Текст книги "Слишком много колдунов (СИ)"

Автор книги: Цокто Жигмытов

Соавторы: Чингиз Цыбикоа
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

– И к слову, – сказал Аслан, глядя на Жака, – переговоров мы можем попросить в любой момент. В том числе и попытав удачи с прорывом, если вдруг займём позицию получше, чем в этой… – он с отвращением оглядел лабораторию, – мышеловке.

БУМММ.

Лаборатория снова содрогнулась, шкафы и стеллажи покосились, а пробирки и приборы очутились в опасной близости от края стола. Интересно, подумал Питер, чем это они долбят дверь. Судя по паузам между ударами, что-то очень тяжёлое.

Вы ничего не поняли, начал Питер, помедлив. Вы увидели и сказали всё, что нужно, и при этом ничего не поняли. Это действительно мышеловка, Аслан, но мы в ней сыр, и расставлена она не для нас. Мы действительно можем быть нужны Шарлю Фуке живыми, Жак, но лишь для того, чтобы убедиться, что мы – это именно те, кого он искал, чтобы убить; убить и забыть. Фуке ищет колдуна и знает, что колдун отсиживается в замке, он лучше многих знает, на что колдун способен. Прелати хитростью подсунул ему нас, сидящих в самом глубоком подземелье замка – это уже полдела. А в том, что кто-то из нас троих именно колдун, его должен будет убедить демон у меня в голове, который проснётся, если мы встретим Фуке живыми; или рисунок на Аслане, если Фуке увидит нас мертвыми; ведь он проступил именно вокруг раны, и скорее всего, если Аслан погибнет, он его покроет весь – как покрыт ими сам колдун, в чём я абсолютно уверен.

– А я? – мрачно поинтересовался Жак. – Какова моя роль?

– Даже думать об этом не хочу, – сказал Питер. – Счастье в неведении.

– Мне нравится твоё «если», – сказал эвакуатор. – «Если Аслан погибнет»… Чувствуется какая-то надежда.

– Нам нужна не надежда, – ответил Питер. – Нам нужен третий ответ.

– Какой-такой ещё третий ответ? – спросил Жак. – А какие первые два?

Вы деградируете, сообщил им Питер, глядя в потолок и пытаясь размять кисти, перетянутые верёвками. Надеюсь, что это сонный газ так на вас повлиял или духота в лаборатории, потому что если вы такими и останетесь… Неужели вы не видите? Франциск Прелати взял и поставил нас лоб в лоб с Фуке, как баранов на узком мостике. И у нас, и у Фуке есть ровно два выхода: либо мы попадаем в плен, либо мы погибаем.

– Мы можем прорваться и бежать, – сказал Аслан.

– Мой демон не допустит этого, – сказал Жак загробным голосом. – Ха. Ха. Ха.

Аслан, кривясь, сунул саблю в ножны и с шумом сел на место, а Питер почувствовал, как спина стала мокрой и скользкой.

– Не шути так больше, – тускло сказал эвакуатор. – Во всяком случае, вблизи.

– Хорошо, – без улыбки ответил ему Жак. – Не буду.

Фуке будет действовать так, как ждёт Прелати, потому что у него не будет выбора, и он не слишком умён, как мы уже знаем. Но мы-то не Фуке, сказал Питер. Я вообще считаю, что если тебя спрашивают «да или нет», надо отвечать «иди к дьяволу». Это и есть третий ответ.

– Это всё хорошо, – начал Аслан, но запнулся. – И… А в чём он состоит, этот третий ответ? Мы что, можем улететь отсюда?

– Неплохой вариант, – одобрил Питер. – Жак, сдери-ка этот потолок. Он, похоже, декоративный. Тут должна быть вентиляция. Аслан, посмотри, нет ли тут тайных ходов, надо ободрать обшивку.

– А ты бездельничать будешь? – возмутился эвакуатор.

