Текст книги "Кровь фоморов"

Автор книги: Бранвена Ллирска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Пошевеливайся, не задерживай, у меня и без тебя дел хватает, – холодно диктовал магмеллиан.

Этта попыталась прикрыть ладонью глаза стоявшему рядом мальчугану:

– Ты считаешь, это нормальное зрелище для детской психики? – с укором бросила она Киэнну.

– Рико!

Бродяжка отстранил руку Эйтлинн и устремил преданный взгляд на короля.

– Как давно ты на улице?

– Полтора года, сеньор.

Киэнн удовлетворенно кивнул:

– Его психика это переживет.

Он всецело вернул чуть рассеявшееся внимание своей жертве:

– Прошу вас, сеньор! Давай, засунь его себе в глотку, как будто это член твоего гребанного любовника – я же знаю, этот кусок стали и дерева возбуждает тебя сильнее, чем женские сиськи! – и стреляй. Порадуй ребенка.

Человек беспрекословно исполнил приказание. Глухо громыхнуло и полотно безумного импрессиониста раскрасило ближайшую стену.

Этта выдохнула. Рико ни на секунду не оторвал жадного взгляда от картины свершившейся казни. Киэнн откинулся на спинку кресла в блаженно-сладкой истоме, точно произошедшее подарило ему некое чудовищное наслаждение. Эйтлинн вдруг почудилось, будто кровавая волна окрашивает ее лакированные сапожки примерно по щиколотку…

– Идеальный наркотик! – смакуя, протянул полуэльф.

– Нужно убираться отсюда, – Этта шагнула вперед и потянула его за рукав. – Выстрел наверняка слышали, здесь вот-вот кто-нибудь будет.

– Да кого это волнует? – презрительно ухмыльнулся он в ответ. – Этти, ты слишком давно не бывала здесь. Им всем наплевать. Им наплевать на своих детей, наплевать на своих жен, им уж тем паче наплевать на своих соседей. Да что там, им и на свой пропащий мирок полностью наплевать! И что самое восхитительное – он платит им взаимностью! Ему тоже на них наплевать. Абсолютная гармония!

Он все больше впадал в своего рода экстаз, глаза пылали диким огнем:

– Я хочу крови. Крови и воздаяния! Эти людишки слишком уж зарвались, полагая, что любое преступление может остаться безнаказанным!

– Кем ты себя возомнил? – попыталась осадить его Эйтлинн. – Карающей дланью Господней?

– Чьей-чьей? – со смехом, скривился подменыш. – Этта, бога нет. А если и есть – он слеп, глух и недееспособен. Чего о себе сказать не могу.

– Ты безумен! Остановись, Киэнн, остановись, пока не поздно!

– Я только начал! – почти с обидой возразил он. – И ты не остановишь меня, фоморка. Не в этот раз!

***

И он исчез. Растаял чумным поветрием над хладным ложем озера Мичиган, растворился алым заревом над недремлющим Городом Ветров, дурным знамением над его металлическими шпилями, призрачной тенью некого безумного мистера Хайда по сверкающим крышам небоскребов и сумрачным аллеям трущоб…

Эйтлинн молча вывела из мертвого особняка жутковатого ребенка (к счастью завороженные датчики все еще молчали и камеры наблюдения по-прежнему таращились слепыми белыми глазами) и двинулась вниз по Ист Бёртон Плейс к Лейк Шор Драйву. Ее магической силы вполне хватало на то, чтобы заставить прохожих не замечать ни ее саму, ни ее злосчастного спутника. По правде говоря, сейчас Рико вызывал в ней чувство, родственное первобытному ужасу, хотелось бежать от него без оглядки – и все же отпустить его руку и выпустить маленького монстра на свободу казалось еще страшнее. «Все дети – чудовища, – припомнилась ей давнишняя лекция Киэнна. – Мы, взрослые, боимся их природы и пытаемся подавить ее, а потому и внушаем им, равно как и самим себе, будто они – невинные розовощекие ангелы».

Впрочем, будь он детенышем фейри – его реакция наверняка куда меньше бы испугала ее. А если он и есть – фейри? Подменыш, которого не разглядел даже Киэнн? Странно, что она сама куда хуже чувствовала природу Маг Мэлла. Быть может, потому что росла вдали от него. При том, что наука магии давалась полуэльфу с большим трудом и зачастую стоила ему невероятных усилий, в ней же самой она – точно спонтанно пробуждалась, накатывая живительными волнами древнего могущества.

