Текст книги "Лисица в борделе (СИ)"

Автор книги: Дарина Кардашьян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Он схватил меня за плечо, выталкивая из комнаты голую.

– Платье… – попробовала возразить я.

– Не понадобится, – отрезал он. – Тебя купили на два часа, так что рассчитывай силы, чтобы быть поживее. Чтобы и правда не казалась госпоже статуей!

Госпожа… Я не сомневалась, чьи это проделки. Госпожа Сесилия решила претворить свои угрозы в жизнь и пришла мстить. Вот так ведьма! Притащила двух мужиков, чтобы они насиловали меня перед ней, а жадный Тюн и рад…

Хозяин втолкнул меня в комнату и запер двери. Я сразу увидела тех, кому предназначалась – они раздевались у кровати, бросая одежду прямо на пол. Двое дюжих парней – не лишенных миловидности, но грубоватых, с наглыми ухмылками. Когда я появилась, один уже расстегивал штаны. Показалось его мужское орудие – довольно большое, уже нацеленное на меня.

С другой стороны стояла ширма. Она закрывала стену, в которой было зарешеченное окно, через которое можно было подглядывать за тем, что происходит в комнате. Некоторые господа любили платить именно за подглядывание, и Тюн беззастенчиво играл на их похотливых желаниях. Теперь оттуда будет наблюдать госпожа Сесилия. Стыдливая честная жена, которая даже мужу отдается в темноте, не снимая рубашки. Вот оно – человеческое лицемерие.

Встряхнув волосами, я подошла к ширме, чувствуя маслянистые взгляды мужчин, и остановилась, приготовившись слушать.

– Ну что, довольна? – раздался тихий и насмешливый голос Сесилии. – Тебе же нравятся сразу двое? Вот я и привела тебе сразу двоих, чтобы ты наелась мужской любви по макушку, проклятая шлюха. Они лесорубы и не видели женщин полгода. Наслаждайся!

Больше я не стала ничего слушать. Если госпожа Сесилия желает, я устрою ей развлечение. Но не такое, какого она ждет.

– Доброго утра, мальчики! – сказала я громко, поворачиваясь к мужчинам и упирая руки в бёдра, позволяя рассмотреть меня во всей красе. – У нас два часа, и я сделаю всё, чтобы вы запомнили их на всю жизнь.

20

Они уже полностью разделись и готовы были приступить к делу сейчас же. От них исходил крепкий мужской запах, и я только покачала головой.

– Не торопитесь, – сладко сказала я, подходя к ним соблазнительной походкой, призывно покачивая бедрами. – Мы всё успеем, я об этом позабочусь.

Взяв их за члены, я, как охотничьих псов на поводках, повела мужчин в угол, где стоял умывальный таз.

– Вы так и пылаете, дорогие мои, – промурлыкала я, набирая в пригоршню воды и щедро поливая их напряженные мужские орудия. – Эта ароматная вода немного остудит вас и освежит…

Пока я ополаскивала мужские тела, лесорубы не теряли времени – жадно мяли мои грудь и ягодицы. Я позволяла им делать это, подшучивая и мурлыча, успев распалить мужчин почти до края. Но вместе с этим я успела сделать ещё кое-что. Оставив тело прежним, я придала лицу как можно большее сходство с леди Сесилией, не забыв даже родинку между грудей.

Покончив с умыванием, я снова взяла мужчин за члены – на этот раз лаская их легко, по всей длине, заставляя моих клиентов нетерпеливо постанывать и со свистом втягивать воздух сквозь стиснутые зубы, когда я качалась особо чувствительных мест. Проводив мужчин в середину комнаты, я остановилась точно перед ширмой. Чтобы прекрасной госпоже Сесилии было лучше видно, чем мы собирались заняться.

Мои клиенты сразу решили приступить к делу, и один из них взял меня за шею, разворачивая спиной, и надавил ладонью на поясницу, заставляя наклониться.

– Чего это ты первый? – возмутился второй лесоруб.

– Сначала я, – прозвучало в ответ хриплое рычание. – Заткнись, иначе получишь в морду.

Его товарищ что-то угрюмо проворчал, но благоразумно не стал спорить, а принялся терзать меня за груди – мял и оттягивал вниз, будто корову доил.

