Текст книги "Тернистая дорога к звездам (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Но и вы не всякий, Роман Сергеевич, – возразил Романов.

– Не скажите, Валерий Васильевич, хороших ученых гораздо больше, чем руководителей страны, их по пальцам можно пересчитать. Петр первый, Екатерина вторая и, наверное, все-таки дискуссионный Сталин. Да, он, может быть, больше утопил в крови собственного народа, чем Гитлер. Но страна выжила и развивалась, не умерла с голоду в двадцатых-тридцатых годах, одержала великую победу над фашизмом, создала атомную бомбу. Петр первый то же таскал корабли по суше на человеческих костях. Все относительно… Но в любом случае в памяти остается тот, кто двинул свою страну вперед. А Сталин ее, хоть кровью, но двинул. Враг народа Горбачев, служивший Америке и Западу и разваливший страну – в памяти не останется. Бог всем судья…

Но не об этом говорить хотелось, – продолжал Граф, – руководитель страны относится к той области, в которой очень хорошо "разбираются" не профессионалы. Сюда же отнесем медицину и юриспруденцию. Но в физику они не лезут, потому что здесь думать надо. А Президенту? А чего Президенту – подписывай бумажки и летай на самолете, целуйся с лидерами других стран. Чего проще? И я с ними согласен – естественно, управлять государством, сидя на деревенской завалинке – куда проще-то еще? Нет, физика не для них… А почему, как вы думаете?

– И почему? – ушел от ответа Романов.

– Почему?.. Например, потому, что сегодняшние результаты нашего НИИ позволяют вам чувствовать себя увереннее в принятии политических решений. Это понимаю я, это понимаете вы. Но наш Ваня об этом не задумывается, ему легче обвинить или похвалить вас, чем нас, физиков, например. Разве он задумывается, что толпа не всегда права? Но мнение большинства для него главнее истины. И у меня, конечно, есть свое мнение. Экономика государства – это фундамент всего. На этом фундаменте, в том числе, зиждется и политика. Про нефтяную иглу, с которой давно пора слезть, я говорить не стану, как бы ни тупили ее разговорами, она все равно остается острой. Но об олигархах скажу. Мне вспоминается из истории июнь сорок четвертого – покушение на Гитлера. Чистки, естественно, аресты, но Гитлер приказал прекратить расследование в отношении промышленников – в их руках экономика государства. Для этих людей важно единственное – прибыль. Поэтому, беспокоясь о своем капитале, наши промышленники держат его за рубежом. Пусть не все, не всё, но держат и очень немалые суммы. Почему вам, Валерий Васильевич, не стать для них Сталиным? Не надо всех поголовно расстреливать – пусть вернут деньги и спят спокойно. Кого-то, конечно, наказать придется. Народ вас поддержит. А олигархи не обидятся, на Сталина же никто не обижался. Ходорковский отсидел в тюрьме десять или более лет, а почему? Потому что был абсолютно уверен – срок закончится, он будет жить хорошо и вольготно. Так и получилось – срок отмотал, деньги есть, жить хорошо. А если бы ему изначально поставили условия, в исполнении которых он бы не сомневался – верни деньги со штрафом за пользование и завтра на свободу. А срок тебе не назначается конкретный – сиди, пока не вернешь, хоть пожизненно. Да все бы вернул сразу и не сидел десять лет.

– А как же законность, Роман Сергеевич?

– Законность? Я уже говорил, что сидя на завалинке государством управлять легче, чем в кресле. Для руководителя страны существует единственный закон, других нет – приносить благо своему народу. Все остальное – подзаконные акты, и если они искривлены, то необходимо их выправить. Я все время говорю о Ваньке на завалинке, коим и являюсь сейчас. Тогда опять же возникает вопрос – зачем я эту чепуху горожу, если понимаю, что это ерунда. А вот зачем. Как-то я не мог одну задачку в своей физике раскусить. Крутится где-то рядом решение, вот оно, здесь где-то, а поймать не могу. Иду по коридору в задумчивости, а тут тетя Маша, наша уборщица, бросает какую-то фразу. Сейчас уже и не вспомню какую, но эврика, у меня словно синапсы определенные в мозге замкнулись. Вот оно решение, забирай его. И кто задачу решил – я или тетя Маша? Понятно, что закон открыт не яблоком, а Ньютоном. Валерий Васильевич, давайте кушать, ужин стынет. Немного коньяку?

