Текст книги "Лисица в борделе (СИ)"
Автор книги: Дарина Кардашьян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Я упала на грудь Бринку, тяжело дыша и улыбаясь. Он тоже тяжело дышал, а его член по-прежнему стоял как каменный, и я решила, что надо заканчивать эту сладкую пытку.
– Очень неплохо, господин верный друг, – похвалила я Бринка, переползая к его ногам, – теперь вы заслужили прощение… По крайней-мере, от меня. И получите его. Сейчас же… – я сняла с налитого кровью мужского орудия колечко, и, наконец-то, выполнила просьбу Бринка – взяла его член в рот, лаская головку языком и спускаясь ниже.
Особожденный от фиксатора, Бринк не выдержал долго – и тут же спустил мне в горло всё, что накопилось в нём. Он кончал долго, бурно, но я не позволяла ни капельке семени вылиться из моего рта, пропуская член всё глубже в горло и поглаживая ладонями грудь и бедра клиента.
Когда же он замер, обессилев, я распустила узлы на путах, давая ему окончательную свободу.
– Надеюсь, вы остались довольны, господин Бринк? – нежно мурылыкала я, вынимая из его рта кляп. – Такого я точно не делала с вашим другом. Вы были первым…
Он смотрел на меня из-под полуопущенных ресниц, блестя глазами, облизывая губы, и потирая запястья, а потом вдруг бросился на меня, одним движением перевернув, подмяв под себя и придавив к постели своим телом.
– И я буду первым ещё кое в чём, – пообещал он хрипло, а в следующее мгновение я почувствовала, как шелковая лента, только что связывавшая руки Бринка, плотно обхватила мои запястья.
14
Я оказалась привязанной к кровати за руки быстрее, чем успела мысленно вспомнить про лисьи хвостики и шерстинки. Нет, я ничуть не испугалась, потому что никакие путы не смогли бы удержать лису, но слова человеческого мужчины меня позабавили и заинтересовали. В чем это он решил быть первым? Господин Мерсер успел везде прежде него, не оставив ни одного моего отверстия нетронутым. И где же господин Бринк ешил стать первопроходцем?
Не сдержавшись, я хихикнула и сказала:
– Вы интригуете, господин. Но сомневаюсь, что сможете предложить мне что-то новое. Я знаю о любви всё…
– Ты – та ещё затейница, я заметил, – Бринк сунул руку под подушку и выгреб оттуда весь арсенал моих любовных игрушек.
Он перебирал их одну за другой, посматривая на меня с усмешкой, а я лежала перед ним, с привязанными над головой руками, обнаженная и… совсем беззащитная по меркам моего клиента. И я видела, что это возбуждало его. Я стала для него самой главной игрушкой – копией его жены, с которой можно делать всё, что захочется, и ни в чём не будет отказа.
Не раз я встречала мужчин, которые и подумать не могли, чтобы склонить своих добродетельных и уважаемых жён к особой любви, попросив взять член в рот или приоткрыть для них задние дверцы наслаждений. Нет, это недопустимо! Зато с девицей из борделя можно всё. Всё. И это подкупает. Это заставляет желать доступного наслаждения всё больше и больше.
Именно на этом я и собиралась сыграть. Господин Бринк, желая обойти друга-соперника, сам не – заметил, как попал в ловушку чувственных наслаждений.
– Не придумывай, красавица, – сказал мой клиент, откладывая что-то в сторону и склоняясь надо мной. – Ты была девственницей до праздничного вечера у Фрэнсиса. Я смогу тебя удивить, будь уверена. Если бы я знал об этом, это я увел бы тебя. И ты в свой первый раз плакала бы не от боли, а от наслаждения.
– Вы говорите страшные вещи, – ответила я шепотом. – Я – всего лишь шлюшка из столичного борделя, и мужчины платят, чтобы получить удовольствие от меня, а не доставить его.
Он был красивый – очень красивый, с сильным телом, мужественным лицом, и взгляд у него был многообещающий.
