Текст книги "Лисица в борделе (СИ)"
Автор книги: Дарина Кардашьян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Клиент не останавливал меня – он лежал на кровати, тяжело дыша, бессильно уронив руки, и его член лежал тоже, похожий на спящую змею. Что ж, пусть змея отдохнет. Змеям тоже нужен покой.
Посмеиваясь про себя, я выскользнула из гостевой комнаты и убежала к себе, чтобы согреть воды и отмыться от следов человеческой страсти. Когда я уже сидела в ванной, без стука появился Тюн. Глаза у него были едва не на лбу от радостного изумления, а я поморщилась. Я терпеть не могла, когда он вот так врывался ко мне.
– Он расплатился золотом! – завопил Тюн. – Кроме того, что уже дал, заплатил ещё пять золотых! Ты молодец, лисья шлюшка!
– Замечательно, – сказала я кисло, опускаясь в ванную до самой шеи. – Сегодня я заработала столько, что тебе хватит на полгода безбедной жизни. Может, отдашь мне мою шкуру?
Тюн мгновенно опомнился и хмыкнул, поджимая губы. В глазах его читалась жадность – так же явно, как можно было прочитать буквы в книге.
– Какая шкура? – прикрикнул он. – Ты ещё не выплатила долг!
– Какой долг?! – не выдержала я и вскипела.
– За съеденных кур!
– Ты не лопнешь от жадности? – спросила я презрительно. – Ты давно купаешься в золоте. Даже императорские куры не стоят столько, сколько я заплатила тебе.
– Не рассуждай, завтра тебя ждут другие клиенты.
– Отмени на завтра всё, Тюн. Мне надо отдохнуть. Сегодня день моего отдыха, но ты притащил клиента. А он был тяжелый, между прочим. Я потратила на него много сил.
– Что ты мне врешь, – бросил он, позванивая монетами в ладони. – Демоны не устают.
– Я не демон, а такое же живое существо, как и ты!
– Ой, не лги, ведьма! – хохотнул он. – Все знают, что вы, лисы – бессердечные и похотливые развратницы. Так что делай, что приказал.
Он ушел, а мне осталось только скрипнуть зубами и… надеяться, что сегодняшний безумный клиент захочет отомстить своей жестокой красавице и вернется. Мстить вместе со мной.
4
Прошла неделя или чуть больше, и однажды вечером, когда мне была предоставлена передышка в череде бесконечных клиентов, Тюн ворвался в мою комнату с такой силой толкнув дверь, что она ударилась о стену.
– Поднимайся! – заявил он, тараща глаза. – Господин Фрэнсис Мерсер пришел!
– И кто это? – недовольно спросила я, не торопясь вставать с постели.
– Это королевский генерал! – казалось, Тюна сейчас хватит удар. – Первый человек после самого короля!
– И что ты так переполошился? Лисьи лапки! Всего-то какой-то солдафон.
– Тот самый солдафон, которому настолько понравилась твоя задница, что он расплатился золотом! – гаркнул хозяин. – И он снова ее хочет! Так что поднимай свою жопку, отмывай до скрипа и делай брюнетку с родинкой на щеке!
Родинка на щеке!.. Сердце мое забилось, но я приняла недовольный вид.
– Вообще-то, сегодня я отдыхаю, – начала я раздраженно, но Тюн не дал мне закончить.
Подскочил и схватил за волосы, заставляя подняться с постели.
– Всё! Успокойся! – закричала я, ударяя его по руке. – Поняла! Сама я, сама…
– Так-то лучше, – пригрозил он. – Давай быстро, он уже ждет.
– Постой, – я взглянула в зеркало, принимая уже знакомый образ женщины с родинкой, – в этот раз мне кое-что понадобится.
– Что это ты задумала? – мгновенно насторожился хозяин.
– Ты же хочешь, чтобы господин Мерсер вернулся снова? – невинно спросила я. – Значит, надо привязать его покрепче. Узами любви и страсти, – и я не сдержалась и хихикнула. – Возьми вон тот шелковый поясок, – я указала Тюну на пояс от своего халата, – и свяжи мне руки.
– Зачем? – изумился он, но поясок взял.
