Текст книги "Калейдоскоп смерти"

Автор книги: Цзысюй Си

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 105 страниц)

Исчезнувшие лампы

Всё произошло так быстро, что Линь Цюши даже понять ничего не успел, но уже машинально бросился к столу. Он хотел, как вчера, погасить лампу, только от неожиданности запаниковал и перевернул её. Фитиль, конечно, сразу погас, но вот лампа со звоном упала на пол, и масло из неё вылилось.

Комната вновь погрузилась в темноту. Линь Цюши приник на одно колено у окна, его посетило очень нехорошее предчувствие… Над головой послышался шорох пальцев о бумагу. Но теперь было ясно, что тварь явно не одна.

Линь Цюши задержал дыхание и сосредоточился, поднял голову и на просвет увидел множество детских рук, шарящих и царапающих по бумаге. В следующий миг раздался звук разрыва, и снаружи в комнату проникла мертвенно-бледная маленькая ручка.

Словно уловив какой-то сигнал, ручка сначала проделала в бумаге дыру, затем исчезла вновь. А следом в отверстии показалось лицо ребёнка, который разевал кроваво-красный рот и издавал писклявый плач.

Ребёнок попытался протиснуться в комнату через окно. На месте его глаз виднелись лишь чёрные щёлки, бледное лицо распухло, как от воды. Живые дети не должны так выглядеть.

Тварь старательно пыталась пролезть в комнату и вот уже протиснулась наполовину, грозясь свалиться на пол.

Линь Цюши невольно отшатнулся, но плач ребёнка напомнил ему стишок из подсказки, который он тут же быстро зачитал вслух:

– Растревожится земля, небо растревожится,

Моё малое дитя никак не успокоится,

Кто мимо пройдёт, пусть трижды прочтёт,

Тогда мой малыш до рассвета уснёт.

Движения твари замедлились, однако не прервались.

Тогда Линь Цюши прочитал стишок ещё раз и ещё, и вот на третий раз уже почти проникший в комнату ребёнок наконец замер, повиснув в окне, будто бы заснул.

Линь Цюши вздохнул с облегчением. Ранее, во время жертвоприношения речному богу, стишок читали жители посёлка, таким образом пытаясь уберечься от нападения. Именно поэтому мужчина решился тоже прочитать эти слова вслух, однако не был уверен до конца, что они действительно помогут.

Мелкий демон застрял в окне, не продвинувшись внутрь больше ни на миллиметр.

Но Линь Цюши пока не решался пошевелиться – через бумагу на просвет он всё ещё видел снаружи высокий силуэт женщины.

Она бродила по веранде в беспокойстве, ожидая чего-то.

А когда заметила наконец, что ребёнок в окне, похоже, больше не двигается, пришла в настоящую ярость. Линь Цюши увидел, как она с трудом вытянула демонёнка из дырки в окне, затем сама заглянула в комнату, рыская по ней гневным взглядом и тихо нашёптывая проклятия.

Линь Цюши, притаившийся под окном, не шевелился.

Он спрятался в слепой зоне, ровно в таком месте, где женщина со своего угла зрения не могла его обнаружить. Её чёрные глаза осмотрели комнату, но не нашли того, что искали, оттого изо рта вырвался низкий рык ярости, как у разозлённого дикого животного.

Линь Цюши притворялся, что ничего не видит и не слышит.

Противостояние продолжалось – женщина не уходила, Линь Цюши не двигался.

Кажется, хозяйка была твёрдо уверена, что человек в комнате не спит, и потому настойчиво ждала, что он себя выдаст. Только когда во дворе раздался звонкий крик петуха, Линь Цюши наконец услышал её удаляющиеся шаги. А вместе с шагами – звук тяжёлого металлического предмета, который тащили по полу. Вспомнив об огромном тесаке, которым женщина вчера рубила трупы, Линь Цюши заподозрил, что именно это орудие она и взяла с собой.

Вне всяких сомнений, если бы не быстрая реакция, Линь Цюши был бы уже мёртв.

Поглядев на сладко сопящего на кровати Гу Лунмина, Линь Цюши невольно проникся к нему уважением, а также убедился в собственной догадке.

Женщина снаружи прекрасно видела спящего Гу Лунмина. И если бы могла напасть на него, наверняка уже сделала бы это.

Иными словами, существовало по крайней мере два условия, при которых хозяйка могла убивать. Первое – жертва не спит. Второе – она видит жертву, которая не спит.

Линь Цюши просидел под окном всю ночь, и к утру ноги затекли так, что он с трудом поднялся, пришлось размять мышцы руками. Вернувшись на кровать, он посмотрел на окно. Сквозь дыру в бумаге просвечивали первые солнечные лучи.

Скоро уже рассветёт, а Линь Цюши всю ночь так и не поспал как следует. Он полежал всего несколько минут, когда рядом зашевелился Гу Лунмин.

– Блин, блин! – вырвалось у парня, когда он со сна увидел отверстие в окне. Он принялся трясти Линь Цюши: – Линьлинь, Линьлинь, окно порвано! Что-то пробило бумагу снаружи!!!

Линь Цюши со страдальческим видом открыл глаза.

– Я знаю.

– Знаешь?! – поразился Гу Лунмин.

– Ага, – кивнул Линь Цюши. – Ночью приходили и демонята, и хозяйка.

Гу Лунмин:

– …

Он ещё не успел причесаться, и казалось, что у парня на голове птичье гнездо из волос. Сейчас он, совершенно обалдевший, пялился на Линь Цюши, не в состоянии сразу после пробуждения до конца осознать полученную информацию.

Линь Цюши откинулся на спинку кровати и вкратце пересказал всё, что с ним случилось ночью.

Выслушав, Гу Лунмин долго молчал с задумчивым лицом, потом наконец выдавил:

– Ну ты крутой… – И всё-таки на всякий случай испугался: – Значит, эта тварь опять пялилась на меня всю ночь? – Парня прошиб озноб, стоило представить бледное лицо, глядящее на него через дыру в окне.

– Да, – подтвердил Линь Цюши. – Ну пялилась и пялилась, с тебя не убыло.

– Не говори так! Я ведь бедная старшеклассница, которой и восемнадцати не исполнилось…

Линь Цюши:

– …

Ага, нормальная такая мускулистая старшеклассница метр восемьдесят ростом…

Также Линь Цюши поведал Гу Лунмину о том, что подсказка для этой двери может усыпить маленького демонёнка.

Тот удивлённо цокнул языком:

– Ну ты, конечно, смельчак. А что если бы он напал на тебя из-за этого стишка?

– Как говорится, «предполагай смело, действуй осторожно». Будь это смертельным проклятием, жители посёлка ни за что не стали бы зачитывать его вслух. А раз они не побоялись, и к тому же остались в живых, значит, никакого негативного действия стишок не имеет.

Гу Лунмин и сам мог догадаться, но чтобы в нужный момент правильно среагировать, да ещё по памяти прочитать стишок вслух… Вряд ли ему бы это удалось. А видя, что Линь Цюши сохраняет полное спокойствие, пережив такое злоключение, парень восхищённо произнёс:

– Вот что значит человек из Обсидиана. Круто.

– Более-менее… – На самом деле Линь Цюши сначала тоже не на шутку испугался, но быстро взял себя в руки. – Кстати, как ты думаешь, кто заменил лампу в нашей комнате?

– Не знаю, – ответил Гу Лунмин. – Думаю, существует два варианта. Это либо хозяйка, либо кто-то из нашей команды.

Линь Цюши указал на пол:

– Ночью я случайно разбил лампу, которую ты выкрал.

– Ну ничего, мы ведь можем поискать в других комнатах, – Гу Лунмин развёл руками.

Они наскоро умылись и вышли из своей комнаты, чтобы осмотреть сначала те, в которых никто не живёт, а затем и остальные. Но вот что удивительно: – в большинстве комнат лампы оказались заменены на обычные, а наполненные маслом из мертвецов куда-то исчезли.

– Где же лампы? – недоумевал Гу Лунмин. – Кто-то их унёс? – Он начал рассуждать вслух: – Может, это Янь Шихэ сделал? Только у него и ещё у одной пары остались нужные…

– Думаю, он бы не стал этого делать.

– Почему?

– Пока мы не до конца убеждены в том, какие в этом мире условия смерти. Если лампа с маслом мертвецов – это одно из них, он лишь ускорит свою кончину, забрав все лампы себе. Только если… он заполучил больше сведений об этих лампах.

– Больше сведений? – Гу Лунмин нахмурился, не совсем понимая, что именно это означает.

Линь Цюши покачал головой и не стал продолжать. Его посетило множество догадок, но без каких-либо реальных доказательств о них пока лучше промолчать, чтобы понапрасну не волновать Гу Лунмина.

Однако тот оказался достаточно умён, чтобы не продолжать расспросы, видя, что Линь Цюши молчит. Он лишь вздохнул:

– И что мы теперь будем делать?

– Для начала пойдём завтракать, посмотрим, нет ли в команде потерь.

Нужно узнать, не случилось ли чего с теми, кто вчера выбросил лампы.

Стоило заговорить о еде, Гу Лунмин заметно приободрился и радостно затараторил:

– Отличный план, отличный!

Спустя несколько минут они появились в общем зале.

Завтрак – событие очень важное, на которое всегда приходят все члены команды, чтобы узнать, не умер ли кто прошедшей ночью. Линь Цюши огляделся по сторонам и принялся считать людей, но тут Янь Шихэ, который весьма кстати оказался рядом, странно улыбнулся и сказал:

– Можешь не считать, семеро. Ни на одного меньше. Вы сегодня так поздно, я уж думал…

– Думал, нас уже нет? – Линь Цюши посмотрел на него.

Тот развёл руками и признал:

– Всё-таки в этом мире кто угодно может умереть.

Линь Цюши не стал отвечать.

Вместе с ними теперь в зале находились девять человек. Минус трое уже погибших… Выходит, что ночью ни с кем не случилось несчастья.

Линь Цюши сел на свободное место, почти не глядя положил себе еды и погрузился в раздумья. Неужели вчерашнее происшествие в их комнате отвлекло тварей, и поэтому никто не умер? Он как раз думал об этом, когда мужчина, сидящий в углу, вдруг вскочил – его начало безостановочно тошнить.

Они не знали даже имени мужчины, но Линь Цюши смутно вспомнил, что это был напарник того несчастного, которого в первый же день утащило под воду во время жертвоприношения речному богу.

«Буэ… буэ…» – От жутких звуков на лицах остальных отразилась крайняя степень отвращения.

– Дружище, ты в порядке? – Гу Лунмин положил палочки и уже поднялся, чтобы помочь бедняге, но Линь Цюши его удержал.

– Что такое? – с сомнением посмотрел на него Гу Лунмин.

– Не подходи. Что-то не так.

– Что не так?

– Не уверен… Но, кажется, он находится под воздействием какой-то твари.

На самом деле Линь Цюши услышал ещё кое-что. Очень неприятный звук, похожий на то, как раздирают плоть зубами. Чувствительный слух Линь Цюши чётко уловил, что звук раздаётся именно от этого мужчины, хоть он и ничего не ел в тот момент, наоборот, его выворачивало наизнанку. Однако судя по реакции остальных, они ничего подобного не заметили.

Вскоре после того, как Линь Цюши задержал Гу Лунмина, мужчину начало рвать кровью, из его рта на пол выливались кровавые потоки с ошмётками органов.

Тогда остальные присутствующие изменились в лице, очевидно, эта картина их сильно напугала.

– А!!! А!!! На помощь! Помогите! – мужчина упал и принялся с криками кататься по полу, прижимая руки к животу, словно испытывая невыносимую боль.

Впрочем, крики продлились недолго – постепенно дыхание мужчины стало слабеть, пока он не замер на полу неподвижно, испустив дух.

В зале воцарилась пугающая тишина.

Кто-то не выдержал и сразу же выбежал из комнаты, но Линь Цюши остался стоять на месте, так же как и Янь Шихэ, с которым они вчера обменялись подсказками. Выражение лиц у обоих было схожим.

– Он что… умер? – спросил Гу Лунмин. – Почему так внезапно…

Линь Цюши молча нахмурился, не отводя взгляда от живота погибшего, ведь звуки чавканья продолжались и исходили именно из живота мужчины.

Пока Линь Цюши размышлял над этим, в животе несчастного возникло неестественное шевеление, будто бы что-то пыталось выбраться изнутри.

Это было настолько заметно, что теперь уже все в зале обратили внимание на происходящее.

Гу Лунмин сухо усмехнулся:

– Он что… рожает?

Стоило ему это сказать, как на животе трупа кожа натянулась так, что стала видна рука, судя по размеру, принадлежащая ребёнку.

После увиденного Гу Лунмин не решился больше шутить и погрузился в молчание вместе с Линь Цюши.

Чавканье постепенно стихло, ему на смену пришёл звук разрываемой плоти, и на их глазах живот умершего надулся, а потом что-то вспороло его изнутри.

Из живота показалась маленькая окровавленная ручка, затем какое-то существо попыталось выбраться наружу.

Это оказался крошечный младенец, весь покрытый кровью, при этом с очень большой головой и разинутой пастью, полной острых мелких зубов, на которых всё ещё виднелись ошмётки плоти.

Теперь уже наблюдатели невольно отшатнулись, а Гу Лунмин воскликнул:

– Блин! Он и правда родил!

Выкарабкавшись из распоротого живота, дитя обернулось лужей крови и исчезло прямо у них на глазах. Только растерзанный труп остался доказательством, что всё случившееся – не галлюцинация, и умер ещё один член команды, при этом такой страшной смертью.

Пока все стояли ошеломлённые, в зал вошла хозяйка. Она взяла труп за руку и просто потащила за собой, словно какой-то мешок. Перед тем как удалиться, она улыбнулась всем пока ещё живым жуткой улыбкой.

Глядя ей вслед, никто не смел заговорить. А Линь Цюши вспомнил, как женщина вчера топила масло из мертвецов.

Янь Шихэ нарушил тишину равнодушным:

– Хм, похоже, те лампы, о которых я вчера узнал, вовсе не были условием смерти!

Эта фраза будто пробудила застывших как столбы людей. Двое несказанно обрадовались – похоже, они как раз не выбрасывали свою лампу, но зато остальные один за другим вышли из зала, притом второпях – должно быть, хотели поискать выброшенные вчера лампы и вернуть в комнаты.

Линь Цюши думал, что тем людям удастся найти хотя бы парочку, однако вскоре они вернулись с совершенно бледными лицами, а кто-то даже гневно забранился, не в состоянии сдержать эмоций. Внимательно послушав, Линь Цюши понял: кто-то забрал лампы, которые те вчера выкинули, ни одной не удалось найти.

– Мать вашу, кто-то хочет нас всех погубить! Кто-то хочет, чтобы мы все здесь умерли… – ругался один мужчина. – Пусть этот «кто-то» только попадётся мне!

– Настоящая подлость, – беспомощно хныкала женщина. – Что же нам теперь делать?

Янь Шихэ, похоже, потерял интерес к дальнейшим обсуждениям, поднялся со своего стула и вежливо попрощался со всеми.

Линь Цюши и Гу Лунмин, переглянувшись, тоже покинули зал.

Оказавшись в безлюдном уголке, они решили обсудить, как быть дальше.

– Давай украдём ещё лампу, – предложил Гу Лунмин. – Видимо, это единственный выход.

– Это всё я виноват, – вздохнул Линь Цюши. – Будь я осторожнее, не опрокинул бы лампу.

Гу Лунмин покачал головой:

– Ты всё равно большой молодец.

– Хм?

– Честно говоря, обычно я очень плохо сплю, попав за дверь.

Линь Цюши:

– …

Засыпать, едва голова коснётся подушки, – это по-твоему называется «плохо сплю»?

Но Гу Лунмин, немного смущаясь, добавил:

– Только оказавшись за дверью вместе с тобой и поселившись в одной комнате, я стал спать гораздо лучше. Не знаю, в чём тут дело, но… с тобой мне очень хорошо спится.

Линь Цюши:

– …

Выслушав Гу Лунмина, он погрузился в долгое-долгое молчание. Ему стало казаться, что с самого начала он ошибался. Ведь если сказанное этим парнем – правда, получается, Жуань Наньчжу вовсе не «дух снотворного»…

Видя, что Линь Цюши замолчал, Гу Лунмин нервно заёрзал, боясь, что сказал что-то не то. Тогда Линь Цюши вздохнул:

– Я думал, ты всегда так хорошо спишь.

– Ха-ха-ха, – неловко усмехнулся Гу Лунмин. – Мне, конечно, известно, что ночью лучше всего спать, тогда будешь в безопасности… Но со страху разве уснёшь? К тому же, если спать слишком крепко, можно упустить какую-нибудь важную подсказку.

Когда Гу Лунмин заговорил о подсказке, Линь Цюши вспомнил случившееся вчера и пришёл к заключению:

– Тот, кто не спит до рассвета, – «малое дитя». Если в комнате есть «малое дитя», загорается лампа, привлекая женщину. – Он задумался и добавил: – Только она, похоже, не способна сама проникнуть в комнату, поэтому приходится посылать вперёд мелких демонят, которые боятся стишка-заговора…

Услышав стишок, демонята сразу засыпают.

На данный момент условий смерти выяснилось два: первое – отсутствие в комнате лампы с маслом из мертвецов. При этом совершенно не важно, спят ли обитатели комнаты, смерть неизбежна. Второе – обитатели комнаты не спят, однако тут есть путь к спасению, главное – трижды зачитать стишок, когда демонёнок попытается пробраться в комнату.

– Тебе не кажется, что отношения у женщины с этими демонятами какие-то странные? – спросил Линь Цюши. – Если для них лампа с маслом из мертвецов – это ограничение, для чего она топит так много этого масла?

Гу Лунмину это тоже показалось странным:

– Ага! Но при этом она не отдаёт эти лампы нам, как будто…

Они закончили фразу одновременно:

– Лампы нужны ей самой.

Линь Цюши сразу всё понял.

– Помнишь храм предков?

Гу Лунмин кивнул:

– Да, и что с ним?

– Раньше я не мог понять, что именно не так в этом храме. Но теперь дошло!

– И что не так?

– Подумай как следует, тебе не показалось, что в храме было слишком светло?

Дверь в храме имелась только одна, а окон – ни одного. Но когда они в пасмурный день вошли туда, то внутри оказалось светло как снаружи в хорошую погоду. Теперь стало ясно, что всё это благодаря масляным лампам.

– Если бы ты не сказал, я бы и не заметил… – сказал Гу Лунмин. – Привык к современному освещению и даже не понял, что в старые времена ничего подобного быть не могло.

– Значит…

– Значит?

Линь Цюши улыбнулся:

– Как думаешь, что случится, если мы погасим все лампы в храме предков?

Услышав такое предложение, Гу Лунмин не на шутку испугался:

– Ты что, серьёзно? Может, не надо?

Если догадка Линь Цюши верна, получается, что лампы что-то сдерживают, и если их погасить, сдерживаемое вырвется на свободу. Кто знает, что тогда может произойти…

– Не стоит так переживать, – мягко успокоил Линь Цюши. – Я просто пошутил.

Гу Лунмин:

– …

На самом деле ты вот сейчас пошутил, верно?

– Я правда пошутил! – Видя всё ещё напряжённое выражение лица Гу Лунмина, Линь Цюши рассмеялся. – Правда, не волнуйся, я не из тех, кто действует, не подумав.

Недоверие во взгляде Гу Лунмина никуда не исчезло.

Тогда Линь Цюши просто перепрыгнул на другую тему:

– Когда пойдём воровать лампу?

Гу Лунмин вздохнул с облегчением:

– Как скажешь. Может, сначала разведаем обстановку?

– Идём.

Видя, что Гу Лунмин наконец ему поверил, Линь Цюши почувствовал какое-то извращённое удовольствие. Впрочем, если подумать, Жуань Наньчжу довольно часто издевался над ним подобным образом…

Лампы в храме предков

Лампу нужно обязательно украсть, вот только откуда именно – большой вопрос.

Линь Цюши с Гу Лунмином уже однажды незаметно вынесли одну лампу из дома хозяйки. Следовательно, их можно брать, однако не без риска для жизни, ведь лампы охраняются самой женщиной. И если во время кражи лампы попасться, она наверняка просто зарубит вора как домашнюю свинью.

Кроме дома хозяйки лампы также горели и в храме предков. К тому же наверняка именно те, которые женщина наполнила маслом из мертвецов.

Но стоило Линь Цюши подумать о храме предков, его охватило недоброе предчувствие. Если их догадки верны, в храме предков, заставленном масляными лампами, прячется нечто очень и очень зловредное.

Обсуждая, где же всё-таки взять лампу, Линь Цюши и Гу Лунмин вдруг увидели, как несколько человек из команды, стараясь быть незамеченными, покинули двор.

Обнаружив среди них и Янь Шихэ, Гу Лунмин сразу подскочил:

– Янь Шихэ с ними! Куда это они собрались?!

– Они ушли со двора?

Гу Лунмин кивнул и посмотрел на Линь Цюши.

– Может, проследим за ними? Мне кажется, они точно что-то задумали.

Подумав, Линь Цюши согласился:

– Идём.

И они тихонько покрались следом.

Всего со двора ушли четверо, и среди них – Янь Шихэ. Он шёл с остальными и тихо что-то объяснял, но из-за расстояния Линь Цюши лишь смутно расслышал несколько обрывков фраз: лампы… шанс… храм предков.

Но даже эти несколько слов стали ключевыми – Линь Цюши понял, куда они идут. Эти люди наверняка пришли к тому же мнению и решили украсть лампы из храма предков! Более того, раз Янь Шихэ отправился с ними, значит, это была его идея.

Линь Цюши нахмурился и сказал Гу Лунмину:

– Они идут воровать лампы.

– Что? Куда? В храм предков? – удивился Гу Лунмин.

Линь Цюши ответил кивком.

– Ну… – Гу Лунмин не мог точно сказать, плохо ли это.

Ведь если тем людям удастся успешно вынести лампы из храма, значит, им тоже не придётся рисковать жизнью, пробираясь в дом хозяйки.

– Давай сначала посмотрим, получится ли у них, – предложил Линь Цюши.

Опасаясь быть обнаруженными, Линь Цюши и Гу Лунмин не решались подходить слишком близко. Они прошли несколько кварталов, когда наконец перед ними возникло самое приметное здание в посёлке – храм предков.

Янь Шихэ и остальные сразу вошли внутрь.

А Линь Цюши и Гу Лунмин спрятались у входа, заняв удобную позицию для наблюдения.

Через щель в двери Линь Цюши видел Янь Шихэ и слышал его голос.

Тот говорил:

– Здесь много ламп. Вы же за ними пришли? Берите скорее.

– Это правда безопасно? – засомневался один мужчина, изучая заставленный поминальными табличками храм. – Кажется, здесь кому-то поклоняются.

– Что толку сейчас об этом беспокоиться? Без лампы вы все умрёте сегодня ночью, – ответил Янь Шихэ. – Если так боитесь, зачем пошли со мной? Не хотите брать, тогда я возьму. – С такими словами он взял одну лампу, потушил горящий фитиль и положил её прямо себе в карман.

Остальные молча застыли, потрясённые ловкостью, с которой Янь Шихэ это провернул.

Прошло несколько минут томительного ожидания, но в храме предков так ничего и не произошло. Янь Шихэ явно терял терпение:

– Можете продолжать раздумывать, а я пошёл. – Он сразу же развернулся и направился к выходу.

Остальные, увидев, что с мужчиной ничего страшного не случилось, тоже протянули руки и взяли по масляной лампе.

На их лицах тут же расцвели радостные улыбки.

Только Линь Цюши, наблюдавший снаружи, заметил одну странность. Каждый раз, когда кто-то брал лампу и гасил фитиль, на тёмном потолке храма предков загоралось несколько тёмно-красных точек.

Линь Цюши вначале решил, что это какие-то иные источники света, однако приглядевшись внимательнее, понял: это глаза, кроваво-красные глаза, которые внимательно следили за людьми внизу и моргали.

– С потолка что-то капает? – вдруг спросил кто-то, ощутив, как сверху что-то полилось. Перепугавшись, он провёл рукой и увидел на пальцах вязкую прозрачную жидкость, от которой исходил тошнотворный запах. Походило на чью-то… слюну.

Испуганный собственной ассоциацией, мужчина почему-то побоялся поднимать взгляд наверх, только его шаг к двери невольно ускорился.

А Янь Шихэ, который первым взял лампу, уже вышел прочь.

Чтобы не быть замеченными, Линь Цюши и Гу Лунмин спрятались за деревьями, растущими поблизости, и продолжали наблюдать за людьми, поочерёдно выходящими из храма.

Один, второй, третий… Но когда последний уже переступал порог, деревянная дверь с грохотом захлопнулась.

Трое уже вышедших потрясённо застыли, услышав удар. А затем единственная девушка из них с плачем подбежала к двери и принялась колотить по ней с криком:

– Сяо Цзянь! Сяо Цзянь!

Видимо, это её напарник остался внутри.

Из храма послышался его душераздирающий вопль.

Никто не знал, с чем мужчина столкнулся внутри, но сквозь щель в двери храма полилась густая кровь. Скоро её натекла целая лужа – весьма жуткое зрелище.

А Линь Цюши услышал все звуки, раздающиеся за дверью. Он вовсе не хотел этого слышать, они сами проникали в его уши. Крики и плач Сяо Цзяня, звук разрываемой зубами плоти, противное хихиканье маленьких детей.

Через несколько минут всё стихло. И дверь, которая не открывалась, как бы в неё ни колотили снаружи, снова медленно отворилась.

Девушка, которая выкрикивала имя несчастного, забыв о собственной безопасности, ринулась внутрь… но ничего не нашла, кроме лужи крови на полу. Мужчина исчез, будто его и не существовало вовсе.

Опустив голову, девушка что-то подняла с пола. Это оказалась ногтевая пластина. Наконец осознав, что произошло, бедняжка громко разрыдалась.

Янь Шихэ больше не заходил в храм, наблюдая издалека снаружи. Чужая смерть нисколько его не тронула, он даже посмотрел на часы, будто не желая напрасно тратить время.

– Я всё здесь уничтожу, я разобью всё! – Потерявшая напарника девушка на грани срыва схватила поминальную табличку, чтобы разбить её о пол, но тут её занесённую руку схватили сухие старческие пальцы.

Девушка обернулась и увидела испещрённое морщинами лицо старого сторожа.

– Ты… – девушка хотела было воспротивиться, но сторож схватил её за плечо и поволок прочь из храма. С виду он казался низеньким и немощным, однако оказался настоящим силачом – преспокойно выкинул за порог женщину ростом выше метр семьдесят.

Девушка плакала и сопротивлялась, но у остальных в глазах читалось равнодушие – это мир за дверью, жестокий и беспощадный, где каждый человек в любой момент может попрощаться с жизнью.

Бедняжку выбросили за порог храма. Она стояла на коленях на холодной земле, готовая потерять сознание, и вдруг указала на Янь Шихэ, разразившись криком:

– Ты знал! Ты точно знал! Это ты решил нас погубить!!!

Но мужчина остался безразличен к обвинениям, только сказал:

– Ну что, все взяли свои лампы? Тогда я пошёл.

Те, кому лампы достались без каких-либо жертв, с благодарностью воскликнули:

– Янь-гэ, мы с тобой!

Больше никто не обращал внимания на несчастную девушку, которая лишилась напарника.

Гу Лунмин, с негодованием сплюнув, заключил:

– С первого взгляда было ясно, что это Янь Шихэ ничего хорошего собой представляет.

– Это точно, – согласился Линь Цюши.

По всей видимости, лампы из храма и правда можно было взять, но количество разрешённых ламп ограничено, и стоит его превысить, появятся твари, которых эти лампы сдерживают.

Гу Лунмин, облизнув губы, спросил:

– Линьлинь, что будем делать?

– Мне вдруг пришла в голову одна идея. Если получится её воплотить, нам не придётся рисковать и пробираться в дом хозяйки.

– Что за идея?

Вместо ответа Линь Цюши развернулся.

– Идём.

По другой тропе они вернулись к себе во двор, а переходя одну из улиц, вновь увидели жителей посёлка, которые опять понесли к реке живую свинью. Только на этот раз животных стало два, да и человек в процессии прибавилось. Словно некий знак, это событие напоминало о приближающемся празднике в честь речного бога.

В конце концов Линь Цюши остановился перед дверью в комнату Янь Шихэ и вынул из кармана шпильку.

– Линьлинь, что ты задумал… – Гу Лунмин вытаращил на него глаза.

Линь Цюши шёпотом ответил:

– Открыть замок. – Он наклонился и быстро вставил шпильку в замочную скважину. Через несколько секунд замок поддался.

Гу Лунмин восхищённо выдохнул:

– Крутизна.

Линь Цюши показалось, что он уже где-то слышал нечто подобное. Подумав, он понял: – да ведь это же точь-в-точь сцена с участием Жуань Наньчжу, только на этот раз в роли Жуань Наньчжу выступил он сам!

– Зачем мы здесь? Будем искать лампу? – Гу Лунмин, озираясь, вошёл в комнату. – Но что если он её спрятал?

– По крайней мере, он не берёт свою лампу с собой, в этом я уверен.

Бронзовая масляная лампа весила довольно много, по крайней мере три-четыре цзиня. А Линь Цюши помнил, что у Янь Шихэ не было при себе сумки или рюкзака, только его напарница, Сяо Цянь, носила маленькую сумочку, в которую лампа точно не поместилась бы. Это означает, что он либо оставил лампу в комнате, либо спрятал где-то ещё.

Они обыскали помещение и в результате обнаружили то, что им нужно, – Янь Шихэ действительно спрятал лампу в укромном месте под кроватью.

У Гу Лунмина тут же вырвались ругательства.

И на то была веская причина, ведь они достали из-под кровати не одну, а несколько ламп, ровным рядком стоявших на полу. Судя по всему, это и были исчезнувшие лампы из других комнат.

– Ну и скотина этот Янь Шихэ! – Гу Лунмин никак не мог успокоиться. – И как он мог затеять такое!

Он выкрал чужие лампы, подстроив всё так, будто они исчезли, а на самом деле собрал у себя. Да ещё подговорил других пойти в храм предков, что в итоге привело к смерти одного из членов команды.

Глядя на лампы, Линь Цюши почувствовал растущую неприязнь к Янь Шихэ. Ему постоянно казалось, что с самой первой секунды за дверью этот тип что-то знал.

Ему уже приходилось однажды сталкиваться с подобным – в мире Женщины дождя, когда среди них нашёлся предатель, убивающий своих при помощи картинной рамы.

Неужели и Янь Шихэ тоже… Подумав об этом, Линь Цюши нахмурился сильнее.

– Э? Кажется, у него под кроватью ещё что-то есть… – Гу Лунмин достал какую-то книжку следом за масляными лампами. – Семейное… древо?

Линь Цюши взял книжку в руки и понял, что это то самое семейное древо, которое Янь Шихэ как-то упомянул в разговоре.

Открыв первую же страницу, мужчина увидел внутри фотографию, чёрно-белую, но достаточно чёткую, чтобы узнать на ней хозяйку двора.

Быстро пролистав страницы, Линь Цюши потрясённо застыл: лучше будет назвать эту книгу семейным альбомом, а не родословной. Внутри оказались только фотографии женщины и ребёнка, которого она держала на руках без всякого выражения на лице. На всех фотографиях ребёнок то плакал, то улыбался, но одно было ясно – это точно не один и тот же малыш.

Однако всех детей, без исключения, звали одинаково – Юй Цайчжэ. При этом хозяина дома Линь Цюши на фото так и не нашёл, как будто его не существовало вовсе.

Гу Лунмин, догадываясь о чём-то, посмотрел на Линь Цюши:

– Все эти дети… ей не родные, что ли?!

– Возможно.

Юй Цайчжэ – всего лишь имя, которое не указывало на какого-то определённого ребёнка. Всех детей, которых растила эта женщина, звали Юй Цайчжэ.

Линь Цюши посмотрел на дату, указанную на книге, и сказал:

– Идём. Это возьмём с собой.

– Но ведь тогда он узнает, что мы были здесь!

Линь Цюши полушутя заметил:

– Ты же говорил, что в реальности занимаешься «ловлей призраков»? Должен уметь обманом заметать следы.

Гу Лунмин замялся:

– Это ведь только изредка… А на самом деле я законопослушный гражданин.

– А не законопослушная старшеклассница?

Гу Лунмин смутился:

– Если тебе доставляет радость смотреть на меня в образе старшеклассницы…

Линь Цюши:

– …

Ему почему-то вдруг стало дурно.

– Всё равно мы пришли украсть лампы, раскроемся – ну и пусть. Думаю, что и нашу лампу тоже он заменил. – Линь Цюши бесцеремонно засунул книгу в рюкзак. – И лампы заберём, на всякий случай.

– Отлично! – Гу Лунмин упаковал всё награбленное в свою сумку. Ему и так не нравился Янь Шихэ, поэтому парень с большой радостью согласился подстроить ему такой неприятный сюрприз.

Затем они покинули комнату Янь Шихэ и перепрятали лампы в укромном месте, поближе к своей комнате, оставив на всякий случай одну при себе. Разумеется, родословную они тоже взяли с собой.

Янь Шихэ очень скоро обнаружил, что его обокрали. Он пришёл на обед мрачный как туча, окинул остальных ищущим взглядом и остановился на Линь Цюши, который как раз неторопливо ел.

Тот нисколько не изменился в лице, только поднял глаза на Янь Шихэ и спросил:

– Проблемы?

– Нашли какие-нибудь новые подсказки? – поинтересовался Янь Шихэ.