Текст книги "Леди в саване"

Автор книги: Брэм Стокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Дневник Тьюты Сент-Леджер

августа 19-го, 1907

Сегодня мы совершили путешествие, которое просто восхитительно. Мы целую неделю ждали этой возможности. Руперт ждал не только подходящей погоды, но и прибытия нового аэроплана, который в два раза больше самого крупного из тех, что у нас есть. Только он мог вместить всех тех, кого Руперт хотел взять в путешествие. Когда он узнал, что аэро посылают из Уитби, куда он прибыл из Лидса, Руперт направил каблограмму с указанием выгрузить машину в Отранто, откуда он уже сам доставит сюда. Я хотела отправиться с ним, но он решил, что мне лучше остаться дома. Сказал, что Бриндизи слишком бойкое место и там ни покоя не будет, ни возможности сохранить что-либо в секрете, а ему бы хотелось, чтобы о машине не пошли толки, ведь она оснащена новым радиевым мотором. С тех пор как в наших горах нашли радий, Руперта захватила идея создать воздушный военный флот для защиты нашей страны. И после сегодняшнего путешествия я думаю, что он прав. Поскольку он хотел охватить всю страну одним взглядом, так чтобы у него сложился план обороны, мы должны были лететь на аэро, размеры которого позволяли бы взять всю нашу группу, а скорость которого позволяла бы двигаться при этом быстро. В машине были помимо Руперта мой отец, я, сэр Колин и адмирал флота Рук (мне доставляет настоящее удовольствие добавлять к имени этого славного человека его звание). Военный и флотский эксперты взяли научное оборудование разного рода, а также фотокамеры и дальномеры, чтобы можно было разметить карты. Руперт, конечно же, вел машину, а я была его помощницей. Отец, все еще не привыкший к воздушным путешествиям, занял место посередине (предусмотрительно приготовленное для него Рупертом), где почти не было качки. Должна сказать, я поразилась тому, как держался замечательный старый воин сэр Колин. Он никогда прежде не сидел в аэроплане и, однако, был невозмутим, будто устроился на валуне. Ни высота, ни качка нисколько не беспокоили его. Казалось, он неизменно был доволен. Адмирал почти непревзойденный эксперт, но я была убеждена, что он станет по меньшей мере демонстрировать свою непричастность к происходящему, как в случае с крабом, о чем рассказал мне Руперт.

Мы отправились с рассветом и устремились на юг. Достигнув восточной части Илсина, мы недолго шли вдоль границы, потом проследовали в северном и восточном направлении вдоль пограничной линии, а также изредка совершали петли, при этом двигались в сторону гор и обратно. Добравшись до самой северной точки нашего маршрута, мы снизили скорость. Сэр Колин объявил, что во всех прочих отношениях оборона будет достаточно простым делом, но поскольку иностранные державы, исключая Турцию, предпочтут атаковать нас с моря, то ему бы хотелось тщательно обследовать морское побережье, причем обследовать вместе с адмиралом, чьи советы, что касается морской обороны, будут неоценимы.

Руперт был превосходен. Никто не удержался бы от восхищения, видя, как он сидит, перемещает рычаг и заставляет огромную машину слушаться каждого его прикосновения. Он был поглощен своим делом. Наверное, управляя машиной, он не вспоминал даже обо мне. Да, он превосходен!

Мы пустились в обратный путь, когда солнце уже скрывалось за Калабрийскими Апеннинами. Какая удивительная это картина, когда горизонт меняется, отдаляясь от вас, а вы летите высоко в аэроплане. Руперт собирается научить меня самостоятельно управлять аэропланом, и когда я буду готова, он подарит мне машину, которую построит специально для меня.

Думаю, я тоже хорошо потрудилась сегодня, по крайней мере, у меня появились дельные идеи после сегодняшнего путешествия. Мои идеи относятся не к войне, а к миру, и мне кажется, я вижу путь, каким наша страна может прекрасно развиваться. Я обсужу эти идеи сегодня вечером с Рупертом, когда мы останемся вдвоем. Тем временем сэр Колин и адмирал Рук обдумают свои планы независимо друг от друга, а завтра утром встретятся для совместного обсуждения. Послезавтра они обговорят все с Рупертом и моим отцом, и тогда, вероятно, что-то уже будет решено.