– Я борюсь со своим демоном и за себя не отвечаю, – сказал Питер зловеще, затем вздохнул. – Ладно, Жак, развяжи меня.

Прошли две долгих, очень долгих секунды.

– Жак? – позвал он ещё раз.

10

Жак стоял в центре лаборатории, у стола.

– Хватит, – сказал он спокойно и устало. – Ты фантазёр, а ты самоубийца. Я не могу позволить ни тебе, Питер, тратить наше время на поиск того, чего нет, ни тебе, Аслан, рисковать нашими жизнями в надежде на несуществующий шанс. Я открываю дверь.

– У тебя нет клю… – Аслан хлопнул себя по карману как раз в тот миг, когда Жак показал ему карту-ключ, что им дала Нони; словно вынул её из воздуха.

– Ты невнимателен, Аслан, – грустно сказал Жак, вращая карту в пальцах. – Как и все самоубийцы. В Клиши тебя бы раздели в первый же день.

Последующие события показали, что Аслан оказался не только невнимательным, но и довольно самонадеянным субъектом. В три огромных шага, отставив раненую ногу в сторону и опираясь руками на спинки коек, он пересёк половину лаборатории и перегородил дорогу Жаку, который с любопытством наблюдал за ним; возможно, именно то, что бывший куратор королевских поставок не сделал попыток его остановить, и внушило мусульманину ошибочную мысль, что Жак настроен не слишком серьёзно: Аслан с грозным видом постоял между дверью и Жаком, затем, видимо решив, что этого достаточно, с мирной улыбкой шагнул к нему и потянулся одной рукой за ключом. Финансист, как оказалось, только этого и ждал: одним движением прихватив эвакуатора за плечо, другой рукой он будто бы слегка провёл по кисти – и Аслан, охнув от неожиданности и боли, резко присел на колено здоровой ноги, затем упал лицом в пол, его рука была завёрнута высоко вверх за спину, Жак держал его за палец. Но триумф его был недолог: Аслан извернулся и ударил его по ногам, Жак упал навзничь, нелепо взмахнув руками, эвакуатор схватил его за ворот и пояс и швырнул в глубину лаборатории так, что куратор и финансист скользнул по паркету под столом, сшиб табурет и въехал головой в шкаф, откуда со звоном посыпалось разнообразное стекло. Что-то зашипело, к потолку потянулась струйка сизо-фиолетового дыма.

Аслан, корча лицо, тряс кистью.

– Ах ты сволочь, – слегка удивлённо сказал Жак, поднимаясь. – Ну получи, мразь.

– Жак! – крикнул Питер, но, разумеется, бесполезно: финансист ястребом метнулся к Аслану, в его руках был табурет, который он с косого маха обрушил на голову противника. Мусульманин лишь успел подставить руки, треснуло дерево (Питер надеялся, что дерево), Аслан, не удержав равновесия, качнулся назад и махнул руками, раскрывшись, и в этот момент Жак пробил ему в солнечное сплетение прямым ногой. Питер почувствовал тошноту: это был чудовищный удар, родом с парижских окраин, где в драках под крики «сават!» многие прощались со здоровьем, а то и с жизнью.

– В Клиши я попал за драку, – тяжело дыша, сказал Жак. – Не за кражи.

Аслан лежал скрючившись. Жак смотрел на него некоторое время, затем лицо его окончательно затвердело, он подошёл к панели и вставил карту.

Панель мигнула, дверь шевельнулась.

Всё.

Эвакуатор закашлялся, затем встал, держась за живот. Вынул саблю и не спеша перерезал верёвки, стягивающие Питера. Криво усмехнулся:

– А помнишь, как под часовней дрались?

Питер сел и кивнул, разминая кисти, в горле запершило. И полгода ведь не прошло… Подземелье, мертвяки, Жан Легри, старуха со скверным характером – всё это было так давно, будто бы в другой жизни, не его. Та жизнь была намного проще и понятней, и она не вернётся теперь уже никогда. Питер на секунду сжал веки, сглотнул предательски подкативший к горлу комок, затем взял ножны и стал перепоясываться.