– Раздвинь ноги пошире, – велел первый, тычась в меня напряженным членом. – У меня всё горит, как я хочу тебе засадить…

– Давай быстрее, – проворчал второй, больно дёргая меня за соски. У меня тоже горит. Я тоже хочу ей присунуть.

– Нет, мальчики, – ласково возразила я, выворачиваясь из их рук. – Будем всё делать не так. Никакой очереди, дорогие мои. Вы оба должны получить удовольствие, одновременно…

На грубых лицах появилось движение мысли, и я хихикнула, не сдержавшись. Лесные люди понятия не имели, что можно творить в тишине спальни. Что ж, это будет забавно – устроить им по-настоящему незабываемую ночь. Устроить всем троим. Ведь госпожа Сесилия тоже должна получить заслуженную награду за свою выходку. Награду и… наказание.

– Встаньте по обе стороны от меня, – я говорила воркуя, нежно поглаживая мужчин по груди, по животу и ниже, – ты здесь, а ты здесь. Как тебя зовут, красавчик? – спросила я старшего, играя его яйцами, как шарами.

– Берн, – ответил тот, который хотел взять меня первым.

– Чудесное имя, – похвалила я. – А тебя? – я повернулась ко второму, накрывая ладонью головку вздыбленного члена.

– Виллоу.

– Вот и познакомились, – я приласкала их ещё жарче, и они заскрипели зубами, едва сдерживаясь. – Берн уже на пределе, но не нужно торопиться. Любовь – это увлекательная игра. Давайте поиграем всласть.

Я повернулась к Виллоу задом, расположив напряженный член мужчины между своими ягодицами, и прижалась, чувственно потираясь об него. Виллоу одобрительно заворчал, получив в первую очередь то, на что рассчитывал Берн, и поспешил поскорее оказаться во мне, чтобы товарищ не заставил поменяться местами.

– А для тебя у нас будет нечто особенное, – промурлыкала я, предупреждая недовольство Берна, оставшегося на вторых ролях. – Обещаю, тебе понравится даже больше…

Он не успел понять, что я собралась делать, но когда я наклонилась и взяла головку его члена в рот – застонал в голос.

– Я слышал, что городские шлюхи так делают, – с пыхтением произнес он, отдуваясь всякий раз, когда я делала движение вперед, заглатывая член всё глубже. – Это и правда сладко… Особенно когда вот так, языком…

Посмеиваясь про себя, я снова «вот так» пощекотала кончиком языка «уздечку», оттягивая крайнюю плоть, и Берн чуть не заорал от наслаждения.

21

– Это так хорошо?.. – спросил Виллоу, еле переводя дыхание.

Картина, которую он наблюдал, возбуждала его до предела – если судить по каменному члену, готовому вот-вот выстрелить. Он гонял его во мне с бешеной силой, сбивая с ритма, и мне приходилось проявить чудеса гибкости и балансировки, чтобы устоять на ногах, принимая любовные удары сзади, и одновременно отсасывать спереди чётко, как по нотам.

– Она будто… из меня все соки… высасывает… – выдал Берн, наматывая мои волосы себе на кулак. – Какая горячая шлюшка… Какая… А-а…

Мужчины скоро позабыли разговаривать и только тяжело дышали и стонали от удовольствия.

Виллоу сжимал мои бедра крепко, до синяков, а Берн вскоре схватил меня за голову и начал сам наносить такие же мощные удары, какими меня награждал сзади его товарищ.

Теперь можно было расслабиться и получать удовольствие. Я позволила мужчинам доходить до пика уже без моего активного участия. Я только принимала их грубую и яростную любовь, не забывая стоять боком к ширме, чтобы госпожа Сесилия тоже насладилась – пусть не любовью, но зрелищем.

Постепенно уже я начала стонать, и делала это всё громче, зная, что стоны женщины возбуждают мужчин ничуть не меньше, чем разведенные колени. Пожалуй, я даже слишком увлеклась, потому что мой любовник, таранивший меня в рот, кончил – бурно, внезапно, испуская гортанные крики, как животное.

Он не позволил мне отстраниться, вжав меня себе в пах так, что я едва могла дышать, и пришлось проглотить всё до капли.

