Текст книги "Порочный 3 (ЛП)"

Автор книги: Брайан Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Конечно.

Она протянула руки Джессике и сжала ее запястья.

– И я просто хочу, чтобы ты знала, что я лично ничего не имею против тебя.

Джессика выгнула бровь.

– Ты меня почти не знаешь.

Паучиха пожала плечами.

– Неважно. Просто у меня такое чувство. Что-то вроде шестого чувства, понимаешь? Ты нормальная. Я чувствую это.

Джессика улыбнулась, но ничего не ответила на утверждение сокамерницы. Она знала, что совершила очень много плохих поступков, на ее руках много крови, но со здешним контингентом она вряд ли сравниться, с теми, которые обряжались в форму со свастикой. Но не собиралась говорить об этом своей новой знакомой.

Она перекинула ноги через край койки и спустилась на пол.

– Давай, Паучиха. Показывай мне дорогу.

Паучиха не нуждалась в приглашении. Она уже спрыгнула вниз, и они вместе вышли из камеры.

Глава 11

Джессика Слоaн была не единственной новенькой в Tюрьме №13. В то утро в душевых блока "D" новая заключенная Холли Кармайкл тоже начинала свой второй день заключения. Гораздо более кроткая, чем Джессика, Холли не обладала почти никакими качествами личности, способствующими длительному выживанию в новых суровых условиях.

После выключения света предыдущей ночью она была избита и изнасилована своей сокамерницей. Женщина села ей на лицо и заставила орально ублажать ее, предварительно избив. Сегодня утром у нее под правым глазом был синяк и припухлость, челюсть болела, а нижняя губа была разбита и распухла. Даже сейчас она все еще чувствовала, как твердые костяшки пальцев Бриджит Харт снова и снова бьют ее по лицу.

Здесь она никому не могла пожаловаться и потребовать справедливости, как в привычном для нее мире. Здесь никому не было до нее дела, и она была уверена, что если даже ее убьют, тело просто выкинут, и никто не понесет за это наказание.

Сама Бриджит объяснила ей это следующим образом:

– Ты ничего не можешь с этим поделать. Надзирателям на тебя наплевать. Людям, которые управляют этим местом, на тебя наплевать. Здесь, сука, выживает сильнейший. Ты же знаешь, как это дерьмо работает в природе? Ты виделa документальные фильмы по телевизору, я уверена. Лев догоняет газель и разрывает ее тощую задницу на части. Это чертовски крутое дерьмо, верно? Конечно, ты знаешь, о чем я говорю, я вижу это в твоих маленьких испуганных глазках. И думаю, ты уже догадалась, кто здесь кто. Здесь ты – газель, а я – долбаный лев. Теперь твоя задница принадлежит мне. Вот как все здесь устроено.

Проповедь Бриджит, очевидно, была направлена на устрашение новенькой. Но Холли была уверена, что ее основная суть – не что иное, как абсолютная правда.

Ее обыденная жизнь в безвкусном пригороде Среднего Запада исчезла, и на смену ей пришло это безумное шоу ужасов. Теперь ее жизнь не стоила и гроша. Жестокость здесь поощрялось и вознаграждалось. Более слабые здесь не выживали.

Заходя в душевую, Холли старалась выкинуть эти мысли из головы. Она просто хотела помыться. Справа от нее на крючках, вделанных в стену, висели десятки потрепанных халатов. Холли выдали такой же халат вместе с формой заключенного. Сейчас он был на ней. У другой стены располагались умывальники, над которыми висело большое зеркало. Одна женщина в халате стояла у раковины, распушив вьющиеся светлые волосы, и смотрела на свое отражение.

Заметив, что Холли смотрит на нее, она усмехнулась.

– С хуя ты пялишься, лесба?

Холли вздрогнула.

– Я... Н-ничего.

– Хочешь, чтобы тебя отымели?

– Нет.

Голос Холли прозвучал совсем тоненько и по-детски.

Женщина посмотрела на нее.

– Тогда перестань пялиться на меня.

Холли кивнула, отводя взгляд.

– Мне очень жаль, простите.

Слева от нее был короткий коридор. Бетонный пол, кафельные стены. Пол был мокрым от бесконечного потока женщин, бегающих туда-сюда из душевых. В конце коридора справа был проем. Из него доносились голоса и шум льющейся воды. Несомненно, это душевая.