– Можно, пожалуй, – ответил Романов, – вдруг и у меня из абстракции разумное семечко проклюнется.

Он посмотрел на сидящих за столом Катю и ее родителей, почувствовал, что не поняли они сказанную им фразу. Но это и не важно, главное ее понял Граф. Разговор за ужином продолжался, но инициативу взял в свои руки Романов.

– Василий Андреевич, Настасья Павловна, мне говорили, что у вас свой продуктовый магазинчик имеется. Нелегко сейчас малому бизнесу приходится?

– Легко – нелегко, а жить надо. Раньше дань приходилось полиции платить, якобы за спокойствие и крышу, как они выражались, но, слава Богу, зять все проблемы решил и сейчас мы никому не платим, – ответил Лебедев, – малому бизнесу иногда не дают выжить те структуры, которые обязаны его защищать. Но все-таки это частные случаи. Сейчас кризис и усилилось действие законов природы – выживает сильнейший. Тут уж ничего не поделаешь.

– А вы, Екатерина Васильевна, когда сын подрастет – вернетесь в НИИ или останетесь домохозяйкой?

– Конечно, хочу вернуться, но когда это еще будет? Мы с Романом считаем, что одного ребенка нам недостаточно…

Она даже покраснела немного и опустила взгляд.

– Это правильно, – похвалил Романов, – это по-нашему. Что ж, Роман Сергеевич, придется вам теперь за двоих работать, какие планы в науке?

– Планы грандиозные, Валерий Васильевич, настолько большие, что и сказать страшно. Если позволите – поясню подробнее.

– Конечно, возможно понадобится и моя помощь, – ответил Романов.

– Пока ничего не нужно, все необходимое есть, спасибо. О физике я могу говорить долго, часами и сутками, поэтому приостановите меня, когда забудусь. Хорошо?

– Если по делу, то и суток не жалко, – улыбнулся Романов, – но я вас услышал.

– Наука… что такое наука? Можно давать много определений и все они будут правильные и незавершенные. Наука – это скачок и затишье, скачок и затишье. Мы много веков ходили по земле, но скакнули в небо, потом в космос. Космос… вот он, рядом, мы в нем, но ничего о нем не знаем, почти ничего. Что там в других галактиках? О своей-то знаем мизер. Есть ракеты, но реактивная тяга практически исчерпала себя. Собираемся на Марс… два года полета… Если обуздать скорость света, то до Луны можно долететь за одну и две десятые секунды, до Марса за три с небольшим. Что для этого нужно – ответ прост: двигатель с другим принципом действия. Ответ прост, но сделать не просто. Хорошо, представим себе, что такой двигатель мы получили. Что нам это даст? Естественно – много. Но не для меня. До других галактик лететь миллионы световых лет на двигателе, которого еще тоже нет. Из этого следует, что ближайшая задача – это создание "светового" двигателя, последующая: найти решение практически мгновенного передвижения в пространстве. А почему только космос, спросите вы? Я отвечу – в науке нет обособленных открытий, одно тянет за собой другие. У меня есть идеи, воплощение которых позволит создать принципиально новые двигатели и достигнуть скорости света. Когда это произойдет? На этот вопрос нет ответа, но точно уже при моей жизни. Эти двигатели могут кардинально изменить все, например, зависимость от энергоносителей, от той же нефти. Это другие корабли, самолеты, другая жизнь. Рассуждая над способом передвижения НЛО, я вроде бы решаю принципиально одну проблему – скорость света, но натыкаюсь на другую, которая мне совсем не понятна. Если к нам прилетают НЛО, то у них явно не скорость света, а нечто большее. И я не могу этого понять, как ни стараюсь. Возможно, необходимо сначала взять эту скорость света в свои руки и прочно держать ее – тогда придет и более великая мысль. Кто его знает… Пока НИИ станет искать путь создания принципиально нового двигателя, не основанного на силе реактивной тяги современных ракет. Жаль, что нет у меня деревьев с арбузами…

Президент рассмеялся, поняв сравнение с ньютоновским яблоком.

