Текст книги "Слишком много колдунов (СИ)"

Автор книги: Цокто Жигмытов

Соавторы: Чингиз Цыбикоа
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Христос Машинист, не дай войти нам во крушение.

Святой дух Расписание, направь и вразуми нас.

Аминь. Аминь. Аминь.

Огонь добрался до ног ведьмы, крики её перешли в прерывистый хриплый вой. Судью Инститориса била крупная дрожь. Нотариус Жерар крепко взял его за руку и проговорил сквозь зубы:

– Жакоб.

Инститорис сжал челюсти и расширенными глазами глядел на разгорающийся огонь, охватывавший уже щиколотки Лии Гаран. Он ещё ни разу не присутствовал при полном очищении, до этого все обвиняемые соглашались на то, чтобы им ампутировали палец-другой, ещё задолго до суда; и о временах Великого делания он знал лишь понаслышке, когда ледяная кара Господня настигла ведьмин город Кале. Тогда Он явил Знак первым праведникам: убираться вниз, под землю, и очиститься самим, пока Он очистит всё наверху. Очищение шло медленно, грех выбивался из людей с трудом. Доктор Зойль уже принял мученическую смерть. Две праведницы и Жерар – вот что у них осталось.

– Стой! – стражник схватил за шиворот Ленуя, полезшего с Путей к костру, опрокинул его и прижал коленом к платформе. Тот бился молча и страшно, протягивая руки к ведьме.

Что-то изменилось в воздухе. Жакоб Инститорис не сразу понял, что праведницы прекратили петь, а ещё через полсекунды увидел – почему.

Из хода, ведущего наверх, сияя ослепительным светом, выехало нечто, отдаленно напоминающее одну из Обителей Христовых, но вопреки заветам Его ехало оно не по рельсам, а над ними! Значит, это… Даже эту простую мысль Жакоб додумать не успел.

Нечто встало прямо напротив Святого столба. Из полупрозрачной кабины выскочили трое мужчин с саблями; один, пониже, кинулся к ведьме и начал разбрасывать костер ногами; второй, повыше, угрожая клинком, оттеснил старшего тоннельного вглубь станции; третий, чернявый и смуглый, врезал младшему стражнику гардой по голове и тот кулём свалился с Ленуя; сам Ленуй остался лежать, прикрывая руками голову.

Высокий коротким движением разрезал веревки, поднял ведьму на руки – кажется, она была без сознания – и понёс к себе. Двое пятились рядом с саблями наголо. Судья, нотариус, свидетели, праведницы, стражники и остальные зрители за их спинами молча смотрели на них, не зная, что делать. Так длилась секунда, затем из кабины вслед за ними выбежала девочка и закричала пронзительно:

– Мама!

Смуглый обхватил девочку свободной рукой, удерживая её. Две праведницы словно проснулись и завизжали одновременно.

– Аииииииииииииииииййй! Изыди! Сатана! Сатана!

– Я не сатана, – хмуро и внятно сказал тот, что пониже. – Я Жак.

Неизвестно, что напугало людей больше: появление демонов или то, что один из них говорит по-французски.

– Стража! Стража! – заорал наконец нотариус Жерар, подхватил полы мантии и рванул к переходу. Судья Инститорис услышал за спиной знакомый скрежет – лючные стражники наконец-то очнулись и заводили арбалеты; он пригнулся, зрители разбегались подальше c линии выстрела. Звук этот, видимо, был знаком и пришельцам, потому что двое приспешников сатаны-Жака, поместив ведьму и орущую девочку во чрево диавольской обители, высунулись наружу и резво уволокли его с собой. Тенькнула тетива, арбалетная стрела с тугим звуком ушла в изгиб потолка над платформой, оттуда посыпалась пыль и каменные крошки. Обитель демонов загудела, рванулась и нырнула в тоннель в сторону Англии, и только судья Инститорис открыл рот, чтобы вздохнуть облегченно, как за первой адской колесницей показалась и вторая, и, сопровождаемая шумом разрезаемого ею воздуха, исчезла вслед за первой. Ещё одна стрела ткнулась в стену тоннеля и упала на рельсы.

Через минуту ошеломленной тишины раздался голос нотариуса Жерара. Он доносился откуда-то сверху, будто бы даже из люка:

– Судья, закрывайте заседание.

«Как он там оказался?» – успел подумать Инститорис; и упал в обморок.

2

Двое селян в потёртой, выцветшей одежде стояли, склонив головы, перед Геркулесом Мюко.

– Так, значит, лошадка потерялась, – произнёс он спокойно и зловеще.

– Ага, – сказал первый, молодой. – Потерялась, а мы, сталбыть, её искать пошли. Ну и нашли, вот, обратно ведём.

Второй был много старше. Лицо и руки его были почти чёрными, целиком в морщинах, и неясно было, то ли он такой загорелый, то ли чёрным выглядит из-за морщин. Лошадь их, низкая невидная рыжая кобыла, стояла рядом, изредка мотая головой. Геркулес молча разглядывал деревенских, а те с боязливым любопытством поглядывали на него и его бойцов. Поглядеть было на что: одежда егерей батдафа (батальона, где искупали свою вину почти все осужденные из столицы) была покрыта зелёными и коричневыми пятнами; на головах были такие же пятнистые накидки до плечей, перевязанные шнурками; у всех измазанные грязью лица; пышные ветки, вставленные за пояс, в сапоги и привязанные к плечам; винтовки, бережно обёрнутые тряпьём и украшенные опять же листьями и ветками. Страх, с которым крестьяне смотрели на его ребят, так непохожих на обычных ярких, щеголеватых и подтянутых военных, доставил Геркулесу некоторое удовольствие. Всё-таки есть что-то стоящее и в этой дурацкой форме, и в унизительной тактике выслеживания из засад – и он даже начинал понимать, что именно: это работает, очень хорошо работает. Пусть даже в винтовках всего по одному патрону.

– Звать как? – спросил Геркулес, повысив голос. – Отвечай.

– Я Роб, а это Мишель, племяш мой, – сказал старший. Младший, Мишель, быстро глянул на него и снова опустил глаза.

– Роб, значит, – проговорил Геркулес. – А живёте где?

– А недалеко тут, – ответил Роб. – Деревенька за ручьём, Хют.

– Хют, стало быть, – повторил Мюко. – Роб и Мишель из Хюта, значит.

– Ага, – подал голос молодой Мишель. – Хют. Кобылу искали.

В десяти шагах далее по тропинке, откуда шли Роб и Мишель со своей кобылой, появился ещё один егерь. Он подбежал к Мюко, поклонился и сказал:

– Есть. Нашли телегу. Схрон под дубом.

Геркулес кивнул и, повернувшись к селянам, заговорил:

– А мне вот сдаётся, что вы не за кобылой сюда ходили, а чтобы отвезти кой-кому еды и дать сигнал про облаву. А?

Оба пойманных крестьянина молчали, опустив головы.

– Знаете дорогу в его логово? – небрежно спросил Геркулес.

Роб и Мишель замотали головами одинаково: нет, не знаем.

– Нууу, – протянул Мюко. – Это как-то даже…

И скомандовал совсем другим голосом:

– Связать.

На крестьян кинулись со всех сторон, и через полторы минуты оба колдунских приспешника оказались привязанными к дереву.

– Мы вам отрежем по яйцу, – сказал Геркулес буднично. – Тогда, может, вспомните.

Молодой Мишель заскулил, задёргался.

– А-а-а, не надо! Не надо! Я не знаю! Не надо!

Геркулес, не обращая внимания на его крики, вынул нож из сапога и стал деловито примерять лезвие к месту, где сходились ноги незадачливого селянина. Раздался шум, Геркулес обернулся.

Два мобиля бывшей королевской службы эвакуации ломились по тропинке через сплетения ветвей; только сейчас, в лесу, стало заметно, какие они большие. Мобили остановились в пяти шагах от Геркулеса, один за другим. Из первого расслабленно вывалились егеря из отряда сопровождения Цейтлиха, а из второго выбрался сам Цейтлих, осунувшийся, усталый и очень злой. Мюко едва не попятился – совершенно не хотелось попадаться начальству под горячую руку.

– Доложите, – коротко бросил Цейтлих, безо всякого выражения разглядывая двух привязанных к дереву крестьян. Геркулес заговорил быстро и чётко.

– Сир, господин полковник, мы выследили вот этих двоих. Они везли еду для колдуна. Телега на дубовой опушке, вон там. Спрятана.

– Хорошо, осуждённый, – отрывисто сказал Цейтлих. – Дорогу к замку нашли?

– Э-э… – сказал Геркулес. – Вот сейчас допрашиваем.

– Плохо допрашиваете, – сказал полковник Цейтлих, аккуратно и быстро отобрал нож у Мюко и сразу, без замаха, всадил его в ляжку молодому Мишелю. Геркулес вздрогнул, но никто этого не заметил. Мишель заорал дурным голосом; егеря, привыкшие к лесной глуши, одновременно шевельнулись. Лошадь шарахнулась, храпя.

– Ааааааааааа!

Полковник терпеливо подождал, пока Мишель устанет кричать. Когда тот охрип и стал тяжело дышать, хныча и роняя слёзы, сказал:

– Проведи нас до замка. Да? Нет?

– Я не знааааю! – зарыдал Мишель. – Никто не знает! Они же….

И оборвал себя.

– Ого, – холодно удивился Цейтлих. – Да их там двое. Или сколько? А?!

И закрутил ножом, примериваясь. Парень забился, будто в припадке. Геркулес подумал, что про режим невидимости и неслышимости можно, пожалуй, забыть.

– Стойте! – сухой голос Роба прорезал крики и рыдания его племянника. – Я скажу.

– Ага, – сказал полковник.

– Я скажу, как пройти в замок, – сказал старик. – Только сохраните мне жизнь.

Цейтлих кивнул нетерпеливо.

– Сохраним.

– И ещё, – сказал Роб. – Убейте его. Если племяш донесёт, что я провёл вас к замку, меня скормят свиньям.

Цейтлих не удивился.

– Это всё?

– Нет, – совсем тихо сказал старик. – Когда убьёте его, дайте мне отрубить ему голову, руки и ноги. Колдун умеет возвращать мертвых, и они ему служат.

Цейтлих некоторое время смотрел на него пристально. Роб выдержал взгляд, глядел спокойно и ровно. Полковник покивал задумчиво, затем скомандовал коротко:

– Повесить.

Геркулес растерялся.

– Кого?

– Этого, – сказал Цейтлих, указывая на Роба, старшего.

– Но ведь… – вырвалось у Геркулеса. Цейтлих повернул к нему голову.

– Ты оглох, осуждённый? Я приказываю – повесить этого засранца.

И добавил с мрачным удовлетворением:

– Не обманешь, старик. Твой щенок проведёт нас куда надо.

Через пять минут всё было кончено, Роб перестал хрипеть и дёргаться; для верности подождав ещё минуту, Геркулес приказал спустить тело на землю, а сам пошёл за мобили, исполненный самых мрачных мыслей: ему не понравились слова старика про мертвых, которые служат колдуну. Он увидел Мишеля с наспех перевязанной ногой, который морщил лоб над большой картой, расстеленной на поляне по сторонам света и придавленной камушками по краям; рядом стоял полковник Цейтлих и с отсутствующим видом ковырялся в зубах ножом.

– Значит, ежели это дубовая опушка… – произнёс парень.

– Где схрон ваш, – вставил Цейтлих. Его речь была не совсем разборчивой. Было похоже, что он поедает лезвие.

– Ага, схрон… От него вдоль ручья шагов сто, и у излучины вход в замок будет. Там коряга большущая, и вот прямо под ней ещё вход, притопленный.

– А сам замок-то где? – лениво спросил полковник, разевая пасть и ворочая ножом. – За холмом, что ль?

– Не-е, – Мишель поднял голову и осклабился. – Холм этот, хе-хе, замок и есть, господин полковник.

Цейтлих вонзил нож в землю, потянулся и увидел Геркулеса.

– Что случилось, осуждённый? – благодушно гаркнул он.

Геркулес открыл рот, затем закрыл. Перед его глазами стояли ряды субурдов, молчаливые, страшные, готовые на всё.

– Ничего, господин полковник, – сказал он. – Разрешите отдыхать?

3

– Так, ещё раз, – сказал Жак. – Тебя хотели сжечь.

– Очистить, – поправила его Лия, морщась. Прелати только что смазала ей ноги вонючей мазью и накладывала повязку. – Очистить полностью.

– Сжечь, – твёрдо сказал Жак. – Сжечь за то, что у тебя целые руки и ноги. За то, что ты не калека.

– Ну, да, – весело ответила девушка. – Раз целые, значит, что я не чистая. Раз не чистая, то меня может похитить диавол. А раз так, то значит, я его пособница и ведьма.

– А диаволу ты зачем?

– Чистая – низачем, в том-то и дело, – сказала Лия. – Диаволы чистых и очищенных женщин не крадут.

– Ни черта не понимаю, – сказал Жак и оглядел своих спутников. Питер сидел с отсутствующим видом. Тогда финансист перевёл взгляд на Аслана, точнее, на его спину – мусульманин сидел в кабине за штурвалом и смотрел на пробегающие мимо стены тоннеля, освещённые фарами «Фуксии» и идущей сзади «Сельди». Прелати также ничем не показала, что у неё есть идеи по этому поводу, равно как и Майя, которая пряталась на верхней койке и смотрела на Лию почти враждебно: девочке было стыдно за своё поведение – она действительно на какой-то миг подумала, что Лия её мама, чего, конечно, быть не могло.

– Ни черта не понимаю, – повторил Жак и спросил у Питера чуть громче, чем следовало: – Как ты думаешь, что такое эти диаволы?

Питер пожал плечами. На Прелати он смотреть избегал.

– Всё сходится, – объявил Аслан, вглядываясь вперёд. – Чудовища не охотятся за инвалидами. Их интересуют только женщины и только здоровые. Это мы и так знали.

– Да неужели! – снова чуть громче, чем следовало, удивился Жак.

– Нехватка конечности или её части может быть признаком мутации, – раздражённо сказала Прелати, отрывая ещё кусок бинта. – Поэтому автокапсулы настроены проверять, всё ли на месте.

– Мутация, – усмехнулся Питер. – Настроены…

– Ага, – сказала Лия. – Автокапсулы, точно. Но они их называют диаволами.

– А как ты им попалась? – с простодушным любопытством продолжал допытываться бывший куратор королевской службы поставок.

– На меня донёс один урод, – сказала Лия. – Я решила позагорать наверху, а он выследил меня, увидел, что я не очищенная, и донёс.

– Донёс этим людям, которые тебя хотели сжечь?

– Да, – сказала Лия. – Это Высокое жюри. Они судят и очищают ведьм.

– Судят? – произнёс Питер негромко. – За что?

– За грех, – сказала девушка.

– А когда он тебя увидел? – неожиданно спросила Прелати.

– А сегодня утром, – ответила Лия. – В обед меня поймали на входе. Дальше вы знаете.

– Ты решила загорать утром? – уточнила старуха. – На леднике?

Лия Гаран некоторое время смотрела на Прелати, затем кивнула и неожиданно чопорно произнесла:

– Не всем из нас такая радость доступна.

– Ну если больше негде, – сказал Питер защищающим тоном.

– Меня беспокоит этот суд, – сказал Жак. – Они не устроят за нами погоню? Мы здесь никого не знаем, а для них эта чертова дыра под морем – родной дом.

– Не выражайся, – сказал Аслан. Жак посмотрел на него расширенными глазами, затем трижды аккуратно сплюнул без слюней.

– Они даже из арбалета выстрелить не сумели толком, – насмешливо сказал Питер. – Так что…

– Можно подумать, ты сможешь, – сказал Аслан.

– Да чего там мочь, – с ещё большей заносчивостью произнёс Питер. – Положил, покрутил, прицелился…

Погоня, конечно, была более чем возможна. То, что участники этого дикого судилища не смогли оказать внятного сопротивления, следовало списать на эффект неожиданности и на впечатление, которое, по-видимому, производили «Фуксия» и «Сельдь» на неподготовленного зрителя.

– Там было восемь вооружённых, – сказал Аслан. – Из них как минимум двое с арбалетами, и один даже успел перезарядиться – за десять секунд. И наверху ещё торчали. Так что…

Прелати выпрямилась.

– Всё. Завтра смени повязку. Мазь я тебе оставлю.

– Да не надо, – беззаботно сказала девушка и пошевелила под тканью пальцами ног. – Оно само скоро заживёт.

– Как знаешь, – холодно сказала Прелати и отсела подальше от Лии на сиденье под верхней койкой напротив той, где пряталась Майя.

– А вы кто такие? – спросила Лия у Жака. Жак раскрыл рот, но его опередил Питер.

– Мы беглые, – сказал он. – Из столицы.

Получилось очень многозначительно.

– Ээээ… – сказал Жак. Если у него и было особое мнение, то он с ним явно опоздал.

– Вы из Лютеции, – сказала девушка восхищённо. – Как там принцесса? Вышла уже замуж за этого хрыча?

Питер и Жак переглянулись.

– За какого хрыча?

– Ну, за этого… – Лия пощелкала пальцами. – Лорда-протектора. Как его?

– Оливера, – сказал Аслан из кабины.

– Да! – воскликнула ведьма. – За него. Вышла или нет?

– Нет, она скоро выйдет замуж за другого. За военного.

– Молодой? – обрадовалась Лия.

– Вполне, – сказал Питер и почувствовал непонятное недовольство.

– Ну хорошо, что молодой, – заключила девушка. – А то за старичка замуж – бррр.

Прелати, взявшаяся было за вязание, сломала спицу и, неразборчиво ругаясь, начала рыться в своём обширном сундучке в поисках новой. Майя высунулась на секунду, поглядела на ведьму и спряталась обратно. Жак кашлянул выразительно, но ненатурально, и сразу же после этого у него действительно запершило в горле, и он начал сдавленно перхать, пытаясь его прочистить. Аслану, которому надоело пялиться в тоннель, обернулся и оглядел внезапно завозившийся экипаж; только Лия Гаран, укрытая одеялом, сидела невинно, благовоспитанно сложив руки на коленях.

Питер подсел к эвакуатору, тоже уставился вперёд.

– У меня вопрос, – сказал он тихо.

– Валяй, – сказал Аслан.

– Что с ней делать?

Аслан покосился на друга.

– Знаешь, – помедлив, сказал он проникновенно, – я всё понимаю. Тебе уже много лет, пора задумываться о семье, о детях, но я бы на твоём месте всё-таки подождал. Понимаешь, мне кажется, она немножко не готова идти за тебя замуж. Вы слишком мало друг друга знаете.

Питер несколько секунд смотрел на него молча, но Аслан сохранял предельную серьёзность.

– То есть ты тоже не знаешь, – сказал наконец учёный.

Аслан кивнул, затем мотнул головой.

– Очень характерный диалог, – заметил Жак сзади. – Натворить дел, а потом мужественно бороться с результатами. Наш метод.

– Нет конструктива – нет разговора, – холодно отрезал Питер и вернулся в пассажирский отсек. Бывший капитан королевской эвакуации обернулся, чтобы осуждающе посмотреть на финансиста, затем повернулся обратно и отпрянул назад: прямо перед кабиной в воздухе летела ведьма. Она смотрела на Аслана и Питера через плечо огромными безумными глазами, сияющими в свете фар, страшно улыбалась и показывала узкой ладонью вниз.

– Суаль! – закричала Лия и, забыв об обожжённых ногах, соскочила с места и рванулась в кабину. – Остановитесь! Это Суаль! Мне надо к ней!

– Уйди из кабины, – прорычал эвакуатор.

– Аслан, впереди завал, – сказал Питер сзади. – По-моему, надо остановиться.

Ведьма, летевшая на метле – Аслан только сейчас разглядел её, до этого метла была скрыта развевающимся подолом юбки – резво отвернула в сторону, и действительно, впереди был завал из камней и досок высотой почти в половину тоннеля.

– Проскочим, – сказал Аслан.

– Аслан, кажется, не проскочим, – сказал Питер спокойно, и эвакуатор сдался: тронул какую-то кнопку на панели, и толкнул штурвал слегка вперёд. «Фуксию» повело немного вправо, затем влево, наконец, вздрогнув будто лошадь всем корпусом, она остановилась.

– Ведьмин угол, – произнесла Лия Гаран. – Выходите, мальчики.

Питер, Жак и Аслан переглянулись. Прелати и Майя сидели в спальном отсеке, держась за руки. Наконец Аслан встал, нацепил ножны и полез наружу.

– Не нравится мне это, – сказал Питер. Он понял, что давно хотел произнести эту фразу, просто случая не было. Бедно освещённый тоннель был пуст, зато в стене справа – вход в рост человека. Оттуда Лия уже нетерпеливо махала им рукой.

– Сюда!

Питер выпрыгнул из мобиля, пошел за ней.

– Стойте, – сказал Жак. Друзья остановились.

– А как же мадемуазель Прелати и Майя?

– Оставайся с ними, – сказал эвакуатор сразу.

– Нет, – Прелати уже выбиралась, а за ней Майя. – Я тоже пойду. Хочу посмотреть.

– Ну вы где там? – Лия вышла из коридора. – Боитесь, что ли?

4

Лефевр поставил свежеоструганный кол стоймя.

– Готово, сир.

Кол получился на загляденье: два с половиной человеческих роста, почти в две руки толщиной у основанья, медленно сужающийся к острию. Ещё пять колов лежали рядом, похожие друг на друга как близнецы.

– Так, – сказал Геркулес. – Слушай мою команду.

За четыре дня полк Иностранного легиона и осуждённые батдафа под командованием Цейтлиха вырубили кольцевую просеку вокруг колдунского холма толщиной в десять шагов – деяние само по себе в высшей степени примечательное. Колдун, по сведениям командования, отсиживался в логове, и приказа штурмовать пока что не было; этому факту все были рады и работали с утроенной энергией: солдату, как известно, лишь бы не война. Четвертый день назначили выходным, но Геркулес собрал свой полувзвод осуждённых и повёл их на поляну, где заставил настрогать полдюжины колов и вот уже четвёртый час гонял их в плотном строю, превратив в короткую фалангу.

Подъехало несколько верховых, среди которых Геркулес узнал Цейтлиха и Массю, остальные были ему незнакомы. Он отдал команду строиться.

Полковник Цейтлих брезгливо ткнул стеком в колья.

– Это – что?

– Сир, это колья, сир, – ответил Геркулес и почему-то слегка выпучил глаза. Полковник посмотрел сквозь него и постучал себя по голени. Остальные хранили молчание, разглядывая полувзвод осуждённых.

– Зачем, – уточнил наконец Цейтлих безо всякого выражения.

Долгая пауза в полторы секунды.

– Сир, считаю необходимым, сир, – ответил Геркулес.

Потому что я видел, что такое субурды, а ты нет.

Полковник Цейтлих помолчал, пожевал губами, затем поднял брови и посмотрел на полковника Массю, нестарого ещё грузноватого мужчину лет сорока пяти с властным выражением лица.

– Этих в резерв, на южный сектор, – сказал Массю, почти не шевеля губами, и пришпорил коня, закончив тем самым обсуждение. Сопровождающие последовали за ним, и лишь Геркулес заметил, что Цейтлих дал шенкелей своей лошади резче и раньше остальных.

– Сир, – подал голос Лефевр. – Может, отдохнуть.

– Всё равно ведь в резерве, сир, – поддержал его командир второго отделения, Силь.

– Полковничьи третий день в деревне гуляют, – произнёс кто-то.

«Полковничьими» называли взвод сопровождения Цейтлиха. Это поголовно были самые богатые и влиятельные осуждённые; муштрой, караульной службой и дежурствами их никто не донимал, и жизнь они вели вольготную, возбуждая зависть и ненависть не только остальных шести взводов батдафа, но и бойцов Легиона.

Просека, подобно циферблату часов поделенная на двенадцать секторов наблюдения, к вечеру оживилась: пошли слухи, что на холме замечено движение, и вроде как колдун собирается идти на прорыв, потому что еды и воды у него, по расчетам, не осталось. Массю во время объезда распределил легионеров и осуждённых, сосредоточив основные силы на севере – в секторах с девятого по двенадцатый и с первого по третий. Батдаф и пара учебных взводов Легиона растянулись на юге.

Чем ближе было к ночи, тем быстрее росло напряжение. Почему нет штурма? – прямо спрашивали самые смелые у своих командиров, получая тычки и затрещины в ответ: командиры не знали. К девяти вечера снова пронёсся слух, будто бы принц-консорт прибыл и отдал приказ в ружьё, но тут же всех успокоили: Фуке действительно прибыл, но новых приказов нет, всё по-прежнему – следить, ждать, никого не выпускать. Полувзвод осуждённых Геркулеса явно расслабился: судя по всему, штурм будет на севере холма, а им отведена роль резерва на всякий случай, которого, скорее всего, и не произойдёт вовсе. Геркулес Мюко и сам поддался этому настроению, в конце концов, их дело небольшое – выполняй приказ и лежи где положат.

И только он собрался сказать часовым глядеть в оба, чтоб не пропустить внезапной проверки Фуке, как с ближайшего дерева, где сидели наблюдатели, донёсся вопль.

– Вижу! – надрывно орали с одного дерева, и тут же крик подхватили с других пунктов. – Вижу! Вижу! Шестой сектор! Седьмой! Шестой! Седьмой!

Геркулес вскочил на ноги и увидел, как его полувзвод споро разбирает винтовки и колья, становясь в боевой порядок – зрелище это доставило ему пусть и краткое, но удовольствие. Но времени радоваться не было. Неясная в колыхающемся свете костров группа темных фигур выходила из леса на просеку и двигалась прямо к ним.

Колдун пошёл на прорыв там, где его меньше всего ждали – на юге.

5

– Кто это боится, – очень уверенно и насмешливо сказал Жак и спрыгнул на пол.

– Ладно, мы сами придём, – сказала Лия и крикнула в боковую дыру. – Девочки, сюда идите! Я тут! Не бойтесь!

Ни друзья, ни Прелати, ни Майя не успели произнести даже слова, как несколько женщин разного возраста в самых легкомысленных одеждах – одна была даже в мужских штанах! – выбежали из коридора и бросились с радостными криками к ней.

– Молодец!

– Умничка!

– Ну ничего, в следующий раз получится!

– Видела этих старух? Ужас, правда?

– А как там Жерар?

– Кто новый судья? Жакоб? Этот рохля?

– Кошмар-кошмар-кошмарики!

Трое друзей стояли в молчаливой неловкости; мадемуазель Прелати, обняв Майю, жалась к «Фуксии», на её лице было отчётливо написано сожаление о том, что выбралась наружу. Наконец, ведьма, которая летела перед ними, подошла к Питеру и сказала:

– Спасибо вам за то, что спасли мою сестру.

– Да я бы и сама, – сказала Лия Гаран неубедительно.

– …Хотя она этого не заслужила, – сурово закончила ведьма.

– Пожалуйста, – сказал Жак.

– Кто вы? – спросил Питер.

– Мы ведьмы, – сказала ведьма. – Я Суаль. Я тут вроде старшей.

– Ведьмы, – тупо повторил Питер.

– Я думаю, нам всем есть что рассказать, – сказала Суаль. – Пойдёмте к нам.

– Я никуда не пойду, – сказал Жак весело. – И никому не советую.

– Боитесь, уважаемый торговец? – прищурившись, спросила Суаль.

Аслан посмотрел на неё внимательно.

– Как вы узнали, что он торговец?

Та пожала плечами.

– Угадала. Давайте тогда присядем, что ли. Девочки, притащите скамеек мальчикам.

Девочки шумной стайкой скрылись в норе, и через минуту все расселись на скамейках, лишь одна из которых была скамейкой, остальные сиденья были ведрами, котелками и просто чурбаками. Питер почувствовал себя крайне неуверенно. Было похоже на фанты на какой-нибудь вечеринке – а он всегда ненавидел эту идиотскую новомодную игру.

– Расскажите, что тут у вас происходит, – сказал он. Ему казалось, что это будет верный тон. – В общих чертах.

– Средневековье у нас тут происходит, – сказала Суаль весело. – Инквизиция, чума, голод и полное отсутствие намеков на гуманизм.

Слова ведьмы были настолько неуместными здесь, что Питер едва удержался от того, чтобы потрясти головой; старуха Прелати за его спиной закашлялась. Так могла говорить какая-нибудь Дельфина де Жирарден, высокообразованная парижанка, писательница и хозяйка своего модного салона, но никак не одетая в рваньё ведьма, только что спрыгнувшая с метлы. Утешало лишь совершенно овечье выражение лиц остальных ведьм – похоже, что они не очень понимали свою старшую, включая и родную сестру, которой явно очень хотелось поковыряться в носу, но было нельзя, поэтому она морщила нос, терла пальцем щёку и таращила глаза на Аслана.

– Вот как, – сказал Жак. – Интересно.

– Ни черта интересного, – ответила Суаль так же весело. – Но скоро все они объединятся под знаменем веры и придут сюда. Вот тогда будет очень интересно, правда, недолго.

– Они не придут, – сказала Лия. – Они тебя боятся. Я слышала.

– Поэтому и придут, – равнодушно сказала Суаль. – Мужчины, они такие. Извините.

– Ничего, – сказал Питер. – Вы сказали – чума. У вас была чума?

Ведьмы оживились и завздыхали.

– Ну не чума, хотя я не знаю, может, и чума, – сказала ведьма. – В общем, мерли все как мухи, причем главным образом мужчины. Вот, собственно, мы так и появились.

В её голосе была горечь. Питер быстро глянул на Прелати. У мадемуазель было непроницаемое лицо, и слушала Суаль она с вежливым интересом. Скучающе так.

– Мой муж умер, потом у Жанин, потом у Сесиль, потом… Мы помогали друг другу чем могли, потом решили съехаться в один дом, но тут на нас ополчилась инквизиция…

– Надо было трястись в своих домах до самой смерти, или идти в любовницы к кому-нибудь, – сказала другая ведьма. – А я не хочу так. Я детей хотела. Семью.

И почему-то с вызовом добавила:

– Имею право!

Суаль усмехнулась.

– Право… Научила на свою голову. – И продолжила. – Потом появились диаволы, и от нас немножко отстали, и даже взяли под защиту. Диаволы, то есть автокапсулы, охотились только за женщинами. Так и получилось, что мужиков повыкосила чума, а женщин диаволы.

– А что вы знаете об автокапсулах? – вдруг спросила Прелати.

– Говорят, в замке в Британии живёт колдун, Синяя Борода, – сказала Суаль. – Он и похищает женщин. Мы в это не верим.

– А во что верите? – с любопытством спросил Аслан.

– Это древние, – сказала ведьма. – Ихние штучки. Не знаю. И знать не хочу.

– А что было дальше? – торопливо произнёс Питер.

– А дальше был доктор Зойль, – сказала ещё одна ведьма, совсем молоденькая.

Женщины глухо, угрожающе забормотали. Голос Суаль был ровным и спокойным.

– Он догадался, что диаволы нападают только на полностью здоровых женщин. Тех, у кого не было руки или ноги, нечисть не трогала. Тогда он и придумал Очищение.

– Отрубать… руку? – спросил Аслан медленно.

– Или ногу, – ответила Суаль просто. – Быстренько, чик и готово. Зато автокапсулам ты не нужна.

– Но Суаль не далась, – сказала Лия с гордостью.

– Я не первая была, кто отказался, – уточнила Суаль. – Но первой, кого не сожгли. Я улетела.

– А! – сказала Прелати неожиданно.

– На метле? – не удержался Жак. Суаль усмехнулась.

– Она может летать и без метлы! – опять гордо объявила Лия. – И я тоже смогу.

– Ты ещё маленькая, – сказала Суаль сестре. Лия увяла. Суаль снова обратилась к Питеру. – Да, могу и без метлы. Метла, она для смеха.

Питер наконец-то спросил то, что давно хотел:

– А как вы… Как вы летаете?

Ведьма посмотрела на него и пожала плечами.

– Понятия не имею. Я на костре стояла. Больно было ужасно, я ничего не помню. А когда очнулась, я уже была далеко.

– И уже умела летать! – снова вмешалась Лия.

– Понятно, – вежливо сказал Питер.

– Ну тут уже было ясно, что начнется резня. Я сразу собрала всех, до кого дотянулась и мы сбежали сюда. Пока что к нам никто не лезет. Уже восемь лет.

– Но скоро полезут, – сказал Аслан полувопросительно.

Ведьмы закивали согласно.

– В Кале недавно умер судья, мы думали, что можно будет вернуться… Дуры. Там появился новый, Жакоб.

– Это тот, что в балахоне? – наморщив лоб, вспомнил Жак.

– Их там двое в балахонах, – сказала Лия Гаран. – Второй – нотариус Жерар.

– Урод, – сказала Суаль. – Лучший друг покойного доктора Зойля, гореть ему в аду.

– Покойного? – переспросила Прелати.

Губы Суаль дрогнули в нехорошей улыбке.

– Доктор Зойль после открытия Очищения свои исследования не прекратил. И примерно через месяца два, когда уже пара десятков женщин лишились рук и ног, он сделал ещё одно открытие. Оказывается, Очищение наступает, если ампутировать не ногу или руку целиком, а, например, мизинец на ноге.

Суаль посмотрела на Жака; тот явственно поёжился.

– Чувствуете разницу?

– Да, – ответил финансист. – О да.

– Доктор Зойль, конечно, умный, но он дурак, – продолжила ведьма. Её подружки захихикали. – На следующее же утро после того, как он объявил о своём открытии, его нашли глубоко в тоннеле. Где-то недалеко отсюда, кстати.

– Без рук и без ног нашли, – добавила молоденькая ведьма с жестоким удовлетворением. – И ещё без кой-чего.

– Видели там двух старух-праведниц? – спросила Суаль. – Их зовут матушка Элиз и матушка Исиль. Говорят, что это они.

– Но как же… Почему они против вас? – спросил Питер. – Они ведь члены суда?