– Я не такой, как другие мужчины, – голос Бринка стал нежным, вкрадчивым, будто это человек примерил лисью шкурку, а не я её сняла. – И после ночи со мной ты поймешь, что Фрэнсис – всего лишь тупой вояка, он ничего не понимает в женщинах, не ценит их красоты, в то время как я…
Лисички-сестрички! Да он решил доказывать мне, что лучше генерала по всем статьям! Чуть не прыснув со смеху, я приняла смущенный и томный вид, посмотрев на мужчину из-под ресниц – одновременно и приглашая его к действию, и дразня, словно спрашивая, получится ли у него. И похоже, купец собирался всерьез доказывать, что он победит генерала на его поле!
Что ж, меня это полностью устраивало. Пусть сегодняшняя ночь доставит мне не меньше наслаждений, чем ночи с генералом. Если у Бринка столько же любовной ярости, как у его друга…
– Твои груди – они прекрасны, – шепнул мне Бринк, начиная ласкать меня – медленно, не торопясь. – Я уже узнал, какие они нежные, а теперь хочу попробовать, какие они на вкус.
Не сводя с меня глаз, он лизнул вершинку одного моего холмика, защекотав сосок. Потом лизнул ещё раз, а потом втянул сосок в рот, лаская языком, оттягивая, легко покусывая, сжимая губами.
Какая изысканная ласка! Давно меня так не баловали! Я задохнулась от наслаждения и позволила себе расслабиться, в то время, как Бринк положил ладонь на другую мою грудь и принялся играть ею – сжимая, поглаживая, перекатывая напрягшийся сосок между пальцами. Вскоре я уже извивалась всем телом, зепляясь за ленты, которыми были оплетены мои запястья.
О да! Этот человек знал, что делал! Каждое его движение возносило меня всё выше по лестнице наслаждений, и я нетерпеливо подставляла его горячему, жадному рту то одну грудь, то вторую, и стонала, когда он начинал посасывать её, помогая себе руками, и не сводя с меня лукавых глаз. Ему нравилось то, что он видел. Ему нравилось то, что он делал со мной – распаляя желание, доводя почти до пика, но не давая главного. Совсем как я, когда скакала на нём.
Что ж, пусть играет, тем более что эта игра приятна нам обоим. Ведь главное – кто останется в выигрыше.
– Вы мстите мне, господин, – упрекнула я его, задыхаясь.
– Разве? – горячо зашептал он в ответ. – А мне кажется, что тебе очень нравится. Очень, Афаль… У тебя горят щеки, и глаза сияют… Ты хочешь, чтобы я взял тебя…
– Да-а… – простонала я, выгибаясь ему навстречу.
Горели не только мои щеки и глаза – горела я сама, и снаружи, и изнутри, и ничего сейчас так не хотела, как утолить этот пожар. Если освободиться от пут, то можно устроить человеческому мужчине такой отсос, что у него встанет через минут, а потом…
Но тут Бринку прижался ко мне, и я ахнула, потому что моего бедра коснулся мужской член – горячий, твердый, уже готовый к новым любовным подвигам.
– Что с тобой? – Бринк начал ласкать мои груди сильнее, сминая их ритмично, пощипывая соски, отчего они затвердели, как камешки. – Не ожидала, что я восстану так быстро? Когда я вижу, что красивая женщина меня хочет, это воспламеняет. И теперь я горю, потому что я не видел никого красивее…
– Господин, вы сводите меня с ума, – простонала я и не слишком уж солгала в тот момент. – Продолжайте, прошу… Давайте утолим уже ваш и мой пожары…
– У нас впереди целая ночь, – напомнил он мне почти что моими словами. – И я хочу, чтобы ты горела со мной до утра… Я сделаю так, что ты будешь ждать встреч со мной, а не с Мерсером. Потому что это я всё знаю о любви, а он в любви больше похож на полено…
Какие мечты! Я облизнулась в предвкушении. «Будешь ждать встреч…», – это означало, что господин Бринк планирует прийти ещё. Ну и лицемерие! Отбил невесту у друга, но этого ему показалось мало – и он пошел отбивать его шлюху! Удачи, мой дорого. Удачи!
Бринк ласкал мои груди, облизывал, покусывал, сдавливал – доводя меня до безумия. Он и сам стал почти безумным, жадно глядя, как я извиваюсь перед ним, умоляя о большем. И я умоляла – ещё как умоляла! Прижималась к нему, обхватывала ногами, пытаясь притянуть поближе. Он был в восторге – этот сильный, красивый человек! И он был уже на грани!
