Текст книги "Порочный 3 (ЛП)"

Автор книги: Брайан Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Сохраняй спокойствие, – словно говорили ее глаза. – Я вернусь, как только смогу.

Ради себя самой Элис надеялась, что это правда.

Глава 28

Несмотря на внешнюю невозмутимость, Джессика Слоaн ощутила трепет, когда ее ввели в кабинет начальника тюрьмы. При последней встрече с этой женщиной она пережила неоднократные сексуальные домогательства и несколько раз была придушена до потери сознания. Однако в этот раз Хельги, длинноногой помощницы начальницы тюрьмы, которая в тот раз выполняла большую часть грязной работы, не было видно.

Начальница тюрьмы попросила человека в форме офицера СС и его людей оставить их наедине.

Офицер ответил отрывистым кивком.

– Конечно, мэм. Мы будем ждать ваших указаний.

– Спасибо.

Когда дверь за мужчинами закрылась, Джессика услышала щелчок, и поняла, что был приведен в действие запорный механизм двери. Начальница тюрьмы нажатием кнопки на своем столе заперла дверь и уселась в свое кресло. Как и прежде, ее волосы были собраны в пучок на затылке, что придавало ее не слишком привлекательным чертам лица несколько суровый вид. А в своем консервативном черном платье она была похожа на зловещую директрису католической школы-интерната с привидениями.

Джессика не могла удержаться, чтобы не поделиться этим впечатлением.

– Вы похожи на директрису католической школы-интерната с привидениями.

Начальница тюрьмы тонко улыбнулась.

– Как необычайно проницательно. На самом деле, в далеком прошлом я и была ею. А ты похожа на одну из моих строптивых воспитанниц.

Джессика посмотрела на женщину, пытаясь понять, говорит она всерьез или шутит.

Не похоже на шутку.

Начальница тюрьмы взмахом руки указала на пустой стул перед столом.

– Пожалуйста. Садись.

Присаживаясь, Джессика не могла не заметить пятна крови на полу. Учитывая характер этого учреждения, возможность того, что в этой комнате пытали и, возможно, даже убивали других женщин, не вызывала удивления. Но эти пятна выглядели свежими, несмотря на неудачные попытки оттереть их.

Опустившись на стул, она спросила:

– Так где же эта ваша гребаная потрошительница, которая пытала меня в прошлый раз?

Улыбка Викман померкла.

– Она... нездорова.

Последнее слово звучало, как приговор. Ее интонация была такой же, как если бы она сказала: Она мертва. Джессика так же отметила нервозность начальницы тюрьмы, хотя она старалась ее скрыть.

Она с интересом следила за мисс Викман. Это, конечно, не было точным подтверждением слухов о "больших переменах", но слишком уж было подозрительным совпадением.

Джессика невозмутимо закинула ногу на ногу и произнесла:

– Понятно. Так почему я здесь?

Женщина тоже изучающе уставилась на Джессику. За этими холодными темными глазами происходила какая-то внутренняя борьба. Так, и не зная с чего начать, начальница тюрьмы поднялась со стула и подошла к шкафу. Открыв его, она достала бутылку виски и два стакана. Вместо того чтобы вернуться в свое кожаное кресло, она прислонилась к столу перед Джессикой и поставила стаканы рядом с собой.

– Мне кажется, что мы с тобой начали не с той ноты, Джессика Слоан.

Джессика хмыкнула, наблюдая, как женщина наливает щедрую порцию виски в каждый стакан.

– Можно и так сказать.

Женщина протянула один из стаканов Джессике, и та наклонилась вперед, чтобы принять его.

– С тобой обращались грубо, – сказал Викман, все еще опираясь на стол. – Признаться, даже жестоко, – oна пожала плечами. – Таков здесь порядок вещей. Я не жду, что ты меня простишь, да и не жажду твоего прощения, – pна сделала паузу, сделав большой глоток виски. – Однако, если ты сможешь отбросить те чувства, которые вызывают у тебя воспоминания нашего знакомства, у меня есть для тебя предложение, которое может принести значительную взаимную выгоду.

Джессика сделала небольшой глоток виски.

– Я слушаю.