Жак стоял перед дверью, ключ был в замке, на панели горело слово «Открыто».

Дверь по-прежнему была закрыта.

– Поздравляю, – сухо произнёс слегка искажённый голос колдуна.

Жак сделал шаг назад, Питер и Аслан одинаковыми движениями положили руки на эфесы. Голос шёл от двери, из панели.

– Поздравляю себя с тем, что мне всё удалось. Вас поздравлять, я подозреваю, особо не с чем. Вы неплохие люди, но законы реальности таковы, что выживает тот, кто лучше приспосабливается, а не тот, чьи идеи и принципы настолько тверды, что не дают их обладателю свернуть с пути, пусть даже на нём его ждёт гибель.

Панель ещё раз мигнула, заискрила, и на ней вместо надписи появилось лицо колдуна. Лицо шевелило губами в неприятном несоответствии с речью.

– Прощай, Клотильда. Прощайте, мадемуазель Горовиц. Прощайте и вы, три молодых придурка, не знаю, как вас зовут. Скоро вы очнётесь, чтобы погибнуть вместо меня. Я бы сказал, что мне жаль, но это будет ложь.

Голос хихикнул, лицо на экране ещё некоторое время пошевелило губами, оскалилось, и экран погас. В панели что-то затрещало, посыпались искры. Питер, Жак и Аслан сделали шаг назад. Треск прекратился, панель мигнула в последний раз и потухла полностью. Вместе с ней погас и свет, сменившись синим мерцанием из-под потолка. Мы похожи на мертвецов, подумал Питер. Мы и есть мертвецы.

– Он сказал, что мы скоро очнёмся, – сказал Жак бесцветным голосом. Он стоял к ним спиной, не оборачиваясь, и Питер его понимал. Он посмотрел на Аслана, будто бы прося его о чём-то его, и тот пожал плечами: хорошо. Он не сердится.

– Жак, это запись, – ответил Питер, помедлив. Это была блестящая догадка, и в другое время он бы долго радовался, но сейчас сил на это не было. – Как письмо, написанное три дня назад, только с его лицом и голосом.

– Как… – начал было Аслан, но не успел закончить.

БУМММ!

На этот раз удар сопровождался нехорошим треском. В синем свете они увидели, как дверь выгнулась внутрь, и посередине у неё появился надлом, через который торчал чёрный тупой трёхгранный угол тарана.

– Всё к дверям, – скомандовал Аслан, и Питер с Жаком бросились стаскивать койки, столы и шкафы к двери, составляя хилую баррикаду, которая, скорее всего, не продлит их жизни даже на минуту.

Вскоре в лаборатории не осталось крупных вещей, а вместо двери образовалась гора, похожая на одну из тех куч на свалке Монфокон, до которой ещё не добрались ветошники. Трое друзей стояли в синей полутьме с обнажёнными саблями в руках и ждали своей последней битвы.

– Аслан, прости меня, – сказал Жак.

– Ничего, – ответил ему эвакуатор. – Сочтёмся. Если успеем.

– Пит, ты был прав, – сказал Жак.

– Да, – сказал Питер. – Со мной бывает иногда.

– Я почувствовал, что не смогу выйти за дверь, – буднично сообщил Жак. – Ноги не шли и язык не слушался. Это демон? Он теперь всегда будет в моей голове?

Питер и Аслан одновременно посмотрели на своего друга.

– Если и будет, то недолго, – утешил его Аслан.

– Мне нравится это «если», – сказал Питер. – Есть в нём какая-то надежда.

БУМММ!

Куча из вещей дрогнула и поползла назад. Потянуло факельным дымом и сырым воздухом, стали слышны множественный топот и голоса людей: кто-то командовал, кто-то подбадривал, кто-то ругался. Жак заорал яростным голосом:

– Я, Жак Делакруа, пленник колдуна, требую его высочество принца-консорта! У меня для него важные сведения!

За дверью наступила тишина, затем надменный голос произнёс издалека, растягивая слова:

– Я здесь. Высунь свою башку, чудовище, и я разнесу её, чтоб ты не мучился.

Раздался выстрел, затем кто-то скомандовал «Огонь!», и грянул недружный залп. Друзья бросились на пол и прижались к стенам, по лаборатории зашлёпали пули. Аслан поднял одну, сплющенную и дымящуюся, и показал Питеру. Тот некоторое время не мог сообразить, что к чему, пока Жак не сказал:

– Чёрт, да она же серебряная.

– Эй вы, там, – крикнул Фуке из-за двери. – У вас пять минут на то, чтобы раздеться догола, заткнуть рот кляпом и выйти. Выходить ползком, лицом вниз. Не на четвереньках, а ползком и молча. Время пошло.

БУММММ!

Их баррикада подалась ещё на шаг.

– Беглым, огонь! – скомандовал ещё один знакомый голос. Защёлкали выстрелы, но пули уже не залетали в лабораторию: мебель в баррикаде сместилась и задерживала пули в себе.

Питер поглядел на Аслана.

– Ну?

– Нет, – коротко ответил эвакуатор. Питер кивнул, будто и не ждал другого ответа, повернулся к Жаку и увидел его лицо в синем свете. Финансист смотрел в угол лаборатории, будто увидел там привидение. Питер посмотрел туда, но там, разумеется, было пусто. Жак чуть-чуть поднял руку и настойчиво указал туда же – в угол.

– Майя, – сказал он одними губами.

Угол был пуст. Питер смотрел в него несколько секунд.

– Там никого нет, Жак, – сказал он мягко. – Аслан, скажи ему.

– Я что-то слышу, – ответил ему эвакуатор невпопад, крутя головой. Выстрелы возобновились с новой силой, и Аслан досадливо морщился, пытаясь вслушаться. И неожиданно уставился на Жака.

– Это Майя. Я слышу её.

Здесь Питер окончательно уверился в том, что его друзья сошли с ума.

Но что он мог сделать? И был ли смысл что-то делать…

– Она что-то говорит, но я… – начал было Жак, ноАслан прикрикнул на него.

– Тихо! – Он приложил к уху ладонь, вслушиваясь в пустой угол.

– Дверь здесь… – шипящим шёпотом он стал повторять слова, которые были слышны только ему. – А ключ у того… кому его дали. Дверь здесь…. Ключ у того, кому его дали…

Он замолк, вслушиваясь ещё.

– Всё, она молчит.

– Молчит, – подтвердил и Жак, глядя в угол. – Но что-то показывает.

БУММММ!

Баррикаду отнесло уже на пять шагов.

– Выбили, – сказал Питер, будто сообщая о незначительном проигрыше в карты.

– Всё, – сказал Жак. – Ушла….

Аслан спросил его:

– Что она показывала? Повторить сможешь?

Питер с удивлением уставился на эвакуатора, но тот раздражённо ткнул пальцем в Жака: смотри. Жак неуверенно поводил руками, затем соединил указательные пальцы, развёл их в стороны и вниз, и снова соединил; после этого он нарисовал два полукруга и ткнул в центр.

– Вроде так.

Питер уже рылся в своей сумке, моля, чтобы он оказался на месте.

И он оказался на месте.

Питер достал мастерок и протянул его рисунком вверх.

– Вот что она рисовала. Верно?

Жак кивнул.

– Похоже.

– Это ключ, – Аслан стоял в углу и ощупывал стену. – Ищите замок.

До них донёсся голос Шарля Фуке.

– Время вышло. Я считаю до пяти. Раз.

– Здесь, – прошептал Аслан. И сам выхватил мастерок из рук Питера, и вставил его в узкую, почти незаметную щель в стене.

– Два.

Ничего не произошло.

– Три.

И тут Питер, до крови закусивший губу, увидел, как стена будто бы подалась назад, а затем неспешно поехала в сторону – с гулким грохотом, скрежетом и визгом давно не использовавшегося механизма.

– Четыре.

Аслан крепко схватил Питера и Жака за рукава и произнёс быстро и горячо:

– Майя говорит, чтобы мы шли вперёд. Надо закрыть глаза. И не оборачиваться.

– Пять.

Они шагнули во тьму вместе, вцепившись друг в друга и зажмурив глаза так крепко, что мускулы их лиц ныли от напряжения, а когда они прошли чуть дальше по твёрдому полу, их несколько раз обдало порывами ледяного ветра вперемешку с высоким серебристым смехом, от которого мурашки пошли по коже, – кто-то пронёсся мимо них навстречу их врагам, и этих кого-то было несколько, Майя была лишь одной из них, и каждый почувствовал, что его друзья затряслись, и каждый понял, что и сам он трясётся от страха и какого-то гибельного восторга.

Стена за их спинами снова заскрежетала, вставая на место, но они успели услышать и беспорядочные выстрелы, и топот ног, и крики ужаса, и треск костей с разрываемой плотью, и тот вкрадчивый шершавый звук, что производит изливающаяся и бегущая по камню кровь. Никто из них не обернулся даже с закрытыми глазами – и всю оставшуюся жизнь благодарил себя за это.

– Стойте, – сказал Аслан.

Они открыли глаза одновременно.

Это была огромная каменная пещера, скупо освещённая едва видимыми светильниками на самом верху. Трое друзей стояли на каменном берегу, а на чёрной воде прямо перед ними покачивался самый удивительный корабль, что они видели в своей жизни.

– Здоровый какой, – сказал Питер наконец. – Красивый.

– «Ф.Грант», – прочитал Жак негромко. – «С-90-200».

– Это… это крылья? – спросил Аслан.

– Похоже, – признал Питер. – Или плавники.

– Крылья, – уверенно сказал Жак. Никто ему не возразил, потому что все знали, что он прав. – Глядите, – он указал рукой.

Освещение менялось: что одна из стен этой огромной бухты медленно поднималась вверх, будто сминаясь в складки и открывая их глазам неспокойную серо-зелёную гладь океана и бледное послеполуденное небо со рваными облаками. Корабль дрогнул, зарычал и стал приподниматься над водой, горячий ветер обдал друзей со всех сторон сразу. В каждой из трёх полых на вид трубах на его длинном отброшенном назад хвосте зажёгся огонь, быстро меняющий свой цвет с тёмно-красного на яростный бело-синий.

– Лошадка поле перешла, – сказал Питер. – Ну?

– Вперёд, – сказал Аслан.

– Карты. Доски. Чертежи, – пробормотал Жак, и они ступили на палубу.

11

Штурм замка начался перед рассветом и закончился к трём часам пополудни. Колдун и почти сотня его приспешников были убиты и обезглавлены; любимица публики, актриса Нони – спасена. Следует отметить, что и сама актриса проявила недюжинное мужество и находчивость, сумев укрыться в своём саркофаге, в котором её и погрузили в мобиль. Операция по полному искоренению колдунов блестяще завершилась, вписав славную страницу в историю правления юной королевы Изабель; о том, что этой странице суждено было стать и последней, никто, кроме принца-консорта, пока ещё не знал.

Потери сводного отряда были сравнительно небольшие: три десятка осуждённых и легионеров. Четверо из них, правда, погибли поистине ужасной и загадочной смертью, слухи о которой ещё долго будут волновать Легион и армию, невзирая на богатейший урожай палок и гауптвахт, что соберут их распространители; пять человек временно лишились рассудка и находились под стражей.

Его высочество принц-консорт Шарль Фуке на вечернем построении объявил благодарность всем бойцам, легионерам и осуждённым, и перед строем вручил наградные стеки полковнику Массю, полковнику Цейтлиху и штурм-лейтенанту Пеку. Все трое приняли свои награды достойно, и все трое, не сговариваясь и не подозревая друг о друге, решили молчать о том, что они видели своими глазами, каждый со своей точки: полковник Массю с берега, Цейтлих с воротной башни, а Пек с обзорной площадки, через которую он направлялся с сообщением для Дебрэ, —

Как белоснежный крылатый корабль птицей вынырнул прямо из-под острова и устремился на закат, в бескрайний серый океан, унося с собой и прошлые, и настоящие, и будущие тайны этого воистину проклятого небесами замка.

Пояснения к роману

Роман «Слишком много колдунов» в художественной форме излагает события 2317 года, которые, по мнению авторов, стали ключевыми в процессах, проявивших себя позже и, как известно, гораздо более масштабно. Предвидя вопросы о прототипах главных героев, авторы спешат заверить: нет, таковых прототипов в реальной истории Альянде не существовало, во всяком случае, авторам ничего о них не известно. Герои романа выполняют скорее служебную функцию объединения череды событий в одну сюжетную линию: к таковым относится, в первую очередь, Бризский марш и коронация принцессы Изабель; далее – охота на ведьм и колдунов, повторившаяся в чуть более слабой форме почти двадцать лет спустя, фактическая аннексия острова Британии, бунт Оливера и его трагические последствия, а так же, в целом, усиление корпоратократии в Альянде, сделавшее катастрофу Восточного похода неизбежностью.

Авторы разделяют озвученный многими исследователями тезис о единстве и цикличности истории. Одной из задач этого романа является указание на сходства в истории падения Альянде-Альгиса с крушением других европейских (и не только европейских) империй ранее. Нет смысла фиксировать эти параллели явно; любой мыслящий человек, знающий историю (ныне возвращённую нам), сразу укажет те государства, чей коготь не в добрый для них час простёрся над сердцем мира – бескрайними землями Евразии. Впрочем, нет нужды и забегать вперёд: именно этим событиям посвящены продолжения романа, готовящиеся к выходу.

Обретение исторической памяти – сложный процесс, и в нашей реальности, сопряжённый с выходом из казавшейся неизбежной глобальной катастрофы, он протекает как никогда бурно. Не исключено, что уже через несколько месяцев после выхода роман утратит свою актуальность; авторы готовы к такому варианту и не стали придерживать публикацию. В конце концов, второй День весов хоть и не так близок, как тридцать лет назад, но ещё не отменён, поэтому ценен каждый день и каждый час, за которые человечество может узнать больше о мире, где живёт. Авторы оставляют за собой право на робкую надежду, что их труд подвигнет читателя именно в этом направлении: через знания – к свету и настоящей, вечной жизни для человека и человечества.

Далее следуют пояснения к именам персонажей, присутствующих в тексте романа.

1

Питер Кэтфорд назван в честь крупного лингвиста 20-го века Джона Каннисона Кэтфорда, создателя лингвистической теории перевода. Вплоть до начала 21-го века в Британии господствовало «морское» мышление, резко противопоставлявшее себя «суше», и многие видные учёные и общественные деятели, не разделявшие тогдашней политики агрессивного «морского» колониализма, стравливания соседей и вмешательства в их дела, переселялись на континент, откуда транслировали свои убеждения. Предки Питера были именно такой семьёй задолго до первого Дня весов.

Аслан означает «лев», распространённое среди тюркоязычных народов имя. «Ибн-Дауд» – «сын Дауда» (Давида), отсылка к библейскому царю Соломону, который тоже был одним из младших сынов Давида (Аслан пятый сын в семье). Бехрам Аль-Джазия – крупный европейский мыслитель и общественный деятель арабского происхождения середины 21-го века, организатор и реформатор единой европейской службы спасения и помощи.

В случае с Жаком Делакруа авторам показалось интересным сочетание простонародного имени и звучной фамилии; «де» – приставка к дворянским именам, «ла круа» – крест; эту фамилию носят многочисленные потомки рыцарей-крестоносцев, священнослужителей и разнообразных местных святых на территории исторических Франции и Бельгии. В разное время эта фамилия ассоциировалась с ювелирами, домами моды, с военными, учёными, писателями и художниками; с учётом бурной биографии самого Жака, поднявшегося в буквальном смысле со дна Лютеции, Делакруа подразумевается как типичная фамилия для представителя элиты Альянде, родившейся и продолжающей формироваться в борьбе дворянства, духовенства и буржуазии.

Прототип персонажа Нони Горовиц – актриса сценического театра и светового кинематографа Вайнона Райдер, жившая в конце 20-го и начале 21-го века. Была известна своим нестабильным поведением и приверженностью к радикальным омолаживающим процедурам; в отличие от Нони в романе, актриса стала гражданкой Альгиса, причём одной из первых. Нони – уменьшительное от Вайнона, а Горовиц (Гурович) – её фамилия при рождении.

Фамилии Клотильды Меффрэ и Франциска Прелати принадлежат реальным историческим лицам, слугам и сообщникам маршала Жиля де Рэ, жившего в 17-м веке, осуждённого за убийства, черную магию и связь с дьяволом; в народный фольклор он вошёл под прозвищем «Синяя Борода». Как может догадаться читатель, авторы неявно придерживаются той версии, что возлагает ответственность за все бесчеловечные деяния именно на эту парочку. Поскольку достоверных сведений о существовании «последнего колдуна», за которым якобы охотился принц-консорт Фуке после коронации Изабель, обнаружить не удалось, данные фигуры следует считать вымышленными полностью.

Не раз отмеченное историками и журналистами совпадение имени и фамилии первого маршала-спасителя Шарля Фуке (отличие лишь в одной букве написания) с именем фаворита эпохи абсолютизма XVII века подвигло авторов добавить «своему» Фуке несколько деталей вроде фигуры белки на гербе его высочества; кроме того, в романе принц-консорт тоже стал бретонцем и присвоил себе подлинный девиз древнего Фуке. Что до остальных имён в романе, то их совпадение с именами каких-либо исторических лиц вовсе не означает такого же соответствия в мотивах и поступках, и за все возможные теории и спекуляции в этом ключе ответственность несут исключительно создатели означенных теорий.

2

Следующие книги, изданные в разное время, но все – до первого Дня Весов, помогли авторам как в понимании мотивов своих героев, так и в конструировании сюжета и написании романа в целом:

Аль-Джазия, Б. Выше жизни только жизнь.

Борхес, Х.Л. Приближение к Альмутасиму.

Вассерман, А.А., Латыпов Н.Н. Острая стратегическая недостаточность.

Гримм, Я. и В. Сказки братьев Гримм.

Даймонд, Дж.М. Ружья, микробы и сталь.

Зиновьев А.А. Зияющие высоты.

Кантор М.К. Учебник рисования.

Кара-Мурза, С.Г. Манипуляция сознанием.

Карпов, В.В. Последняя весна тысячелетия.

Кургинян, С.Е. Постперестройка.

Лем, С. Сумма технологии.

Лукьяненко, С.В. Звёздная тень.

Маркс, К. Капитал.

Паркинсон С.Н. Законы Паркинсона.

Перро, Ш. Сказки матушки Гусыни.

Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса.

Рэнгем Р. Зажечь огонь.

Сапковский, А. Последнее желание.

Сеттерфилд, Д. Тринадцатая сказка.

Стругацкие, А. и Б. Понедельник начинается в субботу.

Франкл В. Сказать жизни «Да!».

Фурсов, А.И. Русская власть, Россия и Евразия.

Шаранхаев, И.К. Сто лет дискретности.

Энгельс, Ф. Анти-Дюринг.

Эриксон, М. Человек из февраля.

Юдковский, Э. Гарри Поттер и методы рационального мышления.