Текст книги "Девушка по имени Каламити (ЛП)"

Автор книги: Даниэль Лори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ДВОЙНАЯ ПРОВЕРКА РЕАЛЬНОСТЬЮ

Mои руки дрожали, когда я смывала кровь со своего тела в ручье. Часть меня ненавидела Уэстона за то, как он использовал меня. Другая была благодарна, что эти мужчины не могли причинить вреда другим женщинам. Последняя часть меня испытывала отвращение к своей слабости.

У меня не было шансов. Нет.

Это показало мне, что именно случилось бы со мной здесь, если бы я была одна. Еще пара секунд, и предсказательница была бы права.

– Я хочу, чтобы ты научил меня драться, – сказала я, оборачиваясь.

В моем сознании все еще было красное облако, и если бы он отказался, я бы убила его.

– Нет.

Я выхватила свой нож из ножен и метнула в него. Он шагнул в сторону и увернулся от удара с довольным видом. Я поискала, чем бы еще швырнуть, но там не было ничего, кроме маленькой палки. И я не хотела выглядеть настолько жалкой.

– Мне нужно учиться! Особенно если ты будешь моим сопровождающим. Кто знает, что со мной случится?

Он прищурился.

– Я позволил чему-нибудь случиться с тобой? Тебя изнасиловали? Убили? Я не думаю, что тебя даже поцарапали.

– У меня синяк на копчике после того, как меня стащили с кровати этим утром, и мое запястье болит от того, что Неприкасаемый выкрутил его, когда я пыталась отбиться от него в одиночку. Так что да, я бы сказала, ты позволил чему-то случиться со мной.

Когда он ничего не сказал, я добавила:

– Ты в долгу передо мной после того, как из-за тебя меня чуть не убили.

– Я тебе ничего не должен, – прорычал он, и я поняла, что это было неправильно сказано.

Я попробовала снова.

– Мне не нужно было бы, чтобы ты спасал меня все время, если бы ты просто научил меня некоторым вещам.

На мгновение он замер, его лицо было непроницаемым. Когда я подумала, что он снова откажется, он схватил нож с земли.

– Твой бросок был неловким, – сказал он, передавая его мне.

– Ты можешь бросить его либо за рукоятку, либо за лезвие. Ты можешь бросить за его рукоятку.

Мои надежды возросли, когда я поняла, что он сдается.

– Обхвати нож рукой и прижми большой палец к основанию.

Я сделала, как он сказал.

– Вот так? – спросила я.

Он поправил мою хватку, и я заметила засыхающую кровь на его руках. Как я оказалась здесь? В пустыне, пока кровавый убийца учил меня метать нож?

– Прийми расслабленную позу и представь, что нож вонзается в дерево. Попробуй.

Я сделала, как он мне сказал, и метнула нож. Он отскочил от дерева и упал на землю.

– Ты согнула запястье, – сказал он, направляясь за ножом.

– Нет, я этого не делала, – ответила я, моя кровь еще не остыла после инцидента.

И меня переполняло разочарование от того, что я была в восторге, что он научит меня. Из-за него меня чуть не убили, и все же он был необходим для того, чтобы я добралась до Ундали.

– Ты хочешь, чтобы я научил тебя? – рявкнул он, и я кивнула головой.

– Тогда перестань быть соплячкой и послушай меня, – прорычал он.

Он заставил меня попрактиковаться в этом несколько раз, и когда нож воткнулся в дерево, возбуждение расцвело у меня в животе. Возможно, я смогла бы узнать достаточно от ассасина, чтобы путешествовать в одиночку, если он снова решит использовать меня в качестве приманки.

Я обошла мертвых Неприкасаемых, стараясь даже не прикасаться к их одетым в белое телам.

– Где живут эти Неприкасаемые? – спросила я, садясь на Галланта.

– Они рейдеры. Они не селятся где-то конкретно.

Когда мы снова отправились в путь, я обыскала местность, больше не доверяя Уэстону. Хотя, я не думала, что когда-либо могла почувствовать что-то на таком расстоянии, как он. Я спросила его, как он мог почувствовать, но он только бросил на меня взгляд, который говорил: Ты меня раздражаешь.