– Я тоже так… – прохрипел Виллоу, но не успел занять место своего товарища, потому что тоже застонал и излился, врубаясь в меня последними судорожными ударами.

Все мы повалились на ковёр, запутавшись руками и ногами, но я быстренько освободилась от обессилевших мужчин.

– Как вы быстро, мальчики, – поругала я их с улыбкой, отходя к умывальному тазу. – А я только вошла во вкус. Но сейчас мы немного отдохнём и повторим то, что так хорошо начали.

Господа лесорубы молчали, пожирая меня взглядами, пока я поливала себя водой, направляя струю на грудь. Вытираться я не стала и подошла к мужчинам, позволив им вдосталь полюбоваться капельками воды, дрожащими на моих сосках, шее и животе.

Первым очнулся Берн и обхватил поникший член, сжимая руку и двигая её вверх-вниз.

– Теперь я сзади, – хрипло произнёс он.

– Угу… – выдохнул Виоллоу, только-только нашедший силы сесть, опираясь на ладони.

– У нас два часа, – напомнила я, опускаясь перед Берном на корточки, так что мои груди оказались на уровне его лица, – мы всё успеем. Не оторви свой член, дорогуша, он тебе сейчас понадобится. А то ты так яростно его терзаешь…

Подавшись вперёд, я принялась водить сосками по лицу Берна, касаясь его губ то одной грудью, то другой. Он не сразу понял, что от него требовалось, но потом сообразил и лизнул меня между грудей.

Я застонала так сладко, что у него тут же появились силы, чтобы облапать меня, схватив за ягодицы.

– Ну же, – промурлыкала я, тычась соском ему в рот, – заставь меня ещё постанать, мой герой…

Теперь он лизнул сосок, и я снова вознаградила его самыми чувственными и развратными стонами. Всё-таки, забавные эти люди – грубые великаны, болваны никчёмные, но когда дело касается страсти… Вряд ли кто-то из лис сможет с ними сравниться…

– У неё кожа – как шёлк! – промычал Берн, с причмокиванием втягивая в рот то один мой сосок, то другой, набрасываясь на мои груди так, будто хотел съесть их, как пару яблок. – И родинка между грудей… у всех ведьм – родинки между грудей…

– Не будем о страшном, – засмеялась я, извиваясь в его руках, как змея, потираясь об него, запуская пальцы в жесткие короткие волосы, теребя за уши, как провинившегося мальчишку. – Какая я вам ведьма? Я всего лишь женщина, истосковавшаяся по любви… По настоящей, мужской любви…

– Мы тебя так отлюбим, что мало не покажется, – прорычал Виоллоу, приподнимаясь на колени и разворачивая меня к себе. – Теперь дай мне… – и он принялся облизывать мои груди, одновременно сминая их в ладонях и урча довольно, как сытый медведь.

– По-моему, вы уже на взводе, мои смелые охотники на ведьму, – пошутила я, поглаживая приподнявшийся член Виллоу и чувствуя, как в попку упирается отвердевший член Берна.

– Я уже готов, – объявил Берн и рывком приподнял меня, заставив встать на колени развести ноги пошире.

Изогнувшись в пояснице, я впустила в себя его член, и он тут же задвигался в моём пылающем лоне, желавшем жаркой любви – очень жаркой. Я покручивала бёдрами, позволяя любовнику проникнуть как можно глубже, а сама наклонилась, встав на пол локтями, и облизнула головку члена Виллоу.

– Ты же хотел этого? – спросила я, поднимая голову и глядя на мужчину снизу вверх, в то время, как Берн, тяжело дыша, трахал меня, стоя на коленях позади.

– А-ага… – еле выдохнул Виллоу, и я засосала его уже до самого корня, проводя языком по всей длине.

Член его стал каменным всего за минуту, и вот уже он хватает меня за затылок, заставляя держать голову неподвижно, и вскидывает бёдра, с силой проталкивая член мне в горло.

– Я бы её… – пропыхтел Берн, – весь день… и всю неделю…

Виллоу не ответил, наяривая меня в рот, как одержимый. Берн застонал, вскрикнул, и кончил во второй раз, вколачиваясь в меня на последних ударах так, что я еле устояла даже на коленях.

Я не дала ему отдыха и тут же перевернулась, начав облизывать залитый семенем член Берна и раскрывшись перед Виллоу.

