355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Бренда Дэвис » Благими намерениями (ЛП) » Текст книги (страница 1)
Благими намерениями (ЛП)
  • Текст добавлен: 21 июня 2020, 07:00

Текст книги "Благими намерениями (ЛП)"


Автор книги: Бренда Дэвис



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Бренда К. Дэвис

Благими намерениями

Серия: Дорога в Ад (книга 1)

Автор: Бренда К. Дэвис

Название на русском: Благими намерениями

Серия: Дорога в Ад_1

Перевод:Дмитрий Пялин (до 18 гл.),

Оксана Ковальская (с 19 гл.)

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева,

Роман Градинар

Оформление:

Eva_Ber

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.



Пролог

Первые истребители начали летать более тринадцати лет назад, когда мне было всего девять. Я помню, как устремляла свой взгляд вверх, чтобы видеть, как они летят над нами клином. Тогда меня охватывало волнение, но я совсем не чувствовала страха. До закрытия военной базы они были для нас обыденным явлением, но, не смотря на свой статус, они и сейчас иногда пролетали над нами.

Когда истребители исчезли из виду, я снова вернулась к игре в классики, в которую играла со своей подругой Лизой. Я планировала выиграть у нее и хотела это сделать как можно быстрее, до того момента, когда моя мама проснется и будет звать меня домой. Лиза еще несколько минут смотрела в небо, а потом наконец-то снова обратила внимание на меня. Она наклонилась, чтобы поднять камень с земли, когда над нами плотным строем пронеслись еще четыре самолета, которые оставили на небе белые полосы следов и отдаленный рев своих двигателей.

Камень, который подобрала Лиза, выскользнул из ее рук и с грохотом ударился об асфальт. Вместе мы наблюдали, как вторая волна истребителей растворилась вдали. Я не знаю, по какой причине первая волна не взволновала меня, но вторая волна пробила меня до дрожи, и холодный пот потек по моей шее.

После шума самолетов в этот июльский субботний день мир вокруг нас погрузился в какую-то странную тишину. Хотя обычно всегда были слышны крики и смех детей, которые резвились вверх и вниз по улице. А грохот машин, которые ехали по шоссе в сторону пляжа, и вовсе не умолкал весь туристический сезон.

Снова посмотрев на Лизу, я ждала, когда она вновь поднимет с земли камень, чтобы продолжить игру, но она просто смотрела в небо. Самолеты в то время, конечно, нервировали меня, но я ничего не знала о них. В тот момент моей юной жизни меня заботили только спящие в доме в трехстах метрах от меня. Я очень надеялась, что шум истребителей не разбудил мою маму, для которой ворчливость была неотъемлемой чертой, но если ее разбудить, то она и вовсе становилась подобной медведю, которого пробудили от спячки.

Я взглянула на своего годовалого братика Гейджа. Мое сердце просто таяло при виде его растрепанных белокурых волос, торчащих на макушке, и его теплых янтарно-карих глаз, которые он устремил в небо. Он поднял свою ручку и помахал вслед исчезающим в небе самолетам. Его цвет волос и глаз был полной противоположностью моим волосам цвета воронового крыла и фиалковым глазам, потому что у нас были разные отцы. Мой папа смылся еще до моего рождения, а у Гейджа хотя бы дождался его рождения, прежде чем оставить нашу маму в своем прошлом.

Потеряв интерес к небу, мой братец протянул ко мне руки, засунув потом их свой рот. Не в силах ему отказать, я подошла и подняла его с земли. Я крепко прижала его маленькое теплое тело к своей груди. Я всегда забирала его с собой из дома, пока мама спала, потому что не хотела, чтобы он разбудил ее, и потому что она не выносила, когда он оставался дома на время ее отдыха. Я так много раз была брошена на произвол судьбы в одиночестве, что не хотела, чтобы Гейдж испытывал то же самое.