– Теперь – пора, – хрипло выдохнул он, вставая в постели на колени. – Теперь я хочу тебя всю, до конца. Слышишь, Афаль?
15
Назвал даже по имени – очень трогательною И… очень волнующе. Я развела колени, приглашая Бринка взять меня, но он только рассмеялся.
– Не так, – он схватил меня поперек туловища и перевернул, подсунув мне под живот подушку, так что теперь я почти стояла на четвереньках, выставив на обозрение попку.
Ну конечно, все упирается в попку. Запретное удовольствие всегда притягивает. А собирался удивлять! Ну ладно, я удивлюсь. Буду очень удивляться, буду потрясена, взволнована, буду…
– Вот это нам подойдет, – раздался голос Бринка, и перед моими глазами закачался деревянный дилдо, закрепленный на кожаном поясе.
Дилдо был выполнен в форме мужского члена – очень реалистично, с набухшей головкой и выпуклыми венами по всей длине ствола. Приятная игрушка, если знать, как ею пользоваться. Побольше, чем пробка от бутылки, но поменьше, чем настоящий член – вполне приемлемо.
– Масло во флаконах, господин, – подсказала я. – Берите розовое, оно самое ароматное, вам будет приятно.
– Розовое…
Я услышала, как звякнули флаконы, потом послышался звук извлекаемой пробки, а потом на мои ягодицы полилось сладко пахнущее масло. Бринк растер его ладонью, щедро смазывая все мои потаенные места, одновременно лаская мои бедра.
Я вильнула попкой, предлагая заткнуть мою заднюю дырочку, и тут же почувствовала, как деревянный дилдо начал проталкиваться в меня – осторожно, расширяя меня постепенно, чтобы не причинить боли.
Да, Бринк был совершенно прав, когда говорил, что о любви он знает гораздо больше своего друга. Мне не пришлось говорить, как действовать, чтобы дилдо проник в меня легче – Бринк действовал аккуратно, почти нежно, и я раскрылась ему навстречу, насаживаясь на деревянный штырь. Надеюсь, потом мой клиент пустит в дело и свой собственный штырь, потому что настоящим всегда приятнее, чем…
В это время Бринк руками развел мои ягодицы, облегчая проникновение. Значит, он привязал дилдо к поясу… но тогда…
Только теперь я поняла задумку человеческого мужчины, и чуть не прыснула, оценив его фантазию.
Когда головка дилдо проникла в мой анус, я почувствовала и другое проникновение – то, которого давно ждала. Горячий член Бринка входил в моё лоно, проталкиваясь короткими, мягкими толчками.
Я не могла видеть Бринка, но слышала его участившееся дыхание. Он был так увлечен, засовывая в меня свой член и деревянный, что позабыл о ласковых нашептываниях. Наконец, его бедра коснулись моих, а этот означало, что я была заполнена с двух сторон до отказа.
– Такая узкая… – услышала я Бринка.
Голос его звучал хрипло, прерывисто, а руки оглаживали мои бедра, крепко сжимали ягодицы. Я ждала, что сейчас мужчина начнет таранить меня, но он только покачивался назад и вперёд, дразня меня, но не двигаясь в полную силу.
– Мне начать двигаться, господин? – спросила я, пошире раздвигая ноги и удобнее устаиваясь на подушке.
Бринк наклонился, почти улегшись на меня, и поцеловал в шею, проведя языком до уха, пощекотав мочку.
– Не двигаться, – шепнул он мне, – и не говорить. Посмотри на меня…
Почему в такие минуты мужчины хотят, чтобы женщина смотрела на них? Иногда ради исполнения подобных требований мне приходилось проявлять нечеловеческую гибкость. Но мужчин это возбуждало, и теперь я тоже подчинилась, медленно повернув голову и томно посмотрев на Бринка через плечо. Я не ошиблась – член его сразу же увеличился и стал тверже.
Бринк с присвистом втянул воздух, а я не смогла отказать себе в удовольствии поозорничать и несколько раз ритмично сжала мужской член внутренними мышцами.
– Прибереги свои умения, малышка, – натужно засмеялся Бринк, – а теперь открой рот…
Это было что-то новенькое, и я подчинилась, не зная, что меня ожидает.
– Такие яркие губки… И такие умелые… – Бринк положил указательный палец мне на язык. – Пососи мой палец так же, как сосала мой член.
