Текст книги "Птичка для дракона. Улететь и спасти(сь) (СИ)"

Автор книги: Дамина Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Глава 24

Приговор, вынесенный моим бывшим мучителям, оказался суровым, но справедливым. У них отняли все родовые владения; Сандрене предстояло провести триста лет в крепости Ирлигард, а её дочери Синсите – двести. Фактически это было пожизненное заключение, потому что в тюрьме драконы старели и умирали быстрее, чем на свободе. И хотя Карфис и Черлиэн отделались гораздо меньшими сроками, в ближайшие пятьдесят лет я могла быть спокойна, что не увижу ни одного из них. Каль-Хаарвен прибавил, что даже после освобождения каждый дракон или драконесса носит на руке простой, без украшений, металлический браслет – артефакт, по которому квизари могут отследить все их подозрительные действия. Поэтому мести опасаться не следовало.

К моему изумлению, альгахри отдал нам с Вильгерном родовой замок Хеннет и жестом отмёл все выражения благодарности:

– Это за победу над Ти-Аматой. Кроме того, я позабочусь о том, чтобы ваше имя, благородный Вильгерн из рода Ирр, было вписано в историю как имя великого исследователя новых земель, которым, возможно, в будущем начнут покровительствовать драконы.

– Я не заслужил, – нахмурился Вильгерн, – ведь из-за меня и пробудилась Скользкая Богиня, а потом использовала мои способности, чтобы завоёвывать и порабощать людей…

Ниарвен решительно возразил ему:

– Пробудилась она из-за покойного Тэн-Грэйлека, а вас никто не винит в преступлениях, которые совершала тёмная сущность в вашем теле. И не спорьте больше!

Я знала, что на сердце у Вильгерна всё ещё было пасмурно, но спорить он не стал.

Было решено полететь в замок Хеннет как можно быстрее. Мне не терпелось увидеть Лину, Эгмуна, его отца и всех остальных, объявить им, что теперь настанет совсем другая жизнь. А при мысли о Кроткой Библиотеке сердце сжималось от волнения. Только бы она оказалась всего лишь закрыта, а не уничтожена! Ведь Сандрена в своей злобе могла сотворить с Библиотекой всё, что угодно.

– Я отправил отцу и матери письмо, что домой вернусь позже, – сказал Вильгерн, пока я, переодевшись в платье из белой шерсти, украшенной золотыми звёздочками, сидела перед зеркалом и причёсывала волосы. – И написал о том, что мы поженимся, хотят они этого или нет. Ответа я не получил, и, боюсь, долго не получу.

Я замерла, скользнув по волосам гребнем с драгоценными камушками.

– Виль, я не хочу, чтобы ты из-за меня ссорился с родителями… Нужно как-то уговорить их, но только без конфликтов, – я коснулась его руки и встретилась взглядом с серьёзными карими глазами.

– Отец поворчит и согласится, но мать… Упрямством я пошёл в неё, – невесело хмыкнул Вильгерн. – А она хотела, чтобы я женился на достойной Клэрис из рода Тэн, которая учится у нас в академии, и не раз на это намекала.

Я уложила волосы в узел на макушке, закрепила его жемчужными шпильками, отложила гребень в сторону. И посмотрела на своё отражение в зеркале, думая, что неприятности, похоже, закончились не все.

– Что нам теперь делать? Переменит ли твоя мать гнев на милость, или остаётся ждать очередного чуда?

– Возможно, кто-то сумеет её убедить, – задумчиво ответил Вильгерн.

Когда мы попрощались со всеми, вышли из дворца и уже собрались улететь, белые с золотом двери снова распахнулись. Спускаясь вниз по ступенькам, Дааль обратился к нам:

– Погодите-ка! Я тоже хочу навестить замок Хеннет. Стало любопытно, поменялось ли там что-нибудь за сотню лет. Разумеется, если вы, как новые его владельцы, не возражаете.

– Конечно, нет! – откликнулись мы с Вильгерном в один голос. И, превратившись в серебристо-белого дракона, Дааль полетел рядом со мной, а по дороге, словно угадав мои мысли, заговорил о Сигваре:

– Не беспокойтесь о ней. За партией-другой в тейрок я сумею убедить достойную Сигвару, что лучшей кандидатуры в невестки, чем вы, Феолике, ей не найти.

