Текст книги "Девушка по имени Каламити (ЛП)"

Автор книги: Даниэль Лори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Прости, что отняла у тебя время. Я совершила ошибку, вот и все, – выпалила я, просовывая свою руку в грубую ладонь Уэстона.

Если из-за меня убьют этого человека, я не смогу простить себя. Когда он с отвращением покачал головой, я тоже почувствовала отвращение к себе. Мне пришлось изобразить слабую женщину, которая хотела остаться со своим жестоким мужем. Я чувствовала себя жалкой, даже если это было притворство.

Мы держались за руки на выходе из лагеря, как любящая пара, хотя на самом деле мне хотелось ударить его ножом в сердце. Когда мы отошли достаточно далеко, я вырвала свою руку из его хватки.

– Почему бы тебе просто не пойти вперед и не ударить меня? Эта отвратительная шарада с таким же успехом может быть реальной! – я закричала и толкнула его.

Когда он ничего не сделал, только посмотрел на меня, я снова толкнула его.

Я была так зла на себя за то, что чувствовала то, что чувствовала.

Настолько зла, что почувствовала облегчение, когда появился враг; облегчение от того, что мне не пришлось путешествовать по этому страшному миру в одиночку.

Так разозлилась, что я подняла колено, чтобы ударить его в пах, но он блокировал удар своим коленом.

Так разозлилась, что я ударила его кулаком по камню, который он называл животом.

Так разозлилась, что вскинула колено, просто чтобы снова заблокировать его.

Это продолжалось, пока с него не было достаточно. Он схватил меня за запястья одной рукой, в то время как другой обхватил мое горло, чтобы поднять мою голову и заставить посмотреть на него.

– Я же говорил тебе, что могу найти тебя где угодно.

Изумруды смотрели на меня в ответ. Камни истины и спокойствия.

Эти две вещи с силой ударили меня, и я перестала сопротивляться. Меня затянуло в его зеленую паутину, которую, я была уверена, он часто использовал, чтобы заманить в ловушку своих жертв. Я слишком устала, чтобы беспокоиться о том, что я всего лишь еще одна муха.

Спокойствие было легким; расслабление мышц и разума. Правду мне было труднее проглотить.

Правда моей жизни. Моя миссия. И мой провал.

Все, чего я хотела, это поступить правильно. Правильно для Алирии.

– Нет ничего правильного, Каламити.

– Есть хорошее и плохое, Уэстон. Вскрывать печать… это плохо, – выдохнула я.

– Никто в Алирии не невиновен. А если и невиновен, то не всегда. Им не нужна твоя защита.

Может быть, добро никогда не должно было побеждать. Может быть, людям… и нелюдям никогда не суждено было существовать. Может быть, мы всего лишь убивали Алирию, и было бы лучше без всех нас.

Может быть, вскрытие печати окажет ей услугу.

Как можно было доверить это решение мне? Я отвернулась, когда почувствовала, что мое спокойное состояние превращается во что-то гораздо более безнадежное. Я собиралась разочаровать всех. Свою бабушку. Себя. Я не знала, как выбраться из этого, и я даже не верила, что смогу.

Слезы навернулись мне на глаза, и одна из них потекла по щеке.

Уэстон стер ее большим пальцем.

– Весь мир не обязательно должен лежать на твоих плечах.

Другой его стороны я никогда не видела.

– Я ненавижу тебя, – прошептала я.

– Я знаю, – ответил он, прежде чем потащил меня через лес.

Иногда вещи не всегда такие, какими кажутся.

Паук думал, что поймал муху в ловушку. Он и не подозревал, что муху когтями в паутину не запутаешь.

* * *

Что-то отвратительно мягкое проскользнуло между нами. Это было похоже на мягкость одеяла на твоей коже, прежде чем бабушка сорвала его и велела пойти почистить ночные горшки.

Он сделал несколько хороших замечаний в своем жутком настроении. Но он был неправ.

Судьба Алирии была на моих плечах.

Возможно, не все были невинны, но я подумала о той маленькой девочке, которая была рядом с Сильвией. Она заслуживала права выбора.

Я никогда не верила, что вскрывать печать было правильным поступком. Если бы ее вскрыли, то были бы только смерть и разрушение. Магия сводила людей с ума. То, что Уэстон пытался сделать, было эгоистично. Не было ни одной веской причины для вскрытия печати.

Я могла только надеяться, что Уэстон поверит в мой поступок в лесу. Я бы воспользовалась любыми маленькими победами, какими только могла.

Спасибо Алирии, на моих плечах не было Элиана. Эта мысль позабавила меня. По крайней мере, целой вселенной не угрожал мой провал. Это было бы слишком… естественно.

То, что я сейчас находила забавным, было странной вещью. Я надеялась, что не потеряю себя в крови, в жизнях других и не стану запятнанной, как Ред Форест. Я знала, что кое-что уже скрыто в красном.

Но я не столько беспокоилась о красном, сколько о… зеленом.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ЦЕЛАЯ ПАУЧЬЯ ПРАВДА

C неба падали краски. Дождь напомнил мне акварели, с которыми я играла в детстве. Бабушка всегда раз в год покупала мне бумагу, и мы делали наши собственные краски из корней ее растений.

Я прислонилась к дереву, предаваясь воспоминаниям, наблюдая за бурей. Мягкие цвета окружили меня пеленой. Небо прорезала пастельная молния.

Она здесь. Прямо здесь.

Это было то, чего всем не хватало бы, если бы я открыла печать. Красота всего этого исчезла из-за безумия, изнасилования и убийства. Я в отчаянии посмотрела на Уэстона. Он стоял, прислонившись к своему дереву, и я наблюдала за ним сквозь пелену красок. Должно быть, он почувствовал мой взгляд, потому что его взгляд встретился с моим.

Пялиться было интересно. В некотором смысле почти интимно. По крайней мере, с Уэстоном это было потому, что я чувствовала, как его взгляд проникает мне в душу. Надеюсь, в конце концов это не закончилось как обман.

Последние два дня прошли в безвозвратном молчании. Я бы никогда не заставила снова использовать мой рот для того, для чего он был создан.

Он был создан, чтобы говорить, верно?

Губы Уэстона приподнялись, объявляя о его присутствии в моей голове, и я почти улыбнулась, вот только заключенным не полагалось улыбаться. Я была уверена, что это правило.

Я прислушалась к стуку дождя и легла под прикрытием ивы. Я нахмурилась, когда Уэстон вторгся на мое дерево.

– Что ты делаешь?

– Это не твое дерево. И это лучшее укрытие, так что я буду спать здесь, – сказал он, ложась, занимая слишком много места своим неестественно большим телом.

Я не хотела спать так близко к Уэстону, потому что я могла ударить его ножом во сне, и я не хотела, чтобы это было на моей совести.

Что-то приземлилось рядом со мной, и я посмотрела вниз. Нож?

Я подняла бровь, глядя на Уэстона.

Его глаза заблестели.

– Давай, принцесса. Ударь меня. Выброси это из головы.

Я колебалась, взглянув на нож и снова на его лицо. Он знал, что я не смогу этого сделать, и была удивлена.

Он засмеялся.

– Да ладно. Я уже достаточно долго слушаю, как ты думаешь о том, чтобы пырнуть меня ножом. Это становится утомительным. Так что давай покончим с этим.

– Ты просто собираешься лежать здесь и позволить мне ударить тебя ножом? Ты сказал, что не позволишь мне ударить тебя снова.

– Да, ну, я не знал, что твои мысли о том, чтобы ударить меня ножом, разозлят меня до безумия.

– Ты уже сошел с ума… ой! – сказала я, почувствовав острую боль в икре.

Я подтянула штанину брюк и не удивилась, обнаружив маленького черного паука на своей ноге. Я стряхнула его. Это было обычным делом, когда спали на полу коттеджа в лесу. Кроме того, этот паук был маленьким, но тот укус был действительно болезненным.

