Текст книги "Рюрик. Сын Годолюба (СИ)"

Автор книги: Даниил Калинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3. Осада Велиграда.

Велиград, стольный град князя Годолюба, вождя бодричей. Лето 808 года от Рождества Христова.

Харальд Хальфданссон из славного рода Скьёльдунгов внимательно наблюдал за тем, как даны и свеи из хирда Хальвдана по прозвищу «Кровавый топор» готовятся штурмовать небольшую славянскую крепость. Конечно, «полудану» (собственно, имя Хальвдан так и переводится – и в случае с «Кровавым топором» дословно, ибо отец его природный свей) не хватило бы собственных хольдов и дренгов для штурма. Но в благодарность за спасение жизни, конунг выделил Хальвдану воинов…

В том числе и его, ярла Харальда, воинов!

А главное, сам «Клак» (собственное прозвище Харальда) был вынужден подчиняться приказам «Топора». Ведь конунг назначил последнего, более опытного и известного ярла хевдингом данов, взявших в осаду славянский замок… И это несмотря на то, что Гудфред и Харальд находятся пусть и в дальнем, но родстве!

Впрочем, в унизительном подчинении есть и свои преимущества. Ибо Харальд и его старший брат Ануло, правящие в Хедебю, смогли наладить беспрепятственную перевозку славян в свой город – надеясь в скором будущем приумножить богатство эмпория! Кузнецы и гончары, мастера женских украшений и купцы, умельцы резьбы по дереву и корабельщики – каждому найдется применение.

А с другой стороны, именно родство Гудфреда и Скьёльдунгов позволило сохранить жизнь большинству славянских ремесленников…

Тело ободритского ярла, подвешенное на мачте «Ворона», увидели все – как даны, усилившие напор на защитников, так и сами ополченцы, явно дрогнувшие после смерти вождя. К тому же все больше драккаров приставало к причалам – и все больше хирдов вступало в бой, ломая сопротивление славян, окружая их и отрезая путь к отступлению!

Впрочем, не все защитники лишись мужества при виде мертвого ярла – и многочисленности пребывающих врагов. Хирдманы ободритов (обесчестившее себя уже тем, что выжили, а не пали над телом ярла!) начали рубиться, словно одержимые – разве что не грызли щиты, подобно берсеркам… И они-то как раз и смогли пробиться к круглому замку, уведя за собой часть воинов купеческой охраны и пару десятков ополченцев.

Однако удар подоспевшего в сечу Ануло, чей хирд прибыл на трех драккарах, отрезал оставшемуся лейдангу (ополчению) путь в твердыню! В то время как сам Харальд высадился у отдельного причала, ведущего к крепости…

Внимание Клака привлекла небольшая группа воинов, спешащих к замершим у пристани славянским ладьям; еще бы чуть-чуть, и они успели бы выйти в море! Но хирдманы Харальда вовремя перекрыли путь славянским хольдам, защищающим всего четырех женщин и трех маленьких детей, включая одного младенца…

Воинов противника было немного – чуть более трех десятков. Может быть тридцать пять или даже тридцать три гридмара... Но это были отборные воины, искусные и яростные в битве! Они сражались секирами необычного белого отлива – и прямо на глазах Харальда один из датских хольдов, сдуру подставивший меч под удар славянского топора, лишился оружия. Белая секира буквально разрубила надежный, добрый клинок франкской ковки!

Было бы ободритов на десяток-другой побольше – и они сумели бы прорваться к своим ладьям. Но хирд Клака высадился сразу с двух драккаров – и славяне вынужденно отступили в замок, прикрыв собой женщин и детей; прорвавшиеся из гавани к тому времени уже втянулись в раскрытые ворота... Даны пытались ворваться в крепость на плечах бегущих – но в яростной сече у мостка, перекинутого через ров, потеряли три десятка хирдманов! Разменяв их на десяток ободритов, выбравших славную смерть…

Храбрецы построили «стену щитов» прямо на узком мосту – и бились до последнего воина, покуда их соратники не успели запереть ворота. А поднявшиеся на стену гридмары тотчас принялись закидывать штурмующих дротиками и стрелами… И пусть эта славянская жертва вынудила данов начать осаду, Харальд очень высоко оценил мужество павших.