Брат обхватил меня своими пухлыми ручками за шею и еще сильнее прижался своим вспотевшим тельцем ко мне. Лиза вытерла пот со лба и откинула прядь волос, которая прилипла к ее лицу. Жар от асфальта поднимался в воздух, но я практически не чувствовала его. Я всегда любила лето больше чем зиму, поэтому легко переносила зной, в отличие от остальных.

Еще шесть истребителей пронеслись над головой с сильным гулом, заполняющим все вокруг. На всю улицу громко заревела сигнализация. Гудки учащались, а мигающие фонари взбесили всех собак в округе. Относительно мирный день в мгновение превратился в хаос.

Вдоль дорог открывались двери домов, и люди выходили, чтобы отключить сигнализации домов. Сквозь шум машин доносились крики тех, кто пытался унять своих собак. Некоторые спешили к своим автомобилям, чтобы отключить сигнальные сирены, которые никак не хотели замолкать.

Руки Гейджа так крепко сжались на моей шее, что мне стало тяжело дышать. Я не пыталась его отстранить, а только сильнее обнимала его, потому что он весь дрожал от страха. Затем также быстро, как разразился шум, наступила тишина. Даже собаки, заподозрив что-то не хорошее, единовременно прекратили лай и вой. Птицы, которые только недавно щебетали, замолкли вместе со всем миром.

Я помню, как Лиза подошла ко мне. Даже сейчас я помню, как ее теплая рука взяла тогда мою, в момент когда так важно было держаться вместе.

– Что происходит, Ривер? – спросила она меня.

– Я не знаю.

Затем из нескольких домов раздались душераздирающие крики и вопли, разрушив завесу тишины. Переглянувшись с Лизой, мы развернулись и побежали со всех ног к ее дому. Мы взбирались по ступенькам, толкая друг друга, спеша посмотреть, что там происходит. Едва забравшись на крыльцо, мы услышали рыдание ее матери.

Мы обе замерли, не зная, что мы можем сделать. Слезы Гейджа намочили мою рубашку, когда он уткнулся лицом в мое плечо. Несмотря на то, что он был совсем малышом, он все равно чувствовал, что происходит что-то страшное. Подсознательно мы знали, что нам все равно ничего не скажут, даже если мы подадим знак о своем присутствии, потому что это были дела и проблемы взрослых, но мы все же подошли к окнам, чтобы заглянуть в гостиную. Вглядываясь в окна, мы увидели маму Лизы, которая лила слезы, закрыв лицо руками. Отец Лизы стоял перед телевизором, как вкопанный, пульт еле держался на кончиках его пальцев, когда он смотрел на экран.

Я перевела взгляд в сторону телевизора, мой лоб сморщился при виде грибовидного облака, которого показывали на экране. Он поднимался прямо от земли, и клубы дыма и огня покрывали весь горизонт.

Внизу экрана была бегущая строка, которая гласила: «США находятся под атакой. Ядерная бомба упала на Канзас. Возможно теракты. Возможна атака со стороны Китая или России. Сообщается о вспышках насилия во многих штатах».

– Это третья мировая, – сказал отец Лизы и выронил пульт из рук, и ее мать зарыдала еще сильнее.

Сердце бешено колотилось у меня в груди, в горле пересохло, я судорожно пыталась понять, что происходит. Я знала, случилось что-то ужасное, но все равно не понимала, что именно. Как мне было понять это? Я была ребенком. Мои детские годы на земле были потрачены на то, чтобы как можно меньше времени проводить рядом с мамой. Они также были наполнены заботой о брате, друзьями, телевидением, книгами, школой и бесконечными днями лета, которые раньше я так ждала.

Я обняла брата, поклявшись уберечь его от того, что вот-вот произойдет, чего бы мне это не стоило.

Стоя там вместе с Лизой, я не совсем понимала, что происходит, но подсознательно чувствовала, что ничего не будет уже как прежде. Единственный мир, который я знала, становился на глазах совсем другим.