Повесив халат на один из крючков, Холли не сводя взгляда со злобной блондинки, направилась по коридору к душевым. Пройдя через арку в основную душевую зону, она испытала ужас. Вместо душевых кабинок, которые она себе представляла, здесь было большое открытое пространство, стены которого были увешаны душевыми лейками.

Почти все они были заняты. Заключенные ополаскивали волосы или намыливали тела тонкими брусочками белого мыла. Некоторые женщины просто стояли под струями воды. Две женщины рядом с ней – одна белая, другая черная – стояли под одной лейкой. Они целовались и ласкали друг друга. Белая женщина ущипнула за сосок другую, вызвав у той громкий стон.

Холли направилась к свободному душу в дальнем конце комнаты. Женщина, принимавшая душ рядом с ней, была намного старше ее, седовласая, с обвисшей грудью. Она выглядела вполне безобидно, и это впечатление сохранялось до тех пор, пока старая баба не оглядела ее с ног до головы, прежде чем открыть рот, чтобы поцокать языком.

Холли вздохнула.

Похоже, от такого здесь просто не скрыться. Единственное, что можно было сделать сейчас, это как можно быстрее помыться и убраться отсюда. Душ без возможности уединения, в окружении стольких других женщин вызывал у нее дискомфорт. Она не знала, как сможет привыкнуть к этому, но ей сказали, что она останется здесь до конца своих дней, так что какой у нее был выбор? Провести остаток лет, погрязнув в собственной грязи, тоже было не вариантом.

Тонкий брусок мыла лежал в мыльнице под лейкой. Он был мокрым и липким и, очевидно, уже был использован множеством других женщин. Мысль об использовании мыла, елозившего не известно в каких частях тела у других заключенных, вызывала у нее отвращение.

Хотя, опять же, какой у нее был выбор?

Она уже потянулась за мылом, когда почувствовала удар в спину, заставивший ее вскрикнуть не только от боли, но и от удивления. Обернувшись, она увидела женщину, которую видела стоящей у раковины. Ее вьющиеся светлые волосы были мокрыми, вода утяжеляла их, и они свисали ниже плеч.

– Помнишь меня, сучка?

Вокруг блондинки стояли еще четыре женщины. Все они были молодыми и белокожими. У них было еще кое-что общее – татуировка свастики между грудей. Пока Холли стояла в нарастающем ужасе, женщины окружили ее.

Подстрекательница-блондинка подошла ближе.

– Что уставилась на меня, сучка? Давно не трахалась?

Холли захныкала.

– Прости. Я не хочу ни с кем трахаться. Я просто хочу принять душ.

Слезы потекли по ее лицу.

Одна из подруг блондинки – высокая, большегрудая женщина с черными волосами, передразнила Холли, преувеличенно исказив черты лица в притворном плаче.

– О, бу-бу-бу, посмотрите на меня. Я изящная маленькая испуганная принцесса. Бу-бу-бу.

Другие женщины засмеялись.

Большинство из них смеялись. Блондинка просто продолжала смотреть на Холли.

– Ты не знаешь, с кем связалась, сука.

Холли задрожала, оглянувшись вокруг и увидев, что другие женщины в душевой комнате старательно отводят взгляды. Ее внутренности скрутило от осознания того, что никто не придет ей на помощь. Что-то ужасное должно было произойти с ней – снова – и не было никакого способа предотвратить это.

Она посмотрела в глаза блондинке, нижняя губа дрожала, когда она умоляла ее.

– Пожалуйста, не делай мне больно. Пожалуйста. Я сделаю все, что ты захочешь. Все, что угодно.

Блондинка усмехнулась.

– Есть только одна вещь, которую я хочу сделать с тобой, сучка. Я хочу, порезать тебя, чтобы твоя кровь залила все вокруг.

Холли покачала головой.

– Нет. Нет. Пожалуйста.

