Текст книги "Лучший вариант расставания (ЛП)"

Автор книги: Челси Файн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 21

Пикси

Когда мне было семь, я каждый уик-энд проводила дома у Черити. В одну из таких ночей я привычно спала под свет ночника рядом со своей лучшей подругой в наших версиях спальных мешков Мой Маленький Пони. А затем проснулась от ночного кошмара, уверенная, что пришли монстры, чтобы меня забрать.

Я вышла из спальни Черити на цыпочках и направилась в ванную, в которой монстры почему-то не водились. Пробираясь по темному коридору, я услышала голос.

– Что это ты делаешь? – прошептал Леви.

Он меня до смерти напугал, я подпрыгнула, начала плакать, выболтала все о кошмаре, о том, что повсюду монстры, а я скоро умру. Он смотрел на меня так, словно я сошла с ума. По моему лицу текли слезы вперемешку с соплями.

– Не плачь, Пикси. Эй... – он вышел из комнаты и притянул меня в неловкие мальчишеские объятия. – Если увижу монстров, я их перебью и измельчу в фарш, договорились?

Мои рыдания пошли на спад, стоило ему покачать меня в своих руках. Если Леви покромсает монстров, уверена, я буду в безопасности.

– Хочешь увидеть что-то крутое? – спросил он, пытаясь меня отвлечь.

Я кивнула.

Он подвел меня к окошку на самом верху лестницы, откуда открывался вид на задний двор. Забрался на нижний ярус крыши, жестом маня за собой. Я последовала, мы уселись рядом, прямо на шифер, и стали смотреть в ночное небо.

– Я прихожу сюда, когда мне снятся кошмары, – сказал он. – Тут нет монстров.

Он выглядел как Супермен в пижаме со взъерошенными волосами.

Как только я посмотрела на мерцающие звезды и молчаливые тени ночи, я поняла, что он был прав. Снаружи не было монстров. По крайней мере, пока рядом был Леви.

С тех пор Леви Эндрюс стал моим героем.

Вчера, думая, что я пострадала, он выглядел до безумия напуганным, словно снова стал восьмилетним мальчиком. Моим защитником. Он смотрел на меня так, будто я была достойна, чтобы меня спасали. И мне хотелось заплакать от осознания глубины нашей потери. Это я все разрушила той ночью, когда позволила Черити сесть пьяной за руль.

Я сглотнула, пытаясь затолкать воспоминания обратно в темный уголок в голове, где запирала все сюжеты из детства. И вышла из спальни.

Леви был в душе, снова расходуя горячую воду, и я взбесилась и успокоилась одновременно. Вчерашнее происшествие прервало наше молчание, установив негласное перемирие. Что ж, я согласна принимать холодный душ хоть каждый день, лишь бы больше не испытывать холодного отношения.

Когда он наконец вышел из наполненной паром ванной, я послала ему свой лучший взгляд из разряда «я в бешенстве» и прямо в коридоре оглядела с ног до головы. На нем было лишь полотенце, и я тут же отвлеклась от своего недовольства.

– Ждешь прямо под дверью, Пикс? – он прищурился, дерзко улыбнувшись. – Скучала по мне?

Я скучающе приподняла бровь:

– Забыла прихватить дробовик.

Согласна, вышло паршиво, но блин. Ещё так рано. И он практически обнаженный. Я не могу сыпать остроумными комментариями в сонно-возбужденном состоянии.

Я попыталась его обойти и шагнуть в ванную, но он преградил мне путь. Его грудь оказалась в паре сантиметров от моего лица, мой взгляд невольно прилип к его соску, и меня пронзило немыслимое, горячее желание. Я с трудом удерживала себя, чтобы его не лизнуть.

Вот до чего я дошла! До фантазий об облизывании сосков.

– Если так не терпится увидеть меня обнаженным, просто попроси, – подмигнул он.

– Шевелись, задница, – я толкнула рукой его в грудь, при этом чертов жар охватил мое запястье, и я выпихнула Леви из ванной в коридор.

– О, Пикс. Я же знаю, что ты меня любишь.

Он заговорил, и его грудь под моей рукой завибрировала, посылая ток по всему телу

Я поспешно отстранилась.

– Да что ты? А по-моему – ненавижу.

– Пустые слова, – поддразнил он с кривой усмешкой, когда я начала закрывать дверь ванной.

На мгновение, на суперкороткий момент, прямо перед тем, как дверь закрылась, мы встретились глазами, демонстрируя взаимную уязвимость.

Никаких фасадов. Никаких ядовитых ремарок. Только мы, смотрящие друг на друга. Знающие все о жестокости, которой хотели бы избежать и жаждущие исправить все, что не в силах изменить. Наши саднящие раны, от которых так хотелось заплакать.

Он моргнул.

И я моргнула.

И связь пропала.

Дверь ванной с щелчком закрылась, и я осталась одна, в благоухающем мятой помещении, наедине со своим шрамом и нескончаемым запасом холодной воды.

Глава 22

Леви

Памятка для самого себя: не смотреть Пикси в глаза. Отныне и впредь смотреть на ее рот или нос, или... да куда угодно. Но не в глаза. Она видит меня насквозь и знает то, о чем я слишком боюсь сказать вслух.

По пути к офису Эллен, я проходил мимо Хэйли, которая быстро отвернулась.

Она, наверное, чувствовала себя виноватой, что произнесла вслух имя Черити, и теперь корила себя за глупость. Это неправильно, что окружающие переживают за нас с Пикси настолько, что даже пытаются избегать имени моей сестры. Это отвратительно. Мы с Пикси были в порядке.

Я потер затылок, поймав себя на лжи.

Завернув за угол, я зашагал по лестнице в холл.

Большинство людей, когда теряют близких, помогают друг другу пережить трагедию. Но это не о нас. После смерти Черити мы просто перестали разговаривать.

Сказать по правде, после похорон сестры я увидел Пикси всего несколько недель назад, когда она начала работать в гостинице. И ее появление стало для меня полной неожиданностью.

Я вышел из комнаты, а она стояла в коридоре, такая потерянная в своем зеленом платье. Но вместе с тем и собранная.

Малышка Пикси, которую я любил всю жизнь и уничтожил за одну ночь, просто стояла за порогом моей спальни, вкупе с розовым педикюром, голубым чемоданом и таким взглядом на лице, что мне показалось, будто я попал домой.

И, боже, я хотел домой.

Но вина – голодная сука, а потому все мысли о том, чтобы обнять ее и умолять о прощении за смерть Черити и вред ей самой, были заживо сожраны стыдом, укоренившимся в моей душе.

Мы стояли в холле, смущенно глядя друг на друга целую минуту, а затем между нами состоялся очень странный диалог.

– Эм... что ты?.. – у меня не хватало слов.

Она облизнула губы:

– Я устроилась здесь на работу. На кухню. Школа закончилась, и я не смогла вынести даже мысли о том, чтобы остаться с матерью.

– А, – кивнул я, глядя на ее губы. – Эллен, должно быть, забыла мне об этом сказать.

Она переступила с ноги на ногу.

– Что, м-м... какими судьбами здесь?

– Я тут работаю.

– А.

Я помедлил.

– И я здесь живу.

Ее глаза на мгновение расширились, а затем снова стали безразличными.

– Да уж, – выдохнула она, – Эллен и мне не сказала.

Повисло неловкое молчание.

Я откашлялся.

– Так... если ты работаешь на кухне, что привело тебя сюда, в восточное крыло?

Она прикусила губу:

– Хм, может то, что тут моя комната?

– Твоя комната?

– Да, я, хм... я теперь живу здесь, – она показала на дверь спальни рядом с моей, и я взволнованно и испуганно кивнул. Все же больше испуганно.

– Я так понимаю, это означает, что мы будем делить ванную.

Ее глаза метнулись с меня на ванную, затем скользнули к дверям спален.

– Полагаю, ты прав.

Мы встретились глазами, и внезапно нас окружил глупый отголосок сексуального влечения.

Я снова прочистил горло:

– Значит, еще увидимся, – и поспешил вниз по лестнице, стараясь сбежать от тепла ее тела и очарования зеленых глаз.

Вот так мы заговорили впервые после той ужасной ночи, ночи катастрофы, и потом ни в одном из диалогов не упоминали имя Черити.

Мы вели себя так, словно моя сестра все еще жива. Я третировал Пикси, будто она была надоедливой маленькой сестренкой, равно как и она меня. Это работало. Это помогало. Это было знакомо.

Ну, если не учитывать, что мы не родственники. Вот вообще.

Я добрел до офиса Эллен и постучал костяшками пальцев по двери.

– Заходи, – крикнула она из-за двери.

Я вошел, оставив дверь открытой.

– Список дел на сегодня уже есть?

Она подняла глаза от экрана компьютера и передала мне листок бумаги. Выглядела она измотанной и уставшей.

– Что случилось? – я забрал список у нее из рук.

Она вздохнула и потерла виски:

– Вчера случилось недопустимое. Я не могу позволить, чтобы при каждом дожде включалась пожарная тревога. Гости просто сойдут с ума.

Я пожал плечами:

– Так обнови систему.

– Верно, – она снова отвернулась к компьютеру. – Но я просто не знаю, с чего начать. Я присматриваю сигнализации все утро, но они все такие дорогостоящие. А у меня еще куча всего, чем надо заняться, плюс во второй половине дня прибывает толпа новых гостей. Я разрываюсь на части.

– Я займусь этим сам, – улыбнулся я, отчасти потому что мое предложение было искренним, отчасти – в силу того, что она в этот момент напоминала растерянную Пикси. – Я посмотрю и выберу те сигнализации, которые лучше всего подойдут гостинице.

Ее карие глаза радостно вспыхнули:

– Правда? О! Леви, это было бы прекрасно.

В открытую дверь постучалась Хэйли и взглянула на меня:

– У тебя, эм... гости.

Я помрачнел:

– Посетители?

– Вроде того.

– Что ж, – я посмотрел на Эллен. – Я посмотрю на этой же неделе, пойдет?

Она коротко улыбнулась:

– Звучит здорово.

Покинув ее офис, я последовал за Хэйли обратно в холл, где обнаружил у входной двери Зака, рассматривающего флаер с информацией о четвертом июля, а рядом с ним стоял козел на поводке.

– Я не сплю? – спросил я, приближаясь к ним. – Ты притащил в помещение козла?

Он повернулся:

– У него, знаешь ли, имя есть. Марвин.

– Ты притащил в помещение козла.

– Ну, я не мог оставить его в машине. Он кричит и вопит, что не очень хорошо. Я словно таскаю за собой волосатого маленького ребенка, – Зак указал на флаер. – А об этом ты мне не говорил.

– Ты про четвертое июля?

– Нет. О соревновании по корнхолу на четвертое июля. Мы должны его организовать.

– Нет, не должны.

– Ошибаешься.

Эллен прошествовала сквозь холл на своих высоких каблуках, остановилась, повернулась и посмотрела на Зака.

Указала на Марвина:

– Это что, козел?

Зак кивнул:

– Да, мэм.

– В моем холле?

– Да, мэм. Но это дружелюбный козел.

Эллен выдавила вежливую улыбку:

– Мне все равно, даже если этот козел танцует. Я хочу, чтобы он отсюда убрался.

– О! Как грубо, – заметил он. – Но честно. Пойдем-ка отсюда, мальчик, – и потянул Марвина подальше от стойки ресепшена, где козел уже начал пережевывать проспекты с рекламой бинго-ночи.

Эллен повернулась и пошла прочь, цокая каблучками по деревянному полу. Напоследок она пропела:

– Спасибо, Зак. Всегда рада повидаться.

– И я, мисс Маршал, – крикнул в ответ Зак и добавил низким голосом, глядя ей в спину: – Поверьте, в любое время...

– Чувак, – уставился я на него. – Хватит уже.

Он оторвал взгляд от Эллен и выдал невинную улыбку:

– Что?

Я покачал головой:

– Ладно, проехали.

Мы с Заком и Марвином двинулись к задней двери и остановились у кромки лавандового поля. Утреннее солнце выскользнуло из штормовых облаков. На улице все еще пахло дождем и влажностью, но в целом погода улучшилась.

Я скрестил руки:

– Так что же тебя сюда привело?

– Тупишь. Но это мне нравится, – Зак оттащил Марвина от цветочных горшков Эллен, расположенных у задней двери. – Ты становишься упрямым придурком.

Я поднял бровь:

– Я? Или козел?

– Вообще-то вы оба, – Зак попытался выпутаться из поводка Марвина, который вокруг него бегал. – Но по большей части ты, – Марвин дернул поводок и почти свалил Зака.

– Сомневаюсь, – сказал я.

Зак выпутался и, вздохнув, взглянул на меня:

– Тренер сказал, что ты даже не откликнулся на запрос Дина Максвелла.

Я пробежал рукой по волосам и пробормотал:

– Только не это.

– Это просто чертово эссе, чувак. Ты можешь его написать. Да, черт возьми, заплати кому-нибудь, чтобы написали за тебя.

– Дело не в эссе, – сказала я. – А во мне. Я в прострации. И я не знаю, как вернуться в нормальное состояние.

Он переступил через поводок, так как Марвин опять принялся наматывать круги.

– И что? Ты собираешься ремонтировать унитазы до конца жизни?

Я пожал плечами, чувствуя легкое раздражение:

– Возможно.

На самом деле, я боялся этого больше всего. Нет ничего более ужасного, чем профессия сантехника. Конечно, в некотором смысле это весьма благодарная работа. Но я не хотел прожить так всю жизнь. Однако чувствовал с каждым днем, как другое будущее, состоящее не только из ремонтных работ, ускользало от меня все дальше и дальше.

Он выругался и оттащил Марвина от ближайшего лавандового цветка.

– Ты невозможен. И эгоист.

– Я? Или козел?

Зак закатил глаза:

– Ты, чувак.

– Я эгоист?

– Да, – сказал он на полном серьезе. – Мы с ребятами выбрали эту команду, потому что в ней собирался стать квотербеком Леви Эндрюс. Так что это касается не только тебя. Не испорти все, приятель. Возьмись за свою треклятую голову, возвращайся и играй.

Ну... черт.

Задняя дверь кухни открылась, и оттуда вышла Пикси, держа в руках пакет с мусором. Она выбросила его, не заметив нас, пока Зак не открыл свой огромный рот.

– Сара! – радостно закричал он.

Ее лицо озарилось широкой улыбкой:

– Привет, Зак, – а затем улыбка стала чуть натянутой, когда она заметила меня, но она все равно двинулась к нам. – Как ты... это что, козел?

Марвин проблеял так жалобно, словно заплакал маленький ребенок.

– Это Марвин, – сказал Зак. – Он ест все, что найдет, и вопит, как проблемный ребенок, жаждущий внимания. Я записался в козьи няньки на целое лето.

– Зачем? – она отступила, спасаясь от вездесущего Марвина. – Пари проиграл?

Он усмехнулся:

– Лучше. Я раздобыл номер телефона.

Она покачала головой:

– Ради горяченькой девочки ты сделаешь что угодно.

– Не забывай о приятной компании в качестве бонуса, – подмигнул он.

– Кстати... – Пикси указала на меня. – Думаю, ты можешь помочь мне и попросить этого ублюдка перестать тратить всю горячую воду, чтобы мне не приходилось принимать холодный душ каждое утро.

Я вытаращился на нее, но она в ответ лишь изогнула бровь.

– Леви лишает тебя горячего душа? – Зак повернулся ко мне и медленно проговорил: – Интересно.

Я взглянул на Пикси:

– Может быть, тебе просто следует поставить будильник, чтобы успевать на раздачу горячей воды?

На что она ответила:

– А может быть, тебе следует принимать душ на ночь, тем самым избавив нас от проблем?

– А может, тебе просто перестать ныть?

– А может, ты будешь ходить выбритый наполовину все лето?

– Вау, – Зак явно забавлялся, переводя взгляд с нее на меня и обратно. Он кивнул. – По-моему, все не так уж плохо. Кажется, все правильно.

Козел по имени Марвин снова заблеял.

– Да уж, – фыркнула Пикси. – Ладно, мне нужно возвращаться к работе. Было здорово увидеться, Зак, – она коротко махнула ему рукой на прощание и скрылась за дверью.

– Увидимся, – Зак провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду, а затем повернулся ко мне и улыбнулся.

Я уставился на него.

– Что?

Он рассмеялся:

– Не знаю, закончится ли на этом ваше противостояние, но вам, правда, нужно разобраться со своим дерьмом.

Я вздохнул и убрался подальше от Марвина, пытавшегося зажевать мой ботинок.

– Знаю-знаю. Все хотят, чтобы я написал это чертово эссе.

– Нет, я имел в виду Сару, – сказал он. – Но ты прав. Эссе тоже необходимо написать, – вдруг он присвистнул. – Черт возьми, чувак. У вас столько гребаных причин быть вместе.

Марвин поднял глаза и заблеял снова.

– Поговори мне.

***

В тот день, закончив работу, я зашел внутрь и направился к лестнице. Обогнув перила, я лицом к лицу столкнулся с Эллен с кипой почты в руках.

– Вот ты где, – она улыбнулась и прижала конверты к моей груди. – Еще письма.

– Хм, спасибо, – я взял почту у нее из рук.

– Всегда к твоим услугам, – она прошла мимо меня.

Я взлетел по лестнице, вошел в комнату и бросил письма на стол. Один из конвертов выскользнул и ударился о мой ноутбук, заставляя экран ожить. В окне почты обнаружилось новое сообщение. Подойдя ближе, я увидел, что оно от мамы, и в груди что-то сжалось.

Я не разговаривал с родителями на протяжении месяцев.

После смерти Черити мама и папа слегка спятили. Вместо того, чтобы попытаться справиться со смертью дочери, они начали выплескивать раздражение друг на друга. Они постоянно ссорились и бесконечно горевали. Но по одиночке. Они не знали, как утешить друг друга, все глубже и глубже погружаясь в пучины персонального горя.

Они разъехались спустя три месяца после случившегося, и оба покинули город.

Отец получил место в Неваде, где тут же похоронил себя в кипе работы и начал курить. Он даже не удосужился попрощаться перед отъездом. Думаю, он полагал, что «официальный» отъезд с неотъемлемыми наилучшими пожеланиями был для него слишком тяжелым.

Он позвонил только раз. За время разговора мы пересказали друг другу всю игру НФЛ, но не затронули ни одной жизненной темы. С тех пор мы не общались.

Мама переехала к Нью-Гэмпшир, подальше от воспоминаний о Черити и от меня. После трагедии она едва на меня смотрела. Я был живым напоминанием о почившей дочери. Когда она все же осмеливалась на меня взглянуть, ее глаза вспыхивали болью, а затем быстро перескакивали на что-то другое. Должно быть, она полагала, что расстояние в четыре тысячи километров между нами уменьшит ее страдания.

– Я буду тебе звонить, а ты сможешь приезжать ко мне, – говорила она мне в день своего отъезда из Копер Спрингс.

Я загрузил ее тяжелый чемодан в белый минивэн, который раньше использовался для того, чтобы возить Черити на уроки фортепиано, и наклонился, чтобы обнять ее на прощание. Она пахла лимонами. Как обычно.

Она сжала меня в объятиях сильнее, чем нужно, и долго бормотала что-то о том, что нужно заботиться о себе. Но по-прежнему на меня не смотрела, даже когда слезы окропили ее нежные щеки.

Она уехала, а я смотрел вслед белому минивэну, который растворился в конце улицы, словно все было так же, как в любой другой вторник, и она направлялась в школу, на уроки фортепиано или на футбольную тренировку.

Но она уезжала в Нью-Гэмпшир.

Это было прошлой зимой. С тех пор я говорил с мамой всего дважды, и обе беседы были напряженными и короткими, словно ни она, ни я не знали, что сказать.

И потому меня удивило ее сообщение. Кстати сказать, в неприятном смысле этого слова. Просто заинтересовало. Тихонько вздохнув, я сел за стол и открыл окно сообщений. Оно было адресовано мне, но копия отправлена и отцу тоже. Фантастика.

От: Линда Эндрюс

Для: Леви Эндрюс; Марк Эндрюс

Тема: Колледж

Леви, я знаю, что в последнее время наша семья не была идеальной и, пойми нас правильно, мы с отцом не смогли придумать ничего лучше, чем дистанцироваться друг от друга. Но мы начали разговаривать, и оба за тебя переживаем.

Как ты знаешь, Дин Максвелл с твоим отцом хорошие друзья, и он сказал нам о том, что ты даже не попытался восстановиться в колледже. Леви, что происходит?

Мы с отцом понимаем, что ты теперь взрослый и можешь принимать собственные решения, но мы хотим для тебя счастья. Мы хотим для тебя всего наилучшего. Мы хотим, чтобы ты играл в футбол и окончил колледж, а затем вступил во взрослую жизнь с надеждами на достойный заработок. И мы хотим помочь тебе, чем сможем. Давайте соберемся всей семьей и решим этот вопрос.

Мы надеемся, что твои дела идут хорошо. И мы тебя очень любим. И скучаем.

С любовью, мама и папа.

Я перечитывал e-mail, внутри меня кипели эмоции. Злость. Горечь. Раздражение. Оцепенелая часть меня хотела игнорировать их всех вместе взятых и не отвечать. Но гордая половина не позволяла. Поэтому я написал ответ.

От: Леви Эндрюс

Для: Линда Эндрюс; Марк Эндрюс

Тема: Re: Колледж

Мама и папа, рад слышать, что вы двое начали разговаривать, совсем как взрослые и все еще женатые люди, но я немного в недоумении, почему вы обо мне «волнуетесь».

Мне кажется или оба родителя действительно впервые за несколько месяцев заволновались о своем ребенке после того, как тот потерял свою младшую сестру? По-моему, вы не были слишком уж заинтересованы в моем благополучии с тех пор, как умерла Черити. Все очень даже наоборот.

Я понимаю, что вы вините в ее смерти меня, и, честно говоря, не могу вас за это судить. Но после аварии я был раздавлен. И вы мне были нужны тогда. Вы же самоустранились ради попыток «найти себя» и «начать все сначала». У меня такой роскоши не было. Я вынужден был остаться.

Я был раздавлен чувством вины, и в полнейшем замешательстве. Я медленно скатился по всем дисциплинам и, в конечном итоге, вылетел из команды ГУА. Поэтому, конечно, мой испытательный срок отстой, но не больший, чем чувства, владеющие мной из-за вашего «забега по городам».

Таким образом, спасибо за беспокойство, но вы не поймете, что я чувствую, даже если мы соберемся «как семья». Мне с самим собой наедине достаточно хреново. Нет нужды помогать мне сейчас.

С любовью, Леви

P.S. На всякий случай, если вам интересно, у Пикси дела тоже хорошо.

Не дав себе времени на раздумья, я нажал кнопку отправки и закрыл ноутбук.