Текст книги "Любящая"
Автор книги: Даниэла Стил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
11
– Все забываю, что теперь мне не надо читать объявления о работе, – обратилась Беттина к Айво и, отложив воскресную газету, улыбнулась ему.
Впервые за последние три недели она позволила себе немного отдохнуть. В это воскресное утро они сидели на своем любимом месте у растопленного камина. Репетиции завершились, и теперь Беттина могла до самого вечера побыть дома.
– Неужели тебе и правда нравится твоя работа? – спросил Айво, не в силах скрыть тревожную озабоченность. Он терпеть не мог и ее затею, и район, куда ей приходилось ездить, и вечерние отлучки из дому. А еще ему не нравились темные круги у нее под глазами, появившиеся в результате постоянного недосыпания. Беттина возвращалась из театра радостно-возбужденная и редко ложилась раньше трех.
Сейчас она смотрела на Айво с серьезными видом. Айво не сомневался в искренности ее слов.
– Очень нравится, – сказала она. – Мне даже кажется, – Беттина поколебалась и продолжила: – Мне кажется, я поняла, что значили для папы его книги. Коль я собираюсь писать для театра, надо изучить его вдоль и поперек. Только так можно написать хорошую пьесу.
– Наверно, ты права. Но почему бы тебе не сочинить роман, как это делал твой отец? – Айво вздохнул и грустно улыбнулся. – Я беспокоюсь, потому что ты очень поздно возвращаешься из театра. Подумать только – ты околачиваешься в таком районе в такой час!
– Это моя работа. И нечего тебе беспокоиться – мне очень быстро удается поймать такси.
Беттина не осмеливалась ездить в метро по ночам.
– Знаю, но… – Айво в сомнении покачал головой и поднял над головой обе руки. – Сдаюсь, что тут еще скажешь?
– Ничего не говори. Не лишай меня радости. У меня правда все хорошо.
– Разве я могу противиться твоему счастью?
А счастье было написано у нее на лице. Даже Айво был вынужден признать это. Это уже продолжалось несколько недель.
– Конечно, не можешь, Айво, – сказала Беттина и вновь углубилась в газету. – Теперь мне осталось найти квартиру.
– Уже? – оторопел Айво. – К чему такая спешка?
Беттина медленно подняла голову. Взгляд у нее был невозмутимый. Ей не хотелось уезжать отсюда, но она понимала, что пора.
– Разве я тебе еще не надоела?
Айво, не дожидаясь, пока она договорит, печально замотал головой.
– Нет, Беттина, нет. Никогда. И ты знаешь это лучше меня.
Сама мысль о том, что она переедет на другую квартиру, терзала его душу. Но у него нет права удерживать ее.
А Беттина не осмелилась сказать ему, что она собирается уже осмотреть две квартиры. Будь что будет, это может подождать до понедельника. Свободное от всяких дел воскресенье она обязана посвятить Айво. И так видно, что он с трудом мирится с ее новой жизнью и не хочет ее отпускать. Может быть, он обещал это ее отцу? Однако не будет же он вечно исполнять роль няньки. Жить здесь, безусловно, весьма удобно. Но пришло время съезжать. Так будет лучше. С Айво, конечно, очень легко и просто. Она даже научилась хранить втайне свое чувство к нему. Теперь они просто друзья – ничего больше. А то, что она по нему сохнет, – касается лишь ее одной.
Они отложили разговор о переезде и отправились на привычную воскресную прогулку в парк. Там было полно горожан – на велосипедах, на роликах и просто бегающих по дорожкам. Беттина села на траву и похлопала ладонью по земле, приглашая Айво сесть рядом. Некоторое время они молчали, потом Беттина сказала:
– Тебя что-то беспокоит. Могу я спросить, что?
Но он ничего не мог ответить ей. Как об этом расскажешь? Поэтому он отвел глаза в сторону и произнес:
– Дела.
– Врешь. Скажи мне правду.
– Ох, Беттина… – он прикрыл глаза и вздохнул. – Я просто устал. И впервые по-настоящему почувствовал себя старым-старым, – Айво открыл глаза и улыбнулся Беттине. Потом, сам не зная, почему, решил сказать ей все. – Видишь ли, каждому возрасту – свое. Есть время влюбляться, жениться, иметь детей, есть время, когда появляется первая седина. Бывает, что жизнь течет гладко, и вдруг – ты понимаешь, что возраст у тебя не тот и что тебе хотелось бы снова стать молодым…
Беттина озадаченно посмотрела на него. Потом у нее в глазах мелькнули смешливые огоньки.