Группа начала тесниться вокруг нее, заставляя Холли отступать, пока она не почувствовала, что мыльница упирается ей в спину. Она начала кричать о помощи за мгновение до того, как кулак высокой черноволосой женщины врезался ей в подбородок. От этого удара ее голова откинулась назад, приложившись к кафельной стене. Затем они набросились на нее всей сворой, обрушив шквал ударов кулаками. Удары обрушивались на ее живот, грудь и лицо. Раны, полученные прошлой ночью, лишь слегка затянувшиеся, снова открылись и закровоточили. Кровь смешалась с водой, все еще льющейся из лейки над головой, образовав на полу багровую лужу.

Был короткий момент, когда Холли подумала, что худшее уже позади. Она рухнула на пол дрожащей кровавой кучей. Дождь из кулаков наконец прекратился. Она сидела и рыдала, молясь, чтобы кто-нибудь пришел ей на помощь.

Затем ее схватили за руки и вытащили в центр комнаты. К этому времени душевая комната уже почти опустела. Холли заставили лечь на живот, больно скрутив руки за спиной. Ее голова была повернута в сторону, щека прижата к холодному, мокрому полу. Она подняла взгляд вверх и увидела стоящую над ней разъяренную блондинку. Блондинка улыбнулась, подняла ногу и поднесла ее к лицу Холли, сильно надавив.

– Вставь ей в задницу, – услышала она слова блондинки.

Сердце Холли билось так быстро, что казалось, оно может разорваться. Она понятия не имела, что блондинка имела в виду, кроме того, что это не может быть ничем хорошим. Затем что-то вонзилось в ее прямую кишку. Мгновение спустя она почувствовала боль. Это было какое-то лезвие. Очень острое. Лезвие вынули и снова воткнули.

Нога на ее голове надавила еще сильнее.

– Спорим, теперь ты жалеешь, что начала это дерьмо. Не так ли, сука?

Холли закричала, когда лезвие снова вошло в нее. На этот раз в ягодицу, а не в анус. Ощущение было такое, будто в нее вошло не менее трех дюймов^[4]стали. Под ней на холодном полу быстро образовалась еще одна лужа крови. Затем нога резко оторвалась от ее головы.

– Переверни сучку.

Раздалось какое-то ворчание и движение, когда женщины перекатили ее на спину. Блондинка нагнулась над Холли, держа в руке заточку, сделанную из зубной щетки.

Она усмехнулась, прижав острие между грудей Холли.

– Мы – Фрауеншафт, и мы правим этим местом. Это тебе на память о нас. Да здравствует вечный рейх, сучка.

Холли корчилась и визжала, когда заточка рассекло ее плоть, но подручные блондинки легко удерживали ее на месте. Блондинка прикусила нижнюю губу, а ее глаза сузились, превратившись в щели от напряженной концентрации. Она резала глубоко и не останавливалась, пока не закончила выводить свастику между грудей Холли.

Под конец Холли захотелось, чтобы они просто перерезали ей горло. Ей казалось, что она не выдержит еще одного дня в этом кошмарном месте. Но этого не произошло.

Вместо этого женщины оставили ее лежать в луже собственной крови, плачущую и вздрагивающую от боли, а сами отошли к душевым лейкам и ополоснули свои гладкие, идеальные тела. Они разговаривали между собой и смеялись над тем, что сделали, не обращая больше внимания на Холли, которая потеряла сознание от боли и кровопотери, прежде чем они ушли.

Глава 12

Наряду с доктором Вороновой, Ливия Коллинз отвечала за оказание реальной медицинской помощи сотрудникам Тюрьмы №13. И эти обязанности она исполняла всегда с высочайшим профессионализмом. Никто из персонала никогда не жаловался на качество ее работы.

Однако, такая работа никогда не доставляла ей удовольствия – это было самое скучное применение ее навыков. Свой энтузиазм она проявляла в работе палача, тем, кем по сути и являлась, хотя, конечно, официально такой должности здесь не было. В средневековые времена она бы истязала своих жертв в темнице. Сейчас же ее вотчиной был лазарет. Именно это давало ей хоть какое-то чувство самореализации. Ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем заставлять других людей страдать, а уж она-то могла пролить эти страдания настолько, насколько хотела, чтобы насытиться ими в полной мере.