– Насколько я понял, Роман Сергеевич, НИИ сейчас займется разработкой двигателей нового поколения?

– Если вы одобрите, то да. Я бы просил не считать эти двигатели годными только для освоения космоса, они станут применимы и в земном пространстве.

– Если я спрошу, то вы ответите, что в науке нельзя назвать точных дат в определенном смысле этого слова. И все же я спрошу – когда вы надеетесь получить результат? – поинтересовался Романов.

– Да, сложно ответить, Валерий Васильевич. Но все же я бы поставил верхнюю планку на десять лет, нижнюю на три, а более реальную на пять. Но согласится ли с этими датами коварная дама Наука – я не знаю, – ответил Граф.

– Мне докладывали, что одна из ваших лабораторий разрабатывает невидимый плащ?

– Это не вопрос, – отмахнулся Граф, – материя, не отражающая свет – невидима глазу. Это по ходу сделаем, вещь дорогостоящая, не для серийного производства, но единичные экземпляры станут востребованы, например, службе господина Корнеева.

– Что ж, Роман Сергеевич, будем считать, что мы обо всем договорились. Пожелаю вам и вашей семье здоровья и успехов.

– Вы не останетесь на ночь? – спросил Граф.

– Нет, отдохну в самолете – дел много, – ответил Романов.

Он переговорил с Графом тет а тет в его кабинете и тихо удалился, сопровождаемый личной охраной. Другие прибывшие гости продолжали беседу за столом, но вскоре им намекнули, что пора в гостевой домик.

На следующий день, получив необходимую документацию и готовые изделия НИИ, прибывшие уехали. Граф попросил Корнеева задержаться и вызвать генерала Пилипчука, начальника местного УФСБ на шестнадцать часов – Президент проведет видеосовещание, пояснил он.

В указанное время включился монитор и на экране появился Президент.

– Добрый день, господа, вижу, что все в сборе. Я отдал приказ – подразделение спецназа, расквартированное в Академическом городке, переходит в непосредственное подчинение генерала Войтовича. Принимайте командование частью, генерал.

– Есть принять командование, – ответил Войтович.

– Так же на вас возлагается выявление и пресечение действий иностранной агентуры, направленной на получение секретной информации НИИ. В этом вопросе генерал Пилипчук оперативно подчиняется вам, Александр Павлович. Степан Александрович, – обратился он к Корнееву, директору ФСБ, – вы не станете возражать, если непосредственным начальником Войтовича станет Роман Сергеевич, а прямыми мы с вами? Я понимаю, что Граф человек гражданский… Достаточно для этого моего устного распоряжения?

– Так точно, господин Президент, достаточно, – ответил Корнеев.

– Это хорошо, что вы меня правильно поняли. Поздравьте Войтовича, ему присвоено звание генерал-лейтенанта. До свидания.

– Поздравляю вас, Александр Павлович, – пожал ему руку Граф.

Корнеев и Пилипчук тоже поздравили Войтовича. Выйдя из кабинета, Пилипчук обратился к своему начальнику:

– Степан Александрович, я понимаю, что НИИ секретный, но Граф кандидат наук…

– Я понял, что вы хотели спросить, Иван Арнольдович, – перебил его Корнеев, – институт действительно секретный и работает на оборону, поэтому внимание Президента к нему обоснованно. А Граф давно уже доктор наук и академик, дважды Герой России, вот так вот, Иван Арнольдович. Парню тридцать один год… Не нам, старцам, чета, – усмехнулся директор.

– Извините, я не знал… Вчера губернатор мне звонил, просил разобраться с Академкой, так этот объект у нас называют. Он задумал его посетить, а его не пустили. Я сказал, что здесь вы, поэтому объект временно закрыт.