Этта поймала такси, и оно послушно покатило их вдоль берега Мичиган к золотым воротам отеля Хард Рок. Денег у нее, по-прежнему, не было, но одно легкое прикосновение пальцев к бритому затылку прилежного служителя таксометра вселило в его разум неоспоримую веру в то, что причитающаяся плата была им получена. Так же легко она прошествовала мимо неусыпных стражей отеля, увлекая за собой грязный клубок изношенных лохмотьев и потаенных страстей, и поднялась на тридцать шестой этаж пентхауза. И только закрыв за собой двери, решилась на начало диалога:

– Душ там. Если ты знаешь, что такое мыло и шампунь – используй их. Я закажу ужин в номер. Вот только одежды у меня для тебя нет. Да и денег тоже…

Рико разжал кулак, протянув ей скомканные три сотни долларов, изъятые из похищенного бумажника. Черт побери! Она совсем о них забыла. Выходит, сейчас этот оборванец был богачом, а она – нищей. Хотя какое-то время она наверняка сможет с легкостью дурачить окружающих, заставляя их расплачиваться за нее своими кредитками или попросту забывать об оплате.

Тем временем, маленький латинос не отрывал от нее серьезного и торжествующего взгляда:

– Я знаю, кто вы.

Фоморке стало любопытно:

– И кто же?

– Вы – пришельцы. С другой планеты, – с надеждой и уверенностью выдал мальчуган.

Этта усмехнулась:

– Ну, в каком-то смысле так и есть.

– Вы хотите завоевать наш мир? – ребенок был отлично посвящен во вселенскую мудрость голливудских шаблонов.

Фейри не выдержала и расхохоталась:

– Нет, Рико, ваш паршивый мирок нам даром не нужен! Да и воевать мы, по правде говоря, так и не научились.

Он жадно уставился на нее:

– Расскажи мне про свою планету! Там есть вода и воздух, как у нас?

Ее злость окончательно схлынула:

– Да, Рико, есть. А еще там нет старости и болезней, нет голода и войн, и реки текут медом и молоком. Я расскажу тебе. Но только после душа!

Беспризорник с готовностью стянул разношенные башмаки и послушно прошлепал в ванную. Не в пример героям и героиням сентиментальных мелодрам, отвращения к гигиеническим процедурам он явно не питал, просто привык, по мере необходимости, без них обходиться. Этта задумчиво смотрела ему вслед. Кто же ты такой, Рико? Человек или фейри?

***

После того, как ужин наконец-то доставили, Эйтлинн с облегчением вздохнула и принялась стягивать изрядно осточертевшие перчатки и чулки. Раз уж он считает ее инопланетянкой – пусть так и будет. Если бы Киэнн и вправду хотел, чтобы о их настоящей природе не знали – он бы не устраивал это кровавое мини-шоу на Золотом Береге! Осталось пойти смыть макияж, что она и намеревалась сделать. В ее распоряжении была пара банных халатов и один из них она намеревалась пожертвовать гостю.

Этта постучала в дверь душевой, и смущенный Рико почти сразу высунул нос:

– ¡Vaya!¹⁶ – последовал восхищенный вопль.

Фоморка усмехнулась:

– Да, у меня голубая кожа. Я – монстр?

– ¡Eres hermosa!¹⁷ – казалось, мальчишка старательно вспоминает английский: – А твои глаза?

– Тоже не настоящие. Линзы.

– А какие?

– Желтые, как у кошки. Я разоблачусь минут через пятнадцать, если ты уступишь мне ванную. Это халат. Я заказала тебе одежду с курьером, но он придет только завтра утром. Впрочем, если хочешь, можешь ходить по номеру хоть голышом – на моей планете это в порядке вещей.

Мучачо деловито кивнул, но все же закутался в не по росту большой халат, жадно поглядывая в сторону накрытого столика.

– Да, можешь меня не дожидаться. Бери что хочешь, только постарайся ничего не разбить.

Она оставила его одного и с наслаждением приняла душ. Не смотря на разительное несходство, странноватый Рико все же чем-то напоминал ей ее Ллевелиса. Должно быть, это лишь ее воображение, материнский инстинкт и страх одиночества. Так хотелось, чтобы все было по-прежнему, когда даже в очередной раз сбежавший Киэнн был всего лишь еще одним эпизодом в нескончаемой мыльной опере с весьма незамысловатым бытовым сюжетом, без всего этого детектива с похищениями, переодеваниями, убийствами и еще черт его знает чем!

Эйтлинн накинула халат и вышла к детенышу человека во всей ослепительной красе морского демона. Ошеломленный Рико все же уронил фарфоровую чашку, и та со звоном разлетелась на пять прозрачных лепестков-осколков. Этта с улыбкой подсела в кресло напротив:

– Ну я же просила…

Рико виновато юркнул под стол:

– ¡Discúlpeme¹⁸, señora! Я уберу…

Магмэллианка качнула головой и протянула тонкую голубоватую ладонь к разбившейся посуде. С такой бедой она давно научилась справляться – в Карн Гвилатир это случалось по меньшей мере два-три раза на день! Плести похожую магию здесь было несколько труднее, но Этта привычно отделила испорченный предмет от окружающей его реальности, перенесла его на несколько секунд в прошлое и бережно поставила наполненный ароматным чаем фарфор обратно на стол.

– ¡Fantástico! – в очередной раз охнул маленький мексиканец.

Хоть перед кем-то да можно зарисоваться! Киэнн давно уже смотрел на ее фокусы с посудой как на что-то само собой разумеющееся, хотя, конечно, и с определенной благодарностью: пока она таким образом «чинит» все, что бьется и ломается по его милости, можно по-прежнему валять дурака и ни черта не делать!

Ужин оказался весьма недурен, хотя фрукты, конечно, лучше было и не пробовать – волшебный аромат яблок Маг Мэлла заставил бы садовника, взрастившего эти плоды, сделаться пунцовым, как рак, хотя это бы все равно не спасло положения. Рико уже расправился с десертом и получившим вторую жизнь зеленым чаем, и с любопытством поглядывал на свою гостеприимную хозяйку.

– Зачем я вам нужен? – наконец решился он. – Для опытов? Или просто для секса?

Эйтлинн подавилась:

– Да ни зачем ты мне не нужен, Рико! И Киэнну тем более. Просто я не хотела оставлять тебя на улице после всего, что ты видел.

Латинос понимающе кивнул:

– Я вас не выдам.

Этта отчаянно замотала головой:

– Я не о том! Черт, хотя об этом, наверное, тоже. Просто ты не только очевидец, но и в определенной степени соучастник. Я не хочу, чтобы ты пострадал.

Она это сказала? В самом деле? И сказала искренне? – Полчаса назад ей самой непреодолимо хотелось сбросить это маленькое чудовище в озеро Мичиган и забыть о нем, как о страшном сне! Чем он подкупил ее? Неужели парочкой невинных комплиментов, на которые был так скуп ее собственный супруг?

Рико с нескрываемой надеждой заглянул ей в глаза:

– Ты заберешь меня? На свою планету?

Чертовски не хотелось огорчать его. Но и врать тоже было неловко. Этта замялась…

В этот момент лиловая штора как-то странно покачнулась, в комнату дунуло внезапным сквозняком, и в запертый изнутри номер вошел бледный и взъерошенный никс Нёлди. Его песочные волосы были уродливо острижены почти под корень, а одежды на нем не было вовсе, если не считать свежего пирсинга в районе пупка.

– Нёлди, ты…

Этта потеряла дар речи. Несуразное видение измученно уставилось куда-то в пустоту над ее плечом и надломанным голосом проговорило:

– Вэст Дивижн Стрит, угол Норз Гринвью Авеню. Семнадцатый этаж. Вторая дверь направо. Больно, очень больно. Еще немного – и мне конец.

Затем призрак расплывчато дрогнул, как испорченное плохой связью изображение в окошке скайпа, и просто исчез. Точно и впрямь отключился.

Вардогер. Дух-вестник, который отправляют, когда хотят предупредить о чем-нибудь важном или просят о помощи. Иногда бессознательно. Похоже, Нёлди и вправду в беде. Вот только этого не хватало!

– Кто это? Тоже пришелец?

Кажется, Рико уже начал привыкать к странностям всего происходящего вокруг. Этта нервно дернулась:

– Да. Мне нужно уйти ненадолго. Надеюсь, что ненадолго.

– Я с тобой!

– Нет, ты останешься здесь, – настойчиво приказала она. – И не вздумай сбежать! Запри двери изнутри и никому не открывай. Если снова увидишь что-нибудь необычное – постарайся запомнить все подробности и потом рассказать это мне.

Она спешно нацепила обратно свой маскарад и с горем пополам восстановила чудовищный макияж – быть может, не так изящно и безупречно, как это получалось у Киэнна, но для позднего вечера вполне могло проканать. На всякий случай, прихватила огромные солнцезащитные очки, предусмотрительно раздобытые накануне, еще раз повторила наставления Рико и вихрем спустилась в фойе отеля.

Станцию метро «Дивижн» она отлично знала и уже через пятнадцать минут Синяя Линия домчала ее в нужную точку города. Высотное здание в пределах зрения наблюдалось только одно – к нему фоморка и направила свои, подкованные стальными каблуками, стопы. Семнадцатый этаж. Вторая дверь направо. Заперто. Раскатистая трель звонка. Может быть, звонить не стоило, но какие еще идеи? Долгие секунды ожидания… Уже, кажется, минуты. Повторный звонок. Без толку. Этта прислушалась, обостряя свое фоморское чутье. Где-то внутри размеренно капала вода. А может, и не вода вовсе? Да нет, просто кран не закручен. Причина ли это, чтобы врываться в чужое жилье в отсутствии хозяев? Но вардогера так просто не посылают…

Ни взламывать, ни заговаривать замки она не умела. Зато заговаривать зубы собеседнику было одним из ее врожденных талантов. Этта решительно позвонила в дверь слева и заранее приготовила свою самую невинную и растерянную улыбку. По полу прошуршали колеса, и двери открыл пожилой мужчина в инвалидной коляске. Судя по трубке слухового аппарата, слышал он тоже неважнецки. Впрочем, фоморку это уже не тронуло:

– Простите, пожалуйста, моя дверь случайно захлопнулась, и ключ остался изнутри, – даже если он отлично знает в лицо своих соседей справа, она заставит его уверовать, что настоящая хозяйка запертой квартиры – именно она!

– Я не слишком побеспокою вас, если воспользуюсь вашим окном? – и, конечно же, он не станет удивляться тому, что хрупкая девушка на высоких каблуках намерена перебраться из одного окна на семнадцатом этаже в другое.

– Конечно, голубушка, раз уж такая беда…

Этта быстро прошествовала к подоконнику и распахнула раму. Только бы он не опомнился! В ее траурном облачении только по окнам скакать – мигом примут за рехнувшуюся самоубийцу! Шаг на карниз – пространство между окнами совсем небольшое, но здание нарочно построено так, чтобы препятствовать подобным поползновениям. Черт, лучше бы она пошла к соседям сверху – спуститься тут значительно проще. Но отступать уже поздно. Этта обхватила руками бетонный выступ, с дикой силой сжимая его ладонями. Будь она человеком – они бы все равно неизбежно соскользнули. Правая нога переступила на соседнюю жердочку карниза. Ветер взметнул расклешенную юбку – Мэрилин Монро отдыхает! Стремительный рывок – и вот ее пальцы уже держатся за черную перекладину тонкой рамы закрытого окна. К чертям церемонии! – Этта несколько раз пнула стекло каблуком и осторожно вползла в выбитое окошко. Кажется, на нее по-прежнему не обращали внимания. Возможно, отчасти Киэнн действительно прав и в этом мире и вправду никому ни до чего нет дела…

В комнате стоял крепкий запах горькой полыни. Окно скорбно драпировали темные шторы, ближайшую стену украшало викканское Колесо Года. Кровать с витым металлическим изголовьем. Атам¹⁹ с длинной черной рукояткой и символом триединой богини на прикроватном столике, неприятно напоминающем алтарь для жертвоприношений. Пентаграмма над дверью. Ох, не к добру все это! Из ванной комнаты по-прежнему доносился звук капающей воды. Дверь снаружи заперта на щеколду. Странный способ принимать водные процедуры…

Этта осторожно отодвинула засов и нащупала кнопку выключателя. Здесь тоже воняло полынью. Никс полулежал в ванной, свернувшись в позу эмбриона. Его била крупная дрожь. Белые капли пирсинга сверкали во всех мыслимых и немыслимых местах: в ушах, ноздрях, надбровных дугах, на веках и переносице… Обескровленные руки были протянуты к поручню прямо над стриженой головой Нёлди и придерживались стальной цепочкой наручников. Взгляд не выражал ровным счетом ничего. Этту он, похоже, не замечал.

– Как же это тебя угораздило, мистер неудачник? – почти простонала Эйтлинн.

Нёлди вскинул голову и что-то закричал в бреду.

Разорвать цепь наручников, пожалуй, даже ей окажется не под силу. А вот выдернуть поручень может получиться. Особенно, если удастся отыскать что-либо, чем можно воспользоваться как рычагом. Этта пошарила глазами. Швабра для пола. Сгодится. Мокрый поручень с первого раза не дается, ручка швабры скользит по кафелю. Усилие, еще… Есть контакт! Металлическая дуга с хрустом отлетела, ударив никса по затылку.

– Извини, Нёл, я не хотела, – проворчала Эйтлинн. Впрочем, он все равно сейчас ничего не понимает.

Перекинула худенькое обнаженное тело через плечо и двинулась к выходу. К счастью, изнутри дверь открывалась без ключа и даже без особого викканского ритуала с воскурениями, песнопениями и флагелляцией. Вечер был достаточно прохладным, однако Этта была уверена, что холоднокровному водяному это никак не повредит. По крайне мере, хуже, чем есть, уже точно не будет. Но с такой ношей наперевес она уж наверняка начнет привлекать всеобщее внимание. А пытаться внушить каждому встречному, что он ничего не видел или, к примеру, видел совсем не то, что ему показалось, представлялось не только чрезмерно энергозатратным, но и вообще малоосуществимым.

Фоморка осторожно прислонила никса к стене и вернулась в комнату. Пошарила в шкафу. Пара средневековых нарядов, белая роба до пят… Стоп, черная бархатная юбка! Меховое манто с капюшоном и серебряной застежкой-трикветром. Это вполне подойдет. Будешь косить под пьяную подружку, Нёл. Надеюсь, у тебя получится.

Этта натянула юбку ему на ноги (пирсинг действительно был абсолютно везде, как-то маловероятно, что Нёлди в здравом уме и трезвой памяти мог пойти на такие жертвы ради сомнительной красоты) и закутала верх его полубесчувственной тушки в меховую накидку. Хозяйская обувь вышла не по размеру, однако юбка была достаточно длинной, чтобы босоногость нетрезвой красотки не слишком бросалась в глаза. Перекинула его левую руку себе через плечо, правая, по-прежнему прикованная к другой цепочкой наручников, поднялась следом и оказалась где-то на уровне ее груди. – Ну и черт с ним! И вообще мы – подружки-лесбиянки, ваше-то какое дело! Крепко обхватила его рукой за талию и, наконец, вывела прочь из злополучной квартиры. Уже в лифте, позвонила по одному из старых номеров службы такси, который она умудрилась еще не забыть. На счастье, та все еще работала. Вызвала машину к суши-бару напротив. Доковыляла туда и плюхнулась на ступеньку при входе. Угу, мы перебрали саке. Ну давай, родимый, где там твои шашечки?

***

Когда твоя память хранит каждую мельчайшую подробность всего, чем когда-либо «наградила» тебя судьба, равно как и чем ты сам «отличился» перед ней, каждую низость и подлость, совершенную тобой, равно как и каждое мгновение боли и унижения, через которые однажды вынудили пройти тебя самого, глаза каждой жертвы, тщетно молящие о пощаде и каждую уродливую рожу, что возвышается над тобой, пока ты валяешься в грязи и тебя бьют ногами – рано или поздно либо привыкаешь жить в этом аду и даже начинаешь находить в нем определенные преимущества, либо сходишь с ума. Но даже в первом случае, периодически срываешься.

А еще есть те воспоминания, в которых ты когда-то просто прошел мимо. Прошел мимо, потому что дрожал за свою собственную шкуру. И потому, что осознавал, что в любом случае ничего не можешь поделать. Или же потому, что на тот момент тебе было попросту все равно.

Небольшой двухэтажный замок в викторианском стиле, знакомые заросли гортезии, аккуратно постриженные конусы можжевельника. Здесь ничего не меняется. По крайне мере внешне.

– Добрый вечер, миссис Уоллис!

Леди «Дольче энд Габбана» брезгливо кривится, два голубых сапфира колышутся в ее ушах, сварливый тон выдает возраст:

– Уже три года как миссис Паттерсон. И вас сюда не звали, юноша.

Хаха! Она тоже отлично помнит его!

– Простите, уже ухожу. А как поживает мисс Тэрри Уоллис? Надеюсь, она в добром здравии?

Худые нервные пальцы белой богини Кали резко вздрагивают:

– Вы в своем уме? – Я позову полицию!

– Ах да, она же умерла восемь лет тому назад. Задохнулась во сне. Кажется, больное сердце…

Она пытается развернуться и захлопнуть перед ним дверь. Победный клич Глейп-ниэра трубит в ушах. Пятнадцатидюймовая нить жемчуга крупными градинами осыпается на пол. Хозяйка отступает назад, беспомощно хрипит в приступе удушья.

– Как ты думаешь, Роуз, они сильно удивятся, если ты тоже задохнешься во сне?

– Ты этого не сделаешь!

Она пытается быть грозной. Ну да.

– Конечно, я не буду этого делать, Роуз. Ты сама все сделаешь. Ты же по этой части большая специалистка.

– Я не убивала ее!

Ври кому-нибудь другому.

– Ну, так и я тебя не буду убивать. Ты мирно ляжешь в свою постель, накроешь свое лицо подушкой и тихонечко задохнешься. Во сне.

Он никогда не видел мисс Тэрри живой. Кажется, ей было четыре года. Роуз сама призналась ему, когда он принес пару палочек марокканского гашиша и угостил свою тогдашнюю благодетельницу. Она, быть может, и не помнит...

Впрочем, это уже не важно. Киэнн аккуратно приподнял подушку, чтобы удостовериться в наличии результата. Потом вернул ее обратно и оставил миссис Паттерсон почивать в ее роскошном мавзолее с видом на озеро Мичиган. Спи спокойно, маленькая Роуз. Пусть тебе приснятся конопляные поля Марокко.

***

Восемьдесят одна стальная сережка. Маленький проныра Рико умудрился справиться с замком наручников и теперь Этта потихоньку вынимала всю эту садистскую бижутерию из еще свежих ран в пробитой коже. Когда их число сократилось до девяти, Нёлди, кажется, начал приходить в рассудок. Кто и зачем нашпиговал его этим фаршем?

Однако расспрашивать было еще все же рано. Никс болезненно морщился при каждом прикосновении и Этта всерьез подумывала, что ему бы не помешала квалифицированная медицинская помощь, но везти фейри в клинику для людей представлялось делом по меньшей мере опасным, а выход в Маг Мэлл, где, если не сама живительная сила родной стихии, так старый кудесник Ойстэ наверняка смогли бы о нем позаботиться, был по-прежнему закрыт.

Лет двенадцать тому назад она прокалывала себе мочку уха и потому была немного осведомлена о том, что следует делать со всем этим «счастьем». Закончив извлекать холодный металл из бесчисленных припухших и кровоточащих проколов, фоморка бережно перенесла израненного никса в ванную и промыла пострадавшие участки кожи солевым раствором. Затем вернула больного обратно в кровать и выбежала в круглосуточную аптеку за антисептиком и болеутоляющим. Когда она вернулась, никс смотрел уже вполне осознанно и даже порывался заговорить. Этта растворила в стакане воды две таблетки аспирина и протянула его Нёлди:

– Надеюсь, тебе это можно.

Он кивнул:

– Не знаю, как и благодарить тебя, моя королева.

Фоморка печально улыбнулась:

– Если выживешь – мы вернемся к этому вопросу достаточно скоро. Если нет – то значительно позже.

Добрых полчаса спустя повторная обработка ран и ожогов была завершена, анальгетик, похоже, подействовал и оставшиеся от ужина устрицы пришлись как нельзя кстати. Эйтлинн все еще не решалась мучать его расспросами, хотя изнутри ее отчаянно съедала мысль о том, имеет ли произошедшее с невезучим водяным какое-либо отношение к подмене? Что если это дело рук одного и того же рехнувшегося злоумышленника?

Кажется, Нёлди тоже чуял, что королеву-мать гложет отнюдь не простое любопытство, а потому, поборов дремоту, выпрямился, сидя на кровати ее номера и принялся подыскивать слова:

– В общем, этого следовало ожидать. По правде, я всегда знал, что однажды доиграюсь, но каждый раз зарекался – и все равно не мог остановиться.

Никс покосился на радостно развесившего уши мексиканца, и Этта принудительно отправила Рико на ночной отдых во вторую спальную.

Нёлди вздохнул и вернулся к своему покаянному повествованию:

– Я прибыл сюда дней пять назад. Да, что-то около того. И с вполне определенной целью. Время было позднее, кажется, выходной, и я подумал, что наверняка найду то, зачем пришел в одном из этих ночных клубов Уикер Парк. В последний раз я там был достаточно давно… даже уже плохо помню когда именно… Но мне подумалось, что там мало чего изменилось… – И ведь так оно и есть! Ну, почти так…

Он старательно тянул резину, явно не решаясь перейти к сути. Этта молчала. Никс еще какое-то время потеребил лиловый бархат одеяла, потом пригладил свой несчастный ежик волос на голове:

– В общем, я сглупил. Никогда такого не делал, а тут… Она сама меня высмотрела. Навязчивое такое златокудрое создание (сейчас я уверен, что цвет волос ей сделали в каком-нибудь салоне, но тогда я купился на это как мальчишка!) Обычно я предпочитаю снимать девочек попроще и понаивнее, а эта едва не выпрыгивала мне навстречу из своего темно-зеленого декольте!..

Этта недоверчиво поглядывала на него.

– Да я не оправдываюсь, моя королева, но так все и было! А потом я свалял дурака еще больше. Обычно я к ним не езжу. Ну, ты же знаешь, я почти всегда предпочитаю охмурить какую-нибудь дурочку (с тобой тогда неловко получилось, прости), везу ее к себе, устраиваю ей круиз с пристрастием и потом отправляю домой к мамочке. И тут эта... особь меня как будто приворожила! Короче, мы там с ней потанцевали часика два, выпили чего-то… потом еще, и снова… И наконец она вызвала такси и повезла меня к себе. Хорошо, что я запомнил адрес, который она называла водителю! И кнопку этажа в лифте. Хотя, а это ли меня спасло?

Он поднял вопросительный взгляд на Эйтлинн. Она кивнула:

– Я получила твое послание, Нёл.

Никс тряхнул головой:

– Веришь ли, я даже не знал, есть ли здесь хоть кто-нибудь, кто мог бы получить его. Я отправил его наугад, первому встречному фейри. Мне еще безумно повезло, что ты здесь.

Он вдруг озадаченно умолк, только сейчас начав соображать:

– А что ты здесь делаешь?

Этта покачала головой:

– Потом, Нёл, вначале твоя история.

Он какое-то время изумленно разглядывал ее, потом кое-как собрался с мыслями и продолжил:

– Ну вот, привела она меня, значит, к себе в комнату и сама начала раздеваться. Я, кажется, был изрядно пьян и, хоть убей, не помню как, но вскоре она оказалась вместе со мной в кровати, а на ней – такая, знаешь, кружевная ночнушка или тролль его знает что такое. Вывернутая наизнанку. Ну, меня сразу малость передернуло, но я подумал, что это случайность и что рубашечка эта на ней все равно долго не задержится. А она, значит, влезла на меня верхом и вдруг предлагает что-то вроде: «А хочешь, я тебя свяжу, красавчик?» – Ну, ты же знаешь, у большинства фейри это – самая жестокая фобия, а у меня еще и, в силу личных не слишком приятных воспоминаний, доведенная до абсолютного кошмара…

Никс немного смущенно пошарил глазами по комнате. Этта поморщилась. Обрывки этой истории она слыхала пару раз, но вдаваться в подробности водяной, по большей части, старательно избегал:

– Киэнн, да? Сильно тебе тогда от него досталось?

Нёлди вновь с готовностью отмахнулся:

– Да не только он. Ладно, дело былое, кто помянет… В общем, я делаю вид, что это – милая шутка, но настойчиво так намекаю, что меня это не возбуждает. Она, вроде как, соглашается, весело так подпрыгивает, начинает танцевать на кровати, по ходу стягивая с себя трусики. Потом, как бы играючи, бросает их мне в лицо. А через мгновение уже снова сидит у меня на груди, как суккуб и этот проклятый нож с длинной ручкой – у самого моего горла!

Этта снова кивнула, подтверждая:

– Это атам. Она – викканка.

Грустный никс подозрительно покосился на нее:

– Не знаю, что это такое. Но хмель с меня, знаешь ли, сразу слетел. Швырнуть бы ее через всю комнату, если бы не эта рубашка наизнанку…

– Что, на самом деле защищает? – изумленно переспросила Эйтлинн. За четыре года пребывания в Маг Мэлле, ей так и не довелось удостовериться в обоснованности этих старинных человеческих поверий.

Никс кивнул:

– Защищает, будь здоров. Ни фига не могу поделать! Думаю: «Вот ты и влип, Нёлди!» Но виду пока не подаю. Она тут: «Будешь послушным эльфиком – и я не продырявлю твою хорошенькую шейку!» Ну, я все еще надеюсь, что это у нее сексуальные игры такие и, стараясь говорить побеспечнее, спрашиваю: «Шутишь, лапуля? В каком месте я – эльф?» А она мне: «Вот сейчас и проверим в каком». В общем, мне страшно, проклятое лезвие жжет нестерпимо, и я, как дурак, думаю: ну ладно, если она так хочет меня связать, может, пускай уже сделает. И вот тут-то эти самые наручники на мне и защелкиваются. Боль просто дикая, я ору благим матом и, кажется, на несколько секунд вырубаюсь. Может, и не секунд… Да, она наверняка куда-то отходила, пока я был в отключке, зажигала эти свои…

Никс с отвращением покривился:

– ...благовония... потому что, когда я пришел в себя, там все воняло полынью, руки мои были прикованы к спинке кровати и по-прежнему горели огнем, а эта проклятая ведьма стояла надо мной и довольно смотрела, как я рву легкие, откашливаясь, и извиваюсь в конвульсиях. «Не нравится, – говорит, – эльфик?» «Я не эльф! – хриплю я ей в ответ. – Ты меня с кем-то перепутала!» И тут она мне доходчиво так поясняет, что ничего она не путала, что я ее… отымел лет шесть тому назад, в моем классическом стиле, и вышвырнул обратно в Сенмаг. А она, значит, с тех пор меня и поджидала. Готовилась. Гримуары всякие там штудировала. И что сейчас она проверит, насколько мне нравится прикосновение холодного металла в интимных местах. И извлекает из своего ящика такое, от чего у меня просто волосы на заднице дыбом встали! Видал я, знаешь, извращенцев всех мастей, но это…

Он снова поморщился, переводя дыхание.

– Вот тут я срываюсь и начинаю орать… Хотя, кого я пытаюсь обмануть? – скорей уж скулить. «Чего ты хочешь? – говорю. – Я все сделаю». Она заинтересованно смотрит на меня: «А что ты умеешь?» «Воровать умею очень хорошо. Могу принести тебе столько денег, сколько пожелаешь». Она говорит: «Убогое предложение. Как насчет вечной молодости?» «Этого не могу, – говорю. – Нет такого способа». Она на меня скалится: «А если я буду очень убедительна?» – И эту свою жуткую хренотень поглаживает. «Не могу, – ору я. – Хоть убей, не могу! Бессмертие только в Маг Мэлле бывает!» «Где-где?» «В мире эльфов, – поясняю. – Там, где мы были в прошлый раз». И тут сам себе думаю: если она согласится идти со мной в Маг Мэлл – там я уж каким-либо способом от нее избавлюсь! И торопливо так предлагаю: «Хочешь, заберу тебя туда?» Но не на ту дуру напал. Она задумчиво меня разглядывает, разглядывает, потом берет ножницы и состригает мне все волосы под корень. И в свой мешочек нагрудный прячет. «Я подумаю, – говорит, – посовещаюсь с…» – Как там она сказала? С Конаном, с Корвином…