– Это всего лишь укус паука, – сказала я и поморщилась, потирая красное пятно.

Уэстон сел и склонился надо мной.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – спросила я, когда он был слишком близко для утешения.

Он выругался, глядя в землю.

– Хорошо, я возьму это, – сказал он, хватая нож рядом со мной.

– Я думала, ты позволишь мне ударить тебя.

Мой тон был разочарованным. Хотя честно говоря, я почувствовала облегчение.

– Однажды. Не семьдесят раз.

Я моргнула.

– О чем ты говоришь?

– Как сильно ты меня ненавидишь, принцесса? – он растягивал слова, откидываясь назад и наблюдая за мной веселыми глазами.

Уэстон, ты удивлен?

Мне не нравится, к чему это клонится.

– Мы говорим здесь о числовой шкале, или я бы подтянула тебя, или наступила тебе на пальцы, если бы ты свисал со скалы? – спросила я.

Он улыбнулся.

– Учитывая, что ты не смогла бы поднять меня, даже если бы захотела, давай воспользуемся числовой шкалой.

Я обдумала это и решила ответить честно.

– Вероятно, около семи.

Он кивнул, как будто задумался.

– Не так плохо, как я ожидал.

Волна гнева захлестнула меня, и я сузила глаза.

– Почему бы тебе не отправиться к своему собственному дереву? – я огрызнулась.

Я моргнула в замешательстве. Что, черт возьми, со мной было не так?

Уэстон откинул голову назад и рассмеялся.

Как он смеет смеяться надо мной?

Я собираюсь убить его.

– Прекрати смеяться, – прорычала я.

Он не останавливался, и я представила, как царапаю его лицо. Моя кровь разгорелась, и я захотела пустить ему кровь.

Я остановилась в замешательстве, пытаясь разобраться в своих бушующих мыслях. Но затем в поле зрения появилось самодовольное лицо Уэстона, и гнев, скопившийся внутри меня, взорвался. Я не смогла удержаться от того, чтобы наброситься на него.

– Приятно знать, что ты действительно ненавидишь меня, – засмеялся он, схватив меня за запястья, прежде чем я смогла его оцарапать.

Красный поглотил мое зрение, и я оседлала его, пытаясь нанести любой возможный ущерб. Ярость захлестнула меня. Он собирался заплатить. Кровью.

– Конечно, я тебя ненавижу! Я ненавижу тебя! – я кричала на него, одновременно сильно ударяя коленом туда, где было бы больнее всего.

– Черт, – он закашлялся и отпустил мои руки, чтобы подвинуть колено.

Я воспользовалась его рассеянностью, чтобы вонзить ногти в его бицепс. Закапала кровь. Это удовлетворило красную дымку.

– Хватит, – прорычал он.

– Я скажу, когда этого будет достаточно! – я закричала, прежде чем моя ладонь ударила его по лицу.

Меня швырнули на спину, прежде чем я успела моргнуть. Уэстон прижал мои руки к земле, в то время как его тяжелое тело накрыло мое. Я взбрыкнула, яростно пытаясь сбросить его.

– У тебя совсем нет здравого смысла, не так ли? – его тело тяжело навалилось на меня, почти перекрыв мне доступ воздуха.

– Отстань от меня! – я закричала.

Красный цвет в моем сознании вскипел, я ненавидела быть пойманной в ловушку.

– Сделай глубокий вдох и успокойся. Я не сдвинусь с места, пока ты этого не сделаешь.

– Тогда ты останешься здесь навсегда! Потому что я убью тебя, когда у меня будет шанс, – прорычала я, и я имел в виду каждое сказанное слово.

Красный цвет поглотил меня, и мне нужна была кровь.

– У меня есть время, – сказал он, как будто ему было так удобнее.

Я извивалась и боролась много минут, но не добилась никакого прогресса.

Без предупреждения красный потускнел, уступив место чему-то… чему-то более мягкому, чему-то более зудящему, когда я осознала, что всего лишь трусь о его тело, вместо того, чтобы добиться какого-либо прогресса в его движении.