Как оценил он и красоту одной из девушек, чье бегство ободриты прикрывали до конца! Очевидно, знатная женщина – возможно, родственница самого ярла… Но дело даже не в знатности! Обжигающего взгляда пронзительно синих (словно само море!) очей, мельком брошенного на Харальда, хватило, чтобы тот почуял отчетливый укол в груди... Жадный взгляд ярла скользнул за беглянкой, и Клак успел рассмотреть две тугие русые косы, хлестнувшие по воздуху при резком развороте – и искаженный гневом, но столь притягательный лик девушки: высокий чистый лоб, изящный разлет бровей и красиво очерченные, полные темные губы…

Харальд никогда не знал тех странных чувств, что охватили его при виде знатной славянки. Молодой ярл, он уже давно познал женщин – добытых с боя или купленных у работорговцев красавиц-трэллок. Они согревали его ложе по первому требованию, послушные и… Послушные.

Но в яростной славянской валькирии, поспешившей подняться на стену с охотничьим луком – и принявшейся довольно точно бить стрелами в сторону данов… В ней словно горит внутренний огонь – да какой необычайной силы! Мало того, она начала сниться Харальду… И измученный сладкой истомой от чарующих и пленяющих сновидений, ярл твердо решил, что заберет девчонку себе.

И пусть Хальвдан не смеет даже позариться на славянскую валькирию! Да, известный своей похотью «Кровавый топор» наверняка не пройдет мимо бойкой девицы… Но это лишь значит, что Харальд его опередит – обязательно опередит!

А уж если знатная дева действительно окажется родственницей павшего ярла… К слову ведь славного ярла, с горсткой гридмаров напавшего на хирд конунга – и прорубившегося к самому Гудфреду сквозь строй его хольдов! Что же… В таком случае Клак возьмет ее уже не наложницей, а законной женой. Таким образом, он почтит как память павшего храбреца – так и приблизит своих новоиспеченных подданных. Чье положение переселенцев в Хедебю вовсе не приравнивается к бесправному рабству трэллов.

…Когда хирдманы окружили лейданг ободритов в гавани, к славянам обратился старший брат Ануло – призвав сложить оружие в обмен на то, что их не лишат жизни и не обратят в рабство. Кроме того, он предупредил ополченцев о союзе данов с вильцами, а также глинянами – объяснив нападение на Рерик тем, что ободриты с конунгом Дражко поддерживают франков императора Карла.

Истинного врага конунга Гудфреда!

Также Ануло обещал сохранить жизнь и честь славянских женщин – а заодно и их детей…

Такое необычайное миролюбие данов было обусловлено желанием Скьёльдунгов и самого Гудфреда возвысить Хедебю – и как крупнейший ремесленный центр, и как самый богатый эмпорий во всем Варяжском море! В чем была прямая выгода как братьям-ярлам, так и конунгу, обложившему податью все эмпории данов – ведь чем богаче купеческий город, тем выше его доход.

И надо сказать, что Ануло сделал все, чтобы сдержать данное им слово. Даны пощадили всех, кто сложил оружие – то есть абсолютное большинство. Кроме того, старший брат позволил мастерам-ремесленникам выкупить из полона женщин и детей, перехваченных глинянами – и собрать необходимый инструмент да сырье, погрузив их на купеческие ладьи ободритов.

Кроме того, позапрошлой ночью славянский замок тихо покинули ополченцы, прознавшие про полоненных родичей. А заодно с ними и молодые матери с младенцами, не сумевшие бежать во время удара данов… И потому благополучно избежавшие западни глинян!

К слову, выпустили их свободно – лишь мужей заставили оставить оружие. Все одно такую прорву народа было слишком тяжело прокормить! К тому же в замке осталось вполне достаточно хирдманов, чтобы с успехом его оборонять… К тому же осажденные успели сжечь мостки, ведущие через ров – сразу после выхода женщин и детей!

И вот теперь старший брат ведет в Хедебю ладьи переселенцев, забрав в сопровождение все свои корабли. Столько же судов (три самых быстроходных драккара!) выделил Ануло и конунг Гудфред, в настоящий момент углубившийся в земли ободритов с главными силами данов… Благо, что судоходных рек в здешних краях хватает.

А вот Хальвдан «Кровавый топор» и сам Клак остались в Рерике – объединенный хирд ярлов насчитывает сто сорок гридмаров, еще сотню «союзников»-глинян прислал конунг. Итого осаждающих раза в два с половиной больше, чем укрывшихся в замке ободритов… Но кажется, взять последний штурмом будет совсем непросто.

Впрочем, это понимает и Хальвдан – так что его хирдманы, готовящие штурм, успели собрать дюжину штурмовых лестниц. Про запас! А что касается заполненного водой рва (ведь через него лестницы уже не перекинешь)… Тут «Кровавый топор» придумал необычное решение: волоком дотащить до замка боевые ладьи ободритов, захваченные на берегу. Последние немного уступают размерами драккарам данов – что, впрочем, только облегчает волок.

Но главное, они идеально подходят для того, чтобы развернуть их во рву, примостив к бортам сходни – а уже с самих кораблей приставить лестницы к стенам замка!

И естественно, Хальвдан пустит вперед славянских союзников – с чем Харальд, впрочем, был совершенно согласен. Пусть дружба с глинянанами сейчас нужна данам – но, в сущности, предатели остаются предателями, и удел их лишь презрение…

Да смерть.

Клак особо не интересовался, почему глиняне, входящие в союз ободритов, вдруг восстали против своего верховного конунга – так, обрывочные слухи… То ли местные волхвы начали мутить воду – мол, Дражко чересчур увлекся дружбой с христианами. То ли племя обиделось на скудный удел, выделенный им в бывшей саксонской Нордальбингии… Но ведь конунг разделил новые земли таким образом, чтобы самые лакомые кусочки достались тем племенам ободритов, что дали больше всего воинов на поле Свентана!

О чем были наслышаны даже даны.

Наконец, вроде как Дражко чем обидел одну из своих жен – на свою беду, горячо любимую дочку глинянского вождя… Хотя в сущности, какая Харальду разница, почему одно ободритское племя вдруг восстало против своего конунга?

Вот с вильцами – «волками», как называют себя славяне в «волчьем» союзе – все куда проще. Если ободриты издревле граничили с саксами и враждовали с ними из-за спорных территорий, то сами саксы дружили с вильцами. В основном по принципу «враг моего врага – мой друг». Ибо из-за порубежных земель на юге и востоке враждовали сами славяне…

Но принципу «враг моего врага – мой друг» следовал и император Карл. Он заключил с ободритами союз против саксов, а саксы заключили союз с вильцами против франков… Когда же пала Нордальбингия, с вильцами стали искать союза уже даны.

И именно поэтому Ануло повел в Хедебю свыше трех дюжин славянских ладей в сопровождении всего шести драккаров! Ну, куда сейчас бодричам бежать? Их город захвачен, их землю терзает вторжение сразу с трех сторон, их конунг бежал в леса… Да предложение старшего брата стало рукой помощи утопающим, а вовсе не позорным полоном! По крайней мере, для большинства славян…

Торжественно закричали даны – и тотчас над станом осаждающих гулко прогремел рог Хальвдана, призвавшего хирдманов начать штурм. Значит, славянские женщины и дети, чьи мужья пали в бою – а также пленники из числа воев, не сложивших оружие – все скопом принесены в жертву… И боги приняли кровь, что окропила их идолы.

Харальд, невольно отвлекся от собственных мыслей – и едко ухмыльнулся, наблюдая за тем, с какой неохотой и недовольством начали волочить глиняне четыре боевые ладьи. Сколь же хмурые, суровые и злые у них лица! Но Клак не испытал к ним ровным счетом никакого сочувствия – только мрачное удовлетворение. Такова участь предателей!

Ну и потом, зачем терять сородичей данов и даже дальних родичей-свеев, когда сами славяне режут друг другу глотки?!

…Первые стрелы ударили по глинянам шагов так с семидесяти – и Харальд с яростью и тревогой заметил, что среди лучников-ободритов на стене мелькает русая головка той самой славянки! Видать, не нашлось ей шлема по размеру… Бессильно сжав кулаки, Клак клятвенно пообещал себе, что лично выпотрошит ублюдка, посмевшего пусть даже легко ранить его валикирию! И стал пристально следить за девой – заодно взмолившись Фрее о том, чтобы прекрасная богиня сохранила воинственную деву…

Впрочем, глиняне в силу своей малочисленности не спешат отвечать бодричам стрелами или дротиками. Нет, лучники среди союзников, конечно же, имеются – здешние дремучие леса полны всякой живности, и среди славян хватает охотников. Но глинян слишком мало, чтобы тащить четыре ладьи – их сотни только и хватает, чтобы толкать суда в борта, волоча те по бревнам… Причем заднее бревно все время убирают и бегут с ним вперед, подкладывая его под нос судна! Естественно, глиняне тянут ладьи с не очень-то и высокой скоростью – и чтобы хоть как-то сберечь союзников, дренги-даны прикрывают их своими щитами.

Но надежно закрыть от летящих стрел волочащих ладьи славян (особенно тех, кто бегает с бревнами!) невозможно. То там, то тут падает очередная жертва, раненая стрелой – и кажется, будь у ободритов побольше метких лучников, союзники так и вовсе «закончились» бы, не сумев даже дойти до рва!

Да и то, на смену павшим приходится тотчас вставать кому-то из данов – и уже опытные хирдманы рискуют своей жизнью… Глинян, тянущих каждую из славянских ладей, прикрывают щитами примерно по три десятка данов – да еще по десять хольдов замерло позади штурмующих, возле каждого из вождей. Но они вступят в бой только в крайнем случае – на приступ же хирдманов поведут опытные херсиры…

В свою очередь, штурмовые лестницы для удобства уложены прямо на ладьях.

– Один, два, три… Семнадцать, восемнадцать… Двадцать два…

Харальд, пытаясь унять внезапно охватившее его волнение, принялся считать павших от стрел или раненых глинян, медленно бредущих, а порой и ползущих в сторону ярлов. Сбился со счета – но никак не меньше трех десятков! Увы, есть потери и среди дренгов. Одного из них прямо на глазах ярла поразила стрела, метко пущенная славянской валькирией! Как же она хороша… Вот только мелкий червячок сомнения уже проник в сердце Харальда – хватит ли вообще воинов захватить крепость, с такими-то потерями?

И не ускользнет ли от молодого Скьёльдунга столь дивная, воинственная дева?!

Между тем, глиняне все же дотащили до рва все четыре ладьи – потеряв при этом еще с дюжину воинов. Под конец пути потери союзников стремительно выросли – ведь по команде херсиров хирдманы отступились от славян, принявшись спешно строить щитовой строй. Все правильно – ведь иначе ободриты уже ударили бы гафлаками со стены!

Ярл был уверен, что благодаря своевременному перестроению данов, славяне обрушат град дротиков именно на глинян – в момент разворота судов во рву… Но защитники отчего медлят. Так что союзники успели спустить ладьи на воду и бросить на каждой якорь – и даже приставили лестницы к стенам! И все это лишь при относительно слабом обстреле лучников противника…

Даны по-прежнему выжидают, построив скьялборг – в то время как глиняне уже полезли на стены. Впрочем, запросто подняться наверх им, конечно, никто не дал... Защитники замка принялись отталкивать лестницы баграми, вниз полетели увесистые булыжники – а следом и здоровенное бревно, буквально снесшее пяток штурмующих с одной из лестниц! На другой ладье лестница буквально сложилась пополам, не выдержав рухнувшее на нее бревно; еще пару ободриты благополучно оттолкнули…

На этом терпение хирдманов кончилось: сломав щитовой строй, они подались вперед, приготовив для броска дротики – а немногочисленные лучники тотчас наложили стрелу на тетиву. Но именно этого мгновения ждали бодричи… Ибо в северян сверху тотчас густо полетели гафлаки-сулицы – десятки сулиц!

Хирды обоих конунгов уменьшились где-то на четверть. Разом! Но и гафлаки данов устремились вверх… И пусть они летели снизу, и цели их куда менее заметны – все же защитники прикрыты бревнами частокола лишь по грудь. Так что и славяне понесли первые потери от дротиков северян – не говоря уже о немногочисленных, но прицельно бьющих стрелах. Да, лук не самое распространенное оружие среди хирдманов – но если уж кто владеет им, то действительно освоил лук на многочисленных охотах, без промаха разя пернатую и четвероногую дичь.

А та, как известно, двигается очень быстро…

Спасаясь от повторного обстрела, хирдманы вновь закрылись в нерушимой стене щитов – и, сохраняя ровный строй, медленно потянулись к ладьям. А Харальд отметил про себя, что защитники не спешат тратить сулицы на глинян, уже карабкающихся наверх – следовательно, запасы славянских гафлаков (заметно растраченные в битве!) весьма скудны…

Глава 4. Штурм Велиграда.

Велиград, стольный град князя Годолюба, вождя бодричей. Лето 808 года от Рождества Христова.

…Однако же дружно ударив гафлаками по данам, ободриты несколько отвлеклись от глинян; довольно самонадеянно! Ибо славянские союзники ярлов, зажатые между скьялборгом и крепостной стеной, теперь имеют лишь один выход – подняться наверх и перебить все врагов прежде, чем их самих лишат живота! Предатели или нет, но загнанные в ловушку глиняне остервенело лезут вперед – и первые их вои уже добрались до крепостного тына, принявшись рубиться с защитниками прямо с верхних перекладин… Положение, конечно, невыгодное – но славянские союзники данов рубятся яростно и упорно. И пусть то один, то другой воин летит вниз с разрубленным черепом или отсеченной кистью – но среди защитников также растут потери… А рядом с лестницами появляются канаты с крючьями, мертво вцепившимися в частокол! И ведь не перерубишь толстую веревку, покуда не свесишься через тын – один попытался, да беззвучно полетел вниз с рассеченной шеей… У штурмующих к сородичам также никакой жалости не осталось.

Кроме того, включились в бой лучники глинян, прикрывая карабкающихся по лестницам и канатам воев. И, наконец, с ладей полетели вверх дротики, мешая ободритам прицельно метать камни или сбрасывать бревна!

Защитникам удалось сломать еще одну лестницу – но воев, пытающихся оттолкнуть баграми оставшиеся, отогнали лучники глинян. Вновь приставлены к стене лестницы, сброшенные было вниз – а среди карабкающихся наверх славян уже появились счастливчики, перемахнувшие заостренный поверху частокол.

И тогда ободриты вновь ударили сулицами…

Кажется, этого мгновения ждал не только сам Харальд, но и даны – ибо в тот самый миг, когда град дротиков обрушился на союзников, выкашивая и лучников, и поднимающихся по стенам воев, хирдманы сломали щитовой строй. Еще два удара сердца – и в воздух взвилась целая сотня гафлаков! И пусть только пятая часть дротиков нашла свои цели, поразив славянских гридмаров в голову или грудь… Но и это очень болезненные потери для ободритов.

На глазах Харальда раненый бодрич перевалился через тын, с отчаянным криком полетев в ров – а снизу уже раздался воинственный клич северян:

– Вер вик! Херек ком!

Даны пошли на штурм…

Клак весь вытянулся, замер, напряженно наблюдая за атакой северян – и отчаянно болея за своих людей. Временно он позабыл про свою валькирию, со страхом представляя, как в сломавших щитовой строй данов вновь летит град дротиков… Но лишь несколько стрел ударило в поднятые над головами хирдманов щиты – и даны без промедления полезли вверх по лестницам, не обращая внимания на редкие потери.

Казалось, все заготовленные на стенах бревна и камни ободриты уже скинули на глинян – а небольшой запас сулиц был полностью израсходован на два дружных залпа… Но защитники сумели удивить – когда ладьи во рву оказались целиком забиты хидманами, вниз полетели глиняные горшки! Весело бьющиеся на щитах данов, они густо разлили на них свое содержимое… Харальд тотчас догадался, что это было льняное масло или березовый деготь – и для него не стало откровением, когда вниз также полетели зажженные стрелы и факелы.

Ободриты решились буквально сжечь штурмующих!

Но Клак только покачал головой – решение напрашивалось само собой, однако защитники замка перемудрили. Сожгли бы ладьи, как только на них поднялись глиняне – и уж этот штурм отбили бы наверняка! Затянув осаду на неопределенное время, пока к Хальвдану подойдет подкрепление от конунга – да и когда бы оно подошло?

Другой вопрос – чем бы питались все это время защитники крепости? Лето только началось, зимние запасы растрачены, новые подготовить не успели – а судя по всему, нападения с моря здесь никто не ожидал… И не готовился к осаде.

Кроме того, какое-то время гридмарам пришлось кормить множество женщин и детей – прежде, чем их выпустили из замка. Получается, ободриты решились действовать наверняка…

Но просчитались.

Нет конечно – полыхнувшее на поднятых щитах пламя здорово напугало хирдманов; кто-то просто выбросил горящий щит, кто-то догадался окунуть его в воду, сбивая огонь… Где-то загорелись и сами ладьи – но вода, вода! Во рву ее вполне хватает – а масло и деготь это вам не греческий огонь, это пламя вполне можно потушить.

Впрочем, одна ладья все же заполыхала всерьез; нашлись среди данов и те несчастные, кого залило горючей жидкостью. Дико крича, живые факелы бросались в ров – но Харальд не увидел никого, кто после сумел выплыть… Однако сам штурм защитники остановить не смогли – немногие выжившие глиняне, поднявшись на стену, пали в короткой, яростной сече. Но их смерть купила для карабкающихся по лестницам и канатам хирдманов самое ценное...

Время.

Время, что хватило им подняться наверх и вступить в сечу!

Только теперь «полудан» повел избранных хольдов из числа свеев вперед; Харальд, обеспокоенный тем, что больше не видит светленькую головку своей валькирии, также коротко приказал ближникам:

– Вперед.

…Ярлы беспрепятственно преодолели путь до самого рва – занятым яростной рубкой ободритам было уже не до обстрела двух небольших хирдов, спешащих в бой.

Никто не мешался Харальду и на ладье – ведомые опытными херсирами даны уже поднялись на стену. Так что Клак сходу начал подъем по перекладинам штурмовой лестницы, кое-где испачканной кровью… И где-то на середине пути, когда зыбкую опору под ярлом явственно закачало, молодого Скьёльдунга накрыл липкий страх! Зависнув между небом и землей (а точнее грязной, мутной водой рва, по поверхности которого плавают тела бездоспешных глинян и дренгов, пробитых стрелами да сулицами), он почувствовал себя бесконечно уязвимым… И даже сбавил ход на краткое мгновение.

Но ярл не может быть трусом! По крайней мере, на глазах своих хольдов… И потому Харальд заставил себя двинуться вперед, воскрешая перед внутренним взором облик красавицы-валькирии – что именно в этот самый миг может пасть под ударом датского топора! Мысль эта напугала Клака гораздо сильнее подъема по лестнице, ощутимо качающейся под его весом – и Скьёльдунг буквально взлетел на стену, закипая от гнева на возможных обидчиков славянки...

Но на широкой боевой площадке (выложенной из дубовых плашек поверх клетей, забитых землей и камнем), Харальд невольно замер. Замер всего на несколько мгновений, осознав всю ярость кипевшей здесь сечи… Отрубленные кисти – и проломленные славянскими секирами черепа глинян и дренгов, первыми оказавшихся на стене. Да молодой ярл едва не наступил на кого-то из павших, чудом сдержав рвотный порыв – вот уж не обобрался бы позора перед хольдами!