Когда еще ряд истребителей пролетело над нами, то от их гула затрещали стекла в окнах и в некоторых домах снова сработали сигнализации, крики и вопли людей стали еще громче и почти не утихали. Обернувшись, я увидела, как по улице бегали люди, обнимали друг друга, перемещаясь от дома к дому. Некоторые из них просто садились в машины и уезжали из города. Они суетились в панике и не знали, что делать, подобно курице, которой только что отрубили голову.

Можно ли было что-то сделать? А вдруг следующие бомбы упадут для нас? Волосы на моей голове вставали дыбом от осознания ужаса происходящего.

Я снова повернулась к телевизору и увидела, как облако продолжает подниматься, а по экрану беспрестанно идет бегущая строка, я так пыталась рассмотреть что там пишут, что не заметила, как моя мама поднялась на крыльцо, до того момента, когда ее рука легла на мое плечо. Закинув голову назад, чтобы посмотреть на нее, я поняла, что все даже хуже, чем я могла себе представить. Это был первый раз, когда она прикоснулась ко мне, чтобы успокоить меня. Это будет последний раз, не случайно и не в гневе, за все последующие годы.

– Что происходит? – спросила Лиза дрожащим голосом.

– Это конец, – ответила мама.

Я даже не представляла, насколько она была права, пока не прошли годы.

Глава 1

Ривер

Собрав пойманную за сегодня рыбу, я подняла ее с земли вместе со снаряжением, которым ее ловила. За эти годы я съела столько рыбы, что уже опасалась, как бы однажды утром не проснуться с жабрами. Но если честно, то уж лучше пусть у меня появятся жабры, чем я помру с голода. Несмотря на то количество рыбы, что я выловила за эти годы, я все еще не приучила себя хладнокровно смотреть в их пустые мертвые глаза, осознавая, что смерть настигла их по моей вине. Вот и сегодня и избегала их безжизненных взоров, закидывая веревку с ними через плечи и собирая свое снаряжение.

Взглянув на океан, текущий по каналу, я долго всматривалась в его темно-синюю воду, бурлящую неистовыми потоками. С другой стороны была каменистая береговая линия и тропа, которая практически повторяла то место, где стояла я. Количество рыбаков и женщин увеличивалось, все они стояли на выступах скал или спускались в воду. Я не могла особо разобрать их черт, но это было и не важно, потому что вряд ли судьба сведет меня с кем-то из них. Ниже по побережью и на другой стороне дороги становилось все больше людей, идущих по скалам, извлекающих крабов из ущелий и бросающих этих монстров с клещами в корзину.

Свежий, соленый запах океана щекотал мои ноздри, когда я вдыхала этот всеми любимый аромат. Подув на глаза, я стряхнула пряди черных волос с лица, которые ветер выбил из моего хвоста. Сила моря и жизнь, протекающая в нем, а также солнце, играющее на его поверхности, порождали во мне странное ощущение: я чувствовала себя более живой, но в тоже время и более одинокой. Чайки, которые охотились на селедку, кричали над моей головой и стрелой бросались в бурные потоки океана.

Пожилой мужчина с добродушной улыбкой помахал мне рукой, а потом кивнул в сторону рыбы, висевшей на моем плече.

– Хороший улов, Ривер! – отметил он.

– Благодарю, мистер Уикс, – ответила я и поправила рыбу на плече. Теперь, когда наступил май, большие полосатые бассы снова начали проходить через канал (прим. большеротый окунь). Самое большое, что разрешалось вылавливать, было три особи в неделю, чтобы не ставить популяцию рыб под угрозу, тем более, когда они стали основным источником питания Трескового мыса. Чаще я ловила одного за раз, чтобы рыба не успевала портиться, но сегодня был особенный день, поэтому у меня были планы на всех трех.

– Желаю Вам удачи, – сказала я мистеру Уиксу.

– Думаю, она мне понадобится, – пробормотал он, вытирая пот со лба.

Я прекрасно знала, что он чувствует. Мне понадобились годы, что стать таким хорошим рыбаком, каковым являюсь, и я не смогла бы достичь этого в одиночку. Это умение понадобилось мне после бомбежек, когда обязанность кормить семью свалилась на мои плечи. Гейдж еще не был самостоятельным, и моя мама и я тянули все на себе.