Трусь о всю часть его твердого тела.

Удары моего сердца отдавались в совершенно другом ритме, когда красный цвет отступил в темные уголки моего разума. Мое дыхание сбилось, когда в комнату ворвалась голубая дымка, принося с собой тепло. От его тела, прижатого к моему, каждый дюйм моей кожи покалывало.

Я непроизвольно выгнулась навстречу его телу, нуждаясь в том, чтобы потереться о него.

Накормить голубого.

Уэстон сделал паузу, его пристальный взгляд уловил перемену в моем настроении, прежде чем его глаза потемнели.

– Гнев – это не все, что ты накопила для меня, не так ли, принцесса? – от его глубокого голоса у меня между ног разлился жар.

Мне нужно было услышать больше. Нужно было снова услышать его голос. Он попытался оттолкнуть меня, но голубой не хотел этого. Я не смогла с этим справиться.

Я провела руками по его бокам и прижалась к нему бедрами в каком-то инстинктивном танце, о котором я никогда не подозревала, умоляя его облегчить этот зуд.

– Черт. Остановись.

Это грязное слово только послало еще один импульс тепла по моему телу.

– Скажи это еще раз.

– Что сказать?

Его хрипловатый голос был музыкой в этой голубой дымке. Я покачала бедрами напротив него и застонала, когда твердость встретилась с соединением между моими бедрами. Именно там, где я этого хотела. Нуждалась в этом.

– Черт, – ответила я на его вопрос.

– Ах, черт, – прорычал он.

Он перевернулся и увлек меня за собой. Он оттолкнул меня, но я только заползла обратно к нему на колени. Он издал низкий горловой звук разочарования.

– Ты ненавидишь меня, Каламити.

Он сказал это так, как будто пытался убедить меня. Как я могла ненавидеть его? Он был нужен мне.

Я только обвила руками его шею, когда он встал. Он убрал мои руки с себя и опустил меня у ствола дерева. Он пригвоздил меня тяжелым взглядом; я подумала, что он пытался запугать меня. Мало ли что он знал, голубому это нравилось.

– Не ходи за мной, – предупредил он, прежде чем откинуть ивовые пряди в сторону и выйти под дождь.

Я прислонилась к дереву, испытывая зуд от желания подойти к нему. Пока я не смогла больше этого выносить.

Я не чувствовала, как меня заливает дождь, поскольку мое тело было слишком сосредоточено на мужчине передо мной. Он сидел, прислонившись к стволу дерева, наблюдая за мной горящими глазами. Он не отчитал меня за то, что я последовала за ним, когда я села к нему на колени, оседлав его цепким голубым облаком.

У меня перехватило дыхание, когда я запустила руки ему под рубашку, к выпуклостям на животе и вверх по груди. Он только наблюдал за мной с серьезным выражением лица. Его руки были по бокам, не поощряя и не останавливая меня. Его пресс напрягся под моими руками, когда я провела пальцами вверх и вниз по углублениям. Такой гладкий и твердый.

Капля дождя скатилась по его щеке, и у меня чесались руки наклониться вперед и слизнуть ее. Я знала, что он услышал эту мысль, потому что его глаза потемнели, прежде чем он покачал головой.

Мои руки блуждали по нему, пытаясь ощутить каждый дюйм его тела за минимально возможное время. По его груди и вниз по бицепсам. Его рубашка раздражала, и я попыталась стянуть ее, но он схватил меня за запястья.

– Нет.

– Да, – выдохнула я.

– Нет, – повторил он.

Прекрасно. Тогда я просто должна была бы сделать следующую лучшую вещь. Мне нужно было почувствовать его кожу на своей. Нуждалась в этом. Я схватила подол своей рубашки и потянулась, чтобы снять ее, но его руки сомкнулись вокруг моих запястий.

Он застонал.

– Трахни меня.

Голубой пришёл в возбуждение.

– Да, – согласилась я и вырвала свои запястья из его хватки.

– Нет, я не это имел в виду, – сказал он, пытаясь контролировать мои руки.

– Никто не снимает одежду, – прорычал он.

– Тогда только твоя, – я пыталась урезонить его.

– Нет, – вздохнул он.

Я смотрела на его губы, пока он говорил, и у меня возникло сильнейшее желание целовать их, облизывать, кусать.

Я наклонилась, намереваясь сделать именно это, но он остановил меня, коснувшись рукой моей щеки.

– Ты не хочешь этого делать, – грубо сказал он.

Как я могла хотеть чего-то другого?

– Да, хочу.

Я потерлась щекой о его руку, наслаждаясь тем, какой теплой и шершавой она была на ощупь. Я хотела, чтобы его руки были на всем моем теле. Жаждала этого.

– Может быть, сейчас. Но не тогда, когда магия исчезнет. Ты пожалеешь об этом.

– Никогда, – выдохнула я.

Я подумала, что это слово ошеломило его, потому что он опустил руку, и я наклонилась дальше. Я была в дюйме от его губ, прежде чем он повернул голову. Я воспользовалась преимуществом положения и вместо этого поцеловала его в шею. Я почувствовала, как он сглотнул у моих губ – услышала, как он неровно вздохнул. Это подстегнуло меня и возбудило голубую дымку, так что я сделала это еще раз.

Он снова повернул ко мне лицо, и я потянулась к его губам, но он снова остановил меня. Я уставилась на его рот, и у меня возникло желание лизнуть маленький шрам на его нижней губе.

– Посмотри на меня, – приказал он.

Его голос был мягким и грубым, и мне было трудно оторвать взгляд от его губ. Когда мои глаза встретились с его тяжелым взглядом, его большой палец коснулся моей губы и послал тепло прямо между моих ног.

– Если это когда-нибудь случится, ты не будешь находиться под каким-либо влиянием. Не будет никаких сомнений в том, что ты этого хочешь.

Его слова рассеяли голубую дымку, и я отвернулась от него. Именно тогда я увидела шрам на его бицепсе, и на меня нахлынул поток воспоминаний.

Красные воспоминания.

Он наблюдал за мной дымчатыми глазами, пока я водила руками по его груди и бедрам.

– Я хочу, чтобы ты научил меня, – прошептала я.

Легкая улыбка тронула его губы.

– Я не самый лучший учитель. Помнишь?

Красный неудержимо загорелся.

– Ты будешь в этом участвовать.

– Да? И в чем «этом»?

– Научишь как доставить удовольствие… – прошептала я ему на ухо, потянувшись к ножу, который он всегда прятал сзади в штанах.

– И особенно, каково это… – я коснулась губами его уха, – убивать.

Я опустила нож к его сердцу.

– Гребаный паук, – прорычал он, прежде чем вырвать нож из моей руки и отбросить его в сторону.

Через секунду я перемахнула через его плечо и вышла обратно под дождь. Я колотила его по спине, пока единственным цветом дождя, который я видела, был красный. Он бросил меня рядом со стволом дерева.

– Останься, – приказал он.

Море ярости захлестнуло меня, и я не смогла удержаться от того, чтобы снова наброситься на него. Его принуждение не сработало, и он выругался. Он схватил меня за запястье и развернул, удерживая мои запястья одной рукой.

Он использовал зубы и другую руку, чтобы разорвать одну из моих рубашек в клочья. Он использовал кусок, чтобы связать мои запястья за спиной, пока я проклинала его, когда гнев кипел в моих венах. Он выбил у меня из-под ног, поймав меня до того, как я ударилась о землю.

Он схватил меня за лодыжки, а я пнула его и попыталась вывернуться из его хватки, но он связал меня за считанные секунды.

Ругательства быстро слетали с моих губ, когда я пыталась освободиться от уз. Я сдалась после часа безуспешных попыток, и у меня заболело горло от криков.

Я заснула в горячем море красного.

* * *

Я проснулась с болью в горле и солнечными лучами, пробивающимися сквозь ветви ивы. Замешательство затуманило мой разум, пока я сидела и пыталась вспомнить, где я нахожусь. Я оглянулась и заметила, что Уэстон настороженно наблюдает за мной.

– Что ты со мной сделал? – прохрипела я.

Он поднял бровь.

– Как ты думаешь, почему я что-то с тобой сделал?

– Потому что ты странно смотришь на меня, и я чувствую себя так, словно меня переехал экипаж, – сказала я, потирая свои воспаленные запястья.

– Мне жаль, что приходится тебя огорчать. Но я тебе ничего не сделал.

– Тогда почему я не могу вспомнить, как заснула прошлой ночью?

Я посмотрела на свои запястья и заметила красную линию вокруг них.

– Что, черт возьми, со мной случилось?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Да, верно. То, что я королева, более правдоподобно, чем те слова из его уст.

– Я клянусь, Уэстон. Если ты что-нибудь сделал со мной, пока я спала… Я убью тебя, – прорычала я.

– Поверь мне, принцесса. Ничего не случилось, – сказал он.

– Но..

– Хватит болтать, пошли.

Я не ответила.

Потому что я вспомнила.

Но пока он думал, что я этого не вспомнила, я вела себя так будто этого никогда не происходило.

Я была уверена, что это правильно.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ЛИСЫ И ЧУВСТВА

Aссасины.

Ты не можешь жить с ними, и ты не можешь жить без них.

Подожди… Я не думаю, что это поговорка.

Но с таким же успехом она могла быть ею потому, что это была моя жизнь. Моя неудачная ситуация, из которой, как я думала, я не смогу выбраться. Я могла бы уйти, и наверняка нарваться на кучу неприятностей, или играть в "следуй за лидером" по всей Алирии, пока мы не перебьем всех ее жителей. Казалось, принять решение было легко, но страх, это мерзкое слово управляло моей жизнью.

Что бы сделала бабушка? Она бы нашла способ выжить самостоятельно. Она бы не следовала за коррумпированным убийцей через всю страну.

И именно поэтому я терла себя до сырости мылом, предположительно снижающим запах. Я спешила, чтобы не струсить, что было просто эвфемизмом для обозначения того, что я напугана до чертиков, и я не собиралась признавать это. Узлы в моем животе были лишь напоминанием.

Я надела чистую одежду и направилась к выходу из бани. Я надеялась, что то, что произошло в Латентном городе, не заставит Уэстона привязать меня к нему. Действие, которое я совершила в лесу, должно быть, немного охладило его кровь, потому что он позволил мне прогуляться по Ульмер-Сити.

Я бродила вокруг, пока не нашла то, что мне было нужно. Двое мужчин сражались на рыцарском турнире. У одного на земле валялась снятая рубашка, и я незаметно подошла к ней. Я схватила рубашку, чувствуя, что кто-то сейчас начнет кричать "вор". Это была бы моя удача. Никто не заметил моего воровства, и я направилась обратно в гостиницу.

Я завернула за угол, прежде чем остановилась как вкопанная. Я в замешательстве уставилась на квадратное деревянное здание, прежде чем нерешительно подойти к нему. Оно было похоже на множество других зданий в этих городах, но было что-то, что привлекло меня к нему.

Я открыла дверь, и прозвенел звонок, в то время как запахи атаковали мой нос. Ароматы дома. Все это могло быть совпадением, но одна и та же женщина не могла. Ее улыбка была нейтральной, когда она стояла за прилавком.

– Могу я помочь тебе что-то найти? Может быть, зелье, которое поможет соблазнить определенного мужчину? – спросила она.

Я моргнула.

– Как?

– Как? – повторила она, ее брови сошлись вместе.

– Это.

Я оглядела тот самый магазин, в котором была в прошлом городе.

– Это невозможно.

– Нет ничего невозможного, дорогая, – на улыбнулась.

Алжир был обычным городом, который не был полон магии, и я не знала о странностях Алирии до этого путешествия.

– Ты спрашиваешь каждую женщину, нужно ли ей соблазнить мужчину?

Она широко улыбнулась, напомнив мне кошку, счищающую кровь со своих лап после убийства.

