Текст книги "Рюрик. Сын Годолюба (СИ)"

Автор книги: Даниил Калинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Значит, ты готов навлечь на себя гнев конунга из-за какой-то славянской потаскушки?

Губы Хальвдана сами собой разошлись в гадливую улыбку, больше напоминающую звериный оскал. Но Харальд угрожающе прошипел в лицо противника:

– А ты готов умереть из-за нее? Дерзай… А с конунгом я, так и быть, решу вопрос… По родственному.

Последнее слово Клак произнес с особым значением – напомнив «полудану», что Скьёльдунг приходится родней Гудфреду. Пусть даже и дальней родней... На что «Топор» оскалился уже без всякой издевки:

– Будь по-твоему, Ворон! Но запомни – когда-нибудь мы вновь сойдемся лицом к лицу!

– С нетерпением жду этого часа!

Хальвдан отступился от Харальда, зло сплюнув на пол – однако руку от рукояти меча убрал.

– Уходим! Пусть Скьёльдунг забирает славянских шлюх и их щенков, плевать на них! Мы заберем себе все добро княжеского двора!

– Да-а-а-а!

…Лишь когда «Кровавый топор» и его воины покинули терем, Харальд осознал, что его трясет крупная дрожь. Нажил себе смертельного врага! Да еще и гнев конунга действительно навлек на свою голову… Стоит как можно скорее убираться из Рерика в Хедебю – определенно стоит!

Отвернувшись от дверного проема гридницы, за которым только-только скрылись свеи и прочие хирдманы Хальвдана, он устремил свой взгляд на валькирию – и сделал несколько шагов к безмолвно плачущей девушке, баюкающей на руках попискивающего младенца. Та склонилась над телом пораженной Хальвданом молодой женщины, из спины которой торчит гафлак «полудана»… А за девой попривыкший к темноте Харальд наконец-то разглядел и множество других девушек и женщин – что характерно, или беременных, или с малыми детьми на руках.

Скьёльдунг не сразу смекнул, что это жены и дети павших славянских гридмаров, до последнего вздоха защищавших свои семьи. А поняв это, хмуро улыбнулся: ободриты показали себя отличными воинами, заслужившими, чтобы дети их выжили – и чтобы кровь их текла в жилах потомков! А не была пущена к основанию деревянных или каменных идолов…

Именно с этой мыслью Харальд и приблизился к славянской валькирии.

Девушка подняла на ярла полные слез, но кажущиеся от того бездонными синие очи – и сердце Клака вновь пропустило удар. Он замер, словно громом пораженный, не в силах шелохнуться – в то время как девчонка крепко-крепко прижала младенца к груди, не обращая внимания на все струящуюся из резанной раны кровь… В ее взгляде Харальд прочитал одновременно и тревогу, и немой вопрос – но что важно, к лежащему подле луку славянка даже не потянулась.

Ярл вновь улыбнулся (насколько дружелюбно, насколько вообще мог!) – после чего молча протянул ей раскрытую руку. А когда тонкие девичьи пальцы коснулись тыльной стороны его ладони, молодому Скьёльдунгу показалось, что они обожгли его кожу…

Глава 5.

Земли бодричей. Лето 808 года от Рождества Христова.

Передовой отряд данов из трех драккаров шел по реке – славянское название которой было непонятно северянам, а собственное они ей покуда не дали. И так паршиво настроение у хирдманов, уныло, как-то вяло затянувших обычно ритмичную походную песнь – чтобы еще размышлять про название мелкой речушки! Вон, растут по берегам ее сосны – значит, пусть будет Фюрретрэ! Ну, то есть «Сосна»…

А ведь поход начинался весьма неплохо. Легкая победа в Рерике, где хирд опытного ярла Олафа Брюхотряса поспел к самой концовке сечи – и, не потеряв ни одного воина, успел вдоволь пограбить пустые славянские жилища. Правда, разойтись им особо не дали – конунг спешно назначил сдавшихся в плен ремесленников своими подданными, пообещав переселить всех в Хедебю… Ну а ярл, имеющий под рукой аж целых три драккара, вызвался идти в голове датской рати. В конце-то концов, конунгу было глупо отказываться от боевого охранения!

Причем Олаф ничем не рисковал; заметь он действительно крупное войско славян, он просто повернул бы свои драккары назад – честно предупредить Гудфреда о появлении грозного противника. А погони ярл не боялся – ну и правда, где? На реке? И чтобы кто-то нагнал его драккары?! Брюхотряс был невысокого мнения о славянских ладьях, хоть многие почитают их быстроходными – но пусть даже так! Однако же сколько воинов можно посадить на речную ладью – а сколько на морской драккар?!