– Вот что, Иван Арнольдович, ты прямо сейчас съезди к губернатору, поясни, что вчера здесь находился в гостях Романов, наш Президент, а впредь он должен согласовывать свои поездки сюда с Войтовичем, кстати, и ты тоже. Дай ему телефон генерала и скажи, что это решение Романова, а то начнет еще интриги разводить, объясни, что Граф уже не простой кандидат наук. Сам понимаешь – не за секретность Граф получил две звезды Героя, а жена его год назад орден Святого апостола Андрея Первозванного – высший орден Российской Федерации. Что еще?.. Хоть и поручено Войтовичу заниматься выявлением и пресечением действий иностранной агентуры, но ты тоже не спи. Уже много народа знает об этом НИИ, полезут сюда шпионы, как пчелы на мед полетят. Выявишь кого-либо – сразу мне и Войтовичу докладывай, не обходи его – общее дело делаем.

– Есть докладывать, товарищ генерал-полковник, разрешите еще вопрос?

– Говори.

– Чем обосновано решение Президента о подчинении Войтовича Графу – он все-таки гражданский человек?

– Все ты хочешь знать, Пилипчук, – усмехнулся Корнеев, – но я тебя понимаю. Свою первую звезду Героя России Граф получил, в том числе, и за разработку методов выявления агентуры противника. Физика, оказывается, способна и здесь себя проявить. И помни – Президент не принимает необоснованных решений, понятно?

– Так точно, понятно, товарищ генерал-полковник, – ответил Пилипчук.

* * *

Граф проводил в институте ученый совет, на котором говорил недолго и содержательно, успев повергнуть многих присутствующих в элементарный научный шок. Он заявил буквально следующее:

– Коллеги, господа ученые… Настало время созидания новых законов физики и математики. Не только нам с вами, но и каждому продвинутому старшекласснику известно, что сила реактивной тяги практически исчерпала себя в настоящее время. На космическом корабле с реактивной тягой к звездам не полететь. Перед нами поставлена задача создания принципиально нового двигателя, дающего возможность межгалактических передвижений.

Первыми ли мы подошли к этой пока закрытой двери или нет – не знаю. Но надеюсь, что именно нам предстоит открыть ее и шагнуть в неизвестный, неизведанный и заманчивый мир далеких созвездий. Надеюсь, что каждому из вас хватит трех дней для определения направления созидания новейшего двигателя. Что положить в основу движущей силы – именно это я хочу знать от каждого из присутствующих. Свои мысли по этому поводу в письменном виде прошу представить моему секретарю через три дня. Позже мы обсудим идеи и выберем перспективное направление. Все свободны.

Такими взволнованными ученые еще не выходили никогда с совета. Автоматически собрались у зама по науке.

– Павел Альбертович, о каком принципиально новом двигателе может идти речь, когда нет ни одной более или менее стоящей теории? – задал вопрос один из профессоров.

Рукосуев понимал, что находится сейчас в двух ипостасях – самому надо что-то писать, а что? Но в то же время он был заместитель по науке…

– Господа, я полагаю, что вы недопоняли Графа. Он предлагал поделиться мыслями о направлениях создания такого рода аппаратов. Если отвергнут реактивный двигатель, то метла и ступа не отвергались, – со смехом и иронией ответил он. – Не подходит и это – предложите свое силовое устройство. Вы сказали, что нет ни одной стоящей теории – так создайте ее, на то вы и ученые.

Через неделю на заседание ученого совета института сотрудники входили с особым волнением. Каждого тревожило отношение руководителя к его конкретной служебной записке и найдется ли решение поставленной задачи?

– Что ж, – начал Граф, – вы меня огорчили все без исключения. Видимо, никто из вас за этот период не захотел посидеть под яблоней, чтобы ветер познаний скинул на вашу голову один единственный предмет. Жаль, но ничего не поделать, давайте разберем основные предложения. Я не стану называть фамилий авторов. Вот, например, предлагается двигатель будущего с использованием антиматерии. В космическом корабле устанавливается небольшой ядерный реактор на уране. Используя тяжелый изотоп водорода, из сопла ракеты будут вылетать позитроны, образующиеся в процессе аннигиляции. То есть происходит реакция столкновения элементарной частицы с ее античастицей. Да, я согласен, что при этом образуется колоссальное количество энергии. Автор даже подсчитал, что при столкновении одного килограмма материи с одним килограммом антиматерии выделится количество энергии, равное взрыву царь-бомбы. А чтобы долететь до Юпитера в бак придется заправить чуть более грамма антипротонов. Согласен, однако, стоимость антивещества колоссальна, и мы пока не умеем его хранить в необходимых количествах. С таким двигателем можно достигнуть задворок солнечной системы месяца за четыре. Невероятная скорость, но мне бы хотелось за несколько секунд, хотя бы минут, а не месяцев.

Вы меня не услышали, господа. Да, это новый двигатель, позволяющий обследовать и изучать солнечную систему. Но разве я говорил об этом? Я говорил о полетах к другим галактикам, а на таком корабле придется лететь к ним сотни миллионов лет, если не больше. Использование антиматерии – не плохо, но все-таки это улучшенная реактивная тяга, разве я о ней говорил?

Мы сегодня с вами должны найти созидательный путь движения к звездам, такая у нас задача. Станем исходить из того, что в пространстве не существует абсолютных пустот. И в космосе сила гравитации очень мала, но она существует. Плотность космической материи в сравнении с земной ничтожна, из этого следует, что пространственно-временная ткань в физическом вакууме натянута очень сильно и обладает огромной энергией. Эти теоретические разработки вам известны, надеюсь. Также известна теория возникновения энергетических сгустков в космосе, которые разрывают пространство. Теперь представьте себе трехоболочечный диск – это будет наш образный корабль. Мы уже научились в определенной мере управлять гравитацией, поднимая объекты в воздух или вминая их в землю. Наш корабль, используя дозированную и управляемую антигравитацию, покидает земное пространство. Электромагнитным излучением мы создаем необходимые энергетические сгустки направленного действия и, прорываясь в пространстве, появляемся, например, у созвездия Лебедя или Андромеды. Естественно, что это только направление предстоящей работы, придется проверять, высчитывать и перепроверять. Вы возразите, что передвижение с такой скоростью человека элементарно расплющит. Но я не зря говорил о трехоболочечном корабле, средняя оболочка, вращаясь, создаст внутри гравитацию, равную земной, и живое существо не почувствует ощущения полета.

Вакуумная установка уже привезена и ее сейчас монтируют, – продолжил Граф, – нам предстоит огромнейшая работа – все придется начинать с нуля, и я понимаю, что на это уйдут годы. Но представьте себе, дорогие мои коллеги, что настанет день, когда первый человек достигнет звезды хотя бы соседней галактики. Ради этого стоит жить, господа. Полагаю, что за пять-десять лет работы мы справимся с поставленной задачей. На этом все, коллеги. Я посоветуюсь с Рукосуевым и каждой лаборатории будет поставлена конкретная задача. Это не реактивная тяга, господа ученые, это рывок в будущее! И мы его совершим! Все свободны.

* * *

Кандидат физико-математических наук Яков Рябушкин не блистал на работе знаниями и усердием. Сорокалетний мужчина не загорался идеями освоения далеких миров, не вечеровал в институте, но порученное дело выполнял исправно. В общем, не инициативный товарищ, уходящий из института после окончания рабочего дня.

Что с ним случилось – коллеги не понимали, совсем недавно он был другим. Иногда говорили с укором: "Дел много, помог бы Яша", но получали всегда один и тот же ответ: "Помог бы, да личную жизнь устраивать надо. Мне сорок, а я один, словно перст. Все женщины в Академке замужние, найду половину – тогда и помогу".

Вечерами он садился в машину и уезжал в город, в котором его раздражало лишь одно – в ресторане не выпить, он за рулем, иначе обратно добраться сложно, гаишники тормознут и бегай потом за правами. Редко он позволял себе спиртное, но пока удавалось не встречаться с сотрудниками ДПС.

Яков быстро усвоил, что в ресторане сложно найти пару для жизни. Девочек легкого поведения хоть отбавляй. Порядочные обычно уже приходили с кем-то. Иногда надоедало все, гормоны подкатывали к горлу, и он скидывал пар, уходя с кем-то из девчонок на почасовую квартиру. Выучил уже, где можно снять квартиру на час, сутки и более.

Плюнуть бы на все и уйти из этой чертовой физики, заняться своим делом. Но нужен толчковый капитал, а где его взять? Многие новички прогорали в бизнесе, вложив все, он это знал, но не думал о худшем – все равно денег нет.

Ищешь ее, ищешь, а она все равно найдется сама и не в том месте. В музей что ли сходить, рассуждал Яков. Почему бы и нет…

Он подошел к художественному музею, прочитал, хмыкнул: "Выставка какого-то кубиста… Хрен с ним, кубист, так кубист". Вошел в зал, посетителей почти нет – и кого здесь найдешь? Он подошел к одной из картин – не понятно, что намалевано. Вроде бы морда чья-то… один глаз квадратный, второй прямоугольником съехал вниз… "Бред сивой кобылы… мазня шизофреника", – тихо проговорил он.

– Что вы сказали? – услышал он женский голос сзади и сбоку.

– Так, ничего, – машинально ответил он.

– Однако говорят, что это известный художник, а в картину вложена глубокая мысль, – пояснил тот же голос.

Яков обернулся и посмотрел на женщину.

– Естественно, мысль так глубока, что ее не достать, – ответил он.

– Это утверждение солидных экспертов, – не сдавалась женщина.

– Согласен, если у этого эксперта мозги, как перекошенные глаза на картине, – усмехнулся Яков и направился к выходу.

– Да, мне тоже не понравилось, – продолжал говорить по ходу голос за спиной, – я не хожу в музеи, а тут что-то потащило. Вы, наверное, ценитель искусства?

– Я? – Яков остановился, – я тоже заглянул сюда случайно, надеясь воодушевиться не перекошенным взглядом.

– Конечно, – поддержала его женщина, – почему бы не объединиться петухам и кукушкам?

– Взаимная похвала неудачливых художников и экспертов?

Яков только теперь глянул на женщину – очень симпатичная тридцатилетняя дама с прелестной фигурой. Она заметила это.

– Пытаетесь отыскать во мне элементы кубизма? – спросила она с усмешкой.

– Кубизмом здесь не пахнет. Здесь Тициан, Рафаэль, Ван Гог…

– О-о, вы мне льстите, молодой человек.

– Как и вы, – ответил Яков, – мне уже сорок, какая там молодость…

– Мужчина в расцвете сил… а возраст – это состояние души. Все так плохо у вас?

– Нет, я бы так не сказал. Скучно… А вам?

– И мне скучно, – ответила она, – решила в выходной день сходить в музей – неудачно. Впрочем, у меня теперь каждый день выходной.

– Что так?

– Работу ищу… Не хочется устраиваться поломойкой – я все-таки физик.

– Физик? – переспросил Яков, – да, многим приходится работать продавцами, экспедиторами, мерчендайзерами, провайдерами и другими словами – только не по специальности.

– Вот и мне, видимо, придется работать этими словами, – усмехнулась женщина, – мир перевернулся – заканчиваешь ВУЗ и уже заранее знаешь, что восемьдесят процентов выпускников станут работать не по специальности. У меня есть один знакомый профессор, не физик – гуманитарий, он кафедрой заведовал, но в лихие девяностые понял, что не протянуть на зарплату. Накопления какие-то были, и он открыл магазинчик по продаже автозапчастей. Сам у прилавка стоял. Представляете, продавец – профессор. Но выплыл в той мутной водичке, сейчас солидный бизнесмен. Всегда говорит, что зачем эта наука сдалась, если она не позволяет жить в свое удовольствие? А вы кем работаете?

– Так… то же бы хотелось жить в свое удовольствие и работать на себя. Не получается, – огорченно ответил Яков.

– Я Эльза, – протянула она ему руку, – столько времени говорим, а не познакомились.

– Яков, – ответил он, пожимая протянутую ладонь, – у вас редкое имя.

– Елизавета по паспорту, но так мне больше нравится. Яков – тоже не часто встречающееся имя. Выходит, мы с вами мечтатели. Вам бы в бизнес, а мне работу найти. Как полагаете – сбудется?

– Не знаю, – пожал он плечами, – утешающих фраз говорить не хочется. Вас куда-нибудь подвезти?

– Вы на машине? Впрочем, можете отвезти меня домой, я покажу дорогу.

Он остановил машину у подъезда, молча оглядывая ее и задерживая взгляд на коленках.

– Хотите и не знаете, как напроситься на чай? – спросила она.

– Хочу, – хрипловато ответил он, чувствуя подступающие гормоны к горлу.

– Мы не дети, – усмехнулась она, открывая дверцу и выходя, – поставьте машину вон туда, – она показала рукой, – здесь она мешает проезду. Второй этаж направо. Я живу одна.

Эльза, не дожидаясь его, вошла в подъезд. Яков сглотнул слюну, глядя на ее длинные ноги и манящую фигурку. У него дано не было женщины и желание давило, мешая рассуждать здраво. Приглашает домой сразу… и что, может, у нее тоже давно не было мужика. Больше ни о чем не думая, он припарковал машину и кинулся в подъезд. В квартире услышал:

– Захлопните дверь, Яков, и проходите в комнату. Я быстро… только переоденусь.

Он закрыл дверь, скинул туфли и прошел в комнату. "Только переоденусь", – стучало в мозгах, и он прошел дальше. Она была уже без блузки и снимала юбку. Голова отключилась полностью…

Через час Эльза встала с постели, накинула халат.

– Я в душ, – произнесла она.

Он подумал несколько секунд и отправился следом.

– Ты маньяк, Яшенька, – шептала она, отдаваясь под струями воды.

На кухне он помог ей накрыть на стол и заговорил только после первой рюмки водки.

– Квартирка совсем не безработной дамы. Недавно уволилась?

– Так оно и есть. Кризис, сокращения… Я в институте земной коры работала, а ты?

– Я в Академке живу…

– А-а, закрытый НИИ… так ты тоже физик?

– Да, Эльза, кандидат наук, а толку-то? На зарплату можно жить серой жизнью, иметь семью. Но хочется большего – посмотреть мир, а мы не выездные, в той же физике сделать что-то, но у нас не продвинешься. Идеи, неважно, чьи они, и деньги принадлежат руководству.

– Не будь скептиком, Яша, жизнь наладится, – усмехнулась Эльза.

– Где она эта жизнь? В формулах и уравнениях?

– А ты бы хотел деньги, пляж, море и девочек?

– Деньги, пляж, море и девочек… пока не появится одна, затмевающая всех. Разве плохое желание? Но мне из этого ничего не светит. К чему лишние грезы, лучше уж мечтать об одной телесно и духовно близкой женщине.

– И ты о такой мечтаешь?

– Конечно, о такой каждый мечтает. У кого ее нет, естественно. А каковы твои мечты?

– Мои мечты… – она усмехнулась, – мои мечты… Пляж, море и любимый мужчина рядом. Почти как у тебя, только без мальчиков. Мальчики… их везде полно, но нужен один. Ты останешься или уедешь?

– Я совсем не знаю тебя. Твое тело зовет, а душу придется изучить, если позволишь.

Он взял ее на руки и унес на кровать. Спросил после практически тоже:

– Так изучать душу или уходить?

– Я подумаю, – ответила Эльза, – приезжай ко мне… послезавтра.

– Послезавтра?..

– Я свободная женщина, Яша…

Он не стал возражать, оделся и ушел, не попрощавшись.

Ишь ты… обиделся, ухмыльнулась она про себя. Эльза считала себя разбирающейся в мужской психологии. Пусть понервничает и поревнует немного, это полезно и даст понимание будущих действий. По крайней мере, я буду знать – запал он на меня или нет. Что его интересует – секс или большее? Так себе, средней руки мужичонка, но хоть не противный, сойдет на голодный год. Утешало одно – не противный. А если не появится? Маловероятно. Придется случайно встретиться в кабаке и соблазнять. Фу… было бы кого соблазнять… а что делать?

Яков ехал домой и тоже раздумывал. Хороша в постели, очень хороша. Послезавтра… Набивает себе цену или предпочла другого? Мне ни к чему ни то, ни другое…

Прошло три дня, и Эльза забеспокоилась. Яков не появился в городе. Работа? По три дня он не отсутствовал никогда, она это знала точно. Работа или контрразведка? Другой альтернативы нет.

Яков появился в ресторане через неделю и слегка подкашливал. Вот дура, укоряла Эльза себя, он же элементарно болел. Что он сейчас предпримет? Наверняка ничего, но надо проследить. Девчонку снимет дня через три, просчитала она, не раньше. А если раньше – придется вмешаться.

На третий день она появилась в ресторане с подругой, подошла к стойке бара.

– Здравствуй, Яша, изучение души закончилось не начавшись?

Он ничего не ответил, пожимая плечами, и даже не поздоровался. Эльза перешла в наступление:

– Я здесь с подругой, познакомься, это Марина.

– Яков, – ответил он.

– Мы на следующий день к ее маме ездили, она больна, поэтому пригласила тебя на послезавтра, а ты исчез. Обиделся?

– Я приболел, – заговорил он, оправдываясь, – но сейчас все нормально.

– Вот оно что, – обрадовалась Эльза, – так поедем ко мне, ты не против?

Яков глянул на Марину, Эльза поняла взгляд.

– Некрасиво подругу бросать, она нам не помешает, – шепнула последнее она уже на ушко, – едем?

– Едем, – ответил он, приглашая дам к выходу.

В квартиру вошли вместе, Эльза улыбнулась незаметно, поняв, что он посматривает не только на ее ножки. После двух рюмок водки Эльза вышла из-за стола. Он нашел ее раздевающейся в спальне.

Разомлевшие и удовлетворенные они откинулись по разные стороны, но Эльза почти сразу прильнула к его груди, лаская губами, опускаясь все ниже и ниже. Яков задышал чаше, прикрыв глаза, и не сразу понял, что Эльза поднимается вверх, а ласки внизу продолжаются.

Три часа раскованного секса утомили всех троих, и они вернулись на кухню.

– Ты сегодня уедешь? – с улыбкой спросила Эльза.

– Нет, – ответил он, – схожу в душ.

– Конечно, – согласились девушки, следуя за ним.

Так еще никто не ласкал Якова, секс втроем был намного интереснее и увлекательнее. Когда он отдыхал, девушки занимались друг другом, это его возбуждало, и он снова присоединялся к ним.

Под утро Эльза спросила:

– Ты не против, Яшенька, если мы всегда будем втроем?

– Нет, мои девочки, я счастлив с вами. Это так здорово!

– Тогда переезжай сюда, будем отпускать тебя в Академку и ждать. Но никуда более, – предложила Марина.

– С удовольствием, – ответил Яков.

– С удовольствием, – хмыкнула Эльза, – нам нравится, но ты сможешь нас содержать?

– Содержать? У вас есть предложения? – спросил Яков.

– Нет, ты посмотри на него, Марина, – возмутилась Эльза, – он у нас спрашивает. Любой мужчина, желающий иметь двух и более женщин, должен, прежде всего, их содержать, а потом уже пользоваться. Хотя очередность здесь не важна, – она усмехнулась.

– Вы считаете, что я полный дурак? – в ответ усмехнулся Яков, – сначала подходит ко мне одна, потом обе сразу, отдаются по полной программе и предлагают их содержать. Я, наверное, должен расплакаться, заявить, что мой мальчик без вас не сможет, – он погладил промежность спереди, – и попросить отдаваться безвозмездно. Вы, конечно, тоже заявите, что мальчик не безразличен вашим девочкам, но кушать-то всем хочется. Что делать, что делать? И вот она, эврика – есть выход, завалялся где-то случайно. Ты же в секретном НИИ работаешь – покупатель имеется, платит не плохо, на жизнь хватит и на девочек тоже. И где ваш покупатель?