Его голос завораживал, и я послушно, словно нехотя, сомкнула губы и принялась сосать палец мужчины, щекоча языком верхнюю фалангу, как щекотала бы головку члена. Я втягивала его поглубже и выпускала, снова набрасывалась, причмокивая, и снова выпускала из плена.
Бринк смотрел на это не отрываясь, и его взгляд возбуждал меня сильнее, чем два члена, загнанные в меня до упора.
– Ты умеешь довести мужчину до пика, красавица, – Бринк добавил второй палец и, наконец-то, задвигал бедрами, заставив меня застонать и с удвоенным усердием начать облизывать его пальцы, показывая, каких движений и в каком темпе я хочу. – Хочешь сильнее? – угадал Бринк и двинул бедрами резче. – Чувствуешь, как мой член сталкивается с затычкой в твоей попке? Тебе приятно?
Я ответила согласным стоном, потому что он добавил третий палец, начав трахать мой рот уже по-настоящему, одновременно усиливая атаку бёдрами.
Мне уже была безразлична странная дружба или тайная вражда Фрэнсиса Мерсера и Бартеломью Бринка, и я готова была выдержать ещё год плена, лишь бы эти двое мстили друг другу через меня. А они будут мстить друг другу и дальше, потому что очень скоро генерал узнает, кто натрахивал его драгоценную шлюшку, и я даже знала, кто первый сообщит генералу эту новость.
16
Эта тройная атака заставила меня позабыть обо всем. Лисы насыщаются любовной энергией людей, как самым вкусным лакомством. И этот человеческий мужчина насыщал меня, напитывал, наполнял до отказа. Пусть у него не было такой безумной ярости, как у генерала, но было кое-что другое – безумие страстных фантазий. А изобретательность в любви, порой, заманчивее яростной силы.
– Теперь ты моя до конца, – хрипло шептал он, не переставая атаковать меня. – Моя всюду… моя везде… Сначала я возьму тебя всю и сразу, а потом хочу попробовать всё по отдельности… И хочу даже больше, чем всё…
Наслаждение накатывало волной, и я летела ему навстречу, мечтая о том, чтобы всё закончилось, и в то же время желая, чтобы это продлилось подольше.
Наши стоны теперь звучали в унисон, потому что мой любовник не мог больше сдерживаться. Пальцы его выскользнули из моих губ, он схватил меня за бедра и задвигался так бешено и неистово, что я не сдержала гортанного вскрика, а потом упала на подушки, одновременно чувствуя, что лечу по небесам.
После этого Бринк продержался недолго и тоже закричал, врубаясь в меня финальными ударами, кончая так бурно, что я чувствовала, как пульсирует его член внутри меня, выбрасывая горячее семя.
Мужчина повалился на меня сверху, судорожно сглатывая, тяжело дыша и толкаясь в меня всё глубже. Я не мешала ему получать удовольствие от красивого тела, так похожего на тело его жены. И хотя неимоверно тянуло в сон, я нашла силы погладить своего любовника по щеке и промурлыкать слова благодарности.
Блаженно прикрыв глаза, я думала, что не такая уж любовь у Бартеломью Бринка к своей жене. Судя по всему, прекрасная госпожа Сесилия давно носит украшение в виде ветвистых рожек, и совсем не я тому причиной.
Бринк сдержал слово, и в течение нескольких дней не выпускал меня из постели, опробовав все мои любовные игрушки – начиная от розог и дилдо разных размеров и форм, заканчивая каменными шариками, которые полагалось засовывать во все отверстия, куда только позволяла фантазия.
Узнав, что брюнетку с родинкой желают снять на неделю, Тюн пришел в ужас, но, помучившись от жадности, заломил такую цену, что на эти деньги Бринк вполне мог купить армию куртизанок и стать их генералом.
– Неделя – это очень, очень много, – стонал Тюн, заламывая руки. – Это сущее разорительство, господин. Сколько клиентов она могла бы обслужить…
Но Бринк заплатил, не торгуясь. Я только втайне хихикала, когда слышала, что во входную дверь молотят крепкие кулаки, а Тюн визгливо кричит, что сейчас позовет городскую стражу и пожалуется в судебную палату. Интересно, на сколько хватит терпения генерала? И что он сделает, когда узнает, с кем проводила время его шлюшка с родинкой?
