Текст книги "Девушка по имени Каламити (ЛП)"

Автор книги: Даниэль Лори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ПЛАМЯ РАЗНЫХ ВИДОВ

Остаток дня я ехала молча. Я пыталась ни о чем не думать, но это было не так-то просто. Я думала о доме. Я думала о знамении. Я подумала о Саккаре, и я подумала обо всех вещах, которые я должна была скрывать от Уэстона.

Скажи себе не думать ни о чем, и твой разум решит, что это игра, в которой он должен победить.

Я не сказала Уэстону ни слова после того, что он сказал. Он был прав. И я была не настолько глупа, чтобы отрицать это от самой себя.

Рядом с ним я испытывала странное чувство безопасности. Тройное с лишним. Даже после того, что он сделал со мной.

Может быть, это было из-за того, что я наблюдала, как он расправился с семью мужчинами одновременно. Я не знала, как это объяснить самой себе. Но после некоторого размышления я поняла это.

Я чувствовала себя в безопасности, потому что сомневалась, что кто-нибудь смог бы его одолеть.

Когда я поняла, что Уэстон, вероятно, участвовал в этой поездке моих мыслей, разочарование было бы слишком банальным словом для описания моих эмоций.

Я была настолько взволнована, что не продумала свои действия до конца. Кто знал, что одна простая мысль может привести к череде неудачных событий?

Я не сомневаюсь, что подслушивающий подслушивает – мне это показалось особенно громким, и я посмотрела на него. Я перехватила его спокойный взгляд и увидела, как в его глазах вспыхнуло раздражение.

– Тебе повезло, что ты женщина. Ни одному мужчине не сошло бы с рук издеваться надо мной так, как это делаешь ты.

И вот тут мое чувство самосохранения решило вздремнуть.

– Я могу справиться со всем, что ты можешь предложить.

Мой желудок сжался после того, как я это сказала. Я могла поклясться, что у моего рта был свой собственный разум. Я нервно взглянула на Уэстона, но он не смотрел на меня. Я расслабилась, пока не увидела, как уголки его губ лукаво изогнулись. Затем я вспотела. Я тяжело сглотнула, отводя от него взгляд, и от открывшегося передо мной зрелища у меня перехватило дыхание. Я никогда не думала, что увижу это в своей жизни.

Горящий город.

Голубое пламя окружило его полукругом, как будто в любой момент на него могли напасть небесные звери. Пламя двигалось само по себе, ветерок подпитывал его безумие. Город был построен на холме так, что улицы поднимались вверх. Огромный белый дворец находился в центре города на вершине холма. Я с удивлением уставилась на нее, когда мы подошли ближе, заметив холодок, который приносил с собой ветерок. Холод, который, казалось, становился сильнее, чем ближе мы подъезжали к городу.

– Мы едем внутрь? – спросила я.

– Нет.

Я разочарованно нахмурилась.

– Почему нет?

– Здесь только один вход, и он хорошо защищен. Мне не нравится быть закрытым.

– Полагаю, убийцам нужно больше, чем один план побега, да?

По какой-то причине слова просто слетали с моих губ при нем. Он не ответил, но я едва заметила, когда мы проезжали мимо Горящего города. Пламя было достаточно холодным, что я поежилась и подумала, насколько холодно будет внутри. Мы остановились на другой стороне города, достаточно далеко, чтобы холод не касался нас.

Уэстон разбил лагерь, пока я в основном разглядывала город вдалеке. Это был яркий свет в темной ночи. Я съела последний свой паек и знала, что скоро мне придется отправиться на охоту. Я не была совсем слабой; я умела охотиться. Я часто охотилась в Алжире, но предпочитала свой лук, о котором думала в последнюю очередь, пока бабушка переворачивала мою жизнь с ног на голову.

Мое сердце подпрыгнуло, когда кто-то схватил меня сзади и поднял на ноги.

Я слегка расслабилась, когда мое тело узнало в мужчине Уэстона. Возможно, я слегка взвизгнула от внезапного подъема.

Ладно, я взвизгнула. Я не гордилась этим.

Я даже не видела, как он шел позади меня, я была настолько поглощена своими мыслями. Его рука крепко обнимала меня за талию, и я представила, что он хотел начать урок на сегодняшний вечер.

