Текст книги "Топи их всех!"

Автор книги: Чарльз Локвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

В небе кружили японские самолеты. Море было зеркально спокойным, и не удивительно, что несколько минут спустя одному из них удалось обнаружить перископ подводной лодки. Не мешкая, самолет сбросил плавающую дымовую шашку возле места обнаружения подводной лодки, а ближайший к ней эскадренный миноносец немедленно начал постановку мощной дымовой завесы для прикрытия линейных кораблей. Затем он сбросил на всякий случай три глубинные бомбы и пошел к «Хардер». Подсчитав количество оборотов винтов эскадренного миноносца, гидроакустик доложил Дили: «Его скорость 35 узлов, сэр».

Сэм решил не уходить на глубину, а держать перископ поднятым в качестве приманки и атаковать эскадренный миноносец на контркурсе.

Когда дистанция сократилась до семи кабельтовых, Дили дал залп из трех носовых торпедных аппаратов и приказал: «Самый полный вперед! Право на борт, погружаться!»

Попадания первых двух торпед были зарегистрированы через 55 секунд. К этому времени «Хардер» уже успела уйти на глубину 25 метров и, видимо, оказалась прямо под эскадренным миноносцем, ибо сам ад, казалось, разверзся над нею. В боевом донесении Дили говорилось: «Несомненно, взрыв был не от глубинных бомб эсминца, ибо, если бы это были они, мое донесение вряд ли было бы написано. Серии оглушительных взрывов следовали одна за другой. То ли это рванули котлы, то ли артпогреба, то ли сразу все вместе, но наше счастье, что ударная волна от взрывов пошла вверх, а не вниз».

После двухчасовой атаки глубинными и противолодочными бомбами противник потерял контакт с «Хардер», и Дили всплыл, чтобы передать донесение об обнаружении вражеских кораблей, которого мы все так ждали. Японский флот пришел в движение.

Следующее донесение было получено от «Редфин», которая также находилась у Тавитави. В 06.16 13 июня «Редфин» установила контакт с оперативным соединением противника, состоявшим из шести авианосцев, четырех линейных кораблей, пяти тяжелых и одного легкого крейсеров и шести эскадренных миноносцев. Следует отметить, что обе эти оперативные группы противника имели весьма слабое охранение. Это не трудно понять, если учесть, что наши подводные лодки потопили к тому времени 29 эскадренных миноносцев и 10 фрегатов японского императорского флота. «Редфин» не смогла атаковать корабли противника, но отправила донесение об этой встрече, которое убедило адмирала Спрюэнса, что на этот раз противник намеревается дать генеральный бой, чтобы сорвать наше дальнейшее наступление.

Нам недолго пришлось ожидать новых известий о неприятельском флоте. Подводная лодка «Флайинг Фиш», наблюдавшая за проливом Сан-Бернардино, 15 июня обнаружила оперативное соединение противника, направлявшееся в Тихий океан. Оно следовало в район, лежащий между Филиппинскими и Марианскими островами, который позже получил название Филиппинского моря. Подводная лодка не смогла сблизиться с противником ближе чем на 11 миль, однако донесла о наличии большинства кораблей, уже обнаруженных «Редфин», и следовала за ними до тех пор, пока контакт не был потерян. Курс вражеских кораблей вел их в район острова Сайпан.

15 июня в 14.11 подводная лодка «Сихорс» обнаружила дымы и лес корабельных мачт примерно в 200 милях к востоку от пролива Суригао. Корабли шли с юга. По-видимому, это было соединение, замеченное «Хардер». Его курс давал основания предположить, что оно встретится с кораблями, обнаруженными «Флайинг Фиш», где-нибудь в центральной части Филиппинского моря.

Главнокомандующий Нимиц был немедленно информирован об этих донесениях, поступавших в мой адрес, и в свою очередь предупредил Спрюэнс, находившегося на Сайпане. Легко представить себе, какой там поднялся переполох, если учесть отчаянную драку, которая шла на берегу, и острую нужду наших наземных сил в снабжении и огневой поддержке.

