Текст книги "Фантом"

Автор книги: Дамьян Шандор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Ринальди внимательно посмотрел на Дражева, тот не посмел взглянуть грозному старику в глаза. Густаво заговорил холодным хриплым голосом:

– Разве я не предупреждал вас, что объект может оказаться опасным, да и агент, посланный ему на помощь ситрами, вряд ли была бы так уж глупа? Как вы посмели послать на задание каких-то паршивых наемников?! Вы сами, лично, должны были проводить операцию! – Старик уже начал выходить из себя и ему стоило немалых усилий взять себя в руки, – Так или иначе, я не собираюсь вести с вами долгую воспитательную беседу…

– Но Магистр, – попытался оправдаться Дражев, – мы исправляем сейчас ошибку, задействованы все наши официальные средства, если они где-нибудь воспользуются картами или документами, мы их сразу засечем…

– Не все вокруг такие идиоты как вы, они наверняка залегли на дно, чтобы переждать угрозу, никакие официальные службы теперь не помогут. Ими придется заняться мне, а ваше участие в этом деле закончено. Волк, эти двое – твои, – Ринальди кивнул в сторону наемников, – а вами, господин Дражев, я займусь лично.

– Стоять на месте, – приказал Волк Стойневу и Гладкому, оба тут же замерли как статуи, страх и непонимание поглотили их умы, обоих начала бить мелкая дрожь. Волк медленными уверенными шагами направился к ним. Бранимир посмотрел Ринальди прямо в глаза и время для него как будто остановилось, он больше ничего не видел и не слышал, все вокруг померкло и превратилось в сплошную тьму. В мозгу послышался холодный хриплый голос:

– Ты – опытный мыслитель, и тебя нельзя заставить сделать что-то физическое с собой или кем-то другим, но я могу кое-что другое. Бранимир Дражев, я лишаю тебя способности к сопротивлению, ты примешь свою судьбу и не будешь ей противиться ни при каких обстоятельствах, я лишаю тебя воли и заполняю тебя страхом, страхом перед любыми действиями и даже помыслами. Отныне ты безволен и слаб…

Тьма отступила, уши наполнились звуками, Дражев посмотрел на окружающих испуганным непонимающим взглядом, Волк только, что отошел от наемников, глаза у обоих были пусты и бессмысленны.

– Вам пора, – отрешенно произнес Ринальди.

Все четверо гостей тут же развернулись и направились к выходу. Из номера вышли Дражев, Стойнев и Гладкий, но шагнувшего в дверной проем Илиевски остановил Волк.

– А вы не спешите, – строгим тоном произнес старик.

У Дамьяна подкосились ноги, он-то думал, что уже избежал наказания. В том, что участь остальной троицы уже предрешена, он не сомневался,  а вот перед ним еще секунду назад горел лучик надежды.

– Д-да, Великий Магистр? – заикаясь, произнес Илиевски медленно обернувшись.

– Минут через тридцать, как вы, наверное, догадались, должность главы болгарской ячейки освободится, ее займете вы, но помните, за следующий провал отвечать придется уже вам.

– Д-да, Великий Магистр… – только и смог снова выдавить Дамьян.

– Пусть ваши официальные службы продолжают мониторинг всех событий в городе, вдруг у объекта или его спутницы все-таки сдадут нервы, хотя я в этом сильно сомневаюсь. В остальном ждите дальнейших распоряжений, и никакой самодеятельности.

– Да, я понял, – уже более уверенным тоном ответил Илиевски.

– Идите.