Разница очевидна… А ночевали даны прямо на кораблях, бросив якорь – благо, что течение у «Сосны» не очень сильное. Пусть это будет «Тихая Сосна»!

Но больше всего Олаф полагался на внезапность вторжения данов, совпавшего с восстанием одного или даже двух славянских племен – а также одновременным ударом союзников-вильцев. Самый большой порт ободритов был с легкостью захвачен данами, конунг противника бежал из родового замка, сверкая голыми пятками… Что может, и преувеличение – но ведь Дражко действительно потерял практически всю свою дружину!

А славяне в речных поселениях чуть дальше от побережья даже не ведали о нападении северян… И именно это стало главной, пусть и подспудной причиной того, что Брюхотряс вызвался идти головным дозором, опережая войско конунга на целые сутки! Первые два поселения ободритов были захвачены врасплох – и хирдманы ярла с легкостью подавили сопротивление славянского ополчения. Во многом за счет того, что в обеих схватках данов было как минимум втрое больше… Все богатство и запасы ободритов достались налетчикам – а самому Олафу и самые сочные, спелые славянские бабы!

Ведь прозвище «Брюхотряс» досталось ярлу отнюдь не за тучную фигуру и выступающий живот – Олаф раздался вширь сравнительно недавно. А вот почетную приставку к имени ярл получил еще в молодости – как раз за свое сластолюбие…

Вот только зря захмелевшие от легких побед и дармовой медовухи даны жгли захваченные ими селения. Хотя может, кто-то из ободритов итак сумел ускользнуть – и предупредить соплеменников… Но вот уже третий день даны идут по реке, не встречая ни души в оставленных славянами домах. Все добро, все припасы бодричи также успевают вынести или надежно спрятать! Так что обозленным хирдманам остается лишь жечь убогие лачуги славян (что собственные жилища нисколько их не превосходят, северяне счастливо забыли) да мстительно разорять посевы… Что на самом деле наносит ободритам куда больший ущерб, чем даже сгоревшие дома.

Что самое постылое, река за последний день стала сильно сужаться – так, что развернуть драккары при необходимости уже не представляется возможным. Нет конечно, можно вытащить их на берег – желательно хвостом – а уже с берега столкнуть в воду носом в нужном направлении… Но все это возможно осуществить, если вблизи не будет сильного и опасного противника. И пусть Брюхотряс пока что не замечает ровным счетом никаких признаков присутствия славянской рати – но настроение у ярла (как и его хирдманов) стало совершенно паршивым…

За очередным поворотом реки показалась глубоко вдающаяся в воду узкая песчаная коса, заметно осложняющая дальнейший проход драккаров. На вопросительный взгляд Олафа кормчий Торвальд с сомнением пожал плечами – нужно замерять глубину, смотреть на месте… С другой стороны, к косе примыкает большой участок отлогого, также песчаного берега, лишь справа заросшего густом камышом. Там, кстати, все еще заметна легкая рябь и круги на воде – не иначе щука карася гоняет… Место для привала – лучше не придумаешь! Можно и рыбы половить, и искупаться в достаточно прогревшейся воде – а главное, набрать валежника в растущем вблизи лесу и приготовить горячей пищи. Запас приевшегося вяленого или копченого мяса, а также сушеной рыбы (и подсохшего до каменного состояния пахучего овечьего сыра!) итак уже подходит к концу. Да и фруктово-ягодные сборы, в обязательном порядке присутствующие в пище данов (в основном сушеные) также кончаются… А ведь последние надежно берегут мореходов от всяких гадких болезней – например, когда из-за дальности плавания начинают шататься и выпадать зубы!

Так что… Раз уж все равно придется причалить к берегу – глупо не использовать все возможности столь роскошного для привала места. Сварить кашу из захваченных у славян круп, попробовать половить сетями свежей рыбы – а в лесу, помимо валежника, собрать хоть немного орехов, ягод и дикорастущих яблок… Быть может, удастся даже подстрелить какую живность или птицу – все пойдет на стол славящихся своей прожорливостью северян!