Было похоже, что господин Бринк дорвался до развратной любви. То он брал меня сзади, когда я стояла возле кровати, упираясь локтями в перину, а головой в подушку, то укладывал на спину, заставляя забросить ноги ему на плечи, а то и вовсе сложив меня пополам, как устрицу. Но больше всего ему нравилось, когда я стояла перед ним на коленях и ублажала ртом, глядя прямо в глаза. В эти минуты я старалась изо всех сил, придавая своему облику максимальное сходство с госпожой Сесилией, но делая так, чтобы во всем хоть чуть-чуть, но превосходить её.
Я поняла, что мой план достиг цели, когда однажды, после особо бурного любовного сражения Бринк сказал, лежа головой на моем животе и лаская мои груди:
– Мне нравится, что ты не прячешься от меня. Хочу видеть твоё лицо, твой взгляд, когда ты отдаешься мне. Моя жена всё время гасит свет, и очень стыдлива – даже рубашку не снимает, а ты не такая. Я хочу тебя сильнее, чем… – он резко замолчал, но я догадалась о том, что не было сказано.
– …сильнее, чем госпожу Сесилию? – спросила я мягко, пропуская между пальцев его волосы. – Все мужчины таковы. Они женятся, чтобы почитать жен, как богинь небесных, но любить предпочитают тех, кто давно пал с пьедестала. Бедные женщины, они не получают того, чего хотят. Жены – любви, а куртизанки – уважения…
– Тебе грех на меня жаловаться, – он приподнялся и лег на живот, уперевшись подбородком в сложенные руки. – Я всегда был нежен с тобой. Готов поспорить, что Мерсер драл тебя безжалостно. Ему только кобыл сношать после драки. У него нет преклонения перед красотой, а я – я совсем другой. Я умею доставлять женщине удовольствие. Тебе ведь было хорошо со мной?
Последние слова он произнес с еле уловимой тревогой, и я не выдержала и расхохоталась.
– Что смешного? – спросил он уже сердито.
– Странно вас слушать, – ответила я насмешливо. – Афаль – всего лишь женщина из борделя. К чему вы говорите мне такие слова? Про наслаждение, про нежность… Зачем вы сняли меня на такой долгий срок? Я всего лишь ничтожная копия вашей прекрасной и целомудренной жены. К чему тратить время на копию, если вам принадлежит оригинал?
По лицу его пробежала тень досады, и он опять положил руку мне на грудь, играя соском, теребя его, наблюдая, как алая горошина плоти твердеет под его ласками.
– Ты красивее Сесилии, – признал он, как будто нехотя. – У тебя кожа – как шелк. И тело такое упругое… Грудь, талия, бёдра – всё совершенно. И ты… – он снова замолчал.
– И я позволяю делать с собой всё, что вам только захочется, – закончила я за него.
– Не в этом дело, – нахмурился он.
– А в чем же? – напористо спросила я. – Может, в том, что вы хотите получить то, что принадлежит вашему другу? Господину Мерсеру. Вы с ним и правда друзья? Что-то не похоже.
Я смеялась над ним, и он злился всё больше. Его гнев возбуждал меня ещё сильнее, чем неистовая любовь. Дразня мужчину, я показала ему кончик языка:
– Но рано или поздно у вас закончатся деньги, господин Бринк, и вы вернетесь к жене, оставив куртизанку Афаль господину Мерсеру. Это не он сегодня ломился сюда? Мне кажется, я слышала его голос.
– Это у него не хватит денег, у этого нищеброда! – рявкнул Бринк, хватая меня за волосы и подминая под себя. – А я, если захочу, куплю тебя навсегда.
17
– Какие громкие слова, – посмеивалась я, ничуть не испугавшись его порыва. – Боюсь, как бы вы ни хвастались, денег на мою покупку вам не хватит. Поговорите с Тюном, я уверена, что он откажет вам. Откажет, пообещайте вы хоть полгорода и свою жену в придачу.
– Ты там золотая, что ли? – он без предварительных ласк засунул в меня палец, и я изогнулась навстречу, не сдержав стона. – Ты уже меня хочешь, – Бринк начал ласкать меня – грубо, сильно, проникая пальцем всё глубже, распаляя меня, заставляя терять голову от страсти. – Ведь хочешь? Хочешь? – повторил он несколько раз. – Только меня?
