Текст книги "Фантом"

Автор книги: Дамьян Шандор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Промчавшись мимо этих комнат, Вова сделал несколько поворотов и оказался в огромном тоннеле. Он понял, что попал, наконец, в ту самую «трубу-дорогу», только снаружи она казалась не такой широкой, как изнутри. В момент поворота на трассу через отверстие с пленкой, Вову обволок какой-то странный прозрачный пузырь и тут же подхватил сильный поток воды, понесший его вглубь города. В левой стороне трассы поток воды шел в обратную сторону и нес серебристых осьминогов навстречу Кравецкому.

Довольно быстро он понял всю простоту и эффективность, с которой был построен город. Его жители явно дышали жабрами, а значит, им постоянно нужна была свежая вода насыщенная большим количеством кислорода. Подводное течение сквозь мелкие вентиляционные отверстия, имеющиеся на всех стенах, постоянно накачивало город такой водой, а старую, бедную кислородом, выдавливало и забирало с собой. Кроме того сила течения каким-то образом преобразовывалась и использовалась внутри дорог для ускорения передвижения жителей города. Через какое-то время, проплыв довольно большое расстояние, Вова понял и назначение пузыря, в который он попал выплыв на трассу. В определенном месте он подсознательно почувствовал, что должен покинуть трассу и рванул в правый поворот. По пути ему попались несколько осьминогов в таких же пузырях. В какой-то момент он подумал, что столкновения не избежать, но, соприкоснувшись, пузыри немного сжались и спружинили. Траектория поворота почти не изменилась, и Вова благополучно нырнул в нужное отверстие в правой стене трассы. Проплыв сквозь непрозрачную пленку в проулок, он тут же лишился защитного пузыря, который пленка то ли не пропустила, то ли впитала в себя. Проулок тоже был полон осьминогов, только они уже не так быстро передвигались, здесь течение служило только вентиляцией.

Проплыв немного вперед до поворота наверх, Вова устремился в него. Здесь местных жителей стало значительно меньше, а комнаты по обеим сторонам коридора – значительно больше. Снова стало ощущаться течение, только гораздо слабее, чем на трассе, видимо поэтому прозрачных пузырей на здешних обитателях не было. Плавно поднявшись вверх где-то на сотню метров, Вова, не раздумывая, нырнул через проем в одно из помещений, которое оказалось довольно просторным овальным залом. Из его стен, а их было шесть, так как пол и потолок также служили стенами, повсюду торчали различной длины шесты, на конце которых располагались мягкие немного приплюснутые шары. Увидев нескольких осьминогов восседавших на них, Вова понял, что мягкие шары – это сиденья, а все помещение – комната совещаний или переговоров.

В центре этой комнаты призрачно светилась трехмерная голограмма, изображавшая, судя по всему, солнечную систему. Правда чего-то в ней не хватало, и Вове потребовалось хорошенько ее рассмотреть, чтобы понять, чего именно. Дело в том, что Земля на этой голограмме не имела возле себя Луны, что было довольно удивительно, поскольку спутники других планет на голограмме присутствовали.

Вова услышал странные приглушенные водой булькающие звуки и еле уловимое посвистывание. Взглянув еще раз на голограмму, и увидев возле нее крупного серебристого осьминога, Вова сообразил, что звуки издает именно это существо и обращается оно к своим собратьям, сидящим на креслах. Кравецкий попытался сосредоточиться и максимально напрячь слух. Через пару минут он, удивительным образом, начал различать отдельные слова, а потом и фразы, как будто его мозг и уши вспомнили давно забытый язык.

– Господин Председатель, – обратился выступающий к ближайшему зрителю, – если опустить все эти сухие научные данные, то мы имеем следующую ситуацию…

Осьминог вытянул вперед одно из щупалец и указал на голограмму, та моментально ожила. Вова увидел, как из-за Солнца вылетела небольшая планета и по орбите, почти перпендикулярной остальным, стала приближаться к точке, отмеченной на голограмме красным цветом. К этой же точке приближалась Земля. Через несколько мгновений две планеты соединились, и вспыхнул взрыв, голограмма замерла.