– Затем, – передразнила я его, надевая в этот раз не платье, а нижнюю рубашку – длиной до колена, без рукавов, с оторочкой из кружев на горловине и по подолу. Рубашка не прозрачная, но все эти кружавчики так милы, а шелк так нежно прилегает к телу… Я ущипнула себя за соски, чтобы торчали, и тонкая ткань с бесстыдным откровением обняла их, больше показывая, чем скрывая.
Немного розового масла в ложбинку между грудей, две душистые капли на кожу за ушами…
Заведя руки за спину, я велела Тюну связать мне локти. Не сильно, но чтобы шелковые путы не свалились. Сведенные вместе локти заставили грациозно изогнуться в спине, и грудь под тонкой тканью рубашки обозначилась сильнее, дразня отвердевшими сосками.
Так, теперь можно отправляться к господину Мерсеру, королевскому генералу.
Генерал! Вот так сюрприз! И абсолютно то, что нужно!..
Мы прошли по коридору, Тюн открыл дверь, заглядывая в комнату для гостей.
– Она пришла, мой господин, – пропел он. – Впустить?
– Да, – пророкотал знакомый мне голос, и по всему телу пробежала сладкая дрожь.
Ты попался, человеческий мужчина. Попался на крючок своей страсти. И я приложу все усилия, чтобы рыбка не сорвалась с наживки.
Тюн открыл двери шире, и я проскользнула внутрь.
Королевский генерал стоял у камина, снимая камзол. Когда я вошла, глаза мужчины вспыхнули, и камзол улетел в кресло, а следом за ним отправился поясной ремень, но тут Мерсер заметил мои связанные руки и остановился, держась за пуговицу на штанах.
– А это что за новости? – спросил он.
От звука его низкого, чуть хрипловатого голоса хотелось застонать сразу же, ещё до начала представления, но я не вышла из роли и упала перед генералом на колени, покаянно опустив голову.
– В прошлый раз я была недостаточно уважительна к вашей милости, – произнесла я с дрожью в голосе. – Я не знала, кто вы… Я заслуживаю наказания…
– О чем ты… – начал он, недоуменно, но тут же осёкся, понимая и принимая мою игру. – Да, ты права, – произнёс он медленно. – Ты заслуживаешь наказания. Посмотри на меня.
Я подняла голову, позволив волосам красиво скользнуть вдоль лица и отбросив их плечом на спину. Генерал Мерсер смотрел на меня потемневшими от страсти глазами и уже сбрасывал штаны, нетерпеливо потирая возбужденный член.
Уже готов!.. А ведь мы ещё не приступили к игре.
– Разрешите принести орудие для наказания? – смиренно спросила я.
– Разрешаю, – он прикусил нижнюю губу и, не выдержав, спросил как мой хозяин: – Ты что задумала?
– Вам понравится, – пообещала я и на коленях поползла к сундуку у стены, на котором лежала кожаная плетка.
Взяв ее зубами, я поползла обратно, двигаясь чувственно, поводя бедрами и грудью.
Мерсер, совершенно голый, поглаживал своё великолепное чудовище, показавшее налитую кровью головку. На головке члена дрожала полупрозрачная капля – моему гостю не терпелось начать, и я не стала мучить его ожиданием слишком долго.
Он взял плетку из моих зубов, и я быстро повернулась к нему спиной, наклоняясь до тех пор, пока щека не коснулась ковра. Теперь я стояла в необыкновенно развратной позе, выпятив попку, прикрытую до половины шелковой рубашкой. Вильнув бедрами, я позволила рубашке соскользнуть до талии и сказала, оглянувшись на Мерсера через плечо:
– Я готова к наказанию, мой господин. Не жалейте, отомстите мне. Моя попка так хочет вас… она мечтает о вас…
5
– Таких шлюх я ещё не встречал, – сказал он хрипло и прочертил рукояткой плетки по моей правой ягодице. – В прошлый раз было не слишком больно? Я немного увлекся.
– Это сладкая боль, – призналась я. – Вы были великолепны в своей ярости, мой генерал. А я провинилась…
– Да, ты провинилась, – подхватил он и ударил меня плёткой – легко, почти погладил.
Я ахнула и крутанула задом, и это распалило мужчину сильнее. Последовал второй удар – гораздо сильнее, он обжег мою кожу, заставив ахнуть уже непритворно.