И я не смогла не ответить «да». Потому что сейчас и в самом деле его хотела. Хотела снова испытать с ним то любовное безумие, что переживала несколько дней. Госпожа Сесилия и впрямь умная женщина, если смогла завладеть таким мужчиной и удерживать его рядом с собой. Но посмотрим, что выберет мужчина, попробовавший доступного наслаждения. Ведь это такое искушение – взять то, что само падает в руки.
– Как вы возьмете меня на этот раз? – спросила я, извиваясь в его руках всем телом. – И куда, господин?
– Мы что-нибудь придумаем, – заверил он меня, потираясь о мое бедро отвердевшим членом. – Что-нибудь особенное, верно?
Прошло ещё два чудесных дня, которые я провела вместе со своим женатым любовником, а потом я стала свидетельницей разговора Тюна и господина Бринка. Первый настаивал на уплате наличными, второй предлагал написать расписку.
– Какие расписки, господин? – обижался Тюн. – У меня солидное заведение! Вы и так лишили остальных клиентов радости, а теперь ещё хотите радоваться в долг? Нет, так не пойдет.
– Я отдал тебе все мои деньги, кровосос, – негодовал Бринк. – Сегодня праздник, я смогу взять деньги в банке только завтра! Возьми расписку, и завтра я с тобой расплачусь.
– Нет денег – нет шлюхи, – Тюн не собирался сдаваться. – Будете настаивать, господин, я позову городскую стражу.
– Мне плевать на твою стражу! – взорвался Бринк. – Черт с тобой! Завтра принесу тебе деньги, но чтобы до завтра ты не смел никому её продавать, – он указал на меня пальцем.
– С чего это? – хорохорился Тюн. – Кто заплатит – тому она и достанется. Принесете деньги – получите девчонку. А пока – покиньте мой дом.
Мужчины горячились, а я наблюдала за ними, лежа на животе в постели, подперев голову и болтая босыми пятками. Какое милое зрелище! Но оно было бы совсем милым, если бы появился мой генерал. С претензиями.
Только господин Мерсер не показывался, а Тюн сдержал угрозу и позвал стражников, которые мигом выдворили господина Бринка вон.
– Ты что с ними сделала, ведьма?! – вернувшись, Тюн уже привычно отвесил мне пощечину. – Тебе надо спать с ними, а не сводить с ума!
– Сколько ты заработал на мне за эту неделю, жадина? – презрительно ответила я ему. – Какая тебе разница, берешь ты деньги с одного или с десяти, если сумма одна и та же?
– Да уж есть разница! – чуть ли не завизжал он. – Репутация моего заведения на кону! Бринк снял одну шлюху, а остальные куда делись? Так что прекращай строить глазки господам, сучка. Твое дело менять морду и раздвигать ноги. Поняла?
Я не ответила, и Тюн взбесился ещё больше.
– Поняла?! – заорал он, наступая на меня и поднимая руку для очередного удара.
– Поняла, поняла, хозяин, – сказала я, потому что мне совсем не хотелось новой пощечины.
– Вот и хорошо, – Тюн тяжело дышал и был красный, как будто напился крови. – Сегодня можешь отдыхать, а завтра готовься работать, как следует.
– Очень тебе благодарна за такую доброту, – не удержалась и съязвила я и получила-таки оплеуху.
Но и в этот вечер Тюн не сдержал слова, и ночью, уже ближе к полуночи, ворвался в мою комнату.
– Поднимайся, лентяйка, – он несколько раз толкнул меня в бок. – Быстро, быстро!
– Что ещё? – недовольно спросила я, протирая глаза.
После бурных перетрахов с Бринком мне хотелось свернуться клубочком и выспаться, но у Тюна было свое мнение на этот счет.
– Тебя сняли до утра, – он позванивал монетами в пригоршне. – Ту девицу – брюнетку с родинкой. Заплатили золотом, так что поторопись.
Что-то в нем меня насторожило.
– Опять Бринк? – спросила я подозрительно. – Или Мерсер.
– Тебе какая разница?! – рявкнул Тюн. – Не вынуждай меня, проклятая лисица! Сказали идти – поднялась и пошла.
Приняв нужный облик, я накинула халат и пошла за своим хозяином, гадая, кто на этот раз решил попользоваться мною.