– Если ничего не предпринять, то примерно через три с половиной месяца, максимум четыре, произойдет катастрофическое столкновение. Совет должен разрешить вмешаться ордену Высших Духовников. Одновременно применив свои способности, все вместе мы сможем изменить траекторию движения Картахрра.

– Магистр, – вмешался осьминог, сидящий позади Председателя, – вы же знаете закон, Высшие Духовники могут применять свои способности только по очереди.

– Да, я прекрасно это помню, господин министр. Но сейчас случай, согласитесь, совершенно особенный.

– Это спорный момент, – снова возразил министр, – Картахрр мы наблюдаем тысячи лет, и его орбита никогда не пересекала орбиту нашей планеты. Да, примерно раз в четыреста лет он проносится очень близко, что вызывает волнение океанов и иногда сдвиг целых плит, но не более того…

– Я уже сообщал Правительству, – в голосе докладчика послышалось легкое негодование, – что около месяца назад в Картахрр врезался большой космический объект, вероятно астероид. Он был настолько велик, что орбита планеты сместилась как раз настолько, чтобы в этот раз столкнуться с нами. Даже если удар будет не прямым, а по касательной, это все равно приведет к почти полному уничтожению жизни на планете. Возможно, выживут какие-то органические соединения или бактерии, но не более того.

– Это все очень интересная теория, – не успокаивался министр, – но на чем она основана? На словах одного из Высших духовников, который якобы видел это столкновение с астероидом прямо в космосе взором своего Духа?

– Оракул – самый сильный из нас! – еще больше возмутился Магистр, – и да, он действительно видел это и предсказал, что будет дальше.

– Простите, Магистр, – вмешался в спор сам Председатель, – но вынужден заметить, что этот факт нельзя назвать подтвержденным. Научных данных по поводу столкновения Картахрра с каким-либо космическим телом нет.

– Я знаю, господин Председатель, но вы ведь понимаете, что месяц назад Картахрр находился за Солнцем, астрономы не могли его видеть.

– Понимаю, но сейчас они его видят и как раз вчера начали высчитывать траекторию его орбиты. Через три-четыре дня ваши предостережения подтвердятся учеными, и я разрешу вам осуществить то, о чем вы просите.

– Но господин Председатель, будет уже поздно! – начал распаляться Магистр. – Это ведь не так просто – изменить орбиту целой планеты! Мы сможем сдвинуть ее совсем чуть-чуть! Если не сделать этого самое позже завтра, то таких изменений может не хватить, и Картахрр все равно в нас врежется!

– Успокойтесь, Магистр, – холодным тоном произнес Председатель, – я вас прекрасно слышу и понимаю. Но и вы должны меня понять. Закон, запрещающий применять свои способности двум и более Высшим духовникам одновременно, был принят не просто так. Мы не можем быть полностью уверены в благородстве ваших намерений, а собравшись вместе ваш орден может подчинить своей воле все живое на планете…

– Нам это не нужно! – перебил его докладчик, – мы всегда тщательно отбирали кандидатов в члены ордена не только по способностям, но и по моральным качествам!

– Я не уверен в этом на сто процентов…

– Но…

– Я принял решение, господин Магистр, – железным тоном прекратил дискуссию Председатель, – мы вернемся к этому вопросу, как только получим уточненные данные от астрономов.

– Как скажите, – бросил в сторону зрителей докладчик и стремительно выплыл из зала.

Голограмма в центре помещения погасла. На несколько минут установилось тягостное молчание.

– А что если они правы? – прервал его один из осьминогов, сидевших в заднем ряду, – И через три-четыре дня будет уже поздно что-либо предпринимать?

– А что если все это фарс, призванный послужить прикрытием для переворота? – ответил ему министр.

– Господа, – немного подумав, проговорил Председатель, – я хочу, чтобы с этого момента гражданское наблюдение за всеми Высшими духовниками заменили военной слежкой. Ситуация очень опасная. Если орден попытается собраться вместе до моего разрешения, мы будем вынуждены применить крайние меры.