Именно поэтому Ливия была так раздосадована сегодня утром. Она слишком переусердствовала ночью. Салли на тот момент была еще жива, когда Ливия наигравшись с нею вдоволь, ушла за полночь к себе. Очевидно, Салли умерла от потери крови или других внутренних повреждений. И это несмотря на предпринятые ею меры по стабилизации состояния женщины.

Это так расстраивало. Салли была достаточно крепкой, и ее страдания можно было продлить на более долгое время. Однако, из-за ее недосмотра глупая дура просто умерла. Теперь придется подать заявку на еще одного или двух субъектов. Оставалось надеяться, что их доставят сюда быстрее, нежели в прошлый раз.

Медсестра уже собиралась вызвать кого-нибудь, чтобы убрать труп, когда распахнулись двери лазарета. Вошли два надзирателя, везущие окровавленную женщину на каталке. Женщина была заключенной. Ее звали Холли или как-то так. Она собственноручно сделала ей прививки только вчера, когда ту только доставили в тюрьму.

Ливия не могла не поразиться счастливому стечению обстоятельств. Вот она уже оплакивала раннюю смерть Салли и размышляла о том, сколько времени потребуется, чтобы найти ей замену, а тут такой подарок, как на Рождество. Это было похоже на чудо особого рода. Мрачное, темное чудо.

Эта мысль заставила ее засмеяться.

Один из надзирателей в удивлении поднял бровь, вкатывая каталку в лазарет.

– Что смешного?

Ливия снова рассмеялась и пожала плечами.

– Ты не поймешь. Что у нас здесь?

– Это только мое мнение, как непрофессионала, вы понимаете, – сказал второй надзиратель. – Но мне кажется, что из этой сучки выбили все дерьмо.

– Ее тоже немного порезали, – добавил его коллега. – Ножом в задницу.

Ливия засмеялась, наблюдая, как мужчины переносят женщину без сознания на одну из пустых кроватей.

– Интересно... Переверните ее. Да, вот так. Хм. Что ж, моя профессиональная оценка совпадает с вашим обывательским мнением. И рискну предположить, что дамы из Фрауеншафт имеют к этому какое-то отношение.

Один из надсмотрщиков кивнул в сторону кровавого рисунка на жертве:

– Вы делаете такой вывод на основании гребаной свастики, вырезанной на ее груди?

Ливия кивнула.

– Что еще?

– Эти сумасшедшие суки выходят из-под контроля, – снова сказал тот же парень. – Мы даже не можем...

– Заткнись, Кларк, – сказал другой мужчина, прерывая его. – Это не наше дело, и у нас есть другие дела.

Ливия нахмурилась, посмотрев на того, кого назвали Кларком.

– Нет, подожди. О чем ты говоришь?

Мужчина покачал головой, и отвернулся с мрачным выражением на лице.

– Он прав. Нам некогда болтать, – oн кивнул ей. – До скорого, мисс Коллинз.

Надзиратели направились к выходу.

– Подождите, – снова сказала Ливия.

Парни снова повернулись к ней.

– Да? – настороженно спросил Кларк.

– Эта умерла, – сказала Ливия, махнув рукой на Салли. – Не могли бы вы отнести ее в крематорий?

– Да, мэм.

Пока Ливия пристегивала запястья Холли наручниками к перилам кровати, надзиратели перекладывали труп Салли на окровавленную каталку. Затем они попрощались с медсестрой и вывезли тело из лазарета.

Пора приниматься за работу.

Надев свежую пару латексных перчаток, Ливия раздвинула ягодицы Холли, чтобы осмотреть ее ректальные раны. Они были небольшими, и их легко было бы не заметить, если бы не кровь, все еще сочившаяся из них. Раны не казались опасными для жизни. Она могла бы зашить и обработать их, пока пациентка была без сознания, и та даже не почувствовала бы этого.

Естественно, у Ливии были другие интересы. Она ввела кончик пальца в перчатке в один из проколов. Это вызвало слабый стон Холли, но она оставалась без сознания.

Ну, так дело не пойдет, – подумала медсестра. – Мне нужно, чтобы ты кричала.

Она ввела палец глубже и пошевелила им, разрывая рану. Это усилило поток вытекающей из нее крови. Кровь скапливалась вокруг костяшек пальцев, переливалась через них и стекала вниз во влагалище. Боль привела Холли в чувство, и она с шумом выдохнула.