Однажды, когда мой желудок беспрестанно урчал, а голова кружилась от недостатка пищи, я взяла обычную удочку и отправилась на рыбалку. Когда я первый раз забрасывала удочку, я умудрилась зацепиться крючком за свою бровь. Перерезав леску, я прицепила к ней новый крючок и снова закинула в воду. Едва я успела вздохнуть, как сильное течение вырвало снасти из моих рук и унесло в океан, в принципе это было не страшно, потому что, если бы даже кто-то клюнул на мою приманку, то удочка все равно бы сломалась под тяжестью рыбы, как зубочистка.

Я возвращалась в свой район, голодная и раздосадованная, когда солнце уже готовилось к закату. Моя бровь пульсировала из-за крючка, застрявшего в ней, который я не смогла вытащить самостоятельно. Один из наших соседей, мистер Андерсон, заметил меня, шмыгающую носом в попытках не разреветься. Он отвел меня в свой гараж и извлек крючок из брови плоскогубцами, затем приложив мне на рану кубик льда.

Я сидела на табурете, держа кусок льда на лбу, и с интересом рассматривала удочки и приманки, висящие на крючках и колышках вдоль всей задней стены. На мысе было много людей увлекающихся рыбалкой, но мистер Андерсон получал истинное удовольствие от изготовления различных рыболовных снастей и приспособлений. Для него это было интереснее, чем сама рыбалка, а для меня вид всех этих снастей был как напоминание о моем недавнем фиаско.

Я поведала соседу свою историю и рассказала, что мы с мамой не ели уже пару дней.

– Видимо, мне есть чему тебя научить, маленькая мисс, – улыбаясь, сказал мистер Андерсон.

Он дал мне маленького окуня и отправил домой, велев вернуться к нему рано утром, чтобы он научил меня рыбачить. Он предупредил меня о том, что если я не приду, то он больше не предложит свою помощь.

Я пришла даже на полчаса раньше и была готова ехать рыбачить. В течение нескольких лет он учил меня пресноводной рыбалке, до того момента, когда понял, что я достаточно повзрослела и окрепла, чтобы осилить морскую ловлю рыбы. В своем гараже он терпеливо учил меня с плоскогубцами и тисками, как гнуть крючки и создавать приманки. Когда я познала эту науку, он подарил мне пару своих удочек и научил, как ухаживать за ними.

Он позволял мне использовать его снасти, а я за это делилась с ним уловом время от времени. Когда запасы рыболовных принадлежностей заканчивались, мы отправлялись с ним на свалки и в заброшенные здания на поиски материалов, подходящих для изготовления новых.

На мой пятнадцатый день рождения мистер Андерсон и другие соседи набрали для меня достаточное количество припасов и материалов, чтобы у меня была возможность иметь собственное рабочее место. По сей день это было самое доброе и полезное дело, которое кто-нибудь когда-нибудь делал для меня и моей семьи, именно поэтому я искренне плакала над подарками из-за чувства благодарности, переполняющего меня.

Я была на шестьдесят лет моложе его, но я быстро стала для него как приемная дочь, ну или заменила ему внуков, которых он потерял, когда были сброшены бомбы в Канзасе, где он жил вместе с сыном.

Кем бы я не была для него, но мы реально стали родными другу для друга, поэтому, когда он умер во сне год спустя, я еще полгода плакала в те моменты, когда выходила рыбачить. Я все еще часто вспоминала о нем и не могла не думать сейчас, когда стояла на его любимом месте для рыбалки, но вместо слез я улыбалась, глядя на воду.

Попрощавшись с мистером Уиксом, я начала взбираться на валуны, стараясь избегать людей, окружавших меня. Канал был одним из излюбленных мест с соленой водой для полосатого басса, и, к сожалению, многие были в курсе этого. Скалы были усеяны женщинами и рыбаками, которые хотели накормить свои семьи.