Викман еще мгновение колебалась, прежде чем ответить, пожевывая нижнюю губу, и взвешивала свои следующие слова. Джессика чувствовала, что внутренние терзания женщины по поводу того, стоит ли продолжать разговор, были столь очевидны, что она подумала, что та так и не решится.

Начальница тюрьмы, откашлявшись, оперлась задницей о край стола, нервно сжимая стакан виски. Наконец, она вздохнула и сказала:

– Как ты смотришь на то, чтобы выбраться отсюда?

– Выбраться отсюда?

Викман слабо улыбнулась и сделала еще один глоток виски, прежде чем сказать:

– Отсюда, – oна подняла свободную руку и помахала рукой у себя над головой. – Из Тюрьмы №13.

– Вы и я. Вместе.

Женщина кивнула, в ее глазах появился блеск. Все, что она пыталась скрыть: волнение, нервозность, страх – все было написано на ее лице.

Все любопытнее и любопытнее, – подумала Джессика.

– Я думала, что единственный способ выбраться отсюда для заключенных – это сосновый ящик.

Начальница тюрьмы рассмеялась.

– Слишком шикарно. Обычно заключенные выходят отсюда в виде шлейфа черного дыма, извергаемого дымовой трубой крематория.

Джессика посмотрела на свой стакан с виски и решила не налегать на спиртное, потом встретилась взглядом с начальницей тюрьмы.

– И для ясности – вы говорите о побеге?

Блеск в глазах женщины усилился.

– Да.

– Интересно. Почему вам нужно бежать? Вы здесь царь и бог. Это ваши владения. И зачем вам для этого понадобилась моя помощь?

Викман вздохнула.

– Потому что, совершенно неожиданно, в воздухе наметились перемены. Дует дурной ветер, который не сулит мне ничего хорошего. Я была слишком самоуверенна, и много не замечала. Или не хотела замечать. Но теперь не могу отрицать очевидного. Я хочу действовать на опережение, а не ждать, пока события примут совсем плохой оборот.

Джессика на мгновение задумалась. Все, что она здесь услышала, полностью совпадало со слухами, переданными Элис надзирателями. Поначалу эти слухи, казались ей слегка истеричными и преувеличенными. Но постепенно, в связи со всеми последними событиями, ее скептицизм немного померк. Теперь же, здесь, в кабинете начальника тюрьмы, он развеялся окончательно.

– Хорошо. Я в деле.

Бровь Викман изогнулась, а в ее лице отразилось легкое удивление.

– Правда? Я думала, тебя придется долго убеждать.

Джессика покачала головой.

– Мне нечего терять, если я пойду с вами, мисс Викман.

Та улыбнулась.

– Пожалуйста, зови меня Эвелин. Теперь, когда мы союзники, не к чему этот официоз.

Джессика улыбнулась.

Как будто, блядь, мы союзники, сучка.

– Хорошо, Эвелин. Как мы выбираемся отсюда? И зачем я тебе нужна?

Начальница тюрьмы поставила свой пустой стакан и оттолкнулась от его края стола, подойдя ближе к Джессике.

– До твоего прибытия сюда я прочитала обширную биографическую справку о тебе. Без преувеличения можно сказать, что ты одна из самых опасных женщин на планете, если не самая опасная. Первоначально я надеялась использовать твои уникальные таланты другим способом, даже подослала к тебе своего шпиона, но поняла, что обмануть и манипулировать тобой будет нелегко.

Джессика хмыкнула.

– Значит, ты посадила шпиона в качестве моей новой сокамерницы.

Женщина улыбнулся.

– Бедная Паучиха. Жаль, что с ней такое случилось.

– Да. Жаль.

Викман приподняла бровь.

– Я не вижу в твоем тоне особого раскаяния.

Джессика пожала плечами.

– Я сделала все так, как того требовали обстоятельства.

– И именно поэтому мы сейчас разговариваем. У меня больше нет возможности играть с тобой переглядки. Все происходит слишком быстро. Я больше не знаю, кому из своих сотрудников, если таковые вообще имеются, могу доверять. Мы никогда не станем друзьями, ты и я, но я думаю, что ты – прагматик прежде всего. Мне нужен человек, способный адаптироваться к быстро меняющимся обстоятельствам, и который, прежде всего, без колебаний убьет любого, кто встанет на ее пути. Кроме того, как я понимаю, ты умеешь управлять вертолетом.

