Текст книги "Отчаянный и непобедимый Ренегат Икс"

Автор книги: Челси М. Кэмпбелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Вырвавшись из маминых объятий, беру лежащий на крыше нож и режу веревки, которыми связана Кэт. Приходится действовать правой рукой, а запястье почти не действует. Боль ужасная, и резать тяжело, но я не обращаю на это внимания.

Кэт падает. Я успеваю ее подхватить, и мы валимся вместе, превратившись в бесформенную кучу на полу.

– Боже, Дэмиен, когда ты спрыгнул, я подумала… – говорит Кэт, с трудом сдерживая слезы. Она прижимается ко мне и замолкает, так и не окончив фразы.

– Все хорошо. Все уже, все… – говорю я, снимая с ее шеи колье. У меня дрожат руки, и застежка никак не хочет поддаваться. По крыше гуляет холодный ветер, и пальцы почти не слушаются.

Мама, наклонившись, поднимает что-то с земли и кладет в карман.

– Нужно спускаться, ребята, – говорит она.

– Какой же ты все-таки кретин, – замечает Кэт, вытирая слезы. – Что бы я делала, если бы ты погиб?

– Умерла бы от сердечного приступа, конечно, – отвечаю я, подмигивая ей. – Это входило в мой план.

И тут я вспоминаю о Саре, которой приходится стоять и наблюдать за тем, как ее бывший потенциальный парень утешает девушку, которую он предпочел ей. Да, Кэт была связана, и о ней следовало позаботиться, но я даже не спросил Сару, все ли с ней в порядке. Она стоит, сложив руки на груди, и смотрит на меня. Спасибо хоть блокнота в руках нет.

– Сара, – говорю я, чувствуя себя крайне неловко, – прости, я…

Поднимаюсь на ноги и подхожу к ней, прижимая к груди поврежденную руку.

– Ты как, Косинус?

Она кивает и улыбается мне.

– Я же сказала, мне можно доверять.

– Мне жаль, что ничего не вышло, – говорю я, стараясь, чтобы Кэт нас не слышала. – Ну, ты понимаешь. Наши эксперименты.

Мы уже обсуждали это раньше, но я ничего не могу с собой поделать – мучает совесть. Сара закатывает глаза.

– Ой, Дэмиен, перестань. Сталкивать людей с крыши гораздо интересней, чем встречаться с тобой. Это было так захватывающе, и я, пожалуй, оставлю за собой роль твоей напарницы. Мы же партнеры, правда?

– Да, – отвечаю я, улыбаясь, – как же иначе.

20

Мы с Кэт сидим на бетонном краю клумбы возле Финансового центра. Если мне никогда больше не придется видеть это здание, я не расстроюсь. Если его соберутся сносить, куплю билет в первый ряд, чтобы посмотреть. Я обнимаю Кэт, она кладет голову мне на плечо. За Сарой приехал отец и забрал ее, но она попросила позвонить завтра и сказать, все ли со мной в порядке.

Кто-то из супергероев вызвал «скорую», и врач, осмотрев мою руку, наложил повязку, сказав, что она не сломана, а вывихнута. Тем не менее мне надлежит явиться в больницу, чтобы сделать рентген. Сначала полицейские хотели отнять у меня пистолет, но я сказал, что он не настоящий и не работает. Они поверили, увидев торчащие во все стороны провода.

Обычно суперзлодеи в больницу не обращаются. Медицинское злодейство – неплохая профессия, потому что суперзлодеям часто приходится лечить раны, а ситуация, в результате которой они пострадали, может быть такой неблаговидной, что они готовы заплатить любые деньги, лишь бы тот, кто их лечит, задавал поменьше вопросов и не имел дела с властями.

– Дэмиен, – говорит Кэт, прижимаясь ко мне, – я люблю тебя. Я просто хотела, чтобы… ты это знал, – добавляет она после небольшой паузы.

Я целую ее в затылок.

– Ой, да ты говоришь это, потому что я спас тебе жизнь.

– Нет, серьезно, – возражает Кэт, выпрямив спину и бросая на меня сердитый взгляд. – Я знаю, Пит наговорил тебе всякой ерунды о том, что якобы было между нами. Но все это неправда.

– Да ты хочешь быть со мной просто потому, что тебя прельщает идея крутой пиратской свадьбы, а кроме меня, никто на такое не согласится, и ты это знаешь. Но… – добавляю я, бросив на нее быстрый взгляд и отворачиваясь, – я тебя тоже люблю. Просто хотел, чтобы ты это знала.

Я обнимаю Кэт еще крепче, и она снова прижимается ко мне и кладет руку на живот, не желая, видимо, отпускать меня ни на секунду.

– Кэт, – шепчу я, – мне бы хотелось признаться тебе еще кое в чем.

– Ты хочешь основать свой собственный цирк с танцующими роботами вместо клоунов и пингвинами-людоедами вместо львов?

– Да! Хотя… нет, не совсем так. Боюсь, у меня плохие новости.

– Плохие новости? После всего, что случилось сегодня? – скептически спрашивает Кэт.

Я удрученно киваю.

– Мистер Вигглс погиб. Я пытался его реанимировать, но… ты знаешь, как это бывает. Он все еще танцует под музыку, но при этом постоянно требует на обед свежие мозги.

– Думаю, я прощу тебя за это, – смеясь, отвечает Кэт.

– Потому, что любишь меня, или потому, что я спас твою жизнь?

– По обеим причинам, – говорит она, улыбаясь. – Папа скоро приедет. Я ему двадцать минут назад позвонила. Он испугался, когда узнал, что случилось, и сказал, что возьмет новую машину, которую недавно купил. В ней все управляется компьютером и стоит ультрасовременная навигационная система. Он специально мне все так подробно и долго объяснял, – добавляет Кэт, закатывая глаза, – хотел, чтобы я почувствовала, как ему важно меня спасти. Можно подумать, я бы без объяснений не догадалась. Мы вас с мамой обязательно подвезем.

– Спасибо, Кэт, – соглашаюсь я, думая о том, что мне совершенно не хочется объяснять ее отцу, почему его дочь похитили из-за меня и как так вышло, что я злодей только наполовину. Думаю, все это ему точно не понравится, особенно, учитывая, что я снова встречаюсь с Кэт.

– Нужно найти маму и сказать ей об этом.

– А где она?

Хороший вопрос. Понимаю, что не видел ее уже довольно давно. Меня чуть не убили, рука вывихнута, да еще и мы с Кэт, похоже, снова вместе. Мама по идее не должна от меня отходить ни на шаг. Есть только одна возможная причина ее отсутствия – где-то происходит нечто серьезное, и мама замешана в этом.

Если подумать, то можно догадаться, где мама и почему ее нет рядом. Кроме того, теперь я понимаю, что мама подобрала на крыше. Все это очень серьезно, и никто, кроме меня, не сможет ее остановить.

* * *

Я нахожу маму в холле первого этажа, там, где меня чуть не убил Малиновый Огонь. Она разговаривает по сотовому телефону.

– Ладно, тогда я сама это сделаю! – говорит мама запальчиво и прекращает разговор, не попрощавшись. В одной руке она держит телефон, в другой – гипноизлучатель.

Увидев меня, мама вздрагивает от неожиданности.

– Что ты здесь делаешь? Почему тебя не увезли на «скорой помощи»? Как твоя рука?

– С кем ты разговаривала? – спрашиваю я, описывая круги на некотором расстоянии от нее.

– С Тейлором, – говорит мама, закатывая глаза. – Он такой чудак. Не понимает, что вся эта суматоха с Питом была просто небольшой помехой.

– Может, он расстроился, узнав, что один из его любимых студентов погиб. Как тебе такое предположение?

Мама раздраженно приглаживает волосы. Очевидно, желания спорить со мной на эту тему у нее нет.

– А можно мне подержать эту штуку? – спрашиваю я, протягивая руку к гипноизлучателю.

– Нет, милый, это очень сложный прибор, и ты однажды его уже сломал.

– Историю с Питом никак нельзя назвать «небольшой помехой», мама. Кэт могла серьезно пострадать, а я чуть не погиб. Надеюсь, ты это понимаешь?

– Естественно, понимаю! Но по плану все должно было быть совсем не так. Если бы ты принял антидот – а я приказала тебе это сделать – а не отдал пузырек другому человеку, не было бы никаких проблем, – говорит она, быстро взглянув на меня. – Когда я возьму власть в свои руки, все будет в порядке.

– Мам, не надо! Ты и так сегодня подвергла большой опасности людей, которыми я дорожу!

– А ты замечательно справился со всем, как того и требовали обстоятельства. Я горжусь тобой.

Мама подносит гипноизлучатель к губам, готовясь говорить в микрофон. Не успев даже понять, что я делаю, беру маму на мушку.

– Мам, я не могу позволить тебе это сделать.

Пистолет приходится держать обеими руками, но не только потому, что одна из них повреждена: меня бьет нервная дрожь.

– Дэмиен Локи! – говорит мама повелительным голосом, но, видимо, решив, что меня не стоит воспринимать всерьез, улыбается и машет рукой. – И что ты собираешься сделать? Я твоя мать. Убери эту штуку.

– Ты что, меня не слышала?! Я же сказал: не могу позволить тебе это сделать.

Мама, нахмурившись, сверлит меня сердитым взглядом, но гипноизлучатель опускает. Гримаса отвращения искажает ее лицо.

– Ты говоришь, как супергерой.

– Я и есть супергерой!

Эти слова, неожиданно сорвавшиеся с моих губ, шокируют меня не меньше, чем маму. Руки дрожат так сильно, что дуло пистолета ходит ходуном.

– Теперь я вижу, что, отпустив тебя к отцу, я совершила большую ошибку, – говорит мама, забыв, учитывая серьезность обстоятельств, назвать Гордона «этим человеком». – Я запрещаю тебе с ним видеться. Ты будешь сидеть дома, и мы…

– Мы ничего не будем делать, если ты не отдашь мне эту штуку, – говорю я, указывая на гипноизлучатель дулом пистолета.

Лазеры в маминых глазах загораются адским огнем.

– Дэмиен, опусти пистолет.

Я решительно качаю головой.

Мама умолкает. Когда она, выдержав паузу, начинает говорить снова, ее голос звучит успокаивающе. Так говорят с испуганными животными, когда не знают, чего от них ожидать.

– Все уже закончилось. Все будет хорошо.

Направляю дуло прямо ей в грудь. Ощущение такое, будто я целюсь в самого себя.

– Ты же не будешь стрелять в собственную мать. А теперь закрой уши…

Я нажимаю на курок. Луч проносится в сантиметре от ее головы, чуть ближе, чем я хотел.

– Это был предупреждающий выстрел. Опусти гипноизлучатель.

– Дэмиен, зачем ты это делаешь? – спрашивает мама. Она не испугалась, но сильно расстроилась. – Ты подошел к опасной черте.

– Какого черта это значит?

– Значит, что тебе остается надеяться на то, что Гордон сдержит слово, потому что я не намерена терпеть в своем доме супергероев!

– Он сдержит, – говорю я, в основном чтобы позлить ее, хотя, понятно, что Гордон не нарушит заключенный с мамой договор, даже если будет меня ненавидеть. Подхожу ближе, держа в левой руке пистолет, и вытягиваю правую, поврежденную руку вперед, не обращая внимания на боль.

– Дай сюда.

– Если ты это сделаешь, – говорит мама невозмутимо, вкладывая в мою руку гипноизлучатель, – не попадешь в Вилмор. Ты делаешь врага из собственной матери. Вот чего ты этим добьешься.

– Нет, это ты делаешь из себя моего врага, мама, – говорю я, чувствуя, как эмоции, разом перегорев, покрываются золой. Больше всего на свете мне хочется вернуть ей прибор, сказать, что пошутил, что я суперзлодей, что хочу принимать участие в ее делах. Хочу, но не могу. Я больше не чувствую себя злодеем, ни на йогу, особенно после сегодняшнего вечера. Можно было действовать по маминому плану и стать принцем Золотого города, но я должен был спасти Кэт и остановить Пита. Не могу же я позволить ей причинить боль Саре, Гордону или кому-то еще из близких мне людей, даже если придется ради этого пожертвовать всем, включая учебу в Вилморе. Даже если это означает, что на пальце у меня появится «Г», а не «З». Может, я не чистокровный герой, но и злодеем прикидываться больше не могу.

В эту секунду в маминых глазах вспыхивают лазеры. Все происходит, как в замедленном кино. Лучи попадают в пистолет, и он взрывается у меня в руке.

Мама бросается вперед, протягивая руки к гипноизлучателю. Я уворачиваюсь и с размаху бросаю прибор в стену.

– Не-е-е-е-т! – кричит мама. Гипноизлучатель с треском разбивается, а мне кажется, что я слышу, как, звеня, разлетаются вдребезги мамины хрустальные мечты.

– Даже не думай снова брать Сару в плен. Если с ее головы упадет хотя бы один волос, я уверен, полиция и каждый супергерой в городе будут разыскивать тебя и твою секретную лабораторию. И я хочу получить рецепт противоядия, когда приду забирать вещи.

Развернувшись на каблуках, я ухожу, оставляя за спиной маму и жизнь, которую считал единственно возможной целых шестнадцать лет.

* * *

Вечером я остаюсь в доме Кэт. Ее родители не предлагали мне переночевать, но я «случайно» уснул на кушетке в гостиной, потому что мама от меня, наверное, отреклась, а Гордону звонить было страшно.

Мама Кэт проплакала целый час, после того как мы вернулись, хотя Кэт непрерывно твердила, что с ней все в порядке. Отец ходил вокруг нее с растерянным видом и говорил, что готов купить все, что угодно, лишь бы она не плакала, очевидно, не зная другого способа решать проблемы подобного рода. Никто не спросил у меня, болит ли рука. Она болит, и мне, вполне возможно, стоило бы отправиться в больницу, но поднимать эту тему самостоятельно не хотелось.

После полудня мама Кэт трясет меня за плечо, чтобы разбудить. Я, моргая и по-прежнему чувствуя себя усталым, смотрю на нее, понимая, что вставать нет ни малейшего желания, потому что сон – отличный способ не сталкиваться с реальностью. К сожалению, меня постоянно мучат кошмары. Во сне я то падаю с крыши, снова и снова, то направляю пистолет на маму, которой я теперь, наверное, уже не сын. Мне снилось также, будто это я, а не Сара, сталкиваю с крыши Пита. Иногда мы падаем вместе. Порой я разбиваюсь о мостовую, а Пит делает с Кэт все, что заблагорассудится.

– Там пришел человек, – говорит миссис Уилсон. – Он назвался твоим отцом. Я попросила его подождать снаружи.

Вид у нее слегка виноватый, полагаю, потому, что они не решились впустить в дом супергероя.

– Телефон звонил, наверное, раз сто, и я наконец не выдержала и ответила. Он спросил, где ты, и я объяснила, как нас найти.

Сажусь, тупо глядя на колени. В животе урчит. Сам чувствую, что от меня пахнет потом – давно, кстати, такого не было. В руке засела тупая пульсирующая боль, да и лицо все еще побаливает после драки с Питом.

– Тебе не обязательно идти с ним, – говорит миссис Уилсон, – я могу позвонить твоей маме.

Она упомянула маму, и мои глаза тут же наполняются слезами. Миссис Уилсон такая добрая, да к тому же не знает, что маме я больше не нужен. Прижимаю руку к глазам и стараюсь дышать как можно глубже. Успокоившись, качаю головой.

Мама Кэт обнимает меня и говорит, что все будет хорошо. Мне приятно, но, с другой стороны, лучше бы она этого не делала: так труднее сдерживать чувства, а я не хочу сломаться.

Взяв себя в руки, я говорю ей, что все в порядке, и я пойду с отцом.

Гордон ждет меня на крыльце. Когда я выхожу, ему явно становится легче, но потом на лице появляется неуверенность, как будто он не знает, что сказать.

– Что ж, полагаю, ты победил. Я теперь супергерой, верно? Я всех спас, и мама не хочет меня видеть, – говорю я, спускаясь по ступеням, с трудом передвигая ноги. – Тебе невероятно повезло: теперь я буду постоянно ошиваться у тебя дома.

– Я думал, Хелен меня убьет, когда я сказал, что не знаю, где тебя искать, – говорит Гордон, сжимая мое плечо. Я сбрасываю его руку – не хочу, чтобы кто-нибудь до меня дотрагивался. – Ты вчера сделал хорошее дело, – тихо говорит Гордон, потирая висок.

– Там происходило черт знает что.

– Все могло быть куда хуже.

– К примеру, мама могла бы и не отрекаться от меня? Или никто бы не похищал Кэт? А мой бывший лучший друг мог бы и не падать с крыши?!

Гордон вздыхает.

– Иногда делать хорошие дела бывает непросто. Сейчас ты видишь только черное и белое, а на деле красок куда больше.

– Ладно, хорошо, теперь я супергерой. Значит, тебе придется сдержать слово и взять меня к себе.

– На твоем пальце по-прежнему «икс», Дэмиен. Не думаю, что события одного вечера способны это изменить. У тебя еще есть время решить, по какому пути двигаться дальше.

– Тебе придется терпеть меня только два года. Потом мне исполнится восемнадцать, и я смогу жить один. Так я и сделаю, и постараюсь с тобой пересекаться как можно реже.

– Да о чем ты вообще говоришь? Если ты о том, что случилось вчера вечером, ты же сам знаешь – мной управляли. Я не был самим собой.

– Нет, не об этом.

Да, это верно – обычно он не гоняется за мной с лазерным пистолетом; я не настолько глуп, чтобы этого не понимать.

– В прошлый раз, когда мы разговаривали у тебя дома, ты сказал, что тебе все равно и что приводить меня в семью было ошибкой.

– Я этого не говорил…

– Но хотел сказать.

Сажусь на ступеньку и думаю о том, как хорошо было бы вернуться в дом и сказать Кэт и ее маме, что я с ним не пойду.

– Я был неправ. Это не было ошибкой, – говорит Гордон, присаживаясь на корточки, чтобы заглянуть мне в глаза. – Все хотят, чтобы ты вернулся.

Поставив локти на колени, кладу голову на руки.

– Я понимаю, почему ты сюда пришел – тебя привело чувство долга, но не нужно рассказывать мне, что все хотят меня видеть, когда я знаю, что это не так.

Гордон бледнеет. Такое впечатление, что ему резко стало плохо. Однако, справившись с собой, он улыбается и качает головой.

– Я думаю, меня бы не пустили в дом, если бы я вернулся и не привел тебя с собой. Кроме того, я бы и сам себе никогда этого не простил, – говорит он, подавая мне руку. Я сижу, не шелохнувшись, и он, схватив за плечи, рывком поднимает меня на ноги. – Ты хороший парень, и я тобой горжусь, – говорит Гордон, обнимая меня так крепко, что, кажется, даже ребра трещат. Он целует меня в лоб. – Пойдем, сынок. Пора домой.

21

– Это, – говорит Кэт, наблюдая за проплывающими за стеклом акулами, – треугольник, мистер.

– Квадрат. Ты снова проиграла.

Амалия закатывает глаза.

– Это акула.

С того дня как Пит потерпел полное и безоговорочное поражение, прошла целая неделя. Мы гуляем всей семьей по городскому Аквариуму. Гордон долго не разрешал мне брать с собой Кэт, потому что она суперзлодейка. Поначалу он даже утверждал, что дело не в ее происхождении, а в том, что он планировал пойти в Аквариум только со своими. Пришлось сделать вид, что очень сильно болит рука, и я не представляю, как можно выйти из дома без моральной поддержки Кэт. Гордон начал ругаться и сказал, что все равно ее с собой не возьмет. Тогда я быстренько сочинил историю о роботах-скорпионах, которых я будто бы подложил в его гардероб, и если он не пойдет мне навстречу, никогда не узнает, как их дезактивировать. Этот аргумент подействовал на него как нельзя лучше.

На мне футболка с изображением акулы, держащей в зубах земной шар, и надписью: «Акулы кусают людей! Р-р-р!»

На спине напечатана картинка с осьминогом, держащим в щупальцах транспарант «Я хороший источник чернил». Кэт надела вечернее платье из серебристой ткани. Проходящие мимо люди оборачиваются, чтобы поглазеть на нее, а увидев мою футболку, бормочут под нос что-то неодобрительное. Кэт похожа на девушку, заблудившуюся по дороге на выпускной, а я – на провокатора, с неуважением относящегося к подводному миру. Это так здорово.

Рисую пальцем на ладони Кэт очередную геометрическую фигуру.

– Круг, – говорит она. – Не надо играть со мной в поддавки, Дэмиен. Я могу угадывать и более сложные формы.

– Похоже, нет, потому что ты ошибаешься в простых.

Амалия, любовавшаяся проплывающим мимо хвостоколом, оборачивается и смотрит на нас, как на сумасшедших. Мимо мчится гоняющийся за акулой Алекс. Он бежит вдоль стекла, как привязанный.

– Не беги, – приказывает ему Гордон, и Алекс переходит на бодрую трусцу.

Кэт закрывает глаза, и я рисую новую фигуру.

– Что это было? – спрашивает Кэт, тряся головой.

– Додекаэдр.

– Не может быть.

– Я тебе говорю. Ты должна мне десять долларов. Я принимаю наличные и кредитки. Чеки и почтовые переводы оплатой не считаются.

– А что, если я просто забуду, как ты опоздал вчера на встречу? Тогда квиты?

– Всего десять долларов за опоздание. Чувствую себя чертовски важной птицей.

Беру Кэт за руки и, притянув к себе, прижимаю к стеклу, за которым плавают акулы. Вот только поцеловать ее первым не успеваю – она делает это за меня.

– Фу, какая гадость! – с чувством произносит Амалия под одобрительный хохот Алекса. А я размышляю над тем, как долго мы вот так простоим, прежде чем приплетется охранник с требованием не прислоняться к стеклу.

За спиной Хелен и Гордон о чем-то переговариваются сердитыми голосами. Слышно, как Хелен говорит что-то вроде «нашла вчера в почтовом ящике» и «девушка на него плохо влияет». Гордон подходит к нам.

– Дэмиен, могу я сказать тебе пару слов? – спрашивает он, неуверенно покашливая.

– Я немного занят.

Не обращая внимания на мои слова, он протягивает мне открытку, на которой написано «Ваша подписка активирована!».

– Хелен обнаружила это вчера в почтовом ящике. Подписка на мое имя.

Отпускаю Кэт, чтобы как следует рассмотреть открытку. На ней логотип редакции «Прекрасная суперзлодейка».

– Вау, пап, ты выписал его на свое настоящее имя? Это смело с твоей стороны, – спрашиваю я, удивленно поднимая брови.

– Я его не выписывал. Мне кажется, ты это знаешь.

Гордон складывает руки на груди и смотрит на меня в ожидании признания, поигрывая желваками на скулах.

– Я думал, приключение с моей мамой было случайностью. Я же не знал, что ты неровно дышишь ко всем суперзлодейкам.

Гордон хмурится. Его лицо постепенно приобретает багровый оттенок, а во взгляде явственно читается желание сожрать меня прямо на глазах посетителей Аквариума, как если бы я упал в резервуар с акулами. На помощь мне приходит Кэт.

– О, мистер Тайнс, – говорит она, театрально вздыхая, – это так странно. На экране вы настоящий образец для подражания. Правду говорят, не стоит встречаться с кумирами в реальной жизни.

Гнев на лице Гордона сменяется растерянностью. Он явно не знает, радоваться ему или расстраиваться.

– Неужели ты смотришь мою передачу? – спрашивает он.

– Все время.

По сияющей физиономии Гордона можно понять, насколько он польщен.

– Дэмиен тоже смотрит, – продолжает Кэт театральным шепотом, хлопая меня по спине. – Но он, конечно, ни за что не признается.

О том, что мы с ней устраивали из просмотра грандиозное посмешище, Кэт благоразумно молчит.

– Ну, может, и посмотрел несколько серий, – нехотя признаюсь я, – но я не такой горячий поклонник, как она.

Кэт фальшиво улыбается и протягивает руку, чтобы тайком ущипнуть меня.

Гордон настолько потрясен услышанным, что целую минуту стоит, блаженно улыбаясь и глядя на нас глазами, полными умиления. Такое впечатление, что мы только что сказали ему, что знаем, как пройти в Царствие Небесное, и он нам поверил.

– Ладно, Дэмиен, – говорит он наконец, помахивая открыткой, – поговорим об этом позже. И когда мы придем домой, ты сообщишь мне код дезактивации этих скорпионов.

– Будет сделано, – отвечаю я, отдавая ему честь. Этот жест окончательно добивает Гордона. Он уходит, бормоча пожелания хорошей прогулки.

Можно назвать ему любые цифры в качестве кодов, но от этого будет только смешнее, потому что в скорпионах возможность дезактивации не заложена. Единственный способ их отключить – дождаться, пока сядут батарейки.

– У нас неплохо получается вместе, – говорит Кэт.

– Да, это точно. По крайней мере, на сегодняшний день. Но через полгода ты будешь учиться в Вилморе, а я нет…

– Мы что-нибудь придумаем.

– Даже если у меня на пальце появится буква «З», Тейлор все равно ни за что не примет меня после того, как я…

Да, после того как я предпочел маме Гордона.

– В общем, после того как мама от меня отреклась. Не видать мне Вилмора теперь как своих ушей.

– Планы могут меняться, – говорит Кэт, покусывая губу, – но мы-то не меняемся. Как не меняется то, что мы чувствуем.

– Но…

– Дэмиен, – перебивает меня Кэт, обнимая за плечи. – Я тебя люблю. Вот что важно.

Говоря это, она улыбается так, что становится понятно – это чистая правда.

Мы с Кэт принимаемся целоваться, но к нам подходит Хелен с Джессикой на руках.

– Дэмиен, – говорит она, обращаясь только ко мне, что не слишком вежливо по отношению к Кэт, – мы идем завтракать. Ты с нами?

Я поднимаю большой палец, не прерывая поцелуя.

– Я не поняла, ты идешь или нет?

– Кэт! – кричит Джессика, разражаясь оглушительным хохотом, словно смешнее имени она никогда не слышала.

– Может, вам стоит ненадолго прерваться? – спрашивает Хелен, явно желая заменить «стоит» на «должны».

– Да ладно тебе, Хелен, – говорит Гордон, подходя к ней, чтобы забрать Джессику. – Пусть мальчик развлекается. Молодость бывает один раз в жизни.

Хелен смотрит на Гордона так, как будто хочет убить его на месте, но готова немного потерпеть, чтобы не делать этого на публике. Думаю, ей едва ли хочется позволять мне «развлекаться». Вероятно, Хелен относится к типу матерей, считающих, что подросткам нельзя позволять встречаться с представителями другого пола до, скажем, тридцатилетнего возраста. Однако, вспомнив ее реакцию на то, что я поцеловал мифического «Джоэ», я понимаю, что ее реакция вызвана, скорее, выбором партнера. Полагаю, приводить в семью внучку Барта Кузнеца было поступком опрометчивым, но я люблю Кэт, и Хелен придется с этим смириться.

– Ты бы не стал так говорить, если бы видел их вчера, – замечает Хелен. – Я наблюдала за соревнованием по длительности поцелуя. Проводимом при помощи секундомера.

Я отрываюсь от губ Кэт, чтобы дать объяснения.

– Мы хотели пойти на мировой рекорд.

– Но даже близко к нему не подобрались, – добавляет Кэт расстроенно.

Хелен вздыхает.

– Мы пойдем в кафе. Ищите нас там, если надумаете поесть. Если нет, встретимся возле резервуара с угрями через полтора часа.

Сказав это, она переключается на Амалию и Алекса, предлагая им поторопиться.

Гордон треплет мои волосы.

– Надеюсь, вы хорошо проведете время, – говорит он излишне слащавым тоном, желая, видимо, загладить впечатление от суровости супруги.

– Пап? – зову я Гордона, когда он уже намеревается уходить. Он оборачивается и смотрит на меня через плечо.

– А люди на нас глазеют?

– Не более чем обычно, – говорит Гордон, осмотревшись. – Придется постараться.

– Эх, черт! – восклицаю я, щелкая пальцами от расстройства.

Гордон, посмеиваясь, убегает к остальным, а мы с Кэт возобновляем упражнения, постепенно добиваясь успеха. Люди, проходя мимо, что-то неодобрительно бормочут. Пожилая дама называет наше поведение «оскорбительным». Я начинаю жалеть о том, что секундомер остался дома, но в этот момент звонит телефон.

– Не отвечай, – тихонько говорит Кэт, придерживая меня руками за голову, чтобы не прерываться.

– Прости, Рыба-Кэт, труба зовет, – шучу я, глядя на экран. Звонит Сара.

– Я, кажется, просил тебя не звонить, – возмущаюсь я, нажав кнопку приема.

– Ренегат, ты видел утренние газеты? – кричит Сара прямо мне в ухо.

– Я не читаю до полудня, ты же знаешь.

– По городу прокатилась волна ограблений. Полицейские не видят между ними связи, но, на мой взгляд, очевидно, что преступники охотились за вещами, принадлежавшими Безумной Баронессе. Это ужасно! Но я знаю, куда они придут сегодня ночью. Они не просто охотятся за предметами, имеющими к ней отношение, они еще и делают это согласно магическому ритуалу. Мы должны вмешаться.

– Понял.

Пауза.

– Давай сюда немедленно! – не выдержав, кричит Сара.

– Я занятой человек. Не могу же я вот так все бросить.

– Тьфу. Я знаю, чем ты там так занят. Это полная ерунда по сравнению с тем, что я тебе говорю. Кроме того, у меня здесь есть новое оружие. Хочу, чтобы ты его опробовал.

– Честно говоря, я гуляю с семьей. И это не ерунда. Так что попрошу меня не беспокоить, и все такое.

– Что это ты стал так серьезно относиться к семейным прогулкам? Ладно. Я, пожалуй, пока с Геральдо погуляю.

– Буду через два часа, – говорю я, вешая трубку.

Кэт забирает у меня телефон и выключает его.

– Значит, на два часа ты мой? – спрашивает она, обнимая меня за талию.

– Я вот не знаю, стоит ли попытаться объяснить акулам, что они не так круты, как им кажется, потому что со всеми своими зубами и в подметки не годятся людям. Кто, кроме человека, способен украсть монетку из-под подушки ребенка, у которого выпал молочный зуб? Или лучше продолжим целоваться и дразнить зевак? Для усиления эффекта я буду громко стонать и говорить что-нибудь вроде: «О, детка, ты такая горячая!» Так что готовься.

– А почему бы не сделать и то и другое? – предлагает Кэт, хитро улыбаясь.

– Только ты способна меня понять. За это я тебя и люблю, – говорю я, наклоняясь к Кэт, чтобы поцеловать. Заметив краем глаза проплывающую за стеклом акулу, я сжимаю кулак и подношу его к стеклу, чтобы она не слишком важничала.