Текст книги "Звездочка и Коробок"

Автор книги: Дарен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Я его не нюхала, Ствол. – Звездочка говорит: – Я его съела. Ну, как таблетки. Завернула в бумажку и съела.

– Да, я видел.

– Называется «вбомбить».

– Но, Звездочка...

Звездочка пожимает плечами. Смотрит на меня, потом смотрит на дверь. Ну, которая в сад. Через которую все выходят: и Дэнни Страйкер, и парень в широких штанах. Кукловод говорит:

– Бекки, возьми веревку и ножницы. И что-нибудь, чем завязать глаза. И еще нож.

Девочка с длинными волосами говорит:

– Секатор брать?

Звездочка смотрит на меня. Потом смотрит на дверь.

Я говорю:

– Вы куда...

Звездочка пожимает плечами. Звездочка говорит:

– Мы будем реконструировать. В саду.

– Ага, – говорю. – А вдруг...

Все уже вышли в сад. Все, кроме Звездочки. Звездочка говорит:

– Ствол. Мне совершенно не хочется спать. Я приняла порошок. Он был очень хороший.

– Звездочка, – говорю. – А вдруг ты ляжешь, и тебе сразу захочется спать. Давай попробуем. Ложись.

– Мне не хочется спать. – Звездочка говорит: – Я иду реконструировать.

– Ага.

Я сижу на диванчике. Совсем один. Кроме меня, на диванчике только пролитое виски. И пустая бутылка от виски.

Звездочка смотрит на дверь. Туда, где выход в ночной сад. Куда ушли все.

– Это немецкий армейский спальник. – Звездочка говорит: – У меня нет аллергии.

Я пожимаю плечами. Ничего не говорю.

Звездочка выходит в сад. Закрывает за собой дверь.

Я ложусь на диванчик и укрываюсь пледом, который мне дал парень в широких штанах. Я уже не один. Тут, со мной, мертвый мальчик.

– Кто...

Мертвый мальчик заходит в комнату, раздевается, надевает пижаму и приподнимает плед. Хочет лечь рядом со мной. Он тоже будет здесь спать.

– Ты откуда...

Мертвый мальчик говорит:

– Откуда – что?

– Ты откуда пришел?

Мертвый мальчик говорит:

– С той стороны.

– С какой той стороны?

Мертвый мальчик показывает пальцем:

– С той стороны этой комнаты.

Я смотрю. Ну, куда он показывает. Только там ничего нет. Вообще ничего.

Мертвый мальчик говорит:

– Я пришел тебе рассказать о тебе. Ну, какой ты.

– И какой я? – говорю.

Мертвый мальчик пожимает плечами:

– Ну, такой.

– Такой – это какой?

– Погоди. Сейчас все узнаешь.

– Но я не хочу. – Я укрываюсь пледом почти с головой. Только макушка торчит наружу. – Не хочу знать, какой я.

– Да, не хочешь, я знаю. – Мертвый мальчик лежит рядом со мной. Мы с ним лежим на одном диванчике, под одним пледом. – Поэтому я и хочу тебе все рассказать.

– Нет, не надо ничего рассказывать.

Мертвый мальчик говорит:

– Я тебя знаю.

– Не знаешь.

– Нет знаю, Ствол. Я тебя знаю. – Мертвый мальчик улыбается. И говорит тихо-тихо, не шепчет, а именно говорит, просто тихо: – Я знаю, чем ты занимался. И что ты сделал.

– Я ничего не сделал.

– Ты нюхал тот порошок, ну, который для носа.

– Я не нюхал.

Мертвый мальчик качает головой. Не в смысле, что нет, ты не нюхал, а в смысле, что нюхал, и это плохо, что я его нюхал, и теперь мне должно быть стыдно. Ну, за то, что я сделал.

– Зачем ты его нюхал?

– Что?

– Порошок.

– Какой порошок?

– Который ты нюхал носом.

– Каким еще носом?

– И еще ты ешь таблетки. – Мертвый мальчик рассказывает, что я сделал и что я делаю, и потихонечку отбирает у меня весь плед.

– Откуда ты знаешь?

– Я все про тебя знаю. Я тебя вижу насквозь.

– Ничего ты не видишь. Ты вообще на меня не смотришь.

– Я тебя вижу насквозь. – Мертвый мальчик говорит: – И знаю все, что ты сделал.

– Я ничего не делал.

Как-то все странно. Так не бывает.

Мертвый мальчик говорит:

– Я все знаю, все вижу.

– Ничего ты не знаешь.

Мертвый мальчик говорит:

– И что вы делаете со Звездочкой, и как ты пихаешь в нее своего безобразника, и поливаешь ее этой белой штуковиной, когда кончаешь, и какие ты ешь таблетки, ну, да, синие и оранжевые, и как ты кормишь ими свою Звездочку. Я все вижу, все знаю.

Ну, Коробок. Ну, очень хочется

– Это неправильно, – говорю. – У нас нет вообще ничего, ни денег, ни мозгов – ничего. А теперь нет и таблеток. Это неправильно.

Звездочка говорит:

– Это неправильно.

Мы со Звездочкой снова дома. Вернее, мы рядом с домом, который мой. Сидим прямо на улице. На бордюре у дороги, которая проезжая часть. Ночью опять приходил мертвый мальчик и сказал, что он меня знает.

Звездочка говорит:

– Нет. Это неправильно.

Да, неправильно. Мы сделали все, что должны были сделать. Съездили в Вульвергемптон, нашли дом, в который Коробок говорил, что нам надо прийти, отдали таблетки ребятам, которым их надо было отдать, а эти ребята отдали нам нашу долю таблеток, и мы их съели, таблетки, и у нас ничего не осталось, и мы вернулись домой, и сидим прямо на улице, на бордюре, и у нас нет вообще ничего.

– И так всегда. – Звездочка говорит: – Сколько мы всего делаем, и что в итоге? Вообще ничего. Почему с нами такое всегда?

Я смотрю на Звездочку.

– Нет, – говорю. – Все не так. Зачем ты так говоришь? Ну, что так всегда и бывает. – Звездочка хмурится, и я уточняю: – Ты сказала, что так всегда и бывает. Но так раньше не было никогда. У нас всегда были таблетки. Коробок нам всегда давал. Каждый раз. А теперь у нас нет ничего. Такого с нами еще не бывало. Раньше.

– И так всегда.

Я смотрю на Звездочку, как на дуру.

– Нет, – говорю. – Не всегда. Такое с нами вообще в первый раз. Потому что раньше такого не было. У нас всегда были таблетки. А теперь нет. Ну, таблеток. И это неправильно. Потому что мы очень старались, и ездили в Гемптон, и сделали все, что должны были сделать, и вдруг раз – и у нас нет вообще ничего. А так не должно быть. Как будто мы сделали что-то неправильно. А ведь мы все сделали правильно.

– Ты меня не понимаешь. – Звездочка говорит: – Когда я сказала, что так всегда и бывает, я имела в виду то, что ты сам говорил. Помнишь, что ты сказал самое первое? Когда мы только здесь сели? Ты сказал, что у нас нет вообще ничего – ни денег, ни мозгов. И я с тобой согласилась. Сказала, что с нами такое всегда. Ну, такая беда. То есть не то чтобы с самого рождения. Я не это имела в виду. Я имела в виду, что чем дальше, тем хуже. – Звездочка говорит: – Когда мы родились, у нас были мозги. Такие большие и синие. Целых два мозга. Один – у тебя, а другой – у меня. На каждого – по одному. И у нас были деньги. А потом... потом мы стали их тратить. Ну, на таблетки. И из-за этих таблеток у нас не стало ни денег, ни мозгов. Но мы ели таблетки, и нам было классно. А теперь у нас нет вообще ничего. Ни денег, ни мозгов, ни таблеток. И это неправильно.

Она глупая, Звездочка, просто ужас, какая глупая. Я смотрю на нее. Смотрю на нее как на дуру. Потому что она и есть дура.

Звездочка говорит:

– Что ты так на меня смотришь? Ну, как на дурочку?

– Почему «как»? – говорю. Потому что она и есть дурочка. Так я ей и говорю. Поэтому я и смотрю на нее как на дурочку. А как мне еще на нее смотреть, если она и есть дурочка? – Ты и есть дурочка. – Я пожимаю плечами. – Прошу прощения. Но это так.

– Кто я?

– Дурочка.

– Почему?

– Потому что все дурочки – они дурные.

– Слушай, Ствол. – Звездочка говорит: – Что я такого сказала, что ты решил, будто я дурочка?

– Ну, то, что ты только что говорила.

– Я только сказала, что у нас все плохо, и чем дальше, тем хуже. Потому что оно так и есть.

– Звездочка, – говорю. – Все не так, как тебе представляется. Все было наоборот. Когда мы родились, у нас не было вообще ничего. Ни денег, ни таблеток, ни даже мозгов. Нас вообще не было рядом, когда раздавали мозги. Мы где-то гуляли и все пропустили. Поэтому нас называют безмозглыми. Потому что у нас нет мозгов и вообще никогда не было. Изначально. Потому что наши мамы и папы сами ели таблетки всю жизнь и постепенно избавились от мозгов, и мы родились уже без мозгов, потому что откуда бы взяться мозгам, если их не было и у родителей. Все было плохо с самого начала. И поэтому хуже не будет. Будет лишь то же самое. Ну, что было всегда.

Звездочка качает головой.

– Нет, все не так. – Звездочка говорит: – Моя мама вообще никогда не потребляла таблетки, но всегда была дурой.

– Да, я знаю. И твой папа тоже дурак. Ты его даже вообще никогда не видела. Он сидит в тюрьме, на какой-то там нефтяной вышке, ну, где война. Но ты не права, когда говоришь, что раньше у нас что-то было, а потом вдруг не стало. Ну, того, что было. Потому что у нас не было ничего. Никогда. У моего папы не было ни денег, ни мозгов – вообще ничего. Ничего, кроме таблеток. И у мамика тоже. И когда я родился, у меня тоже не было ничего. Ни денег, ни мозгов, ничего. А потом я стал кушать таблетки, и у меня появилось что-то. Таблетки. У меня они были. Таблетки. Ни денег, ни мозгов. Только таблетки. А теперь у меня нет и таблеток. И это неправильно.

Звездочка говорит:

– Это неправильно.

– И что нам делать?

Звездочка молчит. Смотрит на меня. Мы сидим на бордюре. Сидеть неудобно и жестко. Звездочка говорит:

– Надо надыбать таблеток.

– Но как...

– Вот смотри. Все очень просто. – Звездочка говорит: – Что у нас есть?

Я качаю головой.

– Ствол, отвечай. Что у нас есть?

– Ничего у нас нет.

– Правильно. Ничего. А это значит, что нам нужно где– то достать таблетки. Тогда у нас что-то будет. А именно таблетки. У нас будут таблетки.

Я качаю головой.

– Звездочка, – говорю, – иногда я на тебя поражаюсь. Знаешь, что будет дальше?

– А что будет дальше?

Я объясняю:

– Когда мы достанем таблетки, мы их сразу съедим. И у нас опять ничего не останется. То есть вообще ничего. Ни денег, ни мозгов. Ни таблеток. Потому что мы их съедим, и их больше не будет.

– Ага. – Звездочка говорит: – Но смотри, как еще можно сделать. Сейчас у нас нет ничего. И снова не будет вообще ничего, если мы раздобудем таблетки и их съедим. Значит, нужно добыть таблетки, а есть их не нужно. И тогда у нас будут таблетки.

Я качаю головой. Она уже начинает меня утомлять. Ну, как можно быть такой дурой?!

– Звездочка, – говорю. – Когда у тебя есть таблетки, но ты их не ешь, то какой в этом смысл? Что они есть, что их нет – все едино.

Звездочка задумчиво чешет затылок.

– Смотри, как еще можно сделать. И по-другому – уже никак. Это будет уже последнее, что мы с тобой сможем сделать. Вот смотри. Сейчас у нас нет ничего. И снова не будет вообще ничего, если мы раздобудем таблетки и их съедим. Но будет один промежуток времени, когда они у нас будут – таблетки. Сразу после того, как мы их раздобудем, но еще до того, как съедим. – Звездочка говорит: – И вот в этот самый промежуток, пока мы их не съели и они у нас есть, надо будет раздобыть еще таблеток. Про запас. И когда мы съедим те, первые, которые достанем сначала, у нас останутся те, что в запасе. А потом... – Звездочка говорит: – Потом, когда снова наступит такое время, ну, как сейчас, когда у нас ничего не будет, мы съедим те таблетки, которые из запаса. Ну, которыми мы запасемся, когда у нас уже будут таблетки.

– То есть мы будем есть их все время. И такого не будет, чтобы у нас их не было вообще.

Звездочка кивает:

– Ага.

Звучит очень даже разумно.

– Да. – Звездочка говорит: – Мы будем есть их все время.

– Ну хорошо, – говорю. – С таблетками все более-менее понятно. Непонятно другое. Как мы добудем таблетки, если у нас нету денег? И где добыть денег? Ну, чтобы достать таблетки? У меня скоро мозги расплавятся.

Звездочка смотрит на меня. Я уже знаю, что, когда она смотрит вот так, это значит, что она сейчас скажет что-то такое, что мне стоит послушать, если мне хочется достать таблетки. Потому что она сейчас скажет такую вещь, что мне сразу станет понятно, где и как мы достанем таблетки. Ну, чтобы они у нас были.

– Тогда давай сделаем так. И это будет уже точно последнее, что мы с тобой сможем сделать. – Звездочка говорит: – Что мы сделали, когда нам хотелось таблеток в последний раз?

Это просто, и я отвечаю, не думая:

– Мы пошли к Коробку.

– И что он сделал?

– Он дал нам таблеток. Но нам пришлось ехать в Вульвергемптон, чтобы отдать их тем людям. Ну, которым мы их отдали.

– А эти люди нам что-то дали? – Звездочка еще не закончила.

– Да, – говорю. – Дали таблетки. И еще порошка для носа.

Звездочка кивает:

– Все правильно. Я об этом и говорю.

– Тогда пойдем к Коробку.

Мы со Звездочкой поднимаемся по узкой оранжевой лестнице. Одной рукой я держусь за перила, другой держу Звездочку за руку. Мы стоим, держась за руки, под лампочкой на лестничной клетке, которая сейчас не горит, потому что на улице день. Мы уже прошли через дверь, но это была дверь подъезда. Та, которая снаружи. А моя дверь – внутри. Мы стоим перед этой дверью, которая оранжевая. Перед дверью в мою квартиру. Где мой ключ, кстати?

– Она заперта, – говорю. – А где ключ?

– Это же твоя квартира. – Звездочка говорит: – Я тут вообще ни при чем. Если ключ не у тебя, тогда я даже не знаю, где он может быть.

Я проверяю все карманы в джинсах.

– Звездочка, – говорю. – Ты все-таки посмотри у себя. Когда мы ехали в поезде и занимались там безопасным сексом, ну, в туалете, мы потом перепутали джинсы. Может, мой ключ перепутался тоже и случайно попал к тебе?

Звездочка проверяет карманы в джинсах, но ключа не находит. Она качает головой. Нет, у нее нет моего ключа. Звездочка говорит:

– Посмотри у себя сверху.

Я смотрю у себя сверху. Заглядываю под футболку, которая синяя.

– Нет, – говорю. – У меня его нет.

Звездочка говорит:

– Посмотри еще раз. Вдруг он за что-нибудь зацепился?

Я смотрю еще раз.

– Нет, – говорю. – У меня его нет.

– Он должен быть у тебя. – Звездочка говорит: – Это же твоя квартира. Значит, и ключ от нее – у тебя.

– Ты говорила, что это твоя квартира.

– Это я так шутила. – Звездочка говорит: – Это твоя квартира. И ключ – у тебя.

– У меня его нет.

– Посмотри еще раз.

– Хорошо. – Я еще раз заглядываю под футболку, которая синяя. Как раз как мне нравится. – Нет, – говорю. – Нету там никакого ключа. Только я.

– Ты хорошо посмотрел? Он, наверное, за что-нибудь зацепился.

Я смотрю на нее. – Ты это уже говорила, – Я много чего говорила.

– Но это ты повторила дважды. Ну, что он зацепился. Только он не зацепился, я два раза смотрел. Посмотри у себя. Кажется, я отдавал ключ тебе. Чтобы он не потерялся. Потому что я вечно его теряю.

Звездочка качает головой. Но все же заглядывает себе под футболку, которая оранжевая. Она оттягивает футболку и смотрит на свои грудки, которые у нее не большие, но и не маленькие. Как раз как мне нравится.

– Ой, вот он. Ключ. – Звездочка говорит: – Он действительно был у меня.

Ключ подходит к двери, и дверь открывается.

Вот моя комната. Длинная, узкая и синяя. Я тут не был уже сто лет. Занавески – оранжевые, как апельсиновый сок с газировкой, который как будто стекает по окну, а ковер на полу – синий, и стены тоже синие. Здесь – все мои вещи. У меня их немного, но кое-что есть.

Вот, например, моя книжка. В ней нарисованы зверюшки, но не как настоящие, а как в мультфильмах. Это детская книжка, я знаю. Ну, для детей. Но у меня просто нет времени на взрослые книжки.

А вот кассета для магнитофона. Теперь такие давно не делают, но у меня до сих пор сохранилась. На одной стороне сверху написано: «Хэппи хардкор». На другой стороне: «Дарксайд»[2]2
  Хэппи хардкор (happy hardcore) и дарксайд (darkside) – жесткая танцевальная музыка, выросшая из рэйва; прочно ассоциируется с употреблением наркотиков.


[Закрыть]. Мне не на чем ее слушать. Ну и что? У Звездочки нет вообще ни одной кассеты.

Это моя поделка. Рыбки, вырезанные из бумаги и подвешенные на ниточках.

Это мое письмо. Я его еще не читал. Оно от мамы. Я знаю, что оно от мамы, потому что я знаю, как она пишет слова. Ну, как они выглядят. На конверте она написала: «Терпение кончается. Просьба выслать еще терпения». Она смешная. Ну, моя мама. Очень смешная.

Это Клоун Подушкин Налог, или просто Подушкин. Мой медвежонок. Но не настоящий, а плюшевый. Он замечательный, правда? Мы с ним спим – мы со Звездочкой.

Это мой свитер. Он синий. У него есть две дырки. Одна большая, куда я сую голову, и одна маленькая. Ее прожгло угольком от косяка. Ну, с веселой травой.

Это мертвый мальчик. Он преследует меня повсюду. Он все знает. Все, что я делаю. И о чем думаю. Он мертвый, но любит поговорить. И его не заткнешь.

– Уходи, – говорю я ему.

Но он не уходит. Никуда не уходит.

Это мои свечи. Они красивые, правда? Синие, которые пахнут черникой. И оранжевые, которые мне подарила Звездочка. Они пахнут апельсиновым соком с газировкой.

А это пакетик с таблетками. То есть просто пакетик. Потому что таблеток уже не осталось.

* * *

Надо придумать подробный план, что нам делать, чтобы, когда мы начнем есть таблетки все время и у нас больше не будет таких периодов, когда мы не будем их есть, то есть мы будем их есть постоянно отныне и впредь, так вот надо придумать подробный план, что нам делать, чтобы все было правильно и чтобы ничего не испортить. Потому что нам вовсе не хочется все испортить. Ну, то есть по жизни. Но мы ничего не испортим. Мы знаем, что надо делать. Надо придумать подробный план. Чем мы сейчас и занимаемся. Пишем список, чтобы, когда мы начнем есть таблетки все время, и начнем все забывать, и поймем, что мы делаем что-то не то, мы просто посмотрим, что там написано в списке, и будем делать, как там написано. Мы печатаем его на машинке, ну, список. У меня есть старенькая пишущая машинка. Это наш первый список. Раньше мы не писали таких важных списков. И там написано вот что:

ЧИВО НАМ НАДА ДЕЛАТЬ

И КАК ЭТО ДЕЛАТЬ ЧТОБЫ

НИЧИВО НИ ИСПОРТИТЬ

1. Вставать по утрам. Ни по ночам.

2. Кушать 3 раза в день. 1 раз утром, 1 раз днем и 1 раз на полдник. Здаровая пища лучше всево. Можно есть все что есть но здаровая пища – лудше.

3. Ходить в магазины. Покупать, чиво покушать.

У КОРОБКА брать не таблетки, а деньги; но и таблетки тоже.

4. Ходить на работу. Делать, что скажет КОРОБОК.

5. И чтобы он за это платил.

6. Как обращатся с вещами – читай инструкцию прилепленую к вещи.

Там все написано.

Мы пишем инструкции, как обращаться с вещами, и приклеиваем их на вещи, для обращения с которыми нужна инструкция. Лепим их скотчем. Только Звездочка называет его не скотчем, а липкой лентой. Даже не липкой, а хлипкой. Она вообще очень смешно называет предметы.

И поэтому кажется, что предмет, который она называет совсем по-другому, то есть не так, как его называют другие, потому что он так называется, это уже не совсем тот предмет. Ну, который был раньше, когда его называли правильно. Как будто вещи меняются, если назвать их не так, как они называются. Первая вещь, для которой мы пишем инструкцию, – это шторы. В инструкции написано вот что:

ШТОРЫ (или еще ЗАНАВЕСЗКИ)

ВСЕ ОЧЕНЬ ПРОСТО

Их открывают когда за окном свитло, и закрывают, когда тимно.

А эту инструкцию мы прилепили на дверь. Вообще-то это инструкция на дверь в подъезд, ну, которая снаружи, но туда мы решили ее не лепить, потому что ее там сорвут. Поэтому мы прилепили ее на дверь, которая внутри.

ДВЕРЬ

Остарожно!!!

Дверь – это самое важное. Если ее не закрыть сюда будут ходить всякие нехорошие люди. И чернакожые тоже. Поэтому закрывайте пожалуста дверь. ПРИВЕТ

Последнее слово дописала Звездочка. Она хотела написать чего-то еще, ну, побольше, но я ей не дал. Когда Звездочка начинает чего-то писать, получается полная ерунда.

Кровать. Очень полезная вещь. В нее ложатся когда надо спать и встают когда просыпаются.

Смотри пункт 1. в большом списке который мы написали.

Там есть место для Клоуна Подушкина и еще для Звездочки (и еще для меня).

А еще мы узнали одну интересную вещь, пока писали инструкции, как обращаться с вещами: есть инструкции простые, а есть – очень сложные. Вот, например, очень сложная:

КАК ГОТОВИТЬ ЕДУ 

1. Есть еда которую можно есть прямо так, а есть которую надо готовить. Еду которую надо готовить готовят на плите.

Вот как это делаеться:

2. Если это сосиськи (а это навирняка сосиски) или что-то другое что нужно готовить на гриле, это готовится так: Повернуть круглую ручку на которой написано «гриль» чтобы стрелочка смотрела на цыфру 5, потом открыть гриль и положить сосиски на металическую решотку.

Не есть сосиски пока они не приготовятся, а то заболит жывот и будит плохо.

3. Если это суп или что-нибудь житкое и его нужно готовить в кострюле: налить суп (или что-нибудь житкое) в кострюлю и включить плиту ту камфорку, на которой стоит кострюля. Там есть картиночки рядом с ручками и сразу панятно какая ручка – от какой камфорки. Нада включить правильную камфорку повернуть ручку на цыфру 5.

4. Если это пирог или что-то похожее на пирог его надо готовить в духовке. Духовка – это такой большой шкафчик внизу под камфорками. Его тоже надо включить.

Мы составили инструкции для всего: для стиральной машины, для холодильника, раковины и унитаза. И прилепили их скотчем, который липкая лента.

Когда что-то делаешь, проблема в том, что ты вроде бы знаешь, как обращаться с вещами, то есть ты абсолютно уверен, что знаешь, но когда начинаешь с ними обращаться, они вдруг становятся совершенно другими – не такими, как были раньше, – и получается, что ты уже ничего не знаешь. И так происходит почти всегда. Конечно, есть исключения. Например, Коробок. Коробок, он всегда остается таким же, каким и был, и если его попросить дать таблетки, он даст таблетки. Поэтому мы со Звездочкой всегда знаем, где взять таблетки. У Коробка.

Звездочка говорит:

– Ну чего, Коробок?

Мы со Звездочкой снова у Коробка. Сидим на его одеяле, у него на кровати. В этот раз мы точно знаем, что это именно одеяло, ну, под чем мы лежали на вечеринке. Тогда мы думали, что лежим под пакетом с таблетками. Так оно и было в каком-то смысле. Потому что тогда мы наелись таблеток, а потом Коробок дал нам еще. Но сейчас все не так. Сейчас все по-другому. Потому что мы знаем, что это именно одеяло, и потому что мы не ели таблетки.

Звездочка говорит:

– Ну чего, Коробок?

Коробок не говорит ничего.

Звездочка говорит:

– Как у тебя настроение?

Коробок ничего не говорит.

Звездочка пробует еще раз:

– Как настроение, Коробок?

Мы сидим у него на кровати. В его спальне, в его квартире. У него очень хорошая спальня. И квартира тоже хорошая.

Звездочка говорит:

– Мы вот решили зайти к тебе в гости. Узнать, как у тебя настроение, и вообще.

Настроение у него явно плохое. Он смотрит на нас. Потом смотрит в зеркало, ну, такое – с подсветкой, в светящейся рамке. Коробок смотрится в зеркало и красит ресницы. Специальной щеточкой для ресниц.

– Мы пришли к тебе в гости. – Звездочка говорит: – Узнать, как у тебя настроение.

С Коробком так всегда. Если он сосредоточен и смотрится в зеркало, он вообще ничего не слышит, что ты ему говоришь.

Звездочка говорит:

– Вроде нормальное настроение. Да, Коробок?

Коробок качает головой. Он молчит, ничего не говорит.

Я тоже молчу. Когда он такой – ну, такой, как сейчас, – его лучше не трогать. И поэтому я молчу.

Звездочка говорит:

– Может, дашь нам таблетки?

Коробок не говорит ничего.

Мы со Звездочкой сидим у него на кровати. Сложили руки на груди и сидим. Мы все время так делаем, пока ждем, что Коробок даст нам таблетки, когда он заставляет нас ждать. А он всегда заставляет нас ждать, когда мы просим у него таблетки, и еще он сидит перед зеркалом и наводит на себя красоту. Ну, чтобы быть красивым.

Звездочка смотрит на меня. Мы сидим на кровати у Коробка, на его одеяле. Оно белое – одеяло. И не застелено покрывалом. И мы сидим прямо на нем. Звездочка говорит:

– Он что, так и будет молчать?

– Ну...

Я пожимаю плечами.

Коробок встает с кресла, на котором написано: «Директор театра». Встает и идет к двери. Он куда-то ушел, и его больше нет.

– Ствол, он ушел. За чем он пошел, как ты думаешь?

– Я не знаю. Может быть, за таблетками.

Звездочка тоже встает, и идет к двери, и выглядывает за

дверь. Там, за дверью, гостиная. Куда ушел Коробок.

– Звездочка, – говорю. – Ты за ним не ходи. А то он рассердится. Ну, если за ним пойти. Он сказал, чтобы мы тут сидели и вели себя тихо.

Звездочка хмурится, как будто ей сделали выговор. Собственно, так и было.

– Иди сюда, – говорю. – Сядь и сиди. А то мы вообще ничего не получим. Никаких таблеток.

Звездочка смотрит на дверь, которая чуть приоткрыта.

– Смотри, Ствол. Он раздевается. Снимает платье.

– Звездочка, это нехорошо. Ну, подсматривать за человеком. Он вообще у себя дома, но мы сидим в его спальне, и он поэтому ушел в гостиную, чтобы переодеться. В другую комнату. Он очень стеснительный, да. Потому что большой.

– Смотри. – Звездочка говорит: – У него безобразник весь черный.

– Потому что он сам чернокожий.

Мертвый мальчик говорит:

– Это в порядке вещей.

– Замолчи.

Звездочка говорит:

– Что?

Она не слышит мертвого мальчика. Она слышит только меня.

– Ничего, – говорю.

Звездочка все еще подсматривает за Коробком. Она не видит мертвого мальчика, его только я вижу и больше никто, а Звездочка видит лишь Коробка и его безобразника, который черный.

– Ой, какой он большой.

– Звездочка, – говорю. – Я вообще на него не смотрю. Я же не голубой, как некоторые, не будем показывать пальцем.

– Я тоже не голубой. – Звездочка говорит: – Я вообще девушка. Девушка, которая подглядывает за парнем, она не голубой... то есть не голубая. Ой, какой у него безобразник. Как музыкальный инструмент.

– Звездочка.

Звездочка говорит:

– В первый раз вижу такой большой.

Я качаю головой. Она прямо какая-то извращенка.

Звездочка говорит:

– Ему, наверное, тяжело. Ну, таскаться с таким большим.

– Звездочка, – говорю. – Сядь на место.

Звездочка садится на место, ну, на кровать, где сидела.

Коробок входит в спальню, он совсем голый. На нем – только шляпа и боа. Боа-констриктор на шее.

– Ой, Коробок. – Звездочка говорит: – Я вижу, что у тебя нет карманов. Но... ты принес нам таблетки?

Коробок пожимает плечами, которые черные.

– Звездочка, – говорю. – Не приставай к нему.

– Я пытаюсь не смотреть на его безобразника.

– Тогда не смотри. Он тебе ничего не сделает. Ну, то есть ничего плохого. Прости, Коробок. А ты, Звездочка, просто сиди и помалкивай. А то я больше тебя никуда не возьму. Ты – как ребенок. А я как будто гуляю с ребенком, которого нельзя брать с собой. Никуда. Так что сиди и помалкивай.

Коробок накладывает румяна. Сидит перед зеркалом в своем кресле, на котором написано: «Директор театра». Смотрит на себя в зеркало и не смотрит на нас со Звездочкой. Мы с ней молчим, не говорим вообще ничего. Звездочка кашляет в кулак. Коробок смотрит на Звездочку, будто хочет ей что-то сказать. Что-то типа: «Ты что, хочешь таблеток?» Или: «А не пойти бы тебе восвояси?» Но он молчит, ничего не говорит. Только накладывает румяна.

Звонит телефон. Он не здесь, ну, не в спальне. Он звонит в гостиной. Коробок идет отвечать на звонок.

Звездочка говорит:

– Он, наверное, пошел за таблетками.

– Нет, – говорю. – Он пошел подойти к телефону.

– Он пошел за таблетками, да?

– Звездочка. Если ты думаешь, что мир вращается вокруг тебя, тогда я тебя огорчу. – Я качаю головой. – Он вращается вокруг солнца.

– Меня не волнует, вокруг чего он вращается. Главное, чтобы были таблетки.

Мы сидим в спальне у Коробка. На его одеяле, которое на кровати. Сидим и хотим таблеток, ждем, когда Коробок вернется и даст нам таблетки, он может вернуться в любую минуту. Звездочка встает с кровати.

– Звездочка, – говорю. – Сядь на место.

Звездочка говорит:

– Я просто хочу посмотреть, идет он уже или нет.

– Он еще не идет. Ты же слышишь, он разговаривает по телефону. Дай человеку спокойно поговорить.

Звездочка говорит:

– Я только быстренько посмотрю.

– Ну хорошо. Только быстренько.

Если ей что уперлось, ее уже не переубедишь.

Она быстренько смотрит и возвращается. Забирается на кровать, прыгает, как ребенок, и громко смеется. Она смешная, ну, Звездочка. Смеется прямо как ребенок, который скушал таблетки.

– Ну что? – говорю. – Он идет?

– Нет.

– Я же тебе говорил. Он сейчас разговаривает по телефону. А ты совсем глупая, да.

– Я еще раз посмотрю. – Она идет к двери и смотрит еще раз. – Он идет, он идет.

Он уже не идет. Потому что уже пришел. Коробок закрывает дверь и садится в свое кресло, на котором написано: «Директор театра». Берет румяна. Накладывает их на щеки.

Звездочка говорит:

– Коробок, что за фигня? Мы думали, ты пошел за таблеткам и.

– Это папа звонил. – Коробок говорит: – Придет ко мне в гости. Сегодня вечером.

– Так что там с таблетками? – Звездочка уже даже не говорит, а кричит: – Или ты, может быть, думаешь, что мир вращается вокруг тебя одного?

– Вопросы вселенских масштабов мы обсудим потом, когда папа уйдет. Не хочу портить себе настроение перед ужином с папой. – Коробок говорит: – Оно у меня и без того испорчено.

Звездочка хмурится. А потом говорит:

– А почему у тебя портится настроение из-за таблеток? По идее, бывает наоборот.

– Слушай, не умничай, ладно?

Звездочка говорит:

– А что мы тогда будем делать?

– Посмотрим мультики. – Коробок говорит: – Пойдемте в гостиную.

Мы сидим перед большим телевизором, который действительно очень большой, и смотрим Отвязного Мыша. Все мультики про Отвязного Мыша всегда начинаются одинаково. Мышонок, которого зовут Отвязный Мышь, бежит по комнате. Он бежит, и бежит, и бежит мимо мебели, но кажется, что мышонок бежит на месте, а движется мебель, и мебель все время одна и та же. Комната тянется и тянется, как будто она очень длинная. Но она никакая не длинная, просто мультяшная. Музыка играет так: бумс-бумс-бумс. Трам-пам-пам. Бумс-бумс-бумс. Комната движется мимо Мыша, Мышь бежит мимо комнаты. Бумс-бумс-бумс. Мышь убегает, кот его догоняет. Заставляет Мыша убегать. Трам-пам-пам. Бумс-бумс-бумс. Мышь бежит очень быстро, быстро перебирает лапками, и поэтому кажется, что это не лапки, а как будто колесики. Как будто мышонок едет на Колесиках. Только они – не колесики. Они – его лапки. И он бежит. Мимо комнаты. Кот его догоняет и тоже бежит мимо комнаты. У кота очень голодный вид. Усы топорщатся во все стороны, усы тоже голодные – очень. Сразу видно, что кот хочет слопать Мыша, за которым гоняется и не может поймать. Потому что Мышь хорошо убегает, и кот не может его догнать.

Мышу уже надоело бегать. Его укачало от бега, его тошнит. Отвязный Мышь достает из кармана пузырек с таблетками. Как бы из брючного кармана, только на нем нету брюк. Карман – он прямо на задней лапе. Отвязный Мышь достает из заднелапного кармана пузырек с таблетками. На пузырьке – этикетка. На ней написано: «Таблетки от укачивания». Отвязный Мышь принимает таблетки. Теперь его не тошнит. Он бежит дальше.

Бумс-бумс-бумс. Трам-пам-пам. Бумс-бумс-бумс.

Входит тетенька-домоправительница. На экране – только ее ноги. Тела и головы не видно. Они всегда за экраном. Ее головы никогда не видно. Она не вмещается в экран. Это мультфильм про зверей, и целиком видно только зверей. Тетенька-домоправительница заворачивает за угол. Вернее, ее ноги заворачивают за угол. Они в розовых шлепанцах, ноги. На шлепанцах – узор из цветочков. Кстати, ноги воняют. Запах идет от экрана. Это не просто телевизор, а телевизор, передающий картинки и запахи. Самой последней модели. Ноги воняют, и запах идет от экрана. Ноги заворачивают за угол. Мышь проносится мимо ног. Тетенька-домоправительница визжит, потому что боится мышей. Кот проносится мимо ног. Тетенька-домоправительница кричит на кота. Кричит, чтобы он прибил мышь. Кота зовут Ку-клукс-кот. Он гоняется за Мышом. Если Ку-клукс-кот поймает Мыша, тогда он точно его прибьет. Но такого не было еще ни разу, чтобы кот поймал Мыша.