Я помнила, что тейрок – это интеллектуальная игра, которую любили в альге Найварис, и немного удивилась, что в неё играет серая драконесса.

– Не просто играет, – с долей восхищения заметил Дааль, – это самая сильная моя противница! Иногда она умудряется у меня выигрывать.

– Я слышал от матери, что не только иногда, – заметил Вильгерн, посмеиваясь.

– У всех бывают неудачные дни, – не смутился белый дракон. – Так или иначе, я возьму на себя эту задачу – поговорить с Сигварой, а если она начнёт упорствовать, позову на помощь Кэрхильд. Они дружили, ещё будучи студентками первого курса Эльдрейни, а любимой подруге так просто не откажешь. Всё устроим, как надо, – заключил Дааль, и, поймав взгляд его синих глаз, я признательно улыбнулась. Тревоги на душе заметно поубавилось.

В прихожей замка Хеннет нас встретили стражники и целая толпа слуг. Все они переговаривались друг с другом, шептались, охали и ахали. Кланяясь нашей драконьей троице, рассыпаясь в приветствиях, слуги не сразу признали во мне ту Феолике, которая ходила в холщовых платьях и выполняла грязную работу. Но вот из толпы выбралась Лина и со слезами бросилась к моим ногам.

– Фео! – замахал руками маленький Эгмун, но тут же поправился: – Госпожа Ари! Госпожа! Как мы рады вас видеть!

Смутившись, я живо подняла Лину, расцеловала и обняла её, а затем подозвала к себе Эгмуна. И перед всей толпой мы с Вильгерном торжественно объявили, что, как новые владельцы замка, даём слово поступать по совести и соблюдать права слуг.

– Значит, господин Хеннет, госпожа Тэрль и их дети больше не вернутся? – Лина вытерла лицо передником. – Ох, счастье-то какое! Как хорошо!

К ней присоединились Эгмун и его отец. Ликование распространилось на всю толпу, и посыпались предложения устроить пиршество в честь новых хозяев замка.

– Мы поговорим об этом позже, – ответил слугам Вильгерн и взял меня за руку, подбадривая взглядом, – а пока скажите, всё ли в порядке с Кроткой Библиотекой?

Потому что я сама, взволнованная, едва ли нашла бы в себе силы задать этот вопрос.

– Её закрыли, – ответил повар раньше остальных, – что с ней, мы не знаем. Но каждый вечер она плачет. Жутко, с завываниями… Вы успокойте её, госпожа Ари, – вздохнул он. – А то говорят, драконьи библиотеки, как живые, с ума сходят.

Велев слугам и стражникам пока разойтись и отдыхать, я поспешила вверх по лестнице. Вильгерн был рядом со мной, а вот Дааль, разглядывавший замок, отстал от нас. Но, когда в коридоре, отчаянно мяукая, метнулась пушистая тень, белый дракон успел перехватить её. И выпрямился с кошкой на руках.

Испуганная, она вся дрожала, явно понимая, что хозяева её бросили, и чуть не вцепилась в Дааля когтями. Но стоило ему посмотреть кошке в глаза и ласково погладить её по взъерошенной шёрстке, как бедняжка начала успокаиваться. И прильнула к дракону, словно прося защиты.

– Вот и вернулась к вам Дара, – несмотря на всю тревогу, обуревавшую меня, не удержалась от улыбки. – Чувствует в вас нового покровителя. Теперь будете ей рассказывать про философский камень, который столетиями безуспешно искали в мире без магии, и прочие интересные вещи.

– Что за философский камень? – спросил Вильгерн, как и я, с улыбкой смотревший на эту умилительную картину.

– В некоторых вариантах якобы дарующий бессмертие, – Дааль снова погладил кошку, и она стала урчать, то и дело выпуская и втягивая обратно коготки. – Конечно, в такое я не верю – даже наши предки не были бессмертны. Но согласитесь, что пятьсот лет драконьей жизни – это мало для того, чтобы осуществить все свои идеи, задумки, планы… Не говоря уж о том, что драконы, которые провели ритуал единения с людьми, проживут, как и их возлюбленные, ещё меньше, всего лишь двести пятьдесят лет. Поэтому я думал о том, что, может быть, есть нечто похожее на философский камень в нашем мире… раз уж альгахри Ниарвен отверг мою предыдущую идею…

Под его рассуждения я подошла к двери Кроткой Библиотеки и облизала пересохшие губы. Рыданий не было слышно, однако эта тишина скорее пугала, чем обнадёживала.

