Текст книги "Восход Вечерней звезды"

Автор книги: Брендон Мулл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 10
НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ

Откинувшись на спинку инвалидного кресла, дедушка задумчиво постукивал себя по губам концом шариковой ручки. Кендра и Сет расположились в огромных креслах, а бабушка – за столом. Внуки не видели дедушку со вчерашнего вечера – после встречи со Сфинксом бабушка повезла их в ресторан, где они угощались фондю, и в «Дивное» они вернулись уже поздно.

– Значит, пока для всех версия такая: после поцелуев, которыми наградили тебя феи, в тебе проявились кое-какие необычные черты, – сказал дедушка, нарушая долгое молчание. – Лучше всего не отклоняться от правды, насколько это возможно. С другой стороны, никто не должен знать, что ты – фееподобная. Очевидно, нельзя говорить и то, что диагноз тебе поставил Сфинкс, – мы вообще не будем ни при ком его упоминать.

– Коултер уже знает, что мы к нему ездили, – призналась Кендра.

– Что?! – Бабушка наклонилась вперед.

– Он мне уже сам все рассказал, – улыбнулся дедушка. – Рут, он пытался внушить детям, чтобы они не болтали, – шпионы могут оказаться где угодно. В процессе, так сказать, обучения он случайно услышал, как Кендра и Сет говорили про Сфинкса. Не волнуйся, Коултер болтать не станет. Но лишние подробности не нужно знать даже ему. Не обсуждайте вашу встречу ни с кем, кроме тех, кого вы сейчас видите перед собой!

– Значит, если кто-нибудь спросит про Кендру, надо отвечать, что она поражена феями? – уточнил Сет.

– Если кто-то достаточно осведомлен и задает такой вопрос, значит, он заслуживает именно такого ответа, – кивнул дедушка. – А сейчас давайте вернемся к более насущным делам. Тану сейчас в лесу; он ушел на разведку на необследованную территорию. Коултер собирается куда-то взять с собой Сета. А Кендра может помочь Ванессе с поисками.

– С какими еще поисками? – удивилась Кендра. – Здесь, в доме?

Сет укусил себя за ладонь, еле сдерживая смех. Кендра покосилась на него и возмутилась еще больше.

– Она сейчас читает дневники прежних хранителей, – сказал дедушка. – Изучает намеки, оставленные Пэттоном Берджессом.

– Почему мне нельзя пойти с Коултером? Это называется сексизм! Разве ты не можешь приказать, чтобы он взял меня с собой?

– Мне редко доводилось встречать людей упрямее Коултера, – вздохнул дедушка. – Сомневаюсь, чтобы кому-нибудь удалось что-нибудь ему приказать. Кроме того, Кендра, цель их сегодняшней вылазки тебе вряд ли понравится. Подозреваю, ты бы охотно уклонилась от нее по доброй воле. Видишь ли, один туманный великан поделился с нами ценными сведениями. Взамен мы пообещали ему живого бизона. Коултер, Сет и Хьюго передадут бизона великану, а тот его тут же сожрет… Зрелище будет не из приятных.

– Жуть! – с благоговейным ужасом прошептал Сет.

– М-да… действительно, мне как-то не хочется в этом участвовать, – призналась Кендра. – И все равно мне не нравится, что Коултер не хочет брать меня с собой!

– Я тебя понял, – кивнул дедушка. – Теперь ты, Сет. Я не хочу, чтобы ты из-за какого-то Оллоха Обжоры мучился бессонницей. Сфинкс прав, в «Дивном» тебе ничто не угрожает. А раз Сфинкс пообещал помочь нам справиться с демоном-обжорой, когда тот объявится, я не вижу поводов для беспокойства.

– Ну, тогда и я не вижу, – обрадовался Сет.

– Вот и хорошо, – сказал дедушка. – А теперь идите!

Сет то и дело оглядывался через плечо на бизона, которого они вели по тропинке. Огромная косматая голова, короткие белые рожки, массивное тело, медленная походка. Раньше он не представлял, что бизоны такие огромные. Не веди Хьюго бизона за уздечку, Сет бы залез от него на дерево.

Путь начали по тропам, знакомым Сету, но быстро повернули в незнакомую местность. Они очутились в низине; от земли поднимались влажные испарения. Сет здесь никогда не бывал. Замшелые стволы деревьев облепили лианы; над травой клочьями поднимался туман.

Сет прижимал к груди свою «аварийную коробку». В ней лежали не только его личные запасы. Тану дал ему пузырек с зельем, восстанавливающим силы. Коултер подарил ему кроличью лапку на счастье и медальон, который, по его словам, отпугивал нежить.

– Кроличья лапка в самом деле приносит удачу? – спросил Сет, рассматривая подарок.

– Там видно будет, – ответил Коултер, внимательно оглядывая деревья.

– Вы суеверный?

– Мне нравится предусматривать любую неожиданность, – тихо ответил Коултер. – Говори тише! Эта часть заповедника не очень гостеприимна. Кстати, сейчас, по-моему, самое время надеть медальон.

Сет выудил медальон из коробки и надел цепочку на шею.

– Скажите, где Хьюго отыскал бизона? – тихо спросил он.

– В заповеднике множество ферм и загонов, – объяснил Коултер. – Они, конечно, заполнены не до отказа, но животных в «Дивном» хватает для того, чтобы вести независимое существование. Ухаживает за скотиной в основном Хьюго. Вот он-то утром и пригнал бизона.

– А жирафы у вас есть?

– Самые экзотические животные – страусы, ламы и бизоны, – ответил Коултер. – Все остальные вполне обычные.

Туман густел. В тепле и сырости запахло гнилью. Повысилась влажность. Сет то и дело замечал скопления рыхлых грибов и покрытых слизью камней.

Коултер остановился и обратил внимание Сета на неприметную тропинку, отходящую от дорожки, по которой они шли:

– Тебе уже наверняка говорили, что, если ты не сходишь с дороги, тебе в «Дивном» ничто не угрожает. Но это правило относится лишь к настоящим тропам. Та тропинка, например, проложена болотной ведьмой; зазевавшись, можно свернуть на нее себе на погибель.

Сет посмотрел на узкую тропку, которая исчезала в тумане, и постарался запомнить ее. Сворачивать на нее нельзя! Не прошли они и нескольких шагов, как Коултер снова остановился.

– Мы добрались до большого болота, – прошептал он. – Здесь один из самых опасных и неизученных районов «Дивного». Очень может статься, что именно здесь спрятана Перевернутая башня. Пошли!

Коултер сошел с тропы и ступил на илистую почву. Сет повернул за ним; они шли, чавкая по грязи. Замыкали шествие Хьюго и несчастный бизон. Впереди, за завесой белого тумана, показался геодезический купол. Сету показалось, что наружная оболочка купола, лежащая на основании из балок с особым треугольным сечением, сделана из стекла и стали. По форме сооружение напоминало «паутинку» для лазанья с детской площадки.

– Что это? – спросил он.

– Укрытие, – ответил Коултер. – Такие стеклянные купола стоят в самых опасных частях заповедника. На них наложены сильные защитные чары – примерно такие же, как на дом. Без приглашения войти туда нельзя.

Они прошли мимо укрытия и вскоре остановились.

– Хьюго, привяжи бизона здесь, – приказал Коултер. – А сам иди за укрытие и стой на страже!

Хьюго взял шест размером со столб забора и без всяких усилий воткнул его глубоко в землю. К шесту голем привязал бизона. Коултер снял с пояса кисет, высыпал на ладонь какой-то порошок и дал его понюхать бизону.

– Это уменьшит боль, – пояснил он, доставая нож. Когда Коултер резанул бизона по плечу, тот вскинул большую голову.

Из тумана послышался рев.

– В укрытие! – скомандовал Коултер. Перед тем как убрать нож в ножны, он тщательно вытер лезвие тряпкой, а тряпку бросил на траву рядом с бизоном.

Войти в укрытие можно было через круглый люк – тоже стеклянный, в стальной раме. Коултер открыл люк и пропустил Сета вперед. Пола в укрытии не было – только голая земля. Хьюго остался снаружи.

– Здесь мы в безопасности? – спросил Сет.

– Если только сами не разобьем стекло изнутри, до нас никто не доберется, даже туманный великан в приступе кровавого бешенства.

– Что такое «кровавое бешенство»?

– Сейчас сам увидишь, – сказал Коултер. – Когда туманные великаны чуют кровь, они впадают в неистовство. Хуже акул! Мы приносим в жертву бизона, потому что должны заплатить за ценные сведения, которые сообщил нам Барлокс о болоте. После того как жертва будет принесена, он обещал рассказать нам еще кое-что.

– Барлоксом зовут туманного великана?

– Да, самого сговорчивого из них.

– А если бизона случайно слопает не он, а другой?

Коултер покачал головой:

– Туманные великаны – большие собственники. Они давным-давно поделили территорию между собой. Барлокс не пустит к себе никого другого. Границы владений четко очерчены.

Несмотря на росу на траве и густеющий туман, Сет отлично видел бизона. Животное щипало траву.

– Мне жалко бизона, – признался Сет.

– Его удел такой же, как и у его собратьев, да и у других представителей крупного рогатого скота. Рано или поздно все они идут на убой, – ответил Коултер. – Если его сейчас не сожрет туманный великан, позже его забьет твой дедушка. Больно ему не будет; я дал ему анестезию. А туманный великан убивает быстро.

Сет мрачно смотрел в стеклянную стену. То, что дома казалось веселым приключением, сейчас виделось совсем в ином свете. Раньше он даже не задумывался о том, что бизон – реальное живое существо.

– Ну да… ведь гамбургеры-то я ем постоянно, – сказал он наконец.

– Разница небольшая, – согласился Коултер. – Только здесь все как-то грубее и проще.

– А как же древний договор? – спохватился Сет. – Разве вам не положено наказание за убийство бизона?

– Я никого не собираюсь убивать; жертву убьет великан, – объяснил Коултер. – И потом, для животных законы другие. Согласно договору люди и прочие сознательные существа не имеют права убивать друг друга и ограничены в выборе заклинаний. На животных, стоящих на низшей ступени развития, подобная защита не распространяется. Мы имеем право убивать животных для личных потребностей – для еды, например, – безо всяких последствий.

Снова послышался рев, гораздо ближе и свирепее. Над бизоном нависла огромная тень.

– Идет, – прошептал Коултер.

У Сета пересохло во рту. Когда великан наконец материализовался из тумана, Сет понял, что вжался в дальнюю стенку небольшого купола. Барлокс оказался громадным. Сет доходил ему до колена, не выше. Хьюго – только до бедра. А бизон рядом с великаном вдруг показался мальчику мелким домашним зверьком.

Туманный великан сложением напоминал крепкого, мускулистого человека. Его плечи накрывала драная вытертая шкура; все тело было испачкано какой-то маслянистой дрянью. Кожа под слоем грязи просвечивала болезненной голубизной. Длинные патлы и борода висели колтунами; в них застряла болотная слизь. В одной руке великан держал грубую тяжелую дубинку. В общем, он напоминал неистового, изнуренного битвами викинга, который заплутал на болоте.

Великан остановился рядом с бизоном. Обернулся и посмотрел на купол, один раз коротко кивнул и наградил людей хитрым, злобным взглядом. Сет невольно съежился, сообразив, что одного удара громадной дубины хватит, чтобы разнести их укрытие вдребезги. Барлокс отшвырнул дубину в сторону, рванул уздечку и подбросил перепуганное животное в воздух.

Сет отвернулся и зажал уши руками, но успел услышать громкий хруст ломаемых костей и треск разрываемой плоти. Хотя любопытство по-прежнему одолевало его, он зажмурился, не желая ничего видеть.

– Пропускаешь самое интересное, – заметил Коултер, опускаясь рядом с ним на колени.

Сет приоткрыл глаза. Бизон уже не напоминал живое существо. На земле валялись куски туши, из которых торчали кости. Сет внушал себе, что нога, которую гложет великан, – всего лишь гигантское копченое ребро и что пирующий великан не в крови, а в соусе барбекю.

– Зрелище не для слабонервных, – сказал Коултер.

– Точно, – согласился Сет.

– Посмотри, он глотает огромными кусками – не умеет тщательно жевать пищу. Такое хорошее мясо достается ему редко. Ему бы не спешить, а посмаковать угощение… Но он ничего не может с собой поделать!

– Отвратительное зрелище.

– Всего лишь один зверь пожирает мясо другого, – ответил Коултер. – Хотя должен признаться, в первый раз я тоже отвернулся.

– Все оказалось хуже, чем я ожидал!

– Посмотри, как жадно он высасывает костный мозг. После него отходов не остается!

– Не представляю, как можно есть сырое мясо, – признался Сет.

– А он не представляет, как можно есть жареное или вареное, – возразил Коултер.

У них на глазах великан добела обгладывал кости и высасывал из них мозг.

– Сейчас начнется, – предупредил Коултер, потирая руки. – Возможно, тебе кажется, что такое количество еды способно насытить кого угодно, но у великана лишь разгорелся аппетит!

Туманный великан принялся топтаться на одном месте, высматривая в грязи остатки мяса. Он нагибался и ел прямо с земли. Скоро его лицо покрылось коркой грязи; изо рта торчали пучки травы. Вскоре он замолотил кулачищами по сырой земле, а обломки костей подбирал и злобно отшвыривал подальше. Потом запрокинул голову и злобно завыл.

– Злится, – заметил Сет.

Туманный великан развернулся к укрытию и злобно осклабился. Потом подобрал с земли дубину и, сверкая глазами, понесся прямо на них. Сету показалось, что они совершенно беззащитны. Их окружает стекло, скрепленное металлическими полосками… Хуже, чем вообще ничего! Один удар дубинкой – и стеклянный купол разлетится на тысячи мелких осколков. Мальчик свернулся в клубок и поднял руки, закрывая лицо от острых осколков. Коултер невозмутимо сидел рядом, как будто смотрел кино.

Подбежав к куполу на полной скорости, великан занес дубинку над головой и резко опустил ее. Но за миг до того, как дубинка коснулась поверхности купола, она вдруг со свистом отскочила и вырвалась из рук великана. По инерции великана отшвырнуло назад.

Трясясь и кипя от негодования, туманный великан встал и заковылял прочь от купола. Отойдя подальше и превратившись в огромный силуэт в тумане, Барлокс принялся терзать дерево. Он отрывал толстые сучья и молотил кулаками по мощному стволу. Воя и рыча, он обхватил ствол и принялся гнуть и раскачивать его, пока дерево не треснуло. Напрягшись, великан мощным усилием повалил дерево. Послышался оглушительный треск. Тяжело дыша, Барлокс упал на колени.

– Сила у него невероятная, – заметил Коултер. – И все же он постепенно успокаивается.

Через несколько секунд великан с трудом встал и снова схватил дубину. Он снова приблизился к куполу. С его лица отвалилась почти вся грязь. После еды и физической работы он побагровел.

– Еще! – потребовал великан, тыча пальцем себе в рот.

– Мы договорились насчет одного бизона, – возразил Коултер.

Барлокс поморщился; между зубами у него застряла кора и шерсть. Он топнул огромной ногой:

– Еще! – Он вроде бы и говорил, но из его рта вырывалось рычание.

– Ты обещал сказать, где бродил Уоррен до того, как побелел, – напомнил Коултер. – Мы с тобой договорились!

– А потом еще, – угрожающе прорычал Барлокс.

– Если мы и дадим тебе еще что-нибудь, то не по обязанности, а только по доброте душевной. Уговор есть уговор! Разве бизон был невкусный?

– Четыре холма, – процедил великан, а потом повернулся и тяжело зашагал прочь.

– Четыре холма, – негромко повторил Коултер, наблюдая за тем, как огромная фигура исчезает в тумане. Он хлопнул Сета по спине: – Мальчик мой, мы узнали то, ради чего сюда пришли. Честная сделка!

Кендра сунула руку в мешок, достала горсть изюма и насыпала его в стеклянный цилиндр. Оранжевая масса на дне медленно потянулась к изюму – как будто поднималось тесто для пудинга. Она закрывала изюминки и постепенно краснела.

– Буйные у вас любимцы, – заметила Кендра.

Ванесса оторвалась от дневника, который читала:

– На вид магическая слизь в самом деле не слишком аппетитная. Зато она обладает замечательной способностью вытягивать яд из пораженных тканей. Все мои питомцы в том или ином смысле очень полезны!

Необычные животные занимали почти всю комнату Ванессы. В клетках, ведрах, аквариумах и террариумах содержались самые причудливые обитатели. Некоторые напоминали рептилий, некоторые – млекопитающих, пауков, земноводных, насекомых, губки, грибы или нечто промежуточное, и все обладали магическими свойствами. Например, пеструю ящерицу с тремя глазами почти невозможно было поймать, потому что она обладала способностью видеть ближайшее будущее и заранее парировала каждый шаг соперника. Бесшерстная мышь, если бросить ее в воду, превращалась в рыбку. А летучая мышь каждые две недели сбрасывала крылья, которые, если их быстро взять и приложить к другому живому созданию, тут же прирастали. С их помощью Ванесса создала летающего кролика.

Кроме многообразных живых существ и содержащих их контейнеров, комнату заполняли стопки книг. В основном это были пухлые справочники и переплетенные в кожу дневники прежних хранителей «Дивного». Из дневников торчали закладки; во время своих изысканий Ванесса обнаружила в них немало любопытного.

– Я бы, наверное, не смогла заснуть в окружении таких устрашающих животных, – заметила Кендра.

Ванесса захлопнула дневник, предварительно заложив страницу шелковой лентой.

– С самыми опасными питомцами, вроде друмантов, я поэкспериментировала и изменила их свойства. Почти все они теперь безобидны. Ни один из моих спутников, которых я привезла с собой в «Дивное», не способен причинить серьезный ущерб.

– Вчера ночью меня тоже покусали. – Кендра продемонстрировала мелкие точки на сгибе локтя. – Напали, когда я спала.

– Извини. – Ванесса развела руками. – Я поймала уже пятнадцать.

– Значит, еще четверо гуляют на воле, – проворчала Кендра, подражая Коултеру.

Ванесса улыбнулась:

– Вообще-то намерения у Коултера самые добрые!

– Он много потерял в моих глазах, потому что во многие места берет с собой только Сета. Если бы он предоставил мне право выбора, может, я бы и сама отказалась от некоторых прогулок. Например, вряд ли я бы захотела наблюдать за тем, как великан заживо пожирает бизона. Но когда тебе запрещают куда-то ходить, сразу чувствуешь себя обойденной!

Ванесса встала и подошла к комоду.

– На твоем месте я бы, скорее всего, чувствовала то же самое. – Она выдвинула ящик и стала рыться в нем. – Что ж, в таком случае будет лишь справедливо, если я открою тебе одну тайну. – Она достала из ящика свечу и нечто похожее на длинный полупрозрачный фломастер.

– Что это? – спросила Кендра.

– В джунглях в разных частях света встречаются крошечные эльфы, которые называются умитами. Они, как пчелы, производят мед и воск. Более того, они и живут общинами, напоминающими пчелиные ульи. Маркер и свеча сделаны из воска умитов. – Ванесса что-то написала на передней стенке комода прозрачным маркером. – Видишь что-нибудь?

– Нет.

– А теперь смотри! – Ванесса чиркнула спичкой и зажгла свечу. Как только загорелся фитилек, вся свеча замерцала желтым светом, как и буквы на передней стенке комода:

«Привет, Кендра!»

– Круто, – сказала Кендра.

– Попробуй стереть надпись, – предложила Ванесса.

Кендра попробовала стереть буквы, но безрезультатно.

Как только Ванесса задула свечу, надпись исчезла. Ванесса протянула Кендре маркер и свечу.

– Это мне? – спросила девочка.

– У меня есть еще. Теперь мы с тобой можем обмениваться тайными посланиями, и никто из мальчиков ничего не узнает! Я всегда ношу с собой такой маркер. Они поразительно хорошо пишут почти на любой поверхности, послания трудно стереть, а прочесть их могут только те, у кого имеются свечи из воска умитов. При помощи умитского воска я помечаю следы, посылаю личные послания друзьям и напоминаю самой себе о важных тайнах.

– Спасибо! Какой великолепный подарок!

Ванесса подмигнула:

– Теперь мы с тобой – друзья по переписке!

Сет провожал взглядом Коултера, который входил в дом через черный ход. Он понимал, что удобный случай выпадает нечасто. Едва Коултер скрылся за дверью, он бросился бежать к дереву, росшему за хлевом – у самой тропы, уводящей в глубь леса. Если пойти по тропе дальше, можно прийти к теплице, где в прошлом году они с Кендрой собирали тыквы. Утром, пока все спали, Сет оставил записку у корней дерева, под камнем.

Год назад, после того как Кендра спасла «Дивное» и потом спала два дня кряду, Сет потихоньку встретился с сатирами, Ньюэлом и Дореном. Почти никому из обитателей «Дивного» не разрешалось без приглашения приходить на двор, поэтому сатиры остались на опушке и поманили Сета к себе. Тогда они договорились: когда Сет снова приедет в «Дивное», он привезет им батарейки среднего размера, а известит их запиской, которую положит под камень. Ньюэл и Дорен в ответ сообщат ему, где и когда они встретятся и обменяют золото на драгоценные батарейки, призванные оживить их переносной телевизор.

Сет присел на корточки. Хотя записку он оставил утром, а сейчас время близилось к вечеру, он очень надеялся, что сатиры уже откликнулись на его послание. Кто знает, часто ли они проверяют условленное место? Зная их – может, и никогда. Сет поднял камень. На обороте его записки сатиры нацарапали:

«Если получишь сегодня, иди по этой тропе, второй поворот налево, первый направо, а дальше прямо, пока не услышишь нас – а ты нас непременно услышишь. Если получишь записку завтра, выберем другое место».

Взволнованный Сет сунул записку в карман и зашагал по тропинке. На дне его «аварийной коробки» лежали восемь батареек среднего размера. Если все получится, сатиры будут зависеть от его поставок; остальные батарейки можно будет продать и подороже. Если все получится, как он задумал, можно будет выйти на пенсию, не окончив средней школы!

Шагал Сет быстро; минут через шесть он добрался до второго поворота налево, а еще через четыре – до следующего правого поворота. По крайней мере, он на это надеялся. Указания были скудными, а тропа, отходящая вправо, – не такой манящей, как ложная ведьмина тропка, которую Коултер показал ему на болоте. Но сатиры написали «Первый поворот направо», так что они, должно быть, имели в виду именно эту узкую тропку. Поскольку Сет не так далеко отошел от двора, он чувствовал себя уверенно и не сомневался, что с ним ничего плохого не случится.

Чем дальше он шел, тем ближе подступали к узкой тропке деревья и кусты. Сет забеспокоился. Может, вернуться и дождаться второго сообщения от сатиров? Неожиданно впереди послышались крики. Сомнений не осталось: кричали козлоногие люди. Сет припустил вперед. Чем ближе он подходил, тем отчетливее слышал голоса сатиров.

– Совсем спятил? – проворчал один голос. – Сейчас был аут!

– Ничего не аут, и сейчас моя подача! – возмущенно возразил второй голос.

– Неужели тебе нравится выигрывать нечестным путем? Зачем тогда вообще играть?

– Нет, Ньюэл, тебе не удастся пристыдить меня и заставить отдать очко!

– Давай лучше поборемся на кулаках!

– И что докажет борьба? Сейчас моя подача, и говорю тебе, был чистый аут!

Сета привлек их спор. Сатиров он не видел, зато слышал, что они где-то совсем недалеко от тропы. Он начал раздвигать ветки.

– Твоя подача? В прошлый раз я вел два-один! Да я вообще имею право закончить игру, потому что я победил!

– Нет, я победил, потому что отыгрался честно!

– Я тебе покажу «отыгрался честно»!

Сет продрался сквозь заросли и вышел на ровный, ухоженный травяной теннисный корт. На траве видна была аккуратная разметка; сетка разделяла корт на две равные половины. Раскрасневшиеся от возмущения Ньюэл и Дорен стояли на дальнем конце площадки; оба прижимали к себе теннисные ракетки. Похоже, они вот-вот собирались подраться. Когда на корт вышел Сет, они развернулись к нему лицом.

Оба сатира играли без рубашки, их плечи были усыпаны веснушками – у рыжего Ньюэла веснушек было больше, чем у Дорена, и рога чуть длиннее. Ниже пояса их тела поросли густой шерстью. Оба нетерпеливо притопывали копытами.

– Рад, что ты нас нашел, – сказал Ньюэл, натянуто улыбаясь. – Жаль, ты увидел нас в неподходящую минуту. Дорен ведет себя как настоящий болван!

– Может, Сет разрешит наш спор? – предложил Дорен.

Ньюэл раздраженно зажмурился:

– Он явился только что и ничего не видел!

– Если вы оба считаете себя правыми, переиграйте, – предложил Сет.

