Текст книги "Кровавая правая рука. Билеты на тот свет"

Автор книги: Бретт Холлидей

Соавторы: Джоэль Роджерс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Глава 19

НА СЕГОДНЯШНЮЮ НОЧЬ УБИЙСТВ ХВАТАЕТ

Шейн осторожно шагнул через порог. Он старался избегать любого неожиданного движения, которое могло бы заставить Матрикса инстинктивно спустить курок.

– Слишком поздно, Матрикс! – он нахмурился и посмотрел на пистолет. – Лучше отпусти его, пока он не выстрелил.

Мидж выбежала из спальни с бледным, искаженным от ужаса лицом. Расширившимися глазами она смотрела на Шейна из-за плеча редактора.

– Что это, Джил? О, нет! – воскликнула она, увидев в его руке пистолет.

– Возвращайся в спальню и собирай свое барахло! – не оглядываясь, проскрежетал Матрикс. Он стоял с независимым видом, широко расставив короткие ноги.

Шейн увидел, как напряглась Мидж. Сейчас она ничего не видела, кроме пистолета Джила. Вдруг ее правая рука сделала резкое движение, словно пытаясь схватить пистолет.

– Не нужно! – резко сказал Шейн.

Когда Мидж с недоверчивым выражением лица отдернула руку, он объяснил:

– Если ты до него дотронешься, может произойти выстрел. А на эту ночь в Кокопалме убийств уже хватит.

Он отодвинулся в сторону, держа руки на виду, я сел у окна. Матрикс не шевелился. Голова его вжалась между широкими плечами. Круглые совиные глаза не мигая следили за Шейном.

– Похоже, что намечается еще одно убийство, – в его тонком голосе слышались истеричные нотки, – если только ты, Шейн, сделаешь хоть одну глупость.

– Нет, Джил! – умоляла Мидж, прижавшись к нему. – Я ничего не понимаю, – причитала она. Девушка провела языком по пересохшим губам, но они остались сухими.

– Ты ничего не говоришь. Что означают эти разговоры об убийстве? Почему мистер Шейн станет пытаться нас остановить? – Она говорила с громадным усилием, то и дело облизывая губы сухим языком.

– Потому что он слишком умен, – рявкнул Матрикс. – Потому что он не удовлетворился тем, что было у него прямо перед глазами. Ему понадобилось раскапывать что-то еще.

Маленькое тело редактора затряслось. Курок не был взведен, но Шейн знал этот механизм двойного действия – если очень сильно нажать курок, выстрел все равно произойдет.

Мидж положила руку Матриксу на плечи. Ужас стер молодость и красоту с лица девушки, и она казалась сейчас такой же старой, как Джил.

– Ну-ну, Джил. Ну-ну, милый, – почти пропела она, как мать, успокаивающая своего ребенка.

Мидж чуть усилила мягкое давление на трясущееся тело Матрикса, медленно подводя его к кушетке. Он позволил ей усадить себя, Пистолет задрожал и выпал из его ослабевшей руки. Матрикс в каком-то удивлении посмотрел на него и медленно пошевелил пальцами правой руки, словно проверяя, способны ли они двигаться.

Когда он снова поднял глаза на Шейна, в них уже не было отчаяния. Его тонкое лицо выражало сейчас страдание и муку. Матрикс кивнул и как-то странно криво улыбнулся.

– Ты выиграл. Ты и Мидж. Ей нечего ехать отсюда со мной.

– Конечно, – согласился Шейн. – Ехать вообще не стоит… Росс. Тебе пора бы уже понять, что, удирая от жизни, ничего не выигрываешь.

При имени Росс веки редактора дрогнули. Это было единственным признаком удивления, который он себе позволил.

– Итак, вы обо всем уже знаете?

Мидж села на кушетку рядом с ним. Она обнимала Матрикса за шею, поглаживая его кончиками пальцев по щеке и смотрела на Шейна ясными вопрошающими глазами. Видно было, что она отчаянно пытается понять происходящее, не задавая вопросов.

– Да, я все об этом знаю. – Шейн помолчал и небрежно добавил:

– Сегодня вечером я говорил по телефону с начальником тюрьмы в Джольете.

Он вытащил из кармана пачку сигарет и предложил Матриксу.

– Нет, спасибо, – сказал маленький редактор. – Я не понимаю, как… – Он замолчал, изо всех сил закусив нижнюю губу.