Я благодарил свою счастливую звезду за то, что имел достаточное количество подводных лодок, которые можно было бросить на угрожаемое направление. В результате срочного совещания между контр-адмиралом Мак-Моррисом и офицерами оперативного отдела штаба главнокомандующего, с одной стороны, и Диком Воуг и мною – с другой, было решено развернуть подводные лодки в районе Марианских островов таким образом, чтобы они не сковывали действий адмирала Спрюэнса, а в случае необходимости могли воспрепятствовать наступлению или отступлению сил противника.

Пока мы занимались всем этим, подводная лодка «Кавэлла» капитан-лейтенанта Косслера в 23.30 15 июня установила контакт с конвоем, состоявшим из двух танкеров и двух эскадренных миноносцев. «Кавэлла» направлялась для смены «Флайинг Фиш», находившейся в проливе Сан-Бернардино. Времени у нее было в обрез, так как Риссер донес, что запасы топлива у него близятся к концу. Но Косслер не мог упустить такой случай и дал полный ход, стремясь выйти в голову конвоя. В 03.15 16 июня он погрузился, оставив на поверхности лишь антенну радиолокатора, и стал выходить в точку залпа. Подводная лодка уже была готова выпустить торпеды, как вдруг ближайший к ней эскадренный миноносец повернул прямо на нее. Естественно, она начала погружаться, и как можно быстрее. Она была уже на глубине 23 метра, когда эскадренный миноносец противника промчался над ее корпусом. Однако его гидроакустика не работала, и он не сбросил глубинных бомб. По-видимому, эскадренный миноносец не имел контакта с подводной лодкой, а изменение курса было просто зигзагом – счастливым для японцев и несчастливым для Косслера. Когда «Кавэлла» вновь высунула наружу антенну своего радиолокатора, цели были уже вне дальности торпедной стрельбы.

Косслер всплыл и в 05.45 передал мне донесение, в котором сообщил о встрече с противником и о том, что направляется на смену «Флайинг Фиш». Однако мы решили, что ему следует заняться этими танкерами, которые, без сомнения, шли на рандеву со своим флотом для снабжения его топливом. Преследуя их, можно было затравить большого зверя, в то время как «Флайинг Фиш» уже выполнила свою задачу. Руководствуясь этими соображениями, мы отправили Косслеру радиограмму, указав, что эти танкеры являются важными целями и что он должен «догнать, атаковать и донести». Одновременно мы информировали об обстановке три другие подводные лодки, находившиеся поблизости.

Однако на следующий день мы снизили скорость движения «Кавэлла» до нормальной, чтобы не истощить ее запасов топлива. 17 июня в 20.15 она встретилась с южным оперативным соединением противника. Оно прошло буквально над подводной лодкой. Косслеру пришлось удержаться от большого соблазна. Он не знал, что «Сихорс» уже донесла об этом соединении, направлявшемся к Марианским островам, а приказ требовал сначала донести о противнике и только потом атаковать. Сдерживая нетерпение, он внимательно считал по шумам винтов тяжелые и легкие корабли противника и всплыл лишь после того, как прошел последний из них. Донесение Косслера об этой встрече, переданное в 22.25, имело огромное значение, так как подтверждало курс и скорость движения противника. Получив это донесение, мы сообщили всем подводным лодкам, что оба японских соединения обнаружены, и отдали дополнительный приказ сначала атаковать и уж потом доносить.

Как и во всех хороших рассказах, добродетель была вознаграждена. 19 июня в 10.12 на экране радиолокатора «Кавэлла» появились вражеские самолеты, и она погрузилась, чтобы не обнаружить себя. В 10.39 на подводной лодке заметили мачты корабля и самолеты, заходящие на посадку. Все это становилось очень интересным. Тем временем корабли приближались. К 11.00 Косслер мог уже видеть всю группу, состоявшую из авианосца «Сёкаку», двух крейсеров впереди и слева от авианосца и эскадренного миноносца на его правом траверзе. Подводная лодка находилась справа по носу от авианосца, и ее командир отлично понимал, что атака связана с большим риском.

