Текст книги "Сломанные инструменты (СИ)"

Автор книги: Даниил Ремизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Вот как, – меланхолично протянул мужчина. – Может и можешь, – и он пожал плечами. – Только зачем тебе это? Сам подумай, я здесь не для того, чтобы играть в интриги, что вы плетете по всему континенту. И не стоит забывать, что именно я предложил вам – властителям – сделку, на которую вы охотно пошли.

– Какая сделка? – спросила Чир.

– Не твоего ума, дура, – Шизк вновь наставил пистолет на Чир.

«Придурок с оружием, что может быть хуже? – подумала оружейник и тут же нашла ответ. – Придурок с ящиком гранат».

– Не оскорбляй человека, Шизк. Когда-нибудь такое поведение дорого может тебе стоить, – предупредил мужчина. – Госпожа, боюсь, что это требует долгих объяснений…

– Тогда опустим весь этот фарс, – предложила Чир. – Зачем вы до сих пор в живых меня держите?

– А у властителей для тебя есть щедрое предложение, – Шизк аж засиял. – Мы тебя посадим на несколько цепей, и ты будешь делать для нас оружие. Жить будешь, как побитая собака, но зато в конуре и живая. Соглашайся, дура.

– Дипломат из вас, Шизк… – мужчина отрицательно покачал головой. – Боюсь, мне придется объяснить вам, госпожа, почему нам требуются ваши услуги. В ближайшее время, я не могу сказать точно когда, но думаю что лет через пять, произойдет кровопролитная война. Южный континент будет выступать на нашей стороне, на стороне Северного континента. И чем лучше солдаты будут вооружены, тем меньше потерь они понесут. Только представьте себе, что вы спасете тысячи жизней. И про конуру, я уверен, что Шизк погорячился. Для вас найдется достойное место проживания в столице, в одном из роскошнейших поместий.

– Спасу тысячу со своей стороны, – задумчиво произнесла Чир. – Зато уничтожу тысячу с другой.

– Когда вы создаете оружие, вы же не думаете, что люди будут носить его, как украшение? – спросил мужчина. – Вы понимаете, что из него будут стрелять, будут убивать. Сложный путь оружейника – понимать, что ты создаешь смерть.

– Против кого воевать собираетесь? – спросила Чир.

– К сожалению, этого я не могу сказать. Но враг силен, как никогда. Сражение может затянуться, поэтому нам нужно, чтобы с оружием было легко и просто управляться как в чистке, так и во время ремонта. Желательно, чтобы вы создали такую винтовку, которая могла бы стрелять очень долго и быстро. Про амуницию можете не думать, у нас уже есть завод по ее производству. Патроны мы будем делать по вашим чертежам.

«А что, хороша мысль, – подумала Чир. – Стать гением на привязи. Буду создавать оружие, а меня будут кормить. Не жизнь, а сказка».

– Вот что я могу ответить на ваше предложение. Первое: я никогда не буду рабом. Второе: я очень жалею, что Шизка не оказалось в той карете. И третье: я все еще лелею надежду, что взорвусь. И если это случится, мне вас, господин горилла, будет даже жалко.

– Ха! А ты думала, что умнее меня? Я всегда в официальных бумагах ставлю другое время, дура! Карета ехала, чтобы забрать меня из башни, ха-ха! – и Шизк залился гадким смехом.

– Госпожа, а что за взрывчатку вы собираетесь использовать? – с интересом спросил мужчина.

– Жидкость, которая при соприкосновении с солнечным светом взрывается. Мне сказали, что если облить ей себя, то я стану живой бомбой. Но я решила, что будет лучше выпить ее. Прощальный напиток.

– Понимаете, – на лице мужчины появилась улыбка, которая бывает у менторов, объясняющих ученикам базовые законы мирозданья, – эта самая взрывчатка работает совершенно не так. Ее нужно заморозить и поджечь. Да, да, как бы парадоксально это не звучало, но именно так она и работает. Если облить ей себя, то вы избавитесь от прыщей, а при попадании в желудок, она не несет никакой угрозы, разве что вызывает внезапную и сбивающую с ног сонливость. У нас ее используют, как сильное снотворное… гхм… – мужчина понял, что сказал лишнее.

– Я заставляю тебя работать на нас! – Шизк продолжал истошно кричать.

– Нет, – коротко ответила Чир.

– Заставлю, вот увидишь! – и он ударил ее пистолетом по лицу.

Кровь струйкой полетела на пол.

– Да не буду я на вас работать, – тихо и с улыбкой произнесла Чир.

Еще удар.

– Не буду.

Два удара.

– Шизк, прекрати, – потребовал мужчина.

– Заткнись, придурок! Я делаю, что хочу!

В эту секунду белый мужчина благородной внешности преобразился в лице. Если до этого он был спокойным, то теперь его глаза налились яростью, мышцы напряглись, губы исказились в гневе. Он схватил Шизка за шею и в таком состоянии заставил его дойти до стены.

– Слушай меня внимательно, ты, жалкая пародия на психопата, – голос мужчины был все таким же тихим, по сравнению с воплями Шизка, но в его словах была страшная сила. – Я объясню тебе это только один раз и повторять не буду.

– Отпусти… – захрипел Шизк. Мужчина еще сильнее сжал его горло. Казалось, что лицо Шизка вот-вот станет синим.

– Ни ты, ни твои люди не причинят вреда этой девушке. Она сама решит, хочет работать с таким ублюдком, как ты, или же просто уйдет.

«Уйдет? – это слово пронеслось в голове Чир словно молния. – Я могу остаться в живых?».

– Кхе… – попытался выдавить из себя Шизк, и мужчина ослабил хватку. – Хорошо…

– Вот и славно, – мужчина убрал руку и направился к Чир. – Видите? Все не так уж и пло…

Выстрел, второй, третий. Стрелял Шизк, прямо в спину мужчине.

– Сволочь! – выкрикнула Чир. Ей, действительно, было жаль благородную гориллу.

Мужчина был недвижим несколько секунд, затем резко развернулся и нанес удар по лицу Шизка такой силы, что тот подлетел до потолка, ударился об него головой и в уже бессознательном виде упал на пол.

– Как же я его ненавижу, – проговорил мужчина и подошел к Чир. – Вас освобождать?

Чир осторожно кивнула. Мужчина начал развязывать веревки и говорить:

– Понимаете, вечная история. Вот вроде и материал есть, и работать с ним надо, а он – материал, простите меня за мои слова, – говно.

– Я вас прекрасно понимаю, – бездумно выговорила Чир.

Она не знала, как человек, который только что получил три пулевых ранения, мог спокойно двигаться и говорить так, словно ничего не произошло. Как только узлы были развязаны, мужчина убрал все веревки и протянул руку Чир. Та неуверенно взяла ее, и он помог ей подняться со стула.

– Вы живете в пустыне? – спросил он. Чир кивнула. – Тогда, думаю, что мне стоит проводить вас до городских ворот, чтобы с вами больше не приключилось никаких историй.

Дверь в комнату выбили. Это был Гидеон. Вид у него был такой, что прямо сейчас он мог пойти и сразиться хоть и с маленьким, но пантеоном божков. И даже выйти победителем. Вечно засаленная и в пятнах рубашка была вся в крови, и непонятно, как этот человек все еще мог находиться в мире живых. В руках бармен держал деревянную ножку от стула, основание которой тоже было в запекшейся крови.

«Может кровь на рубашке не его?», – с надеждой подумала Чир.

– Она, – тяжело дыша, Гидеон указал ножкой от стула на Чир, – эта девушка идет со мной.

– Вы его знаете? – обратился мужчина к Чир. Она кивнула. – Он будет вас сопровождать? – Чир вновь кивнула. – Никаких препятствий я вам чинить не буду, – мужчина отошел в сторону.

Чир на ватных ногах направилась в сторону Гидеона, когда Шизк очнулся и издал смешок.

– Беги, крыса, – хрипел он. – Все равно мои люди найдут тебя. Слышишь?

Внезапно для самой себя Чир обрела такое хладнокровье, которого никогда не испытывала. Она схватила пистолет Шизка и направила на него.

– Не советую вам убивать его, – произнес мужчина. – Иначе мне придется действовать.

– Да, – вся улыбка Шизка была окрашена кровью, – я важная персона, меня нельзя убить.

– Сколько лет я ждала этого момента. Я представляла, как наставлю на тебя пистолет, скажу все, что о тебе думаю, а потом выстрелю. Так вот, Шизк. Такие как ты не должны рождаться. И уж тем более плодиться, – Чир выстрелила Шизку в мужское достоинство. Тот громко заорал и завопил:

– Убей их, убей их!

– За что? – спросил мужчина. – Этот пистолет сам выстрелил. Случайно. Дефект, неисправность. Я не могу наказать человека за то, чего он не совершал.

– Я всех вас убью, всех найду! – в мученьях продолжал кричать Шизк.

С какой-то нечеловеческой скоростью мужчина подошел к Чир и произнес так тихо, чтобы слышала только она и Гидеон:

– Чир, вам нужно исчезнуть с этого континента. Насовсем. Иначе этот психопат вас найдет.

Чир вновь почувствовала слабость в ногах. Гидеон заметил это и успел взять ее на руки до того, как она упадет.

– Нам пора, – сказал бармен.

Удивительно, но никто из присутствующих даже не пытался помешать Гидеону. Он проходил по длинной лестнице, где иногда попадались испуганные люди. При его виде они старались вжаться в стену. Чир увидела, что вся стража была оглушена. Некоторые уже начинали приходить в себя, но стоило Гидеону посмотреть им в лицо, как те тут же притворялись, что вновь теряют сознание.

Когда Гидеон вынес Чир из башни, она увидела, что вся площадь перед ней была устлана телами. Но они не были мертвы, наоборот: некоторые пытались подняться на ноги, другие терли глаза и плакали, третьи старались уползти в переулки.

– Как… как ты это сделал? – спросила Чир.

– Потом расскажу, – отрезал Гидеон.

Он без препятствий донес ее до конюшен возле городских ворот, где их уже ждали Рити и банда. Рити подняла ружье, выстрелила в воздух и крикнула:

– Домой пора! Я пить хочу!

Глава восьмая

Почти сразу же, как Чир прискакала в «Мутное болото», она начала терять сознание. Сказывалась усталость и сильное нервное перенапряжение. Очнулась оружейник в палатке. Ее тело все еще болело от побоев.

«Сколько я проспала? – подумала она. – Пару часов? Сутки?».

Выйдя из палатки, оружейник ощутила ночной холод пустыни. Поежившись, она устремилась в «Мутное болото». Внутри был лишь один из бандитов Рити. Он печально посмотрел на нее и жестом предложил присесть к нему за стол.

– Сколько я спала? – спросила Чир.

– Двое суток, – ответил тот. – Чир, нужно серьезно поговорить.

– А где все?

– Выслушай меня, – настаивал бандит.

И Чир стала слушать. С каждой минутой она узнавала все новые и новые подробности тех двух дней, пока она восстанавливала силы. Оказывается, Чир несколько раз пробуждалась и просила у всех прощенья. Она падала на грязный пол «Мутного болота», стучала кулаками о деревянный пол, кричала, что не заслуживает таких друзей, просила всех извинить ее. Много слез было пролито, но все уверяли ее, что друзья для этого и нужны, иначе кто же станет выручать?

После стало известно, что Шизк решился начать охоту на Чир. Он объявил огромную награду за живую и намного меньшею – за мертвую девушку. «Пусть эти придурки, идиоты и нахлебники найдут мне суку!», – говорилось в официальном документе. Но искать Чир отважились лишь те, кто не знал ее. Постоянные клиенты Чир пообещали Шизку, что найдут наглую девчонку, но на деле ничего не предпринимали, чтобы схватить ее. Не те у них отношения с властителями, чтобы предавать друга.

Когда Чир услышала, что клиенты считали ее другом, она вновь не выдержала и заплакала. Бандит выждал, пока она успокоится и продолжил.

– У Гидеона широкая сеть информаторов. Не такая широкая, как у властителей, но все же…

С маленьким караваном из города уехал старик Рох. При нем была сумка, которую он нежно обнимал. Говорят, что караван направлялся в отдаленные края Южного континента, где сила и авторитет властителей куда меньше, чем в Ахлен Менре или столице. Кто-то слышал, как старик тихо и трогательно шептал: «Спасибо, тебе, спасибо».

Войска и стража города были напуганы после дерзкого нападения маленькой банды, которая смогла обезвредить практически всех и при этом никого не убив. Поговаривали, что это новое поколение истинных Бомберов, которые вышли из подполья, чтобы свергнуть власть.