Моя рубашка из Сильвана была вся в крови и пыли, но я не стала ее менять. Было бы слишком жарко, чтобы надеть что-то другое. Мои мысли продолжали возвращаться к тому, что произошло, и это заставляло мою кожу вспыхивать гневным жаром каждый раз, когда я думала об этом.

– Никогда больше так не делай, – сказала я.

Он взглянул на меня, но не дал мне ни грамма уверенности. Мысль о том, что быть с ним может быть опаснее, чем быть одной, пришла мне в голову.

Когда он недоверчиво усмехнулся, я знала, что он мог читать мои мысли.

* * *

Мы довольно долго брели по пыльным тропинкам. Я слышала о пустыне, но никогда не думала, что увижу ее. Она была утомительной из-за пыли и песка, и я никогда не хотела бы здесь останавливаться.

Хотя, я была в восторге, когда мы проходили мимо стен оранжевого каньона. На каменных стенах двигались картинки, изображающие людей, стреляющих из лука, танцующих, рожающих детей и множество других разных сцен.

Красота этого заставила меня забыть о многих моих проблемах. Фотографии выглядели достаточно реальными, чтобы я поверила, что они происходят наяву, если бы не слишком яркие цвета и сцены, рассеивающиеся, когда их сменяют другие.

– Что это? – я спросила Уэстона, когда сцена с танцами превратилась в рожающую женщину, пот стекал по ее лицу, а ее стон боли достиг моих ушей.

– Картина появляется на стене, когда умирает член племени. То, как они умерли, – это то, что они делают на стене.

– Как ты умираешь, танцуя? – спросила я с широко раскрытыми глазами.

Теперь мне тоже пришлось бы беспокоиться о танцах?

Эта чертова старая гадалка.

Уэстон искоса взглянул на меня, и мысль о том, что он может читать мои мысли, уничтожила все остальные мои мысли. Как у меня могло быть хоть какое-то уединение? Я подумала о том, чтобы просто рассказать ему все в своей голове. Разве он в любом случае не должен был знать все? Что, если бы он не знал? Что бы он сделал с информацией? Ряд вопросов, которые были важны для моего решения, наводнили мой разум. Ряд вопросов, которые я беспокоилась, что он слышит.

Я вспомнила, как он спас мальчика в таверне, но я увидела его с другой стороны. Тому, кому я не могла доверять. По крайней мере, с правдой о магии; моя жизнь была практически в его руках.

К сожалению.

– Я спас мальчика только потому, что ты явно собиралась устроить сцену, и, поверь мне, ты была бы развлечением до конца ночи, если бы сделала это, – сказал он.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он взял это из моей головы.

– Значит, ты спас меня дважды?

Если он был таким плохим, зачем ему спасать меня?

– Три раза, – сказал он категорично.

Я усмехнулась.

– Я не считаю, что там что-то произошло. Ты поставил меня в такую ситуацию. Если ты такой жестокий, зачем спасать меня?

– Я не подглядываю, особенно за тем, как насилуют. Что и случилось бы с тобой в таверне. Ты бы кричала и основательно нарушила тишину в этом месте.

У меня скрутило живот, и я посмотрела на него с отвращением. Я совсем не знала этого человека.

– И ты никогда меня не узнаешь, – сухо ответил он, забирая больше из моей головы.

Это должно было быть очень неудобно. Он мог читать мои мысли, а я ничего о нем не знала, кроме того факта, что у него не было совести. Это было далеко от справедливости, и я хотела уравнять условия игры.

– Как ты можешь читать мои мысли? – я спросила.

– Я скажу тебе это после того, как ты расскажешь мне, что ты, черт возьми, такое.

Я нахмурилась.

– Во-первых, кто. Я человеческое существо, а не что. И, во-вторых, как ты до сих пор этого не знаешь? Ты можешь читать мои мысли.

– Я бы предпочёл бы две недели терпеть пытки, чем весь день выслушивать твои простодушные мысли.

