но все-таки частную. А этот мужчина… – Замолчав, она уставилась на мистера Пи с тем же обожанием, с каким смотрела на него с тех самых пор, как появилась. – В общем, он просто отнесся ко мне по-человечески.

Дышать стало трудно. Пришлось снова сглотнуть. Когда я протянула мистеру Пи сдачу, он покачал головой:

– Оставь себе, золотце.

Я удивленно заморгала:

– Вы же выпили несчастную чашку кофе и съели всего пару кусочков!

– Зато какие то были кусочки! И кофе самый вкусный за все утро.

– Но вы мне двадцатку дали.

– Меньше нет, – соврал он не краснея.

Я укоризненно поджала губы:

– А я видела в этой вашей пачке и поменьше.

– Извини, но с мелочью расстаться никак не могу. Собираюсь сегодня на стриптиз полюбоваться.

Я рассмеялась, а мистер Пи подался ближе и заговорщицки подмигнул:

– Не хочешь составить мне компанию? Ты там фурор произведешь одним своим появлением.

– О да, милочка, он прав, – со всей серьезностью кивнула стиптизерша.

Я улыбнулась:

– Спасибо, но я, наверное, останусь в официантках.

– Как знаешь, – добродушно усмехнулся мистер Пи и двинулся к выходу, но барышня решила задержаться.

– Теперь понимаешь, о чем я?

Убедившись, что никто не обращает на меня внимания, я наконец ответила ей вслух. Точнее прошептала:

– Понимаю.

– Мой сын сейчас с бабушкой. И угадай, где он учится.

Тут она меня заинтриговала.

– Где?

– В частной школе! И все благодаря детективу Бернарду Петтигрю.

У меня отвисла челюсть. Совсем чуть-чуть.

– Он платит за учебу твоего сына?

Стиптизерша кивнула, и в ее глазах засияла благодарность.

– Никто не знает. Даже мама не в курсе. Но он действительно оплачивает обучение моего сына.

Сердце сжалось в три раза сильнее, чем раньше. Смешно пошевелив пальцами, барышня побежала за мистером Пи, но высокие каблуки на плиточном полу самым зловещим образом не издали ни звука.

Глядя, как она уходит, я еще раз посмотрела на мистера Пи, пока он не зашел за угол, и в тысячный раз задумалась, стоит ли ему сказать, что у него в груди клубком свернулся спящий демон.