За этим последовал крик.

Ливия улыбнулась.

Это только начало.

Медсестра вытащила палец из раны и схватила Холли за длинные волосы, намотав их на кулак, сильно дернув ее голову назад.

– Ты ведешь себя довольно неприлично, поросенок. Скоро у тебя будет повод кричать во все горло, но сейчас мне нужно, чтобы ты ответила на несколько вопросов. Понятно?

Холли захрипела, пытаясь что-то сказать.

Ливия ослабила хватку Холли, отбросив ее голову на подушку.

– Что это было, поросенок? Боюсь, я не смогла ничего разобрать.

Холли всхлипнула.

– Зачем вы делаете это? Вы же должны помочь мне, вы ведь медицинский работник? Мне больно. Пожалуйста, помогите мне.

Ливия ухмыльнулась.

– Да, вообще-то, я медсестра. Разве ты не поняла это по моей униформе? Я бы поздравила тебя с твоей наблюдательностью, если это не было так очевидно. И, если ты не заметила, я как раз помогала тебе, осматривая твою рану. Я сейчас вернусь.

Холли тихонько всхлипывала.

– Спасибо.

Ливия улыбнулась.

– Нет проблем, поросенок. Никуда не уходи, хорошо?

Она направилась в кладовую. В темноте нащупав тонкий шнур, она включила верхнюю лампочку. Свет был тусклым, и лампа мерцала. Мерцание раздражало, но по крайней мере, в кладовой было хоть какое-то освещение.

Обойдя ведро со шваброй, она подошла к ряду полок и взяв большую сине-белую пластиковую бутылку, вышла из кладовки, не став закрывать дверь, зная, что сегодня ей неоднократно придется сюда вернуться.

Холли повернула голову в сторону распахнувшейся двери, когда медсестра вернулась в лазарет. Ее глаза в ужасе распахнулись, когда она увидела, что та несла в руке.

– Нет, – хрипло и жалобно застонала женщина. – Зачем это?

Ливия рассмеялась.

– Не оспаривай моих решений. Я лучше знаю, чем лечить твои раны.

Холли захныкала.

– Пожалуйста...

– Можешь продолжать меня умолять, – сказала Ливия, с ухмылкой ставя бутылку с отбеливателем на медицинскую тележку, которую она перекатила к кровати Холли. – Мне это даже нравится.

Холли вздрогнула.

– Я... я... я думала, вы поможете мне. Вы сказали, что поможете мне.

Ливия хихикнула, снимая крышку с пластиковой бутылки.

– Я действительно помогу тебе, глупышка. Я помогу тебе ощутить такую боль, какую ты в жизни не чувствовала, глупая корова.

Одной рукой раздвигая ягодицы Холли, а другой поднося горлышко бутылки с отбеливателем к ее анусу, Ливия почувствовала, что возбудилась в предвкушении того, что сейчас произойдет. Ей до боли хотелось засунуть руку себе между ног и начать мастурбировать, но она сдержалась, потому что нужно было ввести "лекарство" пациентке.

Холли кричала и дергалась в наручниках, которые бились о бельца кровати с металлическим звоном, что еще сильнее усиливало возбуждение Ливии. Видеть бесполезную борьбу своих жертв было так же возбуждающе, как и слышать их крики и мольбы.

Она перевернула бутылку, вставив горлышко в анус, и держала до тех пор, пока едкая жидкость не начала выливаться из отверстия. Холли снова дергалась и вопила во все горло, когда отбеливатель лился на раны в ее заднице. Эти крики были одними из самых громких и пронзительных, которые Ливия слышала за последние месяцы. Она дрожала от возбуждения, ее дыхание участилось, оргазм наступал, а она еще даже не прикоснулась к себе.

Холли билась и кричала, пока медсестра вынимала горлышко бутылки из ее ануса. Свирепость ее борьбы была просто потрясающей. Она так сильно дернула рукой в наручнике, что сломала запястье. Ливия услышала треск костей, но Холли едва ли обратила на это внимание. Все, что чувствовала она сейчас – это полная агония, охватившая ее анус, в который словно сунули горячую кочергу и ворочали ею в нем.

Ливия сделала небольшой перерыв. Ужасное жжение после отбеливателя в анусе Холли немного утихло, и теперь она осознала, что сделала со своим запястьем.