Много слухов. Правдивых. Ложных. Спорных. Чир удивлялась, как всего за один день целый город стал думать, а стоит ли поддерживать властителей? Может быть, еще есть шанс создать ячейку истинных Бомберов и взять бразды правления в свои руки? Но все равно, чего-то не хватало, какой-то маленькой детали, огонька, искры, чтобы началась революция. Пусть в одном городе, пусть с возможностью провала, но все же… вдруг есть шанс?

– И еще, – Бандит выпил из горла бутылки, предложил Чир. Та нехотя согласилась. – Ты уезжаешь с Южного континента. Сегодня. Твои вещи уже собраны.

– Погоди… – Чир была ошарашена. – Как это уезжаю?

– Гидеон заботится о твоей… да что я вру, о нашей безопасности. Он никогда бы не позволил никому причинить ни тебе, ни мне, ни моей банде вреда. Все мы – семья. Гидеон считает, что единственный выход спасти тебя от расправы Шизка – спрятать тебя. Ты должна уплыть отсюда, как можно дальше. И никогда не возвращаться.

– Я не хочу! – запротестовала Чир.

– Придется, – хмуро ответил бандит. – Через тридцать минут мы уже будем в пути.

– А я не поеду! – воскликнула Чир.

– Слушай, – бандит выпил прямо из бутылки. Он пил не для того, чтобы ему стало хорошо, он хотел, чтобы дурман позволил ему сказать следующие слова, как можно безболезненнее для самого себя. – Ты поедешь в любом случае. Гидеон сказал, что я могу оглушить тебя. Могу связать. Да хоть избить и полудохлую привезти в порт! И знаешь, что? Я сделаю это. Потому что ты мне не безразлична. Босс Ритти, братва, Гидеон, ты… Мы все семья. И должны заботиться друг о друге. Мы очень любим тебя, оружейник. И хотим, чтобы ты была в безопасности.

– Но…

– Погоди, – он поднял ладонь и сделал еще глоток. – Мы сделали для тебя сувенир, – и он кивнул в угол, где лежала набитая сумка. – Потом распакуешь. Мы не забудем тебя, а ты, надеюсь, не забудешь нас.

– Но…

– Вообще, – бандит встал, поправил штаны и допил бутылку, – собирайся. Скакуны уже готовы, мы вот-вот должны отбыть.

– Ты так и не ответил мне, где остальные! – закричала Чир. – Я хочу видеть всех!

– Нельзя, – ответил бандит.

– А я хочу!

– А я сказал, что нельзя! – рявкнул он. – Прости. Просто поверь мне, что тебе нельзя их видеть. Но… как бы это сказать… во! Они тебе сделают еще один подарок. Прощальный. Но мы должны вовремя прибыть в порт. Поняла?

Чир кивнула. Все вновь начало погружаться в сон. Она – уроженка Южного континента – отправляется в изгнание. Да-да, самое настоящее изгнание.

– Смогу ли я вернуться сюда? Скажем, лет через пять или…

– Нет, – ответил бандит. – Таков приказ Гидеона.

– Может, я вам письма писать буду? Или еще лучше! Присылать чертежи нового вооружения! Тогда ваши оружейники создадут специально для вас…

– Нет, – отрезал бандит. – Тогда Шизк узнает, с какого континента идет отправка. Ты должна быть в полной безопасности. Семья превыше всего. Собирайся.

В порту Ахлен Менре было немноголюдно. Оно и понятно, после недавно случившегося, редкий торговец решиться вести дела не то, что в городе, даже в порт побоится зайти. Вдруг по дороге ограбит какой-нибудь революционно настроенный человек? Чир и бандит проходили вдоль трапов кораблей. Они искали тот, который идет дальше остальных. К удивлению, Чир, бандит знал три языка и с некоторым трудом, но все же общался с матросами. Она слышала это так:

– Кве ха– ха бван лар?

– Нахра! Нахра ннас!

У следующего корабля она услышала:

– Вас дар твит нэ?

– Нэн нэ! Вастаритара!

– Все идут близким курсом, – пояснил он ей и, заметив удивление, ответил, – я раньше юнгой на пяти кораблях был.

Наконец они подошли к последнему кораблю. Бандит улыбнулся и сказал Чир: «Вот этот точно твой».

– Куда плывем? – спросил бандит на языке Южного континента.

– Далеко, – ответил смотритель за кораблем.

– А как далеко?

– Очень.

– А отплываете когда?

– Через десять минут.

Бандит удовлетворенно кивнул, повернулся к Чир, обнял ее и сказал на ухо:

– Как только вы отплывете, посмотри, что в сумке. Мы долго думали, что тебе подарить. Кстати, – он отпустил девушку, – через минут двадцать посмотри на Ахлен Менре. В последний раз. Уверен, это будет незабываемым зрелищем, – и он подмигнул Чир. – И еще, изучи язык того места, куда плывешь. Договорись с юнгой или боцманом, за деньги они тебе помогут. Деньги в сумке, – опережая вопрос Чир ответил бандит, и пошел договариваться со смотрящим.

Тот упирался, говорил, что капитан будет против, но весомый аргумент в виде толстой пачки купюр заставила его передумать. Смотрящий махнул рукой Чир, и та начала подниматься по трапу. Взойдя на судно, она обернулась и крикнула бандиту:

– Я вас никогда не забуду!

– Мы тебя тоже! – махая рукой, ответил он.

Когда корабль отплывал, Чир стояла на палубе и смотрела на восходящее солнце над Ахлен Менре. Она вспоминала тот день, когда ее жизнь простой горожанки была уничтожена. Это был худший день в ее жизни. Так же она вспоминала дни, проведенные в «Мутном болоте» вместе со своими друзьями, дни за чертежами и созданием нового оружия, за убийством предателей, за кутежами. Это были лучшие дни в ее жизни.

Административная башня взорвалась. Она полыхнула алым огнем, и в воздух взмыло странное искрящееся свечение, которое образовало слова: «Прощай! Удачи!». Чир не могла понять, какой технологией это было достигнуто. На ее глазах навернулись слезы. Она понимала, кто взорвал башню, она знала, что это самый главный прощальный подарок.

«Революция!», – раздалось из порта.

– Революция, – тихо произнесла Чир, несколько раз удовлетворенно кивнула головой и отправилась узнавать, где находится ее каюта.

Каюта была маленьким помещением, где с трудом размещался гамак, под которым находился сундук, куда можно было складывать личные вещи, в надежде, что их не украдут. Чир, скрестив ноги, сумела сесть на пол и начала смотреть, что же ей положили в сумку. Пара банок консервов, чтобы выжить первые дни, нож, патроны для револьвера, сам револьвер, который она когда-то вместе с родителями мастерила для жены господина Роха. Чир не совсем понимала, как он оказался в сумке, ведь оружейник была в плену, где ее должны были обыскать и изъять все оружие.

«Наверное, оставили. Ведь он не заряжен», – решила она и бережно отложила его в сторону.

Книга «Чужеземные обычаи. Издание второе. ВКЛЮЧАЕТ В СЕБЯ ПЯТЬДЕСЯТ ОДНО КОРОЛЕВСТВО И ДВЕ ИМПЕРИИ!!!», – прочла заголовок Чир и подумала, что он слишком экспрессивен, словно рассчитан на идиотов. Открыв страницу наугад, она прочла слово «лизоблюдство»:

«Лизоблюдство – особенная манера взаимоотношений между знатью. Включает в себя подхалимаж, предательскую услужливость. Слабый пресмыкается перед сильным, дабы получить блага. Вести себя нужно услужливо в надежде, что однажды дадут оторвать кусок от пирога. Дословно – лизать задницу».

Чир поморщилась, перелистала несколько страниц и наткнулась на слово «пахан»:

«Пахан – человек, который является главным в группе преступников. – Чир решила, что это не так уж и плохо, ведь Рити была боссом бандитов. Но затем она прочла следующее: пахану все обязаны. Приказ пахана не ставится под сомнения, он – закон. Если пахан сказал, что солнце зеленое, значит, так оно и есть. Нарушивший закон пахана, будет жестоко наказан…»

Чир выругалась и пропустила еще несколько страниц.

«Простой человек – идиот, ничтожество, раб, существо без прав, козел отпущенья…»

Оружейник уже потеряла всякую надежду на то, что чуждый мир окажется хотя бы чуточку справедливее, чем в том, в котором она жила, когда наткнулась на слово «честь».

«Благородство и честь – нематериальное состояние, меру которого трудно измерить. Честь и благородство зарабатываются путем праведных поступков: защитой слабого, помощи бедному, вознесения справедливости и т. д. Честь и благородство, во всяком случае, так говорят, легко потерять, но очень сложно заработать. Примечание: легенда гласит, что воины чести и благородства неуязвимы. Сколько бы ран им не нанесли, они не погибнут, наоборот, становятся сильнее. Даже полностью израненный воин выиграет битву. Победить такого противника можно только одним способом – обладая не меньшей честью и благородством, чем сам противник. Пример историков: Авайн Лосн».

Чир быстро нашла в книге заметку про этого человека.

«Авайн Лосн – истинный рыцарь (смотри истинный рыцарь). Поклялся служить своему королю в возрасте девяти лет. За всю жизнь за ним не было замечено ни одного бесчестного поступка. Умер в возрасте сорока двух лет, охраняя по приказу короля заброшенную крепость. Причина кончины – смерть от голода. Ходят слухи, что его кости до сих пор охраняют крепость, ибо приказа оставить пост не было».

Чир преисполнилась гордостью за такого человека и мысленно послала проклятья королю, который забыл о таком воине. Она нашла статью об истинном рыцаре.

«Истинный рыцарь. В отличие от рыцарей, которые получают свой титул за заслуги, истинный рыцарь может не иметь такого звания. Только простые миряне могут наречь этим титулом человека. Истинный рыцарь ставит интересы других выше своих. Может быть наивен, но если и поддался злу, то по глупости и будет стараться исправить ошибку. Последний известный пример – Авайн Лосн».

Оружейник не знала, на каком континенте жил этот самый Авайн Лосн, но она была рада, что за пределами ее родины есть такие люди. Такие как… как Гидеон. Отложив книгу, она продолжила вынимать вещи из сумки. Теперь в ее руках было то, что заставило ее улыбнуться. Это была деревянная табличка с выжженными словами: «Официальный филиал „Мутного болота“». На обратной стороне были росписи ее друзей. Она достала следующий предмет. Бутылка лучшей бормотухи, что была у Гидеона. Он всегда отгонял клиентов от нее, говоря, что бутылка слишком ценна, чтобы просто выпить ее. Однажды бармен схватил швабру, которой никогда не пользовался, и как мастер шеста начал крутить ее в руках. «Кто тут самый смелый? – спросил он тогда. – Я могу нанести этой тупой деревяшкой семь ударов в секунду. Боль от них будет хуже похмелья». Тогда никто так и не смог завладеть заветной бутылкой. А сейчас она – Чир – смогла заполучить ее, и даже без драки.

После она вынула пакет драгоценностей, которые ценились во всем мире. Их должно хватить, чтобы купить маленький домик, если цены в том месте, куда едет оружейник, такие же, как и на родине. Последними вещими были прозрачный шар и письмо. Чир начала внимательно читать его:

«Привет! Пишет тебе Гидеон. Прости, что не смог попрощаться с тобой лично. Взрывать Административную башню сложное дело, понимаешь ли. Не переживай, все сделано чисто, в здании никого не было. Ох, сколько денег я потратил на взрывчатку… Вычту с тебя, когда увидимся, хе-хе, – Чир поняла, что это была шутка. Они больше никогда не увидятся. – Что еще мне нужно написать… Рити плакала. Много. Я смеялся, а она плакала. Говорила, что не хочет терять тебя. Парни тоже ревели, но это я тебе по секрету говорю. Кстати, один из них положил на тебя глаз, не буду говорить кто. Мы тут решили сделать тебе прощальный подарок – табличку. Теперь, где бы ты ни была, ты все равно останешься в „Мутном болоте“, точнее, в его филиале. Кстати! Я обещал рассказать тебе, как нам удалось спасти тебя. Видишь ли, у меня есть… эм… технологии, которые на вашем континенте запрещены. Называется – парализующий газ. Я хотел помочь тебе и использовать его, когда карета Шизка проезжала бы мимо нас, но, увы, ты решила отправиться в одиночку. Прости, что держал тебя в неведенье. Думал устроить сюрприз, а тут так непредвиденно вышло. Кстати, ты разбила о мою голову весьма неплохое пойло „Зеленая Зависть“! За это я вычту пару драгоценностей из общей суммы. – Чир улыбнулась. – Что еще я должен написать… да демоны его знают. Понял. Мы очень рады, что судьба свела нас вместе. Ты стала членом нашей семьи, и это было приятно. Надеюсь, что теперь у тебя все будет хорошо.

И последнее. Сделай мне одолжение. Я приложил к письму шар воспоминаний. Понимаешь, я по своей натуре коллекционер и люблю собирать всякое удивительное и уникальное. В этот шар ты сможешь записать свои воспоминания, свою память. Просто возьми его и подумай о том, чтобы хотела оставить в нем. А затем, когда все сделаешь, выброси его в море. Он сам ко мне приплывет и доползет, хе-хе.

Был рад, что ты стала частью моей семьи. Гидеон».

– Он был хорошим наставником, дитя, – раздался старческий голос.

Чир резко отвела глаза от письма и увидела на гамаке ту самую старуху с огненными глазами.

– Что вам нужно? – осторожно спросила оружейник.

– Я хочу дать тебе кое-что, – и она ловко спрыгнула с гамака, словно ей было не сто, а всего двадцать лет. – Я хочу подарить тебе великий дар твоего народа. Лишь немногие удостоились его, – и старуха взяла Чир за ладонь. Чир не боялась, она чувствовала, что ей ничто не угрожает. Наоборот, она была полна решимости.

Старуха закрыла свои огненные глаза и начала произносить слова на незнакомом языке. Так продолжалось с минуту, и затем Чир почувствовала, как ее кожа на ладонях начинает гореть от боли.

– Что вы сделали? – спросила оружейник.

– Я дарую тебе способность проникать в самую суть вещей, – ответила старуха. – Ты поймешь, как пользоваться ей. Ну а теперь, дитя песков, прощай. Пустыня гордится тобой.

И старуха мгновенно сгорела в пламени своих глаз. Чир смотрела на свои ладони. Они покрывались ожогами и волдырями. По ним шли черные, едва заметные линии. Боль становилась все сильнее и сильнее. В какой-то момент Чир вскочила на ноги и начала биться о стены каюты. Она видела, как ее тело пронзают тонкие, как будто нарисованные чернилами прямые линии.

Когда Чир стало нестерпимо больно, она схватилась за первое, что попалось ей под руку – револьвер. Девушка хотела оглушить себя, чтобы пережить боль, но тут случилось нечто странное. Оружейник оказалась в Ахлен Менре. Она больше не испытывала боли, ей не было страшно. Она стала призраком происшедшего. Кажется, это была торговая площадь. Чир огляделась и увидела… своих родителей и себя. Себя маленькую.

– Рад видеть тебя, – отец добродушно помахал ей рукой. Мать улыбнулась, а маленькая девочка нарезала круги вокруг родителей. Чир осторожно подошла к ним и поздоровалась.

– Как ты выросла, – с теплотой произнесла мать.

– Еще бы! – шутливо произнес отец. – Столько лет прошло!

– Вы… – Чир с трудом удавалось стоять на ногах. – Вы ведь мои мама и папа, да?

– Прыг, раз! Прыг, два! Прыг, три! Песчаный монстр замри! – и маленькая девочка застыла, будто статуя. Чир вспомнила, что в детстве играла в песчаного монстра и улыбнулась.

– Нет, – сказал отец. – Мы не твои родители. Мы лишь частички их души.

– Души? – уточнила Чир.

– Милая, – мать подошла к Чир и обняла ее. В этот момент по телу оружейника прокатилось неведомое доселе тепло. – Мы бы и рады ими стать, но не можем. Но мы были частью твоих родителей, понимаешь?

– Понимаю, – сухо произнесла Чир. – Вы ведь не настоящие, да?

– Не правда, – сообщил отец. – Мы те частицы души, которые существовали, когда мы все делали этот револьвер. Мы навсегда останемся тут, Чир.

– Правда? – Чир уже не знала, сколько раз она плакала за последний день.

– Правда, моя любимая, – и мать поцеловала Чир в лоб. – Мы всегда будем с тобой. Только следи, чтобы револьвер всегда был чист и боеспособен. Ладно?

Чир вспомнила, как ее родители требовали, чтобы оружие всегда было в идеальном состоянии. Глубоко вдохнув и всхлипывая, Чир закричала на всю пустую площадь:

– ОБЕЩАЮ!

Ее мучительная исповедь закончилась. Ей полегчало.