– Я ни о чем не спрашиваю других женщин. Но я знаю, что для тебя лучше.

Мои брови сошлись вместе.

– Что это значит?

– В глубине души, ты знаешь.

От ее слов в моей голове зазвенел сигнал тревоги. Вероятно, она играла со мной в игры, как сильвианские женщины, поэтому я отбросила свое беспокойство в сторону.

– Что для меня лучше? – я спросила.

– Зелье, конечно. Ты выглядишь так, как будто тебе это нужно.

Она многозначительно посмотрела на меня.

Мои глаза расширились.

– Почему?

– Ты немного встревожена, дорогая.

– Это может быть потому, что я заключенная, – вздохнула я.

Почему все отнеслись к этому легкомысленно?

– Ах, да. Я забыла.

Она поджала губы.

– У меня есть что-нибудь, что тебе нужно? Или ты готова попробовать мое зелье желания?

– Что делает это зелье?

– Ну, это зелье только для мужчин. На женщин это не действует, кажется, у них только голова болит, – сказала она, погруженная в свои мысли, и я задалась вопросом, когда она пыталась использовать это на женщине. Если подумать, я не хотела знать.

– Продолжай, – подтолкнула я.

– Любой мужчина, принявший его, сгорает от вожделения. Он должен насытиться любой женщиной, которая отдалась бы ему. Это злое зелье, и у него высокий рейтинг надежности.

– Люди такие лживые, – размышляла я.

Она только улыбнулась, и я представила, что она одна из самых лживых.

– Я возьму три, – подсказала я.

Ее улыбка была злобной, как у кошки, поймавшей канарейку.

Возможно, так и было.

* * *

Это обман, когда кто-то дурачит того, кто был самым лживым? К моему имени прикреплено так много прилагательных; я не хотела, чтобы к нему прилагалось "лживый". Но я также не хотела, чтобы смысл стал явью: трагедия.

Сосредоточенность на обмане была всего лишь блестящей оболочкой, прикрывающей лису в курятнике. Также известная как чувства.

У меня не было проблем с тем, что я делала. Он более чем просил об этом, но нежелательная тошнота, которую я чувствовала, нуждалась в объяснении. И я собиралась обвинить ее в лживости, когда подошла к краснощекой, гладкокожей служанке.

Будь благодарен, что я выбрала хорошенькую.

– Могу я вам помочь, мисс? – спросила она.

Ее лицо озарилось улыбкой, и я внезапно пожалела о своем выборе, но заставил себя ответить:

– Кружку эля, пожалуйста.

Она кивнула головой и ушла, пока я неуверенно стояла в гостинице, надеясь, что Уэстону не придет в голову покинуть свою комнату прямо сейчас. Я была уверена, что он мог использовать свои жуткие чувства, чтобы услышать, как я двигаюсь, но я действительно надеялась, что он не мог услышать, о чем я думаю. Когда девушка вернулась, я повернулась и вылила три флакона в чашку. Я направилась к лестнице, а затем обернулась.

– Я совсем забыла, что мне нужно выполнить одно поручение. Не могли бы вы отнести это высокому темноволосому мужчине наверху? – я спросила девушку.

– Титану? – ее глаза загорелись, и лиса зашаркала вокруг курятника.

– Да, он тот самый.

– Я бы с удовольствием!

Я уверена, что ты бы так и сделала, – проворчала я про себя.

– Не уходи, пока он немного не выпьет, ладно? И не говори, что это от меня.

Возможно, это прозвучало странно, но я не думала, что она вообще переварила то, что я сказала.

– Конечно, мисс, – взволнованно сказала она, пока лиса превращала моих цыплят в кровавое месиво.

Я подождала пару минут после того, как она поднялась по лестнице, действительно надеясь, что Уэстон клюнет на приманку. Чем дольше горничной не было, тем больше горечи наполняло мой рот.

Когда я поняла, что мой план сработал, я выбросила мертвых цыплят и направилась к Галланту.

Муха против лисы.

К счастью, я умела летать.