Текст книги "Лучшее за год XXV/II: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк"

Автор книги: Брайан Майкл Стэблфорд

Соавторы: Кейдж Бейкер,Гарднер Дозуа,Нэнси (Ненси) Кресс,Элизабет Бир,Пат (Пэт) Кадиган,Грегори (Альберт) Бенфорд,Роберт Рид,Грег Иган,Том Пардом,Кристин Кэтрин Раш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

– Не понял? – Теперь удивился он.

– Люди бесконечно эксцентричны, – пояснила она. – Они способны превратить в бардак даже хаос.

Паско удивил ее, громко и искренне расхохотавшись. Повернувшись, она увидела, что все в комнате уставились на них с любопытством.

– Спасибо, я буду здесь всю неделю, – сообщила она коллегам с некоторой робостью и снова повернулась к Паско, пытаясь заставить его побыстрее смолкнуть. Ее взгляд снова упал на экран ноутбука. – Слушай, а как насчет ее скобки? – спросила она.

– Ее – чего? – переспросил Паско, слегка запыхавшись и все еще посмеиваясь.

– Фиксирующие скобки на зубах, фиксаторы. – Руби постучала мизинцем по экрану. Тот оказался упругим. – Ты смог выяснить, какой врач это поставил?

– У нее не было фиксатора, и в доме его тоже не нашли, – ответил Паско, опять став серьезным.

– А как насчет ее родителей?

– Накамура снова скрылись.

– Свернулись из существования?

– Я тоже так сперва подумал, – согласился Паско, то ли не заметив, то ли проигнорировав ее тон. – Но вчера на крыше нашли ту девочку, а это заставило меня поверить, что они еще здесь. Во всяком случае, были до того момента. Но сейчас их в стране может уже не оказаться.

– Почему? Думаешь, они имеют какое–то отношение к смерти девочки?

– Непреднамеренное. Руби покачала головой:

– Преднамеренное, непреднамеренное… В любом случае – почему? Кто она для них? Потерянный близнец девочки, умершей от сердечного приступа? – Ее желудок резко скрутил Страх; она с трудом сглотнула и продолжила: – Кстати, как давно это было? Когда ты нашел Элис Накамура?

Паско помедлил с ответом, его лицо внезапно стало очень серьезным.

– Я ее не находил. То есть я лишь указал адрес. Меня там не было, когда полиция вошла в дом. Наша группа никогда не выезжает на такие операции. Думаю, другие копы побаиваются компьютерщиков с пистолетами.

– Но вы тоже копы.

– Правильно. Короче говоря… – Он повернул к себе ноутбук и нажал несколько клавиш. – Это было пять с половиной недель назад, почти шесть. – Он посмотрел на Руби. – Вам это что–то говорит?

Руби покачала головой.

– А тебе?

– Только то, что Накамура ухитрились очень надолго залечь на дно. Хотел бы я знать как. И где.

Руби захотелось спросить его кое–что на эту тему, но она не могла придумать, как сформулировать вопрос.

– А ты уверен, что та девочка – то есть Элис Накамура – умерла по естественной причине?

– Совершенно уверен. Кроме того, до смерти она не была и заброшенным ребенком. Или таким, с которым плохо обращались. О ней хорошо заботились. Просто она оказалась очень больна.

– Угу, – рассеянно кивнула Руби. – Тогда почему они уехали, оставив ее?

– Если они не хотели, чтобы их нашли, – а судя по их поведению, они этого не хотели, – то не могли взять с собой ее тело.

– Ладно, в этом есть логика. Но все равно остается вопрос, почему они не хотят, чтобы их нашли. Потому что замешаны в этой краже личности? Они члены тайной организации? Или что еще?

– Или потому, что они жертвы кражи личности, которым пришлось самим красть новые личности. Руби на секунду прикрыла глаза.

– Так, теперь мы снова вернулись к бессмыслице.

– Нет, такие случаи известны, – возразил Паско. – У некоторых людей, когда их личности оказывались украдены, вор причинял их репутации такой ущерб, что для них оказывалось буквально невозможно ее восстановить. И им приходилось начинать с нуля.

– Но зачем для этого красть еще чью–то личность? – не поняла Руби. – Почему бы не создать совершенно новую личность?

– Потому что вновь созданная личность рано или поздно будет прослежена до исходной точки. Лучше взять другую, с совершенно иным прошлым.

Руби упрямо покачала головой:

– И все равно такое можно проделать и с другой личностью. Паско покачал головой с тем же упрямством:

– Идея не в том, чтобы просто украсть чью–то личность, – украсть надо и все ее прошлое. Если я создаю новую личность, то мне действительно приходится во всех смыслах начинать с нуля. А это очень трудно. Зато мне будет легче, если я смогу опираться, скажем, на вашу безупречную кредитную историю.

– Значит, ты никогда не пытался украсть мою личность, – сухо усмехнулась Руби. – Иначе никогда не сказал бы такое.

– Я лишь привел пример. Руби медленно выдохнула:

– Пожалуй, съезжу я к коронеру. Спрошу, не расскажет ли он о том, как умерла близняшка Элис Накамура. Может быть, это подскажет нам что–нибудь о… ну, не знаю, хоть что–нибудь. И такое, что будет иметь смысл.

Она встала, чтобы вернуться к своем столу.

– Погодите… – Паско перехватил ее запястье. От контакта она вздрогнула, и он немедленно разжал пальцы. – А что, если она умерла тоже по естественным причинам?

– Господи, а у тебя действительно богатая фантазия. – Руби уперлась кулаками в бедра и взглянула на него с вызовом. – Это стало бы слишком большим совпадением.

– Естественные причины, – сказала ассистент коронера, прочитав заключение. Судя по удостоверению на груди, ее звали Шейла Сен–Пьер – полноватая женщина лет двадцати пяти с короткими торчащими светлыми волосами и в очках с ярко–красной оправой. Хотя она и не жевала резинку, Руби подсознательно ожидала услышать хлопок лопнувшего пузыря всякий раз, когда она открывала рот. – Аневризма аорты. Настоящая трагедия в таком юном возрасте.

– Вы уверены, что прочитали то заключение? – напряженно уточнила Руби.

– Неопознанное тело подростка азиатского типа, женского пола, привезено вчера с крыши здания в восточном районе, правильно? – Шейла протянула Руби планшет. – Убедитесь сами.

Руби несколько раз быстро пробежала глазами бланк и лишь потом смогла заставить себя успокоиться и проверить каждую деталь.

– Как у тринадцатилетней девочки могла оказаться гребаная аневризма? – вопросила она наконец, вернув планшет. – Коронер наверняка напутал. Где он? Я хочу, чтобы он повторил вскрытие.

– Вскрытие нельзя повторить или переделать, – заявила Шейла, поморщившись. – По–вашему, мы тут конструкторы «Лего» собираем? – Она переместила вес тела на правую ногу и скрестила руки на груди, прижав к ней планшет. – Второе независимое мнение вас устроит?

– Вполне. Где я могу его получить?

– Прямо здесь. Я ассистировала доктору Левиту во время этого вскрытия и все видела собственными глазами. Это была аневризма. Вопрос закрыт. Знаете, аневризма – одна из тех вещей, которые могут оказаться у любого, а человек об этом даже не подозревает. Она может быть у вас, может быть у меня. Мы можем жить день за днем, все хорошо, и вдруг – бум! Голова взрывается, и вы уже история. Или я. Или мы. Большинство людей даже не представляет, насколько тонкой может быть эта мембрана между жизнью и смертью. Но, с другой стороны, разве так не лучше? Меньше знаешь – спокойнее живешь. Кому хотелось бы жить в постоянном страхе?

Руби сверкнула на Шейлу глазами, но та уже отворачивалась, чтобы положить планшет на стоящий рядом металлический стол.

– Во всяком случае, не все новости плохие, – утешила она, держа двумя пальцами пластиковый пакетик. В нем лежал фиксатор для зубов. – Мы смогли установить личность девочки по картотеке ее дантиста.

– Я не видела этого в заключении! – рявкнула Руби. – Почему это в него не внесено? Кто она? И когда вы собирались мне это сказать, мать вашу?

Шейла бросила пакетик на стол.

– А на какой вопрос мне отвечать первым, мать вашу? Руби помолчала, затем взглянула на фиксатор:

– Откуда он вообще взялся? Я не видела его на месте преступления.

– А он там был. Просто его недостаточно внимательно искали, пока девочка не оказалась у нас на столе. Ее имя Бетти Мура…

– Адрес! – потребовала Руби. – И почему вы мне не позвонили?

– Я вам звонила, – сказала Шейла, демонстративно изображая терпение. – Вас не оказалось на рабочем месте, поэтому я оставила сообщение.

Руби едва сдержалась, чтобы не броситься к Шейле и начать ее трясти.

– Когда это было?

– Насколько я могу судить, как раз в то время, когда вы ехали сюда.

– Дайте мне эту информацию немедленно! – приказала Руби, но Шейла уже потянулась к планшету. Достав листок из–под бланка заключения, она протянула его Руби.

– Спасибо, – вежливо подсказала она, когда Руби вырвала листок.

– Не за что, – огрызнулась Руби через плечо, выбегая из комнаты.

На ветровом стекле красовалась штрафная квитанция – еще одна стычка в сражении, целью которого было превращение участка перед муниципальным комплексом в зону строгого запрета на парковку, и это означает никаких исключений, особенно для копов. Садясь за руль, Руби смяла квитанцию и швырнула ее на заднее сиденье. Адрес Бетти Мура она прикрепила к солнцезащитному козырьку. Адрес указывал на западный район города, что неудивительно, если учесть, как девочка была одета. Но что она делала на крыше в восточном районе? Что она вообще делала в восточном районе и как туда попала? И пусть даже она умерла своей смертью, но в последние часы ее жизни определенно произошло нечто необычное.

Она уже протянула руку, чтобы запустить двигатель, но остановилась. Сперва надо позвонить Рафе Паско, сказать, что у нее есть имя и адрес девочки и что она подхватит его по дороге.

Перед ее мысленным взором мелькнула голова Паско, лежащая на подушке рядом с ней; раздражение нахлынуло и было немедленно смыто вновь накатившей волной Страха. Она внезапно ощутила сильнейшее желание закрыть глаза, уронить голову на руль и просидеть так до следующего ледникового периода или тепловой смерти Вселенной – в зависимости от того, что наступит позднее.

Она сделала глубокий успокоительный вдох, поставила мобильник в гнездо на приборной панели, переключила его на громкую связь и набрала номер участка. Ответил Томми Диченцо, она попросила переключить ее на Паско.

– Не могу, Руби. Его нет, он уехал.

– Куда он поехал? – спросила она, но, едва слова сорвались с губ, она уже знала ответ.

– Позвонили из офиса коронера – они идентифицировали ту девочку с крыши по архивам дантиста. Он записал ее имя и адрес, а потом уехал.

– Он ничего не говорил о том, что сперва заедет за мной? – спросила она, уже зная, что Паско не говорил этого.

– Мне – нет, – ответил Томми после паузы. – Но у меня создалось впечатление, что он думал, что ты уже это знаешь, потому поехала к коронеру.

– Черт, – пробормотала она и завела машину. – Слушай, ты случайно не знаешь номер мобильника Паско? У меня его с собой нет.

– Подожди…

– Томми…

Но он уже положил трубку на стол. Она слышала фоновый шум дежурки: шаги, телефонные звонки и голос Томми, далекий и неразборчивый, задающий вопрос. Через несколько секунд он снова взял трубку.

– Ну, готова записывать?

– Погоди… – Она взяла ручку, торопливо осмотрелась, затем поднесла ручку к тыльной стороне другой руки. – Говори.

Он продиктовал ей номер и затем повторил.

– Спасибо, Томми, – поблагодарила она и отключилась, прежде чем он успел что–либо сказать. Набрала продиктованный номер и отъехала от тротуара, когда раздались сигналы вызова.

К ее отчаянию, телефон продолжал звонить. Ей показалось, что он прозвонил сотню раз до того момента, когда послышался щелчок приема вызова.

– Говорит Рафе Паско…

– Черт побери, Рафе, почему ты мне не позвонил до того, как…

– Я уехал на Багамы на две недели, – радостно продолжил голос, оборвав ее тираду, – и, как видите, не прихватил свой мобильник. Вы уж извините. Но можете позвонить моей домработнице и поболтать с ней, если хотите. Решайте сами. – Послышался еще один щелчок, и механический женский голос предложил записать сообщение после сигнала.

Руби ткнула в кнопку отбоя и позвонила еще раз. Все повторилось, и она снова, уже в ярости, нажала отбой. Этот Паско с ней в игрушки играет или он действительно забыл после отпуска поменять сообщение на автоответчике? В любом случае ей трудно будет сдержаться, чтобы не ударить его. Лавируя между машинами, она направилась к автостраде.

Она влилась в поток машин, текущий на автостраду с въездного пандуса, и тут ей пришло в голову: а с чего она так кипятится? Да, Паско оказался невнимательным, даже грубым, но он наверняка предположил, что она получила такую же информацию от коронера. Наверное, он решил, что она направится к дому Мура сразу от коронера.

Страх стиснул ее желудок мертвой хваткой, и она наполовину въехала на правую полосу. За спиной долго и громко ревел клаксон. Она сбросила скорость и заехала на правую полосу, пропуская машину сзади, и через секунду та промчалась мимо. Страх все не отпускал, затопляя ее целиком и не оставляя места даже для краткого испуга из–за того, что она едва не попала в аварию. Она еще больше сбросила скорость, намереваясь остановиться, но Страх не позволил нажать на тормоз.

– Какого черта, – процедила она, пока машина катилась вперед.

Похоже, Страх ожил в ней с интенсивностью, превосходящей все, что она испытывала прежде. Но сводящим с ума и ужасным во всем этом было то, что он не переходил в ужас или панику, чего, как сейчас поняла Руби, она от него ожидала. Она предполагала, что ее ждет логическая прогрессия – предчувствия станут тревогой, тревога станет страхом. Но такого не произошло. Она никогда даже не подозревала, что возможно испытывать так много страха. Так не должно быть. Потому что живет она не в статичной вселенной.

Тогда в какой же?

«А ведь я дождалась, – внезапно подумалось ей. – Я сломалась, и все развивается быстро, как мне и хотелось». Теперь ей следовало остановиться, позвонить Томми Диченцо и сказать, что ей нужна помощь.

Потом она нажала на акселератор, включила сигнал поворота и взглянула в зеркало заднего вида, возвращаясь на скоростную полосу.

Руби ехала по широким и чистым улицам западной части города. За окнами машины сменяли друг друга ухоженные дома. Западные районы она знала не так хорошо, как остальные части города, и планировка здесь была более свободная по сравнению с жесткой решеткой улиц на севере или логическими прогрессиями центра и южной части. Застройщики и подрядчики застолбили участки бывших лугов, разбили их на районы, назвали как–нибудь наподобие «Седельных холмов» или «Долины луговых цветов» и застроили двухэтажными ранчо для молодого среднего класса и особняками для нуворишей. Руби обращала на это мало внимания в те годы, когда рос Джейк. Ее не привлекала идея переехать в западную чась города из центра – это означало бы гробить по два часа в день на дорогу, а это время она предпочитала проводить с сыном. Район возле школы в центре был не очень современным по застройке, но и трущобами его тоже никто бы не назвал…

Она тряхнула головой, проясняя мысли. «Держи себя в руках», – приказала она себе и крепче сжала руль, словно это могло помочь. Она снова проверила адрес, закрепленный на козырьке, потом остановилась на углу и вывернула шею, чтобы прочесть дорожный указатель. Если бы жмоты из мэрии поставили GPS–навигацию во все полицейские машины, это решило бы кучу проблем. На перекрестке она свернула направо и тут же задумалась, не ошиблась ли. И не проезжала ли она уже по этой улице? Дома выглядели знакомыми.

Ну да, конечно же, они выглядят знакомыми, с раздражением поняла она, – они ведь одинаковые. Она поехала дальше, внимательно следя за указателями. Господи, если бы тут были похожи только дома – одинаковыми оказались и машины перед ними, и лужайки, и даже разбросанные на траве игрушки. Одинаковыми, но не совсем. Как Элис Накамура и Бетти Мура.

На очередном перекрестке она снова остановилась и едва не поехала дальше, но вовремя поняла, что улица слева – как раз та, которую она ищет. Когда она повернула, Страх вновь усилился, и она едва обратила внимание на женщину, толкающую коляску с двумя малышами–близнецами. Женщина и ее дети проводили Руби взглядами, на их ничем не примечательных лицах отразилось настороженное любопытство. Они были единственными пешеходами, которых Руби увидела на этих улицах, но Страх не оставил ей места, чтобы отметить даже это.

Дом семьи Мура не был современным особняком – скорее современной переделкой типа того большого старого дома викторианских времен, в котором жили Джейк и Лита с детьми.

Руби остановила машину возле тротуара, решив не парковать ее на подъездной дорожке, где уже стоял лоснящийся черный джип, блокированный не столь блестящей машиной Рафе Паско.

Руби сидела, глядя на дом, и внутри нее извивался Страх. Меньше всего ей хотелось входить туда. Или, точнее, ей следовало бы хотеть этого меньше всего. Страх, живущий в ней и проникший до кончиков пальцев и до пяток, угрожал стать еще сильнее, если она не войдет.

Двигаясь медленно и осторожно, она выбралась из машины и пошла по дорожке, задержавшись возле машины Паско, чтобы заглянуть в открытое водительское окно. В машине царила невозможная для копа или компьютерщика чистота – ни бумажек, ни старых оберток от бутербродов, ни пустых бумажных стаканчиков. Черт, даже коврики были чистыми, словно их только что пропылесосили. На заднем сиденье тоже ничего, разве что еще чище.

Она посмотрела на панель над перчаточным отделением, потом ее взгляд упал на рукоятку открывания багажника. Интересно, что она в нем найдет, если откроет? Портативный набор для чистки машины с ручным пылесосом? Картонный ящик, набитый папками с секретными бумагами? Или очередное чистое ничего?

Ничего в багажнике не будет. Все секретные данные покоятся в ноутбуке Паско, а его тот наверняка взял с собой. Она еще раз подумала, не открыть ли все–таки багажник, но потом отошла от машины, снова остановившись, чтобы заглянуть внутрь джипа. Окна у него были открыты, а двери не заперты – очевидно, Мура доверяли своим соседям и тем, кто приходил к ним в гости. Даже сигнализация была отключена.

На пассажирском сиденье лежала коробка для компакт–дисков, а из щели проигрывателя на приборной панели высовывался тонкий полумесяц диска. С зеркала заднего вида свисала короткая ниточка крошечных желтых и розовых бусинок с двумя ярко–розовыми миниатюрными игровыми костями на конце. Может быть, ее повесила Бетти Мура?

Руби направилась было к входной двери, но передумала, а вместо этого обошла гараж и попала в неогороженный задний двор.

И снова остановилась. Двор был пуст, если не считать качелей и ярко покрашенного детского городка с лесенками, перекладинами и канатами. За качелями располагался цементированный внутренний дворик с парой лежанок, под одной из них валялся пустой пластиковый стакан – наверняка сочтенный потерянным.

Руби неожиданно поняла, что выходящие во двор раздвижные стеклянные двери открыты, хотя сетчатая дверь перед ними была закрыта, а занавески задернуты. Она прокралась вдоль задней стены гаража и замерла возле открытой двери.

– …и уж тем более просить меня о защите, – услышала она голос Паско. – Обе девочки мертвы. Все закончится здесь.

– Но другие девочки… – начал мужской голос.

– Нет никаких других девочек, – твердо ответил Паско. – Они не ваши дочери.

Руби нахмурилась. Дочери? Значит, девочки и в самом деле были двойняшками?

– Но это так… – запротестовала было женщина.

– Вам не следует так думать, – возразил Паско. – Как только произошло расхождение, эти жизни – ваши, ваших детей, чьи угодно – для вас потеряны. И вести себя, словно это не так, все равно что зайти в дом соседей и завладеть всем, что у них есть. Включая их детей.

– Я ведь говорил, что мы пришли сюда не для того, чтобы похищать Бетти, – терпеливо сказал мужчина. – Я видел ее медицинскую карточку – тот человек мне ее показал. Он рассказал нам о ее аневризме. Сказал, что та почти наверняка убьет ее раньше, чем откажет сердце у Элис. И тогда мы сможем взять ее сердце для пересадки, зная, что Элис оно подойдет идеально…

– Какая же ты жестокая сволочь, – произнес второй мужской голос, точно такой же, что и первый.

«Сколько же человек в этой комнате?» – удивилась Руби.

– Она ведь все равно бы умерла, – возразил первый мужчина. – И ей никто бы не смог помочь…

– Черта с два не смог бы! Если бы мы про это узнали, то отвезли бы ее в больницу для срочной операции, – разгневанно произнесла женщина. – К вашему сведению, сейчас такие вещи умеют лечить. Или там, откуда вы заявились, медицина не столь продвинута?

– Это уже не имеет значения, – заявил Паско, повысив голос, чтобы его услышали все. – Потому что Элис все–таки умерла первой.

– Да, – с горечью подтвердила женщина сквозь слезы. Голос у нее был такой же, что и у только что говорившей разгневанной женщины, но у Руби возникло ощущение, что говорила другая.

– А вы знаете, почему так произошло? – спросил Паско строгим, почти отеческим голосом.

– Тот человек ошибся, – ответила плачущая женщина.

– Или солгал, – добавила разгневанная.

– Нет. Причиной стало то, что вы явились сюда и прихватили с собой Элис, – объяснил Паско. – Как только вы это сделали, все ставки, как здесь говорят, пролетели. В момент вашего появления здесь все нарушилось и спуталось, потому что вы не принадлежите этому миру. Вы здесь чужие, лишние. Перебор. Ваше появление прервало нормальный поток событий. Все настолько сильно изменилось, что возникли даже аномалии законов природы. Сегодня утром одна очень интересная женщина сказала мне: «Люди способны превратить в бардак даже хаос». Я не мог ей, разумеется, сказать, насколько она права, и я хохотал, не в силах остановиться. Она, наверное, подумала, что я сошел с ума.

Руби сжала губы, подумав, что он не мог быть безумнее, чем она сейчас. Просто она была гораздо больше сбита с толку.

Внезапно она услышала, как открывается входная дверь, затем раздались новые голоса, когда в дом вошли еще несколько человек. Да тут собирается большая вечеринка; жаль, что Паско не включил ее в список гостей.

– Ну, наконец–то, – услышала она его голос. – Я уже собирался еще раз звонить и выяснять, что с вами случилось.

– В здешних улицах легко запутаться, – ответила женщина. То был совершенно новый голос, но для Руби он показался странно знакомым. – Это ведь не аккуратные перекрестные улицы, как на севере, сам понимаешь.

– Можете жаловаться на что угодно, но только потом, – заявил Паско. – Я хочу покончить с этим как можно скорее.

– Насчет этого не уверен, – сказал другой мужчина. – Ты на улицу выглядывал?

Паско застонал:

– Что там еще?

– У тротуара стоит машина, как раз перед домом, – сообщил мужчина. – Не думаю, что это совпадение.

– О, черт, – процедил Паско.

Руби услышала, как он торопливо отходит от двери во двор – скорее всего, чтобы взглянуть через окно на машину, – а затем возвращается. Она расправила плечи и, отказавшись дать себе время на размышления, распахнула наружную сетчатую дверь и вошла в дом, откинув занавеску.

– Я зд… – Слова застряли у нее в горле, и она застыла на месте, все еще сжимая край занавески и уставившись на Рафе

Паско. И на мужчину, который выглядел как его старший, чуть более высокий брат. И на две совершенно одинаковые четы японцев, сидящих рядышком на длинной кушетке, выставив перед собой руки в наручниках. И на стоящую возле кушетки свою недавно ушедшую на пенсию напарницу Риту Кастильо.

– Так, только без паники, – сказал Паско то ли через десять минут, то ли через десять месяцев.

– Я и не паникую, – хрипло выдавила Руби.

Она медленно и с трудом вдохнула. Страх внутри нее больше не вибрировал, не корчился, не разбухал – он наконец–то обрел полную силу. Вот чего она так боялась все это время, день за днем. Зато сейчас, оказавшись со Страхом лицом к лицу, она понятия не имела, чем он был на самом деле.

– Могу заверить, что вам абсолютно ничего не угрожает, – добавил Паско.

– Знаю, – слабо отозвалась она.

– Нет, не знаете.

– Ну, хорошо, – согласилась Руби. Очевидно, он тут главный, поэтому она будет подчиняться добровольно, без возражений.

– Ощущение, которое вы сейчас испытываете, не имеет никакого отношения к вашей реальной безопасности, – продолжил Паско, говоря медленно и четко, словно пытался разговаривать с ней, стоя на краю высокого обрыва. «А может быть, такое испытываешь, приняв галлюциноген», – подумала она, глядя на две пары японцев–супругов. Очевидно, это и есть Мура и Накамура. Интересно, кто из них кто. – На самом деле это нечто вроде аллергической реакции.

– Да ну? – Она обвела взглядом комнату. Похоже, здесь все понимали, о чем он говорит, включая японцев. – И на что у меня аллергия?

– На какую–то особенность, присущую самой природе нарушения порядка.

«Боже, нет, – подумала она, – сейчас он скажет что–нибудь о «высшей силе». И я узнаю, что на самом деле все они из какой–то секты безумцев, а Паско у них главный. А я угодила в капкан, оказавшись в одном доме с ними». Она медленно перевела взгляд на Риту. Нет, Рита никогда не дала бы заманить себя в нечто подобное. Или дала бы?

Рита пошевелилась – ей стало слегка неудобно под взглядом Руби.

– Мы с вами знакомы? – спросила она наконец.

У Руби отпала челюсть. У нее возникло чувство, словно Рита дала ей пощечину.

– Нет, вы незнакомы, – сказал Паско, полуобернувшись. – Она знакома с женщиной, похожей на вас. Там, откуда вы пришли, вы никогда не встречались. А здесь вы напарницы.

– Ух ты! – воскликнула Рита, покачивая головой. – Меня все никак не перестают изумлять эти штучки типа «то, что могло бы случиться». – Она улыбнулась Руби и пожала плечами, извиняясь.

– А она откуда здесь взялась? – Руби хотела это знать. Ее голос немного окреп.

– Не важно, – ответил Паско. – Кстати, чем меньше вы будете знать, тем лучше будете себя чувствовать.

– В самом деле? – скептически вопросила Руби.

– Нет, – ответил он, смирившись с ситуацией. – Реально вы станете чувствовать себя не так плохо. Будет меньше страха. Ненамного меньше, но любое облегчение есть облегчение. Разве нет? – Он сделал шажок к ней. – А вы уже некоторое время чувствовали себя очень плохо, так ведь? Хотя поначалу все было не столь ужасно.

Руби промолчала.

– Только вы точно не уверены, когда это началось, – продолжил Паско, еще немного приблизившись. Руби не могла понять, почему он с ней так осторожен. Боится того, что она может сделать? – Зато это могу сказать я. Все началось, когда здесь появились Накамура. Якобы с Каймановых островов. Когда они шагнули из своего мира в этот. В ваш мир.

Руби глубоко вдохнула и выдохнула, желая снять напряжение. Она огляделась, заметила мягкое кресло напротив кушетки и оперлась на его спинку.

– Ладно, – сказала она Паско, – кто ты такой и что за ерунду ты несешь?

– Я коп, – ответил Паско, чуть помедлив.

– Нет, – возразила Руби с преувеличенным терпением, – это я коп. Попробуй снова.

– Это правда. Я действительно коп. Особого рода.

– Какого рода? Компьютерщик? Не из убойного отдела? Он снова помедлил, прежде чем ответить.

– Из отдела преступлений против личности и собственности. Они включают кражи личности, а в моей системе правопорядка это работа не для компьютерщиков.

Сейчас Руби больше всего на свете хотелось сесть, но она заставляла себя стоять. Чтобы вынудить Паско смотреть ей в глаза, как равный равному.

– Продолжай.

– Моя работа – следить за тем, чтобы люди, которые сожалеют о том, что может произойти, не увлеклись до такой степени, чтобы пойти на нечто противозаконное, пытаясь этого избежать. Даже если это означает не дать девочке получить для пересадки сердце, которое спасет ей жизнь.

Руби посмотрела на четверых японцев, сидящих на кушетке в наручниках. Они выглядели жалкими и злыми.

– Беспринципный поставщик незаконных товаров и услуг сумел убедить неких родителей, что они могут спасти жизнь своей дочери, если отправятся в место, где очень похожие родители живут жизнью, в которой события развивались чуть иначе. И где у их дочери, названной Бетти, а не Элис, не порок сердца, а недиагностированная аневризма.

Для Руби забрезжил свет понимания. Ей вспомнилась мысль о том, что она заперта в доме с безумными сектантами. Потом она взглянула на Риту. «Там, откуда вы пришли, вы никогда не встречались».

– Многие из моих дел гораздо проще, – продолжил Паско. – Те, кто хочет выиграть, а не проиграть – в карты, на бегах, в лотерею. Те, кто думает, что разбогатеют, если свернут налево, а не направо, скажут «да» вместо «нет». – Он развел руками. – Но мы, разумеется, не можем им этого позволить. Не можем допустить, чтобы они отняли что–либо у законных владельцев.

– И под «мы» ты подразумеваешь… – Руби подождала, но Паско не ответил. – Ладно, давай попробуем иначе: ты не можешь быть таким же копом, как я. Я местная, поэтому подчиняюсь тем же законам, которые защищаю. А ты – нет. Правильно?

– Правильно, но не совсем. Я обязан подчиняться этим законам, но, чтобы заставить их соблюдаться, я должен жить за пределами системы, на которую они распространяются.

Руби снова посмотрела на Риту. Точнее, на женщину, которую она приняла за Риту.

– А что можете рассказать вы? Он сказал, что вы оттуда, где мы никогда не встречались. Означает ли ваше нахождение здесь, что вы там больше не живете?

«Рита» кивнула:

– Кто–то украл мою личность, и я не смогла ее вернуть. Для меня все закончилось скверно.

– И все, что вы смогли сделать, – это стать кем–то вроде копа? – спросила Руби.

– Нам надо идти, – сказал высокий брат Паско, не дав женщине ответить.

Он мог оказаться альтернативной версией Паско, подумалось Руби, из того места, где она не встречалась и с ним. То ли это место, откуда пришла «Рита»? Она решила, что не хочет этого знать, и понадеялась, что никто из них не сочтет себя обязанным сообщить ей об этом.

– У нас еще есть время, – сообщил Паско, взглянув на часы. Похоже, это было очень сложное устройство. – Но нет смысла тянуть до последней минуты. Выведите их через гараж и посадите в джип…

– Куда вы их повезете? – спросила Руби, когда высокий Паско и «Рита» попросили японцев встать.

Похоже, вопрос Паско удивил, потому что ответил он через секунду–две:

– В суд. Нечто вроде суда.

– А–а–а… – протянула Руби. – Где им предъявят обвинение?

Он кивнул, и Руби поняла, что он лжет. Она понятия не имела, откуда это знает, но знала. И точно так же знала, что сейчас он солгал ей впервые. Но она выбросила это из головы, наблюдая, как японцев ведут к кухне.

– Подождите, – неожиданно сказала она. Все остановились и обернулись к ней. – Кто из вас Накамура?

Судя по реакции группы, она явно задала неправильный вопрос. Даже японцы выглядели испуганными, как будто она им чем–то угрожает.

– А разве это имеет значение? – осведомился Паско, помолчав.

– Пожалуй, нет.

И она поняла, что это действительно не имеет значения. Ни для нее, ни для кого–то, ни сейчас, ни когда–либо. Когда оказываешься вовлечен в кражу личности подобного рода, то от своей прежней личности, наверное, приходится отказываться полностью. Она не представляла, что это реально означает, но знала, что такое не может быть очень приятным.