– Все ясно, Айво. Ты ждешь ребенка? Скажи мне правду.
Он рассмеялся, а Беттина нежно похлопала его по руке. И тогда Айво забыл про осторожность и посмотрел ей прямо в глаза.
– Хорошо, скажу. Это из-за твоего переезда. Я не могу представить, как стану жить без тебя. Странно звучит, не так ли? – улыбнулся он. – Но я так привык к тебе – даже не могу вспомнить, как было прежде.
– И я тоже, – Беттина играла травинкой. Она произнесла это тихо, почти шепотом, потом посмотрела в глаза Айво и сказала: – Мне невыносимо покидать тебя, но я должна уехать.
Айво спросил то, о чем они думали оба:
– Почему?
– Потому что мне надо самой стать на ноги и устроить свою жизнь. Потому что я должна рассчитывать только на себя, я не могу жить в твоем доме вечно. Это было бы неправильно. И, думаю, не вполне прилично.
– Но что сделало бы это приличным? – настаивал Айво. Ему хотелось, чтобы Беттина произнесла это вслух – и в то же время он испытывал страх, неведомый прежде.
– Ты должен удочерить меня, – отшутилась Беттина, и оба они засмеялись. Однако Айво быстро посерьезнел:
– Наверно, ты подумаешь, что я сошел с ума. Видимо, мне не стоило бы это говорить, но когда я был в Европе, мне в голову пришел великолепный, казалось, план. Теперь, конечно, я понимаю, что был тогда не в своем уме, – Айво напряженно улыбнулся, стараясь не смотреть на Беттину. – Знаешь, что я собирался сделать? – сказал он почти про себя, растянувшись на траве и жмурясь от солнца. – Просить тебя стать моей женой. И даже не просить – настаивать. Но тогда ты еще жила в отцовской квартире, и все было по-другому. Потом ты переехала ко мне, и я подумал, что ты в моей власти. Мне претило использовать это преимущество. Я не мог… – Услышав, как Беттина с шумом втянула воздух, он замолчал, повернулся к ней и увидел, что она, остолбенев, вперилась в него взглядом, а по щекам у нее струятся слезы. Айво кротко улыбнулся и провел ладонью по ее влажному лицу. – Не пугайся, Беттина. Глупенькая, неужто ты думаешь, что я сделал бы это? Перестань плакать.
– Почему?
– Что – почему?
Айво протянул ей свой носовой платок, и она приложила его к глазам.
– Почему ты не просил?
– Ты это всерьез? Потому что тебе нет еще и двадцати, а мне – шестьдесят два. Разве этого не достаточно? Мне не следовало бы даже говорить тебе то, что я сказал, но так уж нелепо все вышло с этим твоим внезапным намерением переехать. Дело в том, что мне не хочется отпускать тебя. И я решил признаться тебе во всем, что я думаю и чувствую, рассказать обо всём, что произошло со мной за последние три недели. Я хочу, чтобы ты тоже была со мной откровенна.
– Но почему, почему ты не просил? – Беттина вскочила и впилась взглядом в несколько ошарашенного Айво, который лежал у ее ног.
– Стать моей женой? – изумился Айво. – Ты сошла с ума? Я же тебе сказал – мне слишком много лет.
Айво произнес это довольно сердито и сел, обхватив колени. Беттина опустилась рядом с ним на траву, не сводя с него сияющих глаз.
– Ты бы мог дать мне по крайней мере шанс. Почему ты не поинтересовался, что чувствую я? Но нет – ты слишком увлекся ролью наставника и все решал за меня, считая меня ребенком. А я уже не ребенок, слышишь? Я – женщина, и у меня тоже есть чувства. Я влюблена в тебя с… с – да что там говорить! Всю жизнь я влюблена в тебя. А ты разве это замечаешь? Нет. Говоришь мне что-нибудь? Нет! Айво…
Беттина не смогла закончить, потому что он весело улыбнулся и крепко поцеловал ее в губы.
– Ты сошла с ума? – оторвавшись, повторил он.
Теперь и Беттина не скрывала улыбку.
– Да. Я схожу с ума по тебе. Господи, неужели ты не понял этого? Не догадывался? Помнишь, ты поцеловал меня в новогоднюю ночь? Казалось, все стало ясно, а ты вдруг пошел на попятную и начал опекать меня как дочь.