После этих слов осьминог резко соскочил со своего сидения и быстро поплыл к выходу. Через миг Вова понял, что существо стремительно приближается к нему и если медлить дальше, то столкновения не избежать. Он попытался вывернуться и отплыть в сторону, но было уже поздно, осьминог настиг его…

Но удара не последовало, все вокруг померкло, а когда зрение вернулось, Кравецкий увидел, что находится совсем в другом помещении, хотя архитектурно оно было похоже на предыдущее, тот же большой зал со стенами утыканными шестами с сидениями. Только на одной из шести стен, в отличие от предыдущего помещения, имелось три больших овальных окна, через которые открывался прекрасный подводный пейзаж. В помещении находилась около десятка осьминогов. Один из них находился в центре зала и что-то рассказывал остальным. Вова прислушался и снова начал различать в непонятных звуках слова.

– Я сожалею, что наше собрание тайное, но мне так и не удалось вчера убедить Председателя в безопасности этого мероприятия. Я благодарю вас всех, что, не смотря на риск, вы прибыли сюда и выявили готовность защитить нашу планету от нависшей над ней опасности.

Остальные осьминоги одобрительно зашумели.

– Итак, время не ждет, но все же перед тем, как мы начнем, пусть Оракул еще раз расскажет о том, что видел, когда летал по космическому пространству, отделившись от тела. Чтобы все, так сказать, лично услышали это от него.

К докладчику в центре зала медленно и устало подплыл довольно крупный и явно старый осьминог. Вова не знал, как именно он понял, что осьминог старый, но тем не менее он был в этом абсолютно уверен.

– Спасибо, Магистр, – начал речь старик.

И в этот самый момент в помещении что-то произошло, Вова не сразу понял что именно. Откуда-то из-за его спины в собравшихся осьминогов полетели какие-то светящиеся сферы, похожие на шаровые молнии. В первую же секунду половина осьминогов была поражена этими сферами, остальные метнулись в дальнюю часть зала, все кроме Оракула. Старик совершил молниеносный бросок и через мгновение пронзил своим телом одно из огромных овальных окон. Вместо стекла, как показалось Вове сначала, там оказалась такая же пленка как на всех дверях внутри города, только эта была прозрачная. Попав во внешнее пространство города, Оракул был тут же унесен прочь с огромной скоростью. Из-за спины Кравецкого вынырнули несколько осьминогов, державших в щупальцах предметы, похожие на скипетры. Вова догадался, что именно ими они и стреляли.

– Стойте, – услышал он крик командира отряда позади себя, – вас унесет течение. Мы посреди города, пока вас вынесет за его пределы, от вас останутся мелкие ошметки. Он все равно уже не жилец.

Тем временем, нападавшие разделались с оставшимися у дальней стены осьминогами. Вова, спешно попятившись, оказался позади отряда военных и успел заметить, как трое солдат во время стычки бросили свои скипетры, закрыли глаза и прекратили двигаться, они были мертвы.

– Господин командующий! – сказал один из оставшихся в живых солдат, – я не понимаю, что с ними случилось?

– Тихо! – перебил его командир, – они попали под удар Высших духовников, они умеют убивать так, что не остается никаких видимых следов.

Вова с ужасом наблюдал, как по залу плавают обугленные трупы. Ему хотелось поскорее убраться отсюда, он развернулся и нырнул в дверной проем…

Но в коридор Вова не попал, вместо этого он оказался на окраине подводного города. Пейзаж вокруг был незнакомым, видимо сон выбросил его на другую сторону городской границы, противоположную той, где он оказался с самого начала. Глубинное течение неслось не справа налево как тогда, а слева направо. Живности вокруг плавало значительно меньше, и вода здесь была какая-то совсем другая. Вова огляделся, позади себя вдалеке он увидел огромные призрачные тени – это была черная угрюмая горная гряда. В ее сторону медленно плыл, точнее почти полз по дну, старый израненный осьминог, тот самый Оракул. Вова поборол в себе порыв помочь ему, ведь это был всего лишь сон, и просто направился следом. Дорога оказалась неблизкой, осьминог несколько раз то ли терял сознание, то ли просто засыпал, но упорства и выносливости у него оказалось предостаточно. Пару раз над ним начинали кружить довольно крупные создания, похожие чем-то на акул, только боковых плавников у них не было, а вместо них был один большой, длинной во все тело, спинной плавник. Но Оракул оба раза чем-то их отпугивал, он просто замирал на месте и через несколько мгновений хищники дружно уплывали.

После нескольких часов пути старый осьминог добрался-таки до величественных подводных гор. Здесь вода стала еще хуже, и Вова, наконец, понял почему. Некоторые из этих горных вершин являлись действующими вулканами, и вода здесь была заметно разбавлена всякими ядовитыми веществами. Оракул начал неспешный подъем по склону одной из гор, он по-прежнему практически полз по дну, поэтому гору ему пришлось покорять почти как альпинисту на суше. Примерно через полчаса он добрался до незаметной издалека расселины в скале и нырнул туда. А там, среди увесистых осколков породы, выброшенных когда-то страшным извержением, стыдливо пряталась черная дыра пещеры, на сотню метров уходившей в тело горы.  Именно в ней и спрятался Оракул, предварительно достав откуда-то из-под своих щупалец небольшой шарик, тлеющий зеленоватым светом. Вова вслед за ним поплыл в сердце холодной молчаливой горы…

Время в пещере начало бежать быстрее, Кравецкий каким-то образом чувствовал, что находится в пещере уже очень долгое время, в голову сам собой приходил срок в три месяца. Старый осьминог успел залечить свои раны, он регулярно охотился и примерно раз в неделю, сосредоточившись, покидал свое тело, чтобы отправиться в космос. Там он, собрав всю волю в кулак, пытался влиять на траекторию орбиты Картахрра, но все, что ему удалось сделать – это сдвинуть ее на несколько сотен метров. Только этих усилий было явно недостаточно, Вова уже знал, что зловещего столкновения не избежать. По прошествии еще недели Оракул стал посещать космос каждый день, и Кравецкий вместе с ним. Как раз в один из таких дней все и случилось. Они оба находились довольно далеко от Земли, однако хорошо ее видели. Старик в этот раз ничего не предпринимал, он только грустно взирал на бело-голубую планету. Вове казалось, что Картахрр приближается к Земле очень медленно, хотя это, конечно же, был обман зрения – скорости обеих планет были огромны. И вот, прямо на глазах у двух бессильных наблюдателей, одно космическое тело столкнулось с другим. В последнюю секунду даже показалось, что Картахрр проскользнет мимо, но чуда не произошло, под большим углом он все-таки врезался в нежданную цель. На миг вспышка ослепила Вову, и он подумал, что сон покинул его, но через несколько мгновений он увидел перед собой совсем другую картину. Его взору открылся огромный белый шар, окруженный кольцом мелких камневидных осколков. Посреди этого кольца располагалось небольшое, по сравнению с белой планетой, космическое тело, образовавшееся, видимо, в процессе слипания этих самых камневидных осколков. Вова начал догадываться, что видит не что иное, как Землю через миллионы лет после столкновения с Картахрром. Луна на ее орбите еще только образовывалась, а раздувшаяся от выпарившихся океанов атмосфера стала непроницаема для постороннего взгляда. И тут Кравецкий почувствовал чье-то присутствие, каким-то образом он понял, что рядом находится Оракул. На него тут же накатило чудовищное всеобъемлющее чувство одиночества и безысходности. Тоска была настолько сильной, что, казалось, вот-вот разорвет Вову на мелкие части. Ему захотелось скрыться, исчезнуть, умереть, лишь бы отпустило это ужасное чувство…

Кравецкий открыл глаза и понял, что проснулся. В комнату сквозь плотные шторы просачивался солнечный свет, рядом безмятежно спала Катя. Ее светлое умиротворенное лицо сейчас было похоже на лик ангела. Глядя на нее, Вова почувствовал, как тоска и одиночество отступили. Он склонился и нежно поцеловал девушку в губы, она, не открывая глаз, улыбнулась.

12

Ринальди ездил по центру Макеевки до позднего вечера, пока не закрылись все магазины и супермаркеты. За все это время он пообщался, наверное, с сотней Лийа и все-таки нашел зацепку. В одном из маленьких магазинчиков мобильной связи он узнал, что Лийа продавца контактировала с другой Лийа, на которой имелся голубоватый след от общения с Врагом. Подключив к допросу Волка, Ринальди выяснил, что девушка со знаком Врага приобрела два новых мобильных телефона и стартовые пакеты к ним, что дало еще больше надежды на обнаружение следа. Затем девушка, судя по воспоминаниям продавца, отправилась в отделение местного банка находящееся через дорогу, напротив магазинчика. Ринальди сразу же отправился туда и где-то после часа специфической проверки работников учреждения, он нашел, чья Лийа контактировала с девушкой, а заодно и с самим Врагом. Управляющий отделением Макаров был тут же взят под контроль Волком и добровольно отправился с ним и Ринальди в гостиницу, где те остановились.

Уже в номере Волк заметил, что Густаво выглядит совсем плохо, он стал похож на мумию, белую, высохшую и ломкую как лист бумаги.

– Великий Магистр, – решился заговорить Волк, – по-моему, вам нужно срочно отдохнуть.

Старик буквально рухнул на диван, не издав, при этом, почти никакого звука.

– Я выгляжу хуже, чем обычно?

– Боюсь, что да, Магистр.

– Да, – прохрипел Густаво, – годы не щадят никого.

Макаров все это время послушно стоял у входной двери, ожидая приказаний от Волка, а тот, в свою очередь, ждал распоряжений от своего начальника.

– Ты, наверное, прав, мне действительно не мешало бы отдохнуть, но время работает против нас. Не так давно я общался с Хозяином, он сказал, что учитывая последнюю полученную информацию, ожидает каких-то судьбоносных событий.

– Я могу сам допросить Макарова, если хотите, Илиевски я уже позвонил, он вот-вот будет здесь – доложил Волк, банкир при упоминании своей фамилии даже не пошевелился.

– Да, – с тяжелым вздохом согласился Ринальди, – пожалуй, сделай это.

Волк тут же направился к двери, намереваясь забрать Макарова к себе в номер.

– И еще, – услышал он хриплый голос, – передай Совету сильнейших мой приказ: всем духовникам срочно прибыть в Донецк, вместе с ударной группой. Я найду Врага, но сам с ним уже не справлюсь.

– Хорошо, Магистр, все сделаю.

Когда Волк покинул номер, Ринальди расслабился на диване и почти перестал двигаться. То, что он еще не умер, выдавало только тихое шипящее дыхание, да редкое мигание тонких морщинистых век. Старик чувствовал, что жизнь в нем еле теплится, а момент между тем сейчас самый что ни на есть важный. Сегодняшний день вымотал его окончательно. А ведь тогда, почти тридцать лет назад, он был полон сил, хотя уже считался пожилым. В 1985 году ему исполнилось шестьдесят пять, но он был так силен, что нащупав след Врага, тогда его звали Робертом Фраттеном, охотился за ним почти пять суток. А самое главное, он смог тогда перехитрить его. Пользуясь связями в дипломатическом корпусе, богатый и влиятельный Фраттен решил отправиться в Советский Союз, который как раз в том году возглавил его в будущем последний лидер Михаил Горбачев. Зачем ему нужна была эта поездка, никто не знал, хотя Ринальди предполагал, что Враг почувствовал близость опасности и решил попросту сбежать. Горбачев тогда еще не начал политику перемен в коммунистическом режиме и «железный занавес» все еще существовал, так что в Союз было практически невозможно попасть. На это, видимо и рассчитывал Фраттен, но Густаво тоже имел определенные связи и смог организовать операцию по устранению в самый последний момент, непосредственно перед вылетом Врага в Москву. Стычка была серьезная, погибло три наемника, мыслитель и два духовника, но всех Фраттен одолеть не смог, Волк выстрелил ему прямо в голову. Враг поплатился за свою гордыню, ведь если бы у него была парочка телохранителей, даже самых обычных, неизвестно, как бы закончилась та операция, но охраны у Фраттена не было никогда. Полиция арестовала Волка, и ордену пришлось организовывать ему побег, а потом пластическую операцию и новые документы, но именно тогда он заслужил окончательное и безоговорочное доверие Магистра. А кровавое дело вскоре тихо замяли, ведь никому не хотелось афишировать убийство богатого и влиятельного англичанина прямо накануне его путешествия в Советский Союз.

Но с тех пор прошло так много времени, и вот теперь Великий Магистр не может выдержать даже однодневную гонку на опережение со своим извечным Врагом!..

Горестные и тоскливые мысли постепенно покинули Густаво Ринальди и он тихо заснул, так и не встав с дивана и даже не раздевшись.

Волк, тем временем, ждал у себя в номере прибытия Илиевски. Макаров молча сидел на диване, со стороны он выглядел роботом, которого поставили на паузу. Волк мог бы и сам допросить его, абстрактные картинки мыслей не имеют языковой принадлежности, но если это совместить с действием обычной сыворотки правды, то скорость получения информации возрастала в разы. Однако Волк не говорил по-русски, а самые тайные мысли можно было выведать у человека только на его родном языке, на котором он думает. Для этого и нужен был Илиевски – он неплохо говорил по-русски.

Дамьян прибыл через десять минут и, войдя в номер, со слегка испуганным видом посмотрел на Макарова:

– Что я должен буду сделать? – спросил он на английском языке.

– Не беспокойся, – Волк понял, чего испугался гость, – его нужно только допросить.

– Вы не сказала ничего про сыворотку, сейчас я позвоню, чтобы ее привезли…

– Не нужно, все есть, – хозяин номера достал пузырек с синей жидкостью и передал его Дамьяну, – бери его под свой контроль, я буду только приглядывать.

Илиевски взял сыворотку и, подойдя к Макарову, вручил ему пузырек, перед этим, естественно, подчинив себе его волю.

– Выпейте это, – скомандовал он на русском языке.

Банкир тут же подчинился и осушил весь пузырек.

– Ты ведь знаешь о чем спрашивать? – вмешался Волк, – нужно выведать все об их встрече с Кравецким.

– Да-да, я понял.

Дамьян взял себе стул и, не спеша установил его напротив Макарова, он тянул время, чтобы сыворотка начала работать в полную силу. Для начала он решил просто поспрашивать банкира устно, а уж потом лезть к нему в мысли. Он, все также медленно сел на стул и внимательно посмотрел на допрашиваемого.

– Итак, вы будете отвечать на мои вопросы только правду и абсолютно всю правду, без утайки, вы меня поняли?

– Да, – заворожено ответил Макаров.

– Как вас зовут?

– Макаров Сергей Алексеевич.

– Вы знакомы с Владимиром Кравецким?

Наступила секундная пауза, которая не ускользнула ни от Илиевски, ни от Волка.

– Да, знаком.

– Он пытается сопротивляться, – немедленно вмешался Волк, перескажи, о чем ты с ним говорил.

Илиевски повторил то, что он успел спросить у Макарова. Старик тут же начал просматривать мысли банкира, Дамьян понял это и отступил, чтобы не создавать помех. Перебирая абстрактные картинки в поисках Кравецкого, Волк заметил одну странную деталь, Макаров знал большое количество самых разных мужчин, а вот женщин среди его знакомых почти не было, пожалуй, только мать и сестра. И тут его осенило…

– Спроси его об ориентации, – обратился он к Илиевски.

– В смысле? – не понял тот.

– Спроси гей он или нет, – прикрикнул Волк.

– А-а-а, – до Дамьяна тоже начал доходить смысл подозрений старика. Он повернулся к человеку напротив и прямо спросил, – Макаров, вы гей?

Снова повисла секундная пауза, наконец, банкир сдался:

– Да.

– Вот почему он начал сопротивляться на вопросе о Кравецком, у него здесь личный интерес, – подытожил Волк.

– Вы вступали в интимную связь с господином Кравецким? – продолжил атаку Илиевски.

– Нет.

– Но вы хотели вступить в эту связь?

– Да, хотел, – банкир сдался под влиянием сыворотки и отвечал теперь без пауз.

– Почему же не вступили?

– Кравецкий отказался.

– Почему?

– У него традиционная ориентация.

Все это время Волк продолжал прощупывать разум Макарова, не пытается ли тот скрыть еще что-то. Наконец, он прервал Илиевски:

– Ты о чем там его спрашиваешь, явно не о том, давай ближе к делу.

– Хорошо, – нервно выдавил из себя Дамьян, – ему очень не нравилось, что старик все время вмешивается. Он снова обратился к Макарову:

– Когда вы в последний раз виделись с Кравецким?

– Вчера.

– Вы должны сейчас рассказать мне все подробности той встречи, во всех деталях, и в той хронологии, в какой все происходило.

И банкир стал рассказывать. Поначалу он говорил спокойно и бегло, но когда дело дошло до сути операции, которую он провел с деньгами Кравецкого, Макаров застопорился. Кроме личных интересов, а к Вове, не смотря на отказ, он испытывал искреннюю симпатию, здесь добавились еще и профессиональные. Не так-то просто было выдать, даже под действием сыворотки правды, банковскую тайну своего VIP-клиента.

– Снова пытается сопротивляться, – заметил вслух в этот раз сам Илиевски, и усилил мысленное давление:

– Продолжайте, Макаров, я жду. Во всех подробностях, – Дамьян нарисовал картинку страшного наказания за непослушание, и отправил ее в голову банкира. Но тот продолжал мешкать.

– Почему он мешкает? – вмешался Волк, – объясни мне.

– Илиевски объяснил старику, на чем застопорился допрос.

– У него есть любовник, – подсказал Волк, – или был недавно, еще есть мать и сестра. Используй это.

Дамьян сообразил, на что намекает старик и отправил в голову Макарова картинки насильственной смерти его близких – сопротивление было сломлено.

– Я все расскажу, – испуганно воскликнул Сергей Алексеевич, – только не трогайте их! Я вас прошу! Умоляю!

– Все зависит только от вас, Макаров, рассказывайте! – железным голосом повторил Илиевски.

И Макаров рассказал. После этой страшной угрозы и все еще под действием сыворотки правды он рассказал все детали операции. Заканчивал он практически в слезах, так как был уверен, что из этой передряги он живым уже не выберется.

– Нам нужен номер и данные по этой карточке, – закончил допрос Илиевски.

– Я все предоставлю, – голос банкира дрожал, – утром, сейчас нельзя. Утром поедем ко мне в офис, и вы получите все данные.

Дамьян пересказал концовку допроса Волку и тот удовлетворенно откинулся на кресле:

– Отлично! Езжай вместе с ним домой, и ждите, возьми пару силачей для охраны или наемников. Утром мы за вами заедем. И смотри, глаз с него не спускай, головой отвечаешь, понял?

 – Да.

Илиевски проглотил комок, в голову пришли воспоминания о Дражеве, Стойневе и Гладком. Он молча заставил Макарова выйти из номера и последовал за ним.

Волк чувствовал себя прекрасно. Дело было сделано, и теперь оставалось дождаться утра. Он принял душ, улегся на кровати и уставился в телевизор на стене. После водного сеанса расслабления накатила томная усталость, бессмысленно переключая каналы, он начал клевать носом. В легкой полудреме его охватили старые почти забытые воспоминания…

Когда Волк, настоящее имя которого было Пио Фонсека, попал в орден, он был, в силу своей сиротской нищеты, мелким малолетним хулиганом. Один респектабельного вида мужчина вытащил его из серьезной передряги, которая грозила Пио весьма плачевным исходом. Полиция тогда подставила мальчишку и его дружки по банде поклялись зарезать Фонсеку. Мужчина же предложил ему сделку: мальчик становится его слугой, а он увозит его в другую страну и полностью обеспечивает. Пио согласился, так он формально и попал в «Сит Калум». Формально потому, что в ордене состоял только его новоиспеченный хозяин, который общался со многими калумами, но сам мальчик оставался всего лишь его слугой. Мужчина вывез Пио в США и там, благодаря своим связям, быстро оформил его усыновление, правда, свое отношение к мальчику как к слуге он не поменял. В принципе, самого Фонсеку такие отношения вполне устраивали, он был одет, обут, накормлен и большего ему не хотелось, но все оказалось совсем не так просто. Мужчина оказался не только мыслителем, но еще и извращенцем и через некоторое время, подчинив себе волю мальчика, он стал регулярно насиловать его. С того момента жизнь Пио превратилась в сущий ад, постоянную череду унижений и боли.

Так прошло около двух лет, пока однажды в гости к хозяину не пришел мужчина, который все изменил, это был Густаво Ринальди. До него тогда дошли слухи о каком-то мальчике, живущем в доме одного из членов ордена, имевшего очень дурную репутацию, и он решил проверить так ли это и что это за мальчик.

– Том, я слышал, ты оформил опекунство над каким-то пареньком? – спокойно спросил Густаво хозяина дома, удобно устроившись в мягком кресле в гостиной.

– Да, оформил, – в голосе Тома появились нотки тревоги.

– Ну, так познакомь меня с ним, за одно, попьем все вместе чаю.

– Хорошо, сейчас я его позову, – хозяин дома уже явно нервничал, он знал, что Ринальди, будучи самым сильным духовником в ордене, мог с помощью мальчика легко открыть его страшную тайну.

Он спешно побежал наверх, в комнату Пио. Там, полностью взяв под контроль сознание мальчика, он повел его в гостиную. По его плану, который он внушил безвольному сознанию, Фонсека должен был пожаловаться на плохое самочувствие и наотрез отказаться от совместного чаепития. Но план провалился, как только Пио предстал перед Ринальди, тот вступил в контакт с Лийа мальчика и выведал весь тот ужас, что с ним творился последнее время. Густаво ужасно разозлился на то, что Том вместо выполнения своих обязанностей в ордене занимается такой пошлятиной. Но, немного пообщавшись с Лийа Пио, мужчина распознал в нем довольно сильного мыслителя, а также понял, что из всего этого можно извлечь выгоду. Паренек был полон ненависти и злости на весь мир, а значит из него можно было сделать невероятно преданного и способного на все помощника, достаточно было стать в его глазах благородным избавителем.

Собрав все свои силы, Густаво тут же подчинил себе Лийа Тома и сделал то, что уже умел на тот момент делать – разорвал связь Лийа с физическим телом хозяина дома, что означало для Тома моментальную смерть. Пио не понял, что произошло, да и Ринальди повел себя так, будто для него смерть хозяина дома – такая же неожиданность, как и для мальчика. Только потом, через несколько месяцев, после завершения расследования и признания смерти Тома Джонсона – ненасильственной, Густаво открыл Фонсеке всю правду. И не только о том, что он сделал с его мучителем, но и об ордене, о том, что он, Пио, является мыслителем. Он рассказал, что если бы мальчик умел хоть как-то обращаться со своими способностями, Том не смог бы поработить его сознание, ведь действующие мыслители не в состоянии заставить друг друга что-то сделать. Услышав это, Фонсека тут же попросил Ринальди научить его пользоваться своим даром и мужчина, объяснив, что сам является духовником и не может этого сделать, организовал для него уроки от своего знакомого, надежного мыслителя.