Шейн закурил.

– Вы не понимаете, как я все это выяснил – когда Бен Эдвардс и Мэй Мартин уже мертвы и когда вы перехватили анонимную записку, которую Гардеман прислал мне в гостиницу.

– Как, вы и об этом узнали?

Шейн пожал плечами.

– Я догадался, что она от Гардемана, – пожал плечами Шейн, – Уж очень ему хотелось что-то мне рассказать так, чтобы никто об этом не знал. Я даже догадываюсь, что было в этой записке.

– Продолжайте, – сказал Матрикс. – Выкладывайте свои догадки.

– Он наверняка написал мне, что вы сидели в тюрьме вместе с Беном Эдвардсом. И я думаю, что он указал на близость редакции "Голоса" к окнам первого этажа типографии "Элита" и упомянул о фотоаппарате, который изобрел Бен. Я знаю, что этим аппаратом можно было делать четкие снимки с большого расстояния. Это, конечно, давало вам возможность фотографировать каждую новую серию билетов, когда они печатались, и делать точно такие же в своей типографии. И еще, я думаю, он не преминул написать, что Эдвардс вдруг отказался патентовать свое изобретение – он решил хранить его в глубоком секрете, хотя патент должен был принести ему кучу денег.

– Все это было в записке, – кивнул лохматой головой Матрикс. – Напрасно я думал, что чего-то добьюсь, выкрав ее у вас из-под носа. Легко было сообразить, что вы поедете прямо к нему и получите ту же самую информацию.

– Этого не было, – спокойно ответил Шейн. – Я действительно только что был на треке, но Гардеман молчал.

Матрикс застыл. Он с безразличным видом посмотрел на лежащий на полу пистолет.

– Слишком поздно, – снова сказал Шейн.

– Да, – тихо согласился Матрикс. – Да, пожалуй, вы правы.

Шейн сунул руку в карман и вытащил старую вырезку из газеты. Он протянул ее Матриксу со словами:

– Вы забыли взять это у Гардемана, когда виделись с ним в последний раз.

Матрикс взял листок, начал его разворачивать, потом быстро посмотрел на Мидж и остановился.

– Покажите ей, – спокойно приказал Шейн. – Она имеет право это увидеть. Именно попытки бежать от прошлого привели вас в западню.

– Я понимаю, что вы правы, – сказал Матрикс. – Я был нечестен с Мидж. Но, черт возьми, мужчина должен думать…

Голос его стал деревянным, невыразительным. Он дал вырезку Мидж, отодвинулся от нее и закрыл глаза. Девушка развернула листок и с напряженным вниманием посмотрела на фотографию. Потом быстро прочла текст.

Когда Мидж дочитала, заметка выскользнула из ее пальцев, и она обеими руками обняла Матрикса за шею.

– И это все? – спросила она. – Но ведь это же было давным-давно. Почему это должно меня беспокоить? Ведь это же ерунда – ерунда! Все люди ошибаются. Абсолютно все!

Джил Матрикс сидел прямо и напряженно. Он медленно снял руки девушки со своей шеи.

– Нет, это не все. Ты не понимаешь, дорогая. – Он повернулся к Шейну. – Как вы все это раскопали?

– Это было нетрудно, после того как я вышел на след. Я думаю, что получил ключ к разгадке в том же месте, где и Гардеман. Это сделка между Джилом Матриксом и Теодором Россом. Не нужно быть экспертом-графологом, чтобы увидеть сходство почерков. Гардеман, как директор банка, изучал эти бумаги, когда решался вопрос о вашей ссуде.

– Да, – кивнул Матрикс. – Наверное, так и было. А я-то удивлялся, откуда он все знал! Я уже давно подозревал, что он это знает. Но не был уверен, пока не перехватил сегодня вечером эту записку. А когда прочел, то понял, что это написал он.

– Мэй и Бен Эдвардс были уже мертвы, – задумчиво сказал Шейн. – Вы думали, что они единственные, кто знает. Для вас, наверное, было большим потрясением узнать, что их смерть ничего не дала, что Гарден тоже легко может вас разоблачить.

– Я не знаю, почему он раньше не доказал моей вины, – беспомощно сказал Матрикс. – Он должен был подозревать меня с самого начала. Любой мог об этом догадаться, – сердито закончил он.

– Ваше прошлое не могло не вызывать подозрений, – спокойно согласился Шейн. – А если соединить это с камерой Бена, которая давала возможность узнавать, как меняются каждый день билеты, ясно, что любое жюри очень быстро признало бы вас виновным. А вы изо всех сил старались навести меня на Макферлейна, – мимоходом заметил он.

– Конечно, старался. Я знал, что если вы пробудете здесь долго, то обязательно найдете улики против меня. Вот почему я употребил все свое влияние, чтобы вас сюда вызвали, – я рассчитывал, что вы займетесь Макферлейном. Видит Бог, Бойл никогда не пошел бы против шурина. Но я не думал, что Мак окажется настолько глуп, что сразу пустит на вас своих головорезов. Это был прокол.

– Я еще не успел поблагодарить вас, – сказал Шейн, – за фотографию, которую вы прислали в номер моей жены. Мы возьмем ее в рамку и повесим у себя в комнате – это трогательный сувенир на память о самом проклятом деле из всех, за которые я брался.

На лице Матрикса появилась ехидная улыбка.

– Я должен был пойти к Джейку и уничтожить пленку. После этого вы могли браться за Макферлейна, что бы там ни было.

– Что бы там ни было, – мрачно согласился Шейн. Он расслабленно сидел в плетеном кресле и задумчиво глядел на аккуратно побеленную стену коттеджа.

Мидж молча слушала, прижавшись к Матриксу. Вдруг она подняла голову и испуганно спросила:

– Какая фотография? Неужели ты говоришь о…

– Да, дорогая. Именно о ней мы и говорим. Не твоя вина, – быстро продолжал Матрикс, – что Макферлейн пытался использовать тебя, чтобы получить рычаг для нажима на Шейна. Ты не могла знать, что за этим кроется – в какую западню я попал бы, если бы Шейн сразу не заподозрил Макферлейна в подделке билетов. Это я виноват, что скрыл от тебя правду.

– Но я до сих пор не понимаю, – нахмурившись, перебила Мидж, – ведь ты же не подделывал билеты?

– Нет, – хрипло ответил Матрикс.

– Тогда что означают все эти разговоры о твоих неприятностях? Почему мистер Шейн так мрачен? И зачем нам понадобилось уезжать среди ночи? Почему когда он вошел, ты стал угрожать ему пистолетом?

– Спроси у него.

– Почему, мистер Шейн? Вы думаете, что Джил печатал фальшивые билеты?

– Нет, Мидж. Я уверен, что не он, – ровным спокойным голосом ответил детектив. Девушка просияла. Лицо ее снова стало юным.

– Тогда почему?..

Послышался скрип тормозов на булыжной мостовой. Все трое инстинктивно повернули головы к двери и прислушались. Хлопнула дверца машины. Расширившимися глазами Матрикс посмотрел на лежащий на полу пистолет. Его пальцы потянулись к оружию.

– Нет, – покачал головой Шейн, прислушиваясь к легким шагам на пороге. – Это должна быть моя жена.

Он открыл дверь, и в комнату неверными шагами вошла Филлис. Когда она посмотрела мимо Шейн на сидящую на диване пару, в глазах ее появилась улыбка. Мидж гладила руку Джила, прижавшись щекой к его плечу.

– Вы уже знакомы с моей женой, – произнес Шейн. Глядя прямо в глаза Матриксу, он добавил: – Она приехала, чтобы побыть с Мидж, пока мы с вами поедем в полицию.

Мидж вскрикнула от ужаса. Она бросилась на грудь Матрикса и крепко обняла его за шею, словно стараясь защитить.

Филлис со слезами на глазах отвернулась. Вся дрожа, она всматривалась в изможденное лицо мужа, словно надеясь, что он сказал неправду.

Но покрытое морщинами лицо детектива было непроницаемо. Он посмотрел Филлис в глаза, покачал головой и прошел мимо нее к паре, застывшей в судорожном объятии.

– Матрикс, дайте мне пистолет, который лежит на полу, и пойдем, – отрывисто произнес Шейн.

При этих словах Мидж сдавленно вскрикнула. Матрикс оттолкнул от себя девушку, и она упала на диван, громко рыдая и глядя в потолок невидящими глазами. Филлис бросилась к ней и обняла за плечи, пытаясь успокоить. Она бросила на мужа взгляд, ясно говоривший: ЗА – ЭТО – Я – ТЕБЯ – НАВСЕГДА – ВОЗНЕНАВИДЕЛА, и больше на него не смотрела.

Лицо Шейна не изменилось. Только резче проступившие морщины выдавали его чувства.

– Сейчас или никогда, Джил! – негромко произнес он. – Если вы любите Мидж, то единственное, чем вы можете ей помочь, – это не делать глупостей и ехать со мной.

Чересчур широкие плечи Матрикса ссутулились. Его круглые глаза уныло смотрели на лежащий на полу револьвер. Он порывисто наклонился, чтобы поднять его. Шейн даже не шевельнулся, чтобы ему помешать. Непослушными пальцами Матрикс поднял оружие, встал и, не говоря ни слова, отдал его детективу.

Шейн сунул револьвер в карман пиджака, молча повернулся и вышел из комнаты.

Джил Матрикс догнал его на пороге. Они немного постояли, слушая угрюмый рев прибоя, который, словно траурный марш, аккомпанировал доносившимся из комнаты рыданиям Мидж.

Матрикс поднял вверх руку языческим жестом самоотречения.

– Чего мы ждем? – хрипло пробормотал он и ринулся вниз по ступенькам.

– Поедем на моей машине, – бросил на ходу Шейн.

Ничего не говоря, Матрикс сел в "родстер". Шейн завел мотор. Они проехали центр города, и, когда приближались к гостинице, Матрикс сказал:

– Полицейское управление на этой улице через полквартала.

Шейн свернул за угол. На стоянке перед маленьким зданием полицейского управления было много машин. Припарковав "родстер", детектив вместе с Матриксом направился к зданию.

Подойдя к выходу, Шейн увидел стоящего в дверях Тимоти Рурка.

– Привет, Майкл! – помахал он рукой. – Ты опаздываешь на совещание.

Шейн улыбнулся, пожал Тиму руку и познакомил его с Матриксом.

– Мистер Матрикс, редактор местного "Голоса". Рурк из "Новостей" Майами.

– Что за чертовщина! – возмутился Рурк, пожимая руку редактору. – А я-то надеялся, что ты придержишь этот случай для меня.

– Мистер Матрикс сам участвует в этом деле, – объяснил Шейн. – Я никак не мог вывести его из игры – даже ради того, чтобы приберечь для тебя новость. Но куда же все подевались? – добавил он, оглядываясь.

Комната была пуста. Только из-за исцарапанного деревянного стола на них недовольно поглядывал человек в форме.

– Я не смог пройти мимо этого бдительного стража. – Тим Рурк уныло кивнул на полицейского. – Большие шишки заседают где-то внутри, и мое удостоверение прессы здесь оказалось бессильно.

– Пошли! – ухмыльнулся Шейн. – Держитесь за мной, и мы пробьемся на совещание.

Он двинулся к внутренней двери. Рурк и Матрикс шли вплотную за ним.

– Вам туда нельзя! – торопливо вскочил полицейский. – Шеф Бойл велел никого не пускать к нему в кабинет.

– Два отрицания, – заметил Шейн, – вместе означают подтверждение. Говоря "велел никого не пускать", неграмотный Бойл имел в виду "велел пускать всех".

Он прошел не останавливаясь, и полицейский беспомощно отступил в сторону. Этот тугодум понял, что его водят за нос, но услышав властный тон Шейн, пытался сообразить, какой властью он обладает.

На закрытой двери в конце коридора золотыми буквами было написано:

"ШЕФ ПОЛИЦИИ".

Шейн повернул ручку и вошел в наполненный дымом кабинет, откуда доносился гул голосов. При его появлении все замолчали. Шейн отрывисто кивнул шефу Бойлу, который сидел за дубовым столом с листом машинописного текста в руках, отступил в сторону, чтобы впустить в комнату Тима Рурка и Матрикса, и в полной тишине закрыл дверь.

Глава 20

ДВА ОТРИЦАНИЯ ОЗНАЧАЮТ УТВЕРЖДЕНИЕ

Кроме шефа Бойла в кабинете сидели еще трое. Сидевший справа от шефа Билл Джентри держал дымящуюся сигару в шести дюймах от рта и удивленно разглядывал Шейна. Майкл подмигнул старому другу, но Джентри не ответил. Несмотря на изумленное выражение флегматичного лица, в нем чувствовалась хмурая решимость.

Альберт Пейсон неловко умостился в кресле напротив стола Бойла. Банкир выглядел подавленным. На его всегда бодром лице застыло выражение ужаса и недоверия, которые он безуспешно пытался скрыть напускной сдержанностью.

Только Грант Макферлейн выглядел счастливым и беззаботным. Он развалился в кресле у самой стены, все в том же прекрасно сшитом вечернем костюме, с выражением довольства на красивом лице.

Шеф Бойл заговорил первым. Он уже не казался человеком, ощущающим свою храбрость и некомпетентность. Сидя за столом в своем кабинете, он чувствовал себя хозяином положения и сразу дал понять, что намерен командовать парадом.

– Я думаю, вы нам больше не нужны, Шейн, – сказал он. – Все уже выяснилось.

– Это хорошо, – сказал Шейн.

Он покосился на Тимоти Рурка. Ветеран многих подобных совещаний незаметно отошел в сторону и устроился в углу с блокнотом на коленях, чтобы слушать и записывать, не привлекая ничьего внимания.

Шейн взял за руку редактора и подвел его к столу.

– Я говорил с мистером Матриксом, – спокойно объяснил он. – И, думаю, вам будет интересно узнать, что он мне рассказал.

Шеф Бойл прочистил горло и зашелестел листком бумаги, который держал в руках.

– Боюсь, что вы немного опоздали, – снисходительно сказал он. – Не знаю, где вы были последние полчаса, но вы явно не знаете о том, что произошло.

– Вот именно, – пронзительно сказал мистер Пейсон. – Кажется, дело решилось само по себе, мистер Шейн. Боюсь, вы уже ничего не сможете сделать и…

– И не смогу получить свой гонорар, – насмешливо закончил Шейн. – Боюсь, что вынужден буду с вами не согласиться. Я знаю, что все это дело уже у меня в руках.

Он перевел взгляд с Пейсона на Джентри, но тот смотрел так же неодобрительно и отчужденно.

– Я в этом сомневаюсь, Шейн. – Шеф Бойл не собирался уступать инициативу. Он положил перед собой лист бумаги и громко хлопнул по нему ладонью. – Я думаю, вы не знаете, например, о том, что мистер Гардеман только что покончил с собой.

– Покончил с собой? – громко и недоверчиво повторил Шейн, чтобы заглушить возглас удивления, вырвавшийся у пораженного Матрикса. Он предупреждающе сжал пальцами руку редактора, потом нахмурился и покачал головой.

– Но в это невозможно поверить! Это меняет все!

– Точно. – В голосе шефа Бойла звучали торжествующие нотки.

– Послушайте, – зарычал Шейн. – Здесь произошло слишком много самоубийств, чтобы в них можно было поверить. Не забывайте, что Мэй Мартин и Бен Эдвардс оба были убиты, а обставлено это было как самоубийство. Как вы определили, что Гардеман покончил с собой?

– Смерть Гардемана – это определенно самоубийство, – ответил Бойл. – Мы с мистером Джентри провели тщательное расследование.

– Это верно? – Шейн посмотрел на Билла Джентри.

– Нет никаких сомнений, – шеф детективов Майами хмуро кивнул. – Он застрелился из собственного пистолета, я сам проверил отпечатки пальцев. На оружии нет ничьих отпечатков, кроме Гардемана.

– И он оставил записку, – вставил Бойл, поглаживая лежащий перед ним лист бумаги. – Она объясняет все.

Джил Матрикс откашлялся. Он сделал шаг назад, глаза его удивленно забегали. Шейн пожал плечами.

– Хорошо, Если вы, джентльмены, убеждены, что Гардеман совершил самоубийство, мне этого достаточно. Но это не меняет положения дел. Матрикс хочет сделать признание.

Маленький редактор выпрямился под взглядом пяти пар обращенных к нему глаз.

Мистер Пейсон, наклонившись вперед, покачал головой.

– Признание? – вздохнул он. – Но я не понимаю… Мистер Гардеман оставил полное и окончательное признание.

– Какое совпадение! – буркнул Шейн. Он повернулся и сказал, обращаясь к шефу Бойлу: – По законам этого штата каждый человек, отсидевший в тюрьме, должен при переезде сюда зарегистрироваться у властей как бывший заключенный. Мистер Матрикс – или, говоря точнее, Теодор Росс – забыл это сделать, когда приехал в Кокопалм.

Альберт Пейсон облизал губы и недоумевающе развел руками.

– Росс? – пробормотал он. – Значит, это правда?..

– Он готов за это ответить, – коротко сказал Шейн. – Бен Эдвардс совершил ту же ошибку. Но он уже понес за это гораздо более тяжелое наказание, чем будет назначено Матриксу.

В наступившей тишине громко скрипнул стул Макферлейна. Он встал и сказал Бойлу:

– Не понимаю, почему я должен здесь сидеть? Кажется, все уже выяснилось.

– Садитесь, – приказал Шейн. – Не надейтесь, что вам удастся выбраться сухим из воды.

Он подождал, пока Макферлейн медленно сел в кресло, потом резко добавил:

– И не рассчитывайте на снимок Джейка Ливердинка. С него не будет сделано фотографий. – Потом снова повернулся к Бойлу. – Вы говорите, что Гардеман признался?

– Да, перед тем, как застрелиться. – Бойл снова взял в руки лист бумаги. – Самая странная записка, какую мне приходилось видеть.

– Подождите минутку, – Шейн поднял руку и присел на краешек стола так, что оказался лицом к Джентри и Пейсону. – Меня хотят лишить моего гонорара, – запротестовал он. – Меня наняли, чтобы расследовать дело о фальшивых билетах. А теперь вы пытаетесь доказать, что оно раскрылось само – только потому, что Гардеман оказался слабаком и не выдержал, когда на него немного нажали. Это несправедливо. Черт возьми, ведь я уже все распутал, когда Гардеман покончил с собой! Что ты скажешь, Билл? Ты мне поможешь добиться справедливости?

Билл Джентри вздохнул. Его сузившиеся задумчивые глаза остановились на усталом лице Шейна. Он медленно кивнул в ответ на призыв друга.

– Я думаю, мистер Пейсон поступит справедливо. Если ты докажешь, что действительно довел расследование до конца, то трек, конечно, должен будет выплатить гонорар. Вы согласны, Пейсон?

– Ну, я… Да, я согласен, Если мистер Шейн сможет нам доказать, что у него были все необходимые факты.

– Я сделаю больше, – хвастливо сказал Шейн. – Я думаю, что смогу рассказать вам, что написал в своем признании Гардеман, хотя все вы знаете, что я его не читал.

Он закурил, бросив взгляд на Тима Рурка, перо которого безостановочно строчило. Рурк усмехнулся и ободряюще кивнул. Шейн посмотрел на Матрикса, который все еще неловко стоял в стороне, подняв вверх плечи и подозрительно оглядываясь по сторонам, словно он отказывался верить тому, что слышал.

– Поберегите ноги, Джил, – посоветовал Шейн, – пока я попытаюсь заработать семнадцать тысяч баков. Я правильно посчитал, Пейсон?

– Да, примерно столько. Если окажется, что трек после сегодняшнего вечера больше не будет нести убытки.

– Хорошо, – медленно начал Шейн. – Слушайте мою историю. Для начала позвольте уточнить, что я начал подозревать мистера Гардемана в семь часов.

Он помолчал, с иронической улыбкой глядя на Макферлейна.

– Хотя я думал, что вы вполне можете быть замешаны в этом деле. Это издержки того, что вы даете в "Рандеву" приют преступникам.

– В семь часов? – спросил Джентри. – Ты имеешь в виду эту перестрелку в номере Гардемана?

– Ну да, это же очевидно, – живо подтвердил Шейн. – Во-первых, я не поверил, что эти типы действительно пытались меня убить. Когда я туда ворвался, они даже не вытащили свои пушки, иначе мне бы не выйти оттуда живым. А если они хотели всего лишь напугать меня, то зачем? Ведь и дураку ясно, что из-за такой ерунды я не стану отказываться от дела.

– Это первое, что показалось мне подозрительным, – глубоко затянувшись, продолжал Шейн. – Потом я увидел Гардемана в платяном шкафу, связанного по рукам и ногам. Но дверь шкафа была слегка приоткрыта, чтобы он не мог там задохнуться. Почему? С чего бы им заботиться о Гардемане, если не он их нанял?

– Боже мой, – возбужденно перебил Бойл. – Гардеман написал об этом. Он понял, что неплотно прикрытая дверь шкафа вас насторожила.

– Единственное объяснение, которое я этому нашел, – это что Гардеман устроил весь этот спектакль, чтобы к моменту начала расследования оказаться вне подозрений. Он надеялся, что, инсценировав нападение на себя, надежно запутает следы. Страх и чувство вины толкнули его на это. Но вместо того, чтобы сбить меня с толку, он сразу привлек мое внимание.

– А почему вы не сказали об этом сразу? – с чувством искреннего сожаления вмешался Пейсон. – Ведь если бы вы это сделали, Бен Эдвардс мог бы остаться в живых.

– А что бы это дало, черт возьми? – сердито огрызнулся Шейн. – Что я мог тогда доказать? Ведь это была всего лишь догадка. Мне очень жаль Бена Эдвардса, но, может быть, для него это и к лучшему. Ведь если бы он остался в живых, ему пришлось бы вернуться в Джольет для отбывания неоконченного срока. Бен бежал, просидев за решеткой всего пять лет, а приговор был от двадцати до пятидесяти.

– И это правильно, – почти благоговейно произнес Бойл. Он ткнул пальцем в признание Гардемана и кивнул. – Все это здесь написано.

Шейн продолжал рассказывать, повернувшись к Биллу Джентри, который уже успокоился и удобно устроился в кресле:

– До начала расследования я хотел поговорить с Мэй Мартин и смотался к ней в Майами. До отъезда у меня не было на это времени. – Шейн мрачно усмехнулся. – У меня была важная встреча с мистером Гардеманом ровно в семь часов.

Шейн посмотрел в глаза Джентри. Тот одобрительно кивнул. Он перевел взгляд на Тима Рурка – ноздри журналиста раздувались, глаза сверкали.

– Когда я попал к ней в квартиру, Мэй Мартин была мертва, – продолжал Шейн. – Сначала я ошибся – решил, что ее убили, чтобы заставить замолчать. Но потом, когда Джентри показал мне листок бумаги с моим именем и номером телефона, я стал смотреть на это по-другому. Все выглядело так, будто ее ко мне послали, чтобы передать сведения, которые кто-то хотел мне сообщить. Вы понимаете, джентльмены, когда я говорил с Мэй Мартин, я еще ничего не знал о деле. Единственным именем, которое она назвала, было имя Пейсона. Мэй каким-то образом узнала, что Пейсон собирается позвонить мне по этому делу.

Мистер Пейсон осторожно кашлянул.

– И тогда я понял, – сказал Шейн, – что произошло на самом деле. Тот, кто послал ее ко мне, знал, что я захочу с ней встретиться. Но он не рассчитывал, что она потребует от меня деньги, а я откажусь их дать. Каждый, кто меня знает, понял бы, что я, конечно, откажусь.

Он немного помолчал и улыбнулся, поймав взгляд Билла Джентри.

– А сейчас я должен отвести подозрения от мистера Пейсона. Мисс Мартин имела дело только с Гардеманом. Когда Гардеман ее убил, он был уверен, что она передала мне все, что должна была и что она уже не нужна. К тому же мертвая Мэй Мартин была для него значительно безопаснее. Она не могла уже ничего разболтать и спутать все карты. Поэтому…

Шейн выразительно провел рукой по горлу, показывая, как была убита Мэй Мартин.

– Когда я узнал, что мисс Мартин и Джил Матрикс были старыми друзьями и она недавно с ним поссорилась, то почти не сомневался, что ее информация касалась прошлого Матрикса. Поэтому я исключил Матрикса из числа людей, которые могли ее ко мне подослать. Джил пошел бы на все, чтобы сохранить в тайне свое прошлое.

Шейн снова посмотрел на Билла Джентри и, встретившись с ним взглядами, подмигнул.

Шеф Бойл воспользовался тишиной и громко сказал:

– Будь я проклят, если все это не написано в признании Гардемана.

– Ну, а теперь мы подошли к участию в этом деле Бена Эдвардса и его фотоаппарата. Когда я был в комнате мисс Мартин, она позвонила по телефону Максу Самуэльсону и сообщила ему, что изобретение усовершенствовано и она знает, где хранятся чертежи и образец. Как вы наверняка понимаете, джентльмены, это было мне непонятно. Но имя Бена Эдвардса я запомнил. Конечно, я тогда не имел ни малейшего представления, о чем идет речь. Когда я прибыл сюда и начал расследование, и Матрикс и миссис Эдвардс пытались меня убедить, что фотоаппарат не был доработан. Этим они объясняли, почему Бен отказался его запатентовать. Я подумал, что у него была другая причина. Особенно после того, как поговорил с Джоном Гардеманом и он сказал, что аппарат работает прекрасно. Естественно, я начал искать настоящую причину. Я предположил, что Эдвардс боялся, что, когда он обратится в Вашингтон за патентом, всплывут какие-то темные подробности его биографии. Зная Макса Самуэльсона, я решил, что ему известно, какие это подробности. Сейчас я знаю, в чем дело. Бен боялся, что при проверке патентное бюро выяснит его настоящее имя. И ему придется вернуться в тюрьму.

– Да, сэр, – перебил Бойл. – Гардеман узнал об этом месяц назад. – Он здесь пишет, что это было, когда…

– Подождите. – Шейн со страдальческой гримасой на лице поднял руку. – Я должен убедить мистера Пейсона, что заработал свой гонорар.

– Это необычайно интересно, – быстро сказал Пейсон. – Что касается гонорара, вы меня убедили. Но…

– Это было, когда Гардеман увидел, что у него почти нет шансов скрывать дальше дело о фальшивых билетах, – перебил Шейн. – И что у него есть отличная возможность повесить его на Матрикса и Эдвардса, когда придется туго. Я не знаю, сколько вы платили Гардеману за управление треком, – сказал он, повернувшись к мистеру Пейсону, – но ему этого явно не хватало. Он видел, что держатели акций получают огромные дивиденды, а всю работу приходится выполнять ему.

– Это неверно… – заговорил было Пейсон, но Шейн его не слушал.

– Фотоаппарат и отказ Бена патентовать его подсказали Гардеману идею. Ему было несложно договориться с печатником в Майами об изготовлении фальшивых билетов. Он мог печатать свои фальшивки заранее и передавать помощникам, которые, несмотря на все меры предосторожности, спокойно получали по ним выигрыши. При этом Гардеман не сомневался, что легко сможет выкрутиться, если с его помощью всплывет правда о прошлом Матрикса и Эдвардса. Но эта правда должна была всплыть так, чтобы Гардеман остался в стороне. Иначе ему пришлось бы объяснять, почему он, зная обо всем, так долго молчал. Отсюда хитрая уловка с присылкой ко мне Мэй Мартин, а потом ее убийство, чтобы она никогда уже не смогла разболтать, кто ее подослал.

– Будь я проклят навеки! – проскрежетал Джил Матрикс, когда Шейн замолчал. Он говорил медленно и задумчиво, словно рассуждая вслух. – А я-то все время думал, что это Макферлейн.

– Но, мистер Шейн, в этом деле есть еще один важный факт, который вы нам не объяснили, – вставил Альберт Пейсон. – Смерть Бена Эдвардса – убийство, в котором вы обвинили меня.

Шейн усмехнулся.

– Я действительно тогда не исключал, что вы можете оказаться убийцей, – живо отозвался он. – Моя версия была почти отработана. Но тогда я еще не был вполне уверен, что это убийство совершено Гардеманом, а не вами. За то, что я окончательно снял с вас подозрение, можете поблагодарить одного из самых крупных мошенников штата. Я узнал от Макса Самуэльсона, что, когда Эдвардс был убит, Гардемана в кабинете не было. Убийца вызвал Эдвардса из редакции по телефону. Почему? Мне пришлось долго искать ответ.

Шейн глубоко затянулся.

– А потом я понял. Самуэльсон приехал в Кокопалм специально, чтобы купить у Эдвардса его изобретение. Должен сказать, что он бы заплатил совсем мало. Но мы все знаем, что Эдвардс принял бы его предложение. И Гардеман тоже знал об этом. И когда Самуэльсон сообщил ему по телефону, что собирается сделать, Гардеман понял, что, если Эдвардс продаст фотоаппарат, с его прикрытием будет покончено. Камера перестанет был уликой против Матрикса, и деньги перестанут течь с трека к нему в карман. Гардеман к тому времени совсем растерялся. Он не мог понять, почему я зря теряю время и до сих пор не арестовал Матрикса. Ему и в голову не приходило, что Мэй Мартин не сказала мне того, что должна была. И он не придумал ничего лучшего, чем убить Эдвардса прежде, чем Самуэльсон сделает ему предложение. Он надеялся, что в преступлении обвинят Матрикса. Все будет уверены, что он убил и Бена и Мэй Мартин, чтобы сохранить тайну своего прошлого.