От внезапного нападения у меня перехватило дыхание.

Да, это все, что было.

Его голос звучал грубо у меня над ухом.

– Продолжай, принцесса. Покажи мне свои навыки.

Прошлой ночью я много раз практиковала эту позу; сегодня вечером с этим проблем не будет. Я откинулась назад, но быстро поняла, что понятия не имею, как снять его тиски с моей талии.

– Ты не научил меня, как выйти из этого положения, – сказала я, потянув его за руку, чтобы, возможно, набрать немного воздуха в легкие.

– Я думал, что ты сможешь справиться со всем, что я тебе предложу.

Я застонала. Так вот, в чем дело.

– Я не знала, что ты такой обидчивый, – сказала я, впиваясь ногтями в его предплечье.

Это было всего лишь предупреждающее шипение. По правде говоря, это было единственное, что я могла сделать.

– Почему бы тебе не признать, насколько ты неправа, и, может быть, я решу, что мне не нужно тебе это доказывать.

Я хотела сказать: "Пожалуйста, не’. Но мой рот и мозг были настроены на две разные длины волн. Мой мозг был гладкой линией, в то время как мой рот выглядел как мои волосы утром. Короче говоря, кровавое месиво.

– О, у тебя комплекс из-за того, что ты не такой крутой, каким себя считаешь? – я усмехнулась.

Он сжал меня крепче.

– Ты выводишь меня из себя, соплячка. Давай, вырывайся. Давай посмотрим, насколько ты крута.

– Хорошо, я так и сделаю!

Глупый, безмозглый рот, зачем ты втянул меня в эту передрягу?

Я не знала, нормально ли это – говорить чужими устами, но я давно поняла, что нормальность не занимает большого места в моей жизни.

В тот момент я знала, что облажалась, но не смирилась с поражением. Я попыталась оторвать от себя его руку, но безуспешно. Я сбросила свой вес, но только повисла там. Я откинула голову назад и ударила его в грудь, но он даже не вздрогнул. Мое тело было прижато к его телу, и я не смогла бы ударить его в пах, даже если бы захотела.

И я хотела.

Я извивалась, но дошло до того, что я не могла сдвинуться ни на дюйм. И тогда я сдалась. С большой неохотой.

– Я не знаю, что делать! Ты счастлив? Если я не могу выбраться из этого, то это потому, что ты, черт возьми, худший учитель на свете!

– Думаю, я хочу услышать от тебя слова: ты не можешь взять то, что я могу предложить.

– Нет.

Прощай, самосохранение. Привет, упорство.

Из-за тебя меня убьют.

Он положил руку мне на живот; это обожгло мою кожу, как будто она была в огне. И когда он пошевелил ею, я была уверена, что останется отпечаток.

– Уверена, что хочешь поиграть в эту игру? – спросил он мягким, насмешливым тоном, от которого у меня мурашки побежали по коже.

Я не была уверена, в какую игру мы играли. Но если бы все, что он сделал, это положил руку мне на живот и думал, что это отпугнет меня, я могла бы рассмеяться. Однако, это не то, что он сделал.

Он скользнул своей грубой рукой вниз по гладкой коже моего живота и этим большим пальцем нарисовал круги вокруг моего пупка. От мягкого прикосновения мои внутренности разжижились и осели в животе, как расплавленная лава. Мое дыхание стало поверхностным, и мне вдруг стало не смешно.

Я неожиданно осознала каждое движение его тела у себя за спиной, в то время как туманное тепло затуманило мой разум. Я потерялась в этом. И я не думала, что меня это вообще волнует. Его рука двинулась на юг, принося с собой огонь, и остановилась на дюйм ниже моего пояса. Под моей кожей горело пламя, и я хотела, чтобы он погасил его.

– Скажи эти слова.

От его грубого голоса у меня мурашки побежали по спине, но в нем был намек на мрачность. Он злился на меня, но, похоже, мне было на все наплевать.

Я забыла, как это вообще началось, но его голос заставил реальность вернуться ко мне в полную силу. Я наслаждалась прикосновениями человека, из-за которого меня чуть не убили, и не испытывала угрызений совести. Я потянула его за руку, чтобы остановить ее опускание, но когда она опустилась немного ниже, огонь, который она принесла с собой, уничтожил все мои мысли.