Закрыть или открыть Библиотеку имели право лишь владельцы замка. Сумею ли я этим правом воспользоваться? И каково мне будет, если ответа не последует, и окажется, что она в самом деле сошла с ума? Я приложила ладонь к ручке двери. Не в силах больше ждать, чувствуя биение сердца где-то в горле, я произнесла громко и чётко:

– Как новая хозяйка замка, отныне принадлежащего роду Ари и роду Ирр, я открываю Кроткую Библиотеку!

Словно порывом ветра подхватило мои слова. Дверь со скрипом распахнулась, впуская меня и моих спутников, и среди всех разбитых полок, поваленных и разнесённых в щепки шкафов, книг и свитков, от которых остались лишь клочья белого и цветного пергамента, прозвучал грустный и нежный голос:

– Я знала, что ты вернёшься, Феолике. Добро пожаловать домой!

Глава 25

Вильгерн

Во снах Гиркантия, над которой стоял дым и клубился алый туман, возвращалась ко мне. Я летел с крыльями, как у демона, за спиной, обращая в прах целые деревни. Превращался в дракона и выдыхал такие огромные струи пламени, что от лесов и жалких лачуг горных дикарей Пельтенна не оставалось ничего. Только земля. Обожжённая земля.

Ти-Амата шептала мне на ухо заклинания и проводила длинными, острыми когтями по спине. Резкая боль заставляла вскочить, задыхаясь и ожидая увидеть рядом богиню. Но всякий раз вместо Скального Дворца передо мной вставала тихая, спокойная комната в нашем с Феолике собственном замке. И она просыпалась, жалась ко мне своим маленьким тонким телом, целовала и шептала:

– Я здесь. Я с тобой и люблю тебя, мой Вильгерн. Мой прекрасный принц.

Ласки, поцелуи, пение связующей нити и любовь, которой мы не могли насытиться – всё это растворяло кошмарные сны в реальности, заставляло шёпот проклятой Ти-Аматы умолкнуть. Помогали не думать о ней и заботы, которых у нас с Феолике хватало.

Мы отпраздновали начало новой жизни и слетали в городок Лейта, повидавшись со всеми друзьями. Спустили замок с облачной тверди на землю, поскольку так было гораздо удобнее. Починили всё, что можно было починить в Кроткой Библиотеке; страницу за страницей, обрывок за обрывком воссоздали многие книги и свитки. Что-то я принёс из родительского замка, а что-то попросил у благородного Хэг-Дааля, знакомого со многими драконьими библиотеками. И он не отказал.

– Помимо книг, вам многое понадобится. Например, башенные часы, на которых будут красоваться ваши гербы, – с энтузиазмом предложил Хэг-Дааль, явно подумав об этом заранее. Феолике согласилась, весело прибавив, как разозлилась бы Сандрена и её червяк-супруг. Естественно, я тоже поддержал идею с часами, а в качестве благодарности за помощь отдал Хэг-Даалю свои записи об исследовании новых земель. Он очень хотел прочитать их первым, а уже потом отправить в Дворцовую Библиотеку.

– Возможно, в этих землях найдутся скрытые артефакты или древние порталы вроде Лиловых водопадов, – заключил наш друг.

С помощью магии и артефактов мы с Феолике полностью переделали замок, чтобы изгнать из него дух рода Хеннет. Кроме того, Феолике показала мне тайный ход, в котором она когда-то обнаружила скелет из неблаговидного прошлого старика Реона. Мы очистили все комнаты от подозрительных предметов, с помощью которых проводились эксперименты над людьми. А затем позвали слуг, чтобы они сделали уборку. Теперь всё было в порядке, и, узнав, что механизм до сих пор исправно работает, Хэг-Дааль остался весьма доволен. Однажды он заметил:

– Видите, как долго живут изобретения! К сожалению, в те времена, когда я начал всем этим заниматься, никто не ценил моих усилий. Поэтому я редко говорил о магических механизмах. Считалось, что благородный дракон, ценящий традиции, не должен отступать от них и придумывать какие-либо новшества.

– К счастью, за сто лет общество значительно продвинулось вперёд! И в этом велика ваша заслуга, – я действительно так и думал.

– Вы мне льстите, – с наигранной скромностью откликнулся Хэг-Дааль, пока Феолике кормила и гладила кошку, которую он принёс с собой.

После того, как на башне замка появились часы, он окончательно сделался нашим. К родителям я не летал, но каждый день, как они просили, отправлял письма. К сожалению, убедить мою мать, что Феолике – лучшая невестка, какую та могла бы пожелать, Хэг-Дааль всё же не сумел. О чём и сообщил нам с гримасой недовольства на лице. Я хмыкнул – так и знал, что мать легко не сдастся. Но она обещала подумать, а время шло…

Не минуло и двух месяцев с тех пор, как мы вернулись домой, как из академии Эльдрейни прилетело письмо. Достойная Ваэльс-Имрала вежливо уведомила, что, если я пожелаю, то могу вернуться к должности наставника по иллюзиям, «тем более, что лучше вас с этим никто не справится».

– Как я рада за тебя! – сердечно улыбнулась Феолике, но затем её прекрасные глаза затуманились грустью. Пара вопросов, и я выяснил причину этой грусти, а потому, не задумываясь, объявил:

– Тебя примут в Эльдрейни, даю слово! Я об этом позабочусь!

И Феолике, вскрикнув от радости, кинулась обнимать меня.

В успехе я не сомневался. Начать с того, что на моей стороне были покровители академии – благородный Хэг-Дааль и королева Мэйя. Да и Феолике не была виновата в том, что не смогла начать учёбу в семнадцать лет, как положено, и осуществить свою мечту.

Не успели мы собраться в академию, как прилетел зелёный, несмотря на зиму, лист с посланием от Её Величества. Она желала увидеться со мной и Феолике. Что ж, ещё лучше! Мы предупредили слуг и стражу, что будем долго отсутствовать, и полетели в Мэйчестру на всех крыльях.

Портал в Лиловых водопадах мы использовать не стали, пусть это и был кратчайший маршрут. Я боялся, что Феолике, побывав под ледяной водой, пусть в драконьем облике и недолго, простудится. Казалось, что, окружив её постоянной, непрекращающейся заботой, я отчасти искуплю свою вину за то, что было в прошлом.

Гиркантия, обожжённая огнём, полная криков ужаса и боли, всё ещё стояла перед глазами.

…В Долине фей цветы сменились ледяными скульптурами и искрящимися в воздухе снежинками. Феолике с восторгом рассматривала академию Эльдрейни, ставшую похожей на дворец сказочного короля зимы. А я заметил, как во дворе первокурсники, словно дети, играли в снежки, и невольно улыбнулся, пролетая мимо. Такая знакомая и мирная картина!

Мы приземлились неподалёку от Золотых Скал. И к нам подлетела Линлейт – довольная, в розовой шубке, которая была вся усеяна сияющими пылинками.

– Ужасно рада вас видеть, – защебетала фея. – А знаете, я теперь не просто героиня, а с наградой! Её Величество недавно при всех вручила мне Серебряную розу, а её удостаиваются немногие феи! Буду хранить награду дома, а то носить боюсь – ещё потеряю…

– Просто замечательно! Поздравляю! – искренне радуясь, Феолике подставила ладонь, и Линлейт уселась на неё, дружелюбно улыбаясь нам обоим. Я ответил такой же улыбкой, отгоняя скверные воспоминания о том, как Тольвейр в моём облике мучил крылатую. Слава небесам, она пришла в себя и казалась такой же весёлой и беспечной, как всегда.

– Королева вас ждёт! – прозвенел голосок Линлейт, пока мы шли к той Скале, на которую она указала пальцем. – И маленькая принцесса будет в восторге!

Суетливые феечки провели нас в прекрасный розовый сад с бассейном, где Её Величество играла своей дочери на арфе. Я как будто очутился в картине художника, использовавшего все краски радуги, чтобы изобразить цветы, расписать мозаику под ногами и добавить сияния фонтану.

– Ох, как красиво! Снаружи зима, а тут – вечное лето! – Заворожённая этим зрелищем, Феолике сбросила тёплую накидку. – Пока я была кошкой, всё время находилась во дворце, а сада и не видела! Какая чудесная музыка! Хочется остаться здесь навеки…

Мы приветствовали королеву фей, поклонились ей, по очереди коснувшись губами её руки, как было положено. Но, прежде чем Мэйя успела бы задать какие-то вопросы, принцесса с радостным визгом налетела на Феолике.

– Келли отлично помнит вас, – улыбнулась королева, а когда её неугомонная дочь схватила Феолике за руку и потащила играть, повернулась ко мне: – Достойный Вильгерн из рода Ирр, раз уж нас оставили одних, то я хотела бы кое-что сказать вам. И сделать подарок.

– Благодарю вас, но… – Я немного растерялся, не зная, чего ожидать.

– Ничего не говорите, – Мэйя приложила к губам изящный палец и покачала головой, увенчанной золотой короной. – Просто возьмите, а там уже решите сами, что с этим делать – и делать ли.

Не успел я и глазом моргнуть, как в моих руках оказался пузырёк, запечатанный деревянной пробкой. Вид у него был бы самый обыкновенный, не светись пробка золотистым сиянием. Я вопросительно взглянул на Мэйю, и она пояснила:

– Если вам – и вашей любимой – станет невмоготу терпеть груз тяжёлых воспоминаний, слейте их сюда. Пузырёк сам подскажет, как это сделать, если вы примете решение.

– А что потом? – Я сжал пузырёк в ладони, полагая, что лучше не спрашивать, каким образом Её Величество догадалась о моём неважном душевном состоянии.

– Он исчезнет, растворившись в воздухе. Как и весь ужас, что вы оба пережили на Гиркантии.

Я помолчал, раздумывая, а затем сунул пузырёк за пазуху и поблагодарил Мэйю. К нам, смеясь, подбежала Феолике с венком из фиолетово-красных, лишённых шипов розочек на голове.

– Келли… то есть Её Высочество… думает, что мне это очень идёт, в таком виде я и должна поступать в Эльдрейни!

– По-моему, она совершенно права, – я улыбнулся и подмигнул ей, слыша музыкальный смех королевы фей.

Конечно, нам удалось заручиться её поддержкой, и к Светлейшей Имрале в кабинет мы зашли, уже полностью уверенные, что Феолике возьмут в академию. Когда вопрос был, наконец, решён, я показал своей дорогой невесте все Башни, где проходило обучение. Познакомил с главами факультетов и наставниками. К тому времени, как мы добрались до моей комнаты в Эльдрейни, наступили сумерки, и сами собой зажглись свечи в стенных канделябрах.

– Надо же, у тебя здесь географические карты, – улыбнулась Феолике, подойдя к стене и проведя пальцем по Северным островам. – Подумать только, сколько земель уже освоено драконами… Наверное, скоро мир будет полностью нашим. Вон даже Арифания, раньше враждовавшая с драконами, согласилась на покровительство рода Каль.

Я оглядел свою комнату, принадлежавшую совсем другому Вильгерну. Тому, для которого важнее было покрыть своё имя славой, чем думать о последствиях. Что ж, он получил жестокий урок. Я вынул из-за пазухи подарок Её Величества и подошёл к Феолике.

– Что это? – удивлённо спросила она. Я объяснил и хмуро прибавил:

– Воспоминания – это часть моей жизни и печального опыта. Если я забуду всё, что случилось по моей вине, то могу опять совершить такую же ошибку. Но ты, моя нежная птичка… Твоя ноша незаслуженно тяжела, потому что ты не сделала ничего дурного. Воспользуйся этим, – я вложил пузырёк ей в руку и сомкнул её тонкие бледные пальцы вокруг него, – чтобы видеть только добрые сны.

Но Феолике медлила, о чём-то размышляя. А затем вскинула на меня глаза с таким решительным выражением лица, какого я у неё ещё не видел.

– Вильгерн, если я это сделаю, ты понесёшь свою ношу один. А я ведь решила, что стану твоей надёжной опорой и утешением, буду делить с тобой и хорошее, и плохое! – Феолике стиснула пузырёк. – Пусть он станет первым в нашей личной сокровищнице артефактов. Но мои воспоминания, какими бы они ни были, останутся со мной.

Что я мог на это сказать? Только поцеловать её, сжать в объятиях, и, пока нить истинной любви громче пела свою мелодию, дать слово, что Феолике никогда не пожалеет о решении связать судьбу со мной. А тем временем в комнате материализовался лист бумаги, и, неохотно оторвавшись от дурманящих губ Феолике, я прослушал письмо:

«Сынок!

Мы посовещались и решили пригласить твою невесту, благородную Феолике из рода Ари, в гости, чтобы познакомиться с ней и узнать поближе. Прилетайте оба.

Подпись: твои любящие родители».

Бумага вспыхнула и рассыпалась пеплом, оставляя нас с Феолике в радостном изумлении, ставя окончательный штрих на картине нашего счастья.

И с этого дня шёпот Ти-Аматы стих навсегда.

Эпилог

Полгода спустя

– Ура! Фейерверк, фейерверк!

Высоко над нами вечернее небо рассыпалось тысячей разноцветных искр. Было светло, как днём. В толпе кричали и подпрыгивали дети, кто-то просил фей исполнить заветное желание, а кто-то просто радовался празднику. Стоя неподалёку от палатки Софи и доедая своё мороженое с тарелочки, я улыбнулась Вильгерну, и он вернул мне улыбку. У нас всё складывалось настолько хорошо, что лучше и пожелать было нельзя!

В этом году выдалось необычайно знойное лето. Софи и её деятельные помощницы успели приготовить и продать столько мороженого, что на вырученные деньги, как утверждала тётушка Кьяса, можно было купить целых три таверны! Софи в ответ смеялась и говорила, что деньги лучше всего положить в банк, и, как только в столице Мэйчестры его торжественно откроют, она станет одной из первых вкладчиков.

А я даже не знала, кто прав. Всё-таки драконессой быть лучше, ведь магия и артефакты могли заменить любые деньги!

– Виль, я хочу ещё мороженого, пока Софи не свернула торговлю! – С этими словами я нырнула обратно в палатку. Вильгерн задержался, чтобы о чём-то поговорить со спустившейся с неба Линлейт. А пока я заказывала себе мороженое с клубникой, следом за мной вошёл высокий мужчина в тёмном плаще, и за руку он вёл светловолосую девочку.

– Благородный Дааль! Принцесса Келлиэль! – обрадовалась я. Девочка, подросшая так, что ей можно было дать пять лет, потянулась ко мне, сияя фиалковыми глазищами. Я порывисто обняла Келли.

– Сегодня я никакой не благородный, – шутливо погрозил мне пальцем её отец. В человеческой одежде он и впрямь, как говорила Софи, смахивал на путешественника из далёких ледяных краёв, где серые волны разбивались о скалы. – Зовите меня Хэльгрен Книжник, или просто Хэльгрен.

Я выпустила девочку из объятий и улыбнулась, принимая его игру.

– Сколько порций мороженого закажет любитель книг? – посмеиваясь, спросила Софи, колдуя над артефактом. Было заметно, что она рада видеть белого дракона.

– Мне можно три, а потом и больше. А Келлиэль – одно. Иначе она опять заболеет…

Девочка немедленно надулась, но спорить не стала, а вместо этого потребовала новые волшебные игрушки. Тут её отец согласился и пообещал рассказать историю о каждой.

– Как продвигается учёба? – поинтересовался Хэльгрен, когда я получила своё мороженое. – Слышал, вы делаете большие успехи, Феолике!

Я закивала, отойдя с тарелочкой в сторону, чтобы не мешать другим покупателям.

– Мне удалось стать лучшей по превращениям за последние десять лет! А пока я готовилась к экзамену, успела столько раз побывать в кошачьем облике, что Виль привык, и теперь шутит, что такой я ему ещё сильнее нравлюсь, даже когда кусаюсь, – я фыркнула и проглотила сразу две холодные ягодки клубники. – Как там Дара?

– Прекрасно. Умудрилась подружиться с Эллейн.

Я изумилась, не донеся ложечку до рта.

– А от меня мышка бегала, только хвостиком сверкала!

– Наверное, чувствовала, что с вами что-то не так, – рассмеялся Хэльгрен, в отличие от меня, куда быстрее расправляясь с мороженым. Я хотела намекнуть ему, что простудиться может не только Келли, но шум и восторженные крики снаружи палатки отвлекли моё внимание.

– Великан! Смотрите, какой здоровенный!

– Ого, ничего себе!

Отставив пустую тарелочку с ложкой и вытерев руки носовым платком, я резво, как ребёнок, выбежала из палатки. И предчувствие меня не обмануло: это был Гриндельтракс собственной персоной! Со знакомым молоточком на груди и бутылкой хомморовой настойки в левой руке. Вильгерн здоровался с ним, а вокруг столпилась куча детей, которым великан громогласно объявил:

– Пролетел через сотню морей, чтобы здесь отыскать друзей!

– Гринд! – Я подбежала к нему и принялась расспрашивать, как там дела в Рубикальтовых лесах, а особенно в его драгоценной харчевне. Великан объяснил, что харчевней временно заведует Ренья, а его самого обуяла тоска, захотелось путешествовать, а не сидеть на месте. Но прежде всего, у Гриндельтракса, а значит, и у Дэрны, возникло желание увидеть нас. Узнать, всё ли наладилось.

– Мы женаты и счастливы, – сказав это, Вильгерн переглянулся со мной, и нить сладко зазвенела в сердце. – А что на Гиркантии? Я слышал, драконы Ирр теперь покровительствуют ей.

– Так и есть, – расплылся в улыбке Гринд. – А ваших-то я всегда рад видеть! Скучал по ним! Сначала они меня не признали, а как признали, так руку крепко и пожали!

Пока мы беседовали, из палатки выбрался Хэльгрен, а с ним и его дочка. Под свист фейерверков в небе эти двое приблизились к нам. Гринд развернулся, отвесил неуклюжий поклон и просиял улыбкой во все тридцать два огромных зуба:

– Надо же! Вас тоже хотел повидать, да как дела ваши, узнать!

– Разве мы знакомы? – Хэльгрен приподнял светлые брови, но затем его взгляд упал на молоточек. – Так, постойте… это же редчайший скрытый артефакт, о котором мне рассказывали! Значит, вы…

– Гриндельтракс, – закивал великан и дружелюбно посмотрел на молчаливую, насупленную Келли. – Прелестное дитя! Вы очень похожи! Это ваша…

Прежде чем он успел договорить, случилось нечто замечательное. Келли подняла голову, высматривая в небе фей, и настроение девочки резко поменялось. Миг – и в небеса взлетел прехорошенький белый дракончик и под восторженные крики толпы закружил вместе с хороводом фей во главе с Линлейт.

– Моя дочь Келлиэль, всё верно, – улыбнулся Хэльгрен, проследив за ней и вновь обернувшись к великану. – Как видите, хочет летать высоко, лишь бы не падала больно… Но давайте вернёмся к вам, Гриндельтракс. Я слышал, что хрустальный шар в борьбе с чудовищем очень пригодился.

– Это верно, – охотно подтвердил могучий собеседник. – И он со мной! Я и шар вам покажу, и о себе всё расскажу!

Тут из ближайшей палатки высунулась румяная, курносая помощница Софи и крикнула, что через полчасика торговля закончится, так что, мол, спешите покупать последнее мороженое, которое выдадут артефакты!

– Мороженое? Обязательно! – оживился Гринд и, пригибая голову, вслед за Хэльгреном вошёл в палатку. – И настойку мою попробуете, хоть немного! Зря, что ли, через океан вёз с именем Великой Матери! С хомморовой настойкой веселей встречать своих чешуйчатых друзей!

Я улыбнулась его немудрёным рифмам и вернулась к моему прекрасному принцу. Встала ближе, прижавшись к его плечу и наблюдая за тем, как вспыхивают и гаснут в небе золотые, серебристые, алые и синие фейерверки, освещая вечерний город не хуже, чем солнце.

– Кто бы мог подумать, что наша история всё-таки окажется сказкой со счастливым концом, – проговорила я вслух. – До сих пор не могу поверить. То и дело мерещится, что откуда-нибудь выскочат новые враги.

– Ничего, – взяв моё лицо в ладони, Вильгерн встретился со мной взглядом. Карие с искорками глаза его были такими же ясными и спокойными, как вечность тому назад, когда мы только познакомились. – Пока мы вместе, рядом, справимся с любыми врагами, трудностями и печалями. Ты же согласна, моя нежная птичка?

И под яркие вспышки в небе, когда фейерверк рассыпался сотнями сияющих звёзд, наши губы сошлись в поцелуе.

Конец.