Дневник Руперта. Продолжение

августа 21-го, 1907

Наше заседание по вопросу национальной обороны, состоявшееся сегодня днем, прошло успешно. Нас было пятеро, поскольку с разрешения воеводы и двух военных, представлявших армию и флот, я привел Тьюту. Она сидела возле меня очень тихо и не проронила ни слова, пока обсуждался вопрос обороны. Оба, и сэр Колин и адмирал Рук, были единодушны в том, чтобы незамедлительно предпринять меры к обеспечению обороны страны. Прежде всего следовало хорошо укрепить морское побережье в некоторых точках и значительно увеличить численность военно-морского флота. Когда мы дошли до этого пункта, я попросил Рука рассказать о том, какие меры уже приняты к увеличению флота. И когда он пояснил, что, поскольку мы считаем «Леди» судном такого типа, которое прекрасно подходит для береговой обороны и военных действий в территориальных водах, а также – благодаря своим небольшим размерам – для доставки, в случае необходимости прикрытия нашего побережья, мы заказали еще девять подобных судов. Из них первые четыре уже построены и идут к нашим берегам на всех парах. Генерал внес добавление о возможности использования тяжелых орудий, которые следует установить в разумно выбранных точках на побережье, в целом столь небольшого по своей протяженности, что значительного числа тяжелых морских орудий не потребуется.

– Мы можем использовать, – сказал он, – самые крупные орудия новейшего образца, сформировав батареи береговой обороны по самому последнему слову военной науки. Единственное серьезное затруднение, с которым нам надо справиться, это оборона гавани – пока совершенно неукрепленной – под названием Синий вход. После нашего воздушного путешествия я побывал там с адмиралом Руком на яхте «Леди», а затем осмотрел там берег вместе с воеводой, для которого то родные места и который с детства знает там каждый дюйм земли.

Эту гавань ст о ит укрепить, и хорошо укрепить, потому что нет второго такого порта во всем Средиземном море. Военно-морской флот великих держав может зайти в эту закрытую гавань, и его даже нельзя будет разглядеть с моря. Горы, обступающие гавань, уже сами по себе абсолютная защита. К тому же их можно атаковать только с нашей территории. Конечно же, воевода, вы понимаете, что, когда я говорю «наша», я имею в виду Синегорию, безопасность и благополучие которой мне небезразличны. Любому кораблю, бросившему якорь, чтобы стоять на рейде в Синем входе, потребуется только одно – достаточной длины якорная цепь, потому что гавань очень глубокая.

Если поставить нужные орудия в нужных местах на отвесных скалах к северу и югу от входа в гавань и если укрепить скалистый островок посреди гавани и собрать на нем столько оружия, сколько необходимо, Синий вход будет неприступен. Но нам не следует полагаться только на укрепление входа. На определенных выступающих участках – я пометил их на этой карте – надо устроить бронированные укрепленные узлы, укрытые за земляными валами. Такие укрепленные узлы должны располагаться на горных склонах, и, конечно, должны быть укреплены горные вершины: тогда мы сможем отразить любую атаку с моря и суши. Этот порт будет демонстрировать и достояние, и мощь страны, поэтому хорошо бы его надежно защитить. Осуществить это надо поскорее, причем соблюдая величайшую секретность, чтобы дело не получило международной огласки.

Тут Рук крепко ударил рукой по столу:

– Ей-богу, все верно! Да это же мечта моей жизни, всей моей долгой жизни!

В последовавшей тишине, будто колокольчик, зазвенел легкий голос Тьюты:

