Текст книги "Потаённый уголок: акт второй (СИ)"

Автор книги: Даниил Данковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Видела, значит... – всё вставало на свои места, теперь я понимал, почему она так среагировала на слова Снежаны. Та словно эти вертухаи налетела на Снежинку, пускай и словесно, чем и всколыхнула старые воспоминания.

– Такое, как сегодня, уже не первый раз. Был случай в моём классе, когда я перевелась, одноклассники тогда довели меня, хотя я потом подумала и решила, что не допущу больше такого и немного поработала с классом. Теперь мы вместе.

Мне даже думать не хотелось, до чего она додумается на счёт Снежаны. Но спрашивать я не стал, только попросил не трогать её. Она в ответ хихикнула и заверила, что постарается.

– И как теперь твой отец, что случилось потом? И что ты теперь собираешься делать?

– Мы тогда потратили все свои деньги, мама продала многие свои вещи и заняла, лишь бы оплатить дальнейшее лечение папы. Он не умер, – сказала она спокойно, только вот счастья в голосе даже и близко не было, – но и вылечить позвоночник не смогли, как и некоторые другие органы. Теперь у него не работают ноги, руки не так уж хороши, прикован к инвалидному креслу. Вот и весь его путь режиссёра закончился, и случилось мамино прощание с бедной жизнью, после её актёрского взлёта и знакомства с отцом, вернулось к прежнему, даже не стеснялась покинуть столицу, купить на остатки денег этот дом и пойти на обычную работу. Она не смогла бросить отца, решила так.

– Хорошая у тебя мама, с такой встретится – считай не зря родился.

– Да, мама у меня золото, да и меня многому научила, – переполнявшим её счастьем она могла и спалить меня. И я заметил, что научила, уж любить чистоту и собранность точно.

– Но ты не ответила на второй вопрос.

"Главный для меня", – подумал я, ведь после её откровенного признания, бросить всё на самотёк я не мог, в голове уже вертелись идеи, как поступить.

– Я не знаю, она так сказала мне, что выбила всю почву из-под ног. Но я не брошу своей идеи стать вашим режиссёром и постановщиком, я ведь уже решила, что после школы пойду учиться на режиссёра, стану известной и помогу семье. Вот.

Я вздохнул. Да, выбрала она наш драмкружок нам на голову, тут уж ничего не поделать. И я готов был помочь, только вот как? Снежана явно ухватилась за идею остаться на своём месте мёртвой хваткой, и загрызёт теперь любого, лишь бы усидеть на своём стуле, как на троне, с неё станется. И в её случае тоже всё понятно и не менее трагично – всё ради мечты закончить и поставить историю, написанную погибшей сестрой. Только как переубедить Снежану?

Но от дальнейших мыслей меня отвлёк мужской голос за дверью, о чём-то болтавший с мамой Снежинки. Та радостно воскликнула "папа" и выскочила из комнаты, оставив меня одного. Догадываясь, кто там, я встал с кровати и направился к дверям.

– Я сегодня выиграла у соперницы место режиссёра в школьном драмкружке! Представляешь? Ставили отрывок из твоего фильма, и я его так переделала, что всем зашло.

– Ты так и не выбросила эту идею, переделать мои фильмы? – хихикнул мужчина. – И теперь ты пойдёшь по моим стопам? А маминым?

– Сам знаешь, мне проще наблюдать и искать прорехи в чужой игре, чем в своей. Да и муторно это.

– Дочка, не при мне же! – услышал я незлобный ответ мамы, и как раз вышел, решив уж не скрываться в комнате, да и увидеть знаменитого режиссёра мне хотелось. Пускай и нарушу эту семейную идиллию.

Когда я потянул дверь на себя, разговоры прекратились, а когда вышел, все смотрели на меня. Мама Снежинки, уперев руки в боки, всё ещё с улыбкой на устах, стояла по левую руку от меня, сама Снежинка по правую, и держа в своих руках ручки инвалидной коляски, на которой сидел сильно худой, но с оставшейся прежней мускулатурой, мужчина, в котором с трудом я узнавал знаменитого когда-то режиссёра Снежинского. Тот посмотрел на меня с какой-то долей удивления, затем поднял голову, чтобы взглянуть на дочь.

– Неужели моя дочка привела для знакомства своего парня? – раздался его удивлённый голос. – То-то меня разбудили голоса. Не рано ещё?

– Папа! Давай ещё и ты не будешь сочинять, – возмутилась Снежинка, пускай и со смешинкой в голосе.

– Ладно-ладно. Но ты хоть познакомила бы.

– Да, стоило бы. Это Сергей, он актёр в том самом драмкружке, и мой друг.

– Ого! – тут на её слова отреагировала мама, глянув на меня с удивлением. – Как и я. И по какой системе учишься?

– Э... – ответить мне было нечего, а врать не хотелось. – Не шибко я и актёр, там у нас есть и покруче.

– Скромность, это хорошо, – довольная ответом, закивала она. Главное сохрани это и после того, как станешь известным, а то уж поверь мне, навидалась я всяких, особенно среди вот прям никаких актёров, которые прям так и выделывались.

"Хорошо будет, если до выступления драмкружок доживёт", – но эти мыли остались только мыслями, в ответ я лишь натянуто улыбнулся.

– Хорошо, что у неё появился ещё один друг, которого она может привести домой, а то о школьной жизни всё как-то молчком, если не сделает чего. Ты её в беде не бросай, помогай, пожалуйста, а то я сам, как видишь, мало чем могу помочь.

– Пап, я и сама могу!

– Можешь, не сомневаюсь, только лучше не лезть куда не надо самой справляться со своей проблемой. Я вот хороший пример, – трясущимися руками он указал на свои неподвижные ноги, да и на себя потом. – А на тебя, парень, я заботу о дочке не сбрасываю, ты не подумай, но, если ей будет нужна помощь, а у тебя возможность, не оставляй, пожалуйста. Я вот всегда любил всё сам делать, а теперь с этим сложно стало – до делался.

– Я постараюсь помочь, – сказал я, ни чуть не лукавя.

Снежинский кивнул, Снежинка посмотрела на меня с удивлением, потом с серьёзным лицом кивнула. Я сказал, что пойду домой, дальше тут сидеть смысла не было, всё и так узнал, и даже больше, а до дому идти долго, а я и так не предупредил родителей. Главное не попасть в какую неприятность теперь.

Одевая ботинки, сидя на стуле, я посматривал на лучащую добром семью, болтающую между друг другом. Хорошая семья, на которую свалилась большая беда, но они были счастливы. Многие бы уже давно не выдержали, сломались бы, и вот глядя на счастливого Снежинского, потерявшего свою работу, возможности, но оставшегося счастливым, я видел перед собой настоящего мужчину, который хоть в огонь, хоть в воду. Я бы на его месте сдался, опустил бы руки и не выдержал такой жизни. Но стоящие рядом с ним явно не давали этого сделать.

И Снежинка не махнула на всё, а хотела с нашей помощью взять старт для счастливой жизни своей семьи. И как быть, дать её мечте потонуть из-за мечты другого человека? Нет. Узнав, из какой она семьи, увидев какие книги она читает, и её способности благодаря сегодняшнему состязанию на сцене... Нет, такие возможности для взлёта драмкружка терять не стоит.

Снежинка подошла ко мне, когда я взял куртку и стал надевать её, встала и посмотрела с явным желанием что-то сказать. Набросив на плечи рюкзак и надев шапку, я посмотрел на неё.

– Спасибо, – услышал я, не понимая, чего это она. – Слова, которые сказал папе. Они его обрадовали. И я не прошу выполнять его слова, но...

– Рано ещё говорить спасибо, завтра об этом поговорим.

– Что? – растерявшись, мигая глазами, не понимая.

– Приходи завтра после уроков в драмкружок, я постараюсь поговорить со Снежаной, чтобы забрала свои слова. Мне кажется, твоё присутствие среди нас только поможет нам, да и с неё снимет нагрузку.

– Ты правда хочешь этого, взвалить на себя? – не веря, прошептала она.

– Ты бы знала, сколько я всего для Насти сделал, это будет мелочью, – посмеялся я. Это и правда мелочь, ради Насти я и не такое вытворял.

– Спасибо, – её слова прозвучали с такой искренностью, с таким счастьем, что даже меня проняло. – Большое тебе спасибо.

– Да и ладно, завтра увидим, стоит ли так говорить вообще. Ладно, я пойду, доброй ночи... – я хотел сказать Снежинка что-нибудь ещё на прощание, но при родителях решил промолчать. А вот имени её я так и не узнал, и это надо было исправить. – Какое у тебя имя, не Ксеней же звать.

– Ха-ха, и правда. Ксения.

– Ксения, значит, – повторил я, словно пробуя на вкус. – Тогда доброй ночи, Ксения.

И открыв дверь, вышел.

Теперь оставалось продумать завтрашний разговор.

* * *

– Ты вчера сбежал, – строго сказала мне Снежана, стоявшая на сцене, где практически не горел свет, где стояли только она да я, а остальные ждали нас в комнате «Уголка», когда мы вернёмся, решив свои проблемы.

А для меня они только росли.

На её лице не было эмоций, впрочем, как и обычно, но вот в голосе чувствовалась обида за мой тогда поступок, когда я сбежал вслед за Ксенией, да ещё и сказанул ей те слова. Теперь она не сказать, чтобы рада была мне, даже попросила остаться на сцене, мол, со мной есть особой разговор. Настя, спасибо ей, не захотела уходить, хотела всё увидеть своими глазами, причём была не рада Снежаненому требованию остаться мне – не знаю, правда, почему. Только Стас утянул её в комнату, не дав послушать.

Зато я сейчас мог всё выслушать.

– Сбежал вслед за ней, а не остался на совещание, где мы решали, как и что будем делать теперь. Повторять лично тебе я не стану, и прогонять тоже, но твой поступок я запомнила.

В её голосе чувствовалась труба – мне, куда она, если опять что-то выдам, запихнёт и сверху дырку закупорит. Вот такие вот безрадостные перспективы. Да вот только вернувшись вчера домой – правда, чуть не заблудившись по дороге, после звонка Насти, рванув домой, которая встревожено спросила сперва, где я, а потом потребовала мчаться домой, а то меня потеряли, из-за чего получил нагоняй от родителей, – я тщательно продумал план своих дальнейших действий, что и как скажу Снежане, лишь бы переубедить её и отдать пост режиссёра. Да как-то теперь всё вышло иначе – высказывали тут мне.

– Ну да, – натянуто улыбнувшись, протараторил я не совсем уверенно, повернув голову в другую сторону.

– Что ещё за "ну да"? Думаешь, мне приятно было услышать те слова? Я надеялась на твою поддержку, а ты сбежал. Не знаю, что вы там потом делали, но просто так оставлять я это не собираюсь, – с обидой в голосе пробурчала она.

""Что мы там делали", значит, не знай я тебя совсем, подумал бы чего неприличного", – но её явно заносило, и это стоило как-то исправлять, пока совсем не унесло, осталось придумать только, как остановить. Но я твёрдо ещё вчера решил, что Ксения лучше подходит на роль режиссёра...

– Так что с сегодняшнего дня...

– Погоди, – я не стал дослушивать свой приговор, решив, что вот дальше уж точно не стоит затягивать. Но вспоминая прошлый разговор на сцене, приведший к слезам, решил действовать обдуманнее и мягче, тем более, она замолчала. – Я против тебя не выступаю, ты отличная главная, да и сценарист прекрасный, но вот давай будем правдивы – режиссёр из тебя не выходит.

– Что? Значит ты...

– А теперь послушай меня, – остановил я её, пока не высказала чего лишнего. – Вчерашнее ваше мероприятие прекрасно показало, кого народ выбрал. И ты хорошо всё поставила, твоя миниатюра им тоже понравилась, только она была калькой с фильма, не твоей личной.

– И что ты хочешь этим сказать? – хмуро спросила она.

– А то, что ты должна дать шанс Ксе... Снежинке попробовать отдать роль режиссёра. Остаться главной, остаться сценаристом, потратить больше времени на историю твоей сестры, довести её до конца, пускай режиссурой займётся она. Поверь, она не просто так затеяла всё это, я вчера был у неё и узнал довольно интересные вещи.

Вот тут я как-то, скажем так, рисковал, оглашая её секрет и вообще о личной жизни, и пускай она не просила меня об этом говорить, но я не знал, как иначе переубедить Снежану. Так что дозируя вчерашнюю информацию, отбрасывая то, что не стоит говорить, я рассказал Снежане про Снежинского, о произошедшем с ним, и о том, что Ксения изучала мастерство режиссуры, причём не только от отца перенимала знания, но и черпала их из книг. Так что я выложил то, что можно было сказать, пока Снежана молча слушала меня.

Заняло это не сказать, чтобы много времени, но, главное, она меня хоть выслушала, а не выпнула со сцены в тот же миг, а когда я закончил, продолжила молчать, над чем-то усиленно размышляя, правда какие мысли вертелись в её голове, я по ней сказать не мог, это была тайна за семью печатями.

– А Настя знает, что ты у Снежинки дома вчера был? – вдруг спросила она, откинув занавес тайный.

"О чём ты там вообще думала?!" – хотелось громко сказануть ей в ответ, а то уж не туда её понесло, но стоило держать себя в руках.

– Ты о чём вообще? – правда не сдержался, пускай и вышло спокойно сказать.

– Ладно, я не о том. Значит её отец Снежинский, и он её обучал, да и она сама не прочь была окунуться в это дело?

– Ага.

– И значит ты предлагаешь мне бросить режиссуру и отдать работу над этим незнакомому мне человеку?

– Э... да, – не нашёлся я, как ей ответить, особенно когда она посмотрела на меня таким серьёзным взглядом.

– И это значит, пускай она ставит историю моей сестры, а я постою в сторонке, а эта Снежинка пускай вертит, как хочет?

– Нет, но да, – как-то вот этот ответ явно был лишним, не обдумал я его.

– И ты думаешь, она справится с этим лучше, чем я? – продолжала она закидывать меня вопросами.

– Д-да, – а вот это уже прозвучало совсем не уверенно.

Хотя я верил, что Ксения справится, но как переубедить вот её? Павда Снежану уже раз победили, да вот только своё она всё равно высказала.

– Значит, не знаешь, – мои слова её не переубедили. – Тогда...

– Сергей!

Договорить Снежане не дали, мы услышали приветствующий меня женский голос, принадлежавший понятно кому. Я сам просил её прийти, да вот только надеялся к этому времени всё решить, но облажался. Снежану она, скорей всего, не видела из-за моей спины, отчего просто шла с полной уверенностью, что я уже всё решил и теперь, наверное, жду её сказать об этом. Чертовски не очень вышло.

– Как ты и просил, я пришла.

В этот момент, когда Ксения поднималась по лестнице, я не выдержал и решил сделать шаг в сторону, пускай та наконец увидит. И Ксения остановилась, поднявшись уже на сцену, уже без привычного мне задора и веселья, глянула на Снежану, а та на неё, будто две кошки встретились. Тут уже было не до смеху, надо было решать серьёзную проблему, пока она не переросла во что-то худшее.

– Привет. Мы как раз тут решали дело с тобой.

– По твоему тону слышу, что ничего не решили, – сказала та, хмуря свои брови.

Её взгляд был устремлён только на Снежану, а та спокойно, но твёрдо, глядела на свою вчерашнюю соперницу. Искра между ними пока не пробежала, накала не было, но казалось, в любую секунду может случится непоправимое. Так что мне надо было решать, как их остановить, даже если я от этого пострадаю.

– Так значит ты дочь знаменитого режиссёра? – первый шаг сделала Снежана, причём в прямом смысле.

– Ты, Сергей, ей всё рассказал, да?

– Не всё, – поправил её я, – но некоторое. Надо же было как-то решать это дело, аргументы нужны были.

– Я не просила распространятся, – ответила Ксения, когда они сделали ещё шаг друг к другу.

– Нет, не просила. И я не всё сказал, не надо.

Я уже оправдывался, будто нашкодивший ребёнок, решив хоть что-то сказать, тем более Снежана уже встала рядом со мной, так что остановить их обоих, перекрыв дорогу, я, так сказать, уже не мог.

– И что она ответила?

– Пока ничего не сказала, – раздался спокойный ответ Снежаны. Опять они стали ближе, настолько ближе, что ещё немного, и пути назад уже не будет. И что это за атмосфера дуэли у вас тут?!

– Может вы уже остановитесь и присядете, решите всё мирно?

– Мирно – это как? – не глядя на меня, спросила Снежана.

– Мирно, это мирно, без насилия!

– Я и не собираюсь применять силу, – серьёзный ответ Ксении как-то не переубедил меня в этом, – особенно после вчерашнего.

Вот тут уж точно надо было что-то решать, и не медлить больше, иначе их уже не остановить. И ничего лучше, кроме мыслей о серьёзных действия, мне в голову не шли, тем более я вчера пообещал Ксении, да и всё это меня уже задолбало. Так что я решил уж сказать всё прямо.

– Снежана, прекращай, отдай ей место режиссёра и не доводи до драки! Хватит уж тут устраивать.

Не знаю, насколько мой голос был твёрд сейчас, но остановить эту машину смертоубийства я, похоже, смог. По крайней мере Снежана прекратила двигаться дальше и повернулась в мою сторону. Её лицо больше не лучилось серьёзностью, от которой может свести зубы, а может даже выбить их. Теперь её переполняло изумление, которое даже она не могла скрыть.

– Значит, вот чего ты хочешь? – спросила она меня.

– Я лишь хочу успеха нашему "Уголку", чтобы он вновь заработал, и отлично так заработал, пускай ты уже не будешь режиссёром, зато останешься нашей главной и сценаристом, сможешь довести свою мечту до конца в лучшем виде.

– Худруком, – одним словом ответила она.

– Чего?

– Не главным, а худруком, так солиднее будет звучать.

– Да хоть худруком, блин! – не выдержал я. Тут впору было засмеяться, но нерешённая ситуация как-то сдерживала. – Я пришёл в "Уголок" лишь бы помочь Насте, но теперь втянулся, и я не собираюсь смотреть, как всё рушится, потому что вы не можете всё мирно решить. Вот и всё что я думаю.

– Мирным путём, значит? – повторила Снежана задумчиво, поглаживая подбородок. И тут ей, похоже, пришла в голову какая-то мысль, она снова посмотрела на меня. – Только просто так я своё место отдавать не собираюсь, учтите это. Мы снова проведём соревнование, и кто победит, будет режиссёром драмкружка.

– Соревнование? – одновременно с изумлением сказал я и Ксения.

– Да, всё просто, решим прямо здесь и сейчас в камень-ножницы-бумага. Так честно будет.

Мне хотелось сказать ей что-то в стиле "ты совсем с головой не дружишь", но вот я ей уже был не интересен, она вплотную подошла к изумлённой Ксении, вытянув правую руку вперёд.

– Играем один раз, и тот, кто победил, забирает кресло режиссёра себе. Понятно?

– Понятно, – не шибко веря в происходящее, как-то заторможено ответила Ксения.

– Тогда готовь руку, начнём.

Ксения не сказать, чтобы думала долго, но опомнилась не сразу, и только когда до неё дошло, подняла правую руку, и на раз, два, три, они обе взмахнули руками, выставив свои решающие всё жесты. Я даже закрыл глаза зачем-то, это напоминало мне почему-то русскую рулетку, и казалось, сейчас раздастся выстрел. Но его не было, только Снежанин голос.

– Колодец, ясно всё, не судьба, – прошептала она, и когда я открыл глаза, увидел, что её пальцы выставлены в виде ножниц, а у Ксении был колодец, что всё объясняло. – Потому я и проиграла вчера, не справилась как надо. А вы там, за стеной, выходите, я уже давно вас заметила. Встречайте вашего нового режиссёра.

Она глянула в сторону стенки, ограждавшую от дверей в драмкружок, откуда стесняясь и улыбаясь, вышли троя, будто нашкодивших, наших ребят по драмкружку. И наконец поняв, что произошло, первой среагировала Настя, подбежавшая к нам и набросившись на Кению, принявшись её обнимать и поздравлять. Её же поздравил Стас, и чуть-чуть вяло Влад, для которого мало что менялось у нас.

– Вон как рады, – проговорила Снежана, стоя уже рядом со мной. – Как режиссёр я им и правда не подходила. Но ладно тогда, я пойду в комнату, а ты проследи, чтобы они пока туда не влетали. Я сама вас позову.

Наверное, она собиралась скрыться в комнате и с грустью всё обдумать, чтобы потом достойно уйти с поста. Так она, скорей всего, и собиралась поступить, а я должен был стать для неё стражем, пока та не поборет грусть. Да вот Настя решила по-своему, отпустив Ксению, тут же накинувшись с обниашками на нашего прежнего режиссёра.

Оно и к лучшему, тем более среди нас не было Вики, которая осталась сидеть в драмкружке. Её проблема ещё не была решена.