Текст книги "Убить Уайти (ЛП)"

Автор книги: Брайан Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Без балды. Я бы убил или умер, чтобы заняться любовью с этой женщиной.

– Заняться любовью? – Джесси покачал головой. – Чувак, это – первоклассная "киска". Ты не занимаешься любовью с чем-то подобным. Ты трахаешь ее до усрачки, а потом трахаешь ее снова, пока твой член не отвалится. Потом ты поднимаешь свой член и трахаешь ее еще.

Дэррил засмеялся.

– Вот тут ты ошибаешься, Джесси. Вот почему тебя не трахают – потому что ты ни черта не знаешь о женщинах.

– Меня трахают.

– В твоих мечтах, может быть – если цыпочка слепая. И умственно отсталая.

– Пошел ты, Дэррил. Я знаю женщин.

– Ты ни черта не знаешь. Ты – новичок.

Джесси пожал плечами.

– О, да?

– Да, черт возьми. Такая женщина, как эта – каждый размашистый член, потенциальный игрок в мире пытается ее трахнуть. Любой может трахнуть. Трахаться легко. Трахаться – это то, что делают животные. Ты хочешь произвести впечатление на такую женщину? Ты должен быть другим. Ты не можешь трахать ее. Вместо этого ты должен заняться с ней любовью.

Джесси сел и ничего не ответил. Он выглядел задумчивым, как будто Дэррил только что вручил ему Святой Грааль. Мне было интересно, воспользуется ли он этой информацией или забудет о ней, как обо всем остальном в жизни.

Мое внимание вернулось к сцене. Я взял салфетку для коктейлей и вытер пот со лба. Сондра обхватила латунный шест, торчащий из центра сцены. Прожекторы мерцали на ее теле, когда она выгибала спину и прижималась тазом к шесту. Ее длинные черные волосы струились по спине, соблазнительно покачиваясь. Она кружилась вокруг шеста, и я украдкой бросил взгляд на ее идеальную попку в форме сердца.

Это было вожделение с первого взгляда.

Думаете, я грубо выражаюсь? Вас там не было.

Я натянул футболку на промежность.

Джесси, должно быть, заметил мою реакцию, потому что он начал смеяться надо мной.

– Ларри, – сказал он. – Тебе разрешено смотреть на нее, ты знаешь. Тебе не обязательно делать это тайком и прочее дерьмо. Черт, тебе что, двенадцать лет, что ли?

Я снова взглянул на Сондру, наблюдая, как она скользит по сцене. Она сделала сплит, и мне стало еще тяжелее.

– Ты знаешь ее? – спросил я Джесси.

– Да, черт возьми, я ее знаю, – oн достал из кармана пачку купюр. – Ее зовут Сондра Белова. Русская девчонка. Она начала работать здесь несколько месяцев назад. Но до этого она промышляла на улице. Может быть, она и сейчас это делает.

– Что?

– Ты знаешь Лу Майерса? Работает таксистом.

Я кивнул.

– Он сказал мне, что она работала в массажном салоне в Йорке. Том, что на Принцесс-стрит. Oбслуживала там клиентов. Двадцать баксов за раз. Я не обманываю тебя, парень. Она шлюха. Он трахнул ее пару раз.

– Убирайся нахуй отсюда.

– Не могу. У меня еще не было танца на коленях.

Как по команде, к нашему столику подошла рыжеватая блондинка. Она улыбнулась Джесси и покачала бедрами. Ее тело сверкало блестками. Она была невысокого роста, но с хорошими пропорциями и очень-очень симпатичная.

– Привет, игрок, – oна скользнула рядом с Джесси и провела пальцами по его волосам. – Я вижу, ты привел с собой друзей.

– Конечно. Это Юл, Ларри и Дэррил. Мы работаем вместе. Парни, это Тоня.

Я кивнул, едва признавая ее. Мне было трудно оторвать взгляд от Сондры.

Джесси сунул десятидолларовую купюру в трусики Тони.

– Мой друг Юл хотел бы получить танец на коленях.

– Э-эй, – заикался Юл. – Я не...

Я посмотрел в сторону сцены. Дэррил и Джесси смеялись. Ухмыляясь, Тоня начала танцевать перед Юлом. Ее руки скользили по груди, затем вниз к плоскому животу. Рот Юла был открыт.

– В-все нормально. Ты действительно не должна...

Тоня приложила палец к его губам, а затем села к нему на колени, медленно прижимаясь к нему. Юл закрыл глаза и вздохнул. Дэррил и Джесси хлопнули друг другу "дай пять".

Как ни смешно это было, я снова обратил свое внимание на сцену, изучая Сондру. Ее пупок был проколот, и маленький бриллиант сверкал в свете прожекторов. Ее живот был плоским и безупречным. Джесси был полным дерьмом. Никто настолько совершенный не мог бы работать шлюхой. Особенно за жалкие двадцать баксов. Я видел проституток. Их можно было найти в центре Йорка и Харрисбурга или увидеть в эпизодах сериала «Копы». Сондра ничем не напоминала тех женщин. Она казалась свежей.

Количество парней у перил заметно увеличилось, как только Сондра начала свое выступление. Они толпились у сцены, размахивая деньгами и подзывая ее. Сондра подчинялась, замечая каждого из них. Я заметил выражения их лиц, когда она переходила к следующему парню. Все они выглядели довольными, как будто она танцевала для них и только для них. В середине песни она сняла стринги и дразняще задрапировала их на голове клиента, а затем отбросила в сторону. Она была частично выбрита. У нее была небольшая полоска темных волос на лобке и больше ничего. Ее губы были такими же полными и идеальными, как и губы на ее лице. Приседая, она выгнула спину и раздвинула ноги. Даже с того места, где я сидел, у меня был хороший обзор. Это было похоже на созерцание рая.

Я растаял.

Клуб словно замолчал, как будто кто-то нажал кнопку выключения звука. Музыка, шум толпы, смех Дэррила и Джесси – все это исчезло.

Остались только Сондра и я.

Мы были единственными двумя людьми в клубе, и она танцевала только для меня, показывая мне все свои секреты.

А потом звук ворвался обратно, и моя иллюзия разрушилась, когда какой-то пьяный толстяк в футболке и джинсах забрался на сцену и схватил Сондру за запястье. Толпа возмущенно закричала. Сондра попыталась вырваться, но парень притянул ее ближе. Другой рукой он обхватил ее задницу.

– Йоу, – крикнул ди-джей. – Йоу-йоу-йоу! Прекратите это дерьмо. Охранa!

– Ну вот, опять, – пробормотала Тоня.

– Это часто случается? – спросил Дэррил.

– Каждый раз, когда Сондра танцует, – сказал Джесси. – Или, по крайней мере, иногда так кажется. Чертовы парни не могут держать руки при себе.

Вышибалы засуетились, бросаясь на сцену. Толстяк отпустил Сондру и поднял руки вверх, умоляя их. Это не принесло ему никакой пользы. Четверо из них набросились на его задницу и вытолкали его со сцены. Посетители вокруг сцены разбежались. Сегодня не будет никакого "серфинга толпы". Толстяк отскочил от нескольких стульев и стола, а затем упал животом на пол. Вышибалы спрыгнули со сцены и схватили его. Двое из них схватили его за руки. Другой схватил его за волосы. Четвертый кричал что-то по-русски. Затем они потащили его к двери. Я заметил, что у него из носа и губы текла кровь. Вышибалам, похоже, было наплевать. Отар открыл дверь, и они вышвырнули его на улицу.

Все это время их лица были невыразительны. Они почти не вспотели. Все было очень перфектно.

А музыка не прекращалась.

И Сондра снова начала танцевать, как ни в чем не бывало. Толпа снова устремилась к сцене, ссора была уже забыта. Я тоже переключил свое внимание на нее, но не раньше, чем заметил другого мужчину, стоявшего в задней части клуба. Он прислонился к двери. Полагаю, она вела в офис или что-то в этом роде. Он тоже наблюдал за Сондрой, но вместо того, чтобы выглядеть похотливым, он казался сердитым. Он был невысокого роста и пузатый, но не толстый; вероятно, ему было около тридцати или около сорока лет. Его густая шевелюра только начинала редеть на макушке. У него была длинная козлиная бородка и усы. Все его волосы – лицо, голова, даже брови – были белоснежными. Не седые или серебристые, а цвета слоновой кости. Не было ни одной черной или брюнетной пряди. Он не был альбиносом. Никаких розовых глаз или чего-то подобного. Но его белые волосы поражали и как-то настораживали.

Тоня облизала указательный палец и провела им по шее Юла, оставляя на его коже след из слюны и блесток. Она задвигалась быстрее на его коленях. Руки Юла подергивались. Он облизал губы и закрыл глаза.

– Помни, – предупредила она его, – никаких прикосновений. Уайти^[5] смотрит.

– Xo... хорошо...

Дэррил повернулся к ней.

– Уайти? Кто такой Уайти?

– Владелец, – объяснил Джесси. – Чувак сзади с белыми волосами. Не стоит с ним связываться. Его настоящее имя – Захар Путин, но все зовут его "Уайти" из-за его белых волос.

Я продолжал смотреть на Сондру.

– Путин? Как российский президент?

– Тa же фамилия, – сказала Тоня, – но не родственник. Хотя, предположительно, он родственник какого-то известного русского покойника. Хотя ему не нужно ни с кем родниться. Он уже давно крутой ублюдок. И Джесси прав. Ты определенно не захочешь знать о нем больше, чем это.

Я кивнул. Это имело смысл. Все вышибалы в "Одессе" говорили по-русски, и у многих стриптизерш тоже был русский акцент (но не у Тони – судя по голосу, она была из Балтимора).

– Он связан кое с кем, – сказала Тоня.

Это означало, что Уайти был связан с мафией – с русской мафией. До меня дошли слухи, что они переезжают в Йорк. Недавно об этом много писали в газете. По словам полиции, они пытались взять под контроль организованную преступность Йорка. Наша близость ко всем крупным мегаполисам Восточного побережья делала Йорк желанным, как и для нашего работодателя. Как говорят в недвижимости – местоположение, местоположение, местоположение. Контролируя Йорк, вы контролируете большой поток. Так было всегда. В те времена греки были главными. Они поддерживали спокойствие и даже помогли подавить расовые беспорядки в середине шестидесятых. Затем, в семидесятых, власть захватила семья Марано из Нью-Джерси. Но в начале восьмидесятых, когда итальянцы начали нападать друг на друга или их арестовали, их власть перешла к наркобандам – ответвлениям «Bloods» и «Crips» и различным латиноамериканским бандам из Филадельфии, Вашингтона и Балтимора. Все стало жестоким. Повсюду были трупы. Итальянцы вернулись на некоторое время в девяностых, достаточно долгое, чтобы прогнать братков латиносов. Семья Марано снова взяла все под контроль, но потом старик Марано умер, а его лучший парень, Тони Джинова, исчез. После этого большинство членов команды Марано отправились в тюрьму или стали информаторами федералов. С тех пор Йорк был на волоске от гибели. Наркобанды возвращались, враждовали с байкерами и местными наркодилерами, но никто так и не захватил полный контроль. Теперь русские делали свою игру.

Я читал, что они занимались всем. Отмывание денег, вымогательство, наркоторговля, контрабанда оружия, угон автомобилей, белое рабство, проституция, похищение людей, инсценировка автомобильных аварий для получения липовых страховых возмещений, фальшивомонетничество, подделка кредитных карт и, конечно, убийства. Мне было интересно, сколько всего этого происходит здесь на самом деле, в отличие от больших городов. Многие крупные боссы были бывшими офицерами КГБ, оставшимися без работы после окончания холодной войны. В качестве силовиков они использовали бывших спецназовцев. Настоящие страшные, крутые ублюдки. В газете писали, что они даже завербовали олимпийского снайпера, чтобы он выполнял для них задания.

Конечно, не факт, что кто-то из этих больших рыб должен был быть здесь. Это был первый раз, когда я вообще столкнулся с русскими в Йорке. Впервые я был близок к чему-то подобному – организованной преступности. Даже к преступникам в целом. Конечно, у меня были друзья в тюрьме округа Йорк и один приятель в Крессоне, отсидевший три года за многочисленные нарушения правил вождения в нетрезвом виде. Мы работали рядом с парнями, освобожденными условно-досрочно или отбывающими трудовую повинность. Однажды меня даже арестовали за неуплату штрафа за нарушение правил дорожного движения (я до сих пор говорю, что тот гребаный свет был желтым). Но настоящие мафиози? До сих пор, я никогда не был рядом с ними, и это было даже круто. Я смотрел «Сопрано», «Крестного отца» и «Хороших Парней».

Но это была настоящая жизнь.

Это было захватывающе.

Запретно.

Как и женщина, танцующая на сцене.

Как Сондра.

Я подумал, каково это – получить от нее танец на коленях. Интересно, как она пахнет. Какова она на вкус. Как ее длинные волосы будут ощущаться в моих руках или рассыпаться по моей груди. Или касаться моих бедер...

Вышибалы вернулись на свои места по всему клубу. Уайти исчез, предположительно за закрытой дверью в задней части клуба. Музыка закончилась, и Сондра покинула сцену. Ее заменили еще две русские девушки по имени Йованка и Моник. Они танцевали вместе, касаясь друг друга со всех сторон. Дэррил взял напиток и стал наблюдать. Тем временем Юл извивался под Тоней, а Джесси позвал другую девушку и тоже получил танец на коленях. Вокруг нас люди разговаривали, смеялись и пили. Дэррил отвернулся от сцены и начал декламировать старую песенку Дэйва Шапелла о стриптизершах, но я его почти не слушал.

Вместо этого, я все еще думал о Сондре и гадал, откуда у нее этот синяк под глазом.

5

«Одесса» закрывалась в восемь утра, и мы неохотно встали и вышли вместе с остальной толпой. Включился свет, заливая помещение ослепительным блеском. Многие посетители моргали, как будто только что проснулись, или прикрывали глаза. Сигаретный дым клубился вокруг флуоресцентных ламп. На сцене появился угрюмый старик с ведром и шваброй и начал все протирать. Очевидно, в соответствии с законом штата, они откроются в час, как раз к обеду.

Я кивнул вышибале Отару, когда мы уходили. Он не сделал ответного жеста. Я и не ожидал этого. Я был просто синим воротничком, который пришел поглазеть на голых женщин. Просто еще одно лицо в толпе. Он не знал меня. Но все равно, я чувствовал, что должен проявить к нему уважение. Возможно, этот чувак был русским мафиози. Если это правда, то я хотел остаться на его стороне, потому что не было сомнений, что я вернусь. И очень скоро.

Я должен был снова увидеть Сондру.

Выглянуло солнце, и гроза закончилась. Мы погрузились в "Чероки". Дэррил снова ехал впереди со мной, а Джесси и Юл сели сзади. Я включил iPod. Тихо заиграла песня Motorhead «Orgasmatron». Это было как-то неправильно, играть Motorhead на такой низкой громкости, но от басов в клубе у меня начинала болеть голова, и я не был в настроении включать их погромче. Кроме того, Лемми все равно Бог, как бы громко ты его ни слушал.

Никто из нас не разговаривал. Мы выехали с парковки и вернулись на дорогу. Дэррил смотрел в окно и курил. На заднем сиденье Джесси закрыл глаза и устроился поудобнее. Юл грыз ногти и выглядел обеспокоенным. На его щеке блестел блеск, оставшийся после танца на коленях. Он сплюнул ноготь на пол.

– Эй, – сказал я, глядя на него в зеркало заднего вида. – Выплюнь это дерьмо в окно, чувак. Не порти мою машину.

– Извини.

Джесси открыл глаза и сел, недоумевая, что происходит. Дэррил посмотрел на заднее сиденье, а затем снова отвернулся, качая головой. Motorhead уступили место Circle of Fear. Я барабанил по рулю под «Child of a Dead Winter».

– Это отвратительное дерьмо, – сказал Дэррил.

Я перестал барабанить.

– Что именно?

– Юл грызет ногти, – oн снова повернулся ко мне. – Разве ты не знаешь, что так можно заразиться болезнями, чувак?

Джесси хихикнул:

– Он может подхватить их и от танца на коленях.

– Заткнись! – Юл ударил Джесси по руке, а затем нахмурился на нас. – Ты не можешь ничего подхватить от гребаного танца на коленях. И кроме того, на мне были штаны. Не было никакого контакта.

– Мандавошки, – сказал Дэррил. – Ты можешь их подцепить. Маленькие ублюдки заползают прямо в трусы. Неважно, была ли на тебе одежда.

– Она была выбрита. Мандавошкам негде было спрятаться.

– Конечно, было. У нее были волосы на заднице.

Мы с Джесси засмеялись.

– На самом деле, – сказал Дэррил, ухмыляясь. – У сучки были волосы, торчащие между "щеками". Их можно было заплетать в косы, они были такие длинные.

– Нет, не были, – пробормотал Юл. – Вы, ублюдки, просто злитесь, потому что я ей нравился больше, чем вы.

Смех Джесси перешел в вой.

– Что за херню ты курил, Юл? Ты не нравился Тоне. Ей нравились твои деньги. Вот и все. Они стриптизерши, чувак. Рабочие девчонки. Ты ей нравишься, пока у тебя есть "зелень". А когда твой кошелек иссякает, она отваливает и любит кого-то другого. Не превращай это в нечто большее.

– Ну, она казалась милой.

Дэррил зажег сигарету.

– Конечно, она была милой. Это ее работа. Быть милой с клиентами. И она мила с каждым ублюдком там, пока у них есть деньги и они не трогают ее. Если ты хочешь чего-то большего, хочешь любви, общения и прочего дерьма, тогда тебе придется подождать, пока ты не вернешься домой к Ким.

– И если ты хочешь, чтобы Ким была рядом, – сказал Джесси, – то смой этот блеск со своего лица и одежды.

Юл вздрогнул.

– О, черт. Я совсем забыл об этом! Что если она это увидит?

– Расслабься, – сказал Дэррил. – Она ведь уже будет на работе, верно?

– Ага.

– Так что просто умой лицо и постирай белье. Она ни черта не узнает.

Джесси усмехнулся.

– Если только ты не будешь разговаривать во сне...

Юл снова замолчал. Он уставился в окно и ничего не ответил, пока Джесси и Дэррил продолжали дразнить его. Он просто сидел там, принимая это, выглядя виноватым и подавленным. Мне стало жаль его.

– Я скажу вам одну вещь, – сказал я, пытаясь ненадолго отвлечь их внимание от Юла, – эта Сондра – это нечто. Черт возьми...

– Да, – согласился Джесси. – Oна была самым лучшим куском задницы в этом месте. Сложена как кирпичный долбаный дом.

– Но дело не только в этом, – сказал я. – Ты заметил, как она работает с толпой? Как люди реагируют на нее? Ее настроение было... заразительное. Это было видно, когда она проходила мимо каждого столика. У людей поднималось настроение. Их смех становился громче, улыбки шире. Как будто она делала их день лучше просто своим присутствием. Может быть, они даже не осознавали этого. Может быть, они не замечали. Может быть, она тоже не замечала. Но я заметил.

На мгновение они замолчали, уставившись на меня, без всякого выражения. Затем Джесси ударил ногой по спинке моего сиденья, а Дэррил захихикал.

– Ларри превратился в поэта и все такое.

– Пошел ты, Дэррил.

Джесси снова пнул сиденье.

– У тебя все плохо, не так ли?

– Да, – прошептал я. – Она невероятная.

– Ты собираешься попытаться...

Я пожал плечами.

– Лучше оберни свое дерьмо дважды, если будешь. Никаких поебушек с ней без "резинки".

– Почему?

Джесси вздохнул.

– Я тебе уже говорил, чувак. Сондра была шлюхой. Да, она милая и все такое, но это ничего не меняет. Она работала в массажном салоне. И они там не просто могут подрочить. Они верят в настоящий хэппи-энд – полное "ебать, я давно тебя люблю". И некоторые из этих девушек проделывают трюки в клубе, так что я не удивлюсь, если она все еще делает это и там. Любой может переспать в "Одессе". Даже Юл.

– Эй, – крикнул Юл. – Что это значит?

Джесси проигнорировал его.

– Все, что тебе нужно сделать, Ларри, это найти девушку, которая готова, а потом заплатить ей за "Запрещенный танец".

Дэррил стряхнул пепел в пепельницу.

– "Запретный танец"?

Джесси кивнул.

– Ага. Платишь четыреста баксов, и они ведут тебя в заднюю комнату и показывают тебе секреты "Запрещенного танца". Это код и все такое. Это значит, что ты хочешь получить секс.

– По-настоящему? – Дэррил был заинтригован.

– Совершенно точно.

– Чушь собачья, – сказал я. – Я могу понять, что в массажном салоне можно провернуть трюк, но стрип-клуб – это гораздо более громкое дело. Если бы это было правдой, копы бы их закрыли.

– Спроси Лу Майерса.

– Лу Майерс – клоун в заднице.

– Да, но он также знает своих шлюх. Чувак тратит на них половину своей зарплаты каждую неделю.

Я хрюкнул.

– Легко понять, почему. Лу не встречал ни одного "Биг Мака", который бы он не съел. Я удивлен, что этот жирный ублюдок вообще может трахаться.

– Я слышал это. Но он трахается. И он делает это в "Одессе" и в массажном салоне. А копы ни хрена с этим не делают, потому что они тоже трахаются – вместе с деньгами на стороне. Подумай об этом. Как ты думаешь, почему такой чувак, как Уайти Путин, привозит этих телок из России? Это не просто танцы. Он заставляет их трахаться. Ему не нужно платить налоги, медицинскую страховку или давать им оплачиваемый отпуск. Это идеальная подстава. А если его "конюшня" иссякнет, он всегда может заказать еще девочек.

– Значит, Уайти – сутенер?

– Может быть, но я не знаю наверняка. Я знаю только, что у него есть связи и что тебе не стоит с ним связываться. По словам Лу, он находит этих девушек в Чечне, Грузии, Армении и прочем дерьме.

– Джорджии? – нахмурился Юл.

– Не в нашей Джорджии, – сказал Джесси. – Грузия за границей, в Европе, тупое дерьмо. Люди Уайти привозят этих девушек в Штаты. Провозят их контрабандой через порт в Балтиморе. Оттуда они попадают в сеть. Отправляют их в другие города. Им не нужно беспокоиться об иммиграционных документах и прочем. Взамен девушки занимаются проституцией, чтобы расплатиться с русскими. Поэтому они устраивают их на работу в стриптиз-клубы, массажные салоны – в подобные места. Например, в те, которыми владеет Уайти. Он владеет и другими заведениями. Рестораны. Бары. Уайти – большой человек здесь, в Йорке, но он – мелкая шишка в большой схеме вещей. Предположительно, он связан с гораздо более крупной группой с Брайтон-Бич в Нью-Йорке.

– Значит, он не просто сутенер, – сказал я. – Тоня была права. Он из русской мафии.

Джесси поднял руки вверх.

– Йоу, я просто говорю. Вот и все. Я ни хрена не знаю. И вы, ребята, тоже не должны. Серьезно, не стоит с этим связываться. Чем меньше вы знаете, тем лучше для вас.

Я задумался, действительно ли Уайти был связан с мафией, или все, что сказал Джесси, было полным дерьмом. У Джесси была дурная привычка преувеличивать правду. В глубине души у него всегда были проблемы с самооценкой. Обычно его ложь и полуправда были направлены на то, чтобы казаться более важным. Более захватывающим. Как в этот раз. Мало того, что он повел нас в крутой стрип-клуб. Это должен был быть стриптиз-клуб, принадлежащий и управляемый русской мафией, и он должен был знать все большие секреты, к которым остальных нас не подпускали.

Но Тоня тоже намекнула, что Уайти был в мафии. Связан с ней. Она была серьезна или просто велась на бредни Джесси? Подыгрывала заказчику.

Я задумался о названии клуба. "Одесса". Оно было не русское. Это было немецкое название. Оно расшифровывалось как: «Organisation der ehemaligen SS-Angehorigen», или «Организация бывших членов СС». Я узнал это, смотря канал «The History». «Одесса» должна была быть тайным обществом, занимавшимся спасением нацистских военных преступников. Как же это связано со всей этой русской мафией?

На стереосистеме Circle of Fear перешел в Deftones. Джесси снова закрыл глаза и заснул. Юл снова начал грызть ногти. Дэррил зажег еще одну сигарету и кивал головой в такт музыке.

Может ли Сондра действительно быть шлюхой? Это казалось невозможным. Большинство проституток, которых я видел, обычно в старых повторах «Копов», выглядели затасканными. Сломанные, изжеванные, тощие, обрюзгшие наркоманки, от которых исходила аура сурового отчаяния. У них были шрамы, как эмоциональные, так и физические, и оба были видны наблюдателю. Но в Сондре этого не было. Она казалась... свежей.

Может быть, я был наивен, но я просто не мог этого увидеть. Сондра казалась выше всего этого. Просто наблюдая за ее танцем, она казалась ангелом, а не дьяволом.

Джесси проснулся, когда мы выехали на шоссе и остановились на красный свет. Он потер лицо и огляделся.

– Мне нужен кофе, – пробормотал он.

– Это точно, – Дэррил выкинул окурок в окно. – Я мог бы сходить в "Деннис". Одна из этих "Лун над моим окороком"^[6] была бы сейчас, пипец, как кстати.

Я свернул на стоянку «GPS» и высадил парней у их машин. Юл теперь был в полной панике, гадая, не выяснит ли Ким каким-то экстрасенсорным способом, где он был. Заднее сиденье было усыпано блестками. Мы еще немного побеседовали с ним об этом, а затем попрощались. Юл пошел домой с озабоченным видом. Дэррил и Джесси отправились завтракать. Я ехал домой с яростным возбуждением, думая о Сондре.

Когда я вошел в дверь своей квартиры, мой кот Вебстер зашипел на меня. Он был раздражен. Его тарелка с едой была наполовину заполнена, но Вебстер никогда не был кошачьим питомцем с наполовину заполненной тарелкой. Он всегда воспринимал тарелку как полупустую и очень злился, если я не наполнял ее постоянно. Это объясняло, почему он был таким толстым.

Он жил у меня много лет. Я работал на заводе «Harley Davidson» через временное агентство (без возможности наняться на работу, что очень плохо, потому что я бы с удовольствием получал некоторые из этих профсоюзных зарплат), и я нашел его там. Тогда он был еще котенком. Я решил, что либо его кто-то бросил и оставил на произвол судьбы, либо у кого-то был приплод, и он удрал. Один из моих коллег нашел его прячущимся под штабелем салазок. Хорошо, что так. Если бы мы его не нашли, его бы убили, как только погрузчик попытался бы поднять штабель.

Его глаза были едва открыты, он был таким маленьким. Его кожа была тонкой, а ребра торчали наружу. Я взял его домой, купил в зоомагазине специальное молоко и кормил его из детской бутылочки для кукол, пока он не стал достаточно взрослым, чтобы есть настоящую еду. С тех пор он был у меня. Теперь он был большой, толстый и ворчливый. Угольно-черный мех и зеленые глаза, живот, который колыхался, когда он шел, любил спать и есть, все еще имел когти и знал, как ими пользоваться – особенно на чертовой мебели. Мой диван и кресло были разорваны в клочья.

Вебстер ненавидел всех, особенно Джесси. Он рычал и шипел на Джесси каждый раз, когда парни приходили. Но он любил меня, и я любил его в ответ. Без него моя квартира была бы гораздо более одиноким местом.

Я нагнулся. Вебстер позволил мне взять его на руки. Я почесал ему макушку и за ушами. Он немного мурлыкал, наслаждаясь вниманием и прощая меня за пренебрежение к его тарелке с едой. Через несколько минут его хвост начал вилять – сигнал, что он больше не хочет, чтобы его держали, поэтому я положил его на землю и покормил. Затем я проверил автоответчик. Сообщений не было. И никогда не было. Как и на моем мобильном телефоне.

В квартире было тихо. Всегда тихо. Я ненавидел то, что я чувствовал из-за этого. Я включал стерео – играл Machine Head^[7] – и пытался убить тишину.

Несмотря на мой сжатый график в «GPS», моя социальная жизнь была не очень активной. Обычно после работы я тусовался с Дэррилом, Юлом и Джесси. В воскресенье после обеда я навещал своих родителей и ужинал с ними. Мама всегда спрашивала, встречаюсь ли я с кем-нибудь. Папа всегда что-то бормотал про себя. Думаю, он думал, что я гей. Иногда я думал о том, чтобы подколоть его, сказать ему, что так и есть, что у меня есть спутник жизни по имени Андре и мы любим друг друга. Но у моего отца больное сердце, и это дерьмо не было бы смешным, если бы у него случился сердечный приступ.

Изредка я ходил в кино один или на игру или концерт с ребятами. Но это было практически все. Никакой девушки. Было трудно знакомиться с девушками. Конечно, у меня были случайные интрижки то тут, то там – на одну ночь или на выходные. Но ничего постоянного. Ничего значимого или серьезного. Я завязал с барной сценой. Женщины, которых я встречал в барах, обычно оказывались чертовски сумасшедшими, и чаще всего я узнавал об этом только после того, как встречался с ними несколько недель. Все они были королевами драмы, шлюхами внимания или просто не в себе, а одна была замужем (она рассказала мне об этом на четвертом свидании, когда ее муж рано вернулся с работы).

Конечно, в «GPS» работали женщины, но в моей зоне загрузки их не было, и познакомиться с ними во время работы было сложно. Я не мог зайти в другой грузовой отсек и сказать: Привет, я – Ларри Гибсон. Я вас не знаю, но не хотите ли вы как-нибудь погулять? Во-первых, я не мог так долго находиться вдали от своих трейлеров, иначе я бы завалил всю линию. А во-вторых, я не хотел выглядеть преследователем, который подходит к незнакомым женщинам и приглашает их на свидание. Мама как-то сказала мне, что я должен пойти в церковь и встретить хорошую девушку, но я не ходил в церковь и сомневался, что у меня будет много общего с любой женщиной, которую я бы там встретил, даже если бы был. Знакомства в Интернете казались мне слишком странными. Я не мог заставить себя сделать это. Однажды я попробовал провести вечер для одиноких в местном магазине «Borders Books», и это была катастрофа. Оказалось, что женщины не слишком часто проводят время в охотничьем отделе, а меня не интересовала ни женская литература, ни поэзия, ни текущие события.

Бары. Церкви. Книжные магазины. В округе Йорк было не так много мест, где можно было бы познакомиться с женщинами.

Но теперь я мог добавить "Одессу" в свой список.

Снова подумав о Сондре, я съел два батончика мюсли и запил их пивом. Завтрак гребаных чемпионов. Вебстер уткнулся мордой в свою миску и обнюхивал еду. Затем он задрал хвост и пошел прочь.

– Пошел ты на хуй, приятель.

Моя квартира была небольшой. Спальня, гостиная, ванная и кухня – все это было обставлено вещами, которые я покупал на дворовых распродажах, в эконом-магазинах и «WalMart». Единственными действительно хорошими вещами у меня были плазменный телевизор с большим экраном и стереосистема, обе из которых были высокого класса. Я потратил на них больше денег, чем на свой «Джип Чероки». У меня была довольно обширная коллекция DVD и CD, а также полная подписка на NFL и NASCAR у моего спутникового провайдера, Xbox и Playstation. У меня был компьютер, который я почти никогда не включал. Мой почтовый ящик был так же пуст, как и автоответчик, и я мог смотреть порно и играть в игры на телевизоре.

Это было практически все, что касается вещей. Все остальное было перфекционизмом. Самое необходимое. Холостяцкая берлога. Холодильник никогда не был полон, за исключением остатков еды, пиццы и пива. Большинство шкафов в ванной были пусты. Несколько рулонов туалетной бумаги и немного зубной пасты. Даже мебели было немного. Большинство комнат казались больше, чем были на самом деле, просто потому, что в них не было много вещей.

Это был мой дом, но это было и самое одинокое место в мире.

Моя колыбель. Моя тюрьма.

Я допил свое пиво и пошел искать Вебстера. Я нашел его свернувшимся калачиком на моей кровати, дремлющим. Он приоткрыл один глаз и посмотрел на меня с презрением. Вздохнув, я лег рядом с ним и закрыл глаза. Вебстер сменил положение, прижался ко мне и сделал то же самое. Его шерсть щекотала мне нос, а его мурлыканье отдавалось в груди.

Перед тем как заснуть, последнее, о чем я вспомнил, – это вопрос о том, где живет Сондра и было ли ей так же одиноко, как мне, когда она пришла туда.