Текст книги "Лисица в борделе (СИ)"
Автор книги: Дарина Кардашьян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Лисица в борделе
Дарина Кардашьян
Пролог
– Она опять мне отказала, – мрачно признался Фрэн.
Лайон нашел своего друга только к вечеру. Фрэнсис Мерсер, прославленный в боях генерал, пил отвратительное кислое вино в грязной забегаловке на окраине города, подперев голову и глядя прямо перед собой невидящими глазами. Кроме Фрэнсиса в таверне было три человека, включая хозяина. Все худые, смуглые до черноты, и грязные – как черти.
– Ну что ты забыл здесь, Фрэн? – спросил Лайон устало. – Разве тебе тут место? Идем, провожу домой.
– Отстань, – отмахнулся его друг.
– Уже год прошел, никак не успокоишься.
Вздохнув, Лайон сел рядом с Фрэнсисом за плохо выскобленный стол, на котором стояли кувшин, оловянная кружка и тарелка с подгорелым печеньем.
– Вино дерет горло, трактирщик! – рыкнул Фрэн сделав глоток из кружки, которую поставил перед ним хозяин заведения, и добавил совсем другим голосом: – Опять отказала…
– Конечно, она ведь жена другого! – возмутился Лайон. – Все знают, что Сесиль Биссет верна мужу. Посмотри уже на других женщин.
– Другой такой нет в целом мире, – последовал угрюмый ответ. – Мне больше никто не нужен, только она.
– Прошу прощения, – вмешался полупьяный посетитель. – Господа! У нас появился новый бордель – «Золотая лагуна», там целый цветник смазливеньких шлюшек. На любой вкус. Брюнетки, блондинки, рыжие, пухляшки, стройняшки, девственницы, умелые – кого пожелаете! Говорят, королевский казначей пожелал рыжую с веснушками – и ему привели именно такую! Вот где у нас можно найти рыжую, да ещё в веснушках? Только и дерут там в десять раз против обычного, поэтому туда ходят только самые важные господа.
– Мы еще по борделям не ходили, – проворчал Лайон.
– Всё веселее, чем просаживать деньги на вино, – не сдавался посетитель.
– Но-но! – прикрикнул хозяин, понимая, что может лишиться клиента. – Господин Фрэн – порядочный господин! Он в бордели – ни ногой.
Господин Фрэн тем временем хмуро молчал.
– Как знаете, – с крайне обиженным видом пожал плечами знаток борделей. – Мое дело предложить.
– Только «Золотой лагуны» тебе не хватало, – сказал Лайон с упреком. – Хватит просаживать деньги, Фрэн. Едем домой.
– Знаешь эту «Лагуну»? – спросил Фрэнсис.
– Слышал, – уклончиво ответил Лайон, уже понимая, куда ветер дует.
– Хорошее место? Бывал там? Девки и правда на любой вкус?
– Я не настолько богат, чтобы бывать в таких местах, – Лайон скис, как вино, которое только что ругал Фрэн. – Но говорят, что там, действительно, шикарно. Принимают только по одному, запись на месяц вперед.
– На месяц?! – Фрэн захохотал, как будто Лайон сказал что-то смешное. – В бордель надо приходить, когда стоит, а не надеяться, что тебя встанет через месяц, – он перестал смеяться, замолчал, и взгляд у него затуманился.
– Вот-вот, значит, иди домой, – подхватил Лайон.
Но его друг затуманился ещё больше и произнёс:
– Значит, стоящее место…
– Тебя не пустят, – обреченно сказал Лайон.
– Посмотрим, – его друг швырнул на стол деньги и ушел, не прощаясь.
Выйдя, он поймал первого попавшегося извозчика, бросил ему серебряную монетку, забрался на сиденье и скомандовал:
– В бордель «Золотая лагуна».
Извозчик взмахнул кнутом, и лошадь понуро затрусила, потащив дребезжащую коляску по мостовой.
Лайон, не успевший сесть в коляску, только всплеснул руками, оставшись один посреди улицы.
Фрэн успел вздремнуть и почти протрезветь, пока они добрались до квартала, где располагались каменные дома, окруженные высокими заборами. Тут жили богатые люди, которым судьбою не уготовано было родиться в знатной семье. Здесь жили королевский портной, лучшая модистка столицы, а также располагались дома куртизанок, обслуживавших только знатных клиентов.
Коляска остановилась перед добротным трехэтажным домом за каменной оградой. Небольшая глухая калитка с медным кольцом посредине, по обеим сторонам от входа были высажены жасминовые кусты – известное растение куртизанок.
Фрэн выбрался из коляски и нетвердым шагом направился к калитке между жасминовых зарослей. Стукнув медным кольцом, он приготовился ждать, но калитку открыли почти сразу же. Вернее – крохотное окошечко в калитке.
– Сегодня никого не принимают, – раздался недовольный голос.
– А так? – Фрэн показал в окошечко золотую монету.
– Подождите.
На этот раз прождать пришлось долго, а потом огромного роста краснолицый мужчина приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы Фрэн мог протиснуться внутрь.
– Следуйте за мной, – велел краснолицый и пошел по тропинке, посыпанной мелкими речными камнями. – Проходите, – велел он Фрэну возле крыльца, а сам остался снаружи.
Поднявшись по ступенькам, Фрэн оказался в полутемной прихожей, скупо освещенной красным стеклянным фонарем. Фрэн всегда думал, что в подобного рода заведениях должно быть светло и шумно, но здесь было тихо, как в склепе.
– Что изволите, господин? – послышался услужливый голос, а потом появился и его обладатель – молодой ещё мужчина, довольно приятной внешности, который уже, однако, начал лысеть, и отрастил приличное брюшко.
– Вы хозяин? – спросил Фрэн, нелюбезно оглядывая его с головы до ног. Он был выше мужчины на целую голову и мог позволить смотреть на него свысока.
– Так точно, мой господин. Тюн Вудроу, к вашим услугам.
– Ну ваши-то услуги мне точно не понадобятся, – хмыкнул Фрэнсис. – Говорят, у вас можно снять девицу на любой вкус.
– Это сущая правда, – торжественно подтвердил Вудроу. – Только вот…
– Что ещё?
– Наши красавицы стоят дорого, – глаза хозяина борделя алчно блеснули. – Очень дорого, господин.
– Этого хватит? – Фрэн выудил из кошелька новенький золотой.
Такого хватило бы купить хорошую лошадь, но хозяин «Лагуны» не торопился брать деньги.
– Сожалею, мой господин, – он поклонился ещё услужливее, – но ночь с девицей из нашего дома стоит в пять раз больше.
– Они у вас между ног золотые, что ли? – хохотнул Фрэн.
– Наш товар – самый лучший, – подтвердил Вудроу. – Но если для вас слишком дорого…
– Я заплачу десять, – уже с раздражением перебил его Фрэн, – если найдешь мне брюнетку, с длинными шелковистыми волосами, с белой кожей и синими глазами. Чтобы была стройная, как фея, но не костлявая. И вот тут, – он ткнул себя в правую щеку пальцем, – крохотная родинка. Чтобы была свежая, как лилия, но готова на всё. Ну и самое главное – она должна быть красоткой.
– Можно взглянуть на деньги? – вежливо спросил Вудроу.
– У тебя есть такая на примете? – насмешливо спросил Фрэн, вытряхивая из кошелька пригоршню золотых.
– Точно такая, – заверил его хозяин, которому груда золота сразу внушила чрезмерное уважение к посетителю. – Прошу за мной, господин.
– Если девка мне не понравится, платить не стану, – пригрозил Фрэн.
– Она вам понравится, – хозяин повел его по лестнице на второй этаж. – К нам приходят многие важные господа, и ни один не остался недовольным. Прошу сюда, – он пропустил Фрэна в комнату, чистую и богато обставленную.
В центре стояла круглая постель – с высокой спинкой, похожая на королевский трон. Впечатление усиливал малиновый бархатный балдахин с золотыми кистями. Одна стена была полностью зеркальная, пол устилали пышные ковры, и возле столика из красного дерева были живописно разбросаны подушки из разноцветного шелка. Окна занавешены плотными шторами, к которым были приколоты живые розы, на камине стоял серебряный подсвечник с тремя белыми восковыми свечами. Пахло сладко, но не приторно, и откуда-то еле слышно доносилась музыка. Кто-то играл на лютне странную мелодию – медленную, переливчатую.
– Подождите, сейчас я приведу женщину вашей мечты, – хозяин поклонился и выскользнул за дверь, оставив Фрэна одного.
Он прошелся по комнате и остановился возле камина. Подсвечник был сделан в виде голого амурчика с такой хитрющей физиономией, что Фрэн тут же повернул его лицом к стене, чтобы не бесил почём зря.
Вместе с созерцанием серебряной пухлой амурчиковой попки пришло понимание бессмысленности визита в бордель.
Бред. Зачем он здесь? Разве какая-то шлюха может заменить Сесилию?..
Дверь тихо скрипнула, Фрэн оглянулся и потерял дар речи.
На пороге, скромно сцепив перед собой руки, стояла девушка в полупрозрачных белых одеждах, не скрывавших ни единой линии стройного и соблазнительного тела. Сквозь ткань просвечивали соски полной высокой груди, и между крутыми бедрами таинственно темнел мысок, который девушка стыдливо пыталась прикрыть ладонями. Волосы лились до самых бедер, как черный шелк. Черты были безупречны – нежный овал лица, прямой точеный нос, высокий лоб и огромные глаза, опушенные густыми ресницами. Алые губы чуть заметно дрожали, а на правой щеке была родинка. Совсем как у Сесилии… Их и правда можно было принять за родных сестер. Невероятно…
Позабыв обо всем, Фрэнсис подошел к девушке, жадно пожирая её взглядом.
– Господин, если она вам понравилась, – рядом как демонический дух появился хозяин борделя, – то деньги вперёд.
Фрэн, не глядя, отсыпал монеты, Вудроу пожелал приятного вечера и скрылся, закрыв за собой дверь.
1
– Пошевеливайся! У нас клиент! – дверь в мою тюрьму распахнулась, и показался Тюн Вудроу – мой тюремщик и хозяин по совместительству.
– Какой клиент? – возмутилась я, откладывая лютню и приподнимаясь на постели. – Сегодня день закрытых дверей. Я сегодня отдыхаю.
– Значит, бросай отдых и работай! – рявкнул он. – Нечего было воровать моих кур, проклятая лиса! Или хочешь, чтобы я спалил твою шкуру?
– Поднимаюсь, – ответила я сквозь зубы.
– Он хочет стройную, но с задницей и сиськами, – затараторил Тюн, – длинные черные волосы, шелковистые, белая кожа и синие глаза, родинка на правой щеке. Чтобы была красоточка, просто чмок! – он со смаком поцеловал кончики пальцев, показывая, какую девицу требует очередной развратник. – И чтобы свежая, но готовая на всё.
– Девственница? – уточнила я, поднимаясь с кровати и подходя к зеркалу.
– Про девственницу речи не было, – озадачился Тюр. – Сделай девственницу, на всякий случай. И постарайся! Он расплатится золотом, если ты ему понравишься.
– Какой щедрый, – огрызнулась я, глядя в зеркало.
Мои рыжие волосы потемнели от макушки, кудри разгладились, и пряди полились мягко, как шелковые черные нити. Глаза, наоборот, посветлели и стали синими.
Ну скажите, зачем ему синие глаза? Разве при свечах рассмотришь синий цвет?
Так, белая кожа. Стройность, но фигуристость. Не забыть родинку.
На правой щеке появилась аккуратная родинка – словно брызнули чернилами на белый фарфор.
И – девственница. На всякий случай. Больше всего я не любила представляться девственницей. Человеческие мужчины были словно безумные, когда хотели девственницу. Им обязательно надо было драть меня до крови – ведь без крови не дева!
Пустоголовые, напыщенные развратники…
И надо было мне попасться одному из них.
Еще полгода назад Тюр Вудроу был никчемным крестьянским парнем, у которого только и было имущества, что старый осёл, лачуга на краю леса и курятник с десятью курами. Вот куры-то меня и сгубили. Я успела загрызть семерых, когда этот болван умудрился сделать ловушку и поймал меня. А я – считавшая себя такой умной, такой хитрой, попалась, как несмышлёный лисёнок.
Конечно же, я предложила человеку откуп за свободу. Предложила стать ему женой и показалась в человеческом облике. Тюр обалдел, пустил слюни, но потребовал (как они всегда требуют, эти человеческие мужчины), чтобы я отдала ему свою лисью шкурку. Обычно моим сестрам хватало пары недель, чтобы полностью покорить своего человеческого мужа, вызнать, где он прячет шкурку и сбежать, хихикая и помахивая хвостом, и я согласилась, рассчитывая в скором времени получить свободу.
Вот только с Тюром Вудроу получилась промашка.
Этому ничтожеству совсем не нужна была красивая жена – удовольствие на пару раз, как он выразился. Он хотел другого – богатства. Но разве у лис бывает золото? Я предлагала ему начать торговлю или смошенничать, заработав начальный капитал, но мой человеческий хозяин и слушать не хотел о торговле или ремесле. И обманывать на свой страх и риск тоже не собирался.
Спрятав мою шкурку, Тюр тут же продал меня на неделю своему арендатору – графу Волдо, разжился пятью серебряными монетами, прикупил одежду и лошадь с повозкой, и вместе со мной отбыл в ближайший город, где продал меня уже графу Куитону, а потом герцогу Ланфорду, потом виконту Манниксу… Вскоре денег хватило, чтобы переехать в столицу, и там уже Тюр развернулся в полную мощь.
Через три месяца он стал самым богатым в столице сводником. Используя мою способность принимать любой облик, он обещал выполнить (и выполнял, разумеется) любое пожелание клиента – блондинка, брюнетка, пышечка, стройная – в его борделе оказывались девицы на любой вкус. Экзотическая мавританка? Пожалуйста! Хрупкая желтокожая и узкоглазая жительница востока? Платите – и получите!
– Отработаешь долг, – говорил мне Тюр, когда у него случалось особенно хорошее настроение при подсчете доходов, – и отдам тебе шкуру, так и быть. А пока – давай, работай. Для вас, демониц, это всё равно не работа, а одно удовольствие.
Тут он ошибался, конечно. Не слишком большое удовольствие изображать мечту человеческого господина, у которого толщина кошелька соперничает с толщиной живота. Тюр тоже быстро располнел, когда начал богатеть. Наверное, золото прибавляет вес не только кошельку.
Но выбора у меня не было. Лиса-оборотень – всегда рабыня своей шкурки. Где шкурка – там и лиса. Если шкурку сжечь – лиса погибнет. Кому хочется погибать, когда только-только исполнилось пятьдесят лет, ты наконец-то научилась принимать облик милой девушки, и можешь примерить шелковые платья и красивые сережки?
Сбежать и жить в человеческом облике тоже не получится – стоит хозяину тряхнуть твоей шкуркой, и ты вмиг оказываешься рядом с ним, готовая выполнить всё, что он прикажет.
Наконец, зеркало показало мне то, что я хотела увидеть. Вернее, то, что хотел увидеть новый клиент. Я надела полупрозрачную тунику, скорее подчеркивавшую наготу, чем скрывавшую её, туфельки из серого шелка, в последний раз прошлась по волосам гребнем и отправилась следом за Тюром в комнату для утех.
Он стоял спиной к входу, возле камина, держа подсвечник-амурчика за серебряную попку. Я сразу отметила высокий рост, широкие плечи, узкие бедра и сильные ровные ноги. Одет без роскоши, но достаточно богато. И черные волосы падают на плечи непокорной волной. Надеюсь, когда он повернется, то и на лицо окажется достаточно привлекательным. Всё-таки, спать с привлекательным мужчиной гораздо приятнее, чем с каким-нибудь боровом, у которого лицо – как кусок непропеченного теста.
Клиент повернулся, и я с удовольствием отметила, что он хорош собой. Красив настоящей, мужской красотой – резкие, крупные черты, волевой подбородок, черные прямые брови, темные глаза – внимательные, блестящие. Он смотрел на меня, будто увидел призрак во тьме ночной. А потом подошел, жадно вглядываясь мне в лицо.
Он попросил шлюху определенного типа, да ещё с родинкой на щеке. Наверняка, хотел похожую на какую-то определенную женщину. За несколько лет работы на Тюна, я неплохо научилась разбираться в людях. И вот в этом человеке я сразу увидела то, что искала столько времени – одержимость. Он был одержим той женщиной.
– Как тебя зовут? – спросил он.
Голос у него был низкий, густой, как раз подходящий к такой внешности. Наверное, и тело у него под стать – твердое, сильное. Наверное, и член твердый.
– Мы не называем имен, господин, – ответила я, скромно потупившись. – Мне раздеть вас или раздеться для вас?
Беспроигрышная фраза, которая сразу ведет к действию. И сразу показывает, что за человек передо мной. Любит ли он себя в любви, или красоту женского тела, нетерпелив он или любит посмаковать удовольствие…
Нынешний клиент сумел меня удивить. Шагнув ко мне, он схватил ворот моего воздушного наряда и сильно дернул вниз. Раздался треск, и белая полупрозрачная ткань опустилась на пол, как полоса тумана. Теперь я стояла перед мужчиной совершенно голая. Одной рукой я продолжала прикрываться пониже живота, а другой медленно закрыла грудь. Вернее – попыталась это сделать, потому что клиент тут же оттолкнул мою руку, заставляя открыться.
– Встань передо мной на колени, – велел он, срывая с себя камзол, а потом рубашку.
Он не потрудился даже расстегнуть пуговицы, нетерпеливо оторвав пару штук. Они упали на ковер, и я опустилась на колени рядом с ними.
– Что мне делать дальше, господин? – чинно спросила я.
Сейчас он потребует, чтобы я открыла рот и спустит штаны.
Но клиент опять сумел меня удивить. Расстегнув поясной ремень, он принялся снимать штаны, вспомнил о сапогах и сбросил их, отпнув подальше. Следом за ними отправились штаны и подштанники, и вот уже передо мной стоит голый мужчина, нацелившись возбужденным членом. Только вместо того, чтобы засунуть мне его в рот, мужчина прошел через всю комнату, сел на постели, широко расставив ноги, и приказал, сжав член рукой и начиная надрочивать:
– Проси прощения, скажи, что хочешь меня, и ползи ко мне на коленях.
2
Фу, он ещё и извращенец! Я чуть не захихикала, но изобразила испуг и смущение.
– Простите меня… – произнесла я покаянно, добавив слезливости в голос. – Простите, я виновата… И… я хочу вас, мой господин… Я страстно вас желаю…
Между прочим, голым он оказался ещё красивее, чем в одежде. Тело у него было мускулистым, мышцы так и играли под смуглой кожей. Несколько шрамов на груди и руках совсем не портили картины – наоборот, придавали ему мужественности. Темная поросль волос сбегала с широкой груди темным ручейком к пупку и ниже. Ноги были мощные, как столбы, с выпуклыми рельефными икрами. Настоящее человеческое загляденье! И какая страсть во взгляде…
Мужской орган был под стать такому красавцу – большой, толстый, гордо возвышающийся над кучерявым черным кустом волос в паху.
Я поползла к мужчине на четвереньках, не забывая соблазнительно покачивать бедрами. Стена за мной была полностью зеркальная, и клиент мог полюбоваться не только на то, как подрагивают мои груди, но и рассмотреть мои ягодицы и промежность.
Он облизнул губы и тяжело задышал. Взгляд стал безумным, а рука засновала быстрее, оттягивая крайнюю плоть с головки.
– Ты хочешь меня? Повтори! – хрипло выдохнул он.
– Хочу вас, мечтаю о вас… – произнесла я, подбираясь всё ближе. – Я вся пылаю, и только вы сможете потушить этот пожар…
Ещё пара футов, и я оказалась рядом с ним. Приподнялась и села на пятки.
– Позвольте мне вас приласкать, – сказала я и положила ладони ему на колени, но клиент стряхнул мои руки.
– Не трогай! – почти прорычал он, продолжая терзать свой член, налившийся кровью. Рубиновая головка стала блестящей, и крайняя плоть то скрывала ее, то открывала, а яйца поджались – мужчина был уже на пределе. – Я кончу… только… так… – сквозь зубы выдавил он. – Проси прощения…
Лисьи хвостики! Да он точно с ума сошел!
Подавшись вперёд, я выгнула спину и свела лопатки, чтобы ему лучше были видны мои груди, и застонала, глядя мужчине в глаза:
– Простите, господин мой!.. Умоляю!.. Не отталкивайте меня!.. Я желаю только вас!.. Я провинилась, но искуплю вину!..
– А-а-а… – застонал он и тоже подался ко мне, а я поняла, что разрядка близка.
– Да-а!.. Да-а!.. – стонала я в такт его движениям. – Хочу вас!.. Хочу вас!..
Оставалось только удивляться, как его член не стёрся от такого бешеного дрочева. Казалось, ещё немного – и он задымится.
Я смотрела мужчине прямо в глаза, зная, что это возбуждает сильнее, чем самое откровенное бесстыдство.
– Хочу быть только вашей… – прошептала я, и это стало для него последней каплей.
– А-а!! – выкрикнул он так, словно с него живьем сдирали кожу, а потом кончил мне в лицо.
Пряная густая жидкость выстрелила крепкой струёй, и я едва успела зажмуриться. Теплые потоки мужского семени оросили мои щеки, рот, подбородок, несколько капель упали на грудь. Мужская рука схватила меня за волосы, притягивая ближе. Горячая, ещё подрагивающая головка члена коснулась моих губ, но когда я попыталась лизнуть её, сразу переместилась к моей щеке.
Я открыла глаза. Клиент по-прежнему сидел, широко расставив ноги, грудь его ходила ходуном, дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы. Я сделала ещё одну попытку облизать его член, но он не позволил. Вытер его о мои волосы и откинулся на спину, упав на постель.
И это всё? Странный мужчина. Подёргать себя за конец можно было и дома.
Но он почему-то захотел брюнетку с родинкой… И чтобы она просила у него прощения…
– Мне удалиться, господин? – спросила я как можно более нежно.
– Нет, – ответил он. – Я захочу ещё.
Я не сдержала усмешки – благо, он не мог меня видеть, и кротко сказала:
– Тогда позвольте мне умыться, смыть следы вашей страсти. Я вернусь через несколько минут.
– Позволяю, – разрешил он.
– Благодарю вас, – я встала и пошла к двери, подобрав по пути разорванное платье. Вытеревшись им, я вышла в коридор голая, безо всякого смущения, и тут же столкнулась с Тюном.
– Ну что?! – он дышал ещё тяжелее и взволнованней, чем мой клиент. Только волнение тут было иного рода. Тюна возбуждала не моя нагота, а жадность.
– Что? – переспросила я, чтобы лишний раз позлить его.
– Ты ему понравилась?! – почти завизжал он.
– Не знаю, – я пожала плечами и бросила в него тем, что осталось от платья.
Он брезгливо швырнул его на пол и зашагал рядом со мной.
– Прекрати меня бесить, Афаль! Ему понравилось или нет?
– Не знаю, – повторила я громко и раздельно. – Он передернул пару раз и кончил. Не в меня, как ты видишь, – я коснулась своего перепачканного спермой лица. – Разрешил мне умыться, а потом снова прийти.
– Это хорошо, хорошо, – забормотал Тюн, потирая ладони, а потом зашипел на меня: – Тогда что стоишь?! Мигом умылась и к нему!
Я фыркнула и пошла в свою комнату. Умывшись, я капнула несколько капель розового масла между грудей и на запястья, растерев его по коже.
Судя по всему, наш красавчик обижен какой-то брюнеткой. Возможно, она ему жестоко отказала, и теперь он мечтает о похожей женщине. Но не позволил к себе прикоснуться!.. Неужели, хранит ей верность? О-о, вот так экземплярчик мне попался! Что ж, похоже, он – то, что нужно.
Набросив новое платье – такое же полупрозрачное, как и прежнее, разорванное, я вернулась в комнату для встреч.
Клиент уже пришел в себя и полулежал на постели, потягивая вино, предложенное Тюном, даже не думая прикрыться. К вину Тюн подал фрукты, и мужчина бросал в рот виноградину за виноградиной, энергично двигая челюстями.
Когда я появилась, он махнул на Тюна, приказывая ему уйти, и поманил меня пальцем.
– Вы отдохнули, господин? – спросила я, подходя ближе. – Желаете продолжить, побеседовать, или хотите, чтобы я развлекла вас?
– Что умеешь? – спросил он, отправляя в рот ещё одну ягоду.
– В любви умею всё, – ответила я, улыбаясь уголками губ.
– А кроме любви?
– И кроме неё – тоже всё. Хотите, сыграю на лютне, хотите – спою. Могу станцевать, могу прочитать все двести классических сонетов.
– Танцуй, – приказал он.
– Как вам угодно. Я позову музыкантов…
– Нет, свидетели нам не нужны, – тут же ощетинился мужчина.
– Не волнуйтесь, – успокоила я его, – вы не увидите музыкантов, а они не увидят вас. Они будут играть в смежной комнате – у нас так заведено, чтобы не беспокоить гостей.
Он кивнул, разрешая.
Тюн мигом притащил скрипача и флейтиста, и вскоре раздалась нежная, волнующая мелодия. Я вышла на середину комнаты, подняла руки над головой, привстала на цыпочки и начала танцевать.
Лисы умеют танцевать. Лисы умеют всё. Это у нас в крови. Мы впитываем музыку из звона дождя, из журчания ручья. Легкости движений учимся у ветра, а соблазнительным и горячим взглядам – у солнечных бликов, на поверхности воды. Я танцевала, встав на цыпочки и кружась, проводила ладонями по телу ласкающими, соблазнительными движениями, и видела, как глаза мужчины разгораются всё жарче, и вскоре он снова потянулся к члену, который дрогнул, приподнимаясь.
– Разденься, встань на колени, – последовал тот же приказ, и я послушно сбросила с себя полупрозрачные одежды и опустилась на ковер. – Ползи ко мне.
Всё как в первый раз. Я подползла к постели, и мужчина снова начал ласкать себя, глядя мне в лицо.
– Разрешите мне помочь вам, господин, – сказала я ласково и тихо, чтобы не разозлить его. – Мы можем поступить иначе и с не меньшим удовольствием. Доверьтесь мне, и я всё устрою.
– Не устроишь, – резко ответил он, терзая член. – Я смогу кончить только так. Думаешь, не было шлюх, умелее тебя?
– Но почему, господин? – я удивленно приподняла брови и подползла к постели поближе, покачивая грудью.
– Потому что мне нужна только одна женщина, – сказал он насмешливо. – И ты – не она, хоть и очень похожа.
– Вы правы, – согласилась я. – Но что вы теряете, если мы попробуем? Думаю, я смогу вас удивить.
– Ты такая удивительная?
– Не попробуете – не узнаете, – ответила я с придыханием, глядя ему в глаза. Темные глаза, грозовые… В которых так и плескалась страсть. Только к кому – ко мне или к той, другой женщине, обидевшей его?.. Какая разница, в конце концов?..
– Хорошо, – произнес он сквозь зубы и отпустил член, открывая его для меня. – Действуй.
– Благодарю, – сказала я, целуя его в колено. – Обещаю, вы не пожалеете.
3
– Что ещё придумала? – проворчал он.
– Подайте вон тот флакон с розовой пробкой, – я указала на столик, где стояли хрустальные флаконы с душистыми и простыми маслами и разогревающими мазями.
– Держи, – он взял его и протянул мне.
Я вынула пробку, повернулась к клиенту задом и щедро полила ягодицы маслом. Это масло было без аромата, я посчитала, что не стоит перебивать запах роз.
Растирая масло по ягодицам и анальной дырочке, я взглянула на клиента через плечо.
– Я виновата перед вами, – зашептала я горячо. – Виновата, и заслуживаю наказания. Прошу вас, накажите меня. Накажите мою попку, пусть она ответить за всю ту боль, что вы испытали…
– И что это значит? – спросил мужчина.
Но я видела, что попала в цель – он облизнул пересохшие губы, и широкая грудь заколыхалась, как кузнечные мехи. Он хотел наказать её. Это было его желанием, его местью, его одержимостью.
– К той женщине у вас столько ненависти, – произнесла я вкрадчиво. – Избавьтесь от этого чувства. Отомстите мне за неё. Выплесните злость. Моя потайная дырочка – к вашим услугам. Это ведь ужасно унизительно для женщины, когда её берут таким способом.
– Прямо туда? – спросил он и бросился на колени позади меня.
– Прямо туда, – простонала я, опираясь на локти и прогибая спину, чтобы ему легче было найти вход. – Берите меня не жалея! Я заслужила наказание! Я должна быть наказана!
– Тут так узко… – пробормотал он, толкаясь мне в анус.
– Позвольте, помогу вам, – я приподнялась, раздвигая ягодицы руками, и медленно насадилась на его член, пропуская внутрь горячую головку.
В зеркальном отражении мне было видно лицо мужчины – искаженное от ярости и страсти, он дышал, широко открыв рот, и не отрываясь смотрел, как его член погружается в то самое запретное место.
Он был большой – просто огромный! И страсть делала его ещё больше!..
Я чувствовала каждую его вену, каждую напряженную жилку. Чувствовала, как он становится всё твёрже и горячее внутри меня… И застонала, не в силах сдержаться:
– Вы такой огромный, господин! Вы заполняете меня всю! Ах, вы, кажется, достаете до горла!..
Он задвигался, прорываясь всё глубже. Я вскрикивала каждый раз, когда он делал движение вперёд, но когда он отступал, сама подавалась к нему навстречу, насаживаясь попкой на его член. Давно я не испытывала ничего подобного! И если это чудовище не разорвет меня – будет просто чудо!..
Масло помогало члену проникать в узкую дырочку без препятствий и выскальзывать из неё, и снова проникать. Один толчок, второй, третий… десятый…
Не кончает!..
Ха!..
Все они кончают в попку. И этот не будет исключением.
Мужчина задвигался быстрее, пальцы его впились в мои ягодицы, как когти. Музыка в соседней комнате уже давно затихла, но мы не обращали на это внимания. Теперь были слышны только наши стоны, тяжелое дыхание и удары плоти о плоть.
– Сильнее! – стонала я. – Сильнее, мой господин! Накажите меня! Отомстите мне!..
Он гонял во мне член с таким исступлением, словно собирался протаранить меня насквозь. Но мало, ему этого мало… Я оперлась о пол ладонью, а другой рукой нашарила мужскую руку, сжимавшую моё бедро.
– Вы должны наказать меня сильнее, – задыхаясь, сказала я. – Вот так… – я заставила его оторвать руку от меня и шлепнула себя по попке, показывая, что надо делать, и тут же на мою ягодицу с размаху опустилась тяжелая мужская ладонь.
От мощного шлепка я не удержалась и взвизгнула, а меня уже шлепнули второй раз, и третий!.. А потом на мою попку обрушился целый град ударов.
Ягодица горела, как в огне, но эта боль только подстегивала неистовое желание. Уперевшись в пол ладонями, я бросалась бедрами назад, насаживаясь на член всё быстрее, всё яростнее! Мужчина тоже как обезумел, врубаясь в меня членом до самого корня и гортанно вскрикивая при каждом толчке.
Зеркало отразило искаженное страстью лицо. Сейчас он кончит…. Я чувствовала, какими твердыми стали его яйца – почти каменные!.. Ещё немного!..
Он двигался всё быстрее, и уже не кричал, а ревел, как дикий зверь, насилующий свою самку в чаще леса. Намотав мои волосы себе на руку, он заставил меня выгнуться, в пояснице и, дотянувшись, сжал мою грудь.
– У тебя там… так тесно… – прохрипел он мне в ухо, обжигая дыханием и прикусывая мочку.
Я застонала от этой грубоватой ласки, и мой клиент не выдержал – в последний раз мощно толкнулся, до боли сминая мою грудь, и вскрикнул, излившись в меня. Он содрогался всем телом, и его член содрогался во мне, выпуская горячую струю семени. Я чувствовала его внутри каждой частичкой и… почти блаженствовала. Этот человек и правда был одержимым. Сколько страсти, сколько ярости и неистовства…
Клиент не сразу покинул меня. Долго – около минуты – держал в объятиях, прижимаясь бедрами к моей попке, уткнувшись лицом мне в шею, и восстанавливал дыхание. Руки его то сжимали мою грудь – лаская уже мягче, нежнее, то зарывались в мои волосы, играя распущенными прядями.
– Господин, у меня колени дрожат, – застенчиво произнесла я, наконец. – Вы позволите отдохнуть?
Только тут он опомнился и вышел из меня, поднялся на ноги и перебрался на кровать, упав на шелковые простыни. Когда он вытащил член, в моей попке образовалась восхитительная легкость. Всё же он очень, очень большой! Но это того стоило.
Я потянулась, разминая затекшие мышцы, встала и поклонилась. Теплая густая семенная жидкость потекла по ногам, и я закрыла попку ладонью, пятясь к двери.
