Текст книги "Слова сияния"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 86 страниц) [доступный отрывок для чтения: 31 страниц]

– Зачем? – потребовал ответа наемник.

Шаллан посмотрела вперед. Столб дыма маячил по-прежнему далеко, но она не ошиблась, он стал толще. Группа впереди остановилась и разожгла огромный костер для приготовления обеда. Судя по дыму, они были гораздо большей группой, чем те, что позади.

– Я собираюсь перейти в заднюю часть повозки, – сказала Шаллан. – Мне нужно кое-что посмотреть. Ты можешь ехать дальше, когда я усядусь, но, пожалуйста, остановись и позови меня, когда мы приблизимся к группе впереди.

Он вздохнул, но остановил чуллу несколькими ударами по раковине. Шаллан спустилась, взяла черный василек и записную книжку и обошла повозку. Когда она оказалась внутри, Блут сразу же покатил дальше, крича в ответ Твлакву, потребовавшему объяснить, из-за чего задержка.

Щиты на стенах повозки обеспечивали тень и уединение отчасти потому, что повозка катилась последней в караване, и никто не мог заглянуть в заднюю дверь. К несчастью, ехать здесь было не так удобно, как спереди. Крошечные камнепочки вызывали удивительное количество сотрясений и толчков.

Сундук Джасны был привязан к передней стенке. Шаллан открыла крышку, позволив лежащим внутри сферам слабо осветить все вокруг. Она уселась на импровизированную подушку – кучу ткани, в которую Джасна оборачивала книги. Поскольку Твлакв не смог обеспечить ее одеялом, Шаллан пришлось использовать бархатную подкладку, вырванную из сундука.

Усевшись, она размотала лоскуты на ступнях, чтобы втереть новую порцию сока черного василька. Раны покрылись струпьями и выглядели значительно лучше, чем днем раньше.

– Узор?

Спрен вибрировал где-то неподалеку. Шаллан попросила его держаться в задней части повозки, чтобы не тревожить Твлаква и охранников.

– Мои ноги заживают, – сказала она. – Твоя работа?

– М-м-м-м... Я почти ничего не знаю о том, из-за чего люди ломаются. И я знаю еще меньше, как их... починить.

– А вас нельзя ранить? – спросила Шаллан, отломив стебель василька и выдавливая из него сок на левую ступню.

– Мы ломаемся. Мы просто делаем это... не так, как люди. И нужна помощь, чтобы нас починить. Я не знаю, почему ты починилась. Почему?

– Это естественная функция нашего организма, – ответила она. – Живые существа восстанавливают себя естественным путем.

В поисках маленьких красных спренов гниения девушка поднесла ближе одну из сфер. Увидев их около одного из порезов, Шаллан поспешила отогнать спренов, выдавив на ступню сок василька.

– Я бы хотел узнать, как все устроено, – сказал Узор.

– Как и многие из нас, – ответила Шаллан, наклоняясь. Она поморщилась, когда повозка ударилась об особенно крупный камень. – Прошлой ночью, когда мы разговаривали у костра с Твлаквом, я засияла.

– Да.

– Ты знаешь почему?

– Ложь.

– Мое платье изменилось, – проговорила Шаллан. – Клянусь, прошлой ночью потертости и прорехи исчезли. Хотя сейчас вернулись.

– М-м-м. Да.

– Я должна уметь контролировать то, что мы можем делать. Джасна называла таких, как я, Ткущими Светом. Она подразумевала, что это куда безопасней, чем преобразование.

– Книга?

Шаллан нахмурилась. Она сидела, прислонившись спиной к боковой решетке повозки. Длинная линия царапин на полу рядом с ней выглядела так, будто они сделаны ногтями. Словно один из рабов пытался в приступе безумия процарапать путь к свободе.

Книгу, которую ей дала Джасна, «Слова сияния», поглотил океан. Ее потеря казалась большей, чем утрата другой книги, подаренной ей принцессой, «Книги бесконечных страниц», которая была странно пустой. Шаллан еще не поняла полностью значения этой ее особенности.

– Вообще-то у меня никогда не было возможности прочитать ту книгу, – сказала Шаллан. – Нужно выяснить, можно ли найти другую копию, когда мы доберемся до Разрушенных равнин.

Однако их пунктом назначения был военный лагерь, поэтому она сомневалась, что там окажется много книг для продажи.

Шаллан держала перед собой одну из сфер. Та тускнела и нуждалась в зарядке. Что случится, если придет сверхшторм, а они не догонят группу впереди? Прорвутся ли дезертиры через шторм, чтобы добраться до них? И, возможно, до безопасности, обеспечиваемой их повозками?

Шторма, что за неразбериха! Ей требовалось какое-то преимущество.

– Сияющие рыцари устанавливали связь со спренами, – проговорила Шаллан больше сама себе, чем Узору. – Это были отношения симбиоза, подобно тому, как маленькие крэмлинги живут в сланцекорнике. Крэмлинги очищают его от лишайника, получая пищу, а сланцекорник остается чистым.

Узор загудел в замешательстве.

– Я… сланцекорник или крэмлинг?

– Любой из них, – ответила Шаллан, вертя в пальцах бриллиантовую сферу – крошечный драгоценный камень, подвешенный в стекле, внутри которого сиял постоянный свет. – Волны – силы, правящие миром, – более податливы к спренам. Или... ну... поскольку спрены – частицы тех волн, может быть, спрены лучше на них влияют. Наша связь дает мне способность управлять одной из волн. В моем случае силой света, Иллюминацией.

– Ложь, – прошептал Узор, – и правда.

Шаллан сжала сферу в кулаке. Сквозь кожу пробивался свет, рука сияла красным. Она пожелала, чтобы свет вошел в нее, но ничего не случилось.

– Так что мне сделать, чтобы это сработало?

– Может, съесть ее? – сказал Узор, переместившись на стену рядом с головой Шаллан.

– Съесть ее? – скептически переспросила девушка. – В прошлый раз мне не нужно было ее есть, чтобы получить штормсвет.

– Может сработать. Попробуешь?

– Сомневаюсь, что смогу проглотить целую сферу. Даже если захочу, хотя такого желания у меня нет.

– М-м-м-м, – прогудел Узор. Его вибрации сотрясали деревянную поверхность. – Это... это не из тех вещей, которые люди любят есть, так?

– Шторма, нет. Разве ты не обратил внимание?

– Обратил, – ответил он, раздраженно вибрируя. – Но так трудно понять! Вы употребляете некоторые вещи и превращаете их в другие вещи... Очень странные вещи, которые ты прячешь. Они имеют ценность? Но ты их выбрасываешь. Почему?

– Разговор окончен, – сказала Шаллан, открывая кулак и снова поднимая сферу.

Хотя, следовало признать, кое-что из его слов было правдой. Раньше она не ела сферы, но каким-то образом... поглощала свет. Как будто выпивала его.

Она его вдохнула, верно? На мгновение Шаллан уставилась на сферу, а затем сделала резкий вдох.

Сработало. Свет покинул сферу; быстрая, как удар сердца, светящаяся линия устремилась к ее груди. Оттуда свет распространился, заполняя все тело. Необычное ощущение заставило Шаллан почувствовать тревогу, настороженность, готовность. Стремление... к чему-то. Ее мышцы напряглись.

– Получилось.

Когда Шаллан заговорила, изо рта вырвалось слабо светящееся облачко. Штормсвет также исходил от ее кожи. Она должна попрактиковаться, прежде чем он весь иссякнет. Ткачество светом... Она должна что-нибудь создать. Шаллан решила начать с того, что уже делала раньше – поправить внешний вид своего платья.

И снова ничего не произошло. Она не знала, что делать, какие мышцы задействовать, а возможно, мышцы не имели значения. Разочарованная, Шаллан пыталась найти способ заставить штормсвет работать. Она чувствовала себя неумелой, в то время как штормсвет вытекал через кожу.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы рассеяться полностью.

– Хорошо, это было не слишком впечатляюще, – сказала она, потянувшись за стеблями черного василька. – Может, мне следует практиковаться в преобразовании.

Узор прожужжал:

– Опасно.

– Так же говорила мне Джасна, – согласилась Шаллан. – Но она больше не сможет ничему меня научить, а, насколько я знаю, она единственная, кто мог это сделать. Я должна либо практиковаться сама, либо никогда не учиться использовать вторую способность.

Она выдавила еще несколько капель сока черного василька, намереваясь втереть их в порез на ступне, но остановилась. Рана стала заметно меньше, чем даже несколько минут назад.

– Штормсвет меня исцеляет, – заметила Шаллан.

– Он делает тебя целой?

– Да. Отец штормов! Я обнаруживаю такие вещи почти случайно!

– Разве может что-то быть «почти» случайным? – спросил Узор с искренним любопытством. – Что за фраза? Я не понимаю, что она означает.

– Я... Ну, в основном, это образное выражение.

До того как спрен спросит что-то еще, она продолжила:

– И под этим я имею в виду что-то, о чем мы говорим, чтобы донести идею или чувства, а не дословные факты.

Узор жужжал.

– Что оно значит? – спросила Шаллан, попутно втирая сок василька. – Твое жужжание. Что ты чувствуешь?

– Хм-м-м-м... Восторг. Да. Столько времени прошло с тех пор, как кто-то изучал тебя и твой вид.

Шаллан выдавила еще немного сока на пальцы ног.

– Ты пришел изучать? Подожди... ты ученый?

– Конечно. Хм-м-м. Зачем бы я еще пришел? Смогу узнать как можно больше, прежде чем...

Он резко замолчал на полуслове.

– Узор? – позвала Шаллан. – Прежде чем что?

– Образное выражение.

Он сказал это совершенно ровным, отсутствующим тоном. Спрен все лучше и лучше говорил как человек и временами звучал почти так же. Но сейчас все оттенки тона исчезли из его голоса.

– Ты лжешь, – обвинила его Шаллан, всматриваясь в очертания спрена на стене. Узор съежился, стал маленьким, с кулак – половина его обычного размера.

– Да, – неохотно признал он.

– Ты ужасный лжец, – сказала Шаллан, удивленная осознанием этого факта.

– Да.

– Но ты любишь ложь!

– Так увлекательно, – подтвердил Узор. – Вы все такие увлекательные.

– Расскажи мне, что ты собирался сказать, – потребовала Шаллан. – Перед тем как остановился. Я пойму, если ты лжешь.

– Хм-м-м-м. Ты говоришь, как она. Все больше и больше на нее похожа.

– Расскажи мне.

Он гудел с раздражающим звуком, быстро и пронзительно.

– Я изучу о тебе все, что смогу, прежде чем ты меня убьешь.

– Ты думаешь... Ты думаешь, я собираюсь тебя убить?

– Случилось с другими, – ответил Узор, его голос смягчился. – Случится и со мной. Это... закономерность.

– Это связано с Сияющими рыцарями, – догадалась Шаллан, поднимая руки, чтобы заплести волосы. Так было лучше, чем оставлять их распущенными, хотя без расчески или щетки даже косы заплести трудно.

«Шторма, – подумала она, – мне нужна ванна. И мыло. И десяток других вещей».

– Да, – сказал Узор. – Рыцари убили своих спренов.

– Как? Почему?

– Их клятвы, – ответил Узор. – Это все, что я знаю. Мой вид, те, кто не были связаны, мы отступили, и многие сохранили разум. До сих пор трудно думать отдельно от моего вида, разве что...

– Разве что...

– Разве что у нас есть человек.

– Так вот что вы получаете от нас, – сказала Шаллан, распутывая волосы пальцами. – Симбиоз. Я получаю доступ к волноплетению, ты – возможность мыслить.

– Разум, – сказал Узор. – Мысли. Жизнь. Это человеческие свойства. Мы идеи. Идеи, которые хотят жить.

Шаллан продолжила возиться с волосами.

– Я не собираюсь тебя убивать, – сказала она твердо. – Я не поступлю подобным образом.

– Не думаю, что другие собирались, – ответил Узор. – Но не важно.

– Очень важно. Я этого не сделаю. Я не Сияющий рыцарь. Джасна все прояснила. Человек, который владеет мечом, не обязательно солдат. То, что я способна на некоторые вещи, не делает меня одной из них.

– Ты произнесла клятву.

Шаллан замерла.

«Жизнь перед смертью…»

Слова приплыли к ней из теней прошлого. Прошлого, о котором она не могла думать.

– Ты живешь ложью, – продолжил Узор. – Она дает тебе силу. Но правда... Не говоря правду, ты не будешь способна развиваться, Шаллан. Каким-то образом я это знаю.

Она закончила с волосами и собралась перевязать ступни. Узор переместился на другую сторону повозки и расположился на стене, слабо видимый в тусклом свете. У нее осталась горсть заряженных сфер. Не так много штормсвета, учитывая, как быстро он ее покидает. Должна ли она потратить все, что есть, для дальнейшего лечения ног? Сможет ли она исцелять их намеренно или эта способность ускользнет от нее, как ткачество светом?

Шаллан спрятала сферы в потайной карман. Она сохранит их на всякий случай. Возможно, теперь эти сферы и их свет – единственное доступное ей оружие.

Сменив бинты, девушка встала в дребезжащей повозке и обнаружила, что боль в ногах почти утихла. Она могла ходить почти нормально, хотя предпочла бы не перемещаться без обуви на большие расстояния. Довольная, Шаллан постучала Блуту по ближайшей к нему деревянной стене.

– Останови!

На этот раз ей не пришлось повторять. Шаллан обошла повозку, заняла свое место рядом с Блутом и сразу заметила впереди столб дыма. Он стал темнее, больше, неистово клубился.

– Это не костер для приготовления пищи, – сказала Шаллан.

– Да, – ответил Блут с мрачным выражением на лице. – Горит что-то большое. Возможно, повозки. – Он взглянул на нее. – Кто бы там ни был, не похоже, что у них все хорошо.

ГЛАВА 18. Ушибы

Упорство, внимательность, рьяность в науке

Формы ученой награду сулят.

Остерегайся амбиций врожденных,

Потерей наивности будешь заклят.

«Песнь перечислений» слушающих, строфа 69

– У новых парней прогресс, ганчо, – сказал Лоупен, откусывая от чего-то, завернутого в бумагу. – Носят униформу, разговаривают как настоящие мужики. Забавно. На это у них ушло несколько дней, а у нас – недели.

– У других недели, но только не у тебя.

Каладин стоял, опираясь на копье и прикрывая глаза от солнца. Он по-прежнему находился на тренировочном полигоне для светлоглазых, присматривая за Адолином и Ренарином. Младший принц получал первые наставления от мастера меча Зейхела.

– У тебя было правильное отношение ко всему с первого дня, как ты оказался с нами, Лоупен.

– Ну, жизнь довольно хороша, знаешь ли.

– Довольно хороша? Еще недавно ты был вынужден носить перекидные мосты до тех пор, пока смерть не настигла бы тебя на плато.

– Ага, – согласился Лоупен, делая очередной укус.

То, что он ел, выглядело, как толстый кусок лепешки, обернутый вокруг чего-то вязкого на вид. Лоупен облизал губы и протянул еду Каладину, освободив тем самым единственную руку, которой он некоторое время копался в кармане.

– Случаются плохие дни. Случаются хорошие дни. В конечном счете все выравнивается.

– Странный ты человек, Лоупен, – произнес Каладин, изучая переданную ему «еду». – Что это?

– Ута.

– Уха?

– У-т-а. Хердазианская еда, парень. Отличная вещь. Можешь попробовать, если хочешь.

Ута была похожа на вымазанные в какой-то темной жидкости куски непонятного мяса, завернутые в чересчур толстую лепешку.

– Отвратительно, – сказал Каладин, вручая ее обратно Лоупену. Тот отдал ему выуженную из кармана раковину, исписанную с обеих сторон глифами.

– Многое теряешь. – Лоупен откусил еще чуть-чуть.

– Тебе не следует так разгуливать, – заметил Каладин. – Это неприлично.

– Ха, зато удобно. Смотри, она хорошо завернута. Можно гулять, делать свои дела и в то же время есть...

– Неряшливо, – произнес Каладин, изучая раковину.

На ней были записи Сигзила о том, сколькими солдатами они располагают, сколько еды, по мнению Камня, им необходимо, и предположения Тефта о том, как много бывших мостовиков готовы к тренировкам.

Последнее число оказалось довольно большим. Если мостовики выживали, они становились сильнее, таская мосты. Как доказал Каладин на собственном опыте, это позволяло сделать из них хороших солдат. Если их мотивировать, конечно.

На обратной стороне раковины Сигзил отметил для Каладина способ организации патрулей за пределами лагеря. Скоро у него будет достаточно новичков, готовых начать патрулирование прилегающих к лагерям областей, о чем Каладин говорил Далинару. Тефт считал, что было бы неплохо Каладину тоже в этом поучаствовать. Тогда новички смогли бы провести с ним время.

– Ночью придет сверхшторм, – заметил Лоупен. – Сиг сказал, он обрушится спустя пару часов после заката. Подумал, что ты захочешь подготовиться.

Каладин кивнул. Очередная возможность для мистических чисел появиться вновь – оба предыдущих раза они возникали во время шторма. Далинар и его семья будут под надежным присмотром – Каладин позаботится.

– Спасибо за отчет, – сказал Каладин, пряча раковину в карман. – Возвращайся и скажи Сигзилу, что предложенный им маршрут уводит слишком далеко от лагерей. Пусть нарисует другой. Также передай Тефту, что сегодня потребуется больше людей. И пусть Моаш и Дрехи идут отдыхать. Они провели слишком много времени на дежурстве. Сегодня ночью я лично буду охранять Далинара. Думаю, лучше, если во время шторма вся его семья будет вместе.

– На то воля ветра, парень, – ответил Лоупен, прикончив остатки уты, и присвистнул, взглянув на тренировочную площадку. – Это что-то, не так ли?

Каладин проследил за взглядом Лоупена. Адолин, оставивший брата на попечение Зейхелу, выполнял тренировочные движения с Клинком. Он изящно скакал и крутился на песке, выписывая мечом широкие, плавные узоры.

Доспехи никогда не выглядели неуклюже на практикующемся Носителе. Впечатляющие, блестящие, они приспосабливались к телосложению того, кто их надевал. Размахивая мечом и переходя из одной стойки в другую, Адолин отражал солнечный свет словно зеркало. Каладин знал, что это была лишь разминочная последовательность, больше зрелищная, чем практичная. Нельзя позволить себе что-то подобное на поле боя, хотя многие из отдельных позиций и рубящих ударов представлялись полезными движениями.

Даже зная все это, Каладину пришлось прогнать чувство благоговения. Носители Осколков в Доспехах в бою выглядели нечеловечески – скорее Герольды, чем обычные люди.

Он заметил Сил, которая сидела на краю нависающей над Адолином крыши и наблюдала за молодым человеком. Сил была слишком далеко, чтобы Каладин мог распознать выражение ее лица.

Адолин закончил упражнения, вонзив Клинок в землю и припав на одно колено. Меч наполовину погрузился в песок, а когда его отпустили, исчез.

– Я и раньше видел, как он призывает оружие, – сказал Каладин.

– Ага, ганчо, во время битвы, когда мы спасли его жалкую задницу от Садеаса.

– Нет, до того, – произнес Каладин, вспомнив эпизод со шлюхой в лагере Садеаса. – Он спас кое-кого от издевательств.

– Ха, – ответил Лоупен. – Знаешь, тогда он не так уж и плох.

– Полагаю, да. В любом случае, с тобой я закончил. Не забудь прислать отряд на замену.

Лоупен отсалютовал и забрал с собой Шена, который сунулся к учебным мечам в боковой части двора. Вместе они трусцой побежали выполнять поручение.

Каладин обошел посты, проверив Моаша и остальных, прежде чем отправиться туда, где до сих пор не снявший броню Ренарин сидел на земле перед своим новым учителем.

Зейхел, ардент с древними глазами, замер в торжественной позе, которую портила его неаккуратная борода.

– В Доспехах тебе нужно научиться сражаться заново. Из-за них изменяется походка, то, как солдат держит оружие, все движения.

– Я... – Ренарин опустил взгляд. Юноша в очках, облаченный в великолепную броню, выглядел очень странно. – Мне не нужно будет переучиваться, мастер. Меня никогда не учили сражаться.

Зейхел хмыкнул.

– Хорошо. Значит, мне не придется искоренять старые, дурные привычки.

– Да, мастер.

– Тогда начнем с малого, – проговорил Зейхел. – Там, за углом, лестница. Взберись по ней на крышу полигона. Потом спрыгни вниз.

Ренарин резко взглянул на него.

– ...спрыгнуть?

– Я стар, сынок, – ответил Зейхел. – Если повторяю по сто раз, то съедаю не тот цветок.

Каладин нахмурился, а Ренарин наклонил голову и вопросительно посмотрел на Каладина. Бывший мостовик пожал плечами.

– Съедаете... что?.. – спросил Ренарин.

– Это означает, что я начинаю злиться, – огрызнулся Зейхел. – У вас, парни, совсем нет подходящих идиом. Пошел!

Ренарин вскочил на ноги, взрыхлив песок, и поспешил прочь.

– Твой шлем, сынок! – прокричал Зейхел.

Ренарин остановился, вернулся и подхватил с земли шлем, поскользнувшись и почти уткнувшись лицом в песок. Он развернулся, толком не обретя равновесие, и неуклюже побежал к лестнице. По дороге принц чуть не врезался в колонну.

Каладин тихонько фыркнул.

– О, – сказал Зейхел, – и ты полагаешь, что будешь выглядеть лучше, первый раз надев Доспехи Осколков, охранник?

– Сомневаюсь, что забыл бы шлем, – ответил Каладин, закинув копье на плечо и выпрямившись. – Если Далинар Холин намеревается заставить остальных кронпринцев ходить по струнке, думаю, ему понадобятся Носители Осколков получше. Для этих Доспехов ему стоило бы выбрать кого-то другого.

– Например, тебя?

– Шторма, нет, – сказал Каладин, возможно, слишком пылко. – Я – солдат, Зейхел. И не хочу иметь ничего общего с Осколками. Мальчик достаточно хорош, но я не отдал бы людей под его команду, не говоря уже о броне, которая могла бы сохранить жизнь намного лучшему солдату на поле, и этим все сказано.

– Он может тебя удивить, – ответил Зейхел. – Я провел с ним целую беседу на тему «я твой мастер – и ты делаешь то, что я скажу», и он действительно слушал.

– Каждый солдат слышит похожие слова в свой первый день. Иногда они слушают. То, что мальчик слушал, едва ли достойно внимания.

– Если бы ты знал, сколько испорченных десятилетних светлоглазых мальчишек прошло через это место, – проговорил Зейхел, – ты бы понял, что это достойно внимания. Я думал, что такой девятнадцатилетний парень, как он, будет невыносим. И не называй его все время мальчиком, мальчик. Он, скорее всего, примерно одного возраста с тобой и является сыном самого могущественного человека в...

Он осекся, когда шум с верхушки здания возвестил о том, что Ренарин Холин с разбега бросился вниз с крыши. Его ботинки проскрежетали о каменный карниз. Принц пролетел добрых десять-двенадцать футов[17]17
  Приблизительно 3-3,5 м


[Закрыть] над внутренним двором – опытные Носители Осколков могли бы прыгнуть намного дальше – прежде чем рухнул в песок, барахтаясь, как умирающий небоугорь.

Зейхел выжидающе глянул на Каладина.

– Что? – спросил мостовик.

– Энтузиазм, повиновение, никакого страха выглядеть глупо, – сказал Зейхел. – Я могу учить его сражаться, но такие качества врожденные. Этот парень очень далеко пойдет.

– Если, конечно, предположить, что он ни на кого не упадет, – ответил Каладин.

Ренарин поднялся на ноги и осмотрел себя, будто удивляясь тому, что ничего не сломал.

– Поднимайся и проделай то же самое еще раз, – крикнул ему Зейхел. – Только теперь падай головой вперед!

Ренарин кивнул и трусцой побежал к лестнице.

– Вы хотите, чтобы он убедился в том, как его защищают Доспехи, – сказал Каладин.

– Часть урока по использованию Доспехов – знание их пределов, – подтвердил Зейхел, повернувшись спиной к Каладину. – Плюс, я просто хочу, чтобы он в них подвигался. Так или иначе, но он слушает, и это хорошо. Его обучение будет настоящим удовольствием. Ты, напротив, совсем другая история.

Каладин поднял руку.

– Спасибо, но нет.

– Ты бы отказался от предложения обучаться с высшим мастером оружия? – спросил Зейхел. – Я могу по пальцам одной руки пересчитать темноглазых, которым выпадал такой шанс.

– Да, но я уже проходил «школу новобранцев». Выслушивать крики сержантов, работать на износ, маршировать по несколько часов подряд. В самом деле, с меня довольно.

– Это совсем не то же самое, – ответил Зейхел, махнув одному из ардентов, проходящих мимо.

Мужчина нес Клинок Осколков с металлическими охранными полосами над острыми краями, один из тех, которые король предоставил для обучения.

Зейхел взял Клинок Осколков у ардента и поднял его.

Каладин кивнул на меч подбородком.

– Что это на Клинке?

– Никто не знает точно, – ответил Зейхел, взмахнув Клинком. – Приложи их к кромке лезвия, и они приспособятся к форме оружия, сделав его безопасным и тупым. Вне оружия они на удивление легко ломаются. Сами по себе в битве бесполезны. Но идеально подходят для тренировок.

Каладин хмыкнул. Что-то, созданное в незапамятные времена для использования в обучении? Мгновение Зейхел осматривал меч, а затем направил его прямо на Каладина.

Несмотря на то, что Клинок оказался притуплен, и даже зная, что мастер не собирался взаправду на него нападать, Каладин запаниковал. Клинок Осколков. У этого экземпляра была узкая, гладкая форма с большой крестовиной. На плоскостях Клинка запечатлены десять фундаментальных глифов. Он был шириной в ладонь и добрых шести футов[18]18
  Приблизительно 1,83 м


[Закрыть] длиной, и все же Зейхел держал меч одной рукой и не похоже, чтобы потерял баланс.

– Найтер, – сказал Зейхел.

– Что? – переспросил Каладин, нахмурившись.

– Он руководил Кобальтовой стражей до тебя, – пояснил Зейхел. – Хороший человек и друг. Умер, охраняя жизни Холинов. Теперь эта проклятая Бездной работа у тебя, и тебе будет очень трудно ее выполнять хотя бы наполовину так же хорошо, как это делал он.

– Я не понимаю, какое отношение это имеет к тому, что вы машете передо мной Клинком Осколков.

– Любой, кто пошлет наемных убийц к Далинару или его сыновьям, – влиятельный человек, – сказал Зейхел. – У них будет доступ к Носителям Осколков. Вот с чем тебе придется столкнуться, сынок. Тебе понадобится гораздо больше тренировок, чем получает копейщик на поле битвы. Ты когда-нибудь сражался с человеком, у которого в руках такая штука?

– Пару раз, – ответил Каладин, прислоняясь к одной из соседних колонн.

– Не лги мне.

– Я не лгу, – проговорил Каладин, встретившись с Зейхелом взглядом. – Спросите у Адолина, откуда я вытащил его отца несколько недель назад.

Зейхел опустил меч. Позади него с крыши лицом вниз пролетел Ренарин и ударился о землю. Он простонал внутри шлема и перевернулся. Из шлема вытекал штормсвет, но в целом принц, казалось, не пострадал.

– Отлично, принц Ренарин, – похвалил Зейхел, даже не взглянув. – Теперь спрыгни еще несколько раз и посмотри, сможешь ли приземлиться на ноги.

Ренарин поднялся и, позвякивая Доспехами, удалился.

– Ну, ладно, – сказал Зейхел, помахивая Клинком в воздухе. – Посмотрим, на что ты годишься, парень. Убеди меня в том, чтобы я оставил тебя в покое.

Каладин никак не отреагировал, только поднял копье и занял позицию для защиты: одна нога позади, другая впереди. Вместо того чтобы держать копье острым концом вперед, он развернул его наоборот. Поблизости тренировался Адолин с одним из мастеров, у которого был второй комплект Доспехов и Клинок Осколков короля.

Как они будут драться? Если Зейхел заденет копье Каладина, будет ли считаться, что он его разрубил?

Ардент быстро приблизился, подняв Клинок обеими руками. Каладина охватило знакомое спокойствие и сосредоточенность битвы. Он не стал втягивать штормсвет. Ему не хотелось оказаться в положении, когда слишком сильно на него полагаешься.

«Внимательно смотри за Клинком Осколков», – подумал Каладин и сделал шаг вперед, пытаясь попасть в пределы досягаемости оружия.

В сражении с Носителем Осколков главным было следить за Клинком. Клинком, который ничто не могло остановить. Клинком, который не просто убивал тело, но отделял саму душу. Клинком...

Зейхел уронил Клинок.

Меч ударился о землю, а Зейхел тем временем добрался до Каладина. Каладин был сконцентрирован на Клинке, и, хотя попытался поднять копье и ударить, Зейхел развернулся и погрузил кулак в его живот. Следующий удар – в лицо – повалил Каладина на песок тренировочной площадки.

Мостовик немедленно откатился, не обращая внимания на спренов боли, засновавших по песку. Перед глазами все плыло. Он поднялся на ноги и ухмыльнулся.

– Ловкий ход.

С вновь появившимся Клинком Зейхел уже поворачивался к Каладину. Тот отступил по песку, по-прежнему направляя копье вперед, держась подальше от Зейхела. Мастер знал, как обращаться с Клинком. Он сражался не как Адолин – меньше широких замахов, больше рубящих ударов сверху. Быстрый и яростный. Зейхел заставил Каладина пятиться вдоль стены полигона.

«Он устанет поддерживать такой ритм, – говорили инстинкты Каладина. – Заставляй его двигаться».

После почти полного круга по полигону Зейхел замедлил наступление и стал резко набрасываться на Каладина, пытаясь найти слабое место.

– У тебя появились бы большие проблемы, имей я Доспехи, – сказал Зейхел. – Я бы двигался быстрее и не уставал.

– У вас нет Доспехов.

– А если кто-то явится в них к королю?

– Я воспользуюсь другой тактикой.

Зейхел хмыкнул, когда Ренарин врезался в землю неподалеку. Принц почти устоял на ногах, но споткнулся и завалился набок, проскользив по песку.

– Что ж, если бы это была настоящая попытка убийства, – проговорил Зейхел, – я бы тоже использовал другую тактику.

Он метнулся к Ренарину.

Каладин выругался и бросился за Зейхелом.

Тотчас же мужчина развернулся, резко затормозив по песку, и нанес мощный удар, держа меч обеими руками. Удар пришелся по копью Каладина, раздался отчетливый треск, эхом разнесшийся по всему полигону. Если бы на Клинке не было защиты, он наверняка бы разрубил копье и, скорее всего, задел бы грудь Каладина.

Наблюдающий за схваткой ардент бросил мостовику обломок копья. Они ожидали, что его копье «сломается», и хотели как можно более правдоподобно воспроизвести настоящее сражение. Неподалеку появился озабоченный Моаш, но несколько ардентов удержали его и объяснили, что происходит.

Каладин снова посмотрел на Зейхела.

– В настоящей драке, – сказал ардент, – я, возможно, уже догнал бы принца.

– В настоящей драке, – ответил Каладин, – я, возможно, уже проткнул бы вас обломком копья, когда вы думали, что разоружили меня.

– Я бы не совершил такой ошибки.

– Тогда мы должны предположить, что я не сделал бы ошибки, позволив вам добраться до Ренарина.

Зейхел ухмыльнулся. Его ухмылка выглядела опасно. Он шагнул вперед, и Каладин все понял. На этот раз не будет никаких уклонений и ухищрений. У Каладина не было бы подобного выбора, защищай он члена семьи Далинара. Он должен попытаться изо всех сил притвориться, что убивает этого человека.

Значит, нужно атаковать.

Продолжительная контактная схватка играла на руку Зейхелу, потому что Каладин не мог отбивать Клинок Осколков. Лучшей тактикой для Каладина было ударить быстро и надеяться сразу зацепить противника. Он понесся вперед на полной скорости и бросился на колени, скользя по песку под ударом Зейхела. Такой маневр позволит ему подобраться поближе и...

Зейхел пнул Каладина в лицо.

Не обращая внимания на туман перед глазами, Каладин воткнул свое ненастоящее копье в ногу ардента. Клинок Осколков запоздал лишь на мгновение, остановившись у линии, где плечо Каладина соединялось с шеей.

– Ты мертв, сынок, – проговорил Зейхел.

– У вас копье в ноге, – ответил, отдуваясь, Каладин. – Вы не сможете догнать Ренарина в таком состоянии. Я выиграл.

– Ты по-прежнему мертв, – хмыкнул Зейхел.

– Моя задача заключается в том, чтобы остановить вас, если вы захотите убить Ренарина. Благодаря моим действиям, он сможет скрыться. Не важно, останется ли жив телохранитель.

– А что, если у убийцы окажется сообщник? – спросил другой голос из-за спины.

Каладин повернулся и увидел Адолина. Тот стоял в полных Доспехах, острие Клинка было воткнуто перед ним в землю. Принц снял шлем и переложил его в одну руку, держа другую на крестовине Клинка.