Какой напор меня ожидал!.. Какая страсть!..

Временами я забывала про член Берна и вскрикивала от наслаждения, и тогда Берн, утробно ворча, сам хватал член и засовывал мне в рот, требуя продолжать ласку.

Эти медведи крутили меня, как куклу, легко приподнимая, заставляя пригнуться или, наоборот, приподняться. И мне нравилось ощущать их силу, пить их неудержимое желание, пробовать на вкус эту развратную любовь, зная, что госпожа Сесилия наблюдает за нами.

Да, я знала, что она никуда не ушла – эта лицемерная красавица, хитрая, почти как лиса, но всё же не такая хитрая. Я хотела, чтобы она видела меня на пике наслаждения, чтобы злилась, наблюдая, как я получаю удовольствие, кончая раз за разом, так же, как и двое мужчин, которых она привела, чтобы меня опозорить.

Голубушка моя, это ты будешь опозорена после этой ночи…

Мы в очередной раз поменялись местами, и теперь я сосала член Виллоу, одновременно перебирая его яйца, упрятанные в природный мешочек. Оставалось только удивляться стойкости этих лесных людей – их любовные силы и соки были неистощимы. Неужели, сказались месяцы воздержания?

Берн вошел в меня, двигаясь сейчас медленно, без безумной силы. Он толкался в меня размеренно, покачиваясь, то сжимая, то разжимая мои ягодицы. Его шершавая мозолистая ладонь гладила меня по бёдрам, а потом рука как-то незаметно переместилась к анусу, и я почувствовала, что мужчина осторожно проводит пальцем вокруг моего заднего отверстия, слегка нажимает, не решаясь проникнуть дальше. Не отрываясь от члена Виллоу, я руками развела ягодицы, приглашая Берна воспользоваться этим путем наслаждения, и только тайком вздохнула о флакончиках с ароматическим маслом. Ладно, придётся сделать это сегодня без смазки. Ради любви этих ненасытных медведей можно и потерпеть. Хотя, и в грубой любви есть своя прелесть. Посмотри на это, Сесилия, только не лопни от злости и зависти.

22

Берн понял меня без слов – какой догадливый! – и, тяжело дыша, начал осваивать моё третье, потайное отверстие. Судя по тому, как неловко он пробивался в меня, опыта любви с заднего хода у него было крайне мало. Или не было вовсе. Я помогала ему, подстраиваясь под его движения, пошире раздвигая ягодицы и расслабляя мышцы, пропуская мужской член в себя до упора.

Наконец, общими усилиями мы добились полного проникновения, и Берн, с присвистом втянув воздух сквозь зубы, начал двигаться. Сначала он просто покачивался – медленно, чуть двигая бёдрами, но затем движения его стали сильнее, он наклонился, достав мои груди, и коротко подрыкивал всякий раз, когда подавался вперёд.

Похоже, этот способ любви возбудил его сильнее, чем традиционный, потому что член его мгновенно увеличился в размерах, став тверже каменного. После двадцатого толчка Берн сообразил, что будет удобнее, если я сожму колени, а не буду стоять, широко разведя ноги. Он подхватил меня поперек талии, приподнял, и вот уже его ноги крепко стискивают мои, а член оказывается стиснутым так сильно, что его обладатель взвыл от удовольствия.

Виллоу не сразу понял, как именно мы развлекаемся с его другом, но что-то заподозрил и приподнялся, вытягивая шею.

– Ты что – долбишь её в задницу? – жадно спросил он.

– Да-а… – простонал Берн, атакуя меня всё яростнее, врываясь в мою попку с такой силой, что ещё чуть-чуть – и я бы загорелась от трения.

– И как?.. – выдохнул Виллоу, нетерпеливо заёрзав.

Член его, который я мерно перекладывала от щеки к щеке, тут же напрягся, увеличившись в размере, и мне пришлось выпустить его изо рта, чтобы перевести дыхание.

– И как это?.. – почти простонал Виллоу, потому что Берн не ответил, продолжая с остервенением буравить мою попку. – Это лучше, чем в рот?

– Трахал бы её туда вечно, – ответил Берн, с усилием произнося каждое слово, и хрипло дыша. – Она там такая мягкая… и прямо затягивает внутрь…

– Покажи! – потребовал Виллоу, подаваясь вперёд, чтобы лучше разглядеть, как член Берна входит между моих ягодиц.

