Текст книги "Незримая паутина: ОГПУ - НКВД против белой эмиграции"

Автор книги: Борис Прянишников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 37 страниц)

Несостоявшиеся дуэли

Первый съезд национальных группировок вывел Шатилова на политическую арену русского Парижа. Овеянный своей былой близостью к Врангелю, относительно молодой среди белых генералов, пятидесятилетний Шатилов импонировал многим чинам РОВСа. Почва для интриг против генерала Миллера, казавшегося пассивным, хотя и верным стражем кутеповского наследства, была подходящей.

Шатилов и его сподвижники по «Внутренней линии» ратовали за возобновление активных действий против советской власти. Близкие к РОВСу круги национальной эмиграции и влиятельная газета «Возрождение» тоже призывали к активности. Активисты жаждали громких дел, подобных взрыву на Мойке, и упрекали генерала Миллера в пассивности.

В действительности, после саморазоблачения «Треста», больших возможностей у эмиграции не было. Лишенная поддержки со стороны иностранных разведок, сама не имевшая денег и боевых организаций, она могла воевать только словесно, призывая к борьбе и террору.

Приход Гитлера к власти в Германии в 1933 году и его громы и молнии против коммунизма зародили в сердцах многих эмигрантов надежды на войну против СССР, с последующим освобождением России от оков коммунизма. Перед РОВСом разворачивались заманчивые перспективы соучастия в освободительной войне. Его офицерские кадры самой судьбой предназначались для формирования национальной русской армии. И бельмом в глазу был РОВС у деятелей ОГПУ.

В этой усложнявшейся обстановке Шатилов всё больше и энергичнее развивал свою политическую деятельность, стремясь занять первое место в среде национальной русской эмиграции.

В кругах РОВСа его имя произносилось с уважением и надеждами. Но далеко не все были его поклонниками. Особенно резко восставали против его претензий не состоявшие в РОВСе генералы и офицеры.

От случая к случаю в Париже выходила газета «Единый фронт», редактируемая старшим лейтенантом Черноморского флота А. Н. Павловым. Узнав о начавшемся возвышении Шатилова, 30 сентября 1932 года Павлов отправил генералу Миллеру заказное письмо. Копии письма он послал генералам Деникину, Богаевскому, Неводовскому и адмиралу Русину. В резких выражениях Павлов обвинял Шатилова в намеренно злостном руководстве войсками во время апрельских десантных операций из Крыма в Северную Таврию. Павлов утверждал, что Шатилов отправил из Севастополя капитана Зерена с полномочиями за своей подписью для переговоров с Троцким об условиях сдачи армии в Крыму. По его словам, Зерен был переправлен из Керчи на советскую сторону и вернулся в Крым с красными победителями, учинившими под водительством Бела Куна варфоломеевскую ночь оставшимся белым офицерам. Павлов утверждал, что он читал врученный Зерену документ. Возмущенный его содержанием, он тогда же подал рапорт об отставке адмиралу Русину, с намерением «иными методами бороться с эвакуационными героями».

Угрожая опубликовать в печати свои сведения, Павлов настоятельно предлагал генералу Миллеру запретить Шатилову выступать от имени РОВСа, выгнать его из рядов РОВСа и заняться проверкой его деятельности.

Запальчивые и неуравновешенные строки письма Павлова, требовавшего от генерала Миллера ответа в 48-часовой срок, тяжкие обвинения против ближайшего соратника Врангеля и сомнения в справедливости этих обвинений побудили Миллера оставить это письмо без ответа.

Восемь месяцев спустя, 24 июня 1933 года, А. Н. Павлов привел в исполнение свою угрозу, выпустив № 9 «Единого фронта». В этом номере он напечатал свое «Открытое письмо Е. К. Миллеру», статью генерала П. С. Махрова «Добровольцы и их вожди» и письмо в редакцию генерала Д. П. Мельницкого, в резких выражениях обвинявшие Шатилова в измене белому делу.

Разразился скандал. Защищая честь всех руководителей РОВСа, генерал В. К. Витковский вызвал на поединок генерала Махрова. Шатилов вызвал на дуэль Мельницкого.