– Что все это значит? Неужели ты правда любишь меня? Я имею в виду – по-настоящему, а не только как старого друга отца?
– Именно это я и хочу сказать. Я люблю тебя. Люблю…
Беттине показалось этого мало, и она, встав во весь рост, крикнула деревьям:
– Я люблю тебя!!!
– Сумасшедшая! – сказал, смеясь, Айво и повалил ее на землю. Теперь она лежала рядом, и его глаза искали ее глаза, и руки его стремились к ней.
– Я люблю тебя… Дорогая, как я тебя люблю, – прошептал он и прильнул к ней губами.
12
Они вошли в квартиру на цыпочках, по-воровски, но Беттина все испортила, захихикав, когда Айво помогал ей снять пальто. На лестнице, ведущей на второй этаж квартиры, Айво хрипловато прошептал:
– Матти уехала к сестре в Коннектикут. Сегодня вечером ее не будет.
– Будет, не будет – какая разница? – Беттина вызывающе подняла на него зеленые глаза, и ему вдруг стало совершенно безразлично, узнает ли кто о том, какие чувства он испытывает к Беттине. Он даже не ощущал себя виноватым. Просто до безумия, каждой частицей тела и души, хотел ее. Ему удалось справиться с собой лишь когда они вошли в его спальню. Глаза его вдруг осветились нежностью. Беттина стояла у двери – босая, в джинсах и свитере, совсем девочка – и не сводила с него глаз. Он подошел к ней, бережно взял ее за руку, проводил к глубокому красному креслу, сел сам и медленно усадил ее к себе на колено. В голове у него промелькнула мысль, что вот так же он держал ее много раз, когда она была ребенком.
– Беттина, любимая, – ласково прошептал он и начал нежно прикасаться губами к ее шее, но вдруг оторвался от нее и заглянул ей в глаза. – Я хочу, чтобы ты сказала мне одну вещь, только честно. У тебя был мужчина?
Она медленно покачала головой и принужденно улыбнулась.
– Нет. Но это не имеет никакого значения, Айво.
Она хотела сказать ему, что не боится. Что так долго ждала этой минуты, и что никакая боль не станет слишком высокой ценой. Что после первой ночи она всю жизнь, до конца его дней, будет доставлять ему радость. И больше ей не надо. Вот что она хотела для него совершить.
– Ты не боишься? – спросил он, трепетно обнимая ее.
Она медленно покачала головой. Айво тихонько засмеялся:
– А вот я боюсь, глупенькая.
Она подняла на него широко раскрытые зеленые глаза и с улыбкой спросила:
– Почему?
– Потому что не хочу причинить тебе боль.
– Этого не будет. Никогда.
Он кивнул и бережно взял ее за руку. Некоторое время они молчали, потом Беттина вскинула на него вопросительный взгляд.
– Я не забеременею?
Она не боялась этого, ей просто хотелось знать. Прежде ей приходилось слышать о том, что девушки становились беременными после первого раза. Однако Айво отрицательно покачал головой и улыбнулся, отчего Беттина немного удивилась.
– Нет, любимая. Я не могу иметь детей. По крайней мере, в настоящее время. Я давным-давно позаботился об этом.
Беттина с пониманием кивнула, не желая вдаваться в подробности.
Айво поднялся с кресла, прижимая к себе Беттину, как куклу, бережно донес ее до кровати, положил и начал медленно раздевать. В комнате темнело. Снимая с нее одежду, он ласкал ее тело – глазами, губами и кончиками пальцев. И вот она лежит перед ним обнаженная, маленькая, ладно сложенная. Ему не терпелось прижаться к ней и ощутить нежную шелковистость ее кожи, но он поступил иначе – заботливо накрыл ее простыней, отошел и начал раздеваться сам. К этому времени в комнате стало совсем темно.
– Айво! – позвала она тоненьким, детским голоском.
– Да? – откликнулся он, и Беттина, несмотря на темень, поняла, что он улыбается.
– Я люблю тебя.
Он пришел в восторг, услыхав это, и скользнул под простыню за спиной Беттины.
– Я тоже люблю тебя.
И он осторожно прикоснулся к ней, блуждая руками по ее телу мягко и неторопливо, чувствуя, как весь он содрогается от желания. Потом он нежно повернул ее к себе лицом и надолго приник к ее губам. Как хотелось, чтобы и она желала его не меньше, чтобы и он был так же нужен ей. Наконец она прижалась к нему – трогательно, настойчиво, требовательно и вместе с тем почти умоляюще – и он крепко обнял ее и быстро совершил несколько толчков, чувствуя, как она дергается и трепещет в его объятиях, вцепившись руками в его спину. Он знал, что ей сейчас больно, но хотел, чтобы она знала, как сильно он ее любит, поэтому он беспрестанно твердил ей об этом, пока в конце концов они не легли, расслабленные и неподвижные. Он почувствовал на простыне ее теплую кровь, но не стал обращать внимание на это. Он лишь сжал ее покрепче, ощущая, как она трепещет и льнет к нему.
– Я люблю тебя, дорогая моя, о, Беттина, как я тебя люблю. Всем сердцем.
Преодолевая темноту, она молча смотрела ему в глаза. Айво с чувством поцеловал ее, желая разделить с ней эту минуту. Ему хотелось, чтобы поскорей прошла ее боль.
– С тобой все в порядке?
Она неторопливо кивнула и задержала дыхание.
– О, Айво…
Беттина попыталась улыбнуться, но по щекам у нее полились слезы.
– Почему ты плачешь, крошка?
Ему давно не приходилось совершать подобное, поэтому он вдруг испугался, что причинил ей сильную боль. Он с жалостью смотрел на Беттину, но она улыбалась сквозь слезы.
– Просто я подумала, что мы с тобой потеряли целый месяц!
Тогда и он засмеялся.
– Ты глупышка, и я люблю тебя.
Оставалось еще кое-что, о чем ему хотелось спросить ее, но пока было рано. И все же ему не терпелось поговорить с ней, спросить: «Что дальше?» Он лежал на боку, облокотившись на подушку, и с улыбкой смотрел на Беттину. А Беттина в этот момент думала о том, что он выглядит на удивление молодым.
– Значит, теперь вы не станете уезжать отсюда, мадемуазель?
Она шаловливо посмотрела на него, чуть повела плечами и спросила:
– Ты хочешь, Айво, чтобы я осталась здесь?
Он кивнул.
– А ты? Ты хочешь остаться?
Беттина откинулась на подушки, чувствуя себя счастливой как никогда.
– Да, хочу.
– А ты хорошенько подумала? Беттина, я ведь очень стар.
Она засмеялась и безмятежно растянулась на постели. Она совсем не стеснялась его. Показать ему свое тело – это все равно что открыть себя перед другой половиной своей души.
– Айво, ты, наверно, что-то напутал с возрастом. Я думаю, на самом деле тебе лет тридцать пять, и седина у тебя не настоящая… После сегодняшнего меня никто не убедит, и ты – меньше всего, в том, что ты стар.
Он серьезно посмотрел на нее.
– Но я правда стар. Разве это для тебя не помеха?
– Я не замечаю твоего возраста.
Однако ему было лучше знать.
– Сейчас – да. Но однажды ты заметишь. И когда этот день настанет, когда я покажусь тебе дряхлым стариком, когда ты полюбишь молодого, – я уйду с твоей дороги. Помни это, любимая. Я так хочу, и говорю это от всего сердца. Когда я тебе разонравлюсь и наше время закончится, когда ты захочешь начать новую жизнь, иметь детей – я уйду. Я пойму тебя и не перестану тебя любить, но я уйду.
Она слушала его слова со слезами на глазах.
– Нет, нет, Айво.
Но он твердо покачал головой и прошептал, не выпуская ее руку из своих ладоней:
– Тебе очень больно, дорогая?
Она лишь отрицательно повела головой, тогда он осторожно привлек ее к себе, лаская, и на этот раз Беттина тихо постанывала, и по ее глазам было видно, что ей хорошо. Потом они лежали рядом, счастливые и уставшие. Айво, словно вспомнив что-то, посмотрел на нее с милой улыбкой.
– Надеюсь, ты понимаешь: я предлагаю тебе стать моей женой.
Беттина вскинула на него удивленные глаза. Конечно, она надеялась на это, но не была уверена.
Ее медные волосы разметались по подушке, взгляд ее был очаровательно-сонный, но в нем светилось что-то еще – обаятельное и нежное. Она обняла его.
– Я так рада, Айво. Мне очень хочется выйти за тебя замуж.
– Миссис Стюарт.
Тихо посмеиваясь, она поцеловала его и проронила:
– Миссис Стюарт-третья.
Он удивленно посмотрел на нее и привлек к себе.
– Ты готова? – Айво осторожно постучал в дверь, оставаясь по другую ее сторону. Беттина испуганно засуетилась, всплеснула руками, поскольку была еще в нижнем белье.
– Нельзя!
Матильда поспешно подошла к шкафу за платьем, бережно помогла надеть его через голову, стараясь не испортить прическу Беттины, потом одернула и расправила его, застегнула крючки, пуговицы, задернула потайную молнию сбоку на талии. Это платье Беттина купила в Париже, еще с отцом, но ни разу не надевала. И теперь оно сидело на ней великолепно.
Беттина отступила, чтобы получше разглядеть себя в зеркале, в котором за своим левым плечом увидела Матильду, доброжелательно улыбавшуюся ей. Простое кремовое шелковое платье было очень к лицу Беттине. Оно доходило до середины икр, закрывало шею, а средней длины рукава красиво приподнимались у плеч. Лиф тоже был идеально скроен. Беттина натянула белые лайковые перчатки, притронулась к жемчужным сережкам и бросила взгляд вниз, на чулки цвета слоновой кости и девственно-белые туфли, обтянутые перламутровым шелком. Все – просто прелесть. Беттина с радостной улыбкой перевела взгляд на Матильду.
– Вы такая красавица.
– Спасибо, Матти.
Беттина поцеловала пожилую служанку и медленно подошла к двери. Ей было интересно, ждет ли её Айво, стоит ли по-прежнему с другой стороны.
– Айво? – произнесла она почти шепотом, но он услышал.
– Да. Ты готова?
Беттина тихонько прыснула.
– Готова. Правда, я думала, что ты не станешь на меня смотреть до начала церемонии.
– Каким образом ты предлагаешь это устроить? Завязать мне глаза в машине?
Он подивился тому, насколько Беттина привержена традиции, учитывая обстоятельства, предшествовавшие их бракосочетанию. Опять она вела себя как прелестная маленькая девочка. Теперь ее ничто не тревожило; страшная, полная потрясений зима подходила к концу. Теперь она была его, перед ней открывалась новая жизнь – в качестве его обожаемой супруги.
– Поторопись, дорогая, не то мы опоздаем. Что если я просто закрою глаза?
– Прекрасно. Уже закрыл?
– Да, – улыбнулся Айво и закрыл глаза, радуясь тому, что исполняет любой ее каприз. Он услышал, как отворилась дверь, и почувствовал аромат ее духов. – Может, теперь я все-таки открою глаза?
Беттина подумала и согласно кивнула:
– Да.
Айво незамедлительно воспользовался ее разрешением и охнул, увидев ее. Почему, по какому праву, спрашивал он себя, зима его жизни стала столь блаженной?
– Бог мой, ты просто очарование.
– Тебе нравится?
– И ты еще спрашиваешь? Ты выглядишь изысканно.
– Я похожа на невесту?
Он спокойно кивнул и положил руки к ней на плечи.
– Ты хоть отдаешь себе отчет, что через час станешь миссис Айво Стюарт? – он улыбался, глядя на нее сверху вниз – настолько она казалась маленькой рядом с ним. – Ну и как, звучит?
– Как музыка.
Она поцеловала его и освободилась от объятий.
– Ох, чуть не забыл, – сказал он и взял со стула в холле что-то, завернутое в светло-зеленую тисненую бумагу. – Это тебе, – сказал он, нежно глядя на Беттину.
Она бережно приняла подношение, разорвала бумагу, и запах ландышей вдруг наполнил холл.
– Айво, где ты их раздобыл?
Это был чудесный букетик белых роз и крохотных нежных лесных цветов.
– Выписал из Парижа. Нравится?
Беттина счастливо кивнула и потянулась к нему, чтобы еще раз поцеловать. Но он отстранил ее и с довольной улыбкой протянул маленькую коробочку. Беттина открыла ее. На темно-синем бархате сверкало колечко с крупным, в девять карат, бриллиантом.
– Айво, у меня нет слов!
– И не надо ничего говорить, любовь моя, просто носи это кольцо, будь счастлива, спокойна и хранима всегда.
Церемония заняла всего лишь несколько минут. Были произнесены положенные слова, состоялся обмен кольцами. Отныне Беттина стала женой Айво. Она не хотела устраивать по этому поводу шумного веселья – как-никак, еще не вышел срок траура по отцу. Они пообедали в «Лютеции», сидя за тихим столиком в дальнем углу, а после отправились потанцевать, и тогда Беттина, поднявшись на цыпочки, шепнула Айво на ухо:
– Я люблю тебя.