Джессика откинулась на спинку стула. Начальница тюрьмы подошла так близко, что практически нависла над ней.

– Верно. И, да, я убью любого, кого ты захочешь, если это поможет выбраться отсюда.

Викман протянула руку и слегка погладила Джессику по щеке.

– Отлично. Теперь раздевайся.

Джессика вздохнула.

– Послушай... мне уже надоело, что меня используют, как игрушку для своих сексуальных развлечений.

Начальница тюрьмы убрала руку от ее щеки.

– Я не собираюсь с тобой трахаться, Джессика, хотя, возможно, мы сможем вернуться к этой идее, когда выберемся отсюда. Возможно, так ты захочешь меня отблагодарить за свое освобождение. Но сейчас ты должна переодеться.

Джессикa непонимающе уставилась на женщину. Подойдя к своему столу, начальница тюрьмы открыла ящик и достала стопку знакомой одежды. За исключением белой блузки, одежда была полностью черной. Она видела эту одежду раньше.

На Хельге.

– Это то, о чем я думаю?

Викман кивнула, снова подойдя к Джессике.

– Да, это оно.

– И ты хочешь, чтобы я надела это дерьмо?

– Хочу, – снова кивнула та.

Джессика уставилась на стопку одежды.

– Хельга выше меня. Эти вещи будут висеть на мне, как на вешалке.

– Ты всего на несколько дюймов ниже Хельги, и твой бюст лишь немного меньше. Но вы обе блондинки, и, думаю, это прокатит. Надень их, пожалуйста.

С некоторой неохотой Джессика приняла стопку одежды, отдав свой еще почти полный стакан виски Эвелин.

– Подожди. А когда именно мы предпримем эту попытку побега? – запоздало спросила Джессика, хотя ответ был очевиден.

Викман допила виски из ее стакана и сказала:

– Я думала, ты поняла. Мы делаем это сейчас.

– О-у.

– Это проблема?

Джессика покачала головой.

– Нет. Но ситуация должно быть еще хуже, чем ты описала, если ты в таком отчаянии. По крайней мере, с твоей точки зрения.

Начальница тюрьмы кивнула.

– Ты права. И, как я уже сказала, я не хочу ждать последнего момента. А теперь, пожалуйста, поторопись и надень форму.

Джессика пожала плечами и поднялась со стула. Она чувствовала на себе взгляд начальницы тюрьмы, поспешно снимая тюремную робу. Этот пристальный взгляд был таким же мерзким, как взгляд сексуального маньяка. Но Джессика не обращала внимания. По сравнению с тем, что она уже пережила, это было мелочью.

Викман оказалась права. Размер формы был не настолько велик, чтобы бросаться в глаза. Одежда была немного свободной, но это легко скрывалось с помощью утяжки ремня. Джессика почувствовала инстинктивное отвращение к тому, что ей приходится носить поддельную эсэсовскую форму, но она заглушила это в себе. Для того, чтобы выбраться отсюда, она была готова обмазаться даже дерьмом.

– Хорошо, что теперь?

Эвелин достала из верхнего ящика стола пистолет.

– Возьми его и сядь обратно. Держи его на коленях.

Джессика выполнила указание. Ей казалось, что ее собираются каким-то образом подставить. Она не могла полностью доверять этой женщине. Но интуиция подсказывала Джессике, что Викман действительно боится за свою безопасность, поэтому отбросила свои подозрения.

– Мой кабинет звукоизолирован, – сказала ей начальница тюрьмы, снова усаживаясь в свое кресло. – Через минуту я вызову людей, которые привели тебя сюда. Я попрошу их закрыть дверь. Когда они увидят тебя сзади, то решат, что ты – Хельга. Мои жилые апартаменты примыкают к этому кабинету. Присутствие моего заместителя в сочетании с твоим отсутствием не сразу покажется им подозрительным.

Джессика кивнула.

– Что мне делать, когда они войдут?

– Когда услышишь, как захлопнется дверь, спокойно встань и повернись. Они, конечно, будут вооружены, но ты – самый опасный убийца в мире. Ты убьешь их еще до того, как они почувствуют угрозу.

Джессика ничего не сказала, только снова кивнула.

В один момент она снова оказалась в своей стихии. Как будто она была на задании, а начальник тюрьмы – чиновник-изгой в коррумпированном иностранном правительстве. Они работали вместе, чтобы свергнуть режим. В каком-то смысле именно это и происходило.

Викман нажала кнопку и заговорила в динамик переговорного устройства на своем столе. Почти мгновенно фальшивый офицера СС ответил, что он и его люди сейчас будут у нее. Джессика услышала щелчок, за которым последовал звук распахивающейся двери позади нее. Ее рука крепко сжала рукоятку пистолета. Начальница тюрьмы и офицер обменялись несколькими словами, когда мужчины вошли в кабинет.

К тому времени Джессика уже стояла, поднявшись, когда дверь открылась. Во время короткого разговора она стояла лицом к начальнику, держа руки перед собой на уровне пояса. Ничто из услышанного не вызвало у нее подозрений. Дверь снова захлопнулась. Викман отвлекала мужчин какими-то выдуманными проблемами.

Джессикa уже не вникала в разговор, не до того было. Она следила за лицом начальницы, прислушиваясь к ее тону. Когда тон слегка изменился и взгляд переместился на Джессику, она поняла, что пришло время действовать.

Девушка плавно повернулась и выстрелила офицеру в лицо. Пуля пробила переносицу, а кровь и мозги брызнули через огромное выходное отверстие в затылке. Мужчины в форме солдат СС растерялись и сделали запоздалые попытки поднять оружие, но было уже слишком поздно. Джессика выстрелила обоим мужчинам в лицо. Они упали на пол и больше не двигались. Всех троих она убила в течение нескольких секунд.

Джессика опустила пистолет и посмотрела на Викман. Когда звон в ушах немного утих, она спросила:

– Что теперь?

Начальница тюрьмы улыбнулась.

– Теперь мы выберемся отсюда.

Глава 29

Только один надзиратель прибыл на вызов Ливии по поводу убийства доктора Вороновой. Это было очень странно. Убийство старшего сотрудника тюрьмы от рук Фрауеншафт, несомненно, требовало присутствия на месте происшествия кого-то более высокого ранга, и уж точно не в таком количестве.

Ливия ожидала увидеть представителей высшего звена, тех, которые щеголяли в форме СС. Несмотря на маскарад, они были настоящей службой безопасности, хотя и немногочисленной. Их главной обязанностью была охрана жилых помещений для персонала и прилегающих территорий. В зоне для заключенных они появлялись только по делам особой важности.

Убийство доктора, очевидно, к таким делам не относилось. Вместо этого в блок "D" заглянул один надзиратель, и тот появился только через час после того, как Ливия сообщила о происшествии по телефону. Еще большее удивление вызвала личность охранника.

Это снова был тот фрик, Тед, тот самый, который ранее привез члена банды теремного барыги. По сути, он был никем. Ливия была озадачена такой бездеятельностью службы безопасности. Это было все равно, что послать Барни Файфа^[7]расследовать убийство актера или сенатора.

Час после звонка Ливия провела в состоянии нарастающей паники. Она постоянно репетировала свои ответы на шквал вопросов, которые ожидала. Ей казалось, что она не сможет выдержать допроса, запутается в показаниях. И все это приведет к фатальному финалу. Под конец часа она уже молила, чтобы кто-нибудь поскорее пришел, чтобы наконец-то все это закончилось. А пришел Тед.

У Теда было скучающее выражение лица, пока он бегло осматривал место происшествия.

– Что здесь произошло?

Ливия проглотила комок в горле, подавляя панику.

– Фрауеншафт убили ее. Знаешь, эта нацистская банда.

Тед кивнул.

– Ага, – oн бросил последний взгляд на тело доктора, прежде чем сказать: – Хорошо.

После этого он принялся за работу, поднимая труп с пола. Он перенес тело на каталку, которую привез с собой в лазарет и усмехнулся, ткнув указательным пальцем в дыру на щеке мертвой женщины.