– Значит, ты меня хочешь? – спросил Мерсер, и ударил ещё раз.
– О да! Очень хочу! – воскликнула я. – Ждала вашего возвращения, и этим тоже виновата, господин… Я не имею права надеяться на новую встречу…
Удары посыпались один за другим. В зеркале я видела, как генерал хлестал мою попку плеткой, а его член поднимался всё выше и выше. Вскоре он уже торчал призывно вверх, головка обнажилась полностью и блестела от сока желания. Лицо господина Мерсера разрумянилось, губы были приоткрыты, он дышал тяжело и прерывисто, а мои ягодицы пылали, как в огне. Я извивалась под плеткой, снова и снова умоляя простить меня и признаваясь в своих самых похотливых желаниях:
– Я мечтала, господин!.. – вскрикивала я после каждого удара. – Мечтала, что ваш твердый и горячий член снова отымеет мою дырочку!.. Вы снились мне!.. И в эту ночь тоже!..
– И что я делал с тобой во сне? – спросил генерал, отбрасывая плетку и становясь позади меня на колени.
Его рука скользнула по моим связанным рукам, взялась за шелковый поясок, потянула на себя, заставляя приподняться с пола, выгибаясь в пояснице.
– Вы полили мою попку маслом, – начала рассказывать я. – Тем самым, которое во флаконе с розовой пробкой. И смазали её, чтобы вам легче было проникнуть туда, куда хочется…
Он дотянулся, забирая флакон, и щедро полил меня маслом, растирая его по ягодицам. Мужская рука скользнула по моей промежности, царапнув мозолями на ладони.
– Вот так? – услышала я рыкающий голос и задрожала от предвкушения.
– Так, мой господин, – сказала я нежно, виляя бедрами и подстраиваясь под его движения.
– А потом?
– Потом вы начали смазывать меня маслом изнутри…
Его палец мягко, но упорно надавил на мой анус, обводя заднюю дырочку по кругу, пытаясь протолкнуться внутрь.
– Господин, – нежно позвала я, – моя попка чисто вымыта, но вам незачем использовать для смазки палец… воспользуйтесь пробкой от флакона…
– Пробкой? Мне надо…
– Держите её за основание и засуньте в меня, чуть покручивая, – подсказала я, поглядывая на него через плечо. – Так вы подготовите мою попку самым лучшим образом, и вхождение получится максимально легким и приятным. К тому же, смею надеяться, розовый камешек в моей розовой дырочке возбудит вас ещё сильнее…
– У меня уже стоит колом, – признался он. – Никогда так не стоял. Сегодня я оттрахаю тебя так, что потом неделю сидеть не сможешь.
– Именно об этом и мечтала ваша негодница, – промурлыкала я. – И за это меня тоже следует наказать.
– Обязательно, – пообещал он, вынимая из флакона пробку – длиной в палец, с небольшим утолщением на середине.
Такие пробки заказывались у лучших резчиков и шлифовальщиков по камню, и использовались не только для затыкания флаконов. Тюн знал, что делал, и теперь мне предстояло использовать эту игрушку, чтобы развлечь генерала.
Холодный камень коснулся моей плоти, я невольно сжалась, но сразу же заставила себя расслабиться, пропуская внутрь прохладный твердый стержень.
– Не забывайте поворачивать пробку, господин, – напомнила я, подаваясь навстречу каменной игрушке, – она войдет легче. Протолкните до утолщения… О-о!.. Да, вот так!.. И добавьте ещё масла… Не жалейте масла… Ведь сейчас вы будете жарить меня от души, а жарке масло не помеха…
– У тебя слишком острый язычок, – буркнул он и шлёпнул меня по заду, заставив взвизгнуть от приятной и неожиданной боли. – И за это ты тоже будешь наказана.
– Вы не правы, господин, – взмолилась я с нарочитой плаксивостью. – Мой язычок совсем не острый, а наоборот… Он мягкий, шелковистый, нежный… Если вам будет угодно, потом я покажу, как он податлив и как умеет вылизывать… самое сокровенное у мужчины…
– Хочешь, чтобы я кончил даже, не начав? – генерал шлепнул меня ещё раз, продолжая проталкивать мне в попку каменный стержень. – Проверим твой язычок потом, а пока меня интересует кое-что другое, – последовал новый шлепок, и я вскрикнула и застонала, потому что Мерсер засунул в меня пробку почти до конца, легонько поводя ее назад и вперед.