Ее тело покрылось испариной, а ее попытки освободиться постепенно становились все менее ожесточенными. В конце концов женщина съежилась на кровати, задыхаясь и всхлипывая. Ливия поставила бутылку с отбеливателем на медицинскую тележку, сняла латексную перчатку с правой руки и полезла в трусики, чтобы довести себя до оргазма. Ей хватило нескольких прикосновений, что ее тело пронзила сладкая дрожь и истома разлилась по низу ее живота. После этого она сняла другую латексную перчатку, надела новую пару и снова взяла бутылку с отбеливателем. Холли еще дрожала, но уже не билась в агонии, а слабо мычала, а в не силах кричать.

Ну, так дело не пойдет, – подумала Ливия.

Она раздвинула ягодицы Холли и впрыснула в раны гораздо большую дозу отбеливателя, чем раньше. Крики женщины раздавались в стенах лазарета с такой же силой, как вопли исполнителя хэви-металла на концертной арене.

И прошло совсем немного времени, прежде чем Ливия снова кончила.

Глава 13

В столовой большинство женщин, стоявших на раздаче, старательно отводили глаза от Джессики. У многих из них был нервный тик на лице, напоминая Джессике метамфетаминовых наркоманов. Это совсем не внушало ей уверенности в качестве еды, несмотря на слова Паучихи о том, что она на удивление съедобна.

Одна из женщин на раздаче взглянула Джессике в глаза. Она была не такой дерганной, как остальные, но выглядела она еще страшнее их. Женщина была похожа на ведьму из мрачной сказки и выглядела как упитанная карга, с рыхлыми, как у курицы, щеками, кустистыми бровями, толстой, оттопыренной нижней губой и заметными бородавками на лице. В ее больших, раздувающихся ноздрях виднелись мокрые зеленые козявки.

Старая ведьма была одета в большой белый фартук поверх большого серого халата. Ее пухлая правая рука держала поварёшку. Рот заключенной искривился в усмешке, когда она почувствовала на себе взгляд Джессики.

– Хочешь немного подливки к картофельному пюре, дорогуша?

Джессика посмотрела на кастрюлю с подливкой. Жуткая старая образина помешивала поварешкой коричневую жижу. Ей нравилась подливка к картофелю. В конце концов, она родилась и выросла на юге. Но пока она стояла и изучала сомнительную текстуру бурлящей жижи, она увидела, как что-то всплыло на ее поверхность, и тут же скрылось в этом топком болоте.

Что-то... зеленое.

Джессика посмотрела женщине в глаза.

– Ты что, серьезно высморкалась туда?

Женщина улыбнулась, обнажив ряды гниющих, желтых зубов. Но ничего не ответила.

Паучиха подтолкнула Джессику локтем.

– Мы тут вроде как задерживаем очередь, – сказала она, говоря так тихо, что ее было почти не слышно. – Туземцы становятся беспокойными.

Джессика посмотрела на очередь женщин позади нее. Все они смотрели на нее, нетерпеливо ожидая получения пищи.

– Обойдусь без подливки.

Она посмотрела на косоглазую ведьму.

– Как хочешь, дорогуша.

Джессика взяла свой поднос и отошла в сторону, освобождая место Паучихе, которая подвинула свой поднос и посмотреть на уродливую раздатчицу еды.

– Мне немного подливки, пожалуйста.

Удивленно вскинув бровь, Джессика воздержалась от комментариев, наблюдая, как женщина выливает соус на картофель Паучихи. Та поблагодарила женщину, взяла свой поднос и посмотрела на Джессику.

– Сюда.

Джессика последовала за своей новой сокамерницей по проходу между рядами столов. Столов было много. Неудивительно, учитывая большое количество заключенных в блоке "D". Куда бы Джессика ни посмотрела, она видела в основном занятые места. Их сопровождали взгляды, непристойные высказывания и угрожающие жесты, и было ясно, что они были направлены ей, а не Паучихе.

Это было ожидаемо. Она была здесь свежим мясцом, и поэтому к ней относились соответствующее, как принято в таких местах, но она подумала, что за этим может скрываться и нечто большее. Слухи о том, что она сделала со своей первой сокамерницей, могли уже распространиться. Она понятия не имела, какое положение занимала здесь та заключенная, но вполне возможно, что она, сама того не зная, уже нажила себе кучу новых врагов. Хотя она не сожалела об убийстве Лоры Гриер, эту ситуацию нужно было прояснить в ближайшее время.

Надеюсь, Паучиха поможет мне разобраться с этим дерьмом.

Паучиха довела ее до столика в дальнем конце столовой. За этим столом было не так много народу, как за другими. За ним сидели всего три женщины, расположившись так, чтобы быть подальше друг от друга. С первого взгляда Джессика поняла, почему. Эти женщины, как и Паучиха, были изгоями и отверженными. Они были забитыми и испуганными, вздрагивая от каждого шороха. Они склонили головы над своими подносами, и клевала еду, как встревоженные птицы.

Джессика выдвинула стул и села, прислонившись спиной к стене. Она хотела иметь возможность обзора в случае внезапного нападения, что было вполне возможным исходя из встречи, которую ей здесь устроили. К ее удивлению, Паучиха села рядом с ней, а не напротив.

Джессика удивленно посмотрела на нее.

Паучиха запихнула в рот ложку картофельного пюре, проглотила и запила еду глотком молока из пакета. А потом ответила на молчаливый вопрос сокамерницы:

– Что? Делаю то же, что и ты, – сказала она, снова погружая ложку в картофель. – Слежу за всем.

Она съела вторую ложку картофельного пюре.

Джессика взяла бисквит и осторожно откусила.

– Хм. Не так уж плохо.

Паучиха взглянул на нее.

– Как я и говорила, да? Съедобно.

– Да, – хмыкнула Джессика.

Она откусила еще один, более больший кусочек. Бисквит действительно было довольно вкусным. После этого голод взял свое, и она проглотила все остальное. Она уже почти доела картофельное пюре, когда заметила трио женщин, идущих в их сторону.

Этих троих она уже видела, когда они с Паучихой проходили по проходу между столами. Пару минут назад они закончили завтракать, однако вместо того, чтобы направиться к выходу, они направились к их столу.

Женщина в центре троицы была симпатичной, грудастой женщиной с пышными вьющимися черными волосами, которые свисали до плеч. Она шла чуть впереди других женщин – рыжей и блондинки. Женщины рядом с ней были крупнее и выше, но Джессика сразу поняла, что брюнетка была их лидером, а те двое – ее силовой поддержкой.

Они явно были такими же заключенными, как и остальные здесь, но на них не было оранжевых комбинезонов, обязательных здесь. Вместо этого на них были джинсовые шорты-трусы и топы. Джессика и до этого замечала других заключенных в гражданской одежде и поняла, что это, очевидно, каста привилегированных.

Брюнетка вызывающе смотрела прямо на Джессику. На ее красивом лице появилась явная ухмылка.

Джессика взяла второй бисквит и делала вид, что рассматривает его, а сама шепотом спросила Паучиху.

– Что нужно этим трем сукам?

Паучиха подняла взгляд от своей еды и замерла.

– О, черт.

Джессика нахмурилась.

– Что?

Паучиха выдохнула и опустила взгляд вниз, на свою тарелку.

– Это Элис Кинкейд и ее головорезы.

– Кто такая Элис Кинкейд?

Паучиха спрятала руки под столом. Джессика заметила, что они у девушки слегка дрожат.

– Она держит черный рынок здесь. Рыжая – Люси Торн, а другая – Шонда Дэннинг. Они – ее армия, можно сказать. Они все крутые сучки.

– Ты боишься их?

Паучиха сглотнула с трудом.

– Да. Их все боятся.

Джессика кивнула и отложила бисквит.

– Хорошо. Держи рот на замке и дай мне с ними разобраться.

Элис Кинкейд выдвинула стул напротив Джессики и села на него. Она бросила насмешливый взгляд на сокамерницу Джессики.

– Сдерни, Паучиха.

Паучиха начала подниматься, но Джессика положила руку ей на плечо и заставила сесть обратно.

– Моя подруга никуда не уйдет.

Элис засмеялась.

– Твоя подруга? Серьезно? Ты дружишь с этим фриком?

Джессика уставилась через стол на Элис Кинкейд.

– Паучиха – моя подруга, да.

Свита Элис заняла месте по сторонам своего босса. Рыжая наклонилась вперед, упираясь руками в поверхность стола, и смотрела на Джессику. Ее груди сильно обвисли, напрягая ткань облегающего топа.

– Что, если мы просто заставим ее уйти, сучка?

– Можешь попробовать, – улыбнулась Джессика.

Дрожь Паучихи заметно усилилась. Она нервно посмотрела на Джессику.

– Я могу просто уйти. Все в порядке.

– Нет, – решительно покачала головой Джессика.

Паучиха обреченно вздохнула.

– Ладно.

Улыбка Джессики стала шире, когда она снова перевела взгляд на Люси Торн.

– Ты считаешь себя крутой сукой. Ты, вероятно, довольно крутая, по сравнению с большинством в этой тюрьме, – Джессика преклонилась через стол, приблизив свое лицо к лицу рыжей. – Но, детка, я бы сломала и тебя и эту другую пизду пополам, даже не вспотев. Хочешь, чтобы я отправила тебя в ебаный морг? Отлично. Давай.

Люси Торн зашипела как змея, выдыхая сквозь стиснутые зубы. Мышцы ее плеч и рук напряглись, и она была уже готова наброситься на Джессику. Другая женщина, Шонда, обогнула стол и тоже начала наступать на бунтарку.

Элис Кинкейд откашлялась, и остановила своих цепных псов.

– Хватит, девочки. Мы здесь не для того, чтобы надирать чьи-то задницы, – oна игриво улыбнулась. – Во всяком случае, не сегодня.

Наступило напряженное молчание. Несмотря на приказ Элис, Люси готова была набросится на Джессику, и только суровый взгляд пресек возможную бойню. Рыжая и Шонда отступили, снова встав по бокам своей хозяйки.

Элис вздохнула.

– Хочешь верь, хочешь нет, леди, но я здесь не для разборок. У меня есть к тебе личный разговор, но если Паучиха – твоя сучка, то так тому и быть.

– Моя сучка?

Элис улыбнулась.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Джессика ничего не сказала.

Элис пожала плечами.

– Неважно. Я просто хотела представиться. Я слышала, как ты разобралась с Лорой Гриер, и была впечатлена, решилa, что должна лично познакомиться с тобой поближе. То, как ты противостояла моим девочкам, которым, блядь, любой слово боится сказать, если не хочет отъехать на тот свет, ну... это тоже впечатлило меня.

Джессика молча продолжала смотреть на нее.

Элис взглянула на Паучиху, которая тут же опустила взгляд. Под ее взглядом ей хотелось улизнуть отсюда и спрятаться, возможно, чтобы никогда больше не показываться.

Джессика положила руку на ногу своей сокамерницы и ободряюще сжала ее.

Элис засмеялась и переключила свое внимание на Джессику.

– Твоя... подруга... – насмешливое ударение, которое она сделала на слове "подруга", заставило ее свиту засмеяться. – Кем бы она ни была... она рассказала тебе обо мне?

– Возможно. А что?

Элис пожала плечами.

– Ты мне нравишься. Мне нравится твой гребаный стиль. У тебя есть все, что нужно, чтобы добиться здесь успеха. Больших успехов. Вот почему я хотела бы, чтобы ты работала на меня.

Джессика нахмурилась.

– Работать на тебя? Что делать?

Элис снова пожала плечами.

– Это мы еще решим. Обычно я не беру в помощники свежее мясо. Но ты не обычное свежее мясо. Это видно любому. Нет, ты – особенная. Так что, у тебя есть все задатки, чтобы быстро подняться здесь с моей помощью, – oна сложила руки на груди и откинулась на спинку стула. – Что ты об этом думаешь?

Джессика бесстрастно смотрела на Элис. Она чувствовала кипящую враждебность, исходящую от Люси Торн и такой же эквивалент неприязни от Шонды Дэннинг. Они обе, вероятно, считали вступление Джессики в их банду личной угрозой. Этого уже было достаточно, чтобы ответить категорическим "нет" на предложение Элис Кинкейд. Ей не очень хотелось, чтобы одна из этих сучек нанесла ей удар в спину.