– Жаль, что они сделали такое с лицом этой сучки. Она была зачетной телкой, – oн ухмыльнулся и подмигнул Ливии, обхватив пах своей рукой. – Но даже это меня не остановит.

Ливия медленно моргнула, прежде чем ответить.

– Эм... что ты хочешь этим сказать?

Тед гоготнул, делая толчковые движения бедрами.

– Я говорю, что они мне нравятся холодными, девочка. Разве ты не слышала, что обо мне говорят? – oн еще раз гоготнул. – "Ебарь-мертвых-дырок-Тед", вот как они меня называют.

Ливия нахмурилась. Она почувствовала нечто похожее на то, что испытала прошлой ночью, когда зажаренную человечину подавали к столу. Она сама не была примером человеколюбия, но не спешила становиться следующим Ганнибалом Лектером. Некрофилия вызывала схожие чувства. Копаться в мертвом теле своими самыми интимными частями тела казалось ей отвратительным.

Но больше всего ей была отвратительна мысль о том, что этот здоровяк будет пихать свой член в женщину, с которой она была так близка. Он был не достоин доктора. И пусть эта женщина поступила с ней очень жестоко, так унизив ее при всех, он все равно был не достоин ее.

Только такое объяснение Ливия могла дать своим последующим действиям, которые смутно остались в ее памяти.

Она выхватила из тележки скальпель и побежала за надзирателем. Услышав позади себя шаги, он начал поворачиваться к ней, когда она вскочила ему на спину и обхватила его руками и ногами в мертвой хватке. Он пошатнулся назад и стал бить ее руками, но она крепко держала его, вонзая лезвие скальпеля в его горло. Кровь хлынула, как из крана, забрызгав потолок и пол, а умирающий продолжал вертеться и бить ее в отчаянной попытке вырваться. Ливия вынула скальпель от его горла и вонзила ему в глаз. Он пытался закричать, но из раны на горле послушалось лишь бульканье.

Наконец, он рухнул на колени. Ливия отпустила его и отошла в сторону, когда он опрокинулся навзничь. Она смотрела на то, как тело бьется в конвульсиях, постепенно замирая. После этого она медленно, оцепенело двинулась назад, не останавливаясь, пока не услышала голос справа от себя.

– Что теперь?

Ливия медленно повернула голову в сторону голоса. Паучиха смотрела на нее со своей постели с выражением скорее любопытства на лице, чем испуга. Прикованная к кровати наручниками, со сломанной ногой, пациентка все равно не смогла бы от нее сбежать, так что бояться было просто зря тратить силы.

Ливия рассмеялась, понимая, что в они, по сути, в одном положении.

У нее тоже не было выхода.

Она прислонилась к кровати Паучихи и устало вздохнула:

– Что теперь? Понятия не имею.

Глава 30

Элис не знала, что делать с собой после того, как Джессику забрали. Она так долго верила в непоколебимую силу своей организации, но теперь, лишившись всего пары ключевых фигур, она осознала свою уязвимость. Конечно, у нее была сеть подчиненных, но их не было рядом, ее непосредственную безопасность обеспечивали Люси и Шонда, которых, она по сути, сама же и устранила.

Она осталась одна.

Элис проклинала свою недальновидность. Сначала ей пришла в голову мысль выйти в общую зону блока "D" и слиться с другими членами своей банды. Она почти никого из них не знала хорошо, но они, как правило, держатся вместе. Если бы ей удалось найти с ними общий язык, то она получила хотя бы временную защиту от той же банды нацисток, пока не вернется Джессика.

Если она вернется.

На самом деле, Элис с трудом верилось, что Джессика вернется. Когда кого-то забирали из блока "D", практически всегда это означало, что этого человека больше никто никогда не увидит. Ни живым, ни мертвым. Ей хотелось верить в тот ободряющий взгляд, который бросила на нее девушка перед уходом, но сама понимала, что это было глупостью.

Так что, теперь она была предоставлена самой себе. В любое другое время это было плохо, а сейчас, когда ситуация в тюрьме усугублялась – это было катастрофой. Добраться до своих подчиненных в общей зоне, казалось ей единственным шансом на спасение. Однако, каждый раз, когда она выходила из камеры и подходила к перилам третьего этажа, чтобы посмотреть, как обстоят дела внизу, ее охватывали тревожные чувства.

Блок "D" был похож на муравейник, заключенные сновали туда-сюда без остановки. Некоторые из них бросали на Элис долгие неприязненные взгляды, едва завидев ее. Слышался громкий и нарастающий гул возбужденных голосов. В воздухе осязаемо ощущался приближающийся бунт. Эта атмосфера очень напомнила Элис о ситуации годичной давности.

Она едва выжила после того гребаного бунта.

И поэтому решила проявить благоразумие и остаться в своей камере. Внизу было слишком много сук, затаивших на нее злобу. Любая из них, не задумываясь, воспользовалась бы ситуацией и прирезала ее.

По крайней мере, здесь, в камере, у нее было оружие. Она могла защитить себя от любой суки, достаточно глупой, чтобы напасть на нее с каким-нибудь самодельным ножом. Она наделась, что заключенные поостерегутся соваться к ней, ведь все знали о том, что ее камера – кладезь таких вещей, которые были запрещены в тюрьме. Она могла сидеть здесь с целым арсеналом огнестрельного оружия. И хотя это было не так, женщина надеялась, что все же такие мысли остановят других заключенных. Все, что ей оставалось – это делать вид прежней царственности и полагаться на опасения своих врагов.

Примерно через полтора часа после того, как Джессику увели, она услышала голоса у своей камеры. Несколько женских голосов что-то тихо обсуждали за простыней, закрывавшей решетку. Сжав покрепче рукоятку тесака, Элис, трясясь от страха, пыталась разобрать, что они говорят. Но это было бесполезно, те говорили слишком тихо. Элис хотела сползти с кровати и как можно тише подойти к решетке, чтобы разобрать, о чем говорят, но боялась, что они услышат ее передвижения по камере и решила не искушать судьбу.

Голоса на лестничной площадке внезапно смолкли. Элис отчетливо слышала свое дыхание и стук сердца в груди. Эти звуки казались такими же громкими, как ударные инструменты в симфоническом оркестре.

Пожалуйста, уходите, – мысленно молила она. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Элис испуганно вскрикнула, когда простынь стала отодвигаться. Когда она увидела, кто там находится, то поняла, что боялась не зря. Дрожа от страха, она ощутила, как на глаза навернулись слезы.

Несколько членов банды Фрауеншафт смотрели на нее с хищными улыбками. Лина, лидер банды, выдвинулась вперед. Ее лицо выражало триумф и злорадство.

Нет. Не злорадство. Не совсем.

Это было больше похоже на презрение.

Одна из членов банды швырнула что-то в камеру. Это прокатилось по ковру и уткнулось в ноги Элис. На полу лежала отрезанная голова Сэма.

Элис вскрикнула и отползла по кровати назад, сжимая в дрожащей руке мясницкий тесак, когда камеру стали заполнять члены банды. Их было больше, чем она думала, по крайней мере дюжина, а может, и больше. Их было так много, что они заполнили всю камеру, столпившись вокруг нее.

– Не подходите! – закричала она, слыша в своем голосе предательскую дрожь. – Не подходите ко мне! Валите из моей камеры!

Лина рассмеялась.

– Или что?

Элис захныкала, ее рука дрожала все сильнее, так, что тесак чуть не выскользнул из нее несколько раз.

– Мои люди достанут тебя. Тебя порежут на лоскуты.

Лина снова засмеялась, на этот раз громче. Остальные тоже засмеялись.

– О, они это правда сделают?

– Да! – cлезы уже катились по лицу Элис. Она понимала, насколько смехотворно звучит эта попытка запугивания в данных обстоятельствах, но ничего не могла с собой поделать. – Уходи или... или... ты пожалеешь.

Гомерический хохот заполнил камеру. Лина жестом попросила всех заткнуться.

Лидер Фрауеншафт подошла ближе, так близко, что Элис могла спокойно ударить ее тесаком. Она показывала, что не боится ее. И действительно, когда Элис запоздало сделала слабый выпад в ее сторону, женщина легко вырвала оружие из ее пальцев. Одна из девушек-нацисток противно захихикала, когда это произошло.

– Ты жалкая, Элис. И твое короткое печальное правление здесь закончилось. Хочешь знать, почему?

– Почему? – захрипела Элис.

– Потому что ты олицетворяешь собой эту тюрьму. Но при новом порядке ты больше будешь не нужна, потому что тюрьмы больше не будет.

Элис нахмурилась.

– Я... не понимаю.

Лина улыбнулась.

– И не поймешь. Ты не одна из нас. Ты не подходишь для того, чтобы быть одной из нас. Но я все равно скажу тебе. После сегодняшнего вечера все изменится. Этот объект будет перепрофилирован в тренировочный центр для арийских воинов. Сучки вроде тебя, те, кто недостаточно хороши, все вы умрете завтра. А те из нас, кто был избран, чтобы вести за собой народ, когда истинный и вечный Рейх восстанет вновь и завоюет этот гребаный мир!

Элис на мгновение тупо уставилась на Лину.

Затем она не смогла сдержаться.

– Что? – рассмеялась она. – Ты что, обнюхалась чего-то?

Она смеялась, потрясенная абсурдностью услышанного, забыв на время о своем ужасе.

Улыбка Лины померкла, когда она покачала головой.

– Нет, Элис. Я не шучу.

Она подняла тесак высоко над головой, ее лицо исказилось от ярости, когда она опустила тяжелое лезвие и вогнала его в череп Элис Кинкейд.

Глава 31

Хельга связанная, с кляпом во рту, обнаженная, долгое время оставалась на полу в спальне начальницы тюрьмы. Она то приходила в чувство, то теряла сознание. Иногда она приходила в себя в полной тишине и понимала, что рядом никого нет. В других случаях она слышала приглушенные голоса, доносящиеся со стороны кабинета. Кабинет был звукоизолирован, но Викман оставила дверь, соединяющую кабинет с ее апартаментами, приоткрытой. Она напряглась, чтобы расслышать, о чем там говорят, но слова были неразборчивы.

Ей хотелось позвать на помощь, но кляп во рту мешал это сделать. Даже если бы ей это удалось, не было никакой гарантии, что человек, с которым говорила начальница тюрьмы, станет ей помогать. Страх навлечь на себя еще больший гнев Викман заставлял ее молчать.

Осознав тщетность любых попыток позвать на помощь, по крайней мере, в сложившихся обстоятельствах, она сосредоточила свои усилия на попытках освободиться от оков. В жизни ее не раз связывали подобным образом, иногда в сексуальных играх, иногда нет.

При достаточной решимости освободиться даже из самых тугих и сложных узлов было не так уж невозможно. Она была связана одним длинным и прочным куском веревки. Учитывая садомазохистские сексуальные наклонности начальницы тюрьмы и множество соответствующих игрушек, которые она держала под рукой, Хельга удивилась, что ее не заковали в наручники или не посадили в клетку. Это снизило бы вероятность побега где-то до нулевого процента. Но эти узы не были даже такими уж и крепкими. Она не сомневалась, что сможет выбраться из них. А вот в том, будет ли у нее время, чтобы это сделать, уверенности было меньше.

Все осложнялось еще и ноющей болью от полученной ранее порки. Каждый поворот конечностей вызывал новую волну боли. Несколько ударов кнута вспороли ее кожу, раны все еще пульсировали и сочились кровью. Однако физическая боль беспокоила ее не так сильно, как психологическая подавленность.

Совсем недавно ей предложили возможность всей жизни. Она чувствовала себя на вершине мира. Было неприятно думать, что за столь короткий промежуток времени она прошла путь от триумфа до унижения, когда ее пороли как лошадь. Жажда мести горела в ней и подстегивала ее решимость освободиться.

Хельга уже начала работать на узлами, когда из кабинета раздались выстрелы, заставившие ее замереть в шоке, а дыхание перехватило в горле. Три выстрела из пистолета в быстрой последовательности. Она услышала, как тела упали на пол. Потом еще голоса. Женские голоса. Она была уверена, что один из них принадлежит мисс Викман. Затем голоса смолкли, и вскоре после этого она услышала, как открылась дверь из кабинета в коридор, и начальница тюрьмы и тот, кто был с ней, ушли.