Моя рука лежала на его руке, в то время как моя голова покоилась на его груди. Мое дыхание стало прерывистым, когда я подумала, какой горячей была бы его рука, если бы опустилась немного ниже.

Только чуть ниже, – подумала я, прежде чем отшатнулась, когда он отошел.

Потребовалось мгновение, чтобы мое дыхание выровнялось, а чувства вернулись, прежде чем я развернулась и ударила его по лицу. Или я бы так и сделала, если бы он не поймал мое запястье.

– Никогда больше так не делай, – огрызнулась я.

Жар под моей кожей превратился в разгневанный ад, в основном из-за того, что он зашел так далеко, но также из-за того, какой опустошенной и взволнованной я сейчас себя чувствовала.

Я поняла, что не хочу, чтобы он останавливался. Это был опыт, который я хотела получить, и, по-видимому, мне было все равно, даже если бы ассасин был тем, кто показал мне это.

Я знала, что он мог услышать эту мысль, потому что его глаза посуровели, прежде чем он сказал:

– Я не трахаю принцесс.

Комментарий ужалил, когда он отпустил мое запястье и ушел, показывая холодный город вдалеке.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

НЕУДАЧНЫЙ ЖИЗНЕННЫЙ ВЫБОР

Я сидела, скрестив ноги, у огня, и мое настроение было таким же горячим, как и пламя передо мной. Он невероятно разозлил меня.

Как только он исчез, это стало гноиться, как болезнь, и меня смыло дымкой гневных мыслей и планов его гибели.

Единственное, что поддерживало меня в здравом уме, это то, что я не произносила тех слов.

Я могла бы принять все, что бы он ни предложил.

Ладно, я знала, что не смогу. Но он все еще не доказал мне обратного.

Я не хотела сидеть здесь и кипеть от злости в одиночестве, и я продолжала думать, что город был бы освежающим контрастом с моей разгоряченной кожей.

Я встала в состоянии неуверенности. Чему это повредит, если я пойду посмотрю? Его комментарий прокрутился у меня в голове, и мое решение было принято со следующей вспышкой сильного жара, которая пробежала по моему телу.

Я схватила свой плащ и немного мыла, планируя найти баню, чтобы смыть пыль со своего тела. Я решила пойти пешком; я могла бы добежать и быть там через несколько минут. Я побежала через поле, воздух становился холоднее по мере того, как я приближалась к городу. Я подошла к массивному входу. Единственная причина, по которой я это заметила, заключалась в том, что время от времени огонь в этом месте гас, и оттуда выезжал всадник. Затем огонь начинался снова.

– Чем ты здесь занимаешься? – спросил глубокий голос откуда-то издалека.

– Я хотела бы жилье, – сказала я.

Голубое пламя вспыхнуло дугой, и я почувствовала беспокойство, но прошла через вход. Когда я оказалась в объятом пламенем городе, я была удивлена, почувствовав температуру. Было не холодно, а тепло. Я могла видеть свое отражение на безукоризненно белых, выложенных камнем улицах, как будто по ним никогда никто не ходил. Я почти съежилась, зная, что мои ботинки оставляют немного пыли.

Все дома были построены из бесцветного камня. Они были прямоугольной формы, с окнами с запотевшими стеклами по обе стороны от деревянной двери. Каждый дом был выше другого, поскольку улицы поднимались в гору. Единственное сходство Горящего города с Алжиром заключалось в происходящем разгуле. Мужчины по-прежнему населяли таверны, а проститутки – бордели. За исключением женщин, которые все носили платья пастельных тонов, закрывавшие их от шеи до пят. Я была благодарна за свой плащ, потому что была ужасно плохо одета.

Я остановилась в гостинице, и хозяин указал мне направление к бане. Я шла по безупречно белым улицам, пока не нашла нужное здание. Там была только одна гигантская ванна с длинной тонкой перегородкой, покрытой синим пламенем, которое тянулось посередине. Это был единственный источник света в комнате, излучавший повсюду голубое сияние, и я быстро заметила, что в этот час здесь больше никого не было.

Я вычистила и постирала тряпки, прикрывавшие мои манжеты; они были темно-коричневыми от сильвианской пыли. Я заправила их за пояс своих укороченных брюк. Я не могла завязать их обратно на себе – не то чтобы я собиралась просить Уэстона помочь мне. Я бы лучше заколола себя.