Мужчины бесцеремонно надавили мне на поясницу, заставив почти уткнуться лицом в ковёр и ещё сильнее выпятить попку.

– Она там – как персик, – выдал очередное откровение Берн, ни на секунду не прекращая движения. – Вся чистенькая… Аж блестит… И сладкая… Представь, как совать в персик?.. Я трахаю и прямо чувствую его сладость…

– И правда – затягивает, – изумился Виллоу. – У тебя трахалка так и заныривает туда! Там, наверное, ещё теснее, чем в глотке…

Предоставив им развлекаться, обсуждая мою попку, я повернула голову к ширме, прижавшись к ковру щекой, и улыбнулась, послав моей сегодняшней заказчице воздушный поцелуй. Ещё больше, чем грубая любовь лесорубов, меня возбуждала мысль, что скромница госпожа Сесилия сейчас кусает локти, изнывая от неутоленной любви. Вряд ли у этой чопорной красотки есть любовники. Если бы она хоть что-то знала о силе плотской любви, её муж не искал бы наслаждения в объятиях девчонки из борделя.

Берн застонал, кончая, и Виллоу тут же оттеснил друга, занимая его место и неумело тычась горячей головкой мне в анус. Член был толще, чем у Берна, а моё заднее отверстие уже сжалось и никак не желало раскрываться.

– Да что ж это… – бормотал Виллоу, крутя меня за бёдра и так, и эдак, – да что же ты такая узкая…

Мне надоела его бестолковая возня, к тому же, локти и колени уже ныли от однообразной позы.

– Сделаем перемену, красавчики, – сказала я решительно, поднимаясь с колен и потягиваясь всем телом. – У нас много времени впереди, и я покажу вам кое-что, чего вы никогда не пробовали, но что вам точно понравится.

– Но я хочу тебя в задницу! – возмутился Виллоу, надрочивая стоящий колом член.

– Конечно, мой милый, – утешила я его, погладив по щеке, – сегодня все твои желания исполнятся, обещаю. Только немного терпения, совсем немного…

Пока Берн приходил в себя после оглушительного попочного дебюта, я взяла масло и щедро намазала себя, а потом – члены лесным людям. В этот последний забег я намеревалась получить максимум удовольствия.

– Встаньте вот так, – я поставила мужчин лицом друг к другу, а сама встала между ними, обняв Берна за шею и потираясь ягодицами о бёдра Виллоу. – А теперь – держи меня, дорогуша… – и я прыгнула на Берна, повиснув у него на плечах, обняв ногами за поясницу и насаживаясь на его уже отвердевший член.

Надо отдать лесорубу должное – он оказался таким же крепким, как его мужское достоинство – только пошире расставил ноги для устойчивости.

– Как хорошо скользить по этой дубинке, – тихо засмеялась я, глядя мужчине в глаза и потихоньку поднимаясь и опускаясь. – Чувствуешь, как глубоко он входит в меня? Достаёт почти до горла… Такой огромный…

Глаза у Берна были дикие, жилы на лбу вздулись, он широко открыл рот и шумно и прерывисто дышал, схватив меня под бёдра и подбрасывая. Я прыгала на нём, и ахала от восторга всякий раз, когда он насаживал меня на свой стержень до самого конца.

Наконец, я вспомнила про Виллоу, который сиротливо стоял в стороне, надрочивая член. Оглянувшись, я чуть не расхохоталась – таким унылым выглядел бедный лесоруб, обделённый любовью.

– Ну же, подходи смелее, – поманила я его, выгибаясь в пояснице. – Ты же хотел мою попку, так вот она – только и ждёт, когда ты засадишь поглубже.

23

Виллоу не заставил себя долго упрашивать, и уже через секунду стоял позади меня, целясь мне в анус своим орудием. Теперь член проскользнул с заднего хода легко – помогли масло и поза, в которой я сама насаживалась на два торчащих колом мужских ствола.

Поёрзав, я устроилась поудобнее, обхватив мужчина за шеи и развернув плечи, чтобы удобнее было ласкать мою грудь, чем лесорубы тотчас и воспользовались. Они мяли мои груди, щипали соски, и одновременно поднимали и опускали меня, поднимали и опускали, держа за бедра и талию.

