Текст книги "Топи их всех!"

Автор книги: Чарльз Локвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

31 июля в этом же районе разгорелся ожесточенный бой, героем которого оказался командир «Парч» капитан 3 ранга Рэмидж. Подводные лодки «Парч», «Стилхед» и «Хэммерхед» были объединены в «волчью стаю» и вели боевое патрулирование в Южно-Китайском море. Однако за 30 дней плавания леди Удача ни разу не улыбнулась им. Сначала «Парч» не смогла приблизиться к неохраняемому быстроходному авианосцу. В другой раз она была обнаружена радиолокатором при попытке атаковать ночью в надводном положении соединение противника, состоявшее из крейсеров и эскадренных миноносцев. Не успев подойти на дистанцию торпедной стрельбы, Рэмидж был остановлен шквалом точного артиллерийского огня, который заставил его погрузиться. В воздухе постоянно висели японские самолеты, базировавшиеся на Формозу. Нервы у подводников были напряжены до предела.

Наконец, в полночь 31 июля «Парч» прорвалась в надводном положении в середину большого, хорошо охраняемого конвоя и открыла стрельбу торпедами. Можно себе представить, какой там поднялся переполох после первого же попадания: ослепительные вспышки сигнальных прожекторов с кораблей охранения, взвивающиеся хвосты ракет с атакованных судов, крики молящих о помощи, беспорядочный артиллерийский огонь, который открыл каждый, кто имел на борту хотя бы одну пушчонку. Рэмидж спокойно убрал всех людей с мостика. Наверху остались только он сам и старшина-рулевой. Кажется совершенно невероятным, что «Парч» осталась невредимой под таким плотным пушечно-пулеметным огнем, но это было именно так. Рэмидж продолжал оставаться в надводном положении до наступления рассвета. К этому времени «Парч» уже выстрелила 19 торпед и имела 15 попаданий. Объединенный комитет по учету потерь несколько уменьшил число судов, которые Рэмидж считал потопленными, но если это число еще можно оспорить, то никто не оспорит ущерба, который причиняет торпеда, попавшая в цель: затопляются трюмы, гибнет вооружение и продовольствие, за борт летят палубные грузы.

Глава 12

В начальный период наступательных действий подводных лодок на Тихом океане нехватка торпед носила столь хронический характер, что мои командиры были в отчаянии. Однако к середине 1944 года торпед в Пирл-Харборе стало так много, что мы могли расходовать их не задумываясь.

На 1 августа мы имели 200 электрических торпед типа «Мк-18» и 1005 парогазовых типа «Мк-14» и «Мк-23». Учтя, что наш месячный расход не превышает 350 торпед, я предложил выпускать только необходимую норму, а все высвободившиеся средства направить на производство нового секретного оружия. Наши склады были забиты до отказа, и огромные штабели упакованных в ящики торпед громоздились снаружи, около торпедного склада базы. Между тем было ясно, что по мере продвижения наших надводных и амфибийных сил к островам собственно Японии мы будем встречать все меньше целей и расходовать меньше торпед.

Примерно в это же время управление кораблестроения и ремонта информировало меня о том, что рассматривается вопрос о сокращении программы строительства подводных лодок. На первый взгляд это казалось ударом, но изучение обстановки показывало, что мы можем пойти на такое сокращение без снижения все возрастающей боевой активности. Мы уже имели на Тихом океане около 140 подводных лодок, и, кроме того, значительное число лодок находилось в стадии строительства, после окончания которого они должны были поступить к нам.

Секретное оборудование уже начало прибывать, и наш отдел боевой подготовки прилагал все усилия, чтобы ознакомить подводников с его устройством и эксплуатацией. На подводной лодке «Си Фокс» был установлен первый ночной перископ со смонтированным на нем радиолокатором, но она еще не прибыла в Пирл-Харбор. С большим нетерпением мы ожидали две новые радиолокационные станции обнаружения надводных целей и самолетов. Однако на мою просьбу об ускорении их присылки я получил ответ, в котором мне выражалось сочувствие и сообщалось, что электронная техника всех типов предназначается прежде всего для амфибийных сил, а нам следует подождать.

Теперь мы знаем, что многие наши подводные лодки были потоплены вражескими самолетами, захватывавшими их врасплох, видимо, в тот момент, когда их радиолокаторы старых образцов бывали выключены. Дело в том, что японские самолеты часто обнаруживали местонахождение подводных лодок по работе радиолокационных установок, и поэтому большинство командиров включали их периодически и только на короткие промежутки времени. Мы крайне нуждались в чём-то лучшем и более безопасном.

Во время своего пребывания в Пирл-Харборе в июле адмирал Кинг и начальник его штаба контр-адмирал Кук неоднократно указывали нам на необходимость использования на Тихом океане карликовых подводных лодок. Против этой идеи я боролся в течение всей войны. Японцы имели карликовые лодки, немцы и итальянцы также имели их, а теперь еще и англичане применили такие подводные лодки типа «ХЕ» с экипажем из четырех человек для атаки «Тирпица» в Альтен-фьорде. Поэтому и мы, видите ли, должны иметь эти самые карликовые подводные лодки.

Я не желал связываться с ними и честно сказал об этом. Производство таких лодок неминуемо привело бы к сокращению строительства наших обычных подводных лодок, которые успешно справлялись с задачей уничтожения японского торгового и военного флота. Теперь японские суда боялись показываться в море. Они отстаивались в портах, где их можно было уничтожать авиацией или блокировать минами, которые ставились подводными лодками и самолетами. Гавани на островах собственно Японии столь мелководны, что действия в них даже карликовых подводных лодок, по моему мнению, связаны со смертельным риском, а я не желал посылать людей на подобные задания. Каждый человек должен быть уверен в наличии шансов на спасение, а потеря экипажей, достаточно бесстрашных для выполнения опасных задач, лишала нас людей, которых можно было использовать с большей пользой для дела.

Контр-адмирал Кук заявил, что независимо от того, нравится нам это или нет, мы должны принять пару британских карликовых подводных лодок типа «ХЕ» и научиться управлять ими. Ну, это уже было совершенно иное дело, так как не означало сокращения программы строительства обычных подводных лодок. А если встанет вопрос о посылке их в Йокосука или в какое-либо другое место, я собирался поступить так, как подскажет обстановка. Во что вылилась эта идея в дальнейшем, мне не известно, но мы так никогда и не построили ни одной карликовой подводной лодки и не получили ни одной лодки типа «ХЕ».

Что же касается секретного оборудования для защиты подводных лодок, в котором мы так остро нуждались и которое так медленно поступало в Пирл-Харбор, то я узнал, что капитан 3 ранга Дэспит, бывший командир подводной лодки «Тиноса», назначен начальником планового отдела, чтобы как можно быстрее наладить выпуск этой продукции. В помощь военному научно-исследовательскому отделу при Калифорнийском университете в Сан-Диего был выделен еще один офицер – лейтенант Фейган. Большего при существовавшей системе распределения электронного оборудования мне, к сожалению, пока не удалось добиться. Правда, в это время д-р Харнуэлл достал нам еще 11 гидролокационных установок. Они предназначались для тральщиков, но оказалось, что гидролокатор мало пригоден для обнаружения мин надводными кораблями. Я хотя и сочувствовал неудаче тральщиков, но в то же время был рад заполучить эти установки. Право же, мы могли использовать их с большой пользой для себя.

Наши подводные лодки вновь добились неплохого результата в северной части Южно-Китайского моря. Ударная группа взаимодействующих подводных лодок Тихоокеанского флота, находившаяся в этом районе, 17 августа перед рассветом обнаружила конвой противника, который следовал на юг, но не смогла атаковать его. В числе кораблей конвоя был конвойный авианосец «Отака». Противник начал использовать такие корабли для сопровождения конвоев, подобно тому, как мы сами применяли их в Атлантике. Соображения японцев в этом отношении не ясны, так как для них было гораздо выгоднее и безопаснее выделять для охраны конвоев авиационное прикрытие с Формозы, Китая или Филиппин, что высвободило бы конвойные авианосцы для выполнения других задач. Однако заблуждение японцев нам было только на руку.

«Редфиш», которая первой установила контакт с этим авианосцем, сопровождавшим конвой, донесла о нем остальным подводным лодкам своей стаи и поставила в известность «волчью стаю» 7-го флота. Последняя состояла из двух подводных лодок, патрулировавших южнее, в соседнем районе. В нее входили «Блюфиш» капитана 3 ранга Гендерсона и «Рэшер» капитана 3 ранга Мансона, который являлся командиром стаи.

«Рэшер», направлявшаяся к мысу Бохеадор (остров Лусон), установила радиолокационный контакт на дистанции 73 кабельтовых. Конвой предположительно состоял из 13 грузовых судов и 6 эскортных кораблей. Грузовые суда следовали в нескольких кильватерных колоннах, а корабли охранения располагались по дуге впереди конвоируемых судов и позади них. Повышенная активность авиации, предшествовавшая проходу этого конвоя, указывала на его ценность. Мансон занял позицию справа по носу целей примерно в 1300 метрах впереди ближайшего к нему корабля охранения и атаковал большой танкер двумя торпедами из кормовых аппаратов. Одна торпеда попала в цель и вызвала страшный взрыв, вероятно, авиационного бензина, который взметнул столб пламени на огромную высоту.

Эскортный корабль, находившийся с правого борта, открыл беспорядочный артиллерийский огонь, затем развернулся и начал сбрасывать глубинные бомбы милях в двух от «Рэшер». Остальные корабли также открыли огонь, причем два из них, по-видимому, палили друг в друга. На некоторых судах включили ходовые огни. Затем Мансон занял позицию в 25 кабельтовых впереди конвоя и стал изучать обстановку с помощью своего радиолокатора. Наконец он принял решение и начал сближение, пройдя за кормой эскортного корабля, находившегося справа по носу конвоя. В 22.11 он выстрелил из шести носовых торпедных аппаратов в ближайшую к нему крупную цель. Затем, быстро развернувшись, дал залп из кормовых аппаратов в большое судно, которое шло в кильватер первому. Восемь торпед поразили четыре различные цели. И вновь началось столпотворение из сигналов, артиллерийских выстрелов и глубинных бомб, но ни один из эскортных кораблей так и не обнаружил подводную лодку. Одно судно горело, другое, по-видимому, транспорт, покинуло строй и стало уходить под прикрытием кораблей охранения. Постепенно его изображение исчезло с экрана радиолокатора. Позже, этой же ночью, мерцающие огоньки спасательных шлюпок наблюдались в той стороне, где скрылось это судно. Надо полагать, что оно затонуло. Кроме того, было встречено целое озеро плавающей на поверхности моря нефти – одной из целей оказался, вероятно, танкер.

Примерно в это время конвой разделился на две группы и направился на запад. «Рэшер» начала преследование головной группы. Вторая группа, шедшая в пяти милях к северу, той же ночью стала мишенью для «Спейдфиш» – одной из подводных лодок стаи, возглавляемой «Редфиш», также включившейся в преследование.

«Рэшер» заняла позицию с левого борта облюбованной жертвы и, сблизившись с ней, в 23.30 выпустила четыре торпеды из носовых аппаратов. Затем она развернулась и выстрелила двумя оставшимися торпедами из кормовых аппаратов во вторую цель. Все торпеды попали, причем одна из них поразила судно, которое шло за первой целью.

«Спейдфиш» потопила грузо-пассажирское судно, а 22 августа – танкер, который, вероятно, был уже поврежден Мансоном. В это же время «Редфиш» потопила грузовое судно. «Рэшер», выпустившая за 150 минут 18 торпед, добилась 15 попаданий и потопила конвойный авианосец (вероятно, в третьей атаке), танкер, транспорт и два грузовых судна. Три других судна были повреждены. Так в течение одной ночи японцы потеряли 20000-тонный авианосец и несколько грузовых судов общим тоннажем в 38547 тонн.

Подводная лодка «Кроукер» капитана 3 ранга Ли возвратилась из своего первого боевого похода, который она успешно провела в Восточно-Китайском море. Ею был потоплен легкий крейсер «Нагара». Утром 7 августа Ли обнаружил южнее Нагасаки крейсер в охранении охотника за подводными лодками и самолета. Цель шла зигзагом, и, так как у Ли не было времени для выяснения его закономерности, он поспешно изготовился и выстрелил четыре торпеды. Как раз в этот момент цель отвернула от подводной лодки. Этого могло оказаться вполне достаточно, чтобы все торпеды прошли мимо, но по какой-то причине неудачник-командир вновь изменил курс и получил одну торпеду в корму. Ли всплыл на перископную глубину и дал своей вахте полюбоваться агонией жертвы, медленно погружавшейся в воду.

В ходе подготовки к новому большому наступлению, которое должно было начаться вслед за вторжением на Марианские острова, мы получили задачу провести панорамные съемки нескольких островов и разведать побережье островов Пелелиу и Яп путем высадки на них десантных групп. Амфибийные силы крайне нуждались в сведениях о глубине моря над подводными рифами во время различных фаз прилива, о наличии проходов между рифами и т. п., чтобы определить, какие высадочные средства выгоднее всего использовать в каждом отдельном случае: катера типа «Хиггинс», плавающие грузовые автомашины или танко-десантные транспорты. Отсутствие подобных сведений при высадке на атолл Тарава едва не привело к провалу операции.

Добыть такие данные можно было только одним способом – высадить с подводной лодки разведывательные группы на резиновых надувных шлюпках. Высадку следовало произвести в строжайшей тайне, так как обнаружение этих групп могло предупредить противника о наших намерениях.

Панорамное фотографирование островов Палау и острова Яп, а также переброска разведывательной десантной группы, выделенной командующим амфибийными силами, было поручено подводной лодке «Берфиш». Группа под командованием лейтенанта Киркпатрика включала в себя двух офицеров и девять рядовых, которые были хорошо обучены управлению шлюпкой и ведению разведки. Их высадка на остров Пелелиу прошла успешно и дала возможность добыть очень ценные сведения. Последующие попытки высадиться в этом же районе и на остров Ангаур закончились неудачей.

Интенсивность работы вражеских радиолокационных станций вызывала сильное опасение, что подводная лодка будет непременно обнаружена и этим раскроются планы нашего командования.

Тогда «Берфиш» направилась к острову Яп и ночью 16 августа произвела высадку разведчиков на южную оконечность острова. Было установлено, что подходы к берегу позволяют использовать десантные суда всех типов. В ночь на 18 августа была предпринята попытка высадиться на соседний остров Гагил-Томил. Пять человек прошли на резиновой шлюпке через линию прибоя и пристали к рифу. Один остался в шлюпке, а четверо отправились на разведку пляжа. Обратно возвратился только один; трое остальных, как нам стало известно позже, попали в плен. Час, назначенный для возвращения разведчиков на подводную лодку, наступил и прошел, а двое людей в резиновой шлюпке, налегая на весла, все искали своих товарищей, но безуспешно. Высадка на Яп не состоялась, возможно, из-за опасения, что наши намерения раскрыты. Во всяком случае, решение обойти этот остров, не захватывая его, как это уже было сделано с островами Трук, казалось мне целесообразным, поскольку Яп не представлял стратегической ценности.

Подводной лодке «Хардхед» капитана 3 ранга Мак-Мастера посчастливилось во время первого же боевого похода потопить японский легкий крейсер «Натори». 18 августа сразу после полуночи, когда подводная лодка находилась восточнее пролива Суригао, на экране ее радиолокатора появились два импульса – большой и маленький. «Хардхед» начала сближение. Большая цель, которую через некоторое время можно было рассмотреть в бинокль, была опознана как тяжелый крейсер или линейный корабль. Мак-Мастер хотел исключить все возможности уклонения цели, и поэтому, выстрелив пять парогазовых торпед из носовых аппаратов, развернулся и выпустил четыре электрические торпеды из кормовых аппаратов. Его счастье, что он поступил именно так. Все торпеды первого залпа прошли мимо. Зато две торпеды, выпущенные из кормовых аппаратов, поразили цель. При свете пламени, взметнувшегося выше мачт, командир решил, что это был линейный корабль. «Хардхед» отошла и, перезарядив торпедные аппараты, возвратилась к месту атаки. Руководствуясь показаниями радиолокатора, Мак-Мастер вновь атаковал цель шестью торпедами, которые взорвались в надлежащее время. Однако наступил рассвет, а цель все еще держалась на плаву. Тогда Мак-Мастер решил атаковать ее в подводном положении, но японец затонул прежде, чем он занял позицию для стрельбы.

Донесения о потоплении вражеских судов показывали, что август должен стать еще одним рекордным месяцем. По нашим подсчетам, итог составил примерно 300000 тонн. Однако объединенный комитет по учету потерь официально сообщил, что 30 наших подводных лодок потопили 41 грузовое судно (в том числе 9 танкеров) общим тоннажем в 215657 тонн. Военных кораблей было потоплено 14: конвойный авианосец, два легких крейсера, два эскадренных миноносца, четыре фрегата и пять вспомогательных судов общим водоизмещением 41089 тонн. Воды у южного побережья Японии, Желтое, Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря стали лучшими местами охоты наших подводных лодок. Но среди них первое место, несомненно, принадлежало северной части Южно-Китайского моря, которая дала более трети тоннажа, потопленного в течение августа.

Как только стало известно, что Гуам взят, мой заместитель контр-адмирал Браун вылетел туда, чтобы выбрать участок под лагерь отдыха подводников. Местом размещения нашей базы, естественно, должна была стать гавань Апра, где нам были нужны лишь пирсы для швартовки трех или четырех плавучих баз, здание для размещения моего штаба и, возможно, торпедный склад. На Гуаме Браун обнаружил, что до участка, который мы предварительно наметили по карте для лагеря отдыха подводников, можно добраться лишь на танке. Обследуя район с воздуха, он в конце концов выбрал кокосовую рощу к северу от реки Талофофо.

Адмирал Нимиц сообщил, что переводит свой штаб на Гуам, и сразу же началась бешеная борьба за участки на этом острове. Однако главнокомандующий пресек «золотую лихорадку» и выделил новые базы только тем, чье присутствие на Гуаме было действительно необходимо. Даже я, принимавший участие в составлении плана строительства базы подводных лодок на Гуаме еще в 1922 году, и то был обижен штабом Нимица. С этим штабом я выдержал, пожалуй, больше битв, чем с японцами, но, как и всегда, непосредственное обращение к «Большому Боссу» принесло мне победу, и я вылетел из Пирл-Харбора, чтобы окончательно все спланировать. Вместе со мной вылетел капитан 3 ранга Хью, командир плавбазы «Сперри», которого я решил оставить на Гуаме для организации новой передовой базы. Вторую ночь в пути я провел на борту плавучей базы «Холланд», находившейся в бухте Танапаг на Сайпане. У ее борта стояли семь подводных лодок, грузивших торпеды. Это были две «волчьи стаи», которые израсходовали все торпеды в дни боев в районе пролива Лусон и теперь собирались снова выйти в море.

Я посетил вице-адмирала Гувера на борту плавучей базы эскадренных миноносцев «Кёртис». Он носил титул командующего Марианскими островами и, естественно, испытывал великое множество затруднений, часть которых успешно преодолевалась благодаря присутствию на Сайпане нашей плавбазы «Холланд». К ее левому борту прижалось несколько подводных лодок, а у правого стояли на ремонте четыре малых надводных корабля. Как я и предвидел, «Холланд» была самым желанным судном для ремонтников этой передовой базы. Гувер сообщил мне, что вскоре собирается перебраться с Сайпана на Гуам вместе с «Кёртис», и предложил направить туда вторую плавучую базу. Естественно, я был рад пообещать ему это, ибо имел намерение послать плавбазу на Гуам, как только это станет возможным, и создать там свою собственную передовую ремонтную базу.

Вместе с комендантом Гуама генералом Ларсеном я совершил поездку по всему острову, чтобы окончательно определить место для нашего лагеря отдыха. Мы взяли с собой автоматчиков, потому что в джунглях все еще скрывались сотни японцев. Место, выбранное нами, было заброшенной кокосовой рощей, которая спускалась к прекрасному пляжу. С помощью незначительных подрывных работ тут можно было устроить бассейны для плавания. Восточная часть острова нисколько не пострадала от артиллерийского огня. Она как нельзя больше подходила нам, и позже здесь был создан один из лучших лагерей отдыха.

Адмирал Нимиц прибыл вслед за мной, и во время совещания с ним я попросил разрешить мне немедленно начать перебазирование. Это вызвало возражения его начальника штаба, который утверждал, что гавань и без того забита до отказа. Я заметил, что гавань Апра, может быть, и забита, но зато районы патрулирования вдоль китайского и японского побережий не столь забиты подводными лодками, как мне хотелось бы. Втиснув еще один корабль на Гуам, мы сократим расстояние до этих районов и увеличим насыщенность их подводными лодками. Адмирал Нимиц согласился со мной. Поговорив с начальником порта Бекером, я узнал, что он уже наметил места для стоянки двух плавучих баз подводных лодок и эскадренных миноносцев, а также мог выделить место для третьей плавбазы, если я пожелаю занять его. Передовая база, о которой я мечтал в течение многих месяцев, теперь стала реальностью.

Возвратившись в Пирл-Харбор, я обнаружил, что разработанные в последний месяц планы участия подводных сил в «операции Стейлмейт» (вторжение на острова Палау) успешно проводятся в жизнь и подводные лодки уже направляются на свои позиции, 3-й флот адмирала Хэлси находился у западной части Каролинских островов, самолеты 38-го оперативного соединения вице-адмирала Митчера бомбили Минданао и южную часть Филиппин, а острова Бонин и Яп уже подверглись жестокому налету авианосной авиации.

Адмирал Хэлси, готовившийся 15 сентября начать вторжение на острова Пелелиу и Ангаур, потребовал развернуть в разведывательных целях завесу из девяти подводных лодок в 400 милях к северо-западу от островов Палау. Эта группа должна была обезопасить 3-й флот от возможных сюрпризов. Кроме того, у островов Палау и Яп подводные лодки несли обычную спасательную службу.

Когда необходимость в присутствии флота у Палау отпала, адмирал Хэлси направился на север, где 21–22 сентября нанес удар по Маниле, а затем перешел в район Формоза – Рюкю. В связи с этим разведывательная группа подводных лодок заняла новые позиции к востоку от северной оконечности Формозы, оказавшись, таким образом, в зоне обычного боевого патрулирования. Однако ни одной подводной лодке этой группы не представилось возможности атаковать противника. Мы пришли к выводу, что такой способ действий не оправдывает себя, и в последующем никогда больше не прибегали к нему. Подводные лодки этой группы можно было бы с большим успехом использовать у портов, из которых боевые корабли противника могли выйти для поддержки своих сил, или на морских коммуникациях.

Мы успешно справлялись с задачей уничтожения японского военного и торгового флота. К сентябрю на дно было пущено более 4000000 тонн, примерно 2/3 японского тоннажа. Однако и наши потери были не малыми: 28 подводных лодок было уничтожено и шесть повреждено. Сентябрь принес нам значительные потери в подводных лодках.

Из штаба 7-го флота сообщили, что подводная лодка «Робало» не возвратилась в срок и, возможно, погибла. Причина ее гибели оставалась неизвестной. Много позже от филиппинских повстанцев и американского матроса, находившихся в японском лагере для военнопленных на острове Палаван, мы узнали всю историю.

По рассказам этих людей, «Робало» затонула 26 июля 1944 года в двух милях от западного побережья острова Палаван в результате взрыва кормовой аккумуляторной батареи. Четыре человека добрались вплавь до берега: один офицер и трое старшин. Они проделали путь через джунгли до маленького поселка, находившегося северо-западнее лагеря военнопленных. Здесь они были схвачены японской военной полицией и заключены в тюрьму. 15 августа их увезли на японском эскадренном миноносце. Никаких известий о дальнейшей судьбе этих подводников не имеется.

Сомнительно, чтобы взрыв аккумуляторной батареи мог быть настолько мощным, чтобы потопить корабль. Вероятней всего, причиной гибели «Робало» явилась вражеская мина.

«Флайер», тоже подводная лодка 7-го флота, погибла 13 августа поблизости от места, где покоится «Робало». Это случилось в то время, когда она в надводном положении проходила через пролив Балабак южнее острова Палаван. Подводная лодка была уничтожена сильным взрывом, который произошел в носу по правому борту незадолго до полуночи. «Флайер» затонула в течение 20 или 30 секунд, продолжая идти с 15-узловой скоростью. По мнению командира, взрыв был вызван столкновением с миной. Уцелело лишь восемь человек. Они добрались до острова Палаван, где с помощью подразделения береговой охраны армии США связались с подводной лодкой «Редфиш», которая и доставила их в базу. «Флайер» погибла, совершая всего лишь второй боевой поход, но за свое короткое существование она также внесла вклад в общее дело, потопив 10000-тонный транспорт.

Затем мы потеряли «Хардер». В ночь на 15 сентября была перехвачена радиограмма с подводной лодки «Хэддоу» в адрес командующего подводными силами 7-го флота, в которой выражалось опасение за судьбу «Хардер». Позже 7-й флот сообщил, что подводная лодка «Хардер» не возвратилась в базу и, предположительно, погибла.

Подводные лодки «Хейк» капитан-лейтенанта Хейлора, «Хэддоу» капитан-лейтенанта Нимица и «Хардер», составлявшие одну «волчью стаю», вышли из Фримантла 5 августа. Командиром стаи был ветеран многих боев капитан 3 ранга Дили. В полдень 20 августа подводная лодка «Рей», патрулировавшая в том же районе, напала на след большого конвоя в бухте Палуан у северо-западного побережья острова Миндоро. Через час после всплытия она установила контакт с «Хардер», которая в тот момент находилась вне залива, и Дили, разработав план атаки конвоя всей стаей, вошел в залив. На рассвете «Рей» атаковала конвой с северо-запада, «Хэддоу» – с запада и «Хардер» – с юго-запада. Были потоплены четыре судна общим тоннажем в 22000 тонн. Можно полагать, что одно из них потопила «Хардер».

На следующий день «Хэддоу» и «Хардер» предприняли совместную атаку трех небольших кораблей в районе приморского города Батаан. Все три были потоплены. Это были корабли береговой охраны «Мацува», «Садо» и «Хибури».

Утром 23 августа «Хэддоу» обнаружила танкер в охранении эскадренного миноносца и разрядила в него свои носовые торпедные аппараты. У нее кончились торпеды, и в ответ на ее отчаянные призывы «Хейк» и «Хардер» поторопились направиться к ней. Оставшаяся без торпед «Хэддоу», получив «благословение» Сэма, покинула свою стаю и направилась на юг. «Хейк» и «Хардер» благополучно похоронили эскадренный миноносец у мыса Кайман.

На следующий день рано утром «Хейк» погрузилась неподалеку от мыса Кайман у западного побережья Лусона. «Хардер» находилась в 21 кабельтове к югу от нее. Вскоре с помощью шумопеленгатора «Хейк» обнаружила два корабля, приближающихся с юга. Один из них был опознан как эскадренный миноносец, а второй как тральщик.

В 06.47 Хейлор заметил примерно в 3,5 кабельтова впереди себя перископ «Хардер» и отвернул, чтобы избежать столкновения. Спустя некоторое время после этого тральщик повернул на подводные лодки, и «Хейк» ушла на глубину. В 07.28 на «Хейк» слышали, как вдали раздались 15 взрывов глубинных бомб, а когда подводная лодка направилась на запад – работу двух корабельных винтов. В 09.55 все шумы стихли.

С тех пор о «Хардер» ничего не было слышно. В японских документах отмечается, что 24 августа в районе, где в последний раз видели «Хардер», 200-килограммовыми глубинными бомбами была атакована подводная лодка и «на поверхность в районе бомбометания всплыло много соляра, обломков дерева и пробки». По-видимому, «Хардер» погибла в результате этой атаки глубинными бомбами. На ее боевом счету числится десять грузовых судов, четыре эскадренных миноносца и два фрегата.

В сентябре произошло еще одно трагическое событие, но уже совершенно иного рода. Случилось оно в силу стечения целого ряда совершенно непредвиденных обстоятельств.

В предрассветные часы 12 сентября «волчья стая», состоявшая из подводных лодок «Граулер», «Силайэн» и «Пампанито» обнаружила в северной части Южно-Китайского моря конвой из девяти грузовых судов и семи эскортных кораблей. Среди них находилось судно «Ракуё Мару», перевозившее из Сингапура в Японию 1350 английских и австралийских военнопленных. Эти пленные были самыми выносливыми из всех 90000 захваченных японцами в Малайе. До этого они работали на строительстве железной дороги, а теперь направлялись на заводы и рудники Японии.

Подводные лодки не замедлили атаковать противника. Четыре грузовых судна и два корабля охранения отправились на дно. «Ракуё Мару» оказалось в числе потопленных. Судно тонуло медленно, дав японской команде и охране достаточно времени, чтобы удрать на спасательных шлюпках, бросив военнопленных на произвол судьбы.

Однако к тому времени, когда «Ракуё Мару» окончательно ушло под воду, пленные успели соорудить плоты и покинули обреченное судно. Спасшиеся японцы были подобраны эскортными кораблями, а англичане и австралийцы оставлены на милость стихии.

Подводные лодки, совершенно не ведая, что случилось, продолжали преследовать остатки конвоя, пока он не укрылся в Гонконге, после чего снова возвратились на свои позиции. 15 сентября «Пампанито» обнаружила плот, облепленный людьми. Как и полагалось по инструкции, она направилась к плоту, чтобы взять несколько человек в плен. К своему ужасу, подводники увидели на плоту англичан и австралийцев, которые были так перемазаны нефтью, что их трудно было признать за людей с белой кожей. Командир «Пампанито» немедленно послал донесение на «Силайэн», прося помощи. К этому времени «Граулер» уже возвратилась в базу, но когда радиограмма была получена в Пирл-Харборе, мы направили к месту происшествия подводные лодки «Барб» и «Куинфиш». Они быстро прибыли в этот район, и к полудню 17 сентября все оставшиеся в живых были подобраны.