Что же – так даны и поступили. С десяток бывалых охотников отправились в лес – посмотреть, вдруг попадется свежая дичь? Еще три десятка воинов отправились собирать валежник; остальные, вытащив драккары на берег, устало рухнули на песок, ожидая, когда вернутся их соратники с пищей для костра… Лишь кормчие во главе с ярлом отправились замерять глубину оставшейся протоки – да самые деятельные рыболовы двинулись к воде с сетями…

Не так и много прождали даны – уже вскоре вернулись молодые дренги с охапками валежника и небольшим количеством знакомых им, съедобных грибов. Ягод и орехов им не встретилось – но, быть может, что-то соберут охотники, рискнувшие углубиться в чащу? Впрочем, не дожидаясь дичи, с реки вернулись рыболовы – пусть не с полными сетями рыбы, но есть же улов, есть! Бьется в сетях пара крупных щук – да несколько десятков лещей, язей и налимов.

Уже вскоре даны разожгли костры, установив на самодельные треноги котелки с крупой, залитой родниковой водой. А выпотрошенную и промытую в реке рыбу насадили на небольшие колышки, воткнув те в рыхлый песок под наклоном к огню. Так она хорошо прожарится и чуть подкоптится, пока варится походная каша…

Над чащей густо взлетели птицы – да из глубины леса раздался отдаленный возглас: не иначе охотники-даны все же добыли свежего мяса! Заодно потревожив птиц… Впрочем, ярл Олаф был настолько увлечен промерами протоки, что не обратил на птиц и далекие звуки ровным счетом никакого внимания. Как и его хирдманы, не особо-то и знакомые с лесом – зато довольно развалившиеся у костров: наконец-то горячая пища! Да и свежая, печеная на огне рыбка будет весьма кстати.

Хотя молодые, особенно голодные воины все же косятся в сторону чащи – когда уже появятся охотники?! Каша не будет долго вариться – а ведь как хорошо покрошить в нее хоть немного свежего мяса! Вяленое и копченое вынужденно берегут… Да и вообще – неужто не понимают ловчие, что бесконечно охотиться в незнакомых славянских лесах им никто не даст? Не успеют поесть горячего – их проблема, вечно голодные дренги выскоблят котелки до самого дна! А там уже придет время и драккары в воду спускать…

На хорошем огне вода закипела быстро – а там уже и славянская полба разварилась практически до полной готовности. Взгляды данов, обращенные в сторону смешанного леса (прикрытого понизу довольно густым подлеском), стали откровенно раздраженными и разочарованными… Но вот, вот какое-то движение показалось среди деревьев!

Молодой дренг Ульф Толстая кишка счастливо оскалился, пытаясь поймать ноздрями запах свежей, парной крови – крови добытой охотниками дичи. И невольно ему вспомнился запах крови из свежей раны славянского мальчишки, пытавшегося встать на пути дана – и защитить от насилия свою мать… Щенок, тяжело раненый гафлаком в бок, все никак не хотел умирать; пришлось убить и обезумевшую мать – еще довольно молодую и симпатичную бабу, вдруг бросившуюся на Ульфа…

Неприятное дренгу воспоминание (ну еще бы, он так рассчитывал впервые овладеть женщиной!) не успело развеяться, как вдруг раздался странный гул – шмель летит что ли? Но шмеля «Толстая кишка» не увидел, как не смог разобрать и смазанного движения чего-то быстро промелькнувшего… И лишь почуяв острое, болезненное жжение в груди, да скосив глаза на оперенное древко стрелы (плотно вошедшей в ничем не защищенную плоть дренга), Ульф осознал, что гул шмелиного полета издавало оперение стрелы. И не одной – а двух или даже трех десятков стрел, обрушившихся из чащи на стоянку данов!

Но было слишком поздно. В последний миг своей жизни дренг почуял так желанный им запах свежей крови – с ужасом осознав, что это пахнет его собственная кровь…

Дражко, сын Вышана и верховный князь ободритов, с мстительным удовлетворение наблюдал за тем, как чужаки мечутся под обстрелом. Да, среди славянских пахарей, лесорубов и бортников маловато опытных воинов, способных на равных биться с хирдманами в щитовом строю! Но охотников среди славян куда больше, чем среди данов – и первый же залп стрел собрал с ворогов богатую дань крови…

Впрочем, это ведь только начало!