– Можно мне сказать слово? Меня воодушевили прекрасная речь сэра Колина и признание адмирала флота, который, не колеблясь, открыл нам свою мечту. У меня тоже есть мечта… греза; она вспыхнула неожиданно, но все равно ее можно считать мечтой. Она появилась, когда мы на аэроплане кружили над Синим входом. На миг мне показалось, что я вижу это прекрасное место таким, каким оно когда-нибудь станет, – примером, по словам сэра Колина, и нашего достояния, и нашей мощи, торговым центром для всего мира, куда, в обмен на товары, стечется великое богатство Синегории. Это богатство пока не собрано, но близок день, когда мы сможем воспользоваться им, причем через этот самый порт. Наши горы и долины покрыты девственными лесами, поистине бесценными: это лиственная древесина самых разных пород, равной которой нет в мире. В горах, пока неразведанные, прячутся громадные запасы различных минералов. Я просматривала отчеты по геологическому экспорту разведывательной комиссии, организованной моим мужем вскоре после того, как он поселился здесь, и согласно этим отчетам, наши горы изобилуют громадными запасами минералов, едва ли не более ценных для промышленности, чем золото и серебро для торговли, хотя и природное золото у нас тоже есть. Когда наша работа в гавани будет завершена и место станет неприступным для иноземных захватчиков, нам надо постараться найти способ доставить наше богатство – наш лес и наши руды – к морю. И тогда, возможно, начнется великое процветание нашей страны, о котором мы все мечтаем.

Она замолчала, вся дрожа и почти задыхаясь от переполнявших ее чувств.

Мы были растроганы. Что касается меня, то я был взволнован до глубины души. Энтузиазм ее был заразительным, и под ее влиянием я обнаружил, что и мое воображение заработало. Поддаваясь ему, я сказал:

– Такой способ есть. Я вижу его. Когда наша дорогая воеводина говорила, я отчетливо видел его. В дальнем конце Синего входа, там, где он врезается в толщу гор, есть отверстие огромного тоннеля, который идет вверх внутри крутого горного склона, пока не выходит на первое плато в обступающих гавань горах. И туда по рельсовым путям под большим уклоном, по лесоспускам, по канатной дороге, по воздуху, по скоростным тоннелям устремится богатство с земли и из-под земли; и поскольку наша страна состоит сплошь из гор, а они поднимаются до небес, транспортировка грузов к морю будет легкой и не слишком дорогостоящей, когда механизм ее станет отлаженным. Все тяжелое устремляется вниз, но машины главного портового тоннеля будут преодолевать подъем без особых затрат для нас. Мы сможем получить от гор большой напор воды при умелом управлении водными потоками, и это даст нам неиссякаемую гидравлическую энергию, так что и порт целиком, и весь город, в который он вырастет, смогут работать на этой энергии.

Эта работа может начаться сразу же. Как только место будет тщательно изучено и инженеры составят свои планы, мы сможем приниматься за строительство главного тоннеля, начиная от уровня моря и продвигаясь вверх, так чтобы стоимость транспортировки материалов практически была равна нулю. Эту работу можно вести одновременно со строительством укрепленных узлов – нам незачем терять время.

И можно я еще добавлю кое-что по вопросу национальной обороны? Мы, пусть издавна славная, однако нация молодая, если говорить о нашем месте среди великих держав. А значит, должны показать всем, что мы, как молодая нация, смелы и энергичны. Империя воздуха пока еще не завоевана. Почему бы нам не попытаться овладеть ею? Наши горы высоки, и, следовательно, у нас будут преимущества как для атаки, так и для обороны. Мы можем устроить в выбранных местах на горах, меж облаков, базы военных аэропланов, на которых мы ринемся вниз и поразим наших врагов на суше и на море. Мы надеемся жить в мире, но горе тем, кто навяжет нам войну!

Нет сомнения, что Виссарионы – воинственный род. Пока я говорил, Тьюта взяла мою руку и крепко сжала. Старый воевода, глаза которого пылали, поднялся с места, встал рядом со мной и взял другую мою руку. А два старых воина поднялись и отсалютовали.

Так было положено начало Национальному комитету обороны и развития.

У меня в голове были и другие, может быть, даже более великие планы на будущее, но время делиться ими еще не пришло.

Мне казалось не только желательным, но и необходимым, чтобы вся наша маленькая группа соблюдала осторожность, пока по крайней мере. В Синегории вновь неспокойно. Члены Совета постоянно встречаются, но не на заседаниях, вроде того последнего, на котором я присутствовал. Горцы – постоянно в движении: собираясь вместе по несколько человек, иногда по двое-трое, они сегодня здесь, завтра там. Мы с Тьютой, много времени проводя на аэроплане, не могли не отметить этого. Но почему-то нас, то есть воеводину и меня, ни во что не посвящают; впрочем, мы пока ни с кем не заговаривали на эту тему. Воевода тоже присматривается к происходящему, но молчит, а поэтому и я молчу, и Тьюта, ведь она слушает меня. Сэр Колин ничего не замечает, его поглотили заботы по планированию обороны Синего входа. Давняя его инженерная подготовка и богатый опыт ведения военных операций и осад – ведь он почти полвека прослужил в армии и побывал на всех крупных войнах – похоже, очень пригодились ему. Он, конечно же, замечательно обдумал вопрос обороны гавани. Он едва ли не ежечасно консультируется у Рука по морской части вопроса. Адмирал всю жизнь стоит на вахте, и мало что ускользает от его зоркого взгляда, а поэтому он может очень поспособствовать правильному возведению оборонительных сооружений. Он, я думаю, заметил, что что-то происходит вокруг нас, но хранит упорное молчание.

Что затевается, я не догадываюсь. Обстановка напряженная, и хотя не похожа на ту, что была перед похищением Тьюты и воеводы, однако горцы обеспокоены даже больше прежнего. Тогда ими двигали подозрения. Теперь для них все ясно. Вот только что именно?

Наверное, мы все узнаем в свое время. А пока продолжаем работать. К счастью, Синий вход и горы вокруг гавани являются моей собственностью, эта территория давно была приобретена дядей Роджером – не считая имения Виссарион. Я просил воеводу принять от меня обратно эту территорию, но он наотрез отказался и категорически запретил вновь заговаривать с ним об этом.

– Ты уже много сделал, – сказал он. – Если бы я позволил тебе сделать еще больше, меня бы замучила совесть. Ты же, думаю, не хочешь, чтобы отец твоей жены считал себя низким человеком – после долгой жизни, прожитой по мере моих сил, честно.

Я поклонился ему и больше ничего не сказал. Итак, вопрос закрыт, я должен осуществить то, что задумано. Территория уже изучена, и в горах начато строительство тоннеля, ведущего к гавани.

КНИГА VIII
ВЫХВАЧЕННЫЙ КИНЖАЛ

Неофициальный отчет о заседании членов Национального Совета, имевшего место в ратуше Плазака в Синегории в понедельник

августа 26-го, 1907

(Составлен Кристоферосом, писарем Совета, по поручению присутствовавших)

Когда члены Национального Совета собрались на неофициальное заседание в зале совещаний плазакской ратуши, согласно предварительному единогласному решению, имена собравшихся и имена тех, кто назначался для выполнения процедур заседания, не упоминались.

Заседание вылилось в общее обсуждение дел, без официальных речей, и поэтому не протоколировалось. Итогом его было единодушно выраженное мнение о том, что давно ожидаемая многими по всей стране пора пришла: конституция, как и способ управления государством, подлежат изменению; существовавшая доныне форма управления через решения нерегулярно собирающегося Совета уже недостаточна, и возникла настоятельная необходимость перейти к способу управления, более отвечающему духу времени. Самой подходящей формой правления была названа конституционная монархия, наподобие действующей в Великобритании. В конце концов пришли к решению: члены Совета проведут опрос населения в своих районах, обсудят вопрос с избирателями и, собравшись на новое заседание, а точнее, согласно принятой поправке, на то же заседание, отложенное на неделю, до сентября, 2-го дня, сообщат о мнениях и пожеланиях синегорцев. Прежде чем разойтись, члены Совета обсудили возможную кандидатуру короля на тот случай, если население страны одобрит оглашенное на заседании мнение. Все были единодушны в том, что воеводе Петру Виссариону, если он согласится, следует принять эту честь. И поскольку его дочь, воеводина Тьюта, сочеталась браком с англичанином, Рупертом Сент-Леджером, называемым у горцев господарем Рупертом, наследника воеводы, когда Бог призовет его, не придется долго искать, наследника, во всех отношениях достойного столь высокого титула. Некоторые выступавшие, при общей молчаливой поддержке, подчеркнули, что заслуги мистера Сент-Леджера перед государством уже велики и уже дают ему право стать основателем новой династии, но, поскольку он отныне связан родственными узами с воеводой Петром Виссарионом, очевидно, старший по возрасту и единый по крови с горцами должен первым удостоиться сей чести.

То же (продолжение)

Отложенное заседание членов Национального Совета было возобновлено в зале плазакской ратуши в понедельник, в сентябре, 2-го дня, 1907 года. По предложению собравшихся был назначен тот же председатель и одобрена та же форма отчета.

Члены Совета выступили с сообщениями, соблюдая порядок, вытекающий из государственного реестра. Из сообщений следовало, что население страны единодушно высказывается в пользу новой конституции, и все до одного члены Совета отмечали единодушие граждан, желавших видеть воеводу Петра Виссариона первым королем, согласно новой конституции; передача же сего титула, по сбору голосов, падала единственно на господаря Руперта.

Прояснив вышеупомянутый вопрос, собравшиеся приняли решение о созыве официального заседания Национального Совета в плазакской ратуше ровно через неделю и о приглашении на заседание воеводы Петра Виссариона. Было также решено поручить Верховному суду подготовить проект новой конституции по образцу конституции Великобритании и с учетом того, насколько ее положения соответствуют традиционной идее независимой власти у синегорцев.

Единогласным решением это неофициальное заседание членов Национального Совета затем было распущено.

Отчет о проходившем в Плазаке в сентябре, 9-го дня, в понедельник, первом заседании Национального Совета Синегории по вопросам о принятии новой конституции и о вступлении ее в силу с момента, который подлежит установлению

(Составлен монахом Кристоферосом, писарем Национального Совета)

Отложенное заседание состоялось своевременно, как и было запланировано. На заседании присутствовали все члены Совета вместе с владыкой, архиепископом, архимандритами плазакским, испазарским, домитанским и астрагским, канцлером, канцлером казначейства, верховным судьей, председателем Совета юстиции и прочими высшими должностными лицами, которые обычно приглашаются на заседания Национального Совета в случаях особой важности. Все присутствовавшие будут поименованы в полном протоколе, где приводятся ipsissima verba [113]113
  Точные слова (лат).


[Закрыть]различных высказываний, имевших место во время обсуждения рассматриваемых вопросов; то же обсуждение записывает скорописью скромный составитель сего краткого изложения, которое производится для удобства членов Совета и прочих.

Воевода Петр Виссарион, по просьбе Совета присутствовавший в ратуше, ожидал в зале для высоких должностных лиц, пока его не попросят войти в зал заседаний.

Председатель представил Национальному Совету вопрос о новой конституции, огласив ее разделы, разработанные Верховным судом, и после официального принятия конституции nem. con. [114]114
  Сокр. от nemine contradicente(лат.) – против нет.


[Закрыть]Национальным Советом от имени народа высказался в пользу того, чтобы предложить корону воеводе Петру Виссариону с последующей передачей ее господарю Руперту (официально Руперту Сент-Леджеру), супругу единственной дочери воеводы воеводины Тьюты. Это предложение тоже было горячо одобрено и принято nem. con.

Вслед за тем Председатель Совета, архиепископ и владыка, составив депутацию, направились испросить благосклонности воеводы Петра Виссариона.

Когда воевода вошел в зал заседаний, все члены Совета и должностные лица встали и несколько секунд хранили молчание, почтительно склонив головы. Затем, будто подчиняясь охватившему всех единому порыву, все одновременно выхватили свои кинжалы и замерли в ожидании, с оружием в руках, обращенным вверх острием.

Воевода стоял неподвижно. Он, казалось, был очень взволнован, но прекрасно владел собой. Только на несколько мгновений он утратил было выдержку – когда, вновь на удивление одновременно, все, кто был в зале, высоко вскинули свои кинжалы и прокричали «Да здравствует король Петр!» Затем, опустив оружие, вновь склонили головы.

Когда воевода Петр Виссарион полностью овладел собой, он сказал:

– Смогу ли я, братья мои, найти слова, чтобы поблагодарить вас и, в вашем лице, народ Синегории за оказанную мне сегодня честь? На самом деле это невозможно, и поэтому прошу вас принять мою благодарность такой, какая она есть, – да будет она измерена благородством ваших сердец. О чести, предложенной вами мне, не мог бы помышлять ни один человек, чей ум здрав, ни даже тот, чей ум захватило неудержимое воображение. Настолько велика эта честь, что я прошу вас, мужи с сердцем, подобным моему, и подобным моему умом, оказать мне еще толику вашей милости и дать немного времени, чтобы я мог все обдумать. Я прошу немного времени, потому что за сиянием этой новой для меня чести вижу холодную тень долга, пусть суть его пока еще неясна мне. Дайте мне час побыть в одиночестве – самое большее час, – если это не слишком задержит ход заседания. Возможно, мне и меньшего времени будет достаточно; как бы то ни было, я обещаю вам, что, как только у меня в мыслях созреет решение, я сразу вернусь.

Председатель Совета оглянулся вокруг и, видя склоненные в молчаливом согласии головы, почтительно произнес:

– Мы будем терпеливо ждать столько, сколько ты захочешь, и пусть Господь, управляющий всеми достойными сердцами, наставит тебя по Своей воле!

И тогда воевода в молчании покинул зал.

Со своего места у окна я мог видеть, как он шел размеренным шагом вверх по склону, поднимавшемуся позади ратуши, а потом исчез под сенью леса. Меня призывали мои обязанности, я спешил записать ход заседания, пока происходившее было свежо в памяти. Совет в полном молчании ждал, и никто не отваживался поинтересоваться мнением соседа – даже обменявшись с ним взглядом.

Почти целый час минул, прежде чем воевода вошел в зал заседаний неспешной и величавой поступью, какая стала привычна ему с тех пор, как годы, затрудняя движение, заставили его позабыть про стремительность, бывшую столь свойственной ему в юности. Члены Совета встали и стояли, все как один с непокрытой головой, пока он оглашал свое решение. Он говорил неторопливо, и поскольку ответ его ценное свидетельство для нашей страны и для его рода, я записывал за ним слово в слово, оставляя тут и там место для пояснений, которые позже и внес.

– Господа члены Национального Совета, архиепископ, владыка, господин председатель Совета юстиции и господин верховный судья, архимандриты, господа и мои братья, покинув вас и оставаясь в лесу, в одиночестве, я держал совет с самим собой и с Богом, и Он в Своей великой мудрости направил мои мысли к решению, которое с того самого момента, когда я узнал о вашем намерении, подсказывало мне сердце. Братья, вам известно – а иначе долгая жизнь прожита мною впустую, – что сердце и ум мои отданы моей стране, как и мой опыт и мой кинжал. И если все мое – для нее, зачем мне уклоняться от здравого суждения, пусть оно и противостоит моему честолюбию? Десять веков мой род неустанно исполнял свой долг. В давние времена мужи Синегории доверили моим предкам королевский сан, как и вы сейчас, потомки тех мужей, доверяете его мне. С моей стороны было бы низостью предать это доверие, предать хотя бы на йоту. А так бы оно и вышло, прими я корону, которую вы предлагаете мне, когда есть другой, более достойный. Не будь никого больше, я бы предался в ваши руки и слепо повиновался вашим желаниям. Но есть другой, другой, который уже стал дорог вам благодаря его свершениям и который теперь дорог мне как сын мой и возлюбленный муж моей дочери. Он молод, я же стар. Он силен, храбр и честен; мои же дни силы и храбрости, пригодной для дела, истекли. Я давно уже помышляю о том, чтобы мои поздние годы увенчались спокойной жизнью в одном из наших монастырей, где я все еще смогу наблюдать за водоворотом жизни и давать советы молодым и более энергичным умам. Братья, наступающие времена чреваты грозными событиями. Я вижу признаки этих времен повсюду. Север и Юг, старый порядок и новый, на грани столкновения, мы же находимся между ними. Да, верно, Турция, воевавшая тысячи лет, утрачивает свое влияние, но с Севера, оттуда, откуда распространяются завоевания, к нашим Балканам подступают силы мощнее и сплоченнее. Их боевой марш неудержим, и эти завоеватели, продвигаясь вперед, закрепляются на каждом отвоеванном клочке земли. Они надвигаются и уже почти поглотили районы, которые с нашей помощью были отвоеваны у Мохаммада. [115]115
  Под этим именем в средневековой европейской литературе упоминается основатель ислама Мухаммед.


[Закрыть]Австрия у наших врат. Отброшенная назад ирредентистами Италии [116]116
  Сторонники партии, в конце XIX – начале XX в. боровшейся за присоединение к Италии пограничных земель с итальянским населением.


[Закрыть], она объединилась с великими державами Европы и сейчас, похоже, неуязвима для противника вроде нашего государства. У нас осталась одна надежда – сплоченным фронтом балканских сил отражать наступление Севера и Запада, а также Юга и Востока. Но разве с такой задачей справятся старые руки? Нет, в этих руках должны быть сила и молодые соки; гибкий ум и крепкое сердце должны быть у того, кто отважится на подобное дело. Прими я корону, это только бы задержало осуществление того, чего требует настоящий момент. Какая польза ждать, когда тьма сомкнется надо мной и моя дочь станет королевой-супругой при первом короле новой династии? Вам известен этот человек, и из протоколов ваших заседаний я узнал, что вы уже хотели бы видеть его королем, который унаследует сан после меня. Так почему не начать с него? Он происходит из великой нации, для которой принцип свободы есть главный принцип, управляющий ходом вещей. Эта нация не единожды выказывала нам расположение, и несомненно, что англичанин, ставший нашим королем, привьет нашему государству дух свободы и обычаи, которые сделали его страну великой; он поспособствует восстановлению прежней дружбы между нашими государствами и даже возникновению новых отношений, благодаря которым в годину наших испытаний британский флот поспешит в наши воды, а британские штыки поддержат наши кинжалы. Мне известно, хотя об этом вам еще не объявлено, что Руперт Сент-Леджер уже получил подписанное самим английским королем разрешение выйти из британского подданства, а значит, он может сразу же просить гражданство у нас. Мне также известно, что он прибыл сюда с огромной собственностью, которая дает ему возможность укреплять наши военные силы на случай реальной угрозы. Он распорядился – и я свидетель этого – построить еще девять военных кораблей того же класса, что и судно, сослужившее столь славную для нас службу и одолевшее турок или пиратов – да кем бы они там ни были. Он занялся укреплением Синего входа на свои средства – и с таким размахом, что наша гавань вскоре не уступит Гибралтару и будет надежной защитой от австрийцев, собравших несметные силы в Бьокке-ди-Каттаро. [117]117
  Итальянское название Которской бухты, принадлежащей ныне Черногории.


[Закрыть]Он уже устраивает аэробазы на наших самых высоких горных вершинах – для использования военных аэропланов, которые строятся по его заказу. Это такие люди, как он, делают нацию великой, и я абсолютно уверен, что в его руках эта прекрасная земля расцветет и наш благородный и свободолюбивый народ станет жить в крупной державе мира. И поэтому, братья, позвольте мне, тому, которому дорог этот народ, его прошлое и будущее, позвольте мне просить вас оказать мужу моей дочери честь, уже предложенную вами вашему старому слуге. Что касается моей дочери, то я говорю и за нее тоже. Ее достоинство не будет ущемлено. Будь я королем, она, как дочь моя, стала бы принцессой. Но теперь она станет королевой при великом короле, и ее род – а это мой род! – будет процветать во славе новой династии.

Братья мои, ради дорогой нам всем Синегории сделайте господаря Руперта, уже столь отличившегося перед вами, вашим королем. А меня тем самым сделайте счастливым – в моем монастырском уединении.

Когда воевода завершил свою речь, все, кто был в зале, по-прежнему молчали и продолжали стоять. Но было очевидно, что они согласны откликнуться на его просьбу. Председатель Совета верно истолковал общее мнение, когда сказал:

– Господа члены Национального Совета, архиепископ, владыка, господин председатель Совета юстиции и господин верховный судья, архимандриты и все присутствующие здесь, мы заблаговременно подготовили ответ воеводе Петру Виссариону из славного рода Виссарионов, удовлетворяющий его просьбу. Не так ли?

На что прозвучало хором:

– Да, так.

Он продолжил:

– Хорошо. Тогда не попросим ли мы господаря Руперта из рода Сент-Леджер, породнившегося благодаря браку с воеводиной Тьютой, единственной дочерью воеводы Петра Виссариона, прийти сюда завтра? И когда он будет среди нас, не предложим ли мы ему корону и королевский сан в Синегории?

Вновь прозвучало единодушное:

– Да!

На этот раз звук разнесся точно голос гигантского барабана, и засверкали выхваченные кинжалы.

Таким образом заседание было отложено на один день.