Текст книги "Звездочка и Коробок"

Автор книги: Дарен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Далек показывает мне игрушки. Вот Протей Слава. Он самый лучший. У него восемь рук, и в каждой руке – по космическому пистолету. Они все очень хорошие, пистолеты. Но один – самый лучший. Который стреляет лазерными лучами. Лазерный луч бьет прямо через окно, прямо в лысую голову папы Коробка, который сидит там, в саду. За окном. Папа этого не замечает. Такой глупый папа. Сидит, ест горячее и даже не знает, что ему в голову бьет лазерный луч.

А это Дискоидальный Голодный. Далек говорит, что он самый лучший. Он совсем голый, ну, без одежды. У него на животе открывается дверца, и там внутри – что-то липкое и противное. Оно вываливается наружу и пачкает руки. Далек раздвигает его двумя пальцами, ну, это липкое и противное, и там внутри лежит шарик из пластика. Далек объясняет, что это – пищеварительная вакуоль. Далек говорит, что ее кладут внутрь, прямо в живот этого Дискоидального, который голодный, и эта липкая штука, которая внутри, постепенно ее переваривает. А через неделю, когда вакуоль переваривается уже вся, ты идешь и покупаешь новую. Круто.

А это Тубзик Сортир. Он умеет ходить по-большому. Какашки – это по-настоящему круто. Их в наборе четыре штуки. Они сделаны из твердой аммиачной смеси и бывают квадратными, треугольными и цилиндрическими. Это такие кристаллы. Фигурка Тубзика Сортира покрыта резиновой кожей, которая липнет к рукам. Можно сделать, чтобы он покакал. Вот как это делается. Берешь кристаллическую какашку, прикладываешь ее к липкой резиновой коже и давишь пальцем. Она проникает под кожу, и ее больше не видно. Потому что она внутри. А потом, через час или сколько там нужно времени, какашка выталкивается через дырочку в попе, и получается, как будто он какает, Тубзик Сортир. Обычно какашка теряется. Она потому что совсем-совсем маленькая, и ее очень легко потерять. А потом мама делает уборку, и пылесосит квартиру, и какашку затягивает в пылесос. А ты идешь и покупаешь новый набор.

А это Барышня Катя. Единственная девушка в отряде, в которую влюблены все парни. Она тоже покрыта резиновой кожей, которая называется плазменной оболочкой. Если за нее потянуть, она легко сходит. Сама фигурка – из пластика, и если стянуть с нее кожу, то получаются уже две Барышни Кати. Одна – из пластика, и вторая – резиновая. Эта вторая, она называется дочкой-амебой. Далек мне все объясняет. Сначала Барышня Катя как бы одна, а потом их становится две. Одна отделяется от другой. Они так размножаются – амебы.

– А что ты с ними делаешь? – говорю. – Со всем миллионом?

– Я с ними играю. – Далек смотрит на меня как на идиота. Ну, как будто я сказал глупость. – Играю в разные игры. В сражения.

– Ага, – говорю. – Но зачем тебе столько?

Далек качает головой.

– Надо собрать весь космический флот. Иначе вообще нет смысла.

– Но ведь они стоят денег.

– Так я же их не покупаю. Мне папа их покупает. И Коробок.

– Ага, – говорю. – А почему ты не можешь сам подниматься по лестницам?

– Ствол. У меня ноги больные, я – инвалид. А ты очень невежливый человек. – Далек говорит: – Хочешь посмотреть на мои укрепители? Называются «внешние кости». Ну, для поддержки. – Далек снимает брюки. Снимает их очень медленно и осторожно, и там, под брюками, – какие-то железяки. Такие металлические полоски, которые оплетают все его ноги сверху донизу, как у роботов. – Они регулируемые. И будут стоять, пока я расту. А когда я уже совсем вырасту и не буду расти дальше, мне их снимут и поставят другие, внутри. Вот такое научное достижение. Иначе я бы не смог ходить, а так я могу.

– Ага.

– Папа говорит, что я особенный.

– Ну и что? – Я пожимаю плечами. – Я тоже особенный. Каждый человек – он особенный. Не такой, как другие.

Далек усмехается.

– Ты просто не понимаешь. Мне вообще повезло, что я жив.

– Всем повезло. Жизнь – хорошая штука.

– Господи. – Далек качает головой и говорит: – Ты такой глупый.

– Вот поэтому я и особенный, – говорю. – Как ты – особенный из-за своих смешных ног.

Далек качает головой.

– Нет, ты точно дебил. Безнадежный.

– А это что у тебя на брюках?

– А что это, по-твоему, может быть? Конечно, Убойные Мурашки. – Далек встает, расправляет брюки. Брюки слегка выпирают спереди, это из-за его безобразника, только он маленький, безобразник, потому что Далек – еще ребенок, и его безобразник почти даже не выпирает, ну, разве что самую капельку. Я смотрю на картинку у него на брюках. Это цветная картинка с изображением солдата-амебы. Точно такой же солдат есть у Далека в игрушках. У него есть они все. Все, которые есть. Под картинкой написано: «Убойные Мурашки». Русский отряд космических амеб ™».

Мы с Далеком спускаемся по ступенькам с крыльца, их восемь, ступенек, они ведут от подъезда Коробка на улицу, где сперва тротуар, а потом – проезжая часть для машин. Я помогаю Далеку спуститься. Несу его на руках. И нечаянно роняю. То есть правда нечаянно. Он катится вниз по ступенькам. У него такое смешное лицо. Ну, какое бывает у человека, которого уронили на лестнице, и он катится вниз по ступенькам. Их всего восемь, ступенек. Но Далек проезжает только четыре. Хватается за стойку перил и останавливается на середине. Сумка падает и раскрывается. Игрушки вываливаются наружу. Сумка сделана в виде космического корабля. Игрушки – это фигурки Мурашек из мультика, которые вываливаются из сумки. Полный комплект. Миллион фигурок. Они катятся вниз по ступенькам, как будто спешат на космическое задание. Но они никуда не спешат. Это просто игрушки. Далек говорит:

– Ствол. Пожалуйста, Ствол. Сделай для меня одну вещь. Пожалуйста.

Я спускаюсь к нему, к Далеку. Пытаюсь поднять его на ноги.

– Отпусти меня, ты, ненормальный. Дебил дебильный. Придурок. Собери лучше мои фигурки. – Далек говорит: – Нет, не эти. Сначала – которые на дороге. Быстрее.

Я смотрю на фигурки, которые вывалились из сумки. Их там миллион. Полный комплект. Я спускаюсь по лестнице на дорогу и собираю фигурки, пока они не потерялись. По дороге едет машина. Останавливается. Я ползаю по асфальту, собираю рассыпанные фигурки и кладу их на тротуар, где нет машин. По дороге едут еще машины. Они нам бибикают, нам с Далеком. Мы с ним ползаем по асфальту, собираем фигурки. Я – в синем смокинге Коробка. И в синих брюках, и в синей рубашке. В синем галстуке-бабочке. Собираю фигурки. Всю коллекцию, полный набор.

Мы с Далеком едим мороженое. Собственно, мы за ним и ходили. Ну, когда выходили на улицу. Далек спросил у папы, можно ли нам выйти на улицу купить мороженого, и папа сказал, что можно. Далек встал на диван, который прозрачный, и внутри у него – вода, так вот Далек встал на диван, высунулся в окно и крикнул:

– Папа. Можно мы со Стволом сходим купим мороженого? Раз нам нельзя ужинать с вами, со старшими.

Папа Коробка крикнул в ответ:

– Ну, сходите купите.

– Ствол. – Это уже Коробок. Он крикнул: – Ствол, не забудь, что я тебе говорил.

Я киваю. Поднимаю вверх большой палец.

Папа Коробка крикнул:

– Далек, а где твои брюки?

Далек стоял на диване, который прозрачный, и высовывался в окно, и всем было видно, что он без брюк. Далек крикнул:

– Я показывал Стволу свои укрепители.

– Ага. Только пусть он поможет тебе спуститься по лестнице.

Вот так мы с Далеком пошли в магазин за мороженым. Я помог Далеку спуститься по лестнице, только я плохо помог, потому что нечаянно его уронил. Далек скатился вниз по ступенькам. Далек – он инвалид. Я пытаюсь помочь ему встать, только он не дает мне ему помочь. Он рассыпал свои фигурки. Он встает сам, собирает фигурки. Которые рассыпались. Мы с Далеком идем в магазин. За мороженым. Далек берет эскимо «Убойные Мурашки». Я беру «Мистера Длинного». Потом мы возвращаемся к Коробку. Я говорю:

– А почему ты не черный?

– Я потому что приемный.

– Ага.

– Знаешь что, Ствол. По-моему, тебе надо немного расслабиться. Ты такой весь напряженный.

– Да что ты вообще понимаешь? – говорю я, облизывая своего «Мистера Длинного». – Ты еще маленький, а я – взрослый.

– Я много чего понимаю, Ствол. Может быть, я еще маленький. Но жизнь – это не годы, которые ты прожил. Жизнь – это опыт. – Далек говорит: – Я пролежал в больнице сто тридцать девять дней. Не сразу все, не подряд. Но все равно...

– А тебе там давали таблетки? Ну, там, в больнице?

– Да, мне давали лекарства. Но не все время, а только когда было нужно.

– Ага, – говорю. Мы подходим к дому Коробка. Я останавливаюсь у ступенек, которые ведут в подъезд, и поправляю свой галстук-бабочку. Ставлю ногу на ступеньку. – А ты когда-нибудь нюхал чего-нибудь носом? Ну, чего-то такое, что можно нюхать? Ну, в смысле, втягивать носом?

– Ствол, ты о чем говоришь? Что-то я не понимаю. – Далек ставит ногу на нижнюю ступеньку. Облизывает свое эскимо, которое «Убойные Мурашки». – Помоги мне подняться. Хотя нет. Лучше я сам поднимусь. – Далек проверяет молнию на своей сумке. Хорошо она застегнута или нет. Ему не хочется, чтобы фигурки опять рассыпались. Молния застегнута хорошо. Далек поднимается по ступенькам. Я поднимаюсь следом за ним.

– А как они действовали, те лекарства? Ну, которые тебе давали в больнице?

Мы уже вошли в квартиру Коробка.

Далек смотрит на меня как-то странно и говорит:

– В смысле, как они действовали?

– Ну, как ты себя потом чувствовал?

– Хорошо чувствовал. Они потому что боролись с инфекцией. И с воспалением.– Далек говорит: – Я вообще-то не очень помню.

– Нет, я спрашивал о другом. – Я облизываю своего «Мистера Длинного». Это такое мороженое, очень длинное. Оно поэтому и называется «Мистер Длинный». Я долго думаю, подбирая слова, ну, чтобы он меня понял. – Ты когда-нибудь принимал такие лекарства, после которых становится... ну, не так, как обычно, а так, знаешь... странно?

Далек сосредоточенно хмурится. Облизывает свое эскимо «Убойные Мурашки».

– А, ты имеешь в виду побочные действия?

Я качаю головой. Он меня не понимает.

Звездочка говорит:

– А что ты ешь? – Ее нет тут, рядом. Ее голос доносится из-за двери. Она в туалете. Ее оранжевая одежда лежит перед дверью, как корки, очищенные с апельсинов, которые она не ест. Оранжевая шляпка, оранжевое платье, оранжевые носки. Значит, Звездочка все сняла. Она теперь вся раздетая и уже не красуется. Она кричит из-за двери: – Что ты там лижешь? Ствол. Ты же там никого не облизываешь?! Я слышу, что ты что-то лижешь.

Я кричу через дверь:

– Я никого не лижу. Я ем мороженое.

– Какое?

– «Мистера Длинного».

Далек кричит:

– А я «Убойных Мурашек».

– А почему у меня нет мороженого? Это неправильно. – Слышно, что Звездочка сердится. У нее потому что сердитый голос. В общем-то это, конечно, несправедливо, что у нее нет мороженого. Но мир вообще устроен несправедливо. – Ствол, почему у меня нет мороженого?

– У тебя зато месячные.

– Я не хочу месячных. – Звездочка кричит через дверь: – Я хочу мороженого.

– Ага. – Я кричу через дверь: – Извини, Звездочка, но мы не взяли тебе мороженого. – Я смеюсь, только тихо. Чтобы Звездочка не услышала из-за двери. Далек тоже смеется. И тоже – тихо. – Мы бы его просто не донесли. Далек упал с лестницы. Он – инвалид.

Звездочка кричит через дверь:

– Тогда ты меня угости своим.

– Не могу, – говорю. – Там почти ничего не осталось.

– Ты же сказал, у тебя «Мистер Длинный», а это очень большое мороженое. Там должно еще много остаться.

– Тогда выходи. – Я хочу, чтобы она вышла. Звездочка молчит, не говорит ничего. А потом кричит

через дверь:

– Нет, не выйду.

– Почему?

– Потому что вы будете надо мной смеяться. Ну, что у меня месячные.

Я смеюсь. Далек тоже смеется. У нас есть мороженое.

– Звездочка. – Далек кричит через дверь: – Боюсь, тебе скоро придется выйти. Мой папа уже целый час не ходил в туалет, чтобы опорожнить кишечник.

– Я выйду, когда они кончатся.

Далек кричит:

– А когда они кончатся?

Я качаю головой. Смотрю на Далека. Облизываю свое мороженое, которое длинное-длинное.

– У нее можешь не спрашивать, – говорю. – Она же не ученый, откуда ей знать?

Звездочка кричит через дверь:

– Нет, я ученый. – Она слышала, что я сказал. – Очень даже ученый.

Я качаю головой. Мой галстук-бабочка, который синий, тоже качается. Я говорю:

– Она врет. Никакой она не ученый. Она даже в школу и то не ходила.

– Я ходила в школу. – Звездочка кричит через дверь: – А ты, Ствол, заткнись.

В комнату входит Коробок. У него мокрые ноги, мокрые и черные. Штанины аккуратно закатаны до колен. Они тоже черные, штанины. Коробок говорит:

– Она все еще там, в туалете?

Я объясняю:

– У нее месячные.

Звездочка кричит:

– Нет у меня никаких месячных.

– С ней каждый месяц такое.

Звездочка кричит из-за двери:

– И вовсе не каждый.

– Ага. – Коробок поправляет свой галстук-бабочку, который черный. – Там у нее нет полотенца? – Коробок кричит через дверь. – Звездочка, у тебя есть полотенце?

Мы все ждем. Коробок приложил ухо к двери, которая дверь в туалет. Я тоже приложил ухо к двери. Далек лижет свое эскимо, ждет, что ответит Звездочка. Мы все молчим, не говорим ничего.

– Звездочка. – Коробок кричит через дверь: – Я спросил, у тебя есть полотенце?

Все молчат, ждут.

А потом Звездочка говорит. Кричит через дверь:

– Да, есть полотенце.

– Ну так засунь его в трусики и выходи.

– Ага. – Звездочка кричит через дверь: – Я сама знаю, что делать. Я уже не ребенок.

– Тогда уже делай, что надо делать, и выходи. Папе нужно в уборную. А то он сейчас не удержится.

Папа Коробка говорит:

– Коробок, может, не будем оповещать всех и каждого о моих внутренних проблемах?

Папа Коробка уже не в саду, он вошел в дом. Он в футболке и брюках. Брюки закатаны до колен. У него мокрые ноги. Такие большие и черные. И он смешно ходит. Как будто какает на ходу.

– Что она там застряла? Она здесь не одна, между прочим. Пусть выходит немедленно. Делайте что хотите, но пусть она выйдет немедленно. Я так и думал, что этим все кончится. И что мне прикажете делать? Бежать в сад и садиться под кустиком? И вытирать задницу фиговым листком? В общем, делайте что хотите, но она должна выйти оттуда немедленно.

Коробок качает головой. А потом.

Дверь открывается.

И Звездочка выходит. Вернее, не выходит. Стоит в дверях.

Стоит и смотрит на нас на всех. А мы все смотрим на нее. Я, Далек, папа Коробка и сам Коробок. У меня есть мороженое. «Мистер Длинный». У Далека тоже было мороженое, «Убойные Мурашки». Но теперь его нет, оно кончилось. Звездочка стоит в дверях. Ее джинсы спущены до колен, как у мальчишек, которые по вечерам курят за магазином и показывают друг другу своих безобразников. Ее джинсы спущены до колен, а в трусиках – что-то большое и толстое. Она засунула в трусики полотенце. Только это не то полотенце, которое нужно. Это то полотенце, которым вытирают голову, когда она мокрая. Звездочка все перепутала. Взяла не то полотенце.

– В первый раз вижу таких идиотов. – Папа Коробка качает головой и говорит: – Ладно, девушка, посторонитесь, а то точно случится непоправимое. – Папа Коробка влетает в туалет, оттолкнув Звездочку, чтобы она не мешала ему пройти, и захлопывает за собой дверь. Слышно, как он там садится на унитаз и делает свои дела. Мы уходим. Нам ни к чему это слушать. Коробок говорит, чтобы мы шли в гостиную. И мы идем в гостиную.

– Ствол, прекрати смеяться. – Звездочка сердится. У нее очень сердитый голос. Она говорит: – Скажи ему, Коробок, чтобы он прекратил смеяться. Он смеется над моими месячными.

Я качаю головой. Зажимаю рукой рот. Я не смеюсь. Я говорю:

– Я не смеюсь.

Не могу удержаться от смеха.

Далек качает головой. Еле удерживается от смеха.

Коробок недоволен. Он говорит:

– Это полотенце – папин подарок.

Звездочка говорит:

– Оно все в крови.

– Ствол, вы же были в магазине. – Коробок явно сердится. У него очень сердитый голос. – Могли бы купить ей прокладки.

Я качаю головой.

– Там не было прокладок. Там было только мороженое.

Коробок говорит:

– Там на углу есть аптека.

– Мы туда заходили. Попросили прокладки. А нам сказали, что они только для девушек.

– А мы туда заходили? – Далек качает головой и говорит: – Странно. Я что-то не помню.

Коробок идет в спальню.

– У меня где-то были прокладки, сейчас поищу. – У Коробка есть вообще все, что хочешь. – Звездочка, иди сюда. Сейчас все будет. Ага, вот они.

Я смотрю на Далека.

– Ты зачем выступил со своим этим «не помню»? – говорю. – Ты меня просто подставил. Как будто я лгун и обманщик.

Далек смотрит на меня с таким видом, как будто он здесь самый умный.

– А ты и есть лгун и обманщик. Ты обманул моего старшего брата. Неужели ты думал, что я...

Коробок возвращается в гостиную. И Звездочка тоже. Ее джинсы надеты как надо. Она вынула полотенце из трусиков и теперь держит его в руках. Оно все скомканное, полотенце, и все в крови и похоже на красное сердце. Ну, такое сердечко, которое обозначает любовь. Ну, когда люди любят друг друга. Как мы со Звездочкой. Звездочка кладет полотенце на пол, в уголке. Оно уже ни на что не годится. Теперь его можно лишь выбросить в мусорку. Коробок говорит:

– Да. Положи его там, пусть пока полежит. Потом я попробую его отстирать. Замочу в отбеливателе. Ствол, уже можно переодеваться. Ужин закончился. Вот твои вещи. – Коробок принес мои джинсы, футболку и свитер. Он кидает их посреди комнаты на ковер. – Как он меня достал. – Коробок весь такой элегантный в своем черном смокинге. Он садится в кресло, которое сделано из металла и пластика. Пластик – прозрачный, и там, внутри, – разноцветные перышки, которые видно. – В смысле, папа.

Я снимаю одежду, которая на мне. Синие брюки. Синий смокинг. Синюю рубашку. Синий галстук-бабочку, который большой и похож на цветок. Потом одеваюсь в свою одежду. Она тоже вся синяя. Синие джинсы, синяя футболка, синий свитер.

– С каждым разом все хуже и хуже. – Коробок говорит. – Это я все про папу. Вот детей можно выбрать, а родителей не выбирают. Ребята, если вы не торопитесь. Он уже скоро уйдет. Если вы подождете еще немножко, я вам выдам такие стразы, что крышу напрочь снесет. Гарантированно.

Далек говорит:

– Стразы? А это что?

Я сижу на диване, который из прозрачного пластика, и внутри у него – вода, а в воде – пузырьки. Вода с пузырьками видна сквозь прозрачный пластик. Я сижу на прозрачном диване, на воде с пузырьками. Звездочка тоже сидит на диване. И Далек тоже. Я говорю:

– Тебе об этом знать не обязательно.

Входит папа Коробка.

– Это была настоящая битва. – Папа Коробка говорит: – Напомни мне, Далек, чтобы я позвонил доктору. Завтра. Прямо с утра.

Далек говорит:

– Папа, а что такое стразы?

– Стразы? Не знаю, сынок.

– Ага. – Далек держит свою сумку, которая в форме космического корабля. Держит ее двумя руками, как будто прячется за ней. Мы с Далеком и Звездочкой сидим на диване. Далек смотрит на меня. Улыбается. Смотрит на папу и говорит:

– Папа, а Ствол меня уговаривал что-то понюхать. Ну, что нюхают носом. Только он не объяснил, что именно. Он о чем говорил, как ты думаешь?

Папа Коробка говорит:

– Что?!

– Я тебя не уговаривал нюхать. – Я объясняю: – Я просто спросил, ты когда-нибудь нюхал чего-нибудь или нет?

Папа Коробка смотрит на Коробка и говорит:

– Коробок, если я вдруг узнаю, что твои друзья предлагают моему ребенку наркотики, я тебя тут же лишу материальной поддержки и вообще от тебя откажусь. – Папа Коробка стоят в дверях. Заправляет футболку, которая очень большая, в брюки, которые тоже большие. – Твоя мама, если бы об этом узнала, перевернулась бы в могиле.

– Я уверен...

– Коробок, я не шучу. Я думаю, этим придурочным лучше уйти. Хотя нет. По здравом размышлении, лучше уйдем мы с Далеком. Далек, мы уходим. Собирай свои игрушки. Прощу прощения, Коробок. Я совсем не хочу тебя обижать. Мы с Далеком еще придем. Когда ты найдешь себе более подходящих знакомых.

Далек встает с дивана, в котором внутри – вода, и говорит:

– Ну, блин.

Коробок тоже встает. Только он встает с кресла, которое тоже прозрачное, ну, где внутри – разноцветные перья. Он говорит:

– Папа...

Я тоже встаю.

Коробок говорит:

– Ствол, сядь на место. Сию же секунду. Сиди и молчи. Звездочка, подожди еще пять минут. Говорить будешь потом. Папа, мне очень жаль, если я...

– Ничего не хочу слушать. – Папа Коробка говорит: – Пойдем, Далек.

Далек говорит:

– Пока, Коробок.

Коробок говорит:

– Так что насчет школы?

– Позвоню туда завтра, прямо с утра. – Папа Коробка говорит: – Пойдем, Далек.

Звездочка поднимается на ноги и говорит:

– Я хочу произнести речь. Ну, которая после ужина.

Коробок толкает ее на диван, ну, чтобы она снова села.

Звездочка снова садится. Ну, потому что ее толкнули. На диван, который с водой. В воде плавают пузырьки. Коробок говорит:

– Сиди и молчите. Оба сидите, молчите. Пристегните ремни. – Коробок кричит: – До свидания, папа. До свидания, Далек.

– Не надо нас провожать. – Папа Коробка и Далек выходят. Входная дверь громко хлопает.

Звездочка поднимается на ноги, вскакивает с дивана, который прозрачный, и кричит:

– Таблетки, таблетки, таблетки. – Она скачет по комнате, и размахивает руками, и кричит: – Таблетки, таблетки, таблетки. – Если она будет и дальше так прыгать, она точно пробьет ковер, ну, который прозрачный, и пол под ковром – тоже, и упадет, и свернет себе шею.

Коробок говорит:

– Эй, ты чего?

Она, похоже, совсем головой повернулась. Носится как полоумная. Как ребенок по детской площадке, ребенок, которому сейчас дадут таблетки.

– Таблетки, таблетки, таблетки, таблетки, таблетки, таблетки, таблетки, таблетки, таблетки...

– Так, но сначала – о деле.

Звездочка замирает на месте. Стоит вся взъерошенная, глаза выпучены. Взгляд совершенно безумный. Ее немного пошатывает, у нее кружится голова. Потому что она долго кружилась на месте. Звездочка падает на диван рядом со мной.

Коробок сидит ждет, пока она не замолчит. Потом говорит:

– Ладно. Если вы помните, вы мне должны отдать деньги. С прошлого раза. – Он смотрит на нас. Смотрит очень внимательно. Со значением. – С прошлой поездки. За таблетки. Которые вы отвезли в Вульвергемптон. Не забыли еще?

Я качаю головой.

Звездочка пожимает плечами.

– Вы что, правда не помните? – Коробок говорит: – Ствол. Я тебе дал таблетки. Привязал к джинсам пакетик, к петельке для ремня. Неужели не помнишь...

Я пожимаю плечами.

Звездочка качает головой.

– Вы ездили в Вульвергемптон. Вы там были, я знаю. Вы мне звонили с вокзала. А что вы делали после того, как вы мне позвонили? Что вы сделали с таблетками?

Я объясняю:

– Мы отдали их тому парню, который студент. Мы все сделали правильно. Так, как надо. – Коробок смотрит на меня, как на идиота. – Ну, который студент, – говорю. – Кукловод. Во всем черном. И там был еще парень, в широких штанах. И девочка с длинными волосами. Мы им отдали таблетки, и...

Коробок смеется и говорит:

– Ствол, кажется, ты доставил товар не по тому адресу. А люди, которые там живут, они сразу сообразили, что ты ступил, и не преминули воспользоваться твоей тупостью. – Коробок сидит в своем кресле, которое прозрачное, с перьями. Он хмурится и ослабляет свой галстук-бабочку. – Там, куда надо было доставить товар, нет вообще никаких студентов. И сколько вам за них дали? Ну, за таблетки?

– Они нам нисколько не дали.

Звездочка говорит:

– Да, мы их просто отдали, и все.

– Я не какой-то барыга.

У Коробка глаза лезут на лоб.

– Подождите. Вы что, отдали им мои таблетки за так?! За бесплатно?!

Я качаю головой.

– Нет, – говорю. – Мы же не дураки. Они нам немного отсыпали. Нашу долю. И мы их съели. И еще они дали нам порошка. Ну, который дня носа.

Звездочка говорит:

– Да, Коробок, мы не такие тупые, какими ты нас считаешь.

– Послушайте, я сейчас расскажу...

– Ты сказал, что они нам отсыплют таблеток. Нашу долю. За доставку.

– Ствол, послушай меня. Я расскажу, как все обычно бывает. Как оно должно быть. – Коробок говорит очень медленно. – Я договариваюсь с людьми. Ты привозишь им таблетки. От меня. Они забирают таблетки и дают тебе деньги. И отсыпают немного таблеток. Тебе за труды. Потом ты возвращаешься сюда, ко мне, и отдаешь мне деньги. Вот так оно все и бывает. Только так и никак иначе.

– Ага, – говорю. – Так всегда и бывает. И что дальше?

– А дальше: где мои деньги? – Коробок говорит: – Там должна получаться приличная сумма. Я сейчас уточню по своим записям...

– Но, – говорю, – у меня нет никаких денег.

– Значит, ты теперь мой должник.

Звездочка говорит:

– А теперь-то ты дашь нам таблетки? – Ну да. Самое время просить таблетки. Я иногда на нее поражаюсь. Звездочка говорит: – Мы столько ждали. – Она кричит: – Мы весь вечер вели себя очень прилично...

– На самом деле не очень. – Коробок говорит: – Я бы даже сказал, что совсем неприлично.

– А как же тогда...

Звездочка говорит:

– Так ты дашь нам таблетки? А то очень хочется.

– Как же тогда мои выдумки, ну, насчет, театральной школы? По-моему, я замечательно все придумал.

– Так, ладно. – Коробок говорит: – Или вы отдаете мне деньги, или валите отсюда на фиг.