Хорошо, что мы были прибрежным сообществом, потому что я слышала, что внутренние города Массачусетса жили еще хуже, но мы не знали насколько это правда на тот момент. Слухов тут ходило много.

Я посмотрела на Борнский мост, изящно изогнувшийся над каналом. Когда-то мы могли свободно перемещаться по нему, но после того когда война закончилась, были установлены баррикады, чтобы остановить поток людей, которые пытались попасть на мыс из разрушенных городов.

То, что когда-то было центром притяжения туристов, теперь вынуждено было оградиться от мира, чтобы выжить самим.

После бомбежек огромные потоки людей хлынули на мыс, чтобы как можно дальше уйти от территорий, пораженных радиацией. Так как на мысе не хватало ни жилья, ни продовольствия, уровень преступности рос день ото дня. Люди убивали друг друга просто из-за буханки хлеба до того момента, пока не установили, что океан не пострадал от радиации, а рыба, обитающая в нем, пригодна для приема в пищу.

Ужас и безумие первых шести месяцев после тех страшных событий невозможно забыть. Я лежала с Гейджом на руках и молилась, чтобы никто не ворвался в наш дом и не убил нас, чтобы присвоить себе наше имущество, ведь такое в то время не было редкостью. Всю ночь снаружи раздавались крики людей, повсюду вспыхивали пожары, слышались рыдания пострадавших.

Единственной защитой от групп воров и убийц были патрули, специально созданные местными жителями, которые следили за порядком на мысе, но и они могли уберечь далеко не всех.

В конце концов, небольшое количество военных и представителей полиции, объединившись с большинством местных жителей, стали выдворять с территории тех, кто не жил здесь до начала бомбежек. После этого они перекрыли мосты Борн и Самагор.

Теперь военные охраняли мосты от людей. Военные катера постоянно патрулировали канал и воды океана, чтобы пресекать любые попытки пробраться на мыс. Припасы, которые были у нас здесь, распределялись между городами на мысе и шли на обмен с теми, кто был по ту сторону канала. Но было важно, чтобы природные ресурсы не истощались сверх нормы, поэтому это контролировалось.

Я отвернулась от моста, и мой разум отвлекся от тех страшных воспоминаний. Мне сразу стало легче, и я осознала, что сегодняшний день предназначен для празднования, а не для печали и приступов меланхолии.

Добравшись до асфальтной дорожки, идущей вдоль канала, я остановилась, чтобы поправить веревку с рыбой на моем плече. Когда я была еще ребенком, дорожка была в прекрасном состоянии, газоны подстрижены, а асфальт ровным. Это было популярное место для прогулок, катания на велосипеде и утренних пробежек, также там собирались туристы, чтобы полюбоваться океаном и птицами, летающими над ним.

Теперь приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы избегать выбоины и обломки мостовой. Одной рукой я придерживала мой улов, а другая рука свободно качалась, ощущая щекотку от высокой травы, пока я держала путь к железнодорожным путям. Я шла по дороге около полутора километров, прежде чем добралась до леса.

Конечно, были места для рыбалки поближе к дому, но там не водилась такая крупная рыба, как та, что обитала в канале. Кроме того, мне нравилось смотреть на поверхность океана, которая переливалась всеми красками, и представлять, что никакой войны не было.

Тропинка под моими ногами была хорошо протоптана мной и моими соседями. Вокруг меня пели птицы, скрываясь в кронах деревьев, которые начали покрываться листвой. Я наблюдала за игрой теней на земле, когда деревья качали ветвями на ветру. Над моей головой крикнула белка и перепрыгнула с ветки на ветку. Задрав хвост, она спешила за другой белкой, которая убегала от нее.

Чувство умиротворения наполняло мое тело. Мои воспоминания из детства были о том, как меня успокаивала природа и как всегда тянуло к земле и ко всем ее обитателям. Близость с природой была для меня как бальзам, который заряжал меня энергией и возвращал к жизни. Но способы единения с природой у меня были довольно странные. Не удержавшись, я остановилась и приложила руку к стволу красного клена, листья которого были размером с мою ладонь. Я глубоко вдохнула и почувствовала, как жизнь течет по его стволу прямо в землю, в которую глубоко уходят его корни. Кончики моих пальцев приятно покалывало, и улыбка блаженства растянулась на моем лице, и я была готова поклясться, что чувствую, как ползают черви и букашки в земле.