Но трудно отказаться от такой удачи. Перед Косслером находилась цель, о которой мечтает каждый подводник. Авианосец принимал самолеты, что заставило его лечь на прямой курс. Дистанция между ним и лодкой уменьшалась до тех пор, пока он не закрыл собой все поле окуляра перископа. В 11.18 Косслер дал залп шестью торпедами, а затем ушел на глубину. В последний момент он успел заметить, что эскадренный миноносец, находившийся примерно в 7,5 кабельтова от него, устремился прямо на лодку. Попадания первых трех торпед сопровождались ужасающими взрывами. Спустя четыре минуты после выстрела первой торпедой на подводную лодку обрушились глубинные бомбы. В течение трех последующих часов на нее было сброшено 105 глубинных бомб, причем 56 из них разорвались настолько близко, что повредили гидролокационную установку и шахту подачи воздуха к дизелям. С наступлением темноты Косслер всплыл и донес об атаке и своих повреждениях, которые, по его словам, можно было устранить собственными силами. Донесение он закончил так: «Думаю, что малютка утонул». Этот «малютка» – участник нападения на Пирл-Харбор, боя в Коралловом море и многих других операций – действительно отправился на дно, но мы не были в этом уверены до самого конца войны, когда японские военнопленные подтвердили факт его гибели.

Получив донесение «Кавэлла» об обнаружении танкеров, мы направили подводные лодки «Финбэк», «Бэнг», «Стингрей» и «Альбакор» в район к северу от Япа, где, по нашим предположениям, корабли противника должны были принять топливо. Вплоть до утра 19 июня ничего особенного не случилось, если не считать появления большого количества самолетов противника. В этот день в 07.50 «Альбакор» обнаружила авианосец, крейсер и верхушки мачт еще нескольких кораблей на горизонте. Дистанция до них составляла 70 кабельтовых. Подводная лодка находилась почти на левом траверзе авианосца, то есть в совершенно безнадежной позиции. Тем не менее Блэнчард дал полный ход и стал поворачивать на цель. Пока он разворачивался, невесть откуда появилась вторая группа кораблей, состоявшая из авианосца, крейсера и нескольких эскадренных миноносцев. На этот раз Блэнчарду повезло: курсовой угол на авианосец был всего 10 градусов правого борта, а дистанция около 49 кабельтовых.

Сближение шло превосходно. Крейсер, который мог помешать «Альбакор», величественно прошел за ее кормой, а от эскадренного миноносца она ловко отвернула и легла на параллельный с ним курс. Этим курсом она шла до тех пор, пока эскадренный миноносец не вышел вперед. Авианосец следовал со скоростью 27 узлов. Дистанция стрельбы составляла 1300 метров. Это был первый день боя в Филиппинском море, о чем Блэнчард, правда, и не подозревал. Авианосец представлял собой очень важную цель. В тот момент его самолеты уже были брошены в атаку на 5-й флот. Блэнчард в последний раз поднял перископ, чтобы проверить исходные данные, и нашел, что все в порядке. В 08.08 он подал команду: «Поднять перископ! Аппарат номер один, товсь!»

И только тут кто-то обнаружил, что автомат торпедной стрельбы неисправен. Имея перед собой цель, Блэнчард сделал то, что ему оставалось – выстрелил изо всех шести носовых торпедных аппаратов. Единственный взрыв, услышанный в грохоте глубинных бомб, судя по времени, принадлежал шестой торпеде. Все остальные прошли за кормой цели.

В своем донесении, отправленном той же ночью, Блэнчард с горечью сообщил о повреждении цели, и только год спустя из показаний одного военнопленного мы узнали, что новый авианосец «Тайхо» был потоплен торпедой подводной лодки во время боя в Филиппинском море. Эта единственная торпеда вызвала возгорание бензина и взрывы, которые в конечном итоге и погубили авианосец. Но большей части экипажа подводной лодки не пришлось порадоваться этому вместе с нами. «Альбакор» погибла в следующем боевом походе.

Я думаю, что мы можем записать на текущий счет подводных лодок «Кавэлла» и «Альбакор» «содействие» 5-му флоту в выигрыше боя в Филиппинском море, который достиг кульминационной точки 19 июня, когда в результате столкновения между японской и нашей авианосной авиацией флот противника фактически потерял все свои самолеты и летчиков. На следующий день авиация контр-адмирала Митчера вновь атаковала противника, находившегося на значительном удалении. Были потоплены авианосец «Хитака» и два эскадренных танкера, а авианосец «Дзунё» и еще один танкер – повреждены. Японский флот, точнее, то, что осталось от него, обратился в бегство.

Следует отметить исключительную согласованность усилий наших надводных и подводных сил на протяжении всех 11 дней. Умелые действия наших подводных лодок во время боя в Филиппинском море – результат опыта, который мы приобрели в предыдущих операциях.

Июнь подходил к концу. Мы были удовлетворены тем, что сумели оказать большую помощь своему флоту и нанести серьезный ущерб флоту противника. Но только в самом конце войны мы узнали, как велик был этот ущерб. Объединенный комитет по учету потерь засчитал нам потопление 42 торговых судов общим тоннажем 176550 тонн, а также 11 боевых кораблей: двух авианосцев, минного заградителя, пяти эскадренных миноносцев и трех фрегатов общим водоизмещением 76570 тонн. Этот счет приходился на долю 30 подводных лодок.

Наибольшего успеха добились подводные лодки «Альбакор» и «Кавэлла», которые потопили крупные авианосцы. За ними идет «Хардер», уничтожившая три эскадренных миноносца Среди подводных лодок, отличившихся в потоплении грузовых судов, первое место по праву заняла «Тэнг», на долю которой пришлось пять судов общим тоннажем в 21997 тонн, потопленных юго-западнее острова Кюсю. На втором месте была «Шарк-II», отправившая на дно моря в районе Марианских островов четыре судна общим тоннажем в 21672 тонны.

По предложению адмирала Нимица 6 июля в Брисбене должно было состояться совещание между командующим подводными силами 7-го флота контр-адмиралом Кристи и его штабом, с одной стороны, и моим штабом и мной – с другой. Поэтому в полдень 2 июля я вылетел туда в сопровождении капитана 3 ранга Йомэнса, начальника отдела стратегического планирования, капитана 3 ранга Феррала, начальника службы снабжения, и капитана 3 ранга Вудраффа, начальника отдела кадров личного состава.

Нам предстояло урегулировать много проблем, и большинство их было разрешено с обоюдного согласия обеих сторон. Кристи поднял вопрос об увеличении численного состава подводных сил 7-го флота. Когда я сам командовал подводными силами в Австралии, я придерживался того же мнения, но распределение лодок производилось главнокомандующим, и здесь я мало чем мог помочь. Следовало учитывать также и то, что по мере продвижения наземных войск на север зоны действия подводных сил наших обоих флотов неизбежно будут сближаться, и в конце концов всем подводным лодкам придется действовать на весьма ограниченном пространстве. Мы единодушно пришли к выводу, что перед вторжением возникнет необходимость в тесной блокаде Японии и что в этом случае деятельность подводных лодок ограничится несением спасательной службы и выполнением особых заданий командования.

Но пока подводные лодки обоих флотов не испытывали недостатка в целях, и в этот период мы были заинтересованы прежде всего в ускорении поставок ночных перископов, средств защиты подводных лодок от противолодочных кораблей и самолетов, а также новых торпед из арсенала секретного вооружения.

В Брисбене я узнал, что партизаны на Филиппинах имели две радиостанции. С помощью этих станций они договаривались с Австралией о поставке снаряжения или о встрече со специально выделенными для связи с ними подводными лодками 7-го флота, которые неофициально именовались «партизанскими», или «шпионскими». Я решил, что подводным лодкам Тихоокеанского флота следует поддерживать непосредственную связь с этими радиостанциями, и поэтому встретился с человеком, который занимался всеми делами партизан. Это был капитан 3 ранга Парсонс.

Парсонс еще в первой половине 1943 года развернул работу по оказанию помощи партизанам на Филиппинах и вскоре по распоряжению генерала Макартура стал ведать всеми вопросами, касающимися связи, организации и снабжения филиппинских партизан. Вначале он прибегал к помощи подводных лодок по мере необходимости. Затем, когда размах деятельности партизан значительно увеличился, Парсонсу были выделены две наши самые большие подводные лодки «Нарвал» и «Наутилус», которые стали совершать более или менее регулярные рейсы. Для выполнения различных задач привлекались также и другие подводные лодки. К концу войны, по данным статистики, 19 различных подводных лодок США выполнили 42 специальных задания, причем не выполнено было лишь одно – в случае, когда погибла «Сивулф».

Подводные лодки перевезли из Австралии на Филиппины сотни тонн грузов, доставили на эти острова и, наоборот, вывезли оттуда сотни людей. Подводные лодки подходили практически к любому пункту на филиппинском побережье. Помимо оружия и снаряжения, они доставляли медикаменты, одежду, сигареты, обувь, сотни тысяч фальшивых японских иен. Береговым наблюдательным постам и другим разведывательным группам были доставлены 120 радиостанций. Береговые наблюдатели следили за передвижением японских кораблей и судов и своевременно информировали нас обо всем, заслуживающем внимания. Их донесения имели большую ценность. Так, например, накануне боя в Филиппинском море один из наблюдателей в проливе Сан-Бернардино предупредил нас (одновременно с «Флайинг Фиш») о выходе северного оперативного соединения противника.

После совещания я возвратился в Пирл-Харбор, где был встречен печальным известием о гибели 4 июля во время учебного похода подводной лодки «S-28», которая прибыла к нам из Сан-Диего для тренировки гидроакустиков эскадренных миноносцев. 3 и 4 июля вместе с катером пограничной охраны «Рилайенс» «S-28» находилась в море на учебном полигоне у Пирл-Харбора. Сближение с целью «S-28» начала в 17.30 примерно в четырех милях от «Рилайенс». По плану учения она должна была произвести обычное сближение, как это делается для стрельбы торпедами, в то время как тренирующиеся на «Рилайенс» старались установить с ней контакт с помощью гидролокатора. «S-28» погрузилась и шла на цель до тех пор, пока дистанция, по показаниям гидролокатора, не сократилась до восьми кабельтовых. Затем пеленг на подводную лодку пошел на корму, и дистанция постепенно увеличилась до 23 кабельтовых. В этот момент «Рилайенс» потерял контакт с «S-28» и больше уже не имел его, хотя изменил курс и пытался связаться с ней при помощи прибора звукоподводной связи. Ни сигналов бедствия, ни каких-либо других сигналов услышано не было. Какое несчастье или авария погубили ее, так никогда и не станет известным, так как глубина моря в 2550 метров исключала всякую возможность выхода людей из подводной лодки.

Перед поездкой в Брисбен я просил разрешения перевести плавбазу «Холланд» с атолла Мидуэй на остров Сайпан в целях использования ее в качестве передовой базы для заправки топливом и снабжения боеприпасами наших подводных лодок, ведущих боевое патрулирование. Она могла принять более 100 торпед и обеспечить топливом примерно восемь подводных лодок. Наши подводные лодки, действовавшие в районе Лусон – Формоза – Южный Китай, встречали множество целей и очень быстро расходовали торпеды, за которыми им приходилось возвращаться на Мидуэй, покрывая огромное расстояние. В штабе главнокомандующего, как и обычно, скептически отнеслись к нашему предложению и ответили, что гавань на Сайпане и без того забита кораблями. Тогда я с разрешения главнокомандующего обратился со своей просьбой к адмиралу Спрюэнсу. Я был уверен, что он отыщет местечко для нас, ибо корабли с такими ремонтными возможностями, какими располагала «Холланд», всегда очень нужны в передовом районе. Как я и предполагал, от него пришел положительный ответ, и 29 июля «Холланд» бросила якорь в бухте Танапаг.

Ожесточенное сопротивление японцев на Сайпане, вылазка их флота плюс штормовая погода задержали вторжение на остров Гуам, то есть осуществление второй фазы «операции Фориджер». Однако эта задержка позволила бомбардировщикам и надводным кораблям адмирала Митчера нанести мощный удар по острову и значительно ослабить противника до высадки десанта, которая началась 21 июля.

Во время первого воздушного налета на Гуам подводная лодка «Стингрей» капитана 3 ранга Лумиса спасла сбитого летчика, находясь под перископом. Об этом необычайном случае стоит рассказать. Лумис, получив сообщение, что примерно в 40 милях от него сбит наш самолет, дал полный ход и направился к нему. У мыса Ороте «Стингрей» попала под огонь береговой батареи противника и, когда снаряды стали ложиться слишком близко от лодки, погрузилась. Вскоре Лумис обнаружил самолет, который сбросил летчику резиновую надувную лодку, а пять минут спустя был замечен и сам летчик. Вокруг несчастного авиатора поднимались всплески разрывов. До береговых батарей было не более мили. «Стингрей» сделала три захода на летчика, прежде чем он, наконец, понял, в чем дело. Когда подводная лодка в четвертый раз подошла к нему, он обмотал буксирный конец вокруг движущегося перископа. Через час, когда «Стингрей» отошла от вражеского берега на безопасное расстояние и всплыла, летчик был взят на борт. Он был заранее проинструктирован о возможности спасения таким образом, но, по-видимому, выход из подбитого самолета на высоте 4500 метров и падение с парашютом с 3500 метров вывели его из равновесия.

26 июля мне пришлось занести в списки погибших кораблей подводную лодку «Голег», сроки возвращения которой давно прошли. Это был ее второй боевой поход. Она ушла на боевое патрулирование у северо-восточного побережья Хонсю и не вернулась. Как стало известно из японских документов, 4 июля американская подводная лодка была атакована силами ПЛО. На поверхность моря всплыли куски пробки, обломки дерева и огромное количество соляра. Надо полагать, так нашла свой конец «Голет».

В июне и июле мы понесли тяжелые потери, но и японцы лишились многих торговых судов и военных кораблей. По данным объединенного комитета по учету потерь, в течение июля 29 наших подводных лодок потопили 47 торговых судов противника общим тоннажем 202433 тонны, в том числе шесть незаменимых танкеров. Кроме того, на дне моря нашли себе могилу легкий крейсер, три эскадренных миноносца, подводная лодка, тральщик и морской охотник.

Подводная лодка «Тэнг», действовавшая в Желтом море, установила новый рекорд, потопив за первые шесть дней июля пять японских судов. За один день 4 июля на дно моря было отправлено два судна. Этот день Дик О'Кейн начал с преследования японского судна, мачты которого были замечены на горизонте. Цель была опознана как плавучая база гидроавиации. Сближение с противником привело «Тэнг» в столь мелководный район, что ей пришлось отойти назад, чтобы уберечься от ударов о грунт. Но это не смутило командира подводной лодки. Он дал залп двумя торпедами. Они попали в цель и потопили ее. Материалы, опубликованные после войны, показывают, что жертвой оказалось грузовое судно «Ямаока» тоннажем в 6932 тонны. Несколько позже, в то же самое утро, командир «Тэнг» заметил дым на горизонте. Выйдя в атаку, он потопил второе судно «Асукадзан Мару» тоннажем в 6886 тонн. На этом закончился боевой поход «Тэнг». За 13 дней она потопила 10 судов противника общим тоннажем в 39160 тонн. Это наивысшая цифра тоннажа, потопленного за один боевой поход. Примечательна и другая цифра: 10 судов были потоплены 24 торпедами. Прекрасный результат!

Подводная лодка «Сихорс» капитана 3 ранга Купера также добилась большого успеха, потопив в северной части Южно-Китайского моря в течение двух дней три вражеских судна. Потопление еще одного судна в июне, во время этого же боевого похода, довело ее боевой счет до четырех единиц.

3 июля в сумерки, едва «Сихорс» всплыла, ее вахтенный офицер заметил дымы на западе. Оказалось, что это конвой. Яркий свет луны вынудил командира атаковать в подводном положении. Конвой состоял из шести кораблей охранения и пяти больших грузовых судов, шедших двумя кильватерными колоннами. Еще до полуночи «Сихорс» удалось проникнуть в промежуток между колоннами и занять прекрасную позицию для атаки. Из этого положения, стреляя из носовых и кормовых торпедных аппаратов, Куттер без особого труда потопил по одному судну в каждой колонне, но уклонение от контратаки эскортных кораблей прошло не столь успешно. В результате атаки глубинными бомбами у «Сихорс» был выведен из строя радиолокатор. Когда все стихло, подводная лодка всплыла и экипаж принялся устранять повреждения. Ремонт радиолокатора занял три часа, в течение которых Куттер пытался обнаружить остатки конвоя. Он знал, что подводная лодка его стаи, «Бэнг», сближалась для атаки того же конвоя, который он атаковал сам. Теперь он слышал отдаленные взрывы глубинных бомб, которые могли означать местонахождение конвоя, но направление на них было неясным. В конце концов командир лодки направился на северо-запад. Мысленно поставив себя на место японцев, он выбрал курс, который был бы менее всего вероятен для конвоя, следующего в южном направлении.

Его рассуждения оправдались, и в 06.30 4 июля «Сихорс» снова установила контакт с противником. Это были три уцелевших грузовых судна всего лишь с одним кораблем охранения, но над ними кружили два самолета. Куттер обогнал конвой и погрузился для атаки. Первое из трех судов он пропустил, потому что оно показалось ему слишком маленьким. У «Сихорс» остались торпеды только для двух судов, и оба они выглядели несколько большими, чем первое.

Подводная лодка двинулась вперед, чтобы выйти в точку залпа по этим двум судам. Однако в последний момент они неожиданно изменили курс. Гидроакустик подводной лодки был кудесником в своей области. Он доложил командиру, что на головном судне переложили руль. Действительно, когда Куттер поднял перископ, цели оказались на новом курсе. Пришлось срочно менять план атаки. Наконец «Сихорс» выпустила все семь оставшихся торпед и добилась пяти попаданий в обе цели, но по непонятной причине, если верить объединенному комитету по учету потерь, потоплено было только одно судно.

Подводная лодка «Гардфиш» капитан-лейтенанта Уорда, патрулировавшая в районе между островами Лусон, Формоза и Хайнань, нанесла большой урон судам, направлявшимся на Филиппины.

Японцы отчаянно пытались укрепить этот участок своей гибнущей империи, чтобы воспрепятствовать ожидаемому вторжению наших амфибийных сил. Уорд, находившийся в одиночном плавании, 16 июля получил от подводной лодки, которая располагалась примерно в 100 милях от него, донесение о появлении противника и бросился на перехват.

В 23.30 этого же дня Уорд, шедший в надводном положении, оказался в превосходной позиции для атаки конвоя, который состоял из десяти грузовых судов и четырех кораблей охранения. Суда шли в очень тесном строю, почти перекрывая друг друга. Уорд, находившийся слева по носу конвоя, выстрелил шесть торпед из носовых аппаратов в два самых больших судна, а затем стал разворачиваться, чтобы произвести залп из кормовых аппаратов. Все шесть торпед попали в четыре ближайших судна. Головное судно, по-видимому, танкер, взорвалось. Над ним поднялись огромные языки пламени. Корму следовавшего за ним большого грузового судна охватил огонь, и оно взорвалось с ужасающим грохотом. Третье судно в колонне, также грузовое, разломилось пополам и затонуло, в то время как четвертое, которому торпеда попала в носовую часть, быстро оседало в воду.

Оставшиеся суда, как вспугнутая дичь, разлетелись в разные стороны, и Уорду пришлось прекратить стрельбу. Этой же ночью он отправил на дно еще одно судно и попал во второе двумя торпедами, но не видел, потонуло ли оно. На рассвете 17 июля «Гардфиш» потопила свою шестую жертву и подверглась в ответ атакам глубинными бомбами, которые заставили ее оставаться на глубине в течение нескольких часов. Всплыв, Уорд продолжил погоню и 19 числа потопил еще два судна. Согласно подсчетам Уорда, в течение 56 часов «Гардфиш» потопила восемь и повредила одно судно.

Подводная лодка 7-го флота «Флэшер» во время третьего боевого похода потопила четыре судна – одно в июне, а остальные – в июле. Под командованием капитана 3 ранга Вайтакера «Флэшер» стала чрезвычайно результативной подводной лодкой. Одной из жертв Вайтакера оказался танкер, потопленный им северо-западнее Манилы, но самой ценной добычей в его списке был легкий крейсер, уничтоженный 19 июля в центральной части Южно-Китайского моря. Позже этот крейсер был опознан как «Ои» водоизмещением в 5700 тонн. Во время первой атаки Вайтакер попал в цель двумя из четырех выпущенных торпед и вынудил «Ои» застопорить ход. Крейсер накренился на левый борт и осел на корму, но, по-видимому, не собирался тонуть. Эскадренный миноносец, находившийся в охранении, атаковал «Флэшер», причинив ей незначительные повреждения, а затем возвратился к своему искалеченному спутнику. Вслед за ним к крейсеру направилась и подводная лодка, но на этот раз торпеды прошли мимо цели. Вайтакер твердо решил прикончить свою жертву и два часа спустя, когда эскадренный миноносец прекратил сбрасывание глубинных бомб, всплыл под перископ. Крейсер все еще держался на плаву, и подводная лодка ушла на глубину, чтобы перезарядить торпедные аппараты. Но воспользоваться ими так и не пришлось. Когда Вайтакер вновь поднял перископ, крейсера уже не было, а эскадренный миноносец поспешно ретировался.

Японская подводная лодка, фигурировавшая в списке кораблей, потопленных в июле, была добычей «Софиш» капитан-лейтенанта Банистера. «Софиш» вместе с подводными лодками «Рок» и «Тайлфиш» входила в «волчью стаю» капитана 2 ранга Уилки. Мы получили донесение о подводной лодке противника, которая, по-видимому, направлялась в пролив Балинтанг (к северу от острова Лусон). Одна из подводных лодок контр-адмирала Файфа стреляла по ней, но промахнулась. Мы послали радиограмму Уилки, и утром 26 июля он устроил засаду. «Софиш» первой обнаружила вражескую подводную лодку, которая шла полным ходом в надводном положении через район, кишевший американскими подводными лодками, о чем японцы должны были бы знать. Банистер вышел в точку залпа и выстрелил четырьмя торпедами. Три из них попали в подводную лодку противника. Отличный результат при стрельбе по такой малой цели! «Тайлфиш» только начала сближение с противником, когда торпеды «Софиш» поразили цель, а «Рок» находилась настолько близко, что на ней видели столбы воды, поднятые взрывами. Мы узнали, что подводная лодка перевозила немецкий радиолокатор и техников, доставленных на остров Пенанг одной из подводных лодок Деница. Спастись не удалось никому.