Теперь действия мужчин были синхронны, и меня не болтало из стороны в сторону, как когда они долбили меня каждый в том ритме, который был удобен. Теперь всё было для меня, и я собиралась насладиться этой скачкой от начала и до конца.

– Вы двое – такие славные, – мурлыкала я, пока они, побагровев от возбуждения и натуги, насаживали меня на себя, – и вы внутри бьетесь в меня, как два дружка, которые вот-вот встретятся…

Мои слова распаляли их ещё сильнее, и вот уже скачка превратилась в бешеный вихрь, когда я перестала понимать, что же доставляет мне больше удовольствия – жадные руки, ласкавшие мои груди, член, проникающий спереди, или таранивший меня сзади…

Я стонала уже непритворно, мечтая, чтобы это скорее кончилось великолепным удовольствием, и не кончалось никогда. Запрокидывая голову, я то целовала Виллоу, который неумело водил по моим губам языком, или наклонялась к Берту, который в порыве страсти впивался мне в рот с такой яростью, что я не могла дышать.

– Ну же, мальчики!.. – подбадривала я их, вскрикивая в такт их движениям. – Ну же, сильнее меня!.. Ещё сильнее!.. Ах!.. Всю… жизнь… а-а… мечтала, чтобы… мужчины… носили меня… на руках…

В комнате стало жарко, пахло потом и мускусом, и розовым маслом, которым я была смазана, чтобы облегчить проникновение. Наши вздохи, стоны, вскрики и страстный шепот перемежались со шлепками и невероятно развратными влажными причмокивающими звуками, когда мужчины входили в меня, вонзаясь до упора. И было ещё что-то – квинтэссенция похоти, когда разврат перехлестывает все мыслимые грани, потому что не только ты развлекаешься сразу с двумя любовниками, но и кто-то смотрит на это… и стискивает зубы от желания, от злости, заливаясь слезами обиды и разочарования…

Наслаждение обрушилось на меня волной, унося остатки разума, человечной сущности, превращая меня в ту, кем я была на самом деле – в лису из дикого леса, в животное, зверицу, живущую лишь инстинктами. Я закричала, переживая пик, и выгибаясь всем телом в руках мужчин, а потом обмякла, падая на плечо Берту. Он крепко поцеловал меня в шею, зарычал и укусил, прижав зубами кожу, и вколачивая в меня член, будто решил продырявить насквозь.

– Я… щас… – пропыхтел Виллоу, бешено и совсем не в такт задвигавший бедрами, – щас кончу…

Мужчины закричали почти в унисон, выстреливая в меня тугими струями семени. Горячая человеческая страсть перетекала в меня, насыщала, наполняла до краёв… Когда мужчины повалились без сил, я успела спрыгнуть и встать на ноги.

Лесорубы лежали передо мной, тяжело дыша, не в состоянии пошевелиться, но смотрели по-прежнему с вожделением, шаря взглядами по моей груди и гладко выбритой промежности.

– Как же вы порадовали меня, красавчики, – похвалила я мужчин, перешагнула через Берта и подошла к ширме, за которой скрывалась моя покупательница. Я положила ладони на ширму и прижалась к ней лбом.

– Неплохо, да? – произнесла я вполголоса, зная, что госпожа Сесилия прекрасно меня слышит. – А теперь подумай, что будет, если твой муж и твой бывший жених попадут в мои руки? Они сойдут с ума от наслаждения, и после таких игр им всё остальное покажется пресным. А ты – так, вообще, отвратительно кислой.

Из-за ширмы послышались сдавленные проклятья – это госпожа Сесилия, цедя сквозь зубы, призывала на мою голову все кары небес, требуя покарать грешницу и развратницу. Я уловила что-то про «гнусную мерзавку» и «похотливую сучку» и засмеялась, прикрывая рот ладонью, а потом шепнула:

– Разве благородной госпоже полагается так выражаться? Ай-ай, дорогая Сесилия, посещение борделей портит, надо быть осторожней… А теперь ещё один подарочек для тебя. Только для тебя, дорогая. Чтобы ты навсегда запомнила, как бегала в бордель Тюна Вудроу.