Вот! Он признал это. Я улыбнулась выигранной маленькой битве, а затем моя улыбка погасла, когда я осознала его оскорбление.

– Эй! Мои мысли не простодушны. Мне бы не хотелось оказаться в твоей голове.

– Да? Почему это?

– Я могу только представить, что там. Что-то вроде: Убить. Уничтожить. Разорвать.

Он действительно рассмеялся. Глубокий смех, от которого я почувствовала трепет в животе; его голос творил со мной странные вещи. Галлант почти остановился, когда я бессознательно натянула поводья, наблюдая за Уэстоном широко раскрытыми глазами. Кто знал, что в нем есть такая беззаботная сторона? Странное откровение.

У меня перехватило дыхание, когда в его глазах мелькнуло что-то темное, а на губах появилась хитрая улыбка. Он скользнул взглядом вниз по моему телу, и я почувствовала, как жар от его взгляда задержался на моей обнаженной коже. Я задрожала от этого натиска.

– Ты забыла одну вещь, – грубо сказал он.

Мое сердце вышло из-под контроля. Я не была глупой девчонкой. Возможно, я была неопытна в общении с мужчинами, но только потому, что сама так решила. Это был флирт, и все мое тело вспыхнуло, когда я осознала это.

Потребовалось всего несколько секунд, чтобы вспомнить, что он только что сказал мне, что спас меня от изнасилования только потому, что это разрушило бы спокойную атмосферу. Это помогло успокоить мое учащенное сердцебиение. Неужели он думал, что с женщинами все так просто? И тогда я подумала о женщинах в таверне. И поняла, что для него это было бы так просто.

Он улыбнулся.

– Проще, чем это.

Я уставилась на него.

– Держись подальше от моей головы.

Чертово неудобство от того, что он читал мои мысли, заставляло меня ни о чем не думать, пока мы продолжали спускаться по тропе. У меня разболелась голова, и я почувствовала облегчение, когда он заговорил, чтобы я могла сосредоточиться на чем-нибудь другом.

Я и не подозревала, что будет хуже.

– На этот раз ты хочешь добровольно стать приманкой? – спросил он.

– Что?

Эолодный пот покрыл мою кожу, когда я переваривала то, что он говорил.

– Я даю тебе шанс сделать это добровольно, так что воспользуйся им.

– Еще неприкасаемые? – спросила я.

Он кивнул.

– Что я должна делать?

Я не верила, что смогу это сделать после того, что только что произошло со мной.

– Все, что тебе нужно сделать, это притвориться, что ты идешь по тропинке, пока я прячусь за теми камнями.

Он указал на область, на которую я даже не смотрела, нервозность затуманила мои мысли.

– Сколько их?

– Семь, – сказал он беззаботно.

Я побледнела.

– Семеро? Ты можешь вообще убить столько?

– Почему бы тебе просто не побеспокоиться о том, чтобы стоять на дорожке и выглядеть хорошенькой?

– Да, я была бы хорошенькой, пока они не прикоснутся ко мне, а потом я уже не буду такой хорошенькой, не так ли? Я буду мертва!

– Они тебя не тронут, – сказал он, слезая с лошади.

– Нет, я не буду этого делать.

Как он вообще мог ожидать, что я это сделаю? Кровь все еще липла к моей коже с того последнего раза, когда я была приманкой.

– Если ты сделаешь это, я научу тебя драться. Во всяком случае, так хорошо, как ты смогла бы, – сказал он, бросая на мое тело жалостливый взгляд.

– Ты уже согласился учить меня! – сказала я, чувствуя себя обманутой.

– Я никогда не говорил, что буду учить тебя.

– Но ты и не говорил, что не будешь, а потом учил меня метать нож. Как ты думаешь, какое послание это мне посылает?

– Заткнись и слезай с лошади.

Я покачала головой.

– Нет, я этого не сделаю. Тебе так легко рисковать моей жизнью, не так ли?

– Ты хочешь честный ответ на этот вопрос? – он протянул.

Я стиснула зубы. Я ненавидела то, что он даже не мог притвориться, что ему не все равно. От этого мне захотелось кричать.

– Я этого не делаю.

Его пристальный взгляд впился в мой.

– Ты сделаешь это, или я заставлю тебя.

– Я закричу, что за этой скалой Титан, – пригрозила я, моя кровь закипела.

Он злобно улыбнулся.

– Ты бы не стала. Кто отвез бы тебя к Ундали? Я могу гарантировать тебе, что Неприкасаемые не стали бы.

– Я не твоя, чтобы использовать меня как приманку! Если они прикоснутся ко мне, я умру.

Я всем сердцем верила, что если я сделаю это, предсказание гадалки сбудется. Моя грудь сжалась от страха при одной только мысли. Я не была готова умереть.

– Спасибо за предложение, но я вынуждена отказаться, – сказала я, пытаясь унять охватившее меня беспокойство.

Он только задумчиво провел большим пальцем по губе, прежде чем направиться к моей лошади. Я спрыгнула с другой стороны. Я отступила назад, пока он шел ко мне.

– Я не собираюсь жертвовать своей жизнью, чтобы удовлетворить твою жажду крови! – я плакала.

– Ты серьезно хочешь сделать это прямо сейчас? – прорычал он, шагая ко мне.

– Я не буду этого делать!

Я обернулась. Я моргнула, и, прежде чем я поняла это, он был передо мной, его тело загораживало солнце. Чья-то рука обхватила одно из моих запястий, а другая оказалась под подбородком, заставляя меня посмотреть на него.

– Не сопротивляйся мне.

Его слова физически задели меня, и если бы он не прижимал меня к себе, я бы сделала шаг назад. У меня не было желания бороться с ним. Нет. Я посмотрела в его глаза, загипнотизированная. Такие выразительные глаза впустую потрачены на хладнокровного убийцу. Я знала, что что-то не так. Почувствовала, как у меня сжался живот, но я ничего не могла с этим поделать. На самом деле не хотела.

– Ты будешь стоять на тропе, пока не прибудут Неприкасаемые. Когда они прибудут сюда, ты притворишься, что твоя лошадь убежала. Ты будешь вести себя как девица в беде, и ты ничего не скажешь обо мне.

Слова были как удар, и я отступила назад, когда он отпустил меня. Мой желудок скрутило узлом, когда я сделала именно то, что он сказал. Мои ноги понесли меня к тропинке, в то время как мой разум кричал мне остановиться.

Я пыталась остановить движение своих ног, но они застряли в месте назначения на тропинке. Когда я была там, где должна была быть, трепетные мысли о моей неминуемой смерти заполонили мой разум.

Я собираюсь умереть.

Слезы наполнили мои глаза, когда желание сбежать поглотило меня, но я ничего не могла сделать, кроме как ждать своих убийц. Я застряла на тропинке, как девственная жертва, как и говорила моя бабушка. Он никак не мог справиться с таким количеством мужчин, чтобы другие не прикоснулись ко мне первыми.

Я даже не видела, как он подошел ко мне из-за влажныэ глаз. Он стоял передо мной, обхватив рукой мой затылок. Я ненавидела его. Так сильно, что я не ожидала следующих слов из его уст.

– Расслабься. Ничто не причинит тебе вреда. Ничего.

Его рука исчезла, и покой опустился на мой разум подобно блаженному облаку, и кулак вокруг моего сердца разжался. Я сделала глубокий вдох, когда мои напряженные мышцы расслабились.

Солнце было теплым, а ветерок – идеальной интерлюдией. Когда я увидела вдалеке приближающихся всадников, я почувствовала то же, что и тогда, когда я сидела у коттеджа с бабушкой, наслаждаясь холодным напитком и любуясь закатом; как будто моя лошадь только что убежала, и эти джентльмены помогут мне. Они натянули поводья, глядя на меня, а затем по сторонам, как будто проверяя, нет ли поблизости кого-нибудь еще.

– Я так рада, что у меня есть хоть какая-то помощь! Моя лошадь, кажется, убежала, и я шла несколько часов, – сказала я, слова вылетали из моего рта сами по себе.

Мужчины спешились со своих лошадей, теперь их взгляды были устремлены только на меня. Если бы у меня не было склонности к магии, я бы чувствовала себя добычей для следующей трапезы этих хищников.

– Что ж, если это не наш счастливый день, – сказал один из одетых в белое мужчин.

Я осмотрела их одежду и понял, что у них, вероятно, было много случайных смертей, если они не прикрывались полностью. Они могли бы даже убить своих лошадей. Как это было бы неудобно.

Я нахмурилась.

– Почему это твой счастливый день?

Мужчины засмеялись.

– Мы только что нашли полуголого ангела на обочине дороги. К чему это, что если не к счастью? – спросил один из мужчин.

Я прокрутила это в своем наивном, магически усиленном уме, и мой ответ был жалким.

– Ну, я не ангел. Я не могу исполнять твои желания или что-то еще, если это то, чего ты хочешь.

Они еще немного посмеялись.

– Я почти жалею, что не могу оставить эту в живых, – сказал один из мужчин, подходя ко мне.

– Зачем тебе убивать меня?

Информация по-прежнему никак не беспокоила меня. Я увидела, как мужчина улыбнулся под белой тканью, закрывающей его лицо.

– К сожалению, это единственный способ, которым мы можем быть с женщиной, – сказал он.

– Это прискорбно, – ответила я и имела в виду именно это.

Он подошел ближе.

– Мне будет грустно видеть, как ты умираешь, Ангел.

Он сделал еще шаг, и в этот момент нож вонзился сбоку в его горло. Его глаза оставались прикованными ко мне, когда он упал на землю. Его смертью мог стать кролик, перебегающий дорогу, мне было все равно. Другие Неприкасаемые оглядывались в неистовых движениях и кричали на языке, которого я раньше не слышала.

Я никогда не видела, чтобы Уэстон двигался, но теперь он был позади мужчин. Размытое движение, и еще двое мужчин оказались на земле.

Мое расслабление рассеялось, и я напряглась, когда Неприкасаемый шагнул ко мне. Он был без перчаток, и с каждым шагом, который он делал ближе, меня все сильнее охватывало желание сбежать. Мой разум был в тумане, но я чувствовала, как паника и ужас пытаются пробиться внутрь. Мужчина замер. Его решительные темные глаза превратились в туманное облако неверия. Его взгляд был пустым, прежде чем он рухнул на землю, красная лужа жидкости растеклась по его спине, а в центре торчал нож.

Уэстон уложил последнего мужчину позади себя ударом локтя в его одетое в белое лицо, а затем нанес удар по шее, когда тот оборачивался. Между нами лежали семеро мужчин. Кровь, казалось, стала новой почвой. Я стояла на пыльной дорожке в полном оцепенении. Слишком много эмоций смешалось вместе и создало ощущение бла-бла, как при смешивании слишком большого количества цветов краски.

Я много мгновений стояла неподвижно, глядя на сцену. Я никогда раньше не видела, как кого-то убивают на моих глазах, и всего за день я увидела слишком много. В Алжире были повешения, но я никогда на них не ходила.

Меня затошнило, но когда я посмотрела на Уэстона, тошнота улетучилась вместе с легким ветерком. Он наблюдал за мной, как бы оценивая мое здравомыслие. И самой сильной эмоцией, вернувшейся ко мне, было бешеное биение сердца, покраснение кожи, всепоглощающая ярость.

Я нащупала нож у себя на бедре и метнула его в него со всем мастерством, которому он меня научил. Он пролетел по воздуху и вонзился в его бицепс. Он едва вздрогнул, когда вытащил его одним рывком и бросил на землю, его глаза были темно-зеленой бурей.

– Я ненавижу тебя, – злобно прорычала я.

Он подошел ко мне короткими, крадущимися шагами, пока нас не разделяли всего несколько дюймов.

– Хорошо, тогда мы наконец-то в правильных отношениях.

Мой взгляд был прикован от его лица к крови, стекающей по его руке из раны, которую я нанесла.

У меня перехватило дыхание, когда все, что я увидела, был тонкий шрам.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ПЕЧАЛЬНЫЕ ИСТИНЫ

Я обдумывала идею уйти и позаботиться о себе снова и снова. Как я могла жить в этом жестоком мире и никогда не знала, как защитить себя? Я не сомневалась, что если бы я не была с Уэстоном, я бы не зашла так далеко. Не важно, насколько сильно меня разозлила эта доля правды, я не могла отрицать, что это была правда.

Я была между молотом и наковальней. Я была так зла, что он использовал меня так, как использовал, но мысль о том, чтобы остаться одной, выворачивала наизнанку. Мне нужно было быть сильнее, если я хотела добиться успеха в этом мире.

У меня были другие волосы. Моя одежда была другой. Но теперь я была слабой девушкой с фермы из Алжира. И я больше не хотела быть ею.

Уэстон, возможно, был загадочным человеком без совести, но эти Неприкасаемые, несомненно, были хуже. Он не причинил мне физической боли и не пытался изнасиловать. И это было то, что заставило меня решить остаться. Это, и желание научиться защищать себя.

Мы не сказали друг другу ни слова до конца поездки. Прошел час, прежде чем дрожь в моих руках исчезла; в основном это было из-за сильного гнева, кипящего в моих венах.

– Сделай еще раз то, что ты со мной сделал, и я убью тебя во сне, – сказала я ему.

Он бросил на меня равнодушный взгляд, когда сидел напротив костра, который показал мне, насколько он был обеспокоен этой конкретной угрозой. Он не был. Когда бушующий ад в моем сознании рассеялся, я кое-что поняла.

Он мог двигаться в мгновение ока и мог легко увернуться от моего ножа.

Он позволил мне ударить его ножом.

Должно быть, это был его странный способ загладить вину. Возможно, он был психопатом-убийцей, но теперь я знала, что он тоже это знал. Я поймала его взгляд над огнем, свидетельствующий о его вмешательстве в моей голове.

– Держись подальше от моей головы, – вздохнула я, по-настоящему раздраженная отсутствием уединения.

– Я думала, ты предпочел бы терпеть пытки, чем слушать мои мысли?

– Их трудно игнорировать, когда ты кричишь о них на весь мир.

– Откуда я должна знать, насколько громки мои мысли, когда слышать их ненормально? Это у тебя проблема. Сдерживай свои жуткие порывы слушать, – сказала я, но не услышала ответа.

– Чему ты учишь меня сегодня вечером? – я продолжила.

Я почувствовала протест в воздухе, поэтому встала и вытащила свой нож.

– Скажи что-нибудь о том, что не соглашаешься учить меня, и я ударю тебя снова.

На мгновение он замолчал. Слишком неподвижно, чтобы я осознала, что переступила черту. Возникло размытое пятно, и мой собственный нож был прижат к моему горлу сзади. Холод стали заставил меня содрогнуться.

– Пригрози мне еще раз, и ты не пожалеешь об этом. Мы оба знаем, что я позволил твоему ножу ударить меня. Я обещаю тебе, я не позволю этому случиться снова, – прорычал он.

– А теперь попробуй уйти от меня.

Я моргнула.

– Что?

– Твой первый урок прямо сейчас. Постарайся сбежать.

У моего горла все еще был нож, и я понятия не имела, с чего начать.

– Я не знаю как, – призналась я.

Он вздохнул.

– Откинься всем своим весом назад, схвати меня за запястье, держащее нож, и оттолкни его. Это даст тебе немного места, чтобы запрокинуть голову и боднуть меня. Теперь ты можешь взять другую руку и ударить ею меня в пах. Это лучшее место для удара мужчины, но поскольку я бы предпочел, чтобы ты этого не делала, вместо этого ты можешь ударить меня локтем в живот. Теперь я ошеломлен, и ты можешь бежать. И ты будешь бежать быстро, потому что у тебя практически нет шансов, если я поймаю тебя снова. Я бы не стал терять бдительность.

Я приняла все это, а затем откинулась назад и толкнула его запястье, чему, я была уверена, он позволил случиться. Это был облом, но я смирилась. Я откинула голову назад, и она отскочила от его твердой груди.

– Ой, – сказала я, потирая затылок.

– Тебе не обязательно использовать силу, как в настоящей драке. Большинство мужчин ниже меня. Так что ты можешь ударить их в более выгодное место.

– Но мне нужно научиться защищаться от тебя.

Он издал вздох веселья.

– Этого никогда не могло бы случиться.

– Не заставляй меня бить тебя в пах, – предупредила я.

На этот раз он рассмеялся.

– Думаешь, это меня расстроит?

– Я не узнаю, пока не попробую это, не так ли? – я поддразнила.

– Это было бы только серьезным раздражением. Ты хочешь разозлить меня, принцесса? Попробуй.

– Перестань называть меня принцессой. Это даже близко не соответствует истине.

– Нет? Разве принцессы не избалованные маленькие девочки?

Я покачала головой, но нож задел мое горло, и я не двигалась.

– Я не избалованная и я не маленькая.

Мой ответ прозвучал более надутым, чем мне бы хотелось.

– Я думаю, ты самая низкорослая девушка, которую я когда-либо встречал.

Я усмехнулась.

– Должно быть, в Титане они слишком высокие, потому что там, откуда я родом, я среднего роста.

Тот факт, что я разговаривала с убийцей, в то время как он приставлял нож к моему горлу, не был чем-то, что я осознала позже. И я поняла, что нормальность по моей шкале сильно изменилась.

– Ах да, Алжир. Они, должно быть, и там и намного мягче.

Я нахмурилась. Я никогда не говорила ему, что я из Алжира. Должно быть, он копался в моей голове.

– Что, черт возьми, это должно означать? Я не мягкая.

Я всегда была трудолюбивой и подтянутой. Я ни в малейшей степени не стеснялась, и я знала, что он говорил о моей нехватке мышечной массы. И пытался вывести меня из себя.

– Я не знаю, ты кажешься мне какой-то нежной, – его рука пробежалась по моему обнаженному животу.

Это было похоже на огонь, и это был такой шок для моего сердца, что я схватила его и отбросила от себя. Он усмехнулся, и это согрело мои внутренности вопреки моему желанию.

– Я не мягкая, – прорычала я.

– Докажи это, принцесса. Убирайся, – насмехался он.

Я повторяла процедуру снова и снова. Но я решила ударить его локтем в живот вместо того, чтобы бить в пах. Меня удерживала эта маленькая штука, называемая самосохранением. Она была не всегда рядом, поэтому я воспользовалась ею, когда это было нужно.

Когда у меня получилось, я умоляла его научить меня чему-нибудь другому, но он отказался и сказал, что даст мне еще один урок на следующий день. Я проворчала что-то о том, что к завтрашнему дню мне нужно знать больше приемов из-за неприятностей, в которые он меня втянул. Он только бросил на меня взгляд, и я неохотно опустила его.

Я лежала на своем тюфяке, смотрела на звезды, думала о бабушке и доме. И о своем будущем. Если бы оно у меня вообще было…

– Уэстон? – спросила я, глядя в усыпанное звездами небо.

Я не слышала ничего, кроме стрекота сверчков и потрескивания огня, поэтому просто продолжила.

– На что похожа Ундали?

– Ты не собираешься заткнуться, пока я не отвечу, не так ли?

– Нет, – честно ответила я.

– Я никогда не был в Ундали.

У меня не было особой надежды, когда я задавала этот вопрос, но я должна была попытаться.

– Как я могу выкинуть тебя из своей головы?

– Ты не можешь. И прекрати свои меланхолические мысли.

– Почему? Это расстраивает твое холодное сердце? – я усмехнулась.

– Знаешь, что меня расстраивает? Ты. Иди спать, блядь.

* * *

– Зачем я тебе вообще понадобилась, если ты мог вот так убить семерых человек? – спросила я Уэстона, когда на следующее утро мы снова спускались по утомительной пыльной тропинке.

По мере того, как мы продвигались, деревьев и зарослей травы становилось все больше, и я была более чем счастлива их видеть. Никогда бы не подумала, что буду взволнована, увидев простую траву.

Весь день прошел спокойно, без происшествий. Что для меня было победой. Отсутствие происшествий в этой поездке всегда было хорошо.

– Мне нужно было, чтобы они были вместе и отвлеклись, – сказал он, когда ехал рядом со мной.

– Недостаточно хорош, чтобы убить их всех на страже?

Я внутренне улыбнулась, задавая этот вопрос. Краем глаза я поймала его злобный взгляд.

– Это было бы рискованно.

– Как это не использовать меня? Поэтому ты решил сопроводить меня в Ундали? Чтобы ты мог использовать меня как приманку, пока удовлетворяешь свою жажду крови?

– Нет, но это, несомненно, плюс, не так ли? – протянул он.

Тьфу, он был раздражающим. И я вдруг представила, как тренируюсь с ним в метании ножей в качестве мишени.

Он посмотрел на меня веселыми глазами, и я только покачала головой. Не важно, сколько времени потребовалось, чтобы добраться до Ундали, я не думала, что когда-нибудь привыкну к тому, что он читает мои мысли.

– Тогда почему ты передумал и решил проводить меня?

Я знала, что он сделал это не по доброте душевной, и его легкая улыбка подтверждала это.

– Ну? Я начинаю действительно уставать от того, что ты игнорируешь меня, – вздохнула я.

– Я должен слушать тебя каждую минуту дня. Как ты думаешь, ты могла бы дать мне небольшую передышку?

– Я не разговариваю весь день.

Возможно, это была маленькая ложь.

– Ты постоянно разговариваешь. А когда ты этого не делаешь, твои мысли достаточно громкие, чтобы их услышали в Кэмероне.

– Я сказала тебе перестать слушать.

– Это не так просто, когда ты выкрикиваешь свои тривиальные мысли.

Мои губы скривились.

– Я не думаю о тривиальных вещах.

– Значит, попытка шокировать свою бабушку своим недавним опытом удаления волос не тривиальна?

Я не могла сдержать смех. Он лился из меня, как извергающийся вулкан. Когда я закончила, у меня болел живот от смеха, а Уэстон смотрел на меня… странно.

Я прочистила горло.

– Ты действительно сказал, что я проститутка в Камероне. С таким же успехом я могла бы выглядеть соответственно.

– Мы оба знаем, что ты не проститутка.

– Что это должно означать?

Я вполне могла бы быть проституткой.

Я была уверена, что мои мысли автоматически рождали противоположное тому, что Уэстон сказал в этот момент.

– Есть причина, по которой двое мужчин назвали тебя ангелом.

– Почему?

Он посмотрел на меня так, как будто это был нелепый вопрос.

– Потому что ты выглядишь невинной.

– Я не знаю.

Он покачал головой.

– Почему ты со мной споришь? Это ни к чему тебя не приведет, и все, что это делает, – это выводит меня из себя.

Я сказала первое, что пришло мне в голову. Что я и делала большую часть времени. Я и не подозревала, в какие неприятности это меня втянет в конце концов.

– Может быть, мне нравится тебя злить.

Взгляд, которым он одарил меня, был абсолютно серьезным. Взгляд, который, я была уверена, он усовершенствовал как убийца. Тот, который он дал бы прямо перед тем, как избавиться от того фасада, который на нем был, и вонзить клинок в сердце своей жертвы. Тот, который избавлялся от любого мужчины, которому случалось преодолевать щит, воздвигнутый его присутствием. И тот, который заставлял меня внутренне дрожать. Хотя, я бы никогда в этом не призналась.

– Никогда не забывай о том, что произошло вчера. Не испытывай ложного чувства безопасности рядом со мной. Я не рыцарь в сияющих доспехах. Не притворяйся, что я такой.

Мое чувство юмора исчезло.