Выйдя из номера, Дамьян вытер пот со лба и на дрожащих ногах отправился к лифту…

Примерно через пол часа после этого Живко Стойнев осознал, что сидит в каком-то захудалом кафе и оживленно беседует о чем-то с Гладким. Рядом с ними молча и безразлично сидит Дражев. Осознание это пришло неожиданно, и похоже оно было на то, как если бы он вышел из густого тумана, в котором что-то делал вслепую. Но вернувшийся разум оказался абсолютно не способным контролировать свое тело. Стойнев чувствовал себя каким-то сторонним наблюдателем: вот он прервал разговор с Гладким, достал из внутреннего кармана пиджака пистолет и, направив его прямо между глаз Дражева, выстрелил. Голова Бранимира дернулась назад, послышался хруст разрываемых на затылке костей, вслед за головой назад отбросило все тело вместе со стулом. Живко повернул голову в сторону Гладкого и увидел у себя перед глазами пистолет, прогремел второй выстрел…Разделавшись со Стойневым Андрей, ведомый чьей-то страшной волей, направил ствол пистолета себе в рот и нажал на курок…

После расправы с провинившимися Ринальди прилег на диван передохнуть. Закрывшиеся глаза унесли его в мир воспоминаний…

Полусон переместил его в 1934 год, когда он, юный подросток, живущий в Италии, охваченной истерией фашизма, впервые познакомился с тогдашним главой южно-европейской ячейки ордена Лино Сальвадори. Это был тучный старик маленького роста с очень проницательными глазами, он был очень уважаемый в своей среде чернорубашечник, а Густаво в этот период был ярым активистом ОНБ. Правда, в отличие от Густаво, Лино мало занимался работой милиции национальной безопасности и в скором времени Ринальди понял почему. После долгих вечерних бесед со старым толстяком Густаво настолько увлекся орденом и его борьбой, что фашизм напрочь выветрился из его юной головы. И только через пять лет, когда все члены ордена стали спешно покидать охваченную войной Европу, молодому человеку вспомнилось его горячее увлечение идеями Муссолини и как-то взгрустнулось о несбывшейся мечте стать генералом. Однако, его карьера вполне состоялась в ордене, так как к 1939 году он успел многому научиться и был признан самым сильным духовником в ордене, благодаря чему попал в Совет сильнейших, при этом став самым молодым членом этого руководящего органа. Правда он-то как раз после начала войны собирался остаться в Италии, так как нащупал след Врага, но Совет настоял на том, что никому из калумов не стоит ввязываться в чужую войну, дабы никак себя не выдать и не скомпрометировать. Так что Густаво ничего не оставалось делать, как тоже спешно переехать в Америку. По прошествии еще четырех лет ему все-таки удалось убедить Совет сильнейших, что под прикрытием войны орден имеет реальный шанс устроить облаву на Врага и уничтожить его.

Третьего сентября 1943 года под прикрытием операции союзников по высадке в Италии Ринальди и еще два десятка лучших агентов ордена проникли в страну. Они знали примерное местоположение Врага. на его поиск у Густаво ушло четыре дня, он узнал его имя, Алессандро Бароне, и смог разобраться почему на самом деле тот остался в охваченной пламенем Европе. Совет сильнейших, да и сам Ринальди, считали, что Враг остался в воюющей Италии, чтобы прятаться от них. На самом же деле, как выяснил Густаво, Бароне еще в 1939 году перешел границу с Германией, чтобы пристально следить за какими-то научными исследованиями нацистов, вернулся он в августе 1943-го. Но самое обидное было то, что, как выяснилось позже, именно в день высадки членов ордена, пользуясь той же операцией союзников, Алессандро спешно бежал в США.