Не составило большого труда сделать вывод, что Викман собиралась сбежать. Хельге хотелось верить, что ей это не удастся. Насколько она понимала, мисс Ладмайр разработала быстрый план реорганизации тюрьмы, собираясь силой подавить неугодные элементы. Но Хельга хорошо знала начальницу тюрьмы. Эта женщина была безжалостна и готова сделать все необходимое для своего выживания. Тем более сейчас, когда ей нечего было терять.

Хельга не хотела, чтобы эта сука сбежала.

Она снова принялась бороться с узлами.

* * *

Ливия Коллинз вскрикнула от неожиданности, когда двойные двери лазарета распахнулись. После убийства надзирателя она даже не попыталась скрыть свои кровавые деяния. Труп надзирателя все еще лежал на полу. Труп доктора Вороновой лежал на каталке. Ливия в оцепенении сидела, прислонившись к кровати Паучихи, и не знала, что делать дальше.

Ливия никогда не думала о самоубийстве, но сейчас ей хотелось одним разом покончить со всем этим и перерезать себе горло с окровавленным скальпелем, все еще зажатым в руке.

Затем двери распахнулись.

Каталка с телом Вороновой стояла почти вплотную к дверям, и от силы толчка покатилась между рядами кроватей. Докатившись до тележке с медицинскими инструментами и ударившись об нее, каталка остановилась.

За удивленным испугом последовал трепет ужаса, когда медсестра удивила, что в лазарет вошли мисс Викман и светловолосая женщина в одежде СС. Сначала она подумала, что блондинка – это Хельга фон Трампе, но присмотревшись, поняла, что это другая девушка. Блондинка показалась ей смутно знакомой, но она не могла вспомнить ее, хотя была уверена, что видела ее раньше.

Затем до нее дошло.

Это была одна из недавно прибывших заключенных. Джессика или что-то в этом роде. Ливия сделала ей прививки всего неделю назад. Тогда она была одета в стандартный оранжевый комбинезон для заключенных. Теперь же она была в черной форме СС и с автоматом.

Ливия была ошеломлена.

Что, блядь, происходит?

Начальница тюрьмы и заключенная в своем новом образе остановились у кровати Паучихи. Пациентка сузила глаза и ненавистным взглядом посмотрела на Джессику. Это была самая сильная эмоция, которую Ливия видела у женщины с момента ее прибытия в лазарет.

– Я перейду сразу к делу, – сказала начальница тюрьмы властным тоном. – Мы покидаем Тюрьму №13. Завтра к этому времени все, кто не состоит в союзе с Фрауеншафт, будут мертвы. Я даю вам обeим шанс пойти с нами и выжить. Все, что вам нужно сделать, это сыграть свои роли в сценарии, который я сейчас опишу, – ледяная улыбка тронула уголки ее тонких губ. – Ну как, дамы? Хотите выжить?

Ливия и Паучиха обменялись взглядами. Еще недавно они были по разные стороны баррикад, но последние события в лазарете сделали их сообщницами, связав так, как никогда не связала бы даже дружба.

Они посмотрели на начальницу тюрьмы и почти в унисон произнесли:

– Да.

* * *

Джессика шла быстрым шагом рядом с мисс Викман по широкому коридору. Та двигалась целенаправленно, как человек, исполненный уверенности и авторитета, быстро, но не создавая впечатления спешки.

Начальница тюрьмы старалась сохранять полное спокойствие, не выдавая ни малейшего признака паники, пока они шли по тюремному комплексу. Это было важно, потому что, хотя ее и собирались свергнуть, еще не все здесь были об этом в курсе, а те, что были в курсе, не усомнились в том, что сама Викман еще не в курсе грядущего переворота. Успешный побег отсюда зависел от надежды на то, что большая часть нынешнего персонала тюрьмы останется в неведении относительно особенностей реорганизации. Большинство слышало слухи о предстоящих "больших переменах", но вряд ли было посвящено в детали.