– Заходи, – Тюн распахнул передо мной двери и льстиво сказал в комнату: – Она к вашим услугам, госпожа.
Госпожа?!.
Переступив порог, я увидела, что у камина стоит женщина, закутанная в плащ от пяток до макушки. Когда дверь за мной закрылась, гостья помедлила, а потом откинула капюшон, с вызовом посмотрев на меня.
На мгновение мне показалось, что я смотрюсь в зеркало, потому что передо мной была красивая женщина с темными волосами, фарфоровой кожей и родинкой на щеке.
– Госпожа Сесилия Бринк, – протянула я, скрестив руки на груди. – Признаюсь, не ожидала вас здесь увидеть. В такой поздний час, в таком месте… Разве это достойно благородной и уважаемой женщины? Хозяин сказал, что вы заплатили за меня золотом. Неужели вас так пленила моя красота?
18
– Не паясничай, – оборвала она меня, поджимая губы. – Я пришла поговорить с тобой. Ты соблазнила моего мужа, и я требую, чтобы ты оставила его в покое. Бартеломью любит меня, и я не позволю никому разрушить нашу любовь.
– Не тратьте зря красноречие, – перебила я её. – Он никогда не любил вас.
– Как ты смеешь!.. – вскинулась она, но я снова ее перебила.
– Вернее, любил, – продолжала я небрежно. – Как трофей. Как очередную победу над его другом Мерсером. В данном случае, госпожа Сесилия, сыграла роль не ваша красота, а то, что вы были невестой господина Мерсера.
– Ты что такое говоришь?! Как ты смеешь! – распахнула она синие глаза.
Впрочем, не такие уж и синие. Серые, с легким отливом в синеву. Я определила цвет даже при свечах.
– Не делайте такой удивленный и возмущенный вид, – отмахнулась я и села на постель, зевнув и аккуратно прикрыв рот ладонью.
Маленький вежливый зевок вывел женщину из себя. Я видела, как корежила и ломала ее злоба. Сейчас прекрасная госпожа ненавидела меня. А это означало только одно – её муж попался в сети. Когда о подобном узнает жена, значит, известно уже всему городу.
– Ведь я права, – продолжала я, и каждое мое слово было для госпожи Сесилии, как прижигание раскаленным железом. – И вы прекрасно это понимаете. Иначе вам не понадобился бы Мерсер, которого вы до сих пор стараетесь держать на коротком поводке. Но вот верный песик оборвал поводок, и вдруг оказалось, что муж тоже потерял к вам интерес. Обидно, не так ли?
На протяжении моей маленькой речи лицо женщины забавно менялось – сначала она побледнела, потом покраснела, потом губы ее плаксиво дрогнули, а потом злобно сжались.
– Ты развратила его, проклятая шлюшка! – процедила она сквозь зубы. – Ты соблазняешь его и думаешь, что он клюнет на твою распущенную дырку!
– Как мы заговорили, – сказала я насмешливо. – Да какими словами… Можете оскорблять меня как угодно, благородная госпожа. Но тем не менее, это ко мне бегают по ночам ваш муж и ваш бывший жених. И чтобы оказаться в моей постели, они готовы платить дорого. Очень дорого, – я сделала многозначительную паузу, смерила женщину взглядом и засмеялась: – А заплатит кто-нибудь из них за вашу постель?..
– Негодяйка! – госпожа Сесилия подскочила к постели и влепила мне пощечину.
Совсем не больно, но приятного мало. Как же эти люди любят раздавать пощечину направо и налево. Особенно тем, кто заведомо не сможет им ответить. Я медленно приложила руку к пылающей щеке и спокойно сказала:
– Отвратительные манеры, между нами говоря.
– Оставь моего мужа! – заголосила она.
– Я не забирала его у вас. Успокойтесь, страсть мужчин выдыхается через год и проходит через три. Немного подождите – и он вернётся. Мне он не нужен.
– Ты врёшь! Вцепилась в него зубами и ногтями!
– Не я прихожу к нему, – отрезала я ледяным тоном, глядя ей прямо в глаза. – И не я плачу за ночь золотом.
– Тогда, у Фрэна… – она даже не постеснялась назвать генерала уменьшенным именем, эта чопорная дама, – я сразу поняла, куда ты метишь. Ты захотела получить моего мужа… Сначала совратила Мерсера, а потом сыграла на этом, чтобы Барт заинтересовался тобой. Зачем тебе двое, ведьма?!.
Ох ты, она даже заговорила совсем как Тюн. И начала надоедать. Конечно, в уме ей не откажешь, но если уж начала хорошо, надо было так и продолжать. А не устраивать скандал и не заниматься рукоприкладством.
– Двое, трое, – ответила я, усмехаясь ей в лицо, – это моё дело. Моей любви хватит на всех. Или вы злитесь оттого, что теперь не можете морочить голову двум мужчинам одновременно? А вот у меня это очень хорошо получается. И скажу честно, в отличие от вас я не могу выбрать, кого предпочесть – неистового Фрэна или сумасшедшего фантазера Барта. Они нравятся мне одинаково. Нравятся оба. Слышите? Оба.
– Ты пожалеешь об этом, – пригрозила она мне. – Я тебе устрою, проклятая!
– Попытайтесь, – с издевкой бросила я.
Она попыталась ещё раз ударить меня, но я не позволила ей этого сделать и перехватила её руку за запястье.
Несколько минут мы молча и яростно боролись, повалившись на постель. Взбесившаяся дама схватила меня за волосы, а я вцепилась в ворот ее платья. Кружевной воротник под моей рукой треснул и повис клочьями, а я успела заметить ожерелье с сапфирами – круглыми крупными, как сосновые орехи, и… маленькую родинку между грудями.
Оттолкнув госпожу Сесилию, я поднялась с кровати, отходя к стене на безопасное расстояние и вооружаясь статуэткой голого амурчика, которого схватила с каминной полки.
Это оружие заставило воинственную красотку присмиреть. Она метала молнии глазами, пытаясь поправить разорванный ворот.
– У вас там такая милая родинка, – сказала я, чтобы позлить её сильнее. – Родинки между грудей – это пикантно. Несомненно, госпожа Сесилия – очень красивая и желанная женщина. Теперь я понимаю, почему генерал так долго не мог утешиться.
Она вылетела из комнаты, как ошпаренная, а я прислонилась спиной к стене, отдыхая после короткой, но динамичной схватки. В мои планы не входило воевать с госпожой Сесилией. Но она, видимо, решила, что в её планы война входит.
Я убедилась в этом на следующий же день, когда Тюн уже с утра велел мне принять облик синеглазой брюнетки с родинкой для нового клиента.
– Кого ты обчистил на этот раз? – поинтересовалась я, выполняя заказ. – Мерсера или Бринка?
В отражении в зеркале я увидела, как Тюн быстро шмыгнул глазами туда-сюда. И это мне совсем не понравилось.
– Эй, – обернулась я к нему. – Кто клиент? Предупреждай, а то я попаду впросак – и плакали твои денежки.
– Не Мерсер и не Бринк, – промямлил Тюн, – но заплатили опять золотом. Так что постарайся. Сегодня у тебя сразу двое. Они ждут в комнате.
19
– Сразу двое? – воскликнула я. – Ты в своем уме, жадина? Я кто, по-твоему? Статуя с каменными дырками? Иди и скажи, что я приму двоих, но по очереди.
– Твой покупатель сегодня – женщина! – огрызнулся Тюн, а я потеряла дар речи от изумления. – И она заплатила, чтобы ты трахнулась сразу с двумя. Тебе какая разница – сразу или по очереди? Их всего двое, а не десять. А ты и по десять в день обслуживала и повизгивала от удовольствия!
– Но не одновременно! – больше всего мне хотелось перегрызть жадному человечишке глотку, как горластому петуху. Но пока моя шкурка у него, я не могу причинить вред этому каплуну в мужском обличии.
– Двое – это не страшно, – заявил Тюн.
– Ты проверял, что ли? – дала я волю голосу.
– Заткнись, – предупредил он, выставив в мою сторону пухлый указательный палец – словно сосиской погрозил. – Клиентка сидит за ширмой и хочет, чтобы ты сначала подошла к ней. Подойдешь и выслушаешь, что она хочет. И не смей капризничать! Ещё слово – и я сожгу твою шкуру. Пусть не будет больше денег, я и так неплохо проживу, но терпеть твои капризы не намерен. Вперёд!