Я вернулась к мужчинам, покачивая бёдрами и улыбаясь им так сладко и призывно, что и Виллоу, и Берт приподнялись, нетерпеливо облизывая пересохшие губы, и потянулись к своим натруженным членам, готовясь к продолжению.

Опустившись на колени, я приласкала мужчин, пощекотав каждому яйца, нежно сдавив головку и проводя по членам по всей длине.

– Как же мне было хорошо с вами, ребята, – вздохнула я мечтательно, – и с вашими младшими братишками, – я покрепче сдавила мужские члены, заставив их обладателей снова задышать тяжело и прерывисто. – Открою вам маленькую тайну, – продолжала я заговорщицки, – я ведь не шлюха из борделя, совсем нет. Я – благородная дама, жена господина Бартеломью Бринка. Слышали про такого?

Лесорубы вытаращились на меня, потом быстро переглянулись и снова впились в меня взглядами. За ширмой раздалось что-то вроде полувздоха-полувсхлипа, и я мысленно поздравила себя с ещё одной победой.

– Мой муж страшно скучен в постели, – пожаловалась я мужчинам, капризно надув губы, – и к тому же, слаб, как старик. У него на уме одни деньги. А я люблю крепких, сильных парней, неутомимых в любви. Таких, как вы, – я поцеловала взасос сначала Берта, потом Виллоу, потеревшись грудью и об одного, и об другого. – Если захотите повторить – приходите ко мне домой, буду ждать вас. Узнаете меня по тайным знакам, – я указала на родинку на щеке и родинку между грудей. Буду ждать вас… Очень ждать…

– Теперь я сзади, – прохрипел Берт, поднимаясь. Его пошатывало, но он схватил меня за плечи, пытаясь развернуть к себе спиной.

Но я вырвалась из его рук и убежала к двери, заливаясь смехом.

– Нет, мои дорогие, наше время истекло, – я указала на часы, которые как раз встали большой стрелочкой на цифру «двенадцать». – Но я буду считать минуты до нашей следующей встречи.

24

Помахав рукой своим любовникам на два часа, я отправила ещё один воздушный поцелуй в сторону ширмы, и вышла из комнаты, мечтая только о ванне и вкусной жареной курочке на обед.

В коридоре я чуть не столкнулась с Тюном. Мой хозяин шарахнулся от двери, прижимаясь к стене спиной, и посмотрел на меня затравленным взглядом. С чего это наш бравый Тюн выглядит почти испуганным? Я не сразу поняла, в чем дело, но потом увидела, что он стоит, сунув правую руку за поясной ремень. Ах ведь… Онанист жадный…

– Тоже подглядывал? – сказала я презрительно. – Ну и как? Получил удовольствие?

– Заткнись… – начал он, но тут же охнул, и на штанах спереди появилось мокрое пятно.

– Так ты даже кончить за эти два часа не смог? – я оскалила в усмешке все зубы. – Какой позор!

Теперь он посмотрел на меня почти с ненавистью, а я нашла нужным его предупредить.

– Только попробуй снова устроить мне такие скачки. Если тебе нравится – вот сам и подставляйся хоть двум, хоть трем, хоть целому гвардейскому взводу. А мне это совсем не по душе. В следующий раз я тебе печень выгрызу и…

– Ничего ты мне не сделаешь, лисья сучка! – окрысился он. – Пока твоя шкура у меня – помалкивай и трахайся! С тебя всё равно не убудет! Вон – только посвежела!

Я стиснула зубы, чтобы не наговорить резкостей. Пока не время, Афаль. Пока не время. В план пришлось привнести кое-какие коррективы, но от этого я стала только ближе к цели. Скоро милый Тюн пожалеет, что посмел сделать лисицу рабыней.

Но всё же жадный человечишко испытывал некоторые угрызения совести. А может, заботился об исправности товара, и весь следующий день я провела в праздном отдыхе, наслаждаясь ванной и жареной курятиной.

Ни купец, ни генерал не пришли, и мне страшно хотелось узнать, что происходит за стенами борделя. Можно превратиться в пташку и незаметно для Тюна удрать в город, чтобы разжиться новостями… Но к чему спешить? Скоро я узнаю обо всём, даже не выглядывая в окно.

Конечно же, так и случилось. К вечеру меня ждал очередной клиент. Судя по заказу – блондинка с пышной грудью и сочным ртом – он уже приходил пару раз.

Я вспомнила его, когда увидела – мужчина сидел на краю кровати, уже голый, широко расставив ноги.

– Добрый вечер, господин Алтон, – сказала я сладко, подходя к нему и опускаясь перед ним на колени, потому что он всегда заказывал одно и тоже. Давно вас не было видно, я скуча-а-ала, – последние слова я произнесла плаксиво и облизнула губы, которые постаралась сделать максимально алыми и пухлыми. Ну и рот тоже – побольше. Потому что достоинство у господина Алтона было – о-го-го, что такое. Жаль только, что эта большая рыбка очень редко плавала.

Я опустилась на колени, но не села на пятки, а, наоборот, подалась поближе к клиенту, одновременно высвобождая груди из ворота полупрозрачного платья.

– И я тоже скучал по тебе, зайка, – пробормотал Алтон и сразу приступил к делу, схватив меня за груди. – Но у твоего хозяина с каждым днём всё дороже, – пожаловался он. – В этот раз, чтобы попасть к тебе, мне пришлось взять ссуду под двадцать процентов.

– Настоящий грабёж, – мурлыкнула я, про себя посмеявшись, потому что смешно называть лисицу «зайкой», – но разве я этого не стою, мой господин?

– Стоишь, – со вздохом признал он, играя моей грудью, как тряпичными мячами – сжимая в ладонях, покручивая соски, а потом стискивая так, чтобы соски тёрлись друг о друга. – И по твоим сисечкам я тоже скучал, заечка моя. Только о них и думал, когда…

Он замолчал, но я продолжила, лукаво улыбнувшись:

– Думали, когда делали вот так? – и легко провела пальцем вдоль его члена – длинного, толстого, но сейчас повесившего «голову».

Наверное, это был самый нежный из всех мужских членов, или господин Алтон был самым скромным развратником на свете, потому что мне всегда приходилось действовать с особой деликатностью, чтобы «рыбка» встрепенулась и отправилась в плаванье. Вот и сейчас я касалась толстого члена нежно, кончиками пальцев, и в ответ на каждое прикосновение мой клиент вздрагивал всем телом, и начинал с ещё большим жаром терзать мои груди.

– Ты видишь меня насквозь, зайка! Но какие у тебя сисечки… – застонал он, когда я немного усилила напор и погладила его яйца, упрятанные в сморщенный кожаный мешочек. – Их даже в руки не возьмешь! Не помещаются!.. Ну и сисечки…

Вдоволь наигравшись, он пошире раздвинул ноги, и мы перешли ко второму этапу. Алтон отпустил мои груди, я села на пятки, и он взял в руку член поднося головку к моему рту.

Но я не стала заглатывать его, а только нежно-нежно лизнула самый кончик, заставив моего клиента снова вздрогнуть и простонать. Он водил членом по моим губам, и я легко касалась его – будто целовалась с головкой и так же легко царапала мужские яйца, но заранее морщилась, зная, что будет дальше.

Что касается господина Алтона, он был в восторге – постанывал, мычал про заечку и блаженно закатывал глаза. Постепенно его член обрел хоть какое-то подобие твердости, яйца подобрались, и это означало, что сейчас у нас наступает третий этап на пути к наслаждению.

– Всё, заечка, – выдохнул мой клиент, – я готов…

– И я тоже, господин мой, – ответила я с услужливой готовностью, подавив вздох. – Начинайте.

25

Алтон задышал быстрее и сильнее, покрепче перехватил свой член у основания и шлёпнул меня им по щеке. Не самое приятное, когда тебя лупят по лицу членом в фут длиной, пусть и вялым, как устрица в мешке. Но я даже не пошевелилась, принимая удар и по другой щеке.

– Гадкая зайка… – возбуждённо бормотал Алтон, отвешивая мне пощёчины. – Очень гадкая заечка…

Этот способ мы изобрели после того, как я полтора часа пыталась возбудить монструазный член, никак не желавший обретать твердость. Было перепробовано множество способов – от простого минета до дрочилова двумя руками и ртом одновременно, пока не выяснили, что дорогого господина Алтона страсть как заводит такое вот странное действие.