В числе мужей, влившихся в изначально малый отряд Дражко (всего-то десяток уцелевших дружинников!) к князю пришли и слабые еще телом отроки. Таких в единый со взрослыми щитовой строй никак не поставишь – да и сулицу они толком не метнут. Отцы и старшие братья на отроков бранились, гнали их прочь – но Дражко, понимая малочисленность собственного войска, взял юных воев. Не для большой битвы – конечно нет! Но метнуть камень из пращи может и слабый телом отрок – тут как раз особой-то силы и не нужно…

Так что одновременно со стрелами, на головы не успевших опомниться данов обрушился град камней – попадет такой в висок, убьет наверняка! Попадет в глаз – оставит без глаза, ударит в лоб… Великой раны не будет – но кровь из рассеченной кожи зальет глаза, мешая вести бой.

А камней-то выпущено не меньше стрел!

– Бе-е-е-ей!!!

И только вскочили от костров даны, кинувшись к лежащему подле оружию – как нестройная толпа в сотню ополченцев выбежала из леса… Метая на бегу сулицы! Нет, ну а что? Глубокий строй броску не мешает – так что можно бросать с подбега, разгоняя дротик и увеличивая дальность его полета… Обычный прием застрельщиков легкой пехоты.

И надо сказать, этот прием славян оказался очень хорош! Ибо десятки чужаков погибли в первые же мгновения боя, не успев даже поднять щиты…

– Скьялборг!!!

Н-да, зевнули даны – не выставили дозора, понадеявшись на охотников. Но что вообще мог десяток вражеских лучников в незнакомом для них лесу – супротив-то славянских ловчих, исходивших его звериные тропы вдоль и поперек? Знающих каждую выемку, ямку и бугор, где можно схорониться?! Вот за самонадеянность хирдманы и поплатились – пятью десятками павших! Да не меньшим числом раненых, неспособных вести бой…

Но, даже отдыхая у костров, «люди севера» держали под рукой оружие и щиты. И пусть они оставили брони и шеломы на драккарах (у кого те имелись), пусть первый же залп бодричей уполовинил данов – уцелевшие тотчас подхватили щиты и гафлаки, спешно, без всякой команды сбиваясь в скьялборг! Так что второй удар славянских дротиков даны пережили с куда меньшими потерями, не досчитавшись «всего-то» дюжины дренгов… Но со стороны ободритов пало даже большее число воев, выбитых гафлаками северян!

И вот уже перед бодричами выросла полноценная стена щитов. И пусть воинов с обеих сторон теперь примерно равное число – но разве могут ополченцы тягаться в ближнем бою с опытными, поднаторевшими в морских схватках хирдманами?! Впрочем, скьлборг данов не рванул вперед – а пополз назад к драккарам. Раненый стрелой в правую руку Олаф и не думал, что ободриты рискнут принять честный бой. А преследовать застрельщиков во враждебном для данов лесу (сохранив при этом строй), уже никак не получится…

– Назад, хирдманы, отходим назад! И строй держите, селедки тухлые, держите строй!

Но славяне крепко удивили Брюхотряса – позволив данам беспрепятственно пятиться с десяток другой шагов, они начали сбивать собственный щитовой строй. Неужто попытают силы в ближнем бою? Ярл мстительно оскалился, взмолившись всем богам о том, чтобы ободриты оказались столь безрассудны!

Ведь тогда очевидное поражение все еще можно будет обратить в пусть кровавую, но победу…

Вдруг на опушке протяжно заревел турий рог – и из-за деревьев выступили воины в крепких кольчугах и шлемах. Один из них явно князь – ведь шлем его целиком позолочен! И пусть гридмаров вроде немного, всего с десяток – но у Олафа вдруг отчаянно заныло в груди… Особенно, когда дружинники бодричей перестроились клином – и побежали вперед! В то время как славянские ополченцы расступились в стороны, пропуская своего князя...

– Бе-е-е-ей!

Сзади, за спинами данов вдруг послышался плеск воды и отчаянные, испуганные крики кормчих – но смерть пришла к Брюхотрясу раньше, чем он успел развернуться. Избавив ярла от всех его страхов и тревог… Метательный топор-«франциска» с такой силой врезался в его спину, что развалил позвоночник, мгновенно отключив болевые ощущения! А заодно потушив сознание Олафа, чьи ноги и руки в одночасье перестали его слушаться… Но франциска была отнюдь не одна – три десятка метательных топоров ударили в ничем не защищенные спины данов, мгновенно развалив скьялборг!

Перед самым ударом дружинников…

Древний боевой прием славян – он был описан еще Маврикием Стратегом два столетия тому назад. Тогда ромеи впервые столкнулись с искусными засадами «антов», с головой прятавшихся в воде – и дышавших через выдолбленные камышовые трубки… Ободриты были знакомы с этим приемом – а Дражко тщательно продумал будущую засаду!

Основные силы своей покуда немногочисленной рати он заранее спрятал далеко в глубине чащи, выставив на берегу лишь дозорных (лучших своих лучников) – и метателей топоров. Ведь песчаная коса, затрудняющая проход судов и отлогий, удобный для стоянки берег были не только самым очевидным местом для привала – но также и для славянской засады! Конечно, будь ворог куда сильнее Дражко отказался бы от боя. Но слух о разбое Брюхотряса и его дружины уже разошелся далеко по округе… И как только драккары показались на реке, лучники отступили в чащу – а три десятка воинов, лучше прочих метающие франциски, схоронились в воде у камышей.

Теперь же, заслышав рев княжьего рога, укрывшиеся в реке ободриты ударили в спину чужакам!

…Клин уцелевших в Микилинборе, самых опытных и искусных в сече дружинников без всяких потерь прорвался сквозь скьялборг, расстроенный ударом в спину. Благо, что длинные копья данов также остались на драккарах... Срубив двух ворогов и сбив наземь еще троих, гриди расширили брешь в стене щитов – и в нее тут же хлынули вои ополчения…

Тотчас завязалась яростная, кровавая и хаотичная рубка, в которой умение хирдманов сражаться строем уже ничего не стоит! Ибо строя и нет – а налетевших на чужаков славян вдвое больше… И удары их секир да коротких копий летят со всех сторон! Справа и слева, и тут же сверху; пытаешься встретить одного ворога – и тотчас пропускаешь укол копья в спину… А кольчуги и шлемы остались только у княжеских ближников да самого Дражко.

И последний наконец-то отдался ярости и жажде мщения, срубив двоих хирдманов! Остальные же даны вскоре пали под секирами славян…

– Соберите оружие данов! А отличившимся в бою воинам дозволяю взять брони и шелома чужаков – отныне будете моими дружинниками!

– Да-а-а-а!!!

Вот она, первая победа над «народом севера»! Тем более она важна, что князь лично вел воев в бой – и разгромил передовой отряд ярла Олафа, изначально не уступающий числом наспех собранному окрест ополчению… Среди которого нашлось место даже безусым юнцам!

Однако же теперь молва о победе Дражко и истреблении чужаков в засаде разойдется по земле бодричей быстрее лесного пожара. И тогда попрятавшиеся по чащам и дубравам мужи, оглушенные и испуганные вторжением ворогов и предательством соплеменников, потекут в войско верховного князя могучей, полноводной рекой… Да и на местах начнут наносить данам да вильцам болезненные удары! Пусть даже летящие из чащи стрелы, разящие хирдманов на веслах драккаров…

– Что делать с пленными, княже?

Еще тяжело дышащий Дражко отвлекся от собственных мыслей, внимательно посмотрев на Добрыню – вожака ополченцев. Всего мгновение он размышлял, что делать с полоном из числа раненых данов, кои неизбежно замедлят славянский отряд – и коих пришлось бы хоть и скудно, но кормить… Решение пришло быстро. Ибо не отошел еще князь от яростной сечи – и не утих в его сердце пожар гнева на предателей-глинян и данов, подговоривших последних восстать!

– Повесить на мачтах также, как Гудфред повесил моего брата! Пусть даны знают участь тех, кто с мечом пришел на землю ободритов!

Дорогие друзья и читатели! Это последняя глава внушительного ознакомительного фрагмента (100 с лишним тысяч знаков). Завтра будет опубликовано ещё три главы – и остаётся пара бонусных глав, плюс ещё одна уже находится в работе.

Дорогие читатели, мне самому очень нравится и очень близка эта книга – но пишу я, безусловно, не для собственного удовольствия. Прежде всего я пишу ради читателей, готовых читать меня и покупать мои книги – это моя главная на момент работа.

К сожалению, судя по отсутствию обратной связи по написанным главам (а писались они на вдохновение, но при этом согласно известных исторических фактов), книга не очень принята читателем. А это очень сильно демотивирует в работе...

Я, конечно, надеюсь, что это не совсем так – но суббота все решит. Я вновь сделаю скидку на первый день продаж (основная цена книги без скидки будет 119 – и 140 по завершению) в надежде, что мы сможем вновь зайти в виджеты с «Рюриком». Но даже если нет, я буду с смотреть на активность читателей и делать выводы.

Пока, к сожалению, ваше молчание говорит само за себя...

А жаль. Эта история мне очень понравилась.