Я не знала, слышат ли другие этот голос природы, и никогда никого не спрашивала об этом. Во мне было много странностей, о которых знали только мои близкие. Поэтому об этой своей особенности я не рассказывала никому.

Я даже не считала это странностью. Возможно это то, что испытывает каждый человек. Я всячески убеждала себя в этом, потому что я ведь тоже знала о своих друзьях и знакомых далеко не все, но все же сомневалась, что они испытывают нечто подобное.

Я неохотно оторвала свои пальцы от грубой коры. Странное чувство потери появилось во мне, но я продолжила свой путь. Я не могла позволить себе весь день простоять, прислонясь к клену. Даже те, кто любил и принимал меня с моими странностями, мог бы поместить меня в психушку, если бы я сутками напролет общалась с деревьями.

И я не винила бы их, если бы они так поступили.

Глава 2

Ривер

Вскоре тропинка вывела меня к задней части моего района. Выйдя на улицу, я направилась по направлению к маленькому серому дому, который был похож на остальные постройки на мысе, находящиеся в конце квартала. Я уже почти подошла к двери, когда услышала шаги позади себя. Обернувшись, я улыбнулась, увидев мою подругу Лизу, бегущую ко мне. Ее глаза цвета дубового листа блестели от радости, когда она увидела меня.

– Вот ты значит где! – воскликнула она, зарумянившись. – Я жду тебя несколько часов!

Я посмотрела на раннее утреннее солнце, которое только появилось из-за деревьев. Скорее всего, ждала она меня всего несколько минут. Подруга не была ранней пташкой и была склонна все преувеличивать, ей бы подошло быть рыбаком, которые любят похвалиться своим уловом, частенько приумножая его масштабы. Ее светло-каштановые волосы, собранные в тугой хвост, отскакивали от ее плеч, когда она шла рядышком со мной. Она поправила рукав выцветшей красной футболки, когда он соскользнул с ее плеча, обнажив ключицу. На коленях ее джинсов были протертые дыры с тех пор, как она много время проводила в общем саду.

– Ты еще даже не проснулась и уж точно не ждала меня несколько часов, – ответила я, смеясь.

Он ухмыльнулась и нетерпеливо подпрыгнула на месте.

– Ладно, ты права, – призналась она.

Проходя мимо домов наших соседей, я обращала внимание на провисшие веранды, выцветшую черепицу и сломанные ставни большинства из них. Виноградные лозы обвивали перила крыльца дома справа от меня. Они начали захватывать территорию крыльца еще в прошлом году, а сейчас заметно утяжеляли его. У людей просто не хватало времени на ремонт своего жилища, а многим из них просто не представлялось возможным приобрести материалы для благоустройства.

Деньги как валюта практически остались в прошлом. Я слышала, что некоторые еще использовали золото и серебро для получения определенных вещей, но монеты и банкноты уже не использовались, да и редко можно было встретить того, кто предпочтет золото вместо еды или одежды. Все, что было важно, – это выжить. Продукты питания стали основной валютой, их обменивали и обменивали на ежедневной основе.

– А где Асанте? – поинтересовалась я у Лизы.

Асанте был охранником в нашей общине и парнем Лизы по совместительству, последние полтора года. Два месяца назад она переехала из дома родителей в дом на соседней улице, чтобы жить вместе с ним.

– Из-за всего, что происходит сегодня, он рано ушел на работу, – ответила Лиза, – ты же знаешь какая безумная суматоха в День Волонтера.

– Это точно, – произнесла я и перенесла основной вес моего улова на спину. Пятнадцатое мая было самым ожидаемым днем на мысе, после того как война опустошила страну.

– Ты идешь сегодня? – спросила меня подруга.

Я положительно кивнула и стащила рыбу со спины.

– Я такое не пропущу.

Мало кто игнорировал этот день, но моя мама была исключением.

Я заглянула в общий сад, где мужчина и женщина уже пололи участок, расположенный на трех гектарах земли. Дома, которые когда-то стояли здесь, сгорели при пожаре девять лет назад. Погорельцы перебрались в дома тех, кто погиб на протяжении войны или был убит в смутные времена после ее окончания. Маленькие сады, которые люди выращивали за своими домами, были перенесены сюда. Они были перенесены и высажены на земле, опустошенной пожарами. Почти все соседи периодически работали в саду, но некоторые проводили там почти все свое время.

Район, который знаком мне с раннего детства, стал намного крупнее и сильно отличался от маленьких закрытых улочек, которые существовали раньше. Из-за сгоревших территорий, район расширился до тех домов, которых я раньше даже не видела. Сейчас я знала почти всех жителей города, хотя раньше была знакома только с соседями на своей улице и ребятами из моей школы. Весь район, работавший вместе на протяжении многих лет, был тем, что позволяло нам до сих пор оставаться в живых.

Подойдя к следующему дому, мы с Лизой поднялись по ступенькам крыльца и вошли внутрь. Когда дверь за нами со скрипом захлопнулась, хозяйка дома, миссис Лоуд, подняла глаза от газеты, которую читала, и улыбнулась мне. В нашем городке все еще выпускалась ежемесячная газета, которая рассказывала о событиях, и передавалась из рук в руки, потому что ее тиража не хватало, чтобы каждый имел свой экземпляр.

Сдвинув свои очки на лоб, миссис Лоуд сложила газету и отложила ее в сторону.

– Хороший улов, мисс Доусон, – сказала она мне.

Я отцепила самую крупную рыбу и положила ее на стол, сооруженный между кухней и гостиной.

– Да, улов сегодня отличный! Могу ли я получить взамен мазь? – спросила я.

Миссис Лоуд взяла рыбу и убрала ее в небольшой холодильник. Из-за периодических отключений электроэнергии было сложно держать продукты в холодильнике, хотя теперь они не залеживались там долго. На всякий случай холодильники забивали льдом, чтобы сохранить продовольствие в случае очередного перебоя с электричеством.

– У Бейли все еще сыпь? – спросила она меня, имея в виду моего младшего братика, закрывая дверцу холодильника.

– Да, но уже гораздо меньше.

Она достала с полки зеленую банку с мазью. Я не знаю, кто ее изготавливал в нашем районе, но она творила чудеса с сыпью на теле Бейли. Также она отлично заживляла раны от порезов, которые я получала на рыбалке или при изготовлении крючков и приманок.

– Хорошо, что помогает, – произнесла миссис Лоуд, протягивая мазь мне, – нужно что-то еще?

Я посмотрела на свои дырявые ботинки и увидела, как из них торчит мой большой палец. Пара новой обуви было бы волшебно. Я рассматривала свою обувь, пока думала над ответом. Я решила, что могу потерпеть без новой обуви еще пару недель, а вот для Гейджа не мешали бы новые штаны. Он рос с невероятной скоростью, поэтому его сложно было одевать.

– Нам бы не помешали новые штаны для Гейджа, – наконец ответила я.

– Он снова подрос? – спросила мисс Лоуд. – Такими темпами он будет выше всех в городе.

– Так и будет, – согласилась я.

Стоя рядом со мной, Лиза взяла в руки ожерелье из ракушек и перебирала его пальцами. Мало кто сейчас торговал ими, но Джози, молодой девушке с нашей улицы, изготовление их помогало чувствовать себя занятой. Я подняла руку к своей шее, на которой красовалось украшение из белых и розовых раковин, которые были размером не больше пятицентовой монеты, но все они были тщательно отполировано до блеска. Джози подарила мне это ожерелье несколько месяцев назад, когда я заходила к ней с рыбой.

– Я добавлю пять сантиметров к предыдущим меркам, и в течение нескольких дней новые штаны будут готовы, – промолвила миссис Лоуд.