Ринальди, ужасно раздосадованный таким зигзагом удачи, отправился обратно в Нью-Йорк, и уже 8 сентября продолжил поиски Врага в этом городе. Через пару дней в Америку вернулись несколько членов ордена, которые вместе с Ринальди высаживались в Италии. По прошествии пяти изнурительных дней, Густаво таки выследил Бароне и 14 сентября орден провел операцию по устранению Врага. К огромному удивлению Совета сильнейших операция прошла успешно и Алессандро Бароне был действительно ликвидирован, хотя и успел, при этом, убить шестерых агентов ордена… Только потом, через много лет Ринальди понял, что Враг потерял бдительность, потому что был занят каким-то очень важным делом, настолько важным, что это затмило необходимость быть осторожным. На момент устранения Бароне, Ринальди, а к слову именно он командовал операцией, было всего двадцать три года и он тут же прославился на весь орденовский свет, авторитет его взлетел до небес. А после окончания войны, когда в Европу и северную Африку вернулись калумские ячейки, Густаво преобразовал свой авторитет во вполне осязаемое влияние, так как смог во главе всех этих восстановленных подразделений поставить своих людей. Еще через десять лет глав ячеек лояльных к Ринальди было уже значительно больше половины от всех существующих, и Совет сильнейших под столь сильным нажимом учредил должность Великого Магистра ордена. На нее был избран естественно Густаво. Ну и наконец, в 1971 году, заручившись поддержкой почти всех глав подразделений, он заявил о своем праве единолично управлять орденом, а Совет сильнейших лишил почти всех его прав. Выборы Великого Магистра больше не проводились, Ринальди объявил себя пожизненным главой ордена. Так завершился медленный переворот в «Сит Калум»…

Из объятий сна Ринальди вырвал стук в дверь номера. Он не имел привычки закрываться, поэтому через несколько секунд в комнату вошел Волк:

– Магистр, вы просили разбудить вас через час.

– Да, спасибо, – старик не без труда принял сидячее положение, – иди, садись в машину, я сейчас спущусь. Водителю сообщили, куда нас везти?

– Да.

– Хорошо, давай иди, я сейчас.

Когда Волк покинул номер, Ринальди кое-как поднялся и подошел к вешалке, чтобы одеть пальто. Рядом с вешалкой для удобства гостей располагалось зеркало, старик заглянул в него и глубоко вздохнул. За последние несколько лет он весь высох, как будто растаял, сейчас тело его больше походило на скелет обтянутый сморщенной старческой кожей. Жизненные силы покидали его и Ринальди это знал. Но он должен был сделать последнее усилие.

Уже в машине Волк, внимательно посмотрев на Густаво, поинтересовался:

– Магистр, вы что-нибудь ели? Может, заедем куда-нибудь, перекусите?

– Нет, Волк, не нужно. Ты же знаешь, моего аппетита давно уже хватает только на то, чтобы посмотреть, положить что-то в рот получается не каждый раз. Хотя выгляжу я так неважно совсем не из-за еды.

Оба замолчали, машина тронулась с места. Ринальди знал, Волк интересовался его здоровьем совсем не из сострадания, скорее всего он вообще не был способен на это чувство, просто он боялся за свое будущее. Ринальди давно чувствовал, что угасает и Волк это видел, но это происходило как-то не так заметно. Сейчас же Густаво предстояла схватка, которая при любом исходе грозила забрать все его силы. В глубине души он чувствовал, что домой уже не улетит, хотя это вряд ли кого-то могло расстроить – за всю свою длинную жизнь Ринальди так и не обзавелся семьей. Единственным человеком, которого могла расстроить смерть Магистра был как раз Волк. Он почти всю свою жизнь был правой рукой, точнее сказать черной тенью руководителя ордена, но при этом оставался всего на всего мыслителем и поэтому не мог даже рассчитывать на то, чтобы занять его место. Более того, следующий Магистр, а может и восстановленный в правах Совет сильнейших, наверняка решит убрать таинственного и опасного убийцу. Так что получалось, что близкая смерть Великого Магистра автоматически означала конец загадочного и ужасного Волка. О его личной жизни, кстати, ничего не знал даже сам Ринальди. Временами он куда-то исчезал, но всегда тогда, когда не был нужен Магистру. Родных и близких его, если таковые имелись, никто никогда не видел. Сам же Волк думал о том, как хорошо было бы просто уйти на покой, покончить, наконец, с этой работой, но шансы на такой исход виделись ему слишком уж призрачными. Правда, он еще не знал, что Великий Магистр имеет на его дальнейшую судьбу свои планы, вполне определенные и закрепленные.