Ньюэл открыл глаза:

– Да нет, я как-нибудь обойдусь!

– Я тоже, – кивнул Дорен. – Сет, отныне у тебя новая кличка: Соломон!

– Ты не против, если мы закончим партию? – спросил Ньюэл. – Сейчас мы разогрелись, а если остынем, придется начинать все сначала.

– Валяйте, – кивнул Сет.

– А ты будешь судьей на линии, – предложил Дорен.

– Хорошо.

Сатиры разошлись по местам. Подавал Ньюэл.

– Сорок-пятнадцать! – выкрикнул он, подбрасывая мяч в воздух и резко подавая. Дорен отбил мяч справа; Ньюэл бросился к сетке и послал мяч в левый угол площадки. Казалось, Дорену ни за что не поймать крученый удар, но он успел и отбил снизу. Ньюэл рассчитал верно и побежал к сетке. Дорен тоже приблизился к сетке со своей стороны. Ньюэл отбил мяч с лета, послал его в дальний угол корта, и он угодил в кусты.

– Иди подбирай, кретин! – завопил Дорен. – Нечего было зашвыривать его в лес. Перед тобой был открытый корт!

– Он злится, потому что я только что догнал его по очкам. Счет пять-три, – объяснил Ньюэл, вертя ракетку в руках.

– Я злюсь, потому что ты выделываешься перед Сетом! – возразил Дорен.

– Значит, ты не забросил бы мяч в кусты, если бы я не так хорошо подал?

– Ты стоял у самой сетки! Я бы просто послал его чуть дальше. Лучше выиграть изящно, чем потом охотиться за мячами по кустам!

– Вы оба хорошо играете, – похвалил игроков Сет.

Сатиры обрадовались его комплименту.

– Кстати, теннис изобрели сатиры, – сообщил Ньюэл, вертя ракетку в руке.

– Ничего подобного, – возразил Дорен. – Мы узнали про теннис по телевизору.

– Мне нравятся ваши ракетки, – заметил Сет.

– Графитовые, легкие и прочные, – сказал Ньюэл. – Инвентарем нас снабжал Уоррен. Конечно, это было до того, как он превратился в Страшилу Рэдли… помнишь «Убить пересмешника»? Он привез и сетку, и ракетки, и несколько комплектов мячей.

– Зато корт разбили мы, – с гордостью заявил Дорен.

– И поддерживаем его в порядке, – добавил Ньюэл.

– За кортом ухаживают домовые, – уточнил Дорен.

– Под нашим руководством, – возразил Ньюэл.

– Кстати! – оживился Дорен. – Наши мячи уже почти все старые, а новых поставок все нет, и нам ужасно не хочется вскрывать новую упаковку. Если мы договоримся с батарейками, может, ты сумеешь достать нам и новые мячи?

– Если у нас все получится, я достану вам все, что вы хотите, – обещал Сет.

– Тогда давайте приступим к делу. – Ньюэл положил ракетку и потер руки. – Товар при тебе?

Сет порылся в «аварийной коробке», извлек восемь батареек и разложил их на траве.

– Вы только посмотрите! – восхитился Дорен. – Какое великолепное зрелище!

– Это только начало, – сказал Ньюэл. – Но давайте смотреть правде в глаза: скоро они разрядятся. Насколько я понимаю, в том месте, где ты их взял, есть еще?

– Их там очень много, – заверил его Сет. – Сейчас я привез только пробную партию. Насколько я помню, вы говорили, что обменяете батарейки на золото – по весу!

Ньюэл и Дорен переглянулись.

– Мы решили предложить тебе нечто более заманчивое, – сказал Ньюэл.

– Пошли, – кивнул Дорен.

Сет следом за сатирами подошел к белому дощатому сарайчику рядом с кортом. Ньюэл открыл дверь и нырнул внутрь. Вылез он с бутылкой в руке.

– Что скажешь? – спросил он. – Бутылка отличного вина за восемь батареек!

– Убойная вещь, – подтвердил Дорен. – От нее у тебя на груди мигом вырастут волосы! Большая удача, что нам удалось раздобыть такую вещицу у твоих дедушки с бабушкой!

Сет переводил взгляд с одного сатира на другого.

– Вы серьезно? Мне двенадцать лет! Вы что же, думаете, что я алкоголик?

– Мы решили, что тебе захочется получить что-нибудь в таком роде. – Ньюэл подмигнул.

– Хорошее вино, – соблазнял Дорен. – Прима!

– Вино, может, и хорошее, но мне-то оно зачем?

Ньюэл и Дорен переглянулись. Сету показалось, что они растеряны.

– Молодец, Сет, – с трудом проговорил Ньюэл, ероша волосы на своей голове. – Ты… прошел испытание. Твои родители сейчас гордились бы тобой.

Ньюэл ткнул Дорена локтем в бок.

– Ну да, мы… иногда проверяем людей, – сказал Дорен. – И любим пошутить!

Ньюэл вернулся в сарайчик. Вскоре он вернулся, держа на ладони синюю лягушку с желтыми отметинами.

– Если честно, Сет, на самом деле мы имели в виду вот что!

– Лягушку?!

– Это не простая лягушка, – сказал Дорен. – Покажи ему!

Ньюэл слегка надавил лягушке на брюхо. Ее воздушный мешок раздулся, став размером с дыню-канталупу, и лягушка испустила громкий рыгающий звук. Сет удивленно и радостно рассмеялся. Сатиры вторили ему. Ньюэл снова сдавил лягушку, и неприличный звук повторился. Дорен хохотал до слез.

– Ну как, согласен? – спросил Ньюэл.

– Восемь каких-то паршивых батареек за такую невероятную лягушку! – сказал Дорен. – Я бы взял.

Сет скрестил руки на груди:

– Лягушка классная, не спорю, но мне уже не пять лет. Если нужно выбирать между золотом и рыгающей лягушкой, я выбираю золото!

Сатиры нахмурились; они явно были разочарованы. Ньюэл кивнул Дорену. Тот зашел в сарайчик и вскоре вернулся со слитком золота, который и протянул Сету.

Сет долго вертел слиток в руках. Он был размером с небольшой кусочек мыла, какой кладут постояльцам в отелях. С одной стороны на слитке была выдавлена буква «Н». Довольно тяжелый; тяжелее, чем казался на вид. Наверное, он стоит целую кучу денег!

– Так-то лучше, – радостно сказал Сет, засовывая слиток в коробку. – А что значит «Н»?

Ньюэл почесал голову:

– Ничего.

– Верно, – поспешно вторил ему Дорен. – «Н» значит «Ничего».

– «Ничего»? – с сомнением переспросил Сет. – Зачем кому-то писать букву «Н», которая обозначает «Ничего»? Почему не оставить слиток чистым?

– Ньюэл, – поправился Дорен. – «Н» значит «Ньюэл».

– Это была моя любимая пряжка для ремня, – задумчиво добавил Ньюэл.

– Разве вы носите штаны? – удивился Сет.

– Долго рассказывать, – вздохнул Ньюэл. – Давай не будем углубляться в прошлое. Главное, там, откуда мы его взяли, есть еще много таких… м-м-м… пряжек, и все из чистого золота. Принеси нам еще батареек, и мы продолжим торговлю.

– Что ж, меня устраивает, – сказал Сет.

– «Луи, думаю, это будет началом замечательных деловых отношений», – заявил Ньюэл, перефразируя слова героя из фильма «Касабланка».

Дорен предостерегающе поднял руку и прислушался:

– Слышите?

Все трое замолчали и навострили уши.

– Сюда кто-то идет, – заметил Ньюэл, сдвигая брови.

Что бы ни говорили и ни делали сатиры, Сету всегда казалось, что они просто не могут быть серьезными. Но сейчас…

Все продолжали прислушиваться. Сет не слышал ничего.

– Вы что, меня дурачите? – спросил он.

Ньюэл покачал головой и поднял палец:

– Не знаю, что там. А ты?

Дорен принюхался:

– Не может быть!

– Сет, ты лучше исчезни, – посоветовал Ньюэл. – Беги домой!

– С золотом, да? – Сет решил, что сатиры, возможно, пытаются хитростью отнять у него плату.

– Конечно, но лучше поспе…

– Уже поздно! – вздохнул Дорен.

Из кустов на корт выскочило создание размером с пони, которое Сет сразу же узнал.

– Оллох!

– Оллох Обжора?! – уточнил Ньюэл у Сета.