Маленькая, хрупкая, она была так похожа на девочку. Но нет – она женщина. Отныне. Только его. Навсегда.
13
Беттина прикрепила клипсы и порывисто провела щеткой по волосам. Затем ловким движением накрутила хвост на руку и свернула его в округлый, совсем как у взрослой женщины, пучок. Она пригладила волосы, и они заблестели переливами густого каштанового цвета. Воткнув в прическу последнюю шпильку, она поднялась, рассматривая свое отражение в сплошь зеркальной стене гостиной. За последнее время она стала еще более тонкой и подтянутой. Сейчас на ней было черное кружевное платье до пят, из-под которого едва виднелись черные шелковые туфельки. Она рассматривала свое отражение в зеркальной стене гостиной, которую Айво обустроил специально для нее в их новой квартире, приобретенной к первой годовщине их свадьбы пять месяцев тому назад. Квартира как нельзя лучше отвечала их жизненному стилю – это был пентхаус с чарующим видом на Центральный Парк. Спальня имела выход на большую красивую террасу, и у Беттины, и у Айво был отдельный будуар, кроме того там же, в верхнем этаже квартиры, располагался личный небольшой кабинет Айво. Внизу была гостиная, обшитая деревянными панелями столовая, кухня и уютная комната Матильды. Квартира отличная. Не то чтобы грандиозная, но отнюдь не маленькая. Беттина обставила ее, сообразуясь только со своим вкусом, Айво добавил лишь несколько штрихов, специально для Беттины: маленькую гардеробную, а на террасе – забавную беседку и великолепный старинный гамак, подвешенный к нависающему карнизу. Он еще в шутку сказал, что летними вечерами они будут сидеть на террасе, предаваясь мечтаниям и «лобызаясь на крылечке».
Однако летом они провели в городе всего несколько дней. Репертуарный театр, в котором Беттина служила теперь помощником заведующего постановочной частью, становился все более известным и переехал ближе к центру. В июле и августе он не работал, и Беттина смогла уехать вместе с Айво на лето в Саутгемптон. Они даже купили там собственный дом. В ее жизни повторялось многое из того, что было с отцом, только теперь она стала гораздо счастливее. Работала она теперь всего пять вечеров в неделю, а по воскресеньям и понедельникам в их доме устраивались изысканные ужины и просмотры кинофильмов, на которые приглашалось не более десяти-пятнадцати человек. Айво имел доступ ко всем новым фильмам, а иногда Беттине удавалось вырваться на балет, на премьеру, на какой-нибудь праздничный прием или просто провести вечер в «Лютеции» или в «Ля Кот Баск». Несмотря на свою занятость, они умудрялись бывать вдвоем у себя дома – после театра или днем, если Айво мог освободиться от дел. Ему постоянно ее не хватало: случались моменты, когда он не желал делить ее ни с кем другим. Он щедро дарил ей свое время, внимание, привязанность и восхищение. Беттина была хранима его любовью. Жизнь походила на долгий, счастливый сон.
Беттина улыбнулась своему отражению. Изысканное черное кружевное платье казалось невесомым облаком, окружавшим ее. Прежде чем застегнуть небольшую молнию на спине, Беттина расправила широкие складки на юбке. Плечи, руки и лопатки оставались открытыми, покрой подчеркивал тонкость талии, а спереди кружева поднимались под горло, завершаясь застежкой-крючком на задней стороне шеи. Казалось, для такого платья одна-две вытянутых нитки – это катастрофа, но нет – оно было великолепно выполнено, и ничто подобное ему не угрожало. Еще раз потрогав бриллианты в ушах и полюбовавшись на тугой узел волос, Беттина подмигнула своему отражению, радостно улыбнулась и тихо сказала:
– Неплохо для старушки.
– Ну уж это, положим, слишком!
Она удивленно обернулась. В дверях стоял улыбающийся супруг.
– Хитрюга! Я и не заметила, как ты вошел.
– Естественно, ведь это не входило в мои намерения. Мне хотелось посмотреть, как ты выглядишь. А выглядишь ты, – тут он довольно Улыбнулся и прикоснулся к ее губам, – восхитительно.
Айво вновь отступил, чтобы полюбоваться Беттиной. Сейчас она казалась еще прекраснее, чем полтора года назад.
– Волнуешься? – спросил Айво. Улыбка не сходила с его лица.
Она хотела ответить «нет», но засмеялась и кивнула:
– Чуть-чуть.
– Так и должно быть, дорогая, – сказал Айво и тоже засмеялся. Неужели этот день настал? Двадцать один? Да, сегодня ее двадцать первый день рождения. Не сводя с нее восхищенного взгляда, Айво вытащил из кармана темно-синюю бархатную коробочку. Немало таких коробочек получила Беттина за время своего замужества. Айво осыпал ее подарками и всячески баловал с самого первого дня, когда они возвратились в Нью-Йорк после благословенного медового месяца, проведенного в Истгемптоне.
– Ох, Айво… – Беттина смотрела на мужа, протягивавшего ей темно-синюю коробочку. – Что еще ты хочешь подарить мне? Ты и так дал мне уже слишком много.
– А ты открой.
Беттина так и поступила и чуть не задохнулась от восторга.
– Ох, Айво, нет!
А он лишь улыбался.
– Да!
В коробочке лежало волшебное ожерелье из бриллиантов и жемчуга, которое Беттина увидела как-то в витрине, у Ван Клифа. Она рассказала об этом Айво, а еще сразу после свадьбы она полушутливо призналась ему, что женщина лишь тогда становится настоящей, взрослой, женщиной, когда у нее появляется жемчужное ожерелье. Он подивился этой теории, а Беттина продолжала расписывать элегантных дам, показывавшихся на раутах у отца в ожерельях из сапфиров, бриллиантов, рубинов… Но только у «настоящих» дам доставало вкуса носить жемчужные ожерелья. Айво умилился ее рассказу и не забыл о нем, как не забывал ни о чем, рассказанном ею. Он с нетерпением ждал того дня, когда ей исполнится двадцать один год, чтобы преподнести в подарок приглянувшуюся драгоценность. Это ожерелье было выполнено не только из жемчуга, его украшала овальная застежка из бриллиантов, которую можно было располагать как под горлом, так и на тыльной стороне шеи.
Беттина, став неловкой от волнения, надела ожерелье. Айво видел, как на глазах у нее выступили слезы. Потом она устремилась к Айво и прижалась к нему, склонив голову к нему на грудь.
– Ну что ты, любовь моя… Поздравляю с днем рождения.
Он приподнял ее лицо за подбородок и, как всегда нежно, поцеловал. В ее глазах он заметил нечто большее, чем просто благодарность.
– Не оставляй меня, Айво. Никогда не оставляй. Я этого не переживу.
Ведь он дарил ей не только жемчуг и бриллианты. Главное – он всегда понимал ее, всегда был рядом. Она знала, что на Айво можно положиться. И мучила иногда страшная мысль: что если однажды его не станет? Даже думать об этом было невыносимо. Что если однажды он разлюбит ее? Или покинет, жалкую, беспомощную, как отец когда-то?
Айво все понял, заметив в ее глазах потаенный страх.
– Покуда это будет зависеть от меня, я тебя никогда не оставлю, любимая. Никогда.
Они спустились в нижний этаж. Айво шел рядом, обняв ее за плечи. И уже через несколько минут раздался дверной звонок, возвещавший о прибытии первых гостей. Матильде помогал бармен и два официанта, приглашенных специально на это торжество. Кроме того, заранее наняли поставщика провизии. Впервые Беттине ничего не пришлось делать. Все устроил Айво. Ей осталось только отдохнуть, хорошо провести время, быть гостьей.
– Может, мне все-таки заглянуть на кухню? – прошептала Беттина, когда они отошли от группы гостей.
Но Айво решительно воспротивился.
– Не надо. Я хочу, чтобы сегодня ты была здесь, со мной, – сказал он с нежной улыбкой.
– Как угодно, сэр, – ответила Беттина и сделала книксен.
Айво легонько шлепнул ее по заднему месту.
– Ненасытный!
– Это уж точно!
Их физическое влечение друг к другу за прошедший год нисколько не убавилось. Айво по-прежнему был для Беттины желанным любовником, и они немало времени проводили в постели.
Она стояла рядом с Айво, словно маленькая королева, в одной руке держа бокал с шампанским, другой – трогая ожерелье, и обозревала свои владения. Ей казалось, что она перевернула еще одну страницу своей жизни. Она была женщина, любовница, жена.