Где-то через час автомобиль прибыл в центр Макеевки и остановился возле ТЮЗа, по словам Стойнева и Гладкого именно в этом районе они упустили Врага и присоединившуюся к нему ситру. Здесь и нужно было начинать поиски. Ринальди за время поездки узнал у Илиевски, что со вчерашнего дня никто из пропавших не пользовался ни своим телефоном, ни сим-картой, вполне логично было предположить, что они приобрели новые. Была, конечно, вероятность, что они совсем залегли на дно и решили отрезать себя от внешнего мира, но первый вариант все равно нужно было проверить. Кроме того, думал Густаво, пропавшие должны были где-то ночевать, и эту проблему они могли решить двумя способами: либо поселиться у кого-то из друзей или родственников Врага, либо арендовать съемную квартиру. В связи с этим Илиевски получил три задания: первое – проверить всех родственников и друзей Врага, кто живет в Макеевке, второе – пообщаться со всеми агентами недвижимсоти в городе на предмет съема вчера квартиры молодыми парнем и девушкой, и третье – установить слежку за офисом адвоката Глэйва и за купленным им домом. Сам же Ринальди решил заняться магазинами, причем не только по продаже телефонов, ведь беглецы должны были что-то есть.

– Ну что, подробная карта готова? – прохрипел с заднего сиденья старческий голос.

– Да, Магистр, все готово, – Волк вместе с водителем склонились над монитором навигатора.

– Тогда двигайте к ближайшему магазину и притормозите на пару минут возле него, – Густаво знал, что этого времени хватит для того, чтобы его Лийа, покинув тело, пообщалась с Лийа продавцов в этом магазине. Ведь у них у всех есть своя собственная память никак не связанная с физической, а встреча с Врагом всегда оставляет неизгладимое впечатление на Лийа.

Через минуту машина приостановилась возле первого магазинчика и Ринальди, сосредоточившись, ощутил, как покидает свое тело…

8

Воздух был свеж и прохладен. Вова стоял посреди небольшой комнаты без окон. Стены и дверь были из белого материала похожего на пластик. В четырех углах потолка горели вмонтированные в него яркие лампы. Каждая была похожа на сферу, наполовину утопленную в угол. Возле каждой лампы на потолке виднелось небольшое решетчатое отверстие. Из этих отверстий, как подсказывало Вове тело, и шел свежий прохладный воздух. Мебели в комнате было немного. В одном углу стоял высокий стол на одной очень хрупкой на вид ножке с широкой круглой платформой. Возле него стояло два стула с круглыми мягкими и высокими как в барах сиденьями и мягкими полукруглыми спинками. В противоположном углу комнаты стоял широкий зеркальный шкаф, занимая три четверти стены. Два других угла были заняты изящными вазами с росписью похожей на китайскую. При этом изяществу нисколько не мешала их высота в половину человеческого роста. В вазах красовались какие-то вьющиеся растения. Стебель каждого растения поднимался над золочеными кромками сантиметров на сорок, а затем волнистыми прядями спадал ниже середины вазы. В комнате был слышен только кондиционер, больше ни звуков, ни запахов не было. Вова решил долго не осматриваться, а побыстрее узнать, что же за дверью этой комнаты.

Когда он подошел и взялся за ручку, сквозь шум охлаждающего прибора его уши уловили какое-то знакомое гудение. Вова замешкался, но прислушавшись к себе понял, что этот звук не вызывает в нем тревоги или страха. Он осторожно приоткрыл дверь и промелькнул в следующую комнату. Но то, что он увидел, заставило его открыть рот и временно потерять дар речи. Он стоял у стены огромного круглого зала, похожего на крытый стадион с двухъярусными трибунами. Верхний ярус выступал из стен стадиона на расстояние в четверть нижнего, а между ними тянулась полоса пространства метра два высотой. Именно на этом огромном, в длину всей окружности зала, балконе и стоял Вова. Справа от него трибуны все меньше выступали из стен и в конце концов обрывались. А между ними в центре до самого потолка высился чудовищных размеров цельный экран, у основания которого размещалась сцена. Если бы это был настоящий стадион, то она бы заняла треть футбольного поля. Остальные две трети этого «поля» занимали невысокие обитые голубой тканью кресла. Они же заполонили и все пространство трибун. Потолок зала казался огромной сплошной лампой. Он каждым своим сантиметром источал мягкий приятный свет. Вова увидел все это так четко, будто вокруг не было ни души, и никто ему не мешал, но это было не так. Весь зал был заполнен людьми. Их здесь было сто, а может двести тысяч. И вокруг Вовы, на балконе, тоже стояли люди. Именно они своими разговорами и создавали тот единый гудящий звук, который там, в комнате, показался таким знакомым. Шумел весь зал. В окружающем пространстве витало радостное трепетное напряжение, ожидание чего-то величественного. Каким-то образом это ощущение передалось и Вове. Он, повинуясь непонятному зову, сосредоточил свое внимание исключительно на распростертой внизу сцене, как бы предчувствуя, что там скоро произойдет что-то очень важное. Вова понимал, что его никто не замечает, но это уже не казалось чем-то необычным, ведь он каким-то образом осознавал, что видит сон.

Вдруг свет погас, и зал заполнили кромешная тьма и абсолютная тишина. Сердце Вовы замерло, но не от страха, а от ожидания. На черном фоне появился огромный синий прямоугольник. Это был экран. Его цвет начал медленно переливаться всеми оттенками синего: от темных к более светлым. Когда игра цвета достигла небесно-голубого оттенка, экран вдруг «взорвался» ослепительно белой вспышкой. Вове пришлось прищурить глаза. Но уже в следующий момент он открыл их настолько широко, насколько мог. Сменив вспышку, прямо из экрана, оборачиваясь вокруг своей оси, не спеша выплывала прекрасная бело-голубая планета. В диаметре она была равна меньшей из сторон экрана, и Вова сразу прикинул, что ее нижняя часть проплывает над основанием зала на высоте всего двух-трех метров, практически над головами зрителей. Сейчас он завидовал тем, кто сидит внизу перед сценой. Достигнув центра зала, планета прекратила движение вперед, но продолжала вертеться по оси. Экран, породивший чудесный шар, погас. Зрелище было воистину прекрасно и продумано до мелочей. Прозрачная атмосфера, насыщенная замысловатыми кружевами облаков, светилась и открывала взору присутствующих нежно-зеленые громады материков и мелкие островные россыпи, и, конечно, глубокую синеву бескрайних океанов. Планета просто завораживала!

Внезапно часть потолка зала загорелась мягким светом, и тьма выпустила из своих объятий сцену и экран. Посреди освещенного пространства стояли люди. Это была семья: мужчина и женщина средних лет, девушка примерно пятнадцати лет и десяти– двенадцатилетний мальчик. Зал взорвался оглушительными аплодисментами. На экране появилось улыбающееся лицо главы семейства. Откуда-то послышался голос торжественно объявивший, язык снова показался неизвестным, но смысл слов стал понятен почти сразу:

– Его Величество Король приветствует своих подданных! – звук был объемным, и, казалось, звучал отовсюду.

Мужчина на сцене поклонился, его лицо с огромного экрана выражало благодарность. Аплодисменты продолжались. Снова зазвучал таинственный голос:

– Ее Величество Королева приветствует своих подданных!

На экране появилось лицо женщины. Она также улыбнулась и поклонилась залу. С такими же почестями приветствовали хрупкую симпатичную принцессу и не по годам крепко сложенного принца.

Вова едва сам не поддался общему желанию хлопать в ладони. Но через несколько секунд его внимание приковал экран, где он отчетливо, как на замедленной кинопленке, увидел полет тончайшей иглы. Она легко, как в масло, вошла в шею мальчика, прямо в сонную артерию. Принц при этом даже не дернулся. Не только окружающие, но и он сам не увидел и не почувствовал что произошло. Он улыбнулся и поклонился залу. Гремели аплодисменты. Экран продолжал показывать принца, но глаза его стали вдруг совсем пустыми, мальчик медленно опустился на колени. Король, стоявший рядом, боковым зрением увидел, что что-то не так и повернулся к сыну. В этот момент в воздухе прочертила прямую еще одна едва заметная игла и мягко вошла в висок мужчины. Король ничего не почувствовал, но через несколько мгновений его глаза закатились и он рухнул прямо на сцене, рядом с уже лежащим сыном. Аплодисменты сменились криками ужаса.

В глазах у Вовы потемнело, он почувствовал, что оказался в другом помещении. Вернулся свет и глаза увидели комнату, посреди которой стояла большая старомодная с резной деревянной спинкой кровать. Напротив нее, у стены, располагалось трюмо, за которым сидела маленькая хрупкая девушка в голубом шелковом платьице. Остальную часть комнаты мужчина рассмотреть уже не смог – все его внимание приковало к себе это нежное создание. Это была та самая принцесса, ее длинные светлые волосы были растрепаны, а сияющие зеленые глаза полны слез. Она пыталась причесаться, но руки не слушались. Ее миниатюрное тело постоянно вздрагивало в немых рыданиях. Сердце Вовы наполнилось теплотой и жалостью, он отчаянно захотел приласкать и успокоить девушку, и даже шагнул к ней, но тут же осекся… Послышался стук.

– Войдите – девушка обернулась на дверь.

В комнату заглянул безобидного вида старичок и прохрипел:

– Принцесса, к вам пришел советник Его Величества, – голос старика дрогнул от жалости, – мне пустить его?

Влажные глаза девушки блеснули радостью, но она тут же остудила свой пыл и спокойно ответила:

– Да, пусть зайдет.

Старик, кряхтя, исчез в тени, а через несколько мгновений сквозь открытую дверь легкой походкой в комнату вошел мужчина среднего роста, в простой темно-синей тунике с накинутым на голову капюшоном. Вова инстинктивно попятился назад и прижался к стене.

Принцесса буквально бросилась навстречу гостю, в его объятья. И тут же зарыдала вслух. С головы советника спал капюшон, это был темный мужчина с крупными чертами лица, глаза его были черные как угольки.

– Господи, что же теперь будет, они убили их! – запричитал почти детский голосок.

Мужчина молчал, он просто сильнее прижал к себе хрупкое тело. И это, похоже, было лучше любых слов. Постепенно девушка начала успокаиваться.

– Тайорэ, мы теперь все умрем? – принцесса посмотрела снизу вверх на мужчину.

Советник ослабил объятья и нежно погладил девушку по волосам:

– Началась война, мой ангел. Война, в которой не будет победителей, теперь мне придется вмешаться. Мне очень жаль, правда!

– Какая теперь уже разница, – грустно почти прошептала принцесса.

– Аири, я хочу тебя кое о чем попросить, – Тайорэ внимательно посмотрел девушке в глаза.

– Да, что мне нужно сделать?

Советник достал из-под туники прозрачную колбу, в которой лежал сверток исписанной бумаги.

– Это написал твой отец, здесь все, что я рассказывал вам, по порядку и подробно, он обладал талантом красноречивости и умением убеждать. Но нынешним людям это писание уже не пригодится, теперь оно нужно потомкам, причем очень далеким. Велика вероятность, что им не удастся расшифровать эти письмена, поэтому их нужно снабдить рисунками, простыми и понятными. Нужно как бы нарисовать этот текст, чтобы все стало ясно даже тому, кто абсолютно не знает наш язык.

Принцесса осторожно с каким-то трепетом взяла в руки колбу.

– Ты мне поможешь, мой ангел?

– А почему ты не попросишь маму?

Советник отвел взгляд:

– Она обезумела от горя, не хочет ничего слушать, ей сейчас нужна только месть. Я понимаю ее, но нашему делу это не поможет.

По влажным щекам девушки потекли новые слезинки, но она сдержала рыдание.

– Сколько у меня времени, Тайорэ?

– Мало. Я не могу вступить в войну, чтобы потянуть время, это слишком рискованно. «Одиноких» слишком много и гнев их огромен, королева не сможет их победить.

– А как же наш орден? У нас ведь есть поджигатели, силачи, мыслители в конце концов, и мы с мамой…

– Королева ослеплена ненавистью, она не сможет сейчас воспользоваться силой духовника, а ты одна ничего не сделаешь с такой ордой разъяренных людей. Даже мы втроем ничего бы не смогли исправить, уже слишком поздно, искра брошена и пламя разгорелось.

Глаза девушки наполнились решимостью.

– Хорошо, я сделаю это, – она снова прильнула к телу мужчины, он обнял ее, – но я хочу, чтобы и ты кое-что сделал для меня, раз уж у нас так мало времени.

– Что, мой ангел? – он слегка наклонился к ней.

Принцесса воспользовалась этим, обняла его шею и впилась в губы дерзким поцелуем.

Вова почувствовал себя неуютно, как будто он подглядывает за чем-то очень интимным, в общем-то, получалось, что он это и делает.

Советник ответил на поцелуй девушки, но через минуту мягко отстранил ее.

– Не сейчас, – он прикрыл ладонью рот девушки, которая уже собиралась что-то возразить, – мы будем вместе, я тебе клянусь. Придет время, и мы снимем маски, и будем вместе…

Вова почувствовал, как его затягивает в какой-то невидимый поток, через секунду его бешено закрутило в круговороте тьмы, а еще через миг все остановилось. Он был в огромном круглом помещении, в центре которого размещалась чудовищных размеров сфера, стоящая на, таких же чудовищных размеров, столбе. Столб этот своим основанием уходил куда-то вниз, а от сферы во все стороны уходили разной толщины трубы. В помещении было очень жарко, и чувствовался постоянный звук какой-то вибрации. В нескольких метрах от себя Вова увидел двух человек в белых туниках, они о чем-то разговаривали. Он прислушался:

– Что сказали сейсмологи?

– Они в шоке, напряжение в коре такое, что они даже не берутся предсказать силу толчков, в системе не хватит уровня для такого землетрясения.

– Установка выдержит?

– Если нет, нам конец. И когда я говорю «нам», я имею в виду не только персонал станции. Представь себе, если к землетрясению такой силы прибавится еще и взрыв станции, тоже, как ты понимаешь, не слабый, то цунами будет, не знаю, метров сто.

– Да, такая волна снесет все напрочь. Почему столица молчит, им сообщили?

– Сообщили. Только там отвечать некому. После убийства короля и принца началась настоящая война, столица в осаде и под постоянным обстрелом. Говорят на большой земле все «одинокие» будто с ума сошли…

Вова услышал за спиной какой-то взрыв и, инстинктивно присев, повернулся. Картинка перед глазами снова изменилась, теперь он стоял на площадке огромной башни посреди маленького, но прекрасного белого города, окруженного высокими стенами. Но сейчас этот город был весь в огненных ранах, то там, то здесь вспыхивали взрывы, слышались выстрелы и крики людей. Уже вечерело, но благодаря прожекторам на стенах Вова мог рассмотреть огромное колышущееся море людей, взявших столицу в осаду. Посмотрев направо, он увидел за лагерем осаждавших уже реальное море, точнее океан. Неподалеку от берега стояло несколько военных судов, их орудия беспрестанно осыпали город снарядами.

После очередного залпа земля вдруг затряслась с чудовищной силой, Вова, не устояв, упал на каменный пол площадки, трясло неимоверно. Затем небо озарила яркая слепящая вспышка, после которой пришел звук, страшный грохот, вдавивший барабанные перепонки в ушах так, что казалось, они вот-вот лопнут. Через несколько секунд наступила тишина, а еще через минуту перестало трясти. Кравецкий кое-как поднялся, ноги все еще дрожали. Он огляделся вокруг. Все изменилось, вокруг царил сумрак, прожекторы на стенах погасли, да и весь свет внутри и вокруг города тоже погас. Взрывы и выстрелы прекратились, они, собственно, уже были и ни к чему. Кроме башни, на которой стоял Вова, весь город лежал в руинах, везде начали слышаться крики и плачь. Так продолжалось пару минут, а потом осаждавшие сбросили оцепенение и ринулись в город, минуя разрушенные стены. Вова подошел к краю площадки и взглянул вниз. Высота башни была воистину огромной, оставалось только дивиться, как она выстояла во время землетрясения.

Но вот далеко внизу из основания башни неспешно вышел какой-то человек. Каким-то непостижимым образом, как бывает во сне, Вова смог детально рассмотреть его, это был Тайорэ. Пройдя несколько метров, он остановился и стал ждать. Тем временем по тому, что осталось от улиц города бежали вооруженные люди, они торопились побыстрее оказаться у центральной башни, теперь плачь и крики о помощи заглушал повторяющийся клич осаждавших: «Смерть всем чистым». Все это длилось около десяти минут, море нападавших неуклонно приближалось к башне, отстреливая и вырезая на пути всех попавшихся жителей города. Наконец добравшись до заветного строения, кровавый прибой остановился в десятке метров от человека ожидавшего возле входа. Напиравшие сзади люди не смогли сдвинуть с места первые ряды, те как будто оцепенели. Послышался громкий величественный голос, принадлежал он все тому же советнику:

– Остудите свой пыл, «одинокие»! Вы думаете, что ворвавшись в это здание, вы одержите окончательную победу, но это не так! Посмотрите на запад, – он указал рукой в сторону океана, – мы все равно все обречены!

Вова тоже посмотрел на запад и увидел ужасную картину. Отступившая за это время вода посадила на мель все военные корабли, но сейчас эта самая вода огромным стометровым валом неслась к берегу. В рядах нападавших началась паника, люди пытались бежать в восточную часть города, хотя в этом не было никакого смысла, кроме башни в городе не уцелело ни одного здания выше приближавшейся волны. Многие попытались прорваться к входу в эту самую башню, но советник, расставив в стороны руки, каким-то непостижимым образом сдерживал нахлынувшую толпу, никого не подпуская к двери. Это было похоже на невидимую стену, созданную его волей. Вода приближалась, огромный белый вал бесследно поглотил остатки западной стены города, советник упал на колени, но рук не опустил, толпа все еще сдерживалась. Через пару минут, едва дыша, он все таки опустил руки, но только тогда, когда ужасающий пенистый поток оказался в нескольких метрах от него. Через секунду вода поглотила советника, а Вова всем телом почувствовал невероятную мощь, с которой стихия ударила в башню. Пол под ногами на несколько секунд закачался, но вскоре пришел в норму. Кравецкий перешел на другой край площадки и взглянул вниз, башня оказалась посреди бурлящего океана, всего на треть своей высоты поднимаясь над его уровнем. Вода продолжала безжалостно поглощать город и все вокруг…

– Вова! Вова, проснись! – голос Кати вырвал мужчину из объятий сна, он резко открыл глаза.

– Что случилось, я опять стонал?

– Да, – Катя гладила его по щеке.

– Хорошо хоть с дивана в этот раз не упал, – пере6ведя дыхание, пошутил Вова.

– Прогресс на лицо, – улыбнулась девушка, – тебе опять снился Фантом?

Мужчина приподнялся и сел:

– Ты знаешь, в этот раз я не уверен.

Катя с сомнением посмотрела на Кравецкого:

– Ладно, расскажешь мне на кухне, я пошла, делать завтрак.

После того, как Остапенко вышла, Вова встал и оделся. Его терзали сомнения, мысли в голове путались, он чувствовал себя совсем не так, как после того, первого сна. Ему хотелось во всем разобраться, но четкая картинка никак не хотела складываться. Он сонно поплелся на звук звенящих тарелок. За завтраком, поедая спагетти с запеченной курицей, Вова удивился: