Текст книги "Королева Роккетти"

Автор книги: Бри Портер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Прием прошел без сучка и задоринки. Бомб не было. Только наша семья и другие члены Наряда празднуют крещение моего сына . Я не понимала, насколько сильно я ожидала, что что-то пойдет не так, пока не ушел последний человек, и глубоко вздохнула.

Алессандро нашел меня на кухне, помогая персоналу убирать тарелки. Когда он вошел, все остальные внезапно не нашли себе место.

«Ты их напугал», – рассмеялась я, когда он обнял меня за талию и уткнулся головой в мою шею.

«Они, наверное, думают, что я хочу быть с тобой по-своему».

Я повернула голову к нему. "Несколько недель."

«Поверь мне, детка, я знаю». Он прижался губами к изгибу моей шеи, по моей спине пробежала дрожь. «Все ушли».

"Я знаю. Слава Богу. Как ты думаешь, Данте было весело?

«Единственное, что волнует Данте, – это как твоя грудь», – сказал Алессандро.

Я насмешливо ткнула его локтем, и он, смеясь, отклонился в сторону. «Как ты думаешь, все хорошо провели время?»

"Я уверен. Мой отец съел примерно десять таких печенек.

«Мне не удалось поговорить с ним и Айслинг, – сказала я. «Я пойду завтра к Айслинг с Данте. Кстати о Данте, где он? »

Мой муж улыбнулся мне в плечо. «Твой сын с Дитой».

«О, теперь он мой сын. Что он сделал? »

«Ты сможешь почувствовать его запах».

Не прошло и секунды, как на кухню вошла Дита, удерживая Данте. Мой сын выглядел довольным собой, что стало ясно, когда я увидел его спину. Вся его задница была зеленой какашкой. Запах витал в комнате, настолько сильный, что у нас слезились глаза.

«Ваш сын – вонючка», – резко сказала мне Дита.

«Он получил это от своего отца». Я перевела взгляд на Алессандро. «Прошлой ночью я вставала три раза, чтобы покормить его. Твоя очередь."

Мой муж засмеялся, но сделал, как ему сказали.

*********

Я случайно нашла адрес Айслинга. Она мне никогда не рассказывала, но однажды я увидела это в письме, когда искала в ее сумочке гигиеническую помаду. Я не осознавала, что она не дала мне свой адрес, пока я не оказался возле ветхого жилого комплекса с потрескавшимися окнами и пятнами на потолке.

«Это то место, мэм?» – спросил Оскуро, смущенный не меньше меня.

Я кивнула. «Квартира 22.»

Надеюсь, откроет Айслинг, а не кто-то другой.

Я толкнула коляску вперед, мимо лифта мимо кота без глаз и курящего человека. Лифт пах мочой и скрипел, когда поднимался на второй этаж.

На втором этаже было не лучше, с пыльными коврами и мерцающими огнями . Оскуро выглядел так, будто собирался схватить нас с Данте и выбросить нас в окно. Когда моя нога наступила на что-то мокрое, я почти позволил ему это сделать.

Мы дошли до квартиры Айслинг, дверь свежевыкрашенна ярко – красным, заставляя его стоять в коридоре.

Я постучала.

Оскуро поерзал на ногах, оглядываясь вокруг, как будто один из тараканов представлял угрозу для моей жизни.

Дверь распахнулась и тихий голос воскликнул: "Кто ты?"

Я посмотрел вниз, быстро моргая. На меня, не старше семи или восьми лет, смотрела рыжеволосая девочка с большими зелеными глазами и веснушками на бледной коже. На ней была форма частной школы, но ее туфель нигде не было видно, оставив ее в носках с цветочным узором.

«Я София», – все, что я могла придумать, чтобы сказать.

"Нора!" – позвал знакомый голос. «Детка, что я тебе сказала об открытии двери?» В поле зрения появилась Айслинг, которая чувствовала себя комфортно в выцветших джинсах и зеленой рубашке с дырочками на воротнике.

Когда она увидела меня, ее глаза чуть не выпали из головы. "София?"

Я помахала. "Здравствуй."

Айслинг несколько раз моргнула, затем подошла и положила руку на голову своей ... дочери? ... голову. «София, что ... что ты здесь делаешь?»

«Я пришла к вам в гости. Это плохое время? »

«Нет», – ответила Нора. «Она написала убийство только что закончилось».

Айслинг кивнула, соглашаясь с дочерью. "Конечно, нет. Входи, входи. Привет, Оскуро ».

Он кивнул: «Мисс Шилдрик».

Внутри квартиры не было ничего похожего на коридор. Айслинг приложила немало усилий, чтобы здесь было уютно. Стены были свежевыкрашенны, а вся мебель подобрана с особой тщательностью. Фотографии Норы и Айслинг в паре с рисунками были разбросаны по квартире.

Айслинг проводила нас в зеленую кухню, посоветовав мне не обращать внимания на груду грязных тарелок и все школьные задания Норы.

«Айслинг, я действительно не хотела вторгаться», – сказала я.

Нора подошла и заглянула внутрь коляски, ее красные косы упали вперед. Прежде, чем я успела ее предупредить, маленькая рука Данте протянула руку и потянулась к ее волосам. Она бросилась назад, смеясь: «Глупый ребенок!» она нежно отругала.

Айслинг щелкнула по чайником, опершись бедром о стойку. Она выглядела совсем не так, как обычно, гораздо более расслабленной. Ничего похожего на наряженную госпожу, вокруг которой шествовал Тото Грозный.

«Ничего страшного, – сказала она. «Нора, детка, почему бы тебе не пойти и не показать Оскуро свои работы?»

Нора просияла. Она повернулась к моему телохранителю и скомандовала: «Давай, мистер Оскуро!» Он последовал за ней, но не раньше, чем проверил замки на окнах и дверях.

Когда они ушли, Айслинг наклонился вперед, широко раскрыв глаза. «Что-то случилось с Сальваторе? Поэтому ты здесь?

«Нет, нет, ничего подобного», – заверила я ее. «Я должна была позвонить. Я ... Это ужасно грубо.

«Все в порядке. Просто… – Айслинг посмотрела на коридор, где исчезли Нора и Оскуро. «Ничего не говори о ней. Никому."

«А Макдермотты знали ...?»

"Нет" Она налила мне чаю. «Никто не должен знать». Включая Роккетти, она не добавила, но подразумевала.

У меня было так много вопросов. Они пузырились внутри меня, но я держала рот закрытым. Айслинг сказала бы мне, если бы захотела. «Ваш секрет в безопасности со мной». Затем я добавила: «Она кажется чудесной».

Взгляд Айслинг смягчился. «Она хороший ребенок. Лучшая в своем классе, всегда получает награды и все такое ».

"Я могу сказать." Я указала на все сертификаты на холодильнике.

Данте булькал из коляски.

"Могу я?" – спросила Айслинг.

Я кивнула, и она подхватила его, покачивая на руках. «О, они такие милые, когда такие маленькие», – пробормотала она. «И они так приятно пахнут. Они не пахнут так вечно, так что наслаждайся этим ».

«Ты должна была понюхать его вчера», – засмеялась я.

Айслинг ухмыльнулась. «Приятно, когда их приучили к горшку», – призналась она, затем посмотрела на Данте. «Но ты такой милый, что я тебя за это прощаю».

Данте, казалось, был доволен вниманием и радостно булькал в ее руках.

Я не могла с собой ничего поделать, поэтому спросила: «Значит, мой тесть действительно ничего не знает? Он что-нибудь подозревает? Тото Грозный не был идиотом. Конечно, он бы заметил, если бы у его любовницы был ребенок.

«Нет. И чтобы обезопасить ее, я не собираюсь ему говорить », – сказала она.

«Как ты сохранил такой большой секрет?»

Айслинг коротко улыбнулся. «Меня учили быть любовницей с детства. Для меня солгать богатым людям так же легко, как дышать ».

Я не могла винить ее. На самом деле я была очень впечатлена. «Ну, цвет меня впечатлил».

"Спасибо." Она насмешливо поклонилась. "Ты проголодалась? Я могу предложить тебе бутерброд с PB&J ... или сэндвич с PB&J ».

«Оба звучат восхитительно».

Айслинг передал мне Данте что бы приготовить обед. Я не могла не заметить недостаток еды в холодильнике и шкафах. Я не собирался поднимать этот вопрос – это было бы крайне грубо, – но моя забота о ней начинала перевешивать мою вежливость.

«Где Нора ходит в школу?» Я спросила.

Айслинг назвал одну из самых престижных академических школ в этом районе, что также стоило копейки. Куда пошли все деньги Айслинга?

Потом мне пришло в голову, на сколько денег живет Айслинг? Большинство любовниц были избалованы дорогими украшениями и флеш-машинами. Я видела, как Тото делала ей роскошные подарки, но никогда не видела, чтобы она носила одно и то же украшение дважды. Она заложила его? Продавала снова?

Что бы она ни делала, было ясно, что Айслинг возлагает большие надежды на образование дочери. В конце концов, отношения Айслинг с моим тестем не были моим делом.

«Спасибо за чай», – сказала я. "Это прекрасно."

Она улыбнулась мне и подала бутерброд. "Спасибо." Затем она закричала: «Нора , Оскуро! Обед!"

Нора выскочила на кухню, рыжие волосы развевались. Оскуро последовал за ней более осторожно, на его рубашке теперь висела блестящая наклейка с единорогом.

"Что нужно сказать?" – спросила Айслинг, когда Нора ела обед.

«Спасибо, мамочка», – сочувствовала она. К моему удивлению, Нора встала у стойки рядом со мной, отодвигая книги, чтобы освободить место для своей тарелки.

Мы все ели обед без каких-либо жалоб, в основном слушая, как Нора говорит о школе и о том, как она планировала уничтожить (ее слово, а не мое) Мэдисон Рид на завтрашнем экзамене по естествознанию.

«Тот, кто наберет наивысший балл, получит золотую звезду», – сказала нам Нора. «У Мэдисон уже три золотые звезды».

"А у тебя сколько?" Я спросила.

«Четыре», – сказала она. «А завтра я возьму пятую».

«Принято делиться», – сказала ей Айслинг, но улыбка на ее лице сказала мне, что она действительно не возражает против соревновательной полосы своей дочери.

Когда обед был окончен, я усадила Данте на землю в окружении игрушек. Нора лежала на спине рядом с ним, держа вещи, чтобы показать ему. Оскуро парил у окна, чтобы убедиться, что мы в безопасности.

Помогая Айслину прибраться, я обнаружила знакомый ряд витаминов для беременных. Их было трудно не заметить, потому что они были единственной вещью на полке.

Я попыталась пройти мимо них, предложить Айслинг видимость уединения, но она не была дурой.

«Не беспокойся об этом», – сказала она мне.

«В конце концов, ты должна ему сказать».

Она вздохнула, выглядя усталой. «Я знаю, София. Я знаю."

Я изо всех сил пыталась представить, как Тото Грозный отреагирует на эту новость. Он не проявлял особого интереса к Данте, и все его внимание к сыновьям зависело от того, насколько ему скучно. Был бы он зол? Он бы согласился с этим? Не то чтобы у Роккетти не было других бегающих внебрачных детей.

«Он может быть взволнован», – предположила я, но слова не оправдались.

Айслинг посмотрела на меня так, будто оценила усилия. «Да, может быть», – пробормотала она. «Но отца Норы не был, так что посмотрим».

Я взглянула на Нору, которая все еще развлекала Данте. Двое казались довольными. "Вы были ..."

"Замужем?" Она смеялась. «Нет. Я никогда не был замужем. Такие женщины, как я, не выходят замуж ».

Я покраснела. «Я уверена, что Тото все равно позаботится о тебе». Нет, не была, и мой тон ясно дал это понять.

«Я могу позаботиться о себе», – заверила меня Айслинг. "Все будет хорошо. Скоро я ему надоем, и меня соблазнит другой мафиози, который хочет хорошо провести время вне его брака».

«Ты могла бы прийти на работу ко мне» , – сказала я, прежде чем даже успел обдумать свое предложение. «При поддержке Роккетти Альцгеймера. Будь моим помощником или что-то в этом роде. Ты бы получала зарплату, получала пособие».

Она выглядела тронутой, но опечаленной. «Я не могу. Мне не суждено быть на этой стороне ».

Так было со многими любовницами, и я бросила эту тему, не желая слышать ничего, что могло бы потенциально навредить ей. «Что ж, если вам двоим что-нибудь понадобится, просто дайте мне знать».

Айслинг наклонила  голову в знак благодарности. Когда мы заканчивали, она поймала меня за запястье и сказала: «Это не мое дело ... но ...»

«Мм? Что такое?"

Она закусила губу. «Ты ... знаешь, что случилось с Дантой?»

Вопрос меня удивил. «Я бы подумала, что ты знаешь больше меня. Вы с Тото спите в постели ».

«Он мне такого не говорит».

Тогда о чем ты говоришь? Я хотела спросить.

«Полагаю, я знаю то, что знают все, – сказала я. «Она сбежала с кем-то, кто не был ее мужем, и ее больше никогда не видели. Ходит много слухов, но ни одному из них нет никаких доказательств ... »

«Какие слухи?» Зеленые глаза Айслинга, казалось, заблестели от любопытства.

«Эээ, не самые лучшие». Сказать ей, что мой свекор мог убить свою жену? Айслинг не была глуп, но держал ей в темноте было плохо . «Ну, Дита – экономка моего отца – сказала, что сбежала с французом, но Нина Дженовезе считает, что все это было всего лишь предположением, и, ну, Тото убил ее за это».

Айслинг не выглядел испуганной. Я предположила, что она, вероятно, слышала и похуже во время своего общения с мафией. "Во что ты веришь?"

Я вспомнил картину Данты, как ее глаза были жестоко вычеркнуты, и слова «КРОВАЯ ШЛАВА» были нацарапаны у нее на лбу. Было ли это поведение человека, который убьет свою жену? Тото не был известен своей способностью быть разумным, так что я думала, что он убил Данту?

Я не поверила, что он убил Данту.

Айслинг заметил мое выражение лица и глубоко вздохнул. «Это все просто предположения». Она звучала так, будто пыталась убедить себя больше, чем меня. «Он никогда не давал мне повода думать, что может причинить мне боль».

В самом деле? Я хотел рассмеяться, но сдержался. «Ты не замужем, так что, может быть ...»

«Он будет со мной мягче, если я сбегу с французом?» На ее лице промелькнул легкий юмор. «Какое облегчение».

Я заставила себя рассмеяться. «Просто держись подальше от Корсиканского Союза», – пошутила я, но это не удалось.

«Я действительно пытаюсь», – размышляла она. Затем выражение ее лица немного посерьезнело. «Сэзан ... Сэзан вернулась в Союз».

«Это лучше, чем быть убитой».

Айслинг согласно кивнула.

Мой телефон зазвонил, и я быстро взглянул на него. Это было от Елены, которая сообщила мне, что до свадьбы осталось несколько часов, и она позвонит мне, когда сможет.

«Елена?» – спросила Айслинг, увидев мое выражение лица.

"Да. Сегодня она выходит замуж ». Я набрала свой ответ, стараясь звучать как можно более утешительно.

«Я жилав в Нью– Йорке с Фиачис в течение нескольких лет, – сказала Айслинг, – и они никогда не говорили плохого слова о Фальконе».

Я оценила ее попытку подбодрить меня, но вместо этого спросил: «Ты жила в Нью– Йорке ?»

«Когда я впервые приехала в Штаты, – сказала она. «Я была чуть старше девятнадцати».

Мой желудок свело судорогой при мысли о юном Айслинг в руках ирландской мафии, в одиночестве и без защиты. «Ты была ...?»

"Любовница?" Похоже, ее не расстроил вопрос. "Конечно. Это все, чему меня когда-либо учили ».

"Есть обучение ?"

Айслинг улыбнулась. «Тебя учили быть женой, не так ли? Полагаю, мое обучение было немного менее католическим, чем твое, но да, обучение было необходимо.

«Кто тебя тренировал?»

«Моя мать », – сказала она. «Она всю жизнь была любовницей, как и моя бабушка. Мы не умны и не богаты, но красивы. Она всегда так говорила.

Я посмотрел на Нору, которая сейчас читала Данте.

«Нора не собирается продолжать женское наследие Шилдрик», – тихо сказала Айслинг. «Она собирается поступить в колледж, стать кем-то и зарабатывать собственные деньги. Не быть игрушкой для какого-нибудь богатого человека.»

Несмотря на ее слова, в ее тоне не было горечи. Она звучала решительно по отношению к дочери, но более восприимчивой к своей роли в жизни. Похоже, Айслинг была любовницей всю свою сознательную жизнь. Возможно, она потеряла надежду, что для нее есть что-то еще.

Я сжала ее руку. «Ей повезло с тобой».

На ее лице промелькнуло удивление, щеки покраснели. Вместо того чтобы что-то сказать, она в знак благодарности склонила голову.

Я снова посмотрела на Нору, точную копию ее матери с ярким будущим впереди. Она объясняла Данте, что такое атом. Мой сын выглядел очень заинтересованным, глядя, как ее рыжие волосы развеваются, пока она говорила.

Я снова повернулся к Айслинг, красивой и самоотверженной.

Я подумала, что если мой тесть причинит боль любой из этих девочек, я его убью.

Когда я вернулся домой, я была удивлена, обнаружив возле своего дома Кьяру ди Тралья. Она шагнула ко мне, когда машина подъехала к подъездной дорожке.

«Вы хотите, чтобы я сказал ей уйти?» – спросил Оскуро.

Я покачала головой, вздохнув: «Нет».

Я даже не вытащила Данте из автокресла, когда она подошла. "Вы что-нибудь слышали?" она спросила.

Я держала сына, закутывая его, чтобы защитить от ноябрьского холода. «Нет, не слышала», – ласково сказал я ей. «Как насчет того, чтобы зайти внутрь и выпить чаю?»

Кьяра в гневе стиснула зубы, но приняла мое приглашение.

Данте дремал на своем подпрыгивающем сиденье, а мы с Кьярой сидели в гостиной, и никто из нас не двинулся к чаю с печеньем.

«Аделасия где-то там, одна и беременна», – проговорила Кьяра. «Вашей семье не удалось ее найти». Резкость на ее тон заставил меня прикусить мои слова, но сохранить мое лицо приятным.

"Мы делаем-"

«Вы делаете все, что можете. Сохрани это, – огрызнулась она. «Я все это слышал. И все же Аделасия все еще пропала, и наша семья все еще страдает ».

Я слегка отступила. « Кьяра, – сказала я ровным голосом, – я понимаю, что ты расстроена, но ты не будешь говорить со мной таким образом. Когда я говорю вам: «Мы делаем все возможное, чтобы найти вашу заблудшую племянницу», – вы должны мне поверить ».

Глаза Кьяры вспыхнули. «Без ди Тральяса Наряд был бы ничем», – резко сказала она. "Ничем."

Ди Tральяс действительно составляли большую часть Наряда. Из всех семей они были безусловно самыми многочисленными.

«Репутация нашей семьи испорчена. Теперь наши дочери – парии для брака, а наши сыновья вряд ли станут мужчинами ».

«Мне очень жаль, что репутация вашей семьи сильно пострадала», – сказала я. «Особенно в такой респектабельной семье, как твоя собственная».

Кьяра проигнорировала мои поцелуи в задницу. «Вашему зятю нужно найти Аделасию и жениться на ней. Назови его ублюдком.

"Или?"

«Или ди Траглиас покинет Наряд».

Я не позволила своей реакции отразиться на моем лице. «Это очень серьезная угроза, Кьяра . Давайте забудем этот разговор и вместо этого направим все силы на то, чтобы вернуть Аделасию домой ».

«Нет. Найди Аделасию или забудь о том, что когда-либо будешь Донной. Без поддержки моей семьи вы и ваш муж никогда не сможете править ».

По-своему она была права. Отсутствие поддержки со стороны подавляющего большинства Наряда чрезвычайно затруднило бы управление организацией.

« Кьяра, даю слово, мы найдем Аделасию». Живой или мертвый, – раздался голос Алессандро в глубине души.

Кьяра поднялась со своего места. «Вам лучше на это надеяться. Для собственной пользы».

Я позвала ее по имени перед тем, как она ушла, не вставая со своего места. «О, и прежде чем ты уйдешь», – сказал я, когда привлекла ее внимание. «Было бы упущением, если бы я не сказала тебе, что если ты когда-нибудь заговоришь со мной так же, как только что, Аделасия будет наименьшей из ваших проблем. Поддержка семьи или нет».

Она склонила голову, понимая, что зашла слишком далеко, и быстро ушла.

Когда она ушла, я взяла Данте и посадила его себе на колени. Он мирно спал у меня на руках, едва шевелясь, когда я его двигала.

Мой мозг двигался торопливо и в панике. Если бы мы потеряли поддержку ди Тральяса, у нас с Алессандро было бы намного больше проблем, чем только у его отца и брата. Они могли разорвать наряд надвое.

Сами по себе они никогда бы этого не сделали. Но ди Тральса могут нанести серьезный ущерб моим собственным амбициям  своем уходом.

Я нежно поцеловала Данте в лоб.

Слова Кьяры звучали в моем мозгу. Брак – единственный способ исправить что-то подобное.

Я закрыл глаза, вдыхая сына. Ему не было и месяца, а план его жизни уже формировался перед ним.

На глаза навернулись слезы. Я знала, что собираюсь делать – что собирался делать мой муж. Мы бы не рискнули потерять ди Тралья, мы не рискнули бы потерять Наряд.

В тот момент я пожалела, что у Данте были не лучшие родители, родители, в крови которых не текла Коза Ностра.

Дита нашла нас в темноте несколько часов спустя, мои щеки все еще были влажными.

«Отдохни, София», – пробормотала она. «Я буду наблюдать за ним».

Я приняла ее предложение, но не собирался отдыхать.

В церкви было холодно.

Я дрожала на скамейке, низко склонив голову. Каждый раз, когда я погружалась в свои мысли, в пение молитв, я могла поклясться, что чувствовала, как глаза Марии Мадонны жгут мою кожу. Но когда я резко вскинула голову, глядя на неподвижную статую, я испытала облегчение и встревожилась, обнаружив, что это всего лишь мое воображение.

Позади меня хлопнули большие двери. Шаги приблизились ко мне, сильные и уверенные.

Оскуро ждал впереди и никого не пускал, так что я сразу поняла, кто это был.

Мой муж скользнул на скамью рядом со мной, его тепло проникло в меня.

«Ты в порядке, любовь моя?» – спросил он, его низкий голос был беспокойным.

Я склонила голову набок, взяв его за руки. Большие и грубые розовые шрамы украшают оливковую кожу. Это были руки, которые подвергали жестокому обращению и пыткам, руки, которые в возрасте четырнадцати лет обвивали мужчину за шею и задушили его до смерти.

Но они никогда не обращались ко мне в гневе, никогда я их не боялась.

Я скользнула в его пальцы, и он тут же их схватил.

«Ты когда-нибудь молился, Алессандро?»

Алессандро зажал меня рукой под подбородком, подняв мои глаза к себе. Выражение его лица поглотило меня; наполовину свирепый, наполовину обожающий. "Только однажды."

Это был не тот ответ, которого я ожидала. Я ожидала, что он будет издеваться над моей суеверной природой, моей верой в высшую силу.

"Однажды? Когда?"

Он убрал пальцы с моего подбородка, обхватив мою щеку. Меня охватило тепло, напомнив, каким холодным было все мое тело. «Когда я услышал выстрел в больничной палате моей жены».

Мое сердце екнуло. Все, что я могла сказать, было: «Это неправильный способ молиться».

«Я не знал, что есть правильный путь».

«Мы католики». Я слегка улыбнулась. «Есть правильный способ сделать все».

Взгляд Алессандро упал на мои губы. "Ой? Ты научишь меня?"

Я встала, дрожа ногами. Алессандро пошел со мной, уронив ладонь от моей щеки и взяв мою холодную руку. Я подвела его к алтарю, к мраморной статуе Девы Марии. Красные и синие и зеленый веер над нами, результатом лунного света сияет через витражные окна.

Темные глаза Алессандро блуждали по аркам и шпилям, на его лице было ностальгическое выражение. Он помнил нашу свадьбу? Крещение нашего сына? Или, может быть, индукция Энтони Скалетты? Может, он вспомнил об одном из множества похорон, которые мы пережили в этом холодном святом месте.

"О чем ты думаешь?" Я спросила.

Мой муж улыбнулся собственнически и полудико. «Когда мы поженились».

«Радостный день», – подумала я.

Небольшая часть меня хотела вернуться назад и утешить прошлое – Софию. Я бы обняла ее, согрела и сказала, что все будет хорошо. Она увидит всех вас, и это будет ужасно, но все будет хорошо.

"На самом деле." Он поднял глаза на лицо Марии Мадонны. «Ты собиралась научить меня молиться?»

«Ты должен встать на колени».

Глаза Алессандро заблестели. Одним плавным движением он упал на землю.

Он посмотрел на меня слишком темными глазами, слишком понимающими.

У меня перехватило дыхание. «Ты должен сложить руки вместе».

"В самом деле?" Он поймал мои бедра, надавливая на них, пока я не прислонился к статуе, камень впился мне в спину.

«Да», – выдохнула я. Жар от его ладоней стрелял прямо вверх, подавляя мои чувства ...

«Я когда-нибудь говорил тебе, что плохо учу новое?» – спросил Алессандро. Возможно, он стоял на коленях, кланяясь мне, но было очень ясно, кто в этом виноват.

Я заикалась, пытаясь сделать свой голос более ровным: «А?»

Его ухмылка только стала шире, белки его зубов сверкнули. «Все мои учителя сказали, все мои отчеты. Капо, которому я служил в юности. Даже мой дедушка.» Я чувствовала, как его горячее дыхание щекотало мне бедро.

"Почему?"

«Видимо, меня слишком легко отвлечь».

Я ахнула, когда его руки обхватили мои бедра, раздвигая их. «Не понимаю, почему», – ответила я с придыханием.

Пальцы Алессандро скользнули по моим ногам, скользнув под юбку. Я почувствовал их электрическое прикосновение, когда он приблизился к боли в моем центре. Он обвил пальцами сбоку мои трусики, его улыбка только расширилась, когда мои губы приоткрылись.

Когда он тянул, ткань легко спускалась. «Выйди, дорогая», – пробормотал он.

Я вылезла из трусиков, едва в состоянии думать ни о чем, кроме его рук, его губ, его языка ...

Алессандро мягко оттолкнул меня, предлагая сесть на пьедестал статуи. Каменные ноги Марии Мадонны вдавливались мне в позвоночник, но я этого не замечала.

Его грубые руки подняли мою юбку, ткань сбилась в кучу на моих бедрах. Холодное нажатие мраморной статуи на мою открытую кожу заставило меня вздрогнуть. Шум эхом разнесся по церкви.

"Слишком холодно?" – спросил Алессандро.

Я кивнула.

«Думаю, мне просто нужно согреть тебя». Его голова опустился. Я чувствовала его губы на своем колене, бедре, все выше и выше ...

Сначала я почувствовала его горячее дыхание, затем его губы прижались к моему чувствительному месту.

Язык Алессандро стремительно высунулся, его щетина касалась моего бедра, его пальцы впивались в мои колени. Давление между ног стало сильнее, влажнее. Воздух покидал мои легкие; мои соски сжимались.

Я схватила его за голову, вцепившись пальцами в его волосы. «Пожалуйста, о Боже».

«Не Бог. Кто?" пробормотал он против меня.

Я бы сказала ему что угодно в тот момент. «Ты – Алессандро – мой муж!»

Он засмеялся горловым смехом. "Моя любовь", сказал он, когда его рот снова опустился ко мне, связь была поразительной и горячей.

Алессандро покусывал, лизал и кусал, пока я не свисала с края, так близко, но так далеко – его большой палец царапал мой клитор, сильно надавливая вниз, пока не осталось ничего, кроме его плоти, прижимающейся к моей, его пальцы прижимались ко мне, пока мои бедра не дернулись -

Я воззвала к Небесам, когда я нашла свое освобождение, моя голова была зажата между изгибом ног Девы Марии, а мои руки впились в волосы Безбожника.

После этого Алессандро прижал меня к груди, мы оба прислонились к статуе, и наше дыхание было единственным звуком в церкви.

«С ди Тральяса будут проблемы», – прошептала я.

«Я знаю, любовь моя», – пробормотал он, проводя рукой по моим волосам. «Мы разберемся с этим, когда Аделасия будет найдена».

Его тон подразумевал, что он ожидал увидеть тело, а не будущую невестку.

Чем дольше мы не находили ее, я чувствовала, что мои собственные ожидания начинают истощаться.

«Я думаю, нам придется как-то привязать к себе ди Траглиаса».

Алессандро прижался губами к моему виску. "Мы."

«У нас есть только одна вещь, с которой можно торговаться». Мой рот задрожал, но я не заплакала.

«Он сделает то, что от него ожидается. Как и все остальные Роккетти ». Он не выглядел особенно довольным своим заявлением. «Как и все мужчины ».

Я закрыла глаза. «Долг неизбежен».

Алессандро на мгновение замолчал, а затем тихо сказал: «И все же ... я нашел столько счастья в тебе».

*********

«Ой, Билл», – сказала я, осматривая темную комнату. Отчетливый запах еды на вынос и страдания были достаточно сильными, чтобы глаза заслезились.

Под одеялами, наполовину закутанные в тени, был недавно свергнутый мэр Билл Солсбери. Если бы не мягкое поднятие и падение одеяла, я бы подумала, что он мертв.

Но бедняга был жив – и все еще страдал от публичной потери мэра Альфонсо Эриксона.

«Уходи», – пробормотал он из-под одеяла. "Я сплю."

«Билл, это я. София Роккетти ».

Билл очень медленно передвинул одеяла, из-под них торчала копна жирных седых волос. «София Роккетти?»

Я подошла ближе к кровати. «Единственная и неповторимая».

Его лицо стало мрачным, когда он принял меня. «Ты здесь, чтобы сказать мне, что поддерживаешь Эриксона? Если так, то не нужно было заходить так далеко. Опросы сказали мне достаточно ».

Я подавила желание закатить глаза. Все эти политики были такими драматичными. Попробуйте на день побыть женой мафии.

«Твоя жена позвонила мне, Билл. Она устала от ... чего бы это ни было.

Билл вздохнул.

«Ты не можешь так продолжать», – напомнила я ему. «Придет время, когда тебе придется столкнуться с Эриксоном. И твоим городом ».

«Нет, не будет».

«Да, будет. Потому что ты приглашен на благотворительный гала-концерт в поддержку Роккетти, посвященного болезни Альцгеймера, в качестве моего почетного гостя. Насколько глупо я буду выглядеть, если ты не явишься, как я сказала? "

Солсбери, как и все политики, был высокомерным человеком. Это пришло с территорией. Но, как и все другие высокомерные мужчины, он не мог упустить возможность быть почетным гостем. Может кто-нибудь?

Одеяло отодвинулось, и было видно его лицо. Его борода вышла из-под контроля, скрыв большую часть лица. Он выглядел так, будто заблудился на необитаемом острове на несколько лет.

Я скрыла свою реакцию на его появление, вместо этого любезно улыбнулся. «Там будут члены Исторического общества. Они ужасно скучали по тебе в последние несколько недель.

"Да уж?"

«Мммм», – успокоила я. «Вы знаете, как все будут рады видеть вас снова? Особенно на таком важном мероприятии, как это ».

«Будет ли Эриксон там?»

Я улыбнулась. "Конечно, нет."

Это скрепило сделку. После нескольких недель виртуального затворничества Солсбери, наконец, снова стал известен публике.

Что было к лучшему.

Я не могла допустить, чтобы политик, которого я планировал заменить Эриксону, все время прятался под одеялом, как какой-то испуганный мальчик.

*******

Гости, одетые в свои лучшие смокинги и платья, слонялись вокруг столов, смеясь над шампанским и закусками. Ученые, политики и светские люди толкались в одно пространство, пытаясь выжать друг из друга деньги или информацию.

Бальный зал был украшен до совершенства. От эмоциональных фотографий на стенах до сверкающих золотых огней, свисающих с потолка. Цветы добавили ощущение мягкости, обвив дверные проемы и стулья.

Я стояла у двери с Алессандро, мы оба были одеты в свои лучшие наряды и приветствовали гостей.

Мое платье упало на землю, сформированное из золотой прозрачной ткани и сверкающего шелка. Когда оно поймало свет, оно выглядело так, как будто было залито солнечными лучами. Покрой был достаточно скромным, видны были только мои плечи и верхняя часть груди. Если бы не моя распущенная прическа, мне было бы очень холодно.

Алессандро перестал ерзать, как только я позволила ему снять блейзер. Сияние его татуировок под рукавами было похоже на ядовитую змею, демонстрирующую свою яркую чешую. По бледным взглядам покровителей бала, когда они проходили мимо него, я знала, что они тоже согласятся.

Моему мужу быстро надоело целоваться со светскими людьми, и он вместо этого нашел другие способы отвлечься. В основном играя со мной.

Быстро ущипнуть за задницу, потянуть за локон, поцеловать мое голое плечо.

«Тебе повезло, что мы на публике», – прошептал Алессандро мне на ухо в перерыве между людьми.