Закончив, я вышла из здания и направилась обратно к воротам. По пути в баню я проходила мимо таверны, но за ее пределами не было ни одного мужчины, как сейчас. Мой капюшон был низко надвинут на лицо, когда я проходила мимо по дальней стороне улицы.

– Куда ты идешь? – крикнул один из мужчин невнятным голосом.

Мои ноги задвигались быстрее, когда страх пронзил меня. Когда я краем глаза увидела, что мужчина направляется ко мне, и я сорвалась с места. Я пробежала несколько футов, прежде чем столкнулась с мужчиной, когда он выходил из переулка. Я ударила мужчину прямо в лоб, и он отшатнулся на шаг. Я быстро попыталась обойти его.

– Куда ты идешь? У меня есть для тебя монета, но ты должна ее заработать, – невнятно произнес мужчина, схватив меня за руку, и я почувствовала исходящий от него запах эля.

Неважно, насколько он был пьян, его хватка на моей руке была болезненной, и я поморщилась от давления, с которым он держал меня.

– Я не проститутка, – настаивала я, надеясь, что он отпустит меня, когда я исправлю его ошибку.

Я попыталась отстраниться от него, но поклялась, что вывихнула бы руку, если бы продолжила, потому что его хватка была надежной. Пара мужчин стояла позади него, наблюдая за происходящим, и мой разум кричал на меня за то, что я такая глупая.

– Мне все равно, кто ты. Я скажу тебе, кем ты будешь: лежащей на спине.

Его улыбка была злобной, когда он попытался затащить меня в переулок.

Страх пронзил меня, когда он начал тащить меня за собой. В ту секунду, когда я встала на правильную ногу, я встала перед ним и ударила коленом в пах.

Он застонал и упал на колени, когда я повернулась, чтобы убежать, но один из других мужчин был достаточно близко, чтобы схватить меня за плащ. Шея разорвалась, и она упала на землю. Он схватил меня за волосы, и я вскрикнула, когда мне показалось, что он тоже вырвал клок.

– Сильвианская женщина! Они не стесняются в своих милостях. Не притворяйся, что это не так, – сказал он, снимая мою одежду, а затем и наручники.

– Какие прекрасные манжеты… – сказал он, потянувшись за одним.

– Нет!

Я закричала, но он оборвал меня прежде, чем я смогла закончить. Как я могла быть такой глупой? Эта мысль была мантрой в моей голове, но ее едва можно было расслышать из-за стука моего сердца в ушах. Я ударила мужчину локтем в живот. Он издал протестующий звук, но не отпустил мои волосы. Он сделал это после того, как я снова ударила его кулаком в пах.

– Гребаная сука! – заорал он, сгребая себя в охапку и уронив мой наручник.

Я подхватила его с земли и побежала, но что-то ударило меня сзади, и моя голова отскочила от камня. Весь воздух был выдавлен из моих легких, а перед глазами поплыли круги. Мои легкие горели, и паника охватила меня, пока я пыталась отдышаться.

Меня перевернули, как тряпичную куклу, и я была слишком ошеломлена, чтобы что-то предпринять, чтобы бороться с этим. Мой разум был пуст, когда я смотрела на мужчину, нависшего надо мной. Я едва почувствовала удар, когда он ударил меня тыльной стороной ладони. Боль от этого была ничем по сравнению с острой болью в моем черепе. Он что-то говорил, но я не слышала ничего, кроме звенящего шума. Он разорвал мои штаны и улыбнулся мне, пока я лежала там ошеломленная, в моем теле не осталось сил сопротивляться.

Он умер с улыбкой на лице и ножом во лбу.

Он упал вперед, и я едва успела увернуться от рукояти. Мои движения были медленными и прерывистыми, звон в ушах постоянным. Я лежала там некоторое время, пытаясь дышать под тяжелым телом мужчины на мне. У меня не было ни энергии, ни сил оттолкнуть его.

Чей-то ботинок пнул мужчину, и он скатился с меня. Я потратила время, чтобы сделать пару вдохов и наполнить свои голодные легкие до отказа. Уэстон стоял передо мной, и на мгновение его стало двое.

Два окровавленных "его". Два неровно дышащих "его".

Он присел рядом со мной и помог мне сесть. Кровь стекала ручьями по белым улицам; медленный поток смерти и моей спасительной благодати.

Четверо мужчин лежали мертвыми в переулке, и на них было больше крови, чем могло быть нанесено простым ножевым ранением. Мой слух вернулся с ощущением хлопка в каждом ухе. Несколько женщин кричали, а несколько мужчин неуверенно стояли снаружи таверны.

Я посмотрела на свое обнаженное запястье; снять наручник было слишком странно, чтобы забыть. Уэстон надел его обратно, прежде чем я успела попросить об этом. Он перекинул мой плащ через плечо и поднял меня, обняв одной рукой за спину, а другой под колени. Я увидела, как городская стража с криками бежит по улице. Уэстон пронес меня через переулок и встал перед городским голубым щитом пламени.

Я не знала, было ли это из-за моей головной боли и туманных мыслей или из-за полного доверия, которое избавило меня от всякого беспокойства, пока он опускал меня на землю и закутывал в мой плащ. От огня исходил холод; мы были так близко, что я могла протянуть руку и коснуться его. Я смотрела на танцующее, мерцающее пламя в загипнотизированном состоянии небытия.

Он поднял меня обратно, и мы оба посмотрели, чтобы увидеть городскую стражу, бегущую по переулку. Глаза Уэстона на мгновение встретились с моими, прежде чем он перевел взгляд на пламя и сделал глубокий вдох, его грудь двигалась вместе с ним.

А затем с силой духа, которая, я была уверена, может быть только у убийцы, он повел нас в огонь.

Я держала глаза открытыми. Если это было то, как я должна была умереть, тогда я хотела увидеть пламя, которое погубило меня. Я ничего не чувствовала, когда синева поглотила мое зрение. Это было так, как будто я была под водой в бассейне с ледяным пламенем. Уэстон на мгновение остановился, его тело было холодным и напряженным рядом с моим.

Я почувствовала, как тяжело вздохнула его грудь, когда мы вышли. Его кожа была невероятно холодной, и на лице был виден лед, в то время как губы, должно быть, онемели из-за своей синевы. В остальном он казался здоровым. Живым.

Первое чувство, которое я испытала с тех пор, как ударилась головой, было изумление. Мы не должны были пройти сквозь пламя. Потому что пламя убило человека одним прикосновением.

Теперь я знала, что он вообще не был человеком.

Но кем это делало меня?

* * *

Боль в голове не покидала меня всю обратную дорогу до лагеря. Я предполагала, что охранники бросятся на нас в любую минуту, но никто не последовал за мной. Единственным звуком позади нас был шелест высокой сухой травы и пение цикад. Я все еще могла видеть языки пламени, когда закрывала глаза, как будто они навсегда оставили на мне отпечаток.

– Почему они не преследуют нас? – спросила я, мои мысли об Уэстоне склонились к неприятной стороне после того, как я поняла, что он не был человеком.

Я знала человеческих мужчин. Ими двигали секс, деньги или власть, не так ли? Но что двигало Уэстоном? Я не знала, как понять его мотивы, и не была уверена, хотела ли я этого.

– Им все равно, что происходит за пределами города, – сказал он, направляясь в лагерь.

Краска вернулась к его губам, и лед растаял, стекая по его лицу. Никто бы никогда не догадался, что он только что прошел сквозь пламя, убивающее людей.

– Как я пережила это?

– Я защищал тебя, – сказал он, усаживая меня рядом с огнем.

Я не могла решить, чувствовала ли я себя лучше из-за того, что он защитил меня, чем если бы я была какой-нибудь бессмертной девушкой с фермы из Алжира. Я не была знакома с этой девушкой, и она отчасти пугала меня. Но, может быть… просто, может быть, ее не существовало, и я выжила только благодаря Уэстону.

– Как ты это пережила? – я спросила.

– Хватит вопросов, – вздохнул он.

Прогулка сквозь пламя отвлекла меня от реальной проблемы, с которой я теперь столкнулась. Наручник оторвался. На достаточное время, чтобы я была уверена, что это не осталось незамеченным.

– Уэстон, нам нужно идти, – сказала я, вставая, морщась от боли в голове.

– Мы никуда не пойдем сегодня вечером.

– Ты не понимаешь. Мы должны уйти.

Я делаю большой акцент на должны. Я не знала, как ему это объяснить, и надеялась, что мне не придется вдаваться в подробности.

Он приподнял бровь.

– Тогда почему ты не хочешь, чтобы я понял?

Я сглотнула.

– За мной охотятся мужчины.

– Я знал об этом с тех пор, как мы покинули Кэмерон.

– Теперь они знают, где я.

Мои укороченные штаны начали сползать с бедер под плащом, и я схватила их кулаком, чтобы удержать на месте. То, что произошло в Горящем городе, обрушилось на меня подобно приливной волне, и я чувствовала себя слишком измученной, чтобы стоять, но мое беспокойство по поводу наручника было похоже на перетягивание каната эмоций, удерживающих меня на ногах.

Уэстон посмотрел вниз на мой кулак, а затем снова на мое лицо с яростью, кипящей под изумрудно-зеленым.

Никто в тот момент не смог бы убедить меня, что Ад был красным. Нет, он, несомненно, был создан из зеленого пламени.

– Пусть они придут, – мрачно сказал он, садясь, прислонившись к стволу дерева и сосредоточив пристальный взгляд на огне.

– Они не могут найти меня, – выдохнула я.

Он взглянул на меня.

– Они не найдут.

Может быть, я была наивной девушкой, но в тот момент я чувствовала безупречное доверие. Может быть, дело было в том, что никто никогда по-настоящему не обижал меня до этой поездки. Или, может быть, дело было в том, что мои мысли были затуманены, и мои эмоции умоляли меня зацепиться за что-нибудь, чтобы я не уплыла в водовороте и не утонула в его глубинах. Что бы это ни было, оно уложило меня на мой тюфяк.

Мои конечности дрожали, когда я смотрела на звезды. Мои штаны были порваны, но у меня не было сил их переодеть. Мой разум непроизвольно перемотал назад и перенес меня через то, что произошло в городе.

Если бы у меня была магия, где она была? Меня бы изнасиловали и, вероятно, убили, если бы не Уэстон, и разве не должна была быть задействована какая-нибудь магия, чтобы спасти меня? Разве не это случалось, когда кто-то обладал магией, но не знал, как ее использовать?

Может быть, все были неправы, и все они охотились не за той девушкой. Я была слаба и не могла даже защитить себя, не говоря уже об Алирии. Я не могла быть той, кем все меня считали.

Я была всего лишь девушкой в мире мужчин.

Мою нижнюю губу защипало, когда я облизала ее, и я вспомнила, как мужчина ударил меня по лицу, как видение передо мной, как будто это случилось снова.

Грубый голос прервал это.

– Еще раз так уйдешь, и в следующий раз меня не будет рядом, чтобы спасти тебя.

Это был четвертый раз, когда он спас меня. Почему? Я знала, что он был холоден, так зачем спасать меня? Дрожь от чего-то пробежала у меня по спине, но мое тело и разум были слишком истощены, чтобы пытаться выяснить, что это было. Я некоторое время смотрела на звезды, ожидая вспышки золота, чего-то, что показало бы мне, что в Алирии есть что-то хорошее.

Меня мучил вопрос, пока я не смогла удержаться и не задать его.

– Ты раньше проходил сквозь пламя?

– Нет.

Его голос был глубоким, и от него по моему позвоночнику естественным образом пробежали мурашки, как будто это было физическое присутствие.

– Как ты узнал, что сможешь? – спросила я, обращаясь к ночному небу.

Тишина встретила мои уши, и когда я посмотрела на него, его пристальный взгляд был прикован ко мне. Его лицо было идеально сделанной маской, но его глаза… они сказали мне все. И я не знала, что делать с информацией, которую я получил от них.

Холодный пот покрыл мою кожу, когда я встретила его тяжелый взгляд. Я не знала его так, и как он сказал мне, что я не узнаю.

Но когда я поняла, что он не знал, что может пройти сквозь это пламя, я поняла, что он сделал это не для того, чтобы спасти меня. Он не сделал бы этого, чтобы спасти фермерскую девушку от Элджера.

Так почему же он спас меня?

Я знала ответ, но не была готова признаться в нем самой себе.

Я не думала, что когда-нибудь буду готова.