– Вас интересует моя попка, – согласилась я, подстраиваясь под ритм его движений. – И сейчас она, наверное, выглядит очень притягательно – заткнутая розовой пробочкой.
– У меня яйца дымятся, насколько она притягательна, и больше ждать я не намерен, – прохрипел он и одним движением вытащил из меня пробку.
Раздался невероятно развратный чмокающий звук, когда каменная затычка покинула мою дырочку. Пустота… легкость… Но всё это продолжалось недолго, потому что почти сразу к моему анусу прижалась совсем другая затычка – гораздо большего размера, горячая, пульсирующая…
– Ты не стала шире… – выдохнул генерал, прерывисто дыша, – ты узкая… и горячая… и нежная… У тебя там – как в бархатном мешочке…
– Только мешочек не умеет делать вот так, – сказала я и застонала – призывно, сладко.
Он рванулся в меня, и я вскрикнула уже совсем не от удовольствия. Но головка члена протолкнулась внутрь, а дальше всё пошло как по маслу. Собственно, именно по маслу и пошло. Я уткнулась лицом в ковер, чтобы генерал не заметил моей улыбки. Всё идёт, как надо. Сегодня у меня будет чудесная ночь, а потом…
Толстое мужское орудие вошло до половины, когда Мерсер схватил меня за волосы, заставляя приподняться.
– Смотри на меня!.. – рыкнул он, врубаясь в моё тело до конца.
Но смотреть на него было нелегко, потому что руки мои оставались связанными, и я не могла опереться на пол. Волосы больно тянуло, и я никак не могла подстроиться под ритм движений своего любовника.
– Господин! – вскрикнула я, изо всех сил стараясь удержать равновесие. – Я не смогу выстоять так долго! Если желаете видеть моё лицо… давайте перейдем на скамейку, к зеркалу? Я лягу на неё животом – и так будет легче и вам, и мне…
Новый причмокивающий звук обозначил момент, когда мужской член покинул мою попку. Генерал вздернул меня на ноги, держа за локти, в два шага подтащил к скамейке, к самой зеркальной стене, и уложил животом на мягкое сиденье.
– Если вы чуть развернёте скамейку, – торопливо выпалила я, то сможете видеть в зеркале не только моё лицо, но и ваш член, который будет входить в меня… и выходить… Вид со стороны не менее возбуждающ, чем вид сверху…
В следующее мгновение скамейка вместе со мной была развёрнута почти боком к зеркалу, и теперь я тоже могла наслаждаться прекрасным зрелищем – как налитый кровью, блестящий от масла член упирается мне в ягодицы, готовясь начать новую атаку.
6
Можно было приступать к самому главному, но генерал почему-то медлил. Вот он наклонился ко мне, касаясь губами моей щеки, и произнёс тихо:
– Я на пределе… Не смогу сдерживаться. Тебе не будет слишком больно?
Он беспокоился обо мне! О шлюхе из борделя! Не будет ли мне больно! Как это очаровательно и мило. Мне захотелось похихикать, но для этого точно время было неподходящим.
– Благодарю вас за заботу, господин, – пролепетала я, поводя бедрами и прижимаясь ягодицами к его пульсирующему от желания достоинству, – но я жду этого не меньше, чем вы. И перетерплю любую боль, только бы доставить вам наслаждение. Ведь эта боль – мое наказание, и я приму его с радостью… Возьмите меня сильно, жестко… Это сделает меня счастливой… Скорее, моя дырочка изнывает, мечтая снова ощутить вас… И я сама… так хочу вас…
Последняя фраза заставила его взреветь, как дикого зверя. Он выпрямился, пристроившись за мной поудобнее, нацелился членом, взяв его правой рукой, а левой расширив мой анус.
Новое проникновение – яростное, безо всякой нежности, словно генерал был на поле боя и рвался схватиться с врагом.
Я вскрикнула, когда он протолкнул головку, а он схватил меня за плечи, подтягивая к себе, насаживая, будто на кол, на свой член.
– Ты самая… развратная… – бормотал генерал, проталкиваясь глубже, – ты… я тебя ненавижу… Я тебя…
Он стиснул зубы, запрокинув голову. В зеркале я видела, как судорожно заходил по горлу кадык – мой храбрый генерал ещё пытался обуздать собственную страсть. Но я не хотела, чтобы он сдерживался. Я хотела, чтобы он выплеснул сейчас всю злость, всю ненависть, что испытывал к той, неизвестной мне женщине. Пусть перенесет чувства к ней на меня, пусть порвет меня, трахая яростно, без остановки и жалости. Пусть ненависть, что он испытывает к другой, перейдет на меня. Потому что следом за ненавистью на меня перейдет и его любовь к ней…
– Любите меня! – воскликнула я, выгибаясь, чтобы ему было легче войти до конца. – Любите сильно, не жалейте!.. Я принадлежу вам, я ваша рабыня… Делайте со мной, что угодно, только не останавливайтесь!.. Сильнее!.. Ещё сильнее!..
Он вошел в меня, протолкнув член до самого корня, и наши вскрики слились воедино. Повернув голову к зеркалу, я видела, как генерал вцепился в мои ягодицы, раздвигая их как можно шире, вынул член до половины и снова вонзил его до основания. Снова вынул – и снова вонзил, и стонал при этом, как юноша со своей первой женщиной.
Теперь скамейка заходила подо мной ходуном, а мужчина яростно вколачивал свою сваю мне в задний проход. Дыхание вырывалось из груди генерала со свистом, намокшие волосы упали на лоб, капли пота заблестели на мускулистом торсе и бедрах.
От одного вида этого одержимого заныло внизу живота.
Господин Мерсер, ты оставил мой рот на потом, проказник!.. Что ж, кроме рта у меня есть ещё одно отверстие, сладость которого ты пока не прочувствовал. Я заёрзала животом и только вздохнула, представив, как хорош будет генерал, когда возьмёт приступом мою киску. И не сдержала стона, мечтая о будущих сражениях.
– Стонешь?.. – он подшлёпнул меня, наблюдая, как упруго подрагивают мои ягодицы от его ударов. – Громче, хочу слышать тебя!..
И я стонала, и умоляла, и как можно шире раскрывалась, когда он ударял в меня, и сжимала его внутренними мышцами, когда он выскальзывал. В зеркале отражался мужчина, который обезумев от страсти яростно брал такую же обезумевшую женщину. Да, годы мерзкой работы на Тюна стоили этой ночи. И я уверена, что этот человеческий генерал порадует меня ещё не раз. Вот это мужчина!.. Не из тех, кто кончает сразу после десяти толчков!..
Наши совместные стоны, удары плоти о плоть, глухие постукивания ножек скамейки – всё слилось воедино и стало упоительной музыкой. Я позволила себе расслабиться, улетая из этого дома, города, из этого города – туда, где царит абсолютная свобода, и где каждый может поступать так, как хочет…
В какой-то момент я улетела слишком далеко и обмякла, испытывая самое грандиозное удовольствие за последние лет десять. Я успела прийти в себя как раз в тот момент, когда генерал с подрыкиванием и вскриками кончал в меня – бурно изливаясь, нанося последние толчки, вцепившись мне в плечи, в волосы, хватая за грудь.
А кто-то говорил, что он не кончает иначе, чем дрочивом. Наивный большой человек! Наблюдая за ним в зеркало, я испытала ещё большее удовольствие, чем от своей телесной разрядки. Всё же среди людей есть те, ради которых можно поступиться лисьими принципами. Ах, если бы этот человек поймал меня и забрал мою шкурку… Но – увы! – генералы не разводят кур. И надо найти способ, как освободиться от жадного поганца Тюна…
Последний удар – и Мерсер упал на меня, прижавшись горячим и влажным от пота телом. Я чувствовала, как содрогается внутри меня его член, обжигая тугой струёй семени. Восхитительное чувство.
Я продолжала лежать неподвижно, хотя связанные руки затекли. Надо дать ему время вернуться из того полёта, в котором только что пребывала я. Не надо слишком резко отдаляться от любовника, когда всё закончилось. Чем дольше он во мне после того, как кончил, тем теснее связь между нами. Драгоценная мужская энергия передается женщине, когда мужчина изливает семя. Это – женская победа. Это – моя победа.
Генерал шумно вздохнул, зашевелился и поднялся с меня, а потом потянул шелковые путы, развязывая мои руки. Я с облегчением принялась массировать кожу, на которой краснели поперечные полосы. Просила же Тюна не связывать слишком сильно! Но он затянул узлы на совесть.
– Хотите вина, господин? – спросила я, пока генерал поднялся, дошел до кровати и рухнул на неё, зарывшись в покрывало. – Или подкрепиться чем-нибудь легким и питательным? Фрукты? Сладости?
– Просто воды, – только и ответил он.
Я быстро привела себя в порядок, чтобы предстать перед ним свежей и душистой, без следов пота и спермы на теле, а Тюн тем временем поставил на поднос графин с вином, кувшин с водой и бокал. Один, разумеется. Шлюхам вина не полагалось.
Когда я вернулась в гостевую комнату, генерал лежал на спине, заложив руки за голову, и смотрел в потолок. Я поставила поднос на прикроватный столик и протянула удовлетворенному любовнику бокал с водой. Мерсер приподнялся на локте и жадно напился.
– Вы довольны, мой господин? – спросила я, кладя руку мужчине на грудь и нежно поглаживая. – Вам хорошо?
Он поставил бокал, опять лег на спину и задумчиво поглядел на меня, словно осмысливая свое состояние.
– Мне спокойно, – сказал он, наконец. – И впервые не тянет пить.
– Почему вы пили? – осторожно и тихо поинтересовалась я, чтобы не вспугнуть его назойливыми расспросами. – Вы хотели всё забыть?
– Да, – коротко ответил он.
– Забыть ту женщину?
– Да.
– Не сочтите за праздное любопытство, но что она вам сделала?
Он усмехнулся и прикрыл глаза, ничего не сказав. Я осмелела и начала гладить его уже двумя руками, массируя напряженные мышцы на груди, на плечах. Постепенно он расслабился, и когда я уже не ждала, вдруг заговорил:
– Она клялась, что дождется меня. Я ушел на войну, а когда вернулся, она уже была замужем. За моим другом.
Шерстинки и щетинки! И из-за этого у нас такая трагедия! Я чуть не фыркнула, но вовремя сдержалась.
– Не стоит винить её за это, – сказала я глубокомысленно, начиная массировать генералу руку.
Он повернулся, чтобы мне было удобнее, и я мысленно поздравила себя с очередной маленькой победой. Бешеная страсть – это одно. А задушевные беседы – совсем другое. Именно они – путь к спасению, а не дикий перетрах у зеркала.
– Женщина – существо слабое, – продолжала я, – и не так тверда духом, как вы, мужчины. К тому же, все женщины одинаковы. Стоит ли переживать из-за одной, когда их тысячи – и все к вашим услугам?
– Все? – он рассмеялся, и я заулыбалась тоже. – Что ты понимаешь, шлюшка из борделя… Такой, как она, больше нет. Я пытался соблазнить её, но она хранит верность мужу. Сесилия – единственная. Самая прекрасная, самая… невозможная.
– Будете ли вы пить воду справа от лодки или слева, на вкус она одинакова, – ответила я, небрежно, запоминая это имя – Сесилия.
– Что ты понимаешь, – проворчал он. – Не забыла, что обещала приласкать меня своим острым язычком?
– Нежным, господин, нежным, – поправила я его.
7
С тех пор он приходил часто. Через день или через два. А я исподволь выспрашивала у других клиентов о городских слухах и сплетнях, и узнала много занимательного. Всё было именно так, как поведал мне генерал – он отправился на войну, а его юная невеста поклялась ждать, сколько как раз на свадьбу своей «прекрасной и единственной» и закадычного друга – господина Бартеломью Бринка, самого богатого человека города и главы гильдии купцов, по совместительству.
– Он принес госпоже Сесилии жемчужное ожерелье в подарок, – с удовольствием сплетничал королевский казначей, пощипывая меня за соски, пока я прыгала на нём в позе наездницы, – и увидел, что у той на шее красуется ожерелье из сапфиров и рубинов – куда там жемчугу! И наш доблестный генерал развернулся и ушел ни с чем. Теперь пьет по кабакам и плачется, какие все женщины обманщицы.