Генерал Махров от поединка уклонился. А генерал Мельницкий вызов принял. 3 июля в отеле «Терминюс», по соседству с вокзалом Перраш в Лионе, состоялось совещание секундантов обеих сторон. Секунданты Шатилова, генералы Кусонский и Скоблин, и секунданты Мельницкого, генерал Магомаев и полковник Н. Н. Пастернаков, договорились об условиях и назначили на 9 июля поединок на территории княжества Монако. Оружием были избраны дуэльные пистолеты, минимальное расстояние – пятнадцать шагов. 8 июля Шатилов выехал к месту поединка.

Тем временем в Париже заседал Суд чести для генералов РОВСа. Суд решил, что если Мельницкий принесет Шатилову извинения, то тем будет избегнута дуэль.

Не дремало и подполье «Вн. линии». Ближайший помощник Шатилова Закржевский отдал приказание Рончевскому всеми мерами добиваться от Мельницкого отказа от дуэли. Всю свою недюжинную энергию и волю Рончевский вложил в это дело. То он совещался с секундантами Шатилова, то он часами сидел у Мельницкого, убеждая его в нелепости генеральского поединка. Поначалу Мельницкий и слышать ничего не хотел. Но страстные доводы о том, что для русской национальной молодежи сама мысль о возможности дуэли между двумя белыми генералами представляется недопустимой, поколебали Мельницкого. Он уступил уговорам Рончевского и согласился на формулу примирения.

Письмом в редакцию «Возрождения» Мельницкий принес извинения Шатилову. Свой вызов Шатилов взял обратно. Между тем, идя на «примирение», Мельницкий свое согласие обусловил основным требованием – Шатилов должен покинуть ряды РОВСа. Тем не менее после несостоявшейся дуэли Шатилов продолжал свою открытую деятельность как начальник 1-го Отдела РОВСа и тайную по своей «Вн. линии». Сторонники Шатилова прославляли его героизм и высокое понятие о чести.

Газета «Возрождение» грудью стала на защиту Шатилова, назвав обвинения Шатилова Павловым клеветой и резко осудив выступления Махрова и Мельницкого.

Никакого расследования прошлой деятельности Шатилова Миллер не произвел.

* * *

Был душный июльский вечер. Как обычно, собрались втроем Рончевский, Альтов и я на террасе лионского кафе. После промчавшейся бури подводили ее итоги. Хотя нам и была не по душе дуэль белых генералов, тем не менее возмущало двоедушие Шатилова. Перед русской общественностью и чинами РОВСа Павел Николаевич выглядел героем. Но общественность не знала о закулисной роли Рончевского, не знала, почему дуэль не состоялась.

Нам же несостоявшаяся дуэль представлялась недостойной трагикомедией. Действия по «Внутренней линии» оставили на душе горький осадок.

* * *

24 октября 1933 года генерал Н. Д. Неводовский подал Е. К. Миллеру рапорт о своем выходе из РОВСа. Тому причиной были постоянные недоброжелательные действия Шатилова в отношении всех начинаний Объединения участников 1-го Кубанского, Степного и Дроздовского походов, в частности против председателя Объединения генерала Говорова. По словам Неводовского, свои действия Шатилов покрывал авторитетом Е. К. Миллера. В довершение всего Неводовский выразил сомнения в законности производства Шатилова в чин генерал-майора и в праве ношения им высокой награды – ордена Св. Георгия 3-й степени. Копию своего письма Неводовский послал газете «Последние Новости», которая охотно опубликовала его 26 октября 1933 года.

Разразился новый скандал. Посыпались обвинения и контробвинения. Е. К. Миллер встал на защиту Шатилова. Ссылаясь на генералов Кавказского фронта, письмом в редакцию «Возрождения» Миллер указал, что сомнения Неводовского следует оставить без внимания.

Тягостная полемика генералов на страницах парижских газет и журналов тянулась несколько месяцев. Одни генералы защищали Шатилова, другие обвиняли, подкрепляя свои мнения ссылками на законы царской России. Наконец, председатель Союза кавалеров ордена Св. Великомученика и Победоносца Георгия, генерал-от-кавалерии фон Кауфман-Туркестанский, разъяснил письмом в редакцию «Возрождения» статью 25-ю статута:

«Удостоенный Думою к получению ордена Св. Георгия 3-й степени награждается оным не иначе, как с Высочайшего утверждения…»

Монарха больше не было, иной верховной власти тоже. Шатилов был представлен к награде за отличие в боях у Битлиса. Награда, естественно, не была утверждена. Но честолюбивый карьерист выдавал ее как утвержденную. Спорным остался вопрос о его производстве в генерал-майоры в дни развала Кавказской армии. Всё большим туманом окутывалась его личность. Подрывался престиж самой многочисленной и могущественной организации русского Зарубежья. В ней наметились трещины, упадок дисциплины и признаки разложения. РОВС вступал в период, грозивший ему развалом.

Идеология «Внутренней Линии»

Во второй половине ноября 1933 года Рончевский получил от Закржевского документ: «Сов. секретно. ИДЕОЛОГИЯ ОРГАНИЗАЦИИ. 1 октября 1933 г.»

В этом документе известные по переписке из двух углов откровения Закржевского обрели четкие формы законов для чинов «Вн. линии».

Уже вступительные фразы этого документа говорили, что «Вн. линия» – не контрразведка РОВСа, а политическая, тайная и независимая от него организация:

«Идеологически организация является восприемником и носителем идей БЕЛОГО ДВИЖЕНИЯ – внеклассовая борьба за Национальную Россию. Отсюда – естественный контакт с РОВСом, как наследником и продолжателем Белого Движения. Особенной чертой идеологической установки организации является ее НАЦИОНАЛЬНО-ВОЛЕВОЙ и АКТИВНО-БОРЧЕСКИЙ характер. Эти два факта составляют одно целое – основу жизни и работы организации, как органа революционной борьбы за Национальные идеалы».

Подкупающе для офицера-националиста, чина «Вн. линии», звучали слова идеологии:

«Нация и религия составляют духовный базис миропонимания националиста, и эти две идеи он противопоставляет коммунистическому учению с его интернациональной и безбожной идеологией».

Не менее подкупающим было явное участие В. А. Ларионова в составлении идеологии. Пять цитат из его работы «Мысли о походе и борьбе» разбросаны по страницам идеологии. Прославляя белое движение, его вождей и их дела в эмоционально возвышенных, патриотических тонах, Ларионов для неофитов «линейцев» должен был являть собою не только образец революционного подвига, но и некую гарантию доброкачественности тайной организации.

Ларионов был давнишним чином «линии». Вступил он в нее еще в Болгарии в середине двадцатых годов. Затем, после переезда во Францию, он перешел в ряды Боевой организации Кутепова. В 1933 году Ларионов был одним из немногих уцелевших членов Союза Национальных Террористов, основанного Марией Захарченко-Шульц при участии провокатора Эдуарда Опперпута. Благодать этого террористического союза «Вн. линия» самым недвусмысленным образом переносила на себя:

«…Все должны знать, что Организация уже спаяна кровью павших бойцов Добровольцев и замученных и убиенных Чинов Организации. Имена Сельского, Болмасова, Радковича, Захарченко-Шульц, Коверды, ген. Кутепова, Мономахова, Сусалина, Титова, Трофимова, Никитникова, а также многих и многих, назвать которых еще не пришло время, их святая жертвенная кровь зовут на подвиг и самоотречение…»

«…Соответственно обстановке изменилась и форма борьбы, приняв характер революционной работы по расшатыванию устоев власти III интернационала и на нанесение ударов по его работникам и организациям. Неизбежно необходимым явилось и создание нового органа осуществления этой революционной борьбы и создания кадров борцов националистов, приспособленных и опытных в действиях в этой новой обстановке. Этот орган революционной борьбы – есть наша организация, по своей идеологической сущности являющаяся проявлением той национально-волевой идеи, которая лежит в основе Белого Национального Движения, с которым она связана неразрывно историческими и кровными связями. Она продолжает Белую борьбу, начатую на полях битв в России, она является авангардом армии борцов националистов и реальным претворением в жизнь в современной обстановке зарубежного существования, непримиримости к поработившей Россию власти III интернационала, активности и жертвенности в борьбе за освобождение Отчизны и торжества Национальных идеалов. Разбросанная по всем частям света, по всем государствам, включая СССР, она представляет собой невидимый, но сильный, организованный аппарат с одним центральным управлением и суровой дисциплиной. По своей структуре организация является конспиративной, т. е. ее работа не должна быть известной как для врага, так и для окружающей эмигрантской массы. Только при соблюдении этих условий возможно бороться с таким умелым и опытным противником, каковым является ОГПУ, с его агентурой и разветвлениями, построенными тоже на принципе максимальной конспиративности. Находясь в состоянии непрерывной борьбы и опасности, организация требует от своих чинов максимального напряжения и жертвенности, и самое пребывание в организации уже говорит о готовности на таковые со стороны каждого чина ее.

Требования организации высоки и меры часто жестоки, но обстановка такова, что сентиментальности нет места. Организация имеет одну главную цель – освобождение Родины и во имя этой цели не щадит ни врага, ни себя. Этой же главной целью определено отношение ее к своим чинам. Поэтому производится тщательный отбор и проверка при принятии новых чинов, последняя ПОВТОРЯЕТСЯ при наличии обстоятельств, позволяющих лишний раз познакомиться с качествами данной группы чинов или одного из таковых. Чинам, состоящим уже в организации, последняя дает все то, что необходимо для умелого выполнения получаемых заданий. С этой целью производятся групповые или единоличные занятия с прохождением теоретического и практического материала, необходимого для чина при практическом выполнении возлагаемых на него заданий…»

Идеология отвечала взглядам и чаяниям многих сторонников активной борьбы. А для наиболее активно настроенных офицеров участие в конспиративной боевой организации было и заманчивым, и лестным. Тайна приятно щекотала нервы, принадлежность к боевой элите наполняла гордостью сердца. В честных офицерах, готовых на жертвы во имя Отечества, недостатка не было.

Цели и задачи «Внутренней линии»

Возглавлявшийся Шатиловым тайный «Центр» выпустил не только понятную и привлекательную для белых идеологию. Гораздо важнее для него были жесткие, по-чекистски грозные инструкции, точно определявшие порядок привлечения в «Организацию» новых членов, их обязанности, цели и образ ее действий.

Вступление в «Организацию» было добровольным. Но каждый неофит должен был знать, что «выхода из Организации не существует». И у каждого чина были только обязанности. Единственное право заключалось в возможности, с ведома «Центра», избрать место работы в СССР или за границей.

Каждый «линеец» был обязан:

«1) Хранить в абсолютной тайне от друзей, родственников, знакомых, равно как и врагов, самый факт своего пребывания в Организации, имена Чинов Организации, с которыми он связан, задания Организации, как выполненные, так и выполняемые, и вообще всё, что имеет хоть малейшее, хотя бы и косвенное отношение к Организации и ее работе.

2) Быть точным и аккуратным в соблюдении часов и дней явок, дисциплинированным и исполнительным в работе, ему порученной.

3) Не иметь никаких тайн от своего Начальника по связи, который для него является представителем Центра.

4) Аккуратно и точно давать донесения об исполнении данных ему поручений, избегая тщательно неверного и тенденциозного освещения фактов, им сообщаемых. Всё должно соответствовать действительности, хотя бы и неприятной как для Организации, так и для него лично.

5) Помнить, что Организация и ее работа является для него главной осью его политической жизни, и его состояние и работа в других политических, экономических, культурных и т. д. организациях должна быть известна Центру и подчинена его указаниям.

6) Не пытаться узнавать больше того, что ему сообщается по работе и с чем он знакомится в порядке работы. Избегать всяких вопросов, не имеющих непосредственного отношения к данным ему поручениям. В этом отношении необходимо подавлять всякое проявление любопытства.

7) Помнить прежде всего, что Организация оставляет за собой право проверки КАЖДОГО Чина в видах возможно большей страховки своей работы и излишних потерь и провалов. Каждый удобный случай проверки Чина немедленно используется Организацией, хотя бы поведение такового ранее не давало поводов к сомнениям. Это необходимо для Центра, как средство детально ознакомиться с качествами своих членов.

8) Избегать хранения при себе важных документов… Все распоряжения в письменной форме, получаемые по связи, по миновании надобности аккуратно возвращать обратно тем же путем.

9) Немедленно сообщать в Центр о всех упущениях, промахах, предосудительном или подозрительном поведении Чинов Организации, которых Чин знает, давая однако беспристрастное освещение фактов и руководствуясь исключительно пользой дела. Дальнейшие меры принадлежат лишь Центру…

10) Взаимоотношения между Чинами Организации очерчиваются исключительно работой последней. Этот принцип положен в основу отношения Центра к Чинам Организации…

11) Работа каждого Чина протекает под руководством Центра Организации. Распоряжения последнего обязательны и не подлежат никакой критике со стороны данного Чина или группы таковых…

…16) Работа Чина Организации не подлежит абсолютно никакой оплате, ибо она является следствием его бескорыстной готовности включиться в ряды бойцов за освобождение Родины. Средства Организации отпускаются лишь для исполнения конкретных заданий и в размере, соответственном условиям самого задания, т. е. в размере тех расходов, которые должны сделать чины Организации для успешного выполнения порученной им работы».

Вербовке новых чинов в «Организацию» посвящена специальная часть инструкций: тщательно выяснялись политические убеждения кандидата, его характер, моральный облик, знания и способности, исполнительность и дисциплинированность. Не умевшие держать язык за зубами, легкомысленные, подверженные таким порокам, как пьянство, в «Организацию» не принимались. В сотрудничестве «Центра» с чинами на местах выявлялись качества кандидатов. И если вербовщик пришел к заключению о возможности привлечения кандидата, то вступление в «Организацию» он мог предложить ему только с разрешения «Центра».

Ставя своей официальной целью борьбу против III Интернационала, «Центр» подчеркивал, что «работе в подъяремной России Организация придает главное значение».

Но неизмеримо большее внимание «Центр» уделял своей работе в среде эмиграции:

«… Организация напряженно следит за существующими организациями (политическими), а также за общим настроением широких, масс эмиграции, борясь с упадком духа и апатией. Наличность широко раскинутой и скрытой сети чинов Организации дает возможность в значительной степени влиять на эти настроения. Все эти условия делают работу Организации самой разнообразной по своему характеру и направлению, а обстановка данного момента и его насущного требования неизбежно влияет на вид работы каждого чина Организации».

Боевая работа заключалась в проведении «мер воздействия на отдельных лиц, на группы или учреждения враждебного лагеря, а также в исполнении приговора относительно лиц, вошедших в Организацию с целью провокации, разведки или предательства. Чины Организации, берущие на себя этот вид работы, подвергаются тщательной проверке в смысле их способностей, физических и психических, а также специальному курсу подготовки… боевик должен знать, что боевое задание он получает тогда, когда найдет нужным Организация, а отнюдь не в зависимости от его желания или личных обстоятельств».

Каким-то странным откровением, наводившим на тягостные размышления о маячившем за спиной «Центра» ОГПУ, представлялась навязываемая «линейцам» разведывательная работа. Она состояла:

«а) в проникновении в чужие организации с целью внутреннего наблюдения за жизнью и работой таковых. Чины, работающие в чужих организациях, кроме дачи Центру вышеупомянутых сведений, проводят линии поведения в них сообразно директивам Центра, т. е. или укрепляют своей работой таковые, если работа чуждой организации полезна национальному делу, или, наоборот, разрушают ее, в случае вредной работы таковой.

б) в наружном наблюдении за отдельными лицами, организациями или учреждениями, интересующими почему-либо Центр, в целях выяснения их работы, связей, мест явок и т. п.

в) во вхождении в связь с отдельными лицами, организациями или учреждениями, интересующими почему-либо Центр, с целью их освещения, дачи сведений о их работе, связях, образе жизни и т. п.

г) в информации Центра о всех фактах, имеющих какое-либо отношение к работе Организации.

д) в создании легенд с целью уловления в сферу влияния Организации лиц, враждебных Национальному движению, или же с целью помешать развитию организаций и союзов и т. п., деятельность которых и рост вредно отражаются на настроениях эмигрантских масс в смысле отрыва их от активных национальных образований.

е) в исполнении различных задач Центра осведомительно-разведывательного характера».

Прочитав этот документ, мы, члены НСНП, уже давшие ему открытое письменное обязательство, были поражены приглашением к измене избранной нами политической организации. Еще больше смутил нас призыв «Центра» стать его провокаторами и соучастниками милых ОГПУ «легенд». Также неприемлемым был пункт 17-й обязанностей чина «Вн. линии», гласивший:

«Каждый Чин Организации обязан дать подписку в том, что он ознакомился с содержанием этой инструкции».

Подпись под документом была равносильной вступлению в таинственный «орден», из которого выхода нет…

Было решено: подписей не давать, документ не возвращать, хранить его, как зеницу ока, и тщательно наблюдать за делами таинственного «Центра» и его сети на местах.