Но схватка ширилась, даны начали теснить ободритов – и поодаль лежат уже славянские гридмары с разбитыми в хлам щитами. Здесь орудовали берсерки «Кровавого топора»…

Ануло и сам Клак никогда не брали непредсказуемых, одержимых ульфхедранов в свой хирд – предпочитая звериному напору «волчешкурых» ратную выучку и умение сражаться строем. А вот Хальвдан не побрезговал набрать пяток берсерков перед походом – и пустил их вперед во время штурма! И пусть на глаза Скьёльдунга тотчас попались тела двух ульфхедранов, беспощадно изрубленных ободритами – берсерки традиционно сражались без брони, лишь в волчьих шкурах…

Но все же свою главную задачу они выполнили!

Они смогли потеснить врага – и разбили щиты ободритов яростными ударами сразу двух секир, коими ульфхедраны привычно орудуют в сече. Ведь входя в боевой транс, берсерки рубятся обеими руками, не обращая внимания на собственные раны! До поры... Ну а когда «волчешкурые» пали, на славян уже навалились скопившиеся на стене даны.

Все же в действиях «Кровавого топора», стоит признать, есть трезвый расчет. То, как он построил бой, в конечном итоге принесет данам победу… Да собственно говоря, бой на стене уже практически затих – а около пяти десятков хирдманов спустились в крепостной двор. Пока что их сдерживает щитовой строй двух дюжин ободритов, тонкой цепочкой перегородивших подход к рубленному княжьему терему. И о стену славянских щитов уже разбились две хаотичные атаки данов … Но штурмующих в крепостном дворе становится все больше!

Правда, на крыши «длинных домов» взобрались пять славянских лучников, начавших бить в спину данам – но потеряв двух или трех хирдманов, херсиры заметили врага. К лучникам полезли сразу по двое-трое воинов – а одного стрелка сбил с крыши меткий, сильный бросок гафлака!

– Отличный бросок!

Харальд невольно восхитился мастерством воина, метнувшего дротик – но, скосив взгляд, увидел радостно захохотавшего Хальфдана, уже двинувшегося ко спуску со стены. Вот ведь… Клак начал искать взглядом лестницу, ведущую в крепостной двор – и увидел ее аж за полсотни шагов левее! В то время как «Кровавый топор» оказался куда более везуч, и уже спускается вниз…

– За мной!

…К сече со славянами хольды Скьёльдунга так и не поспели. Ожесточенное сопротивление гридмаров было подавлено, как только даны отхлынули от скьялборга ободритов – и, перестроившись, ударили клином… А когда Харальд догнал своих воинов, под ударами свейских секир уже рухнули двери терема – и хольды «Топора» первыми устремились внутрь!

Впрочем, первого же свея, посмевшего переступить порог, встретила точно пущенная стрела, ударившая в лицо несчастного… И Клак тотчас вспомнил о своей валькирии – в тот самый миг, когда внутрь терема густо полетели гафлаки!

– С дороги!!!

Хирдманы невольно расступились, заслышав дикий рев Скьёльдунга – но хольды Хальфдана уже проникли внутрь терема. И ярлу осталось лишь поднажать, догоняя своего «хевдинга»…

Внутри просторного «длинного дома», рубленного из толстого дуба, оказалось очень темно – так славянам было легче стрелять по буквально ослепленным данам, чьи силуэты были отчетливо видны в дверном проеме! Впрочем, последним защитникам Велиграда это помогло мало… В просторной гриднице хольдов Хальфдана встретил лишь тучный седой воин, для своего возраста неожиданно энергично закрутивший смертельный хоровод меча и топора! Да еще раненый в левую руку, но крепко стиснувший правой «небесную» секиру херсир – тот самый, с широким шрамом, обезобразившим лицо…

Последнего Харальд уже видел в бою на пристани, во главе прорывающихся к ладьям гридмаров. А теперь с легким сожалением проследил за его концом… Раненый, неспособный на равных биться со свеями, херсир поднырнул под размашистый удар секиры первого хольда, разрубив тому бедро! Но, выпрямляясь, был сбит с ног щитом второго противника – и пропустил добивающий удар меча…

Второй же гридмар – в сущности, совсем старик – заревел, словно берсеркер, принявшись хаотично рубить по воздуху топором и мечом. Словно истинный ульфхедран! Вот только в отличие от «волчешкурых», ободрит облачен в добрую кольчугу – да и в глазах его помимо ярости, плещется страх… Вполне осмысленное выражение читается в его взгляде.

На славянина, набравшись храбрости, ринулся один из свеев. Но старик неожиданно легко отскочил назад, уходя от толчка щитом – и умело заблокировал удар топора древком собственной секиры; оно буквально поднырнуло под боек! И тут же молнией сверкнул добрый славянский меч, отсекая правую кисть дико закричавшего хольда… И снова удар клинка – разрубивший горло свея и оборвавший его вопль.

Умел, опытен в сече старый гридмар!

Вот только ульфхедраны так умело и осмысленно никогда не сражаются…

– Что вы замерли?! Убить его, это никакой не берсерк!

Кажется, уловку ободрита понял и Хальвдан – и по его приказу сразу несколько хольдов ринулись на гридмара, уже без всякого страха. Но осознав неизбежный конец, в последний миг своей жизни старик упрямо шагнул навстречу ворогу, уже не думая о защите… С недюжинной силой брошенная секира врезалась в голову ближнего противника, не успевшего вскинуть щит – да и не ожидавшего столь умелого броска с левой рукой! А гридмар, перехватив меч обеими ладонями (левой он стиснул навершие рукояти), встретил второго ворога удивительно тяжелым ударом: он буквально срубил верхнюю треть щита! Свей попытался закрыться топором от второго удара – но меч ободрита разрубил и древко, и шею хольда…

И в тот же миг датская секира врубилась в спину славного гридмара, смертельно ранив павшего наземь старика.

– Боян!!!

Уцелевшие хольды «Топора» принялись рубить безжизненно дергающееся тело славянина, со звериной яростью отыгрываясь на мертвеце за недавний страх – а Харальд наконец-то увидел ее, свою валькирию! Сердце Клака обмерло, когда он понял, что левая рука девушки залита кровью – славянку успели ранить в ближнем бою… Или ее задел широкий наконечник гафлака, не суть. Именно сейчас она вновь вскинула лук, с искаженным от боли лицом удерживая его раненой рукой – и выпустила стрелу в Хальвдана!

Все это произошло так быстро, что Скьёльдунг не успел ничего предпринять. Стрела ударила неточно – но все же попала в плечо зарычавшего от боли ярла, порвав звенья кольчуги… И углубилась в плоть «полудана». Не смертельная – но все же рана!

И Хальвдан тотчас метнул гафлак в ответ… Возможно, впервые в жизни промазав – сгоряча, или из-за легкой, но столь болезненной раны, неважно! Дротик разминулся с телом валькирии на пару вершков, пролетел вперед – и поразил в спину одну из женщин, в ужасе отвернувшуюся от данов.

– Умила!!!

– Убить девку!

– Нет!!!

Не помня себя от страха и ярости, Харальд мгновенно подскочил к ненавистному «полудану», навязанному ему в хевдинги – и прежде, чем тот успел извлечь меч из ножен, прижал к горлу Хальвдана собственный клинок:

– Всем стоять! Это мои люди и моя награда!!! Все женщины и дети в этом зале – мои по праву, данному мне конунгом! Так что не смей портить мое добро, ярл!

Глаза «Кровавого топора» широко раскрылись от удивления:

– Ты в свое уме, ярл?! Она стреляла в меня – и я хочу крови этой славянской шлюхи!

– Ты получил достаточно крови побежденных, Хальвдан – и пролил ее во имя богов! Но клянусь – теперь уже твоя кровь прольется, если ты не остановишь своих людей!!!

Уцелевшие хольды «Топора» замерли в нерешительности, внимая вожаку – а вот хольды Клака, сцепив щиты, уже принялись окружать недавних союзников. И «полудан» невольно призадумался… Хотя расклады понятны и дураку – изначально хирдманов Харальда было на два десятка больше. И пусть даже к концу штурма число воинов сравнялось – но ведь хольдов Клака в гриднице сейчас практически вдвое больше! Ибо молодой Скьёльдунг придержал своих ближников – и те не понесли потерь в столь кровавой, но бесполезной схватке с гридмарами ободритов…