– Но они ведь и в самом деле такие, мой господин, – засмеялась я, доводя его до экстаза.
– Ты-то точно такая, рыженькая милашка!.. – простонал казначей. – А-а… я на небесах!..
«Скорей бы ты там оказался, старый развратник», – подумала я, наливая ему вина для подкрепления сил.
Кое-что другое поведал верховный судья, и касалось это уже не генерала, а неверной невесты.
– Госпожа Сесилия умна, – рассказывал судья, посмеиваясь, когда я отсосала у него, прежде вымазав ему член земляничным джемом. – Держит на привязи двух лучших мужчин города. Вышла за того, кто богаче, но и второго не отпускает – он готов ждать ее, сколько потребуется. Очень предусмотрительно – иметь запасной вариант. Так и муж будет любить сильнее.
– И правда, как умно! – восхитилась я, хлопая глазами.
Сегодня я была полнотелой блондинкой – синеокой, с розовыми пухлыми губами и золотистыми кудряшками. Судья любил мясистеньких блондинок. Глупеньких, зато замечательно делающих минет.
При следующей же встрече с генералом, я, после очередного любовного безумия, заметила словно между делом:
– Говорят, чтобы вернуть любовь, лучше всего использовать ревность.
– Ерунда, – шумно выдохнул Мерсер.
– Возможно, но так говорят, – улыбнулась я, ластясь к нему и ловя губами пальцы его руки, когда он погладил меня по щеке.
Он ничем не выдал, что мои слова запали ему в душу, но в конце недели Тюн ворвался ко мне чрезвычайно возбужденный.
– Господин Мерсер хочет тебя на ночь, но не здесь, – заявил он, тараща глаза от испуга и волнения. – Он хочет, чтобы ты сопровождала его, он устраивает праздник в честь королевской награды! Король наградил его Высочайшим орденом!
– Какое счастье, – произнесла я с иронией. – И что ты так перепугался? Или не рад, что наш клиент в фаворе у его величества?
Я старалась казаться невозмутимой, но сердце застучало так сильно и быстро, что готово было выскочить из груди.
– Если вздумаешь сбежать, – Тюн погрозил мне кулаком, – спалю твою шкуру в печи, и клочка не останется!
– Куда я сбегу, скряга? – ответила я с ненавистью – уже с непритворной.
– И то правда, – для предупреждения побегов Тюн отвесил мне крепкую пощечину. – И не слишком там ной перед ним. Я всё равно тебя не продам, пусть хоть сам король придет тебя покупать.
– Куры всё дорожают? – усмехнулась я и получила вторую пощечину.
В день праздника за мной прислали закрытую карету. Я надела простое синее платье, расшитое серебряными нитями на отворотах рукавов, с глубоким вырезом, а нижнюю рубашку не надела вовсе. Сегодня я должна выглядеть соблазнительно, почти достойно, но не дёшево. Синий цвет – самый подходящий для шлюхи, которой предстоит развлекать знатных господ публично.
Дом генерала был не особенно богатым. Но я и догадывалась, что господин Мерсер не обладает несметными сокровищами, награбленными на войне. Будь у него подвалы, полные золота, госпожа Сесилия ждала бы своего генерала десять лет, а не поспешила бы выскочить за купца. По рассказам я знала, что господин Бринк пережил войну в столице, отговорившись болезнью. Но вряд ли это было правдой, потому что судья со смехом рассказывал, что на пирах и на охоте болезнь ничуть не мешала господину Бринку пить и есть за троих, и мчаться верхом с арбалетом наперевес.
Дом был украшен фонарями, слуги сновали туда-сюда, таская блюда с угощениями, и генерал сам встретил меня, провожая в комнату на верхнем этаже.
– Что я должна делать, господин? – спросила я скромно.
– Просто быть рядом со мной, – сказал он, хмурясь и придирчиво оглядывая меня с ног до головы.
Взгляд его немного прояснился – видимо, он счел, что одета я подходяще. Подумал, подозвал слугу и что-то сказал ему на ухо, отправив куда-то.
– Придет та женщина, мой господин?..
– Я заплатил не для того, чтобы ты задавала вопросы, – ответил он резко, и я замолчала, покорно опустив голову.
Вернулся слуга, держа продолговатый футляр, и генерал вынул из него ожерелье – довольно крупные жемчужины в три ряда, молочно-белые, приятного перламутрового блеска.
– Это не подарок, – тут же заявил Мерсер. – Хочу, чтобы ты надела ожерелье этим вечером.
– Это был подарок вашей невесте? – я взяла у него из рук жемчуг и повернулась к зеркалу, глядя на отражение генерала.
Желваки на его скулах дернулись, и я поняла, что угадала. Конечно, он хотел позлить свою неверную любовь – показать её замену, да ещё со свадебным подарком на шее.
– Вам не надо волноваться, – сказала я тихо, застёгивая замочек ожерелья. – Я буду смотреть только на вас, и мою любовь к вам не заметит только слепой.
– Любовь… – проворчал он. – Жди, я позову тебя.
– Да, господин, – ответила я, а он уже вышел из комнаты.
Я прождала почти до полуночи, слушая, как внизу играет музыка, и как всё громче становятся хмельные мужские голоса.
Тот же слуга, что принёс жемчуг, отворил двери и передал мне приказ генерала явиться к гостям.
Прежде, чем войти в праздничный зал, я охнула и оперлась о стену:
– Камешек попал, – пояснила я слуге, снимая туфлю и старательно вытряхивая её. – Будьте добры, подождите минутку.
Но дело было совсем не в камешке, которого и не существовало. Задержавшись у входа в зал, я могла видеть гостей через щелку между косяком и дверью. Гостей было немного – человек двенадцать мужчин, три женщины. Одна из них выделялась красотой и статью, и я узнала её сразу, хотя никогда раньше не видела – госпожа Сесилия Бринк. Брюнетка с белой кожей и синими глазами, с родинкой на щеке…
Мне хватило пары секунд, чтобы разглядеть женщину, и пары секунд, чтобы еле уловимо подправить облик шлюшки из борделя Тюна Вудроу. Не изменяя общих черт, я добилась чуть большего сходства с госпожой Бринк, но придала своему лицу больше утонченности и яркости, а фигуре – соблазнительных выпуклостей, потому что госпожа Сесилия была худощава. Такие женщины прекрасно смотрятся в богатых и тяжелых нарядах, но если им придется раздеться…
– Всё, я готова, – сказала я, надевая туфлю и выпрямляясь. – Идемте.
Слуга распахнул двери, и я вошла в зал, поклонившись гостям.
Разговоры немедленно прекратились, и все сидевшие за столом посмотрели в мою сторону.
– Небесные силы! – воскликнул мужчина, сидевший рядом с госпожой Сесилией. – Твоя любовница, Фрэн, – вылитая моя жена! – и он расхохотался – пьяно и вальяжно.
Ясно. Это – господин Бринк. Счастливый соперник и заклятый друг.
Он был совсем не такой, каким я представляла его. Купец – но не похож на купца. Высокий, широкоплечий, со светло-русой пышной шапкой волос, с загорелым лицом. Да, судья говорил, что господин Бринк любит охоту – вот откуда загар. Красивый мужчина. И утонченный. Одет он был очень изящно и со вкусом, и смотрел на меня с веселым любопытством, прищуривая глаза. Скорее всего, госпожа Сесилия выбрала его не только из-за денег. Гораздо приятнее видеть рядом весёлого и улыбающегося мужчину, чем мрачную личность, вроде генерала, который выдает по слову в два часа.
Жена Бринка, наоборот, посмотрела на меня холодно. И то, что она увидела, ей не понравилось. И причиной точно было не жемчужное ожерелье, которое она не получила. Нет, дело бв другом. Какой женщине приятно слышать, что какая-то там любовница похожа на неё, а потом убедиться, что это она сама – бледная копия любовницы.
– Вы звали меня, господин Мерсер? – спросила я, обращаясь к генералу.
– Звал, – ответил он глухо. – Подойди и сядь со мной рядом.
8
– С огромным удовольствием, – улыбнулась я ему, потом гостям, и пошла вдоль стола, провожаемая взглядами.
Я знала, что сейчас видят гости – удивительно красивую женщину, в струящемся синем платье, не скрывавшем ни одного изгиба идеального тела. Я шла танцующей походкой, и чувствовала, как распаляются мужчины, наблюдая подрагивание моих грудей под тонкой тканью.