– Спасибо. Увидимся сегодня позже.

– Да, обязательно увидимся.

Я подтолкнула Лизу к выходу. Она вздрогнула от неожиданности, оторвавшись от своих мыслей. Выпустив ожерелье из рук, Лиза широко улыбнулась миссис Лоуд, прежде чем мы вышли на улицу. Она пошла со мной по улице к маленькому дому на мысе, который я делила с матерью и двумя братьями.

– Мне пора на работу, – сказала Лиза, показывая рукой на сад, – увидимся через пару часов.

– Хорошо, – ответила я.

Она улыбнулась мне, обведя глазами мой слегка покосившийся голубой дом, и пожала мне руку. Чувствуя себя так, будто я несу на плече сотню рыб вместо двух, я поднялась по потрескавшимся ступенькам к старой серой двери, сгорбив спину. Я уже давно не стучалась в дверь, перед тем как войти, так как это был мой дом, хотя я никогда не считала его таковым.

Глава 3

Ривер

Повернув ручку, я вошла в дом, интерьер которого был погружен в полумрак. Из комнаты слева от меня я слышала звук работающего телевизора. Я заглянула туда и увидела, что моя мать сидит в своем кресле. Сквозь его поношенную ткань была видна желтая набивка. Матери проходится сидеть на двух подушках с тех пор, как из него полезли пружины от старости.

Ее светлые волосы обрамляли лицо, которое в свое время было очень красивым. Но сейчас горечь ее души не позволяла мне рассмотреть в нем хоть что-то прекрасное. Были видны только темные круги и мешки под грустными глазами. Она была ниже меня ростом, около ста шестидесяти сантиметров, и очень худая. Я была такой в пять-девять лет, теперь же мое атлетическое телосложение отточено ходьбой, рыбалкой и работой в саду.

Ее губы всегда были сжаты, за свои двадцать два года я редко видела ее улыбку. Возможно, было несколько улыбок до тех пор, пока мой отчим, отец Гейджа, не бросил ее после рождения сына. Затем их почти не было.

Сейчас я не могу сказать, что она знает, кто является отцом Бейла, но я уверена в том, что я понятия не имею, кто мой папа. Единственное, что она мне о нем говорила, это то, что он был ублюдком, которого она встретила, учась в средней школе, когда он был в городе проездом. Я так и не знала его имени. Он бросил мою мать, когда узнал, что она залетела, и больше не давал о себе знать. Правда, однажды я видела его фотографию, и нельзя было отрицать, что я похожа на него, но моя мать не знает об этом.

Она называла моего отца мудаком, а большую часть моего существования она и меня называла бестолочью, бесполезным и злым выродком, которое испортило ей жизнь, но к этому я быстро привыкла. Я тоже была о ней не особо высокого мнения. Я бы наверное думала о ней еще меньше, если бы она не произвела на свет Гейджа и Бейла, которые стали смыслом моей жизни.

Моя мать бросила на меня взгляд, прежде чем снова уставиться в экран телевизора. Несмотря на то, что ее волосы были довольно жидкими и немытыми, а взгляд всегда хмурым, она выглядела так, будто годы ее не трогали, благодаря своей гладкой коже без морщин.

– Ты ела? – спросила я ее.

Она даже не потрудилась мне ответить, слушая, как болтает ведущий новостей по ящику. Она могла сидеть целыми днями, следя за этими информационными хрониками, при этом ничего не делая. Я не могла понять, как она еще не устала от этих двух телеканалов, которые вещали после окончания войны, являясь новостными и провластными (прим. поддерживающие действующую власть), изо дня в день передающие одно и ту же информацию.

После того как боевые действия утихли правительство взяло под свой контроль все коммунальные системы и средства массовой информации, распределяя электричество и распространяя новости по всем уцелевшим штатам и городам. Счета больше не приходили, сбор налогов прекратился, но каким-то образом власти могли это все содержать и поддерживать